CC BY
64
и РГА ВМФ. ф. 418. оп 2. д. 62. л. 2,8.
"См.: ГрековН.В.Указ.соч.С. 132.
25 См.: Главный основания сметных исчислений по доходам и расходам гор. С.-Петербурга. В 2-х ч, Ч. II. Расходы. — СПб., 1913. - С. 214,483,624-627.
26 См.: Галвазин С.Н. Охранные структуры Российской империи: формирование аппарата, анализ оперативной практики, — М., 2001. - С. 16.
" См.: Лянуар П. Немецкое шпионство во Франции. 1910. - С. 160-167.
СПб.,
ЗВЕРЕВ Вадим Олегович, кандидат исторических наук, преподаватель кафедры теории и истории права и государства.
УДК 43 947 085 Г. И< МАЛЫШЕНКО
Омский государственный аграрный университет
РОССИЙСКОЕ КАЗАЧЕСТВО ДАЛЬНЕВОСТОЧНОГО ЗАРУБЕЖЬЯ НАКАНУНЕ И В ГОДЫ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ (1931-1945 ГГ.)
В данной статье автор исследует тактику различных военных и общественно-политических организаций русских эмигрантов к захватническим планам фашистской Германии и милитаристской Японии. Наибольший интерес вызывают сведения об эволюции отношения представителей казачьей эмиграции к СССР, признание ими решающей роли советского народа и его вооруженных сил в достижении победы во Второй мировой войне.
Большим испытанием для зарубежной России было развязывание империалистическими государствами Второй мировой войны. В качестве ударной силы на Западе выступала фашистская Германия. Вблизи дальневосточных рубежей СССР захватнические цели преследовала милитаристская Япония. Их главной стратегической целью являлось уничтожение советского государства и установление мирового господства. Германский фашизм стремился покорить европейские страны. Что же касалось Японии, то она первой начала осуществлять территориальный раздел мира с целью установления господства в Юго-Восточной Азии.
После вторжения японских захватчиков зимой 1931 г. в северные районы Китая перед общественно-политическими силами русского зарубежья встала задача определить свое отношение к Советской России. Как и прежде, среди русских эмигрантов по этому вопросу не было единства: они оказались по разные стороны фронта. Значительная часть казачества дальневосточного зарубежья поддержала захватнические планы японских военных кругов. Они увязывали свое возвращение домой с поражением советского народа и его вооруженных сил в будущей войне. К ним относились различные группировки русофилов и самостийников: монархистов, националистов, лигистов, фашистов и других.
Накануне образования под эгидой японцев государства Маньчжоу-Го глава Русского общевоинского союза (РОВС) генерал Е.К. Миллер направил начальнику Дальневосточного отделения РОВСа М. Дите-рехсу «Тезисы политики белоэмиграции на Дальнем Востоке». В них речь шла относительно заключения специального соглашения о сотрудничестве между
руководством дальневосточной эмиграции и японскими милитаристами в борьбе против СССР. Спустя некоторое время Японской военной миссией (ЯВМ) в Харбине была создана организация Кио-Ва-Кай (Содружество наций). Проповедуя идеологию содружества наций и создания «Великой Азии», правительство Японии стремилось подчинить своему влиянию народы соседних государств, включая и советскую территорию Дальнего Востока. При осуществлении своих планов генералитет Квантунской армии рассматривал марионеточное государство как плацдарм для агрессии в Юго-Восточную Азию и Восточную Сибирь. Захватническая политика милитаристов рассматривалась лидерами казачества как возможность для совместных действий с японцами'.
Активную поддержку японским генералам оказывал Союз казаков на Дальнем Востоке под руководством генерал-лейтенанта атамана Г.М. Семенова. Весной 1932 г. атаман был вызван в штаб Квантунской армии к полковнику Нисимура. Во время переговоров Семенову было предложено разработать план мероприятий по военной подготовке вооруженных отрядов Дальневосточного отдела Русского общевоинского союза и бывших чинов Дальневосточной армии. Это касалось также казачьих формирований дальневосточного зарубежья, При осуществлении намеченной цели предполагалось создать единую организацию русских эмигрантов Китая, Маньчжоу-Го и Японии. Кроме того, была определена субординация в управлении русской эмиграцией. Вне территории прояпонского государства эмигрантские организации подчинялись местным штабам японской армии.
