CC BY
158
УДК 34.01
К.В. Горян
Владивостокский государственный университет экономики и сервиса Владивосток. Россия
Российская концепция экологического права: современное состояние и перспективы
Исследуются история формирования и современное состояние российской концепции экологического права. Автор использует социокультурный метод для определения содержания идей и принципов экологического права. Делается вывод о необходимости усовершенствования концепции экологического права, а также о необходимости правового воспитания для формирования экологической правовой культуры.
Ключевые слова и словосочетания: экологическое право, концепция права. K.V. Go^an
Vladivostok State University of Economics and Service Vladivostok. Russia
Russian conception of environmental law: the current state and prospects
The article examines the history of the formation and the current state of the Russian concept of environmental law. The author uses socio-cultural method for the determination of the ideas and principles of environmental law. The conclusion about the need of improvement of the concept of environmental law, and the need for legal education for the formation of environmental legal culture is made.
Keywords: environmental law, concept of law.
Потребительское отношение к окружающей среде привело к ряду экологических проблем, ставящих под угрозу устойчивое развитие человечества и даже существование человека как биологического вида [16. С. 67]. Международное сообщество предложило изменить традиционные подходы к окружающей среде, призвало содействовать устойчивому и безопасному развитию всех государств, которое достигается в результате их активного сотрудничества.
международное право устанавливает прямую связь между охраной окружающей среды и международной безопасностью. При этом защита и улучшение охраны окружающей среды, рациональное использование всех природных ресурсов тесно увязываются с обеспечением всех аспектов международной безопасности.
Горян Кристина Владимировна - ст. преподаватель кафедры уголовно-правовых дисциплин; е-mail: kristina. [email protected].
Международная экологическая безопасность предполагает такое состояние международных отношений, при котором обеспечиваются сохранение, рациональное использование, воспроизводство и повышение качества окружающей среды. В рамках Заключительного акта 1975 г. были закреплены наиболее общие политико-правовые подходы европейских государств к охране окружающей среды: определены цели, области, формы и методы сотрудничества по охране окружающей среды в Европе [8]. В документе «Вызов времени перемен», принятом в 1992 г. в рамках Хельсинкского процесса, предложена разработка широкомасштабного плана действий по охране окружающей среды [5].
Несмотря на активное сотрудничество Российской Федерации с ЕЭК ООН в рамках процесса «Окружающая среда для Европы» [19], концепция экологического права на сегодняшний день представлена идеями и теориями, которые отражают потребительское отношение к природным ресурсам, что находит свое выражение в действующем законодательстве. До сих пор не утверждена национальная концепция экологической безопасности, хотя ее обеспечение является одной из первоочередных задач, стоящих перед государством. Любая национальная концепция той или иной отрасли права разрабатывается с учетом географических, экономических, социальных особенностей государства, отражает идеологические особенности развития общества и имеет программный характер.
Исследование российской концепции экологического права должно осуществляться с использованием специальных методов научного познания. Юридическая наука имеет достаточно обширный методологический арсенал, позволяющий исследовать право и тесно связанные с ним политико-правовые, социально-правовые и другие феномены. Однако собственно юридические (или специально-юридические) методы познания, развивающиеся в границах догмы права, исключают из познавательных горизонтов многие моменты, влияющие на развитие права, функционирование правовой системы, признание позитивного права населением и т.д. Следствием такого упрощения становится малый эвристический и предсказательный потенциал правовой науки. Так, незатрагиваемые аспекты отходят в предметную область политологии, экономики, социологии и других социогума-нитарных наук, претендующих в итоге на лучшее понимание подлинного, реально существующего права, чем юриспруденция.
Поэтому всё более перспективными и оправданными видятся методы, выходящие за рамки классической нормативистской модели правового познания. Всё чаще в юриспруденции используются методы, ранее нетипичные для правовой науки, которые позволяют направить взгляд исследователя на культурологические, философско-мировоззренческие, антропологические и прочие метаоснования формально-юридической стороны права [14. С. 56-64]. Одним из доминирующих становится социокультурный или цивилизационный подход к познанию права, сущность которого состоит в попытке рассмотрения общества и возникающих в нём феноменов (право, власть, мораль и т.д.) как единства культуры и социальности, образуемых и преобразуемых деятельностью человека [7. С. 92].
Современный социокультурный подход стремится увидеть отпечаток уникальности в универсальном и общечеловеческом. Например, такая всемирно признанная ценность как права и свободы человека в каждом социокультурном пространстве хоть и имеют место, однако характеризуются рядом особенностей, неповторимых черт, т.е. они специфичны. Данную специфичность образует общество как система отношений и культура, как совокупность ценностей и норм [12. С. 10].
