CC BY
152
И.Яковенко
РОССИЙСКОЕ КИНО НА ПОРОГЕ ПЕРЕМЕН: ФИЛЬМЫ В ЖАНРЕ ХОРРОР
Жанры ужасов в культуре
Страх — самое древнее и сильное из человеческих чувств, а самый древний и самый сильный страх — страх неведомого, а в конечном счете, смерти. Ужас — чувство сильного страха, испуга, приводящее в состояние подавленности, оцепенения, трепета.
Обратимся к этимологическому словарю русского языка Фасмера.
Ужас — род. п. -а, ужаснуться, ужасный, укр. ужах, жах «страх, ужас», ужахнути «напугать», блр. ужасжвы «страшный», др.-русск. ужасъ, ужасть «страх, ужас», ст.-слав. оужасъ , (Остром., Супр.), цслав. жасити «пугать», пржасъ «ужас, неистовство», болг. ужас, ужасен, чеш. uzаs «изумление, ужас», zаs «ужас», zasnouti «изумиться, прийти в ужас», слвц. uzаs «изумление, ужас», uzаsnut «изумиться», zаsnut - то же, польск. przezasnac sie «поразиться, ужаснуться». Трудное слово. Возм., связано чередованием гласных с *gasiti (см. гасить), ср. греч. «гашу», гомер., «неугасимый», аор., ион. «погасить, подавить, утихомирить», лит. gesti, gestu, gesau «гаснуть, кончаться»; см. Педерсен, ^ 5, 47; Бернекер I, 295. Кроме того, предполагали родство с лит. issigasti, issigastu «испугаться», nusigasti — то же, gandinti «пугать»; см. Шефтеловиц, ^ 33, 155 и сл.; Младенов 560 (но ср. относительно лит. слов Френкель, Lit. Wb. 138 и сл.). Соблазнительно в семантическом отношении, но затруднительно ввиду вокализма сближение с гот. usgaisjan «пугать», usgeisnan «изумляться, приходить в ужас» (см. Мейе, Е^ 178; МSL 9, 374; 13, 243; Мк ЕW 406; Маценауэр, LF 16, 175 и сл.; Фик I, 414; Младенов, там же), см. еще о них Файст 5311.
Несмотря на близость двух понятий — страх и ужас, все же попытаемся их разграничить. Ужас - это конечная фаза, рожденная страхом или множеством страхов. И ужас, и страх могут являться лишь в виде эмоций, и тогда мы можем говорить об их родстве, как психоэмоциональных элементах нашего сознания. Но ужас может переходить и в другую ипостась, смещаясь к «материальному», воплощаться в демонах, вампирах, оборотнях и т. д. — то есть, быть конечным. Страх же является лишь нашей внутренней реакцией на какие-то определенные обстоятельства. Внутри «страшного» выделается еще и «зловещее»2. Одним из главных эффектов действия страха является возможность манипуляции сознанием как отдельного человека, так и общества в целом. В жизни человека страх является фундаментальным фактором,
определяющим поведение человека, поэтому он используется как элемент управления3.
Веками культура продуцирует и накапливает предметы страха. Л. Леви-Брюль писал: «Мы боимся болезни, которую постоянно встречаем вокруг себя. Не смерти боимся мы, а страдания. Мы боимся коварных духов жизни, воздуха, моря, земли, которые могут помочь злым шаманам причинить вред людям. Мы боимся духов мертвых, как и духов убитых нами животных. Вот почему и для чего унаследовали мы от отцов все древние правила жизни, основанные на опыте и мудрости поколений. Мы не знаем, как что происходит, мы не можем сказать, почему это происходит, но мы соблюдаем правила, чтобы уберечь себя от несчастья. И мы пребываем в таком неведении, несмотря на шаманов наших, что все необычное вызывает у нас страх. Мы боимся всего, что видим вокруг себя. Мы боимся всех невидимых вещей»4.
