CC BY
28
И. Мяновска, д-р филол. наук, профессор, заведующая кафедрой культуры России, Университет Казимира Великого, г. Быдгощ, Польша, [email protected]
«
РОМАН ЕЖИ КОСИНЬСКОГО РАСКРАШЕННАЯ ПТИЦА» В КОНТЕКСТЕ МЕЖЛИЧНОСТНОЙ КОММУНИКАЦИИ
Ежи Косиньски — это американский писатель польско-еврейского происхождения. Родившись в семье польских евреев, окончив университет в Лодзи и завершив стажировку в Москве, он становится эмигрантом (1957) в США, затем студентом Колумбийского университета, а со временем президентом американского ПЕН клуба (два полных срока).
Не только в Польше он стал известен своим романом «Раскрашенная птица», опубликованным в 1964 г. на английском языке (заглавие оригинала «The Painted Bird»)1. На русском языке эта книга получила премию во Франции, а Ко- -синьски был признан лучшим иностранным автором. Роман «Раскрашенная птица», переведенный сразу же на 34 языка, становится бестселлером, его сравнивают с «Дневником Анны Франк», а автора — с Камю и с Сартром. Таким образом, Е. Косиньски становится одним из видных представителей литературной элиты США. Его следующие произведения «Ступени», «Садовник», «Чертово колесо», «Кокпит», «Свидание вслепую» и «Страсти господни», а также «Китайский бильярд», хотя и пользовались успехом, однако не вызывали уже такого резонанса, как роман «Раскрашенная птица». Роман «Садовник» был экранизирован, но автор подозревался в плагиате произведения польского прозаика Тадеу-
Любой текст состоит из других текстов, а культура есть по преимуществу коммуникация
дема Дызмы». Возможно, что неоднозначная реакция в литературном мире на эти и другие произведения Е. Косиньского стала причиной его акта самоубийства 2 мая 1991 г.
Спустя годы известный современный польский литератор Януш Гловацки написал книгу «Good Night, Dzerzi», в которой стремится развенчать миф о Ежи Косинь-ском2. Исследователь строит свою книгу в психологически-повседневной манере, в ней сцены из жизни Косиньского переплетаются с повествованием о рассказчике (Гловацки был одним из хороших знакомых _ автора романа «Раскрашенная птица»), пытающемся написать сценарий для фильма _ о писателе. В своей книге Я. Гловацки задает вопрос — кем был Ежи Косиньски — польским евреем, с удавшейся карьерой в США, сложным человеком, связанным с холо-костом и подозреваемым в том, что он не сам написал роман «Раскрашенная птица». Книга Гловацкого заново возбудила интерес к Косиньскому, его личности и творчеству.
Особое внимание привлекают те страницы романа «Раскрашенная птица», в которых налицо межличностная, межчеловеческая коммуникация. В этом произведении повествуется о скитаниях одинокого мальчика 6-7 лет, которого родители поручили полузнакомой женщине после втор-
ша Доленги-Мостовича «Карьера Нико- жения в Польшу немцев в 1939 г. Она уми-
рает, а мальчик (имени его не знаем, только внешность — смуглый, с темными волосами и черными глазами — то ли цыган, то ли еврей) странствует по оккупированным немцами территориям Вос- -точной Европы (в догадке — Польша).
Повествование в «Раскрашенной птице» ведется от первого лица, детскими глазами воспринимаются сцены жестокого, дикого издевательства местного населения, крестьян. Описанные сцены насилия, ужасов, извращений не только впечатляют, они просто выворачивают душу наизнанку. Рассказчик ищет спасения в вере и костеле, но и здесь нет помощи, он роняет тяжелый церковный требник, и разгневанный местный люд не только избивает его, но и бросает в яму. Он чудом спасается и тогда обнаруживает, что лишился дара речи. С этого места повествования можно говорить о наличии в романе элементов невербальной коммуникации. Таким образом, в рассматриваемом романе отчетливо представлены и органично переплетаются два типа речевой коммуникации — вербальная и невербальная.
Для рассказчика немота становится спасением. С этого момента его не трогают, меняются и мучители. Немцев прогоняют красноармейцы, а он сам становится сыном полка.
