CC BY
89
Ю.В. Хвастунова
РОССИЙСКАЯ ТРАДИЦИЯ ФИЛОСОФИИ СЕРДЦА И ЗАПАДНАЯ ТЕОРИЯ ЭМОЦИОНАЛЬНОЙ КУЛЬТУРЫ
Исследуются современные представления в области философской гносеологии. В работе предпринята попытка раскрыть современные представления о философии сердца в русской религиозной философии и сопоставить данные представления с западными концепциями эмоциональной культуры (Emotional Intelligence). По-настоящему эффективное творческое мышление единственно возможно в гармоничном сочетании рациональных, эмоциональных и интуитивных способностей человека, т.е. как раз с тех позиций, на которых настаивала традиция русской религиозной философии.
Ряд авторов на западе и многие философы в России в своих работах настаивают на приоритете эмоционально-когнитивного (сердечного) познания, его важности в вопросах самопознания, эффективного познания мира и в религиозном формате познания Трансцендентного. Ученый не должен и не может в современных условиях игнорировать наличие сердечных (умудренное неведение, живой опыт, сердечное созерцание) способностей, которые необходимо развивать и совершенствовать. В настоящий момент религиозные и философские соображения о сердце, представленные в современной науке, скудны. Действительно, даже в гуманитарных науках, начиная с эпохи нового времени, было несколько снижено внимание к эмоциям, к сердечной составляющей, теперь же снова возрождается интерес к этой теме, но часто, к сожалению, в однобоком виде. Современные рыночные отношения диктуют свои правила, поэтому большинство существующих в этой области программ, тренингов эксплуатируют достижения теории эмоциональной культуры лишь в сторону развития лидерских способностей, развития эмоций, коммуникабельности. Это сфера сама по себе важна, но в таком случае забывается более широкая и глубокая философская тема сердца.
Недостаточно исследуется проблема целостного гармонического познавательного процесса, а значит, и более широкие перспективы научного поиска. Именно такие направления на стыке философии, психологии и религии существенно увеличивают диапазон наших возможностей не только в сторону лидерства, коучинга, маркетинга, но и в сторону философского и научного расширения познавательных возможностей человека, его духовного равновесия и межличностного проживания. Подобные исследования также имеют несомненную практическую значимость: существуют работы психологического, физиологического, нейрокардио-логического плана, но нет работ, где преобладал бы целостный подход, особенно в отношении совмещения религиозного, философского и научного планов сердечного познания. В западной науке почти вся исследовательская работа направлена в сторону эмоциональной культуры, совсем немного работ посвящено теме сердца (где акцент смещается в сторону нейрофизиологии и психологии), практически нет работ о религиозном опыте и теоретическом философском базисе.
Необходимо отметить, что феномен сердца в классической западной философской мысли недостаточно изучен. В данной статье мы рассмотрим двух представителей западной философии в связи с малочисленностью мыслителей, занимающихся «философией сердца». Здесь следует выделить работу западного филосо-
фа Б. Паскаля «Мысли», где дана характеристика «логики сердца «ordre du Coeur», раскрывающая экзистенциальное понимание сердца, а также рассмотрено соотношение разума и сердца. Б. Паскаль первым из западных философов посмотрел на человека не только как на существо мыслящее, которое должно подавлять в себе чувственное начало, эмоции, но и как на существо чувствующее. Французский философ говорит во всех своих трудах: «Человек - это прежде всего живая душа со своими переживаниями, интуицией, воображением, нравственным началом, а не просто мыслящее существо» [1. С. 104]. Для своего времени Б. Паскаль являлся больше мистиком, нежели философом, поскольку последний - это прежде всего мыслитель-рационалист.
Г.Я. Стрельцова, написавшая монографию «Паскаль и европейская культура», выделяет три аспекта «философии сердца» у мыслителя: 1) сердце постигает истину, «...на мудрости сердца должен покоиться разум... это своего рода “природа”, “инстинкт” от сердца;
2) субъектом нравственного порядка может быть только сердце как глубинная этическая инстанция в человеке, тогда как разум - поверхностная инстанция в человеке. разум нейтрален в нравственном отношении: если человек добр, то вся логика доказательств такого человека будет добра, а если зол - «умный злодей»;
3) именно сердце чувствует Бога, а не разум. Приобретя высокий разум, мы утратили тонкость интуиции» [2. С. 7]. Б. Паскаль разработал ряд способов обращения к сердцу - «искусство убеждения», где человек внешний - это человек разума, а человек внутренний - это человек сердца. Мыслитель очень верно подмечает: «У сердца - свои законы, которых разум не знает» [1. С. 161]; сердце убеждается не аргументами, а любовью, милосердием. Итак, можно с уверенностью сказать, что Б. Паскаль явился основоположником «философии сердца» в западной философской мысли. Мы, естественно, не берем в расчет истоки возникновения «философии сердца», например, в христианстве или восточной религиозной традиции. Это объясняется тем, что «философия сердца» началась с «мистики сердца», или религии сердца. Мы считаем, что «сердце» - это прежде всего понятие религиозного плана, но оно должно стать полноправным объектом рационального философского осмысления. Такая работа как раз и началась с трудов Б. Паскаля и ряда других философов, но была менее выражена, нежели философия разума.