В этом заключается одна из важнейших функций культуры — преодоление универсального базового страха человечества: страха хаоса, осознания собственной конечности. Преодоление страха в ней происходит посредством его «называния», опредмечивания и локализации в конкретном персонаже или явлении. Нельзя победить хаос, но можно уничтожить маньяка, олицетворяющего и производящего хаос5. Разумеется, базовый страх при этом не исчезает, а потому требуется «бесперебойное производство» все новых предметов страха взамен побежденных. И здесь важную роль играет искусство. Вампиры и оборотни, сумасшедшие ученые и безумцы, шпионы, террористы и инопланетяне — каждая эпоха рождает как собственных «героев страха», так и отчасти наследует тех, что были созданы ранее. Во всех видах искусства сформировались специальные жанры «ужасов». Специальной задачей произведений в этих жанрах становится атмосфера, призванная напугать зрителя, вселить чувство тревоги и страха, создать напряженную атмосферу ужаса или мучительного ожидания чего-либо ужасного — так называемый эффект «саспенс» (от англ. suspense — неопределенность). В последнее время империя ужасов получила название «хоррор» и охвазывает не только искусство, но и область компьютерных игр. Согласно Дэвиду Кроненбергу, «основа хоррора — в том, что мы не знаем, как умрем»6.
Заставить зрителя увидеть то, что нельзя показать, хотя бы на секунду выпустить на экран энергию хаоса — вот сверхзадача любого фильма ужасов, не важно, осознают это его создатели или нет. Только в этом случае возможно эстетическое переживание страха, с которым и связано рождение хоррора как авторского произведения. Читатель готического
романа наслаждался своим страхом. Альфред Хичкок называл свои триллеры «тортами», потому что он умел смаковать страх. Suspense — классический пример эстетического переживания страха путем растягивания его на максимально длительный промежуток времени. Но саспенс только тогда становится саспенсом, когда помимо этой динамической составляющей, относящейся по большей степени к классическим повествовательным структурам, появляется другая, которую мы условно назовем «статической». Состояние «стазиса», своеобразного ступора, в который впадает жертва при приближении опасности, и в которой открывается страх7.
Проблематика жанра в России: самобытность или копия?
В настоящее время признаком, обеспечивающим жанровую идентификацию произведения как фильма ужасов, является наличие в нем сложного комплекса драматургических, стилистических, технических приемов, предполагающих постоянное экспериментирование с языком повествования, психологией восприятия, использованием архетипов и мифов массового сознания. Основополагающим же признаком является страх, наличие зловещего и ужасного, страшной тайны и т. д. На российской почве «ужасная» литература и кино не получили широкого распространения, как это произошло на Западе и в США8. В русской литературе 1830-1840-х годов занимали особое место «повести ужасов» и фантастические рассказы. Сюда можно отнести «Уединенный домик на Васильевском» В. П. Титова, «Лафертовскую маковницу» А.Погорельского, «Концерт бесов» М. Н. Загоскина. Нельзя не вспомнить и повесть Гоголя «Вий». Однако большой популярности и дальнейшего развития этот жанр не обрел. Чрезмерная эстетизация зла, заигрывание с дьявольскими силами - все это противоречит православному мироощущению. Рискну предположить, что это является одной из причин, по которой horror не так широко распространился в русской литературе и в экранном творчестве. Другим важнейшим фактором является цензура в СССР, благодаря которой советский человек избавлял свое сознательное и бессознательное от «лишних» заокеанских фильмов.
Эти враждебные СССР элементы не могли просочиться через железный занавес. Но отсюда возникает еще один немаловажный вопрос. Почему тогда современное российское общество до отказа заполняет кинотеатры на мировых премьерах «ужастиков», читает Стивена Кинга, причем как в переводе, так и в подлиннике, слушает готическую музыку и т. д? Откуда такой безудержный интерес к фактически чужеродной культуре?
Новое российское кино в жанре хоррор
Дело в том, что российский хоррор делает свои первые шаги, поэтому неудачи на первых порах — дело вполне естественное. Другой вопрос — это перспективность этого жанра в России. Или, по-другому, приживется фактически чуждый нам жанр на экране и как отреагирует на его появление российская публика? Опыт появления в 1990-х западных произведений в жанре хоррор свидетельствует о популярности этих картин. Российский зритель проявил невиданный интерес к ужасам, и сейчас любая премьера фильмов такого рода собирает полные кинозалы.