Приступая к созданию единой эмигрантской организации, представители ЯВМ продумали ее название,
структуру и руководящий состав. Идея создания Бюро по делам российских эмигрантов в Маньчжурской империи (БРЭМ) принадлежала начальнику миссии полковнику Андо. Осенью 1934 г. состоялось экстренное совещание, на котором присутствовали генералы Л. Власьевский, А. Бакшеев, В. Рычков и другие лидеры дальневосточной эмиграции. Во время совещания атаман Г.М. Семенов находился в Дайрене. При решении вопроса о председателе БРЭМа штаб Квантунской армии порекомендовал избрать генерала Рычкова. Эту кандидатуру поддержали многие представители военной миссии2.
При содействии Японской военной миссии правление Бюро отводило важную роль военной подготовке среди населения казачьих станиц зарубежного Дальнего Востока. Благодаря инициативе председателя Союза казаков генерала А. Бакшеева было введено обязательное обучение для мужчин в возрасте от 17 до 50, а женщин-с 16 до 45 лет. Под руководством начальника 2-го отдела БРЭМа генерала В. Косова стали проводиться военные занятия со многими представителями эмигрантской молодежи. Вскоре ему удалось организовать военные курсы в учебных заведениях. После их окончания курсанты становились членами военизированных отрядов на Сунгари-2 и Ханта-Ахедзи. За время существования отрядов военную подготовку прошли более 4 тыс. юношей и девушек дальневосточного зарубежья. Кроме того, была создана специальная школа по подготовке будущих разведчиков. Основной их контингент составляли члены Всероссийской фашистской партии (ВФП) К.В. Родзаевского и монархической организации Б. Ше-пунова3.
Осенью 1933 г. вожди дальневосточного зарубежья поздравили Гитлера по поводу его победы на выборах в рейхстаг. Тем самым они выразили свои симпатии к фашистской Германии. Через некоторое время была установлена переписка с министром третьего рейха Розенбергом. В одном из писем германскому министру было отмечено, что русские эмигранты приветствовали японско-германское соглашение против Коминтерна. Одновременно лидеры российского казачества укрепили контакты со многими представителями военной миссии и ее спецслужбами. Бывший атаман Забайкальского казачьего войска генерал Г.М.Семенов и глава русских фашистов К.В. Род-заевский стали агентами разведывательного отдела Квантунской армии. Они передавали японцам секретную информацию о Советском Союзе и его подводном флоте в тихоокеанском регионе. Особенно это проявилось во время подготовки провокаций против СССР и Монгольской Народной Республики. В 1936 г. атаман Семенов был приглашен начальником японской разведки Андо, а затем по вызову генерала Окомура посетил штаб японской армии. Во время беседы бывшего правителя Восточной окраины генерал-лейтенанта Г.М. Семенова ознакомили с планами вторжения японских войск на территорию Советского Приморья и создания буферного государства. Ему предложили возглавить будущее государство. Кроме того, генерал поручил атаману вести военную подготовку среди монголов и организовать разведку в Забайкалье и Монгольской Народной Республике".
Выполняя указание японских генералов, Семенов установил контакты с главой Монгольской федерации Де-Ваном и сообщил ему о планах агрессии японских войск против Советского Союза и МНР. Де-Вану было поручено установить связь со многими влиятельными деятелями в Улан-Баторе, враждебно настроенными к Советскому Союзу, и совершить государ-
ственный переворот. Однако этому не суждено было претвориться. Спустя некоторое время начались переговоры между генеральным штабом Квантунской армии и атаманом Семеновым по поводу совместных действий вблизи озера Хасан. Это была проверка боеспособности Красной Армии у дальневосточных границ. Перед началом военных действий Семенова посетил офицер японского генерального штаба майор Ямооко. Он потребовал, чтобы в случае успешных действий на территорию Советского Приморья вошли значительные силы формирований общероссийской эмиграции.
