CC BY
156
153
УДК 26 : 94 (47) «1909» (=16)
В. Е. Кельнер
Российское еврейство в поисках идентичности: от религиозной общины к национальному сообществу (Ковенское совещание еврейских религиозных и общественных деятелей, 1909 г.)
В статье говорится о «Совещании еврейских общественных деятелей», проходившем в ноябре 1909 г. в Ковно, где представители еврейских общин пятидесяти девяти городов Российской империи в острой дискуссии решали вопросы национальной жизни российского еврейства. В работе совещания участвовали все ведущие еврейские политики и раввины того времени, причем религиозные деятели играли в ней особую роль. В центре внимания участников совещания стояли актуальные проблемы реформирования жизненного уклада российского еврейства в условиях преобразования религиозной общины в гражданское национальное сообщество.
The article deals with the Kovna November 1909 «Conference of Jewish public and religious activists» where representatives of fifty nine Jewish communities of the Russian Empire held heated discussions on affairs of Russian Jewry national life. All leading Jewish political figures and rabbis took part in the conference, the latter group playing a specific part in it. The delegates discussed a wide range of problems faced by Russian Jews in the process of their transformation from a traditional religious community to a modern civil and national one.
Ключевые слова: российское еврейство, религиозная община, синагога, раввин, национальная община, реформы, дебаты, оппозиция, резолюция, проект закона.
Key words: Russian Jewry, religious community, synagogue, national community, reforms, debates, opposition, resolution, draft.
В мае 1909 г. еврейские общины пятидесяти девяти городов Российской империи получили письмо, извещающее их о подготовке к проведению в Ковно «Совещания еврейских общественных деятелей». Письмо подписали проживавший в Петербурге юрист, известный еврейский общественный деятель, многолетний сотрудник общественных национальных структур, возглавляемых семьей меценатов Гинцбургов, Г. Б. Слиозберг и несколько видных членов ковен-ской общины: И. Б. Вольф, Г. И. Вольф и Ю.М. Блюменталь.
Сложная политическая ситуация в стране, столь болезненно отразившаяся на еврейском национальном движении, не позволяла провести нормальные выборы. Прошло всего два года с того момента, как
© Кельнер В. Е., 2015
154
фактически перестал существовать Союз для достижения полноправия еврейского народа в России - организация, призванная объединить российское еврейство в борьбе за свои права в период конститу-конституционных изменений в стране и проведения избирательных кампаний в Государственную думу. Политически активное еврейство в результате серии поражений и внутренних идеологических конфликтов раскололось на несколько партий и организаций, представлявших противоположные идейные направления: сионизм и бундизм, автономизм и поалей-ционизм, сторонников Демократической группы и Народной партии [14].
Фактически невозможно было бы предложить какую-нибудь объединяющую повестку дня легального съезда для старой маскильской интеллигенции и нового поколения российского еврейства, прошедшего через политические испытания 1905-1907 гг. Недаром инициаторами созыва этого совещания числились люди, формально не состоявшие в каких-либо партиях или организациях. Истинный идеолог этого мероприятия - М.М. Винавер - предпочитал оставаться в тени, так как его имя для многих, в особенности для представителей социалистического направления и сионистов, было одиозным. Кроме того, Винавер - активный деятель партии кадетов и бывший депутат Государственной думы, подписавший Выборгское воззвание, был неприемлем и для русской власти [9].
Местом совещания совершенно сознательно избрали далекий от столицы город с чертами оседлости - Ковно 1. Для организации совещания были использованы связи распущенного в 1907 г. Союза за достижение полноправия еврейского народа в России и провинциальные структуры Общества просвещения среди евреев России. Кроме общественных и политических деятелей, приглашались представители хозяйственных правлений молитвенных домов Сибири, все бывшие и действующие евреи-депутаты Г осударственной Думы.