Российский фильм «Ведьма», снятый по мотивам повести Гоголя «Вий», потерпел если не провал, то, по крайней мере, вызвал как у рядового зрителя, так и у специалистов разочарование. В глаза с первых кадров бросается попытка режиссера копировать атмосферу западного ужаса. Автор не идентифицирует героев, место действия с Россией. Действие происходит явно не на русской земле, и уж тем более не на украинской. Все имена, название городка, машины, улицы — все сделано по западным шаблонам. И даже не всегда акцентированное попадание актера «в губы» на озвучании, наводит на мысль, что это специальный режиссерский прием, нацеленный на то, чтобы еще больше дать зрителю установку: не наше кино! Блеклая актерская игра, невыразительный сюжет и навязчивая атмосфера ужаса, которым пропитан каждый кадр, не оставляют приятных эмоций от просмотра картины. Звуковое решение заслуживает отдельного внимания. Дело в том, что ощущение единого целого, когда смотришь фильм, не создается. Звук и изображение не сосуществуют друг с другом. Многие элементы фильма отсылают к западным образцам: тревожные шумы, музыка, звуковой дизайн, прекрасно переданная шумовая атмосфера. Но нет ощущения целостности, создается диссонанс между звуком и изображением. Желание охватить зрителя паникой приводит к краху, а искусственно натянутый «американизм» рождает ощущение чего-то второсортного, скучного и никому не интересного. Надо сказать, что режиссер далеко ушел от гоголевского произведения. Так, журналист Айван, которого играет Валерий Николаев, осознает силу веры и получает за это вознаграждение. Силы добра помогают ему победить ведьму, главный герой остается жив. Мотивация такого персонажа, как ведьма — ее роль исполнила Евгения Крюкова, — не совсем четко обозначена в картине. Известно, что копия хуже оригинала. Исключением не стала и «Ведьма» Олега Фесенко. Что хотел сказать и показать режиссер? Какую идею хотел донести до зрителя? Создается впечатление, что идеей было показать всей стране, что мы можем де-
лать фильмы не хуже Голливуда, что наши специалисты умеют создавать спецэффекты, а актерская школа едва ли не лучшая в мире. Стоит ли говорить, что картина не имела большого успеха...
Копируя Запад, наш кинематограф лишает себя самобытности, теряет еще четко не сформировавшийся стиль и почерк. Безусловно, работая в чужом для нас жанре, мы обязаны отталкиваться от того, что уже создано другими. Но копировать и (что самое печальное) непрофессионально копировать — это совсем другое. Возможно, русская культура и русская почва имеет все предпосылки для создания собственных, самобытных «ужасов». Фантазии здесь нет предела, ничего почти не создано и не открыто. «Цепляться» можно и за исторические факты, и за мистификации, и за сказки. Убежден, что в России есть почва для создания собственных, неповторимых и самобытных фильмов в жанре хоррор.
Фильм А. Стриженова «Юленька»
Место действия — провинциальная глубинка России. Персонажи, в отличие от фильма «Ведьма», явно угадываются в повседневной жизни, взять хотя бы учителя Андрея Белова — следователя и директора гимназии. Интерьер, дома — все очень близко российскому зрителю. Разве что девочки-гимназистки одеты на западный манер (и это сразу начинает бросаться в глаза). Скорее это исключение из правил. Это необычная гимназия с необычными учениками. Даже если это и было некоторое подражание, то место действия одновременно с природой не отрывают нас от российской действительности, перенося в воображаемый мир автора. Ощущение, что это что-то чужеродное и не российское возникает только в поведении девочек-гимназисток, Юленьки, ее мамы. Но от этого фильм не перестает терять свою «органику».
В фильме есть такие кадры. Действие происходит в машине. Камера с крана. Общий план. Едет машина и выезжает из кадра. Камера поворачивается на 90 градусов. После того, как она выезжает из кадра следует укрупнение на болото с кустами, начинает звучать тревожная тема. В болоте лежит труп мужчины. Машина выезжает из кадра, уже с фарами. Заметно стемнело. Общий план — машина едет по горному серпантину. И зритель должен понять, что это проклятое место. Получается клише из западных фильмов жанра ужасов. Приходят на ум отрывки из фильма Стэнли Кубрика «Сияние». Возникает тема гор. Горы в мировой мифологии означают жилище богов. На гору совершается восхождение, подобное восхождению к мудрости. Нарастающее напряжение и музыка, движение автомобиля к гиблому месту в темноте.