Следующей ключевой фигурой в западной философии, занимавшейся проблемой сердца, нравственности и любви, стал Макс Шелер. Именно он разработал концепцию, в которой человеческое познание обосновыва-
ется опытом любовного отношения к миру «ordo amoris» (порядок любви). Философ утверждал, что в целостной духовной жизни человека, а не только в предметном познании и мышлении в смысле познания бытия есть так называемые «чистые» акты и законы актов, имеющие априорный характер. Существуют, таким образом, «материальные априори», чувственные интуиции - результат изначально присущей человеку эмоциональной активности. Их спонтанный источник -«духовная форма жизни», имеющая разные степени развития. М. Шелер ставил задачу преодолеть, наконец, давний предрассудок, будто человеческий дух сводится к антитезе «разум - чувственность». Он утверждал, что между ними нет непроходимой пропасти: проникая друг в друга, они (вместе с волевым началом) составляют единое целое. Однако глубинным основанием этого целого является не разум и не воля, а чувства, эмоции. Познание же невозможно без любви, в которой и осуществляется встреча с миром. Но любовь возможна благодаря Богу как личностному центру мира. Такое свойство любви связано с характеристикой сердца как органа предельной имманентности и предельной трансцендентности. Именно ценностносущностный мир личности, мир сердца определяет доступное его познанию бытие: «К чему льнет его душа, там всякий раз и оказывается для него “сердцевина” так называемой “сущности” вещей». Итак, именно «поле сердца» определяет человека как личность. Причем для акта любви не существует границ совершенствования. Мыслитель по-своему разрешает проблему соотношения разума и сердца, он против чисто иллюзионистических сердечных стремлений и приоритета одного лишь разума. «У сердца в его собственной сфере имеется строгий аналог логики, отнюдь не заимствуемый им из логики рассудка. В него вписаны законы, соответствующие плану, по которому мир выстроен как ценностный мир. Оно способно любить и ненавидеть слепо и рассудительно так же, как слепо и рассудительно мы можем судить о чем-либо» [3. С. 341-344].
М. Шелер справедливо критикует западно-европейскую философию за ее отход от культуры сердца в пользу культуры рассудка; правда, он забывает о восточной традиции, которая в рамках религиозного мировосприятия никогда не забывала о культуре сердца. Германский мыслитель настаивает на восприятии эмоциональной жизни как осмысленного языка знаков со своими объективными взаимосвязями. Именно эта монолитная, или синтетическая, эмоциональная жизнь как нечто непреходящее, неизменное регулирует нашу жизнь, придает ей смысл. Он настаивает на способности человека к «вслушиванию» в то, что говорит нам чувствование прекрасного в природе, вслушивание во внутренний мир других людей и в самих себя. К сожалению, мы очень часто не доверяем и не обращаем серьезного внимание на то, что «слышим». Органом же вслушивания и вчувствования является сердце. Именно оно имеет в себе код ко всему разнообразию эмоциональноценностной жизни. Здесь можно провести параллель с теорией И.А. Ильина о слушании сердцем [3. С. 353-360].
Наиболее исследованной данная проблематика предстает в русской религиозной мысли XIX -начале XX в. Тема сердца (например, анализ и систе-
матизация идеи сердца в Библии) развивалась в философских учениях славянофилов И.В. Киреевского и А.С. Хомякова. Одними из значительных классических работ являются труды Б.П. Вышеславцева «Сердце в христианской и индийской мистике», а также «Значение сердца в философии и религии». Он один из первых провел религиоведческий анализ феномена сердца, сравнив традиции его осмысления в индуизме и христианстве [4].
В настоящей статье сделана попытка выделить основные положения «философии сердца» в соответствии с наиболее важными функциями сердца, используя накопленный материал в трудах русских философов.
Сердце как орган познания и Богопознания. Сердце необходимо рассматривать, в первую очередь, как гносеологическую категорию, из которой вытекают все последующие его существенные характеристики как центра человеческого существа, его этического, экзистенциального, бытийственного ядра. Одним из первых философов на Руси, писавших о сердце, является Г.С. Сковорода, рассматривавший его как орган богопознания и самопознания. Личность, по мнению Г.С. Сковороды, путем погружения в глубины своего сердца, полного пороками и страстями, через смирение, покаяние достигает чистоты и начинает зрить Бога, причем видение Бога сказывается самым положительным образом на самом человеке. Он преображается, и этот процесс, начинаемый изнутри (из сердца), просветляет всю личность: ее дух, душу и тело.