Разделенное на многочисленные партии, группы и фракции еврейское общество, особенно его русско-еврейская часть в крупных городах вне черты оседлости, встретило это мероприятие с подозрением. Сторонник автономизма А. Ф. Перельман вообще считал его затеей так называемых «группистов», понимая под «группистской» организацией возглавляемую Винавером «Народную группу», считавшуюся едва ли не «еврейским филиалом» Партии народной свободы (кадетов). Годы спустя он, общественный деятель, издатель,
1 Слиозберг утверждал, что выбор Ковно был предопределен тем, что администрация этой губернии якобы «была наименее враждебно настроена к еврейскому населению» [12, т. 3, с. 262].
155
публицист и редактор, бывший в то время одним из руководителей журнала «Еврейский мир», вспоминал:
«Подготовленное Винавером и Слиозбергом в тайне от других общественных деятелей Совещание и приглашенные на него по их указаниям “представители еврейских общин” должно было, очевидно, быть направлено на то, чтобы создать еврейский “представительный орган”, в котором за груп-пистами осталась бы руководящая роль. Способы подготовки этого совещания и методы созыва его не могли не вызвать недовольства еврейской демократической общественности. В особенности же против них восстали петербургские круги и кружки, усмотрев, не без основания, в этой акции желание создать под видом беспартийного съезда одностороннюю “груп-пистскую” организацию. Этот группистский маневр обострил взаимоотношения и в составе нашей редакции [журнал «Еврейский Мир» - В. К.]. Если до этого “групписты” шли по разным вопросам на уступки, то в вопросе о съезде они заняли непримиримую позицию. До самого съезда журнал вынужден был обходить вопрос о его организации полным молчанием, и лишь в последней перед съездом книжке, во “Внутренней хронике”, дана была небольшая, никого не удовлетворившая заметка о созыве совещания» [10, с. 85].
Против метода отбора делегатов выступили и петербургские сионисты, издававшие журнал «Рассвет» [11].
Естественно, что легальное еврейское мероприятие в России того времени формально не могло носить политический характер: Министерство внутренних дел разрешило рассмотреть на этом совещании только «технические» проблемы коробочного и свечного сборов и состояние дел в благотворительных учреждениях [1, л. 10] \ Несмотря на то, что недемократический характер отбора делегатов вызвал волну критики в печати, в назначенный день в Ковно прибыли сто двадцать делегатов от сорока шести еврейских общин. Дело в том, что к тому моменту, в период быстро меняющихся экономических и социальных условий жизни еврейского населения страны, проблемы реорганизации общинной жизни требовали адекватного ответа, поскольку стало совершенно ясно, что еврейская община из чисто религиозной превратилась в национальную [7, с. 431-432].
Анализ состава участников совещания свидетельствует, что на нем был представлен практически весь политический спектр: сионисты Б.А. Гольдберг, Г.Я. Брук, Ю.Д. Бруцкус, Ш.Э. Левин, И.А. Найдич; лидер народной группы М.М. Винавер; представитель Демократической партии Л.М. Брамсон; Н. Штиф, будущий создатель 1
1 «О всероссийском съезде еврейских делегатов, представителей от наиболее либеральных и революционных групп. 1909 г.»; эти документы любезно предоставлены мне сотрудником архива В. Лукиным.
156
и директор Киевского института еврейской пролетарской культуры, в то время - член еврейской социалистической рабочей партии; известные «старые» общественные деятели Я.Е. Выгодский (Вильно), В.О. Гаркави (Москва), Л.И. Бродский (Киев), Д.Ф. Фейнберг (С.-Петербург), Л.О. Кантор (Рига), Л.И. Каценельсон (Либава) и молодые демократические активисты Г.А. Ландау, Г.А. Гольдберг и Я.Л. Сакер; раввины Я.И. Мазе (Москва), Н.И. Гельман (Екатерино-слав), Ш.Я. Аронсон (Киев), Г. Рабинович (Ковно), Я.З. Райнис (Лида), М.Г. Айзенштадт (Ростов). Многие из делегатов одновременно представляли и ведущие общественные организации: ОПЕ, ОРТ, Колонизационное общество. Присутствовал и один из двух евреев-депутатов III Государственной думы Н.М. Фридман. Департамент полиции, пристально наблюдавший за всеми подобными мероприятиями, сигнализировал о том, что среди делегатов имеются и представители социалистических партий. В частности, имелся в виду прибывший из Риги член Бунда Хаим Гельфанд [1, л. 11].