Культура определяется как совокупность материальных и духовных ценностей, созданных человеческим обществом, которые характеризуют определенный уровень его развития. В понимании культуры большое значение уделяется отделению человека и социума от мира природы. Из такой предустановки, на первый взгляд, должен следовать вывод о противопоставлении человека миру природы, но, тем не менее, будучи многогранным явлением, культура не несёт в себе заведомо негативного отношения к миру природы, а включает в себя нормы и ценности обращения с ней - экологическую культуру - характер этих норм и культура в целом отличаются от общества к обществу.
Понятие «экологическая культура» представляет собой совокупность норм, взглядов и установок, характеризующих отношение общества, его социальных групп и личности к природе. Экологическая культура - «одухотворенные ценностным смыслом формы повседневного поведения, чувств и мышления человека, согласующиеся с моральными нормами по отношению к окружающей среде. Экология - это мера свободы человека по отношению к природе» [6. С. 1284]. Зеркальным отражением сложившейся в обществе экологической культуры является экологическое сознание, состоящее из системы сложившихся взглядов, знаний и идей относительно взаимоотношений живых систем и взаимодействия их компонентов. Экологическое правосознание специфично тем, что «пропускает все вышеуказанные взгляды, знания и идеи через призму правовых норм и категорий и отличается не только правоустановленно-стью, но и возможностью оказывать непосредственное влияние на процессы создания, применения и реализации соответствующих правовых норм» [1. С. 135]. В отношениях «человек-природа», в формировании экологической культуры, ее норм, большое значение приобретает право, а именно экологическое право. Оно призвано способствовать рациональному, научному регулированию этих общественных экологических отношений, включая правовой порядок использования природных ресурсов, их восстановление и охрану. Эффективность данных отношений зависит от уровня правовой культуры. Правовая культура обусловлена уровнем правосознания в обществе, режимом законности и правопорядка, состоянием законодательства, правоприменительной деятельностью юрисдикционных органов. Эколого-правовая культура должна включать и экологическое, и правовое воспитание, в процессе которого формируются эколого-правовые знания, а через знания формируются эколого-правовые ценности, убеждения, принципы, определяющие поведение и позицию в отношениях «природа-человек». Эколого-право-вое воспитание - это объемный элемент духовной культуры личности, который формирует иное отношение к природе, окружающей среде, обществу и человеку
и выступает как средство социализации личности, основанное на существующих правовых нормах в обществе. В процессе эколого-правового воспитания человек обогащается такими установками, как отношение к природе как к основной ценности государства, понимание важности гуманного отношения к ней. Все это в совокупности способствует решению экологических проблем [1. С. 135].
Поэтому имеет важное научное значение определение фактического состояния и дальнейшая разработка российской концепции экологического права, поскольку идеи и принципы, заложенные в ней, влияют на формирование правосознания личности и общества, определяют правовую культуру и выражаются в правовом поведении субъектов. Концепция определяет нормативное содержание законодательных актов, нормативно-правовые акты, в свою очередь, отражают господствующие в обществе идеи и принципы.
Если обратиться к истории формирования отрасли российского экологического права, то можно проследить интересную закономерность его развития: охрана природных ресурсов осуществлялась через защиту прав собственности, экономических, военных и налоговых интересов государства. В XVII в. в России проявилась потребность в регулировании добычи объектов животного мира как мере по предотвращению их истощения. При этом регламентировались как способы добычи, так и размеры добываемых видов, например, рыб [3. С. 64]. Господствовавшие в сознании общества того периода идеи и представления об окружающей среде отобразил в своем труде «Курс русской истории» В.О. Ключевский [9]: беспощадная эксплуатация природных ресурсов и нелюбовь к ним, потребительское отношение вкупе с причинением невосполнимого ущерба. Следует отметить, что исследователь подобным образом характеризовал жителей западной части России. Однако, если обратиться к специальной литературе, посвященной экологической культуре коренных народов Сибири, Дальнего Востока и Севера, то наблюдается совершенно иная картина. Например, у бурятов издревле существовала философская система отношения к природе: ее рассматривали не только как дом, основу благополучия и богатства, здоровья, но и как основу нравственных и духовных начал. Народ считал себя частицей природы, единой, великой и неделимой, а озеро Байкал рассматривалось как живой организм, сокровище, окутанное тайной и имеющее отношение к космосу и Вселенной [10. С. 63]. У бурятского народа была целая исторически обусловленная система экологических принципов и традиций, практически все природные ресурсы находились под защитой религии: шаманизма и ламаизма: запрет на охоту в «святых шаманских местах» связывают с сохранением и спасением от неминуемого уничтожения целого ряда представителей флоры и фауны. исключительно бережно относились буряты к лесам, понимая, что лесные массивы - это кладовая, от которой зависит полноводие рек и озер, богатство и разнообразие животного и растительного мира. Уважительность к природе сказывалась даже в конструкции обуви: носки гутулов специально были приподняты, чтобы при ходьбе не навредить земле [10. С. 64].