Стоит сказать, что определение «сын полка» у Косиньского, как и судьба рассказчика, частично заимствованы из повести Валентина Катаева «Сын полка» (1945),
В человеке идет постоянная борьба. И он сам решает, победить, или остаться побежденным, или самому вершить правосудие.
польский перевод которой вышел в 1950 г. в Варшаве.
Как известно, интертекстуальность можно толковать как категорию комму-_ никации. Еще А. Н. Веселовский считал, что автор произведения сам не создает новые сюжеты, а лишь пользуется готовыми образами, мотивами, трансформируя их3. Е. Косиньски, стажируясь в Советском Союзе в 1950-е гг., вероятно, знал произведения модного в то время и популярного В. Катаева.
В романе «Раскрашенная птица» особого внимания заслуживают описания действий всадников-калмыков, которые присоединились к немецкой армии, грабили и насиловали. Рассказчик, наблюдая за насильниками и их «доблестными поступками», чувствовал не только ужас, но и отвращение и глубже залез в кусты, однако не мог не видеть, когда «разъяренные солдаты окружили крестьянина, повалили его и изнасиловали. Потом, на глазах у жены и дочерей, они кастрировали его. Обезумевшая женщина, кусаясь и царапаясь, рванулась защитить мужа. Взревев от восторга, калмыки схватили ее, силком раскрыли ей рот и запихнули в горло кровавые лохмотья»4. В сцене с калмыками проявляется тактильная коммуникация — увидев приближающегося к нему калмыка, рассказчик почти перестал дышать, но тот, углубившись в кусты, наступил на руку повествователя (явное прикосновение). Далее насильник ударил его в грудь прикладом, но рассказчик подставил ему ногу и пока тот падал, помчался зигзагами, и пуля, отскочив рикошетом от земли, просвистела мимо.
Далее ситуация меняется — в деревню входит Красная Армия, калмыки сдаются, и рассказчик видит, как красноармейцы повесили всех захваченных калмыков за ноги на дубах вдоль
реки. Повествователь попадает сначала в полковой госпиталь, а потом в полк связи, где о нем заботятся политрук полка Гаврила и инструктор по стрельбе снайпер Митька (по прозвищу Кукушка). Их коммуникация с немым рассказчиком осуществлялась при помощи вопросов, написанных рассказчиком на грифельной доске. Гаврила, по словам рассказчика, информировал его, объяснял и вводил в мир книг. А первой прочитанной уже тогда 11-летним героем Ко-синьского книгой была повесть «Детство» М. Горького, названного «одним из величайших русских писателей».
В свое время Умберто Эко, автор произведения «Имени розы», считал, что любой текст состоит из других текстов, а культура есть по преимуществу коммуникация5. В романе «Раскрашенная птица» преобладает сфера бытовой, межличностной коммуникации. В полку, куда попадает немой повествователь, Гаврила рассказывает ему о взаимодействиях людей, о гениальных среди них (к числу которых Гаврила причислял Сталина), о силе партии и ее членах, о коллективе, не забывая при этом говорить о Боге и молитвах. Усваивая мир учения Гаврилы и многоликость в нем человека, рассказчик задумывается: «Я растерялся перед этим лабиринтом. В мире, с которым знакомил меня Гаврила, человеческие устремления и надежды были перепутаны друг с другом, как корни и ветви огромных деревьев в густом лесу, где каждое дерево борется за влагу и пробивается к солнечному свету»6. Впитывая каждое слово Гаврилы, задавая ему вопросы на грифельной доске, рассказчик прислушивался и к разговорам солдат.