Агенты Департамента полиции отметили «проникновение» на совещание под видом корреспондентов различных «еврейских газет левого направления» членов социалистических партий и организаций [1, л. 42]. Тут они были правы: так, корреспондентом газеты «Киевская мысль» являлся бывший тогда одним из лидеров Бунда Давид Заславский [1, л. 40]. От этой же газеты в Ковно приехал и член Бунда Мойша-Иосиф Литвин, а из Варшавы в качестве представителя газеты «Вохенблатт» в Ковно находился бывший тогда сионистом-социалистом Яков Лещинский [1, л. 46]. Петербургский журнал «Еврейский мир» прислал на совещание члена Фолкспартей Арона Перельмана, человека, близкого к теоретику и лидеру автономизма (партия Фолкспартей) С. М. Дубнову.
Рабочим языком съезда был русский. Попытки нескольких ораторов говорить на еврейском языке тут же пресекались представителем властей. Следить за ходом съезда власти уполномочили советника губернского правления Ревякина, который, по их мнению, был «хорошо знаком с еврейским движением в России» [1, л. 48]. Ему передавались для предварительного просмотра не только материалы совещания, но даже телеграммы, поступавшие в адрес совещания от различных общин и общественных деятелей.
Несмотря на все заверения о «неполитической» цели совещания, уже при открытии первого заседания избранный его председателем Винавер призвал забыть все партийные разногласия и объединиться для выработки принципов строительства новой еврейской общинной организации:
157
«Я желаю верить, что мы найдем в себе силу и мужество забыть мелкие партийные распри при сооружении общего фундамента правильной организации», - заявил он [13, с. 12].
Опытный и информированный политик, Винавер хотел противопоставить «волю народа» недавно переданному в Думу правительством закону о религиозных общинах - и эта проблема оказалась в центре всех дебатов.
С основным докладом о стратегии реформирования общины выступил многолетний ходатай «по еврейским» делам в российских судах и в Сенате Слиозберг [4]. По его мнению, современное состояние общины не отвечало запросам российского еврейства начала нового века. Он предложил в противовес уже находившемуся в Думе документу выработать и передать властям на утверждение закон о новой реформированной общинной системе [13, с. 42-44]. Докладчик призвал к созданию такой общины в принудительном порядке, предложив, с учетом новых реалий, совместить при ее строительстве конфессиональные и национальные принципы. Слиозберг констатировал: средства от коробочного сбора, взимаемые исключительно с религиозного еврейства, не только не удовлетворяли потребности членов общин, но и превратили последние в сугубо религиозные объединения. В то же время евреи - жители больших городов, стремившиеся жить национальной общественной жизнью, по большей части оставались «вне Синагоги» и не несли финансовой повинности [13, с. 29].
Другим важнейшим пунктом доклада Слиозберга стало его предложение о замене коробочного сбора «как наследия средневекового прошлого» на современную форму - прогрессивный подоходный налог, которым будет в обязательном порядке облагаться все еврейское население страны. Центрами национальной жизни - не только религиозной, но и общественной - становились бы синагоги и молитвенные дома; с их помощью можно было бы осуществлять контроль за сбором налогов.
Докладчик специально остановился и на характеристике тех опасностей, которые заключал в себе уже внесенный в Думу правительственный законопроект об «инославных и иноверных религиозных общинах» [13, с. 37]. Он считал, что содержащиеся в нем положения приведут к раздроблению российского еврейства на мелкие независимые религиозные группы, при этом будет разрушена вековая система взаимной поддержки, опирающейся на многочисленные благотворительные общества, существующие на средства внутриобщинных налогов. Таким образом, по его мнению,
158
власти с помощью децентрализации постараются лишить еврейство не только социального, но и духовного единства.