Русский философ П.Д. Юркевич пришел к выводу, что сосредоточением земной жизни является сердце. Онтологическим, глубинным основанием нашего мышления являются влечения и желания сердца. Именно оно есть истинное место рождения глубоких идей, место рождения первичной интуиции автора, которые и составляют духовное богатство человечества. Познание носит внутренний характер, сердце способно мгновенно, интуитивно улавливать истину. Сердце может обнаруживать и понимать такие душевные состояния, которые по своей тонкости, преимущественной духовности и жизненности не поддаются отвлеченному знанию разума [5. С. 70-71]. Функция же сознания (имеется в виду деятельность органов чувств совместно с головным мозгом) заключается в том, что оно оперирует с уже данными идеями, заключая их в рамки логической ясности и определенности. Необходимо помнить, что не всякое знание полезно и необходимо, а только то, которое подкреплено нравственным сердечным началом. По П.Д. Юркевичу, уразуметь сердцем - значит понять; познать сердцем - понять всецело.
Продолжил традицию мистико-духовного понимания феномена сердца в русле религиозно-философского направления М.М. Тареев. Его работы, дореволюционные и в большинстве не переизданные, раскрывают наличие глубокой пропасти между познанием (научным познанием) и ведением (религиозным познанием). Настаивая на нравственно-субъективном методе познания, М.М. Тареев понимает религиозную философию не как комплекс представлений, сооруженных усилиями чистого рассудка (логическая система), а как некое синтетическое знание, создаваемое посредством
разума вкупе с интуитивным познанием (сердечным ведением). Живя мудростью человеческого сердца, знание соединяет естественное с благодатным в сердечных глубинах. Настоящая философия невозможна в рамках чисто дискурсивного мышления, поскольку такая философия не будет соответствовать реальности, не будет адекватно отражать мир и человека. Обратимся собственно к «кардиологическим» аспектам концепции М. М. Тареева. Проблема христианского ведения, скорее всего, была воспринята М. М. Тареевым у св. отцов, а именно из учения Исаака Сирина, который различал три способа ведения в соответствии с троичностью структуры человека: тела, души и духа. Сердце, по Тарееву, - это место, где рождается религиозное чувство как таковое. Именно в сердце возникают вера и любовь. Последняя «... приобретает в сердце человеческом (подобно всем религиозным чувствам) действительное значение, лишь становясь любовью в Боге к людям... сострадай, и божественная любовь воплотится в твоем сердце. пустит корни» [6. С. 115]. Познание истины происходит не путем количественного накопления информации, а посредством правильного восприятия жизни, т. е. через свободное несение скорбей и тягот жизни. Философ предельно четко разводит в гносеологии два вида знания: божественное и человеческое, которые существуют параллельно друг другу. Гармоничное же сосуществования двух видов знания можно увидеть в образе святых, пророков, в кратковременных ситуациях в жизни человека. Знать можно в различных смыслах. Философ проводит параллель со знанием ума и сердца: «Можно знать умом и сердцем и можно, зная умом, не знать сердцем, можно понимать и не представлять» [7. С. 99-100]. Можно понимать, но тем не менее не исполнять, не ставить понятия ума в центр (норму) своего поведения, отношения к жизни. Получается, что ум и сердце необходимо привести в единое синхронное сотрудничество.
Во многом противоположное видение феномена сердца раскрывают работы П. А. Флоренского, который уделил большое внимание «сердечному познанию». В своем знаменитом произведении «Столп и утверждение истины» [8] он обозначил те ступени сознания, по которым человек идет к реальности. Первая стадия скепсиса, переходящая в эпохе (гр. замирание, агония), солипсизм. Антиномичный разум пытается здесь найти выход и может повернуть к подвигу веры. Так, П.А. Флоренский во втором письме «Сомнение» пишет: «Мы исчерпали средства реализма и рационализма; повернулись к скепсису, т. е. к рассмотрению; к критике суждений» [8. С. 32-35]. Подвиг веры проходит через три этапа. «Цель же веры: перейти от ассерторической истины мира к аподиктической, т. е. перейти в сферу живого опыта (опыт сердца). Разумная же вера есть гнусность и смрад перед Богом (так как здесь не удаляется самость)» [8. С. 32-35]. Третий этап веры есть сплав интуиции и дискурсии, т. е. на этом этапе вера и знание сливаются через просветление сердца. О сердце философ пишет очень проникновенно, считая, что мистика церковная есть мистика груди. Далее П. Флоренский в письме девятом «Тварь» сравнивает понятие сердца в нескольких языках, где везде оно переводится как «славянское: середина, стержень, корень,
центральность, серединность, или еврейское: окутывать, сосредоточение» [8. С. 33, 268]. Получается, что в еврейском варианте сердце есть орган, который скрывает, окутывает и хранит нечто. Это нечто и есть познающий дух. Таким образом, единство интуиции и дискурсии достигается через просветление сердца, которое становится способным увидеть мир в его единстве, т.е. сердце вводит нас в «сущее всеединство». Познание есть единение познающего и познаваемого. В отличие от М.М. Тареева П.А. Флоренский ни в коем случае не противопоставляет сердце разуму. Напротив, сердце вмещает в себя рациональное, но не останавливается на этом. Итак, познание, вернее его возможность, коренится в Боге и осуществляется любовью и соборно. Следующая стадия является в форме преображенного сознания, где мистическая и интуитивная стороны возрастают, преодолевается антиномизм в мышлении, но окончательно антиномии преодолеть нельзя, по крайней мере, в жизни, и в конце происходит слияние субъекта и объекта. Здесь начинается область чисто мистическая, сфера восхищения, экстатических переживаний, где органом восприятия инобытия является опять-таки сердце.