Весной 1939 г. Японию посетил лидер дальневосточных фашистов К.В. Родзаевский. Он был принят министрами Мацуоко, Арако, Койсо, представителями международной антикоммунистической Лиги бароном Иса, полковником Акикуса, впоследствии ставшим начальником японской военной миссии в Харбине. Во время переговоров японские власти достигли соглашения о поддержке фашистской партией Родзаевского антисоветской провокации. Но и этим планам не удалось осуществиться. Под натиском Дальневосточной Армии японские агрессоры вынуждены были отступить за пределы Приморья. Еще больший удар им был нанесен летом 1939 г. в Монгольской Народной Республике вблизи реки Халхин-Гол. Провокационные выступления японской армии свидетельствовали о том, что до нападения фашистской Германии на СССР она ограничивалась лишь отдельными военными акциями и еще не рисковала вести крупномасштабные действия5.
Наиболее реакционные силы русского зарубежья стремились укрепить связи с руководством фашистской Германии. Они надеялись ликвидировать советскую власть при помощи ее вооруженных сил и открыто пропагандировали свои планы в эмигрантской печати. Главным пропаг андистом антисоветского похода являлась редакция газеты Русского общевоинского союза «Часовой». Весной 1939 г. она заявила, что хотя планы Гитлера направлены против национальной и сильной России, он временно может оказаться союзником русских националистов. Для некоторых представителей русского зарубежья СССР оставался не Россией, а лишь русской территорией, завоеванной III Интернационалом. И поэтому, утверждали они, целью «истинных русских патриотов» являлось свержение коммунистической власти с помощью иностранных держав. Наиболее откровенно интервенционистские планы высказывал «Национальный фронт», объединивший ряд реакционных эмигрантских организаций. На страницах его печатного издания «Сигнал» была опубликована статья редактора Н. Пятницкого. В ней он призывал оказать военное содействие Гитлеру в предстоявшей войне против Советского Союза. «Теперь, - говорилось в статье, - пришло время выбрать, на кого опереться, и выбрать честно, не прикрываясь выигрышными фразами о ставке только на внутренние силы: на эти силы мы делаем ставку все. Но сидеть в эмигрантской безопасности у моря и ждать, когда внутренние российские силы получат сами возможность действовать, -безнравственно и бездушно. Наш долг облегчить возможность действия внутрироссийских сил всеми способами извне». Эта публикация вызвала дискуссии среди казаков дальневосточного зарубежья по поводу совместного выступления фашистской Германии и милитаристской Японии6.
Для использования казаков как союзников Германии против СССР была разработана теория, провозгласившая их потомками остготов. Согласно пла-
нам гитлеровского руководства земли донского казачества включались в состав имперского комиссариата «Украина», а кубанских и терских — в состав комиссариата «Кавказ». Благодаря японской пропаганде паназиагизма большое значение приобрели воззвания к «объединению» народов Азии подлозунгом «Азия для азиатов». В тот период страна восходящего солнца занимала уже принципиально иное положение и вела активную внешнеполитическую деятельность. Конечной целью за новый порядок являлось создание и развитие союзатрех азиатских государств -Японии, Маньчжоу-Го и Нового Китая. Ради осуществления поставленной цели Япония вступила в тесное сотрудничество с фашистскими странами Европы. Эти государства согласились приложить общие усилия к пересмотру мирового порядка на континентах Европы и Азии. Движение за утверждение нового порядка, по утверждению лидеров казачества зарубежного Дальнего Востока, вступило в решающую фазу своего развития. При помощи японских захватчиков они не теряли надежды «возродить» казачьи области.
После заключения советско-германского пакта о ненападении не оправдались надежды лидеров общероссийской эмиграции в дальневосточном зарубежье относительно Гитлера. Агрессия фашистской Германии против польского народа свидетельствовала о новом этапе Второй мировой войны, который отличался своими масштабами и географией сражений. 3 сентября 1939 г. К.В.Родзаевский опубликовал на страницах газеты «Нация» статью, в которой объявил соглашение между Германией и СССР роковой «ошибкой». Эта публикация вызвала у большинства русских эмигрантов недоверие ко многим деятелям фашистской партии и ее вождю Родзаев-скому.