Проект Слиозберга опирался на три принципа: 1) в общину в принудительном порядке через регистрацию в молитвенных домах включаются все евреи данной местности; 2) все члены общины облагаются прогрессивно-подоходным налогом; 3) сборы налогов носят принудительный характер.
Почти сразу же вслед за главным докладчиком слово взял депутат Государственной думы Фридман. Он горячо убеждал делегатов в том, что внесенный в Думу правительством проект закона «Об инославных и иноверных вероисповеданиях» не представляет никакой опасности. Особенно настойчиво Фридман выступал против предложения Слиозберга о принудительной регистрации евреев и таком же способе сбора налогов [13, с. 47], настаивая на необходимости принципа добровольности в деле присоединения к национальной общине и участия в ее жизни.
В ответном слове Слиозберг опроверг аргументы Фридмана, заявив, что предложенный правительством закон носит общий характер для всех вероисповеданий, тогда как еврейская община, в отличие от всех прочих, веками являлась не только религиозным объединением: она всегда несла огромную духовную и социальную нагрузку, так как содержала больницы, школы и поддерживала большое количество общественных благотворительных начинаний [13, с. 48].
Одним из первых против положений, выдвинутых Слиозбергом, выступил Брамсон. То, что он будет оппонировать Винаверу и Слиоз-бергу, было вполне предсказуемо. Даже будучи депутатом I Государственной Думы, Брамсон, в отличие от подавляющего большинства евреев-депутатов, вошел не в кадетскую фракцию, а присоединился к фракции трудовиков, фактически представлявших нелегальную партию социалистов-революционеров [2]. Он призвал собравшихся в Ковно отвергнуть предложение о «принудительном втягивании всех евреев в общину через Синагогу», так как для него неприемлемой была сама мысль о том, что общественная жизнь общины сконцентрируется в молитвенных домах. Он утверждал, что в этом случае в общинах неизбежно установится «олигархическая форма правления» [13, с. 96-97]. Брамсон потребовал перенести обсуждение предложенного Слиозбергом закона «на места», в местные общины. Только так, считал он, может быть выработан документ, удовлетворяющий потребности большинства еврейского населения.
Московский раввин Мазе, один из самых авторитетных в то время в стране религиозных и общественных деятелей, поддержав тези-
159
сы Слиозберга в целом, не согласился с его мыслью о принудительном характере регистрации евреев с помощью молитвенных домов. Для него незыблемым оставался принцип: «Еврей - вне молельни стоящий - не еврей» [13, с. 91]. В свою очередь, киевский раввин Аронсон потребовал сохранить коробочный сбор, утверждая, что прогрессивно-подоходный налог тяжелым бременем ляжет на плечи еврейства, имеющей черты оседлости. Кроме того, он напомнил о том, что любые налоги давно уже не покрывают все нужды общины, поскольку содержание школ, больниц и прочих общинных учреждений осуществляется в основном за счет частной благотворительности [13, с. 91].
Годы спустя Слиозберг, вспоминая о ходе дискуссии на совещании, писал о том, что его предложение об отмене коробочного сбора особенно взволновало ортодоксальные круги и духовных раввинов. Дело в том, что в отличие от казенных раввинов раввины духовные, имевшие в широких религиозных массах еврейства куда больший авторитет, чем казенные, не имели официального статуса с точки зрения государственной власти, в силу чего негласно могли существовать только за счет средств коробочного сбора [12, с. 263].
Очень эмоционально прозвучала речь известного петербургского адвоката С. Е. Кальмановича. Он обратил внимание на факт, о котором все собравшиеся знали, но предпочитали не говорить. Весь ход истории российского еврейства второй половины XIX - начала XX в. привел к формированию нового еврея - человека, стоящего вне Синагоги, но не вне еврейства. По его мнению, новая община должна будет соединить как евреев, регулярно соблюдающих все религиозные предписания, так и тех, кто эмансипировался, но продолжал считать себя евреем и готов был исполнять свой национальный долг [13, с. 106-107]. Речь шла о русско-еврейской интеллигенции, о тысячах евреев - адвокатов, врачей, инженеров и предпринимателей - живших в крупных городах вне черты оседлости. Предложенный закон привел бы к тому, что практически секуляризированная городская русскоеврейская интеллигенция вынуждена была бы взять на себя, к тому же фактически по принуждению, содержание ортодоксально настроенных соплеменников.