В целом необходимо указать, что у М.М. Тареева отрицательное отношение к рацио, а у Флоренского -положительное. Последний понимал под «сердечным познанием» ведение божественного, которое должно подчинить себе рассудок; у П.А. Флоренского сердце раскрывается через антиномию, когда в конечном итоге достигается некое подобие единства (не абсолютное) интуиции и дискурсии в сердце.
Для более объемного видения феномена сердца в русской религиозной философии важно обратиться также к И.А. Ильину, который касался проблемы «сердечного познания» и считал сердце важнейшим центром духовной жизни. Достаточно упомянуть тот факт, что у И.А. Ильина есть книга под названием «Поющее сердце. Книга тихих созерцаний». Она стала духовным завещанием философа. Мыслитель считал, что «философия религии обращена на познание путей духовной свободы, укрепление личности посредством сердечного созерцания и созерцающей любви» [9. С. 11]. Религиозный опыт рождается в одухотворенном сердце в виде любви к Богу. Это путь духовного созерцания. «Раз выработанное и выношенное сердечное созерцание, - пишет И.А. Ильин в работе «Аксиомы религиозного опыта», - открывает человеку доступ к религиозному опыту. Воспринять Бога, «принять» Его, уверовать в Него и предаться Ему можно только силою цельного сердечного созерцания. Однако сердечное созерцание имеет далее способность присоединяться ко всякому культурно-творящему акту и сообщать ему особую глубину и чистоту, особую укорененность, духовную значительность, жизненную силу и содержательное богатство... Созерцание ограждает человека от отвлеченного интеллектуализма; сердце угашает опасности бесплодного рассудка, и трезвение заменяет плотскую «трезвость» [9. С. 106-107]. Мыслитель призывает людей к тому, чтобы убедиться, что именно Божественное мановение жизни есть истинная субстанция мира, и человек с поющим сердцем есть «Божий маяк» [10. С. 374-375]. Следовательно, истинное
счастье - это блаженство любящего, поющего сердца, которое уже здесь, в жизни, участвует в Царствии Бо-жием. Под сердечным созерцанием И.А. Ильин понимает «. любовь, избирающую себе такое жизненное созерцание, которым действительно стоит жить и за которое можно умереть. Его (Созерцание) можно определить как непосредственное восприятие («по-ятие» или «по-и-ятие»), но только в том смысле, что оно предается тотальному вживанию в любое жизненное выражение» [10. С. 543].
Следующим моментом в исследовании сердца как многоуровневой познавательной структуры является рассмотрение такой его функции, как самопознание, способствующей манифестации глубинного «я» человека и раскрытию его потенциала. Сердце - орган глубинного самопознания человека. Орган истинной экзистенции. Уже П. Д. Юркевич рассматривает сердце как средоточие всей телесной и духовной жизни человека. Сердце - это и источник человеческого существа, и законодатель, вместилище совести, а также место сосредоточения духа и знания Бога. Сердце - это экзистенциальный центр личности. Человек сначала ощущает все сердцем, а потом размышляет над этим. Однако более полно экзистенциальный аспект сердца раскрыл М. М. Тареев, определивший личность через христианскую дуалистическую этико-мистическую систему. Личность в своих онтологических (экзистенциальных) глубинах антиномична, но эта антиномия естественно присуща человеку как таковому. Дуализм естественной и благодатной природы в человеке имеет некую метафизическую точку схождения - сердце. Двойственность личности не есть некая глобальная катастрофа или некая «поврежденность» - это есть сущность человека, его особенность и в своем роде положительная приспособительная особенность для реального существования на земле. М.М. Тареев развивает идею сердца как экзистенционального центра человеческой личности, способного воспринять веру, «чувствилища», дающего познание Божественного мира.
Существует и другая трактовка антиномичности человеческого существа, например у П.А. Флоренского в статье «О типах возрастания». Эта антиномия связана с сущностью человека, искалеченного грехом. Философ-богослов писал о «сердце - небесном оке», имея в виду «образ Божий», заключенный в Божественной части души [8. С. 267, 535-539]. Человеку надо лишь увидеть его, чтобы обрести целостность в общении с Богом. Несомненно, божественная помощь очень важна для человека, но П.А. Флоренский подчеркивает и человеческую активность в деле очищения и совершенствования своей природы.