27 сентября 1940 г. официальными кругами Германии, Италии и Японии был подписан военно-политический союз трех держав . Их представители согласились взаимно оказывать помощь и содействие при осуществлении намеченной цели. Согласно договору установление нового порядка в Европе было возложено на Германию и Италию, а в Юго-Восточной Азии -на Японию, как лидера азиатских народов. Во время обращения к дальневосточной эмиграции атаман Г.М.Семенов выразил уверенность, что борьба японцев с Коминтерном должна укрепить у русских эмигрантов чувство национального возрождения. «В ожидании этого заветного часа, - отметил он, - я призываю вас к выдержке, братскому казачьему единению и готовности по моему зову идти туда, куда нам повелит наша казачья честь»7. Наиболее реакционная часть казачьей эмиграции изъявила желание принять участие в установлении нового порядка на территории Восточной Азии.
К началу Второй мировой войны казаки имели свое представление о советской политической системе. Большевистский период по-прежнему не рассматривался как логическое продолжение российской истории. Согласно утверждениям ее представителей, коммунистическое правительство сумело обрести легитимное признание у большинства советских граждан. Гитлер не воспринимался ими как враг Советского Союза в период его избрания канцлером Германии. Как полагали некоторые члены Союза казаков на Дальнем Востоке, любые действия против СССР воспринимались ими как миссия освобождения, или, в крайнем случае, как замена одного оккупационного режима другим. Тем не менее относительно начавшейся войны казаки-эмигранты, как и другие
представители зарубежного Дальнего Востока, раскололись на три группы.
В одной группе оказались сторонники атамана Г.М. Семенова, которые пополнили ряды Дальневосточного отдела Русского общевоинского союза и Русского национального союза участников войны (РНСУВ). Они представляли самую непримиримую часть эмиграции, призывавшую русских беженцев выступить на стороне Японии и Германии. Многие вожди казачества были уверены, что их армии будут воевать только против коммунистической власти. Другая группа высказалась за победу Красной Армии над фашистской Германией и милитаристской Японией. После ее разгрома они намеревались использовать советские войска против сталинского правительства. К ней примкнули некоторые деятели общевоинского союза, а также различных объединений зарубежного казачества. Наиболее значимыми политическими фигурами этой группы были генерал А.И. Деникин и бывший генерал - губернатор Приамурского края Н.Л. Гондатти. Но вместе с тем нашлись те, кто заявил, что каждый русский, если он являлся патриотом своего Отечества, должен встать на защиту СССР и поддерживать его до полного разгрома фашисте ко-милитаристских государств. Этой точки зрения придерживались многие сторонники младоросских организаций зарубежья. Их лидер А.Казем-Бек призвал эмигрантов поддержать борьбу советского народа против фашистской Германии. Число служивших в рядах вермахта и поддерживавших антикоммунистические вооруженные формирования на территории дальневосточного зарубежья превосходили тех, которые были противниками коалиции «Берлин-Рим-Токио» . По сравнению с ними их выбор германской или японской армий был вполне добровольным15.
21 мая 1941 г. начальник 2-го германского отдела РОВСа генерал А. фон Лампе предложил главнокомандующему вооруженными силами вермахта фельдмаршалу Браухичу сотрудничество в борьбе против СССР, После этого фон Лампе установил контакты с начальниками болгарского и югославского отделов Русского общевоинского союза. Они выразили готовность установить сотрудничество со многими представителями военных кругов Германии. Позже к такому решению пришли руководители Парижского, Брюссельского и Дальневосточного отделов Русского общевоинского союза. 5 июля фон Лампе повторил свое обращение к высшему руководству третьего рейха. Гитлер передал поднятый вопрос на обсуждение верховному командованию германских вооруженных сил. Впоследствии руководители Общевоинского союза получили сообщение о том, что в настоящее время чины объединения не могут быть применены в германской армии. После этого начальник германского отдела союза издал соответствующий приказ. Внем говорилось, что перед РОВСом назрела необходимость пересмотра тактики борьбы против социалистического государства. Многие бывшие служащие императорской и белой армий могли стать добровольцами лишь в индивидуальном порядке.