Один из лидеров российского сионизма Левин заявил о необходимости обсуждения программы Слиозберга во всех общинах страны. Он считал необходимым предоставить каждой общине право решать вопросы реформирования самостоятельно [13, с. 115-116]. Бруцкус поддержал своего товарища по сионистскому движению Левина и также потребовал предоставления каждой общине права выбора соб-
160
ственной системы организации [13, с. 125]. Но он поддержал и призыв Фридмана не отвергать внесенный в думу правительственный закон, выразив убеждение в том, что тот ни в коей мере не повредит единству еврейского народа, а наоборот, утвердит юридический статус общин.
Будущий министр по еврейским делам в правительстве независимой Литвы Я.Е. Выгодский предложил объединить оба проекта по реформированию общины: думский и Слиозберга. Вместе с тем он выступил против замены коробочного сбора прогрессивноподоходным налогом, полагая, что такая замена дезорганизует общинную финансовую систему.
Бывший депутат II Государственной думы Л.Г. Рабинович выступил со специальным докладом о положении еврейской благотворительности в стране, охарактеризовав его как критическое. Однако выводы он сделал чисто политические, заявив, что никакие реформы общины не приведут к коренному улучшению экономического и социального положения значительной массы евреев - этого можно будет добиться лишь после полной ликвидации всего антиеврейского законодательства в стране.
Для собравшихся на совещание делегатов немаловажным было мнение не присутствовавшего на нем С.М. Дубнова. Его отношение к современной общине соответствовало программе Фолкспартей, автором которой он и являлся. В ней Дубнов писал о том, что «решение национальных проблем возможно только в условиях победы конституционного строя и получения твердых политических гарантий для всего населения страны» [5]. Проектируя формы внутренней еврейской автономии, он опирался на исторический опыт общинного самоуправления. При этом Дубнов не забыл отметить разницу между прежней религиозной общиной и современным секуляризированным сообществом, сплоченным национальной идеей. Это сообщество он назвал «национальной общиной» и считал ее основой еврейского самоуправления, которая должна иметь выборные органы для руководства местными культурными, кооперативными и благотворительными учреждениями. По его мнению, эти общины, объединившись, образовали бы всероссийский «Союз еврейских общин» во главе с органами самоуправления всеми сферами национально-культурной жизни еврейства.
Дубнов сразу же определил, что спор о типе общины является отражением дискуссии по старому вопросу: что представляет собой еврейство - нацию или религиозную группу среди других наций. Он
161
констатировал: «Община есть географический отрезок народа, и в отрезке может быть только то, что есть в целом. Если еврейство -нация, то частица его, община, может быть организована только по широкому национальному типу» [6]. В том же случае, если будет принято считать еврейство исключительно религиозной группой, самоуправление общины замкнется в пределах синагогального прихода. Дубнов говорил и о том, что в этом отражается глобальное различие в отношении к судьбе еврейства. Если будет принята формула - «еврейство - это нация, община - это структура национальная», то она естественным путем становится фактором политической жизни.
«В случае же принятия формулы - еврейство это всего лишь религиозная группа и община, не более чем объединение людей, исповедующих одну религию, то и ее права и обязанности будут распространяться только на соответствующий набор вопросов». От решения этой проблемы, по его мнению, зависела «судьба еврейства как внутренне-автономной нации» [6]1.
Дубнов категорически высказался против обсуждавшейся на Ковенском совещании идеи об обязательном причислении евреев к какому-либо молитвенному дому. Возражал он и против контрпредложения противников конфессиональной общины: исключить все религиозные дела из ведения общинного самоуправления, предоставив им, таким образом, право самостоятельно решать свои проблемы, так как это неизбежно привело бы к расколу всего еврейского общества. Сам же он убеждал обе спорящие стороны, прежде всего, встать «на путь эволюционного преобразования общины»:
«Секуляризация еврейской национальной идеи должна проявляться в процессе секуляризации общины не в насильственных акциях исключения чего-либо из функций самоуправления, а только в перемещении центра в пределах самоуправления. Раньше все культурные учреждения ютились под сенью синагоги; теперь, напротив, сама синагога должна занять лишь определенное место в ряду культурных учреждений национальной общины» [6].