Сердце - этический орган и вместилище совести. Еще в древности мудрецы связывали понятие нравственности с сердцем человека. Именно сердце, скорее всего, является главным средством нравственного познания. Всякий поступок, любая мысль первоначально окрашивается эмоциональным сердечным предзнани-ем, неким первейшим чувством - ощущением, которое не есть нечто стихийное и случайное, а есть выражение абсолютного духовного закона, такого же действенного, как и физические законы природы. Самой яркой характеристикой сердца для обыденного сознания яв-
ляется этическая составляющая сердца как органа нравственности. Продолжил эту линию П. Д. Юркевич, считавший, что нравственное развитие человека начинается из сердца, стремящегося к любви, сочувствию и общению с другими. Философ отрицает рационалистическую этику и вводит этику сердца, основанную на любви и вере. Более того, мы считаем, что гносеологический идеал, к которому стремится познающая личность, не отделим от понятия деятельной любви (любви как сущностной силы), поскольку идеал в познании - это мудрость, последняя же есть единство любви и правды.
В ходе рефлексивного осмысления феномена сердца в русской религиозной философии были сделаны следующие выводы.
Структура сердца и «сердечного познания» в частности очень сложна и не поддается однозначному описанию. Во-первых, сердце обладает рядом следующих параметров: познавательным, экзистенциальным (вместилище первичной данности человека как личности, его сущности), этическим, коммуникативным, творческим. Во-вторых, сердце имеет следующие уровни или слои: телесный, душевный и духовный, с которыми может быть связано глубинное «я» и трансцендентальное «я». Сердце является своеобразным органом вслушивания и вчувствования в реальность: сердечное созерцание, сердечное ведение. Именно оно является ключом ко всему разнообразию нашей эмоциональноценностной жизни, причем у сердца существует своя логика. Только сердце способно привести человека к целостному (интегративному) мировоззрению. Утверждение и постижение самых важных истин происходит в сердце - чистое же интеллектуальное доказательство остается глубинно не воспринятым. Сердце, рассмотренное в таком духовном аспекте, предстает как многоуровневая познавательная структура, проявляющая себя также в глубинном познании другого «я», в эмпатии, что, собственно, аналогично представлениям об эмоциональной культуре (далее составляющие эмоционального интеллекта по Д. Големану). Сердце изначально обладает некой эмоциональной активностью, которая имеет не только субъективный, но и объективный характер. Данная трактовка в целом соответствует концепции М. Шелера, который наделяет сердце эмоционально-ценностным познанием, основывающимся на материальных априори. «Сердечное познание» как специфический вид познавательной активности труден для рациональной рефлексии и с трудом пока принимается современной философской мыслью. Однако целостная гносеология как важнейший раздел философии должна с необходимостью включить в себя всю проблематику сердечной познавательной деятельности и выявить ее структуру, причем как с точки зрения индивидуального субъекта (человека) познания, так и с точки зрения «соборного» или коллективного субъекта познания как совокупности сердечных познавательных характеристик и устремлений человечества в целом.
Современное понимание эмоциональной культуры в европейской и американской научной мысли. Некоторую параллель с отечественной философией сердца можно провести относительно западных моделей эмоциональной культуры. В современной науке накопи-
лось достаточное количество различных теорий, объясняющих те или иные познавательные способности человека. В разные эпохи маятник отклонялся то в сторону рационализма, то интуитивизма, сейчас же появляются теории, совершенно отличные от прошлого опыта, в которых акцент ставится на эмоциональной составляющей человеческого восприятия себя и окружающих. Во многом социально-психологические проблемы личности связаны не с недостаточностью интеллектуального показателя, здесь зачастую все в норме (высокий показатель 1р - комплекс когнитивных и мыслительных способностей, или коэффициент интеллекта).
Проблема эмоциональной культуры представлена такими зарубежными учёными, как Р. Бар-Он, Дж. Мейер, П. Сэловей, Д. Големан, Х. Гарднер, Д Слайтер, X. Вей-сингер, Р. Стернберг.
В XXI в. - эпохе технического прогресса и колоссального роста информации - наблюдается духовная деградация, кризис в области общественных отношений, например проблема компетентности в понимании и выражении эмоций. С одной стороны, в нашей культуре достаточно проявлений чувственности, аффектов и прочего, с другой стороны, постоянно насаждается культ рацио (например, герой в современном боевике -это железный, безэмоциональный сверхчеловек, он убивает десятки людей и не испытывает дискомфорта). В результате происходит вытеснение из нашего сознания здоровой эмоциональности, эмоций. Отсюда возникают различные психосоматические заболевания. Уникальный пример баланса между аффектом (эмоциональной сферой, сферой сердца) и разумом встречается в русской религиозной философской мысли. Знакомясь с западной традицией эмоциональной культуры или, вернее, эмоционального интеллекта, нельзя не заметить, что в ней существует пока еще немало противоречий и различных, порой диаметральных мнений. В отечественной науке также существуют аналоговые теории с акцентированием внимания либо в сторону философии, либо психологии, либо религиозного опыта. Существуют также и синтетические варианты понимания познавательного механизма человека на стыке философии, психологии, религии и медицины. В истории научной мысли постоянно наблюдалось отклонение то в одну, то в другую сторону. Наша позиция - это гармоничное совмещение разума и сердца, интеллекта и аффекта, но не в сторону лишь познания как в интеллектуализме или когнитивной психологии, а в сторону философии сердца, целостного подхода (некоторые вариации современной концепции эмоциональной культуры).