Большое внимание уделялось работе Русского общевоинского союза по формированию воинских подразделений. Его руководство рассчитывало, что со временем немцы востребуют их помощь. Кроме того, как полагали некоторые лидеры казачества, следовало находить пути для контактов с военнопленными Красной Армии. 26 июня 1941 г. генерал В.А. Кислицын призвал беженцев дальневосточного зарубежья осознать ответственность переживаемого момента,
прекратить рознь и сплотиться вокруг Бюро по делам российских эмигрантов. Он назвал фашистскую агрессию против СССР «очистительной грозой, которая приведет к освобождению России». Однако вожди русской эмиграции не ограничивались лишь заявлениями агрессивных намерений относительно Советского Союза. Они готовы были открыто выступить с оружием в руках против него9.
Признав себя союзниками фашистской Германии, высшее руководство казачества русского зарубежья тем самым выразило стремление осуществить свои планы освобождения родных областей. 28 июня 1941 г. донской атаман граф М.Н. Граббе издал приказ станичникам Донского казачьего войска. Основная мысль атамана сводилась к тому, что начавшаяся война продолжала двадцатилетний поход войска против советского государства. Главной ее целью являлось свержение коммунистической власти и возвращение домой при помощи Германии. После этого приказа был произведен полный учет донцов общеказачьих станиц зарубежья. В своих посланиях на имя министра иностранных дел И. Риббентропа атаманы Терского, Кубанского и Астраханского казачьих войск также поддержали захватническую политику Гитлера. Военное сотрудничество с рейхом воспринималось ими как возрождение традиционных приоритетов российской политики эпохи Священного союза, В письме к атаману Общеказачьего объединения генералу Е.И. Балабину монархист П. Краснов писал относительно «готовности» Германии отдать старый долг России. Особое положение казаков как союзников Германии неоднократно подчеркивалось во многих приказах, публикациях и выступлениях П. Н. Краснова. В одной из журнальных статей он писал, что казакам-эмигрантам необходимо обратить свои силы на дело свободы и независимости казачьей земли. Чуть позже аналогичные мысли были изложены председателем русских фашистов дальневосточного зарубежья К. В.Родзаевским. Во время его выступлений за «чашкой чая» казаки-монархисты и националисты поддержали идею укрепления военного союза фаши-стско-милитаристской коалиции10.
6 июля 1941 г. по призыву лидеров русской эмиграции состоялись общеэмигрантские собрания, посвященные фашистской агрессии против Советского государства. Тезис о том, что Гитлер объявил войну врагам России во имя ее освобождения, присутствовал во многих обращениях вождей как западной, так и дальневосточной волны эмиграции. Военные действия германской армии ими расценивались как продолжение борьбы с коммунистической властью. Глава РНСУВа генерал Туркул проявлял сдержанность относительно оценки происходящих событий. Свое понимание задач Второй мировой войны он сформулировал накануне финской кампаний. Главным доводом его в пользу союза русской эмиграции с фа-шистско-милитаристскими государствами было отсутствие настоящих союзников у сторонников белого движения. Туркуловцы считали, что военное сотрудничество с интервентами имело временный характер. Через некоторое время руководство Союза участников Первой мировой войны призвало эмигрантов к созданию вооруженных формирований русского зарубежья.
С целью проведения карательных операций против мирного населения и партизан были сформированы подразделения, входившие в немецкие соединения. При содействии военной разведки Германии была создана Русская национальная народная армия (РННА). Во главе РННА находились бывший офицер
Донской армии К.Г. Кромиади и полковник И.К. Сахаров. Руководство вермахта поставило перед ними задачу подготовки и заброски в советский тыл диверсантов. Более реальным воплощением мечты о создании эмигрантских частей стал Русский охранный корпус (РОК) в Сербии. Это формирование насчитывало не менее 5тыс. человек. Согласно штату германской армии РОК имел штаб, три полка, отдельный казачий полк и 4 отдельные роты. Военные подразделения несли гарнизонную службу, охраняли шахты, промышленные предприятия и линии железнодорожных узлов. Немецкое командование надеялось привлечь воинское формирование для вооруженного свержения власти И. Сталина и Б. Тито. Помимо охранного корпуса усилиями эмигрантов были созданы 3 казачьих полка".