Многие из выступавших на Совещании в Ковно, особенно сторонники полной секуляризации общины, апеллировали к опыту западноевропейского еврейства, не учитывая, однако, того обстоятельства, что, в отличие от большинства своих западных собратьев, российское еврейство жило в условиях государственного антисемитизма.
Одним из главных предложений по реформированию общины, внесенных Слиозбергом, стало объединение в каждой конкретной местности всех разрозненных религиозных, благотворительных, про-
1 Интересно отметить, что в 1910 г., Дубнов в этой статье раскрыл существование острой полемики среди создателей программы Еврейской народной партии (Фолькс-партей), тогда как в 1907 г. он отстаивал идею о включении религиозных учреждений в круг ведения руководства секуляризированной общины и остался в меньшинстве.
162
светительных и культурных организаций в единое учреждение, состоящее из избираемых представителей этих организаций, поставив их финансы под контроль специальных комиссий. В итоге это предложение, реализация которого привела бы к существенной секуляризации общинной жизни, было одобрено участниками совещания с ненезначительными поправками.
Другое предложение Слиозберга - о принудительной регистрации евреев с помощью синагог и молитвенных домов - вызвало самые горячие споры. Специальная комиссия, возглавляемая противником данного тезиса Брамсоном, которой поручили обсуждение этого вопроса, полностью отвергла предложение Слиозберга. В своем выступлении от имени комиссии Брамсон заявил:
«Мы пришли к заключению о решительной неприемлемости этого предложения докладчика. Комиссия нашла, что приписывать к прихожанам таких лиц, которые в действительности ни в какой синагоге не бывают и не числятся в ней, что зарегистрировать их этим путем в качестве членов всей общины представляется излишним» [12, с. 169].
Выступая за создание единой общины в пределах одной территории, комиссия сочла безнравственным насильственно приписывать каждого еврея к определенной синагоге, согласившись, однако, с тезисом Слиозберга о принудительном взимании со всех членов общины подоходного налога.
При обсуждении этого вопроса неизбежно с новой силой проявились расхождения между сторонниками и противниками реорганизации общины на национальной, а не на строго конфессиональной основе. По убеждению Брамсона и большинства представителей крупных городов вне черты оседлости, современная еврейская община есть «учреждение светское, национальное, а не религиозное» [12, с. 178]. Таким образом, религиозные учреждения становились лишь частью общинной организации, хотя и автономной.
Эти идеи получили поддержку большей части собравшихся, в результате чего впредь в ведении общины должны были находиться вопросы финансирования как религиозных учреждений, так и благотворительных, культурных и образовательных обществ. Большинство собравшихся делегатов согласилось также с предложением о замене коробочного сбора принудительным прогрессивноподоходным налогом [12, с. 215-219]. В своих решениях совещание полностью вышло за конфессиональные рамки. Новая, национальная, светская община призвана была принимать решения по всему комплексу социально-экономических, образовательных, культурных и эмиграционных проблем.
163
Итогом совещания стала резолюция, согласно которой выработанные принципы реорганизации общины должны были быть переданы в Государственную думу для внесения в «Закон об инославных и иноверных религиозных общинах». По трактовке Слиозберга, «работа съезда оказалась чрезвычайно плодотворной, и редко еврейский съезд мог бы сравниться по серьезности и обдуманности принятых решений с Ковенским съездом» [12, с. 263]. Однако вне зависимости от хода совещания, актуальности и смысла принятых на нем решений вся последующая работа по их реализации была фактически заблокирована острейшими разногласиями, существовавшими между различными направлениями еврейской общественной и политической жизни .