Отсутствие в начале ХХ века в России специального закона для охраны природы объяснялось современниками таким колоссальным количеством диких животных,
что «сама мысль об охране природы была чужда как народу, так и правительству». Однако в 1915-1916 гг. под руководством академика И.П. Бородина, пионера серьезной научной природоохранной деятельности в России, был разработан первый (неосуществленный) проект российского Закона об охране природы [3. С. 67].
Если требования по природопользованию и охране объектов живой природы осуществлялись изначально в рамках института права собственности, то требования по охране воздуха, воды и общественных мест от загрязнения получили развитие в законодательстве, которое позже стало называться санитарным. В советский период проблема охраны природы от загрязнения оценивалась в основном как санитарная, а не экологическая. Это означало, что при регулировании охраны атмосферного воздуха и вод учитывались преимущественно интересы охраны здоровья человека, а не всех живых организмов, страдающих от загрязнения [3. С. 68]. В начале 60-х гг. в связи с повышением интенсивности вовлечения в хозяйственный оборот богатых природных ресурсов страны в период развернутого строительства коммунизма на национальном уровне была осознана необходимость установления системы мероприятий, направленных на охрану, использование и воспроизводство природных ресурсов. Однако законодательство того периода не играло заметной роли в регулировании природопользования и охраны природы: оно не предлагало эффективных природоохранных мер и механизмов обеспечения их выполнения, не предусматривало даже мер юридической ответственности за нарушение его положений. В последние десятилетия существования СССр законодатель осознал необходимость изменения подхода к регулированию природопользования, однако существенные изменения так и не были внесены. В результате этот период запомнится потомкам как череда экологических катастроф, последствия которых ощущаются до сих пор: высохшее Аральское море, Семипалатинский полигон ядерных испытаний, добыча никеля в норильске, новокузнецкий смог.
на современном этапе экологическое право развивается с учетом следующих важнейших факторов: кризисного состояния окружающей среды в стране и общественных потребностей в восстановлении благоприятной окружающей среды; дефектов существующего экологического законодательства, для которого характерны наличие пробелов и фрагментарность в правовом регулировании экологических отношений; перспектив создания правового и социального государства; происходящей трансформации общественных экономических отношений; введения ряда форм собственности на природные ресурсы; тенденций развития взаимоотношений общества и природы и экологического права в мире. Важнейшим принципом формирования экологического законодательства на современном этапе является его гармонизация с передовым мировым законодательством [3. С. 72].
Однако эффективность экологического законодательства зависит от его реализации - применения норм права конкретным субъектом, который должен понимать необходимость сохранения природного равновесия. Поступки человека изменяют окружающий мир, но изменяют также и его самого, разрушая его не только физически, но и духовно: человек - часть природы, но как носитель разума именно он несет ответственность за свои действия по отношению к природе [11. С. 177].
Кризисное состояние природопользования и охраны окружающей среды является отражением кризиса культуры, сформированной в рамках техногенной цивилизации, кризиса ценностей как таковых, кризиса личности, ставящей в отношениях с окружающим миром свои индивидуальные интересы превыше всего. По мнению исследователей, потребительское сознание человека, технократизация культуры, несогласованность в развитии ее отдельных частей - причины, которые лежат в основе кризиса отношений в системе «общество-человек-природа», а все остальное -загрязнение окружающей среды, сокращение биоразнообразия, нерациональное природопользование - лишь следствия [1. С. 134].
Экологическая культура как общества, так и отдельных индивидов, будучи частью правовой культуры, определяет действенность правовых норм и институтов, их востребованность. Например, препятствиями для проведения экологического референдума являются интересы определенных социальных групп, «подкрепленные материальными и финансовыми благами и выгодами» [2]. Более того, природоохранная тема становится разменной монетой в политических отношениях. Например, НКО «Экологическая палата России», созданная бывшими депутатами Госдумы, обратилась к Правительству РФ с просьбой «импортозаместить» влиятельные организации WWF России и Greenpeace. По мнению представителей палаты, экологическое движение в стране должно быть прежде всего патриотически настроенным - действовать так, чтобы не мешать российской промышленности и бизнесу [15].