Благодаря военным успехам Советского государства Гитлер вынужден был признать необходимость привлечения вооруженных формирований русских эмигрантов на восточном фронте. Наиболее здравомыслящая часть германского офицерства понимала, что война против СССР не будет легкой и потребует колоссального напряжения сил. Многие генералы вермахта под свою личную ответственность стали пополнять немецкую армию не только эмигрантами, но и советскими военнопленными. Их принимали сначала в хозяйственные части и санитарные службы, а затем - переводчиками, специалистами строительных, транспортных организаций и инструкторами для работы с пленными красноармейцами. Вскоре под руководством сотрудника германской разведки Б.А.Смысловского создается 1-й русский зарубежный батальон. Перед этим подразделением штабом немецкой группы армий «Север» была поставлена задача сбора информации о частях Советской Армии'2.
При содействии военных кругов Германии была сформирована Русская освободительная армия (РОА) генерала А.А.Власова. Он придавал большое значение русской эмиграции. Но отношение к власовцам со стороны ее представителей было неоднозначным. Некоторые эмигранты считали, что РОА была огромной силой в антисоветской борьбе. Однако были и такие, кто выражал недовольство относительно предательства генерала. В свою очередь офицеры Русской освободительной армии относились к ним с недоверием. Согласно их утверждениям, большинство из них сохранили свою приверженность монархическим идеалам. Кроме того, они не владели военными знаниями ведения современного боя.
Первое казачье подразделение из военнопленных было сформировано при поддержке командования группы армий «Центр» донским казаком И. Кононовым*. Впоследствии оно пополнило формирования 15-го Казачьего кавалерийского корпуса генерала Гельмута фон Паннвица. Кроме того, при главном штабе СС был создан дополнительный орган «Резерв казачьих войск» под руководством генерала Шкуро. В задачу резерва входил набор добровольцев и мобилизованных из числа эмигрантов в казачьи части. Вскоре формирования корпуса пополнились тремя казачьими полицейскими батальонами из Кракова, Варшавы и батальоном заводской охраны Ганновера. После освобождения захваченных территорий Советского государства ставка Гитлера вновь стала
' Бывший советский офицер Кононов сформировал 3-й Донской полк. После реорганизации это воинское подразделение стало пластунской бригадой, руководимой войсковым старшиной Борисовым.
изыскивать дополнительные мобилизационные ресурсы. Исключительные полномочия были предоставлены рейхсфюреру СС Г. Гиммлеру, назначенному главнокомандующим армией резерва. Вскоре под руководство командования СС оказались все восточные части и формирования сухопутных войск вермахта. Другим крупным казачьим формированием на территории Северной Италии был Казачий стан. Численность объединения постоянно росла за счет отступавших под ударами Красной Армии казачьих частей и покидавших родные места мирных жителей13.
В дальневосточной эмиграции крупным воинским формированием был 60-тысячный Захинганский казачий корпус генерала Г.М. Семенова. Под его руководством находились две бригады забайкальских казаков, монгольская бригада из трех полков, тяньц-зинский русский волонтерский корпус, два военных училища, военные курсы, полицейские, охранные и пограничные отряды на концессиях и приисках, кадры пехотных и кавалерийских батарей. В военных кругах Японии длительное время высказывали мнение относительно благоприятной обстановки для захвата советских территорий Дальнего Востока. Японским штабом был разработан захватнический план «Кан-Току-Эн» (Особые маневры Квантунской армии), утвержденный премьер-министром Тодзио. Японский генералитет предусматривал нанесение главного удара по частям Дальневосточной Армии восточнее Ханко с последующей оккупацией Приморья. Кроме того, допускалась возможность изоляции южной группировки войск Советской Армии. Для осуществления намеченных целей планировались ввод в северные районы Китая новых пополнений воинских частей, увеличение технического оснащения японского военного контингента и перестройка на военный лад организационно-хозяйственной деятельности Японской военной миссии.
После утверждения плана Квантунская армия начала усиленно готовиться к войне. С этой целью на территорию прояпонского государства Маньчжоу-Го были введены 15 стрелковых дивизий, 10 артиллерийских полков, несколько танковых бригад и авиация. Для пополнения японских военных соединений людскими резервами была проведена частичная мобилизация среди русских эмигрантов. Вскоре было развернуто ускоренными темпами строительство железных дорог, полевых аэродромов и посадочных площадок. За довольно короткие сроки при помощи местного и эмигрантского населения дальневосточного зарубежья вблизи советско-китайской границы была воздвигнута полоса мощных военных укреплений14.