Ход совещания и его итоги активно освещались в печати: статьи с выражением согласия или осуждения его решений появились как в общероссийских, так и в еврейских газетах и журналах. Особенно острая полемика разворачивалась на страницах органов печати, принадлежавших «противоборствующим» партиям и направлениям. Так, с прямо противоположной трактовкой решений совещания выступили кадет М. Тривус (Шми) (Новый восход. 1910. № 1), лидер Бунда В. Медем (Еврейский мир. 1910. № 2), теоретик Социалистической еврейской рабочей партии М. Зильберфарб (Еврейский мир. 1910. № 6). Не мог остаться в стороне от полемики по этому вопросу и теоретик автономизма Дубнов. В специальной статье, опубликованной в журнале «Еврейский мир» (1910. № 4), он призвал сторонников и противников обеих концепций к примирению, проповедуя эволюционный путь преобразования общины. По его мнению, религиозные учреждения должны были постепенно занять свое естественное место в системе всех культурных и просветительных объединений в составе единой национальной общины.
Ковенское совещание стало одной из последних попыток российского еврейства преодолеть раскол и политическую апатию. Хотя его решения в сложившихся условиях так и не были воплощены в жизнь, оно все же вызвало определенный интерес национальной печати и вернуло на общероссийскую арену ряд политических деятелей.
Совещание в Ковно можно также рассматривать как еще одну попытку продемонстрировать властям наличие у российского еврей- 1
1 Осуществление этих решений возлагалось на «Исполнительный орган совещания» (Комитет) из девяти человек, в основном базировавшийся в Петербурге; на практике этот комитет оказался лишь еще одним совещательным органом при евреях-депутатах Г осударственной думы; определенную роль он стал играть лиш в годы Первой мировой войны, см. [8, с. 68-95].
164
ства собственных национальных интересов и готовности их отстаивать. Как писал годы спустя Винавер, это был
«все же единственный съезд, в котором участвовали все еврейские партии (курсив Винавера - В. К.) и группировки (от ортодоксии до Бунда включительно) - единственно открытый всееврейский съезд в России, ближе всего подходящий к тому Национальному] Учредительному] Собр[анию], которое было прорепетировано (конечно, в другом масштабе) 2-м съездом Союза Полноправия и которое состоялось» [3, с. 286-287].
Список литературы
1. Архив истории еврейского народа. - Иерусалим (CAHJP, HMF/85).
2. Бруцкус Ю. Леон Брамсон - организатор русского еврейства // Еврейский мир. - Нью-Йорк, 1944.
3. В полосе ликвидации (Переписка между С. М. Дубновым и М. М. Ви-навером) / Публ., подготовка текста и коммент. В. Кельнера // Вестн. Еврейского ун-та. - 2000. - № 3 (21).
4. Горовиц Б. Генрих Слиозберг: Штрихи к политическому портрету // Вестн. Еврейского ун-та в Москве. - 1997. - № 2 (15).
5. [Дубнов С.] Volkspartei. Еврейская Народная партия. - СПб., 1907.
6. Дубнов С. К спору о типе еврейской нации // Еврейский мир. - 1910. -28 января.
7. Кельнер В. Е. «Миссионер истории»: Жизнь и труды Семена Марковича Дубнова. - СПб., 2008.
8. Кельнер В. Е. Политическое Бюро при еврейских депутатах Государственной думы в годы войны 1914-1917 гг. // Петербургский ист. журн. - 2015. -№ 1 (5).
9. М. М. Винавер и русская общественность начала ХХ в.: сб. ст. - Париж,
1937.
10. Перельман А. Ф. Воспоминания. - СПб., 2009.
11. Рассвет. - 1909. - № 8/9. - Август-сентябрь.
12. Слиозберг Г. Б. Дела минувших дней. - Париж, 1934.
13. Совещание еврейских общественных деятелей в г. Ковно 19-22 ноября 1909 г.: Стенографический отчет. - СПб., 1910.
14. Френкель Й. Пророчество и политика. Социализм, национализм и русское еврейство: 1862-1917. - Иерусалим; М., 2008.