По нашему убеждению, классическая рационалистическая философия уделяла явно не достаточное внимание таким формам познания, как интуитивное самоуглубление, инсайд, созерцание, эмпатия, неразрывно связанным с человеческим сердцем. Но при этом всегда имплицитно подразумевалось, что истинное познание есть нечто большее, чем деятельность интеллекта, а познавательный процесс не ограничивается лишь рассудочно-рациональным постижением действительности. Принцип «от сердца к сердцу» - это, с нашей точки зрения, не метафора, а вполне реальный гносеологический феномен усвоения и передачи наиболее
экзистенциально значимых видов знания, например в форме диалога, со-беседования.
Интересно проследить генезис представлений о познавательном процессе, причем не только в линейном общеисторическом разрезе, но и в сопоставлении западной и российской традиций.
На западе только в ХХ в. появились мощные концепции, акцентирующие внимание на эмоциональной культуре. Это и не удивительно, поскольку с точки зрения утилитарного мышления человечество увидело огромный потенциал в данной области: это и возможность развивать качества лидера, и возможность более комфортного проживания, достижения многих благ с помощью новых психологических техник, и это также возможность избегать депрессии в наш информационный век. В целом теории эмоциональной культуры развиваются в сторону расширения психологического базиса, политического и экономического (успешный управленец). Понимание эмоциональной культуры строится на акцентировании внимания человека к его эмоциональной, чувственной сфере. Умение владеть своими эмоциями, знать, как они проявляются, уметь прогнозировать эмоциональное состояние других людей и, что еще важнее, научиться его менять в выгодную для себя сторону - вот какие задачи ставит перед собой европейская наука. Правда, здесь важно не впасть в другую крайность - чрезмерное развитие чувственности, эмоциональности. Ряд психологов разводят понятия «эмоции» и «чувства». Так, эмоции - это внезапная, кратковременная, импульсивная реакция, порыв-ответ на какую-либо ситуацию (ответ может быть положительным, духовно высоким и наоборот), а чувства - это сложившаяся эмоциональная реакция-впечатление, которая уже в самой природе личности во многом определяет его поведение, продуманные действия. Получается, что чувственная природа человека более всего характеризуется косностью и сложностью перевоспитания, совершенствования, но и само это самовоспитание, саморегулирование начинается с одномоментных импульсов-эмоций. В этом сложность, поскольку сама необходимость правильного самовоспитания и развития навыков быстрого реагирования в нужный момент легко осознается умом, но сложно воспринимается на эмоциональном уровне. К тому же высвечивается и еще один момент: в обыденной ситуации эмоция-импульс оказывается быстрее рационального обдуманного волевого желания измениться. Вот здесь-то и способны помочь мощная традиция русской религиозной философии и религиозный опыт в совокупности с научными данными. Ведь при всей разработанности схем самосовершенствования, улучшения своего познавательного навыка необходимо некоторое нравственное изменение - трансформация в совокупности с волевым усилием и интеллектуальной готовностью. Ни один из этих элементов не срабатывает эффективно автономно. Так, при всей богатой информационной базе человек может все знать на уровне теории о нравственности, добре, но, тем не менее, он не в силах сделать себя лучше, познать мир с других граней, усовершенствовать свой коммуникационный талант. Наука знает много примеров гениальных людей, не сумевших полностью реализоваться. То же наблю-
дается и в отношении человека с богатой эмоциональной картиной. В данном случае человек может постоянно увлекаться в сторону тех или иных эмоциональных состояний, он не способен облечь их в разумную оболочку настолько, чтобы правильно реагировать на определенные ситуации, он, как маятник, постоянно уклоняющийся в разные стороны и, как следствие, страдающий от непостоянства. Только в результате большой работы в гармоничном соединении с помощью волевого усилия эмоциональной и рациональной сторон возможна эффективная позитивная трансформация человека.