Однако значительные силы общероссийской эмиграции в дальневосточном зарубежье продолжали отвергать захватнические планы японских милитаристов. Этому немало способствовала оккупационная политика японского правительства. Русские эмигранты Японии, Китая, Маньчжоу-Го и Кореи были обложены большими налогами. Обосновавшиеся за пределами родных областей казаки-эмигранты вынуждены были отдавать все, что производили в хозяйстве. Им оставляли лишь необходимое для личного пропитания и минимального поддержания собственного дела. Без разрешения местных властей станичники полосы отчуждения, Трехречья и Барги не могли забивать скот. Накануне боевых действий против США японцы ввели нормированное снабжение населения продуктами. Большинство казачьей эмиграции обеспечивалось в третью очередь и третьей категории. Как и гитлеровские нацисты, японские оккупанты не
доверяли общероссийской эмиграции. Учитывая ее патриотические настроения, они вынуждены были расформировать Захинганский казачий корпус15.
Под влиянием побед СССР над фашистской Германией большинство русского зарубежья изменило свое отношение к советскому правительству. Некоторые эмигранты начинали видеть в Сталине национального вождя, который сохранил территориальную целостность России. Незадолго до своей смерти бывший лидер кадетской партии П.Н. Милюков утверждал, что укрепление государственности, создание мощной армии и развитие экономики являлись заслугой сталинского руководства. Учитывая патриотические настроения казаков-эмигрантов, он призывал их пересмотреть старые оценки коммунистической власти. Летом 1944 г. после высадки союзников в Нормандии бывший посол во Франции В. А. Маклаков распространил воззвание так называемой «Группы действия русской эмиграции». В ней указывалось о необходимости признать правительство Сталина в качестве русского правительства. После освобождения Европы и открытия советских посольств у многих русских эмигрантов укрепилось чувство уважения к советскому народу'6.
Значительный рост симпатий к СССР наблюдался и в казачьей среде дальневосточного зарубежья. Во многих станицах полосы отчуждения Китайской Восточной железной дороги (КВЖД), Японии и Кореи отдельные казаки вступили на путь пассивного сопротивления Японской военной миссии и Бюро по делам российских эмигрантов. Некоторые из них уклонялись от службы в вооруженных формированиях Дальневосточного отдела РОВСа, Союза казаков и сторонились Всероссийской фашистской партии К.В.Родзаевского. Как полагали они, военное поражение фашистско-милитаристских государств во Второй мировой войне значительно упрочит международное положение Советского государства. Кроме того, патриотическая часть казачьей эмиграции допускала мысль, что сталинское руководство страны не будет создавать им трудности по возвращении домой.
Выполняя обязательства перед союзниками по антигитлеровской коалиции, СССР приступил к освобождению народов Восточной Азии от японских захватчиков. Вовремя боевых действий против Квантунской армии на территории северных провинций Китая помощь советским войскам оказывали русские эмигранты. По их мнению, победоносное наступление Дальневосточной группировки войск Советского Союза выглядело достойным реваншем за поражение России в 1904-1905 гг. Все попытки японцев вытравить патриотические чувства из казаков и заставить их воевать против СССР оказались несостоятельными. Бывшие граждане императорской России встречали советских солдат как долгожданных «своих». Используя секретную информацию дальневосточных спецслужб о расположении японских войск, Верховное командование высадило десанты в Харбине, Гирине, Мукдене и Чаньчуне. При осуществлении этой операции казаки-эмигранты указывали десантникам японские штабы и казармы. К тому же, они сами захватывали узлы связи и передавали пленных Квантунской армии советским комендатурам. Под руководством резидента военной разведки Дрожжина около 3-х тыс. добровольцев из русской эмиграции Харбина держали оборону города до подхода советских частей. В августе 1945 г. за отказ поднять оружие против советских войск японцами был расстрелян Хайларский отряд казаков. Отступавшие
из Маньчжоу-Го японские милитаристы зверски расправились с казачьим отрядом Пешкова .