«Юленька», таким образом, имеет ряд характерных для западных хорроров элементов. Но эти элементы вкрапляются в ткань произведения, базирующегося на основах российской действительности. Поэтому «Юленьку» можно рассматривать как попытку автора создать самобытное кинопроизведение.
Фильм В. Шмелева «С. С. Д.»
У недавно вышедших в прокат фильмов «Фобос-клуб страха» и «С. С. Д.» есть немало общих закономерностей. В обоих фильмах герои — тинейджеры, звезды, наркоманы, тусовщики, готы9 — олицетворение сегодняшней российской молодежи, сталкивающейся с советским прошлым, которое не сулит им ничего хорошего. В фильме «Фобос» (от греч. р1юЬоБ — страх) место действия — подземный бункер сталинских времен, специальный секретный объект номер четыре. Бывшее бомбоубежище перестраивается под клуб «Фобос». Ночью герои собираются все месте, и наркоман^ случайно нажимает на красную кнопку. Двери бункера автоматически закрываются, и герои остаются наедине со своими страхами. Наибольшую интригу и интерес зрителей вызывает советский антураж, которым окружены герои. Это портреты Сталина, архивные папки с документами, бюст Ленина, старые мины, запасы воды, вентиляция. За молодыми людьми, таким образом, гонится страшное советское прошлое.
В фильме В. Шмелева «С. С. Д.» авторы также решают обратиться к недавнему прошлому. Действие происходит в заброшенном пионерском лагере, где сохранилась атмосфера того времени. Начало фильма по-настоящему захватывает: 1984 год, вожатую и ее парня в лесу убивает маньяк с крюком — своего рода стереотип «ужасного». (Например, в фильме «Я знаю, что вы сделали прошлым летом», режиссер Д. Гиллеспи или в американском телесериале «Сверхъестественное» 7-ой эпизод, режиссер Д. Джексон., оружие убийцы — крюк. Убийца с крюком вместо руки встречается также в фильме «Кэдимэн», режиссер Б. Роуз, 1992.) За убийством наблюдает мальчик. Действие начинает разворачиваться уже в 2008 году, когда происходит кастинг участников в съемках реалити-шоу в этом самом лагере. Герои должны выполнять различные задания, но правила игры неожиданно меняются. Начинается борьба за выживание. Таинственный голос посредством старых средств связи в лагере дает команды своим жертвам. Нужно сказать, что многие сцены сняты высоко профессионально, соответствуя всем законам жанра. Маньяк с крюком, которого зритель видит только ближе к концу фильма, но даже не догадывается, что именно он виновник всех бед; собаки, насмерть загрызающие людей, отрезанные голо-
вы и самое главное — неожиданный финал. Все соответствует стилистике хоррора. Таковы общие характеристики этих фильмов.
Мы можем сделать следующий вывод. Российское кино в этом жанре старается «быть самим собой», чего стоит хотя бы обращение авторов к советским символам и мифам, но не без оглядки на мастеров западных фильмов ужасов. Оба эти фильма опираются на один инструментарий при создании ужасного. «Иррациональное и ужасное проникло в коллективное бессознательное, изменив нашу жизнь навсегда»10. В России же есть место и иррациональному, и историческим ужасам. 1937 год — это кровавый период в истории СССР. Снимать документальный фильм о страшных репрессиях, лагерях, тюрьмах, НКВД, Берии, Сталине. это уже ужас. Не надо даже ничего выдумывать и писать сценарии. Факты говорят о страхе и ужасе. В таком состоянии пребывало население всей страны. Историческая память распространяется и на наше поколение. Этот пример показателен для ответа на вопрос, по какой причине у нас не активно снимают кино в этом жанре сейчас и по какой причине оно было запрещено в советское время. Когда закончились ужасы исторические, на авансцену стали пробиваться первые ростки отечественных хорроров. Это произошло в относительно благополучные «нулевые» годы 2000-2010 годы. Это случайность или закономерность? Когда жизнь страны в целом обходится без потрясений, благосостояние населения увеличивается, страна одерживает спортивные победы, растет экономика — населению нужен стресс? Это гипотеза, на которую мы не можем дать однозначного ответа, но это одна из возможных причин, почему режиссеры обращают свои взгляды на хоррор.