Итак, какие существуют определения эмоциональной культуры или даже интеллекта в западной традиции? На пике популярности находится теория, представленная Д. Големаном, П. Саловеем и Дж. Мэйером [5]. Но необходимо упомянуть и об их предшественниках. Самый первичный уровень в понимании эмоциональных способностей следующий: эмоциональные способности - это то, на что обычно ссылаются как на свойственное людям с хорошо развитой практической мудростью или «здравым смыслом». Так, существуют исследования, направленные на изучение исключительно эмоциональных способностей человека, воспитание своих эмоций и чувств, повышение уровня EQ (Emotional Quotient) по аналогии с IQ (интеллектуальный показатель). Также данные исследования проводятся с точки зрения обучения людей навыкам ведения эффективного бизнеса, общения и преодоления психологических проблем. Есть специализированные институты, которые пытаются совместить данные об эмоциональной культуре с представлениями о сердце, например институт HeartMath в США.
На данный момент существуют следующие определения эмоциональной культуры или эмоционального интеллекта. Быть эмоционально умным не менее значимо, чем быть интеллектуально умным. Эмоциональная интеллигентность (EI) берет свое начало в концепции «социальной интеллигентности», которая стала разрабатываться еще с 20-х гг. прошлого столетия. Впервые в этой области сделал некоторые успехи И.Л. Торндайк. Одним из первых данную проблему с точки зрения психологии на Западе рассмотрел доктор Р. Бар-Он, который данный вид познавательных способностей определял как совокупность некогнитивных умений, влияющих на нашу возможность успешно справляться с психологическими проблемами, с давлением на нас окружающей среды. Для определения данных эмоциональных способностей он разработал свой знаменитый тест (Emotional Quotient inventory). Позже ученый дополнил и развил его с помощью методики С. Стайна [14].
Позже знаменитые исследователи П. Саловей и Дж. Мейер ввели в научный оборот термин «эмоциональный интеллект (способности)» [11]. Это вся гамма способностей человека позволяет правильно оценивать и воспринимать эмоции, управлять ими и гармонично сочетать с интеллектуальными способностями. Сюда входят и здравый смысл, и в разумных пределах чувствительность, и некоторый интуитивный потенциал - в целом все то, что помогает человеку выжить. Эмоциональный интеллект имеет следующую структуру: распознавание собственных эмоций, владение эмоциями,
самомотивация, понимание эмоций других людей. В целом это система умений, которая дает нам возможность прокладывать свою дорогу в сложном мире -личные, социальные аспекты общих способностей, неуловимый здравый смысл и чувствительность, которые так значимы для эффективного ежедневного функционирования [15]. Правда, необходимо оговориться, что американские мыслители в своих работах оставляют некоторые понятия не объясненными, например такое определение, как «интуитивное улавливание», которое сложно воспринимается (в этой области гораздо больше сделала школа русской религиозной философии).
Совершенно невозможно игнорировать достижения еще одного исследователя, написавшего знаменитую работу «Эмоциональная интеллигентность», - Д. Голе-мана [12]. Он расшифровывает понятие эмоционального интеллекта, разворачивая его посредством следующих составляющих: самопознание (включающее в себя и правильную самооценку), саморегулирование (владение всей палитрой своих эмоциональных способностей), мотивация (инициативность, активность, оптимистичность, то, что направляется волевым усилием). Здесь необходимо подробнее рассмотреть важнейший аспект познавательного процесса - это понимание волевого начала и его роли в человеке. По нашему глубокому убеждению, витально-волюнтаристическая составляющая в концепциях, объясняющих познавательный процесс, например в иррационалистических, всегда направлена в сторону инстинкта, порыва, чувства, которые не сдерживаются рациональным началом, и в зависимости от авторской позиции такое положение одобряется или порицается. Воля же как направляющая сила несомненно должна служить связующим началом между интеллектом и чувством. Следующая составляющая в схеме Д. Големана - это эмпатия (понимание эмоций другого человека, его прочувствование), и последняя составляющая эмоционального интеллекта -эффективные общественные отношения (умение вызвать необходимую нужную эмоциональную реакцию у окружающих, умение работать в группе). Ученый выяснил, что высокий интеллектуальный показатель (1Р) не спасает в трудных житейских ситуациях, ибо здесь человеку требуется не менее высокий коэффициент эмоциональной культуры (БР). Низкий же уровень эмоциональной культуры (минимизация положительных эмоций) прямым образом влияет на эффективность (рост или понижение) познавательных процессов, а также на общее физиологическое состояние организма. Эмоциональный интеллект - есть то, что помогает человеку стать успешным, или то, что помогает достичь поставленной цели, быть лидером, ладить с людьми, иметь друзей. Более того, на Западе работодатели уже включают в тестирование пункты, оценивающие эмоциональный интеллект служащих, поскольку это существенно увеличивает шансы быть успешным управленцем, менеджером, руководителем.
Позитивная психология относительно недавно начала обращать внимание на такую важную установку: укрепление положительных эмоциональных способностей. Об этом говорят и современные данные в области психосоматики. «К примеру, у больных ишемической болезнью сердца нередко обнаруживаются: внутреннее
напряжение, нетерпимость, стремление к постоянному лидерству, эмоциональная неустойчивость. Установлено, что возникновение бронхиальной астмы связано с наличием в характере выраженных черт напористости, нетерпимости. Заболевания щитовидной железы могут быть вызваны неумеренностью. При облитерирующем эндартериите (сосудистое заболевание) обнаруживают боязливость. Каждое психосоматическое заболевание имеет свои психопатологические проявления. Главной причиной дисфункций и нездоровья во всех вышеперечисленных примерах являются стрессы, нервные потрясения, конфликты, длительное психоэмоциональное перенапряжение» [13. С. 87-88].