Таким образом, значительные силы казачьей эмиграции накануне и в годы Второй мировой войны отвергали идею новой интервенции против Советской России. Для них борьба против русского народа была отголоском прошлого и предательством национальных интересов. Сохранив любовь к Родине, они приветствовали победу русского оружия и героизм советских людей. Лишь противники советского государства поддержали агрессию фашистско-милита-ристских государств. Благодаря их предательству, война приняла затяжной характер и принесла горе не только нашим гражданам, но и многим соотечественникам за рубежом.
Библиографический список
1. Тимонин Е.И. Исторические судьбы русской эмиграции (1920-1945-е гг.).- Омск, 2000. - С.200.
2. Там же. -С.201.
3. Кислицын В.А. Пути русской молодежи. - Харбин, 1944,-С.26.
4. ГАХК.ф.849. оп. 1. Д.23.ЛЛ.23 -25,
5. Тимонин Е.И. Указ. соч.- С. 206.
6. Там же. - С. 208.
7. Дальневосточный казак. (Харбин), — 1938. - 30 марта.
8. Андреев В.А. Русское зарубежье и Вторая мировая война // Материалы к истории русского освободительного движения. -
М., 1998. - С. 135.
9. Дубинина Н .И., Ципкин Ю.Н. Об особенностях дальневосточной ветви российской эмиграции //Отечественная история. -1996. - №1. - С.82.
10. Луч Азии.-Харбин, 1939.-№51.
11. КосикВ.И. Русская Югославия: фрагменты истории.1919-1944// Славяноведение. - М„ 1992.-№4. - С.31.
12. Краснов П.Н. Где Россия? // На казачьем посту - Париж, 1941. - С.47.
13. РешинЛ. Казаки сосвастикой//Родина.-М., 1993,-№2. -С. 74.
14. Приамурские ведомости. (Хабаровск). - 1992. - 1 октября.
15. Харбинское время. - (Харбин). - 1941. - 5января. - С.1.
16. ТарлеГ.Я. Российская эмиграция в 1940- 1950-егоды// Россия и современный мир. — 1999. -№3 (24). - С.108.
17. Кайгородов АМ. Маньчжурия: август 1945 (Воспоминания) //Станица. - 1992,-№7. - Декабрь, - С.5.
МАЛЫШЕНКО Геннадий Иванович, кандидат исторических наук, доцент кафедры гуманитарных наук ветеринарного факультета.
УДК 342 9 (091) н. Ю. КОСТЮРИНА
Комсомольский-на- Амуре технический университет
МОДЕЛЬ КУЛЬТУРЫ НОВОГО СОВЕТСКОГО ГОРОДА 1930-1950 гг.
Статья представляет собой краткое изложение авторской концепции советской культуры, рассмотренной с позиции аксиологического подхода, центральным пунктом которой является специфика городской субкультуры. Новый город рассматривается как результат политических, социальных и экономических реформ советского времени, основывавшихся на рационалистическом отношении к миру, незаменимый источник знаний о специфике советской культуры (модель ее), фиксирующий все этапы градостроительных и социальных преобразований эпохи.
Политика советского государства в области градостроения, в основных чертах сформированная уже к началу 1930-х гг., складывается из целого ряда факторов: уровня научного и материально-технического эстетических идеалов, качества философского осмысления социальных проблем, и т.д.
Сама необходимость радикального решения градостроительных задач (в первую очередь расселения огромного числа мигрантов из сельской местности) осознавалась уже в первые постреволюционные годы и во многом была унаследована советским государством от имперской России. Большинство исследователей полагают, что именно форсированный переход общества из сельского в городское явился одной из важнейших характеристик российской исто-
рии XX века, а исключительный темп преобразований стал причиной такого качества социальной жизни, как длительная глобальная нестабильность и соответствующих методов ее преодоления. Значительное усиление государственной системы, "тоталита-ризация" и увеличение бюрократического аппарата, что, собственно, и было реализовано в России, является одной из наиболее распространенных моделей исторического развития, вариантом преодоления социальной нестабильности. Этническая неоднородность и территориальная протяженность, свойственные России, также оказываются факторами, усиливающими необходимость централизации власти, совершенствования методов контроля и регулирования всех сфер общественной жизни. Ценности сущест-