Показателен при рассмотрении данного вопроса пример законодательного регулирования обращения с морскими животными. Во-первых, вылов морских животных не сертифицирован, во-вторых, осуществляется по выдаваемым Ро-срыболовством квотам для учебных и культурно-просветительских целей, а также для научно-исследовательских и контрольных целей. На самом деле, после периода адаптации и обучения большинство этих животных (за исключением погибших в неволе) продаются за границу и, в меньших масштабах, в частные российские дельфинарии. Так, в сентябре 2015 г. сотрудники Тихоокеанского рыбохозяйственного центра незаконно выловили у берегов Чукотки занесенных в Красную книгу 11 особей детенышей тихоокеанских моржей, убив при этом 11 самок. Впоследствии десятимесячные моржи были проданы за границу [4].
Торговля морскими животными регулируется Международной Конвенцией о торговле видами дикой фауны и флоры, находящимися под угрозой исчезновения (the Convention on International Trade in Endangered Species, далее - CITES). Это соглашение, ратифицированное более чем 120 государствами, предусматривает наличие специального разрешения CITES на перемещение животных через границу. Такое разрешение выдается при условии положительного заключения Научного органа CITES, которым в РФ является Министерство природных ресурсов и экологии Российской Федерации). Данные базы CITES за 2012-2015 гг. свидетельствуют о ежегодном росте экспорта морских животных из России [20]: например, только белух с 29 до 37 особей. Однако эти данные не соответствуют данным таможенной статистики внешней торговли РФ Федеральной таможенной службы за аналогичный
период по коду ТНВЭД «010612 - прочие морские животные млекопитающие: киты, дельфины и морские свиньи (отряда CETACEA); ламантины и дюгони (отряда SIRENIA); тюлени, морские львы и моржи (подотряда PINNIPEDIA)» [17], поскольку количество морских животных, вывезенных из России по разрешению CITES, значительно меньше, чем по данным ФТС РФ. Подавляющее большинство особей экспортируется из Приморского края, а покупателями животных выступают коммерсанты из КНР. По сути, основная часть мирового рынка морских животных сейчас представлена российско-китайской торговлей и поставками дельфинов из Японии [18]: во всем мире прослеживается тенденция к сокращению числа океанариумов и дельфинариев, многие страны предпочитают изъятию из дикой природы разведение животных в неволе. столь хищническое отношение к морским животным объясняется не только низким уровнем правовой культуры задействованных субъектов (прежде всего тех, кто ex officio обязан заботиться об их сохранении и охране), но и конкретными правовыми предписаниями, не учитывающими особенности флоры и фауны. Спрос на морских животных объясняется популярностью эксплуатирующих их развлекательных заведений у населения, которое имеет весьма смутное представление о невыносимости для этих животных любых условий содержания в неволе, поскольку такие животные характеризуются высокой социализацией среди сородичей, кроме того, невозможно достичь соответствия условий содержания в неволе необходимым требованиям. Так называемая «дель-финотерапия», не доказанная официальной наукой, представляет собой опасность из-за риска заражения людей, вступающих в контакт с животными, бактериями-сопрофитами, безвредными для животных, но смертельно опасными для людей (например, фокамикоплазмоз) [13]. Такое невежество подавляющей части общества определяет уровень экологической и соответственно правовой культуры, влияя, в свою очередь, и на содержание экологического законодательства.
Господствующие в общественном сознании идеи формируют фактическую российскую концепцию экологического права, которая носит потребительский и варварский характер. на наш взгляд, сохранение богатства растительного и животного мира, всей экосистемы российского государства зависит от определения главных идей и принципов, выделения их в качестве приоритетов человеческой жизнедеятельности. Декларирования их недостаточно:, необходима постоянная системная работа по правовому воспитанию не только индивидов, но и общества в целом.
1. Баторова, Т.П. Некоторые вопросы взаимосвязи экологии и права / Т.П. Баторова, Б.Б. Цыбиков, Н.Ш. Малакшинова // Вестник Бурятского государственного университета. - 2015. - Вып. 14А. - С. 133-137.
2. Блатова, О. Уроки экологических референдумов в России / О. Блатова // Экология и права человека. - 2004. - № 1270.