Человек постоянно пытается сократить расстояние между умом (интеллектуальной интеллигентностью) и сердцем (эмоциональной интеллигентностью). Научившись использовать эмоциональную интеллигентность, мы сможем начать работать с поразительной производительностью и эффективностью.
Подводя итог вышесказанному, следует признать, что эмоциональное и душевное здоровье, а также состояние нашего сердца напрямую влияют на физическое здоровье, наше восприятие окружающей среды и отношение к нам людей. Так, К. Зорин пишет: «Ученые провели параллели между “инфарктным” характером человека и возникновением ИБС. Зарубежные авторы утверждают, что сердечно-сосудистые заболевания наиболее распространены среди людей с определенными аспектами невротизма (депрессия, уныние, импульсивность) и отдельными психопатическими проявлениями (враждебность, агрессивность, гнев, цинизм)» [16. С. 10].
Заканчивая анализ эмоционально-когнитивного уровня сердечной деятельности, необходимо отметить, что сердечная интуиция имеет прямую связь с познавательными возможностями личности. Эффективность
всякого познания связана с сердечно-эмоциональным состоянием организма человека. Именно на эмоционально-когнитивном уровне, когда человеческое сердце проявляет себя в положительном аспекте в виде любви и со-чувствия (со-переживания - эмпатии) к окружающим и к природе, оно (сердце) имеет способность придавать культурному творческому акту особое жизненное содержание. На эмоционально-когнитивном уровне сердце выполняет важнейшие экзистенциальнопознавательные функции самопознания и эмоционального познания других человеческих «я». Интеллект без сердечной эмоциональной интуиции приводит лишь к технократизму и релятивизму, а в конечном итоге - к цивилизации, где не останется месту человеку как целостной духовной личности.
Многие психологи и философы отмечают, что эмоциональной грамотностью, естественно, обладают те люди, которые имеют определенный личный уровень эмоциональной культуры. В данном случае, с философской точки зрения, на первый план выходят несколько моментов: необходимость самораскрытия
себя во вне, создание мнения о себе у другого, переживание единства себя с другими (например, в рамках целостной философии утверждается, что каждый человек испытывает желание и необходимость единения с себе подобными, абсолютное совершенствование возможно лишь в самоотдаче, жертве и слышании себя в другом). На настоящий момент существует потребность в дальнейшем исследовании феномена эмоциональной культуры, философии сердца, познавательных способностей человека в целом, поскольку это откроет широкие горизонты возможностей, в частности способ гармонизации межличностных отношений, более глубокое и эффективное познание себя и как следствие повышение уровня психологической культуры общества в целом.
ЛИТЕРАТУРА
1. Паскаль Б. Мысли. М., 1995. 480 с.
2. Стрельцова Г.Я. Паскаль и европейская культура. М., 1998. 496 с.
3. ШелерМ. Избранные произведения. М.: Гнозис, 1994.
4. Вышеславцев Б. Значение сердца в религии // Путь. 1925. № 1. С. 66-79.
5. Юркевич П.Д. Философские произведения. М., 1990. 669 с.
6. ТареевМ.М. Основы христианства. Система религиозной мысли. 2-е изд. Сергиев Посад, 1908. Т. 2: Евангелие. 367 с.
7. Тареев М.М. Основы христианства. Краткое изложение. СПб., 1908. 74 с.
8. Флоренский П.А. Соч.: В 4 т. М., 1998.
9. Ильин И.А. Аксиомы религиозного опыта. М., 1993. 324 с.
10. Ильин И.А. Собр. соч.: В 3 т. М., 1994. Т. 3. 592 с.
11. Саловей П. Интеллигентность эмоциональной интеллигентности / П. Саловей, Дж. Мейер. М., 1993, С. 433-442.
12. Големан Д. Эмоциональная интеллигентность. Нью-Йорк: Бэнтам букс, 1995.
13. Авдеев Д.А. В помощь страждущей душе. Опыт врачебного душепопечения. М., 2000.
14. Bar-OnR. Emotional intelligence and subjective wellbeing. Manuscript submitted for publication. 2005.
15. Mayer J.D., Di Paolo M., Salovey P. Perceiving affective content in ambiguous visual stimuli: A component of emotional intelligence // J. Pers. As-
sessment. 1990. Vol. 54. № 3, 4. P. 772-781.
16. Зорин К. Духовный фактор болезни // Медицинская газета. 2006. № 46.
Статья представлена научной редакцией «Философия, социология, политология» 12 февраля 2008 г.