Коммуникация рассказчика рассматриваемого романа с другим полковым героем, Митькой, строилась на иных нача-
лах. Если Гаврила учил серьезным вещам, то Митька, хотя и герой Советского Союза, гордость полка, выкармливал, подбадривал рассказчика, знакомил его с поэзией, сам же пел песни, играл на гитаре и толковал о фильмах. Этот полковой инструктор, обучавший искусству стрельбы, вызывал у рассказчика восхищение. Внимания заслуживает эпизод, в котором рассказывается о гибели русских солдат, друзей Митьки, на которых в деревне, куда они пошли, напали пьяные местные крестьяне, разоружили и зарубили их. Рассказчик-немота участвует в Митькиной задумке мести. Герою Косиньского нравились даже ругательные слова Митьки, который приказывал забыть их, однако рассказчик «... согласно кивал, но многое отдал бы, чтобы снова заговорить и произнести эти великолепные, сочные, как спелые сливы, русские ругатель-ства»7. Хотя главный герой был лишен речи, он взаимодействовал с Митькой и помогал ему в отмщении за смерть друзей-солдат, сооружая удобное и хорошо замаскированное место, в котором был установлен на винтовку оптический прицел и закреплена тренога. Месть Митьки (три выстрела и три тела крестьян) способствует размышлениям рассказчика: «Я вдруг понял многое из того, что однажды говорил один солдат. „Человек — сказал он, — это звучит гордо". В человеке идет постоянная борьба. И он сам решает, победить, или остаться побежденным, или самому вершить правосудие. Сейчас Митька Кукушка сам определил меру мести за своих друзей, не оглядываясь на других, рискуя своим положением в полку и званием Героя Советского Союза»8.
Как и во многих романах Косиньско-го, в новом тексте использованы ссылки
на произведение М. Горького «Песнь о буревестнике». Тем самым в романе «Раскрашенная птица» Косиньского реализуются межтекстовые связи и отношения. Гармоничное общение пове- = ствователя с Гаврилой и Митькой завершается отправкой рассказчика в сиротский приют с вещевым мешком, полным подарков от солдат, связкой книг от Гаврилы и Митьки и главное одеждой — фор- : мой солдата Советской Армии, специально сшитой для него портным.
Среди невербальных знаков коммуникации, как известно, могут быть пара-лингвистические средства, например, язык тела, помогающий рассказать о намерениях и чувствах коммуникантов, а также одежда. Так, например, форма солдата Советской Армии — это знак, но ребенок одиннадцати лет в такой одежде в тот период (еще военный) не обращал на себя особого внимания. Но как только рассказчик попадает в приют, ситуация меняется. Там форма солдата Советской Армии и красная звезда, приколотая к нагрудному карману (подарок Гаврилы) главного героя, вызвала насмешки ребят и даже их агрессивные действия. Выбежав на улицу, рассказчик отказывается снять форму и обращается с просьбой к солдатам — сначала жестами дает им понять, что говорить он не может, а потом пишет на бумаге донос на заведующую (дочь капиталиста, которая ненавидит Красную Армию, эксплуатирует воспитательниц и избивает за форму). В результате солдаты уничтожили цветочные горшки в кабинете заведующей и пригро- -
зили воспитательницам. Учителя не возражали, когда рассказчик написал на доске, что его родной язык — русский, отказавшись от своего родного.
Внимания в рома- =
не Косиньского заслуживают описания повседневности и бытовой коммуникации в приюте, где проживало пятьсот детей, среди которых было много изуродованных и па-
Человеческие устремления и надежды были перепутаны друг с другом, как корни и ветви огромных деревьев в густом лесу где каждое дерево борется за влагу и пробивается к солнечному свету.
Быть немым еще ничего не значило - люди все равно не понимали друг друга. Они любили или ненавидели, нежно обнимались или жестоко дрались, но каждый думал только о себе.
рализованных. Так как рассказчик был немой, многие дети отождествляли это со слабоумием и дразнили, а также избивали его. Общение происходило на уровне драки. Не контролируя своих движений, повествователь бил так, что не мог оторвать рук от обидчика. Он все время помнил поучения Митьки о том, что поддерживать чувство собственного достоинства и не падать духом человек сможет только, если будет мстить обидчикам за нанесенные оскорбления.