3. Бринчук, М.М. Экологическое право / М.М. Бринчук. - М.: Юрист, 2004. - 670 с.
4. Военная прокуратура выявила убийство и продажу моржей на Чукотке на 22 млн руб. // Информационное агентство России ТАСС: официальный сайт [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://tass.ru/obschestvo/2271607 (дата обращения 18.11.2016).
5. Вызов времени перемен: Хельсинкский документ 1992 года // ОБСЕ: официальный сайт [Электронный ресурс]. - Режим доступа: www.osce.org/ru/mc/ 39534?download=true (дата обращения 18.11.2016).
6. Габидуллин, И.Ф. Экологическое правосознание и образование как одна из основ гражданского общества / И.Ф. Габидуллин // Вестник Башкирского университета. -2013. - Т. 18, №4. - С. 1283-1286.
7. Горян, Э.В. Исламская концепция прав человека и прогрессивное развитие международного права / Э.В. Горян // Международное право. - 2015. - № 3. - С. 91-101.
8. Заключительный Акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, 01.08.1975 // ОБСЕ: официальный сайт [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.osce.org/ru/mc/39505?download=true (дата обращения 18.11.2016).
9. Ключевский, В.О. Курс русской истории / В.О. Ключевский [Электронный ресурс]. -Режим доступа: http://www.kulichki.com/inkwell/text/special/history/kluch/kluch04.htm.
10. Красовский, О. Культ природы в традициях народов Бурятии / О. Красовский // Мир Байкала. - 2008. - № 3(19). - С. 62-65.
11. Кривошеева, Е.С. На пути к экологическому сознанию / Е.С. Кривошеева // Вестник Красноярского государственного университета. - 2010. - №1. - С. 177-183.
12. Лапин, Н.И. Социокультурный подход и социетально-функциональные структуры / Н.И. Лапин // Социологическое исследование. - 2000. - № 7. - С. 3-11.
13. Лора Белоиван: Океанариум - это мерзость и стыд // Новая газета во Владивостоке: официальный сайт [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://novayagazeta-vlad. ru/363/ekologiya/lora-beloivan-okeanarium-eto-merzost-i-styd.html (дата обращения 18.11.2016).
14. Овчинников, А.И. Архетипические и социокультурные основы правопонимания и правовой политики российского государства / А.И. Овчинников, А.Ю. Мамычев, Д.И. Мамычева, А.В. Манастырный, М.Е. Тюрин, А.В. Юшко. - Владивосток: Изд-во ВГУЭС, 2015. - 240 с.
15. Патриотизм - последнее прибежище экологии: Российские защитники природы хотят заместить импортных // Ъ-Коммерсант: официальный сайт [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://kommersant.ru/doc/2957336 (дата обращения -16.11.2016).
16. Пчельников, М.В. О некоторых проблемах формирования экологической правовой политики России / М.В. Пчельников // Философия права. - 2009. - № 1. - С. 67-70.
17. Таможенная статистика внешней торговли РФ Федеральной таможенной службы: официальный сайт [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://stat.customs. ru/apex/f?p=201:6:805698773702163::N0::P6_REQUEST:NEW (дата обращения 18.11.2016).
18. Тимофеев, А. Сумеречная зона: Дальний Восток России на мировом рынке морских животных / А. Тимофеев // Информационное агентство REX: официальный сайт [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.iarex.ru/articles/52264.html (дата обращения 17.11.2016).
19. Экологичнее, чище, умнее!: Декларация министров региона Европейской экономической комиссии Организации Объединенных Наций // Европейская экономическая комиссии Организации Объединенных Наций : официальный сайт. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://www.unece.org/fileadmin/DAM/env/documents/2016/ ece/ece.batumi.conf.2016.2.add.1.r.docx (дата обращения 17.11.2016).
20. Comparative Tabulation Report // CITES Trade Database: официальный сайт [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://trade.cites.org/en/cites_trade (дата обращения 18.11.2016).
© К.В. Горян, 2016
Для цитирования: Горян К.В. Российская концепция экологического права: современное состояние и перспективы // Территория новых возможностей. Вестник Владивостокского государственного университета экономики и сервиса. 2016. № 4. С. 176-184.
For citation: Goryan K.V. Russian conception of environmental law: the current state and prospects // The Territory Of New Opportunities. The Herald of Vladivostok State University of Economics and Service. 2016. № 4. P. 176-184.
Дата поступления: 21.11.2016.