Актуальность развития жанра хоррор в России
«Российский ужас» имеет все перспективы стать самобытным, оригинальным жанром, взяв какие-то технологические приемы у зарубежных картин. Попытку прямо копировать кинозритель так и будет воспринимать как копию-однодневку. Западный хоррор брал за основу литературных героев, использовал литературные сюжеты. В России тоже есть романтическая литература, а также «ужасные» и фантастические повести и рассказы, на которые можно опереться при создании фильма ужасов. Публика проявляет интерес к этому жанру массовой культуры, а значит, имеет смысл и продюсерам вкладывать средства в молодой кинематограф ужасов, поддерживая смелые идеи и творческие неординарные мысли. И сам факт, что хоррор в России может существовать в различных областях культуры и искусства. Молодые художники обращают внимание на этот жанр. Естественно, сразу все не получится, и мы это понимаем. Но по истечении небольшо-
го отрезка времени на российские экраны вполне могут начать выходить приличные картины, оригинальные для всего мира, а не только для России.
1 Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 2007. С.
572.
2 Фрейд З. Фрейд З. Художник и фантазирование. М., 1995. С. 266.
3 Леви-Брюль Л. Сверхъестественное в первобытном мышлении. М.,
1994.
4 Там же. С. 378.
5 Э. Фромм. Бегство от свободы. Человек для себя. Пер. с англ. — М.:
6 Комм Д. Технологии страха. // Искусство кино (М.). 2001. № 11. С. 98-107.
7 Аронсон О. В. Коммуникативный образ. Кино. Литература. Философия. М: 2007. С. 234.
8 Мелетинский Е. М. Поэтика мифа. М.: 2006.
9 Готы — субкультура, которая появилась в конце семидесятых годов двадцатого века. Как и многие молодежные субкультуры, культура готов появилась на волне пост-панка. Стиль готов включает в себя интерес ко всему мрачному, к мистике, к черным или кроваво-красным цветам в одежде.
10 Скал Дэвид Дж. Книга ужаса: История хоррора в кино. Спб., 2009. С.
117.
Избраная фильмография жанра «Ведьма», режиссер О. Фесенко. «Лизард Фильм», 2006. «Вий», постановка К. Ершова, Г. Кропачева. Киностудия «Мосфильм»,
1967.
«Гадкие лебеди», режиссер К. Лопушанский. Proline film, 2006. «Дракула», режиссер Тод Броунинг, Universal Pictures, 1931 «Крик», режиссер Уэс Крэйвен, Dimension Films, Woods Entertainment,
1996.
«Кэндимэн», режиссер Б. Роуз, Universal studios, 1992.
«Мертвые дочери», режиссер Павел Руминов, Централ Парнтершип,
2007.
«Путевой обходчик», режиссер И. Шавлак, Импортфильм, Monumental Pictures 2007.
«Сверхъестественное», режиссер Джексон Д., 2005. «Сияние», режиссер С. Кубрик. Warner Brothers, 1980. «Фобос-клуб страха», режиссер О. Ассадулин, Art pictures, 2010. «Юленька», режиссер А. Стриженов, Интерфест, Ялта-фильм, 2009.
«Я знаю, что вы сделали прошлым летом», режиссер Джим Гиллеспи, Columbia Pictures, 1997.
Интернет-ресурсы http://horror.about.eom/od/horrormoviesubgenres/a/slashers.htm www.1horror.ru www.4gots.ru www.filmsite.org www.forum.horrors.ru www.horrorland.ru www.horror-movie.ucoz.ru www.horrorzone.ru
www.lib.berkeley.edu/MRC/horrorbib.html
www.mediaknowall.com
www.nightmares.ru
www.ugasfilms.com
www.wikipedia.org