Насколько сложным было общение рассказчика-немоты с жильцами приюта, свидетельствует тот факт, что он спал одетым с ножом и деревянным кастетом в кармане. Интерес представляет сюжет, рассказывающий о дружбе главного героя с мальчиком по прозвищу Молчун, который не был немым, но никто от него не слышал ни слова, даже тогда, когда его избивали, он не издавал ни звука. Коммуникация друзей происходила на уровне жестов и записок. Жест и способ использования пространства (проксемика) сыграли важную роль в осуществлении задуманного Молчуном плана мести крестьянину, обидевшему его немого друга. Молчун подготовил железнодорожную стрелку к катастрофе поезда, на котором, как ему казалось, среди многих крестьян едет и обидчик его друга-рассказчика. В крушении поезда должен был погибнуть мучитель, который выбил главному герою три зуба и засунул его в бочку. Однако, как оказалось позже после катастрофы, погибли многие крестьяне, а мучитель остался в жи-- вых. Только тогда Молчун закричал, будто от сильной боли. Это был единственный раз, когда был слышен голос Молчуна. Даже когда рассказчика нашли его родители в приюте и друзья прощались, Молчун лишь помахал головой.
Общение рассказчика с родителями и братом-малышом осуществлялось также при помощи жестов. Для поправки здоровья
его отправили в горы, где главный герой катался на лыжах и раздумывал о себе, своих друзьях и человеческом общении: «Быть немым еще ничего не значило — люди все равно не понимали друг друга. Они любили или ненавидели, нежно обнимались или жестоко дрались, но каждый думал только о себе». И далее авторская констатация: «Подобно черным вершинам, мы разглядываем друг друга — слишком высокие, чтобы затеряться за разделяющими нас долинами, но слишком низкие, чтобы скрыться в небесах»9. Но именно там, в этой горной благодати, он падает с высокой скалы — и из горла посыпались звуки: «Голос, потерянный в далекой деревенской церкви, вернулся ко мне..., я громко и неудержимо говорил... восхищаясь полновесными звуками, тяжелыми от смысла... еще и еще успокаивал себя, что я вновь обрел дар речи, и голос не намеревается ускользнуть от меня в открытую балконную дверь»10.
Не вдаваясь в подробности, насколько написанное Косиньским автобиографично, стоит отметить, что автор романа «Раскрашенная птица» побывал в Москве, и корпус его интертекстуальных знаков был довольно богат и разнообразен. Там он, убедившись в том, что с коммунизмом ему не по пути, вырывается в свободный американский мир, где добивается успехов. Его две первые книги о поездках в СССР — «Будущее за нами, товарищи!» и «Третьего пути нет» (1962) — критика рассматривала как «серию страноведческих воспоминаний
выходцев из стран коммунистического блока»11. Но успех приходит лишь после опубликования романа «Раскрашенная птица», который до сих пор нельзя оценить однозначно, что и пытается доказать упоминаемый Януш Гловацки в своей книге «Good Night, Dzerzi».
Завершим краткий анализ особенностей выражения межличностной коммуникации в романе Е. Косиньского «Раскрашенная птица» любимыми словами самого автора «иду вперед, прикрывшись маской». Это изречение (на латинском: «Prodeo larvatus») Косиньски вынес, как справедливо сказано на одном из сайтов, «на свой экслибрис». Однако «... часто надетую маску не так просто носить; она отнимает лицо у надевшего ее, соблазняет общество сорвать ее и наказать самозванца»
12
(
1. В статье используются отрывки русского перевода романа на сайте: http://lib.ru/INPROZ/KO SINSKIY/ bird.txt.with-big-pictures.html (дата обращения: 22.02.2012) и польский перевод по книге: Kosinski J. Malowany ptak. / przelozyl Tomasz Markowicz. Warszawa, 1992.
2. Glowacki J. Good Night, Dzerzi. Warszawa: Swiat Ksi^zki, 2010.
3. Веселовский А. Историческая поэтика. М., 1989. С. 57-58.
4. [Электронный ресурс] URL: http://lib.ru/INPROZ/ KOSINSKIY/bird.txt (дата обращения: 22.02.2012).
5. Эко У. Заметки на полях «Имени розы» // Иностранная литература. 1988. № 10. С. 97-98.
6. [Электронный ресурс] URL: http://lib.ru/INPROZ/ KOSINSKIY/bird.txt (дата обращения: 22.02.2012).
7. Там же.
8. Там же.
9. Там же.
10. Там же.
11. [Электронный ресурс] URL: http://www. poeples.ru/art/literature/prose/roman/jerzy_kosinski_ levinkompf/histo-ry.html (дата обращения: 22.02.2012).
12. Там же.
