CC BY
133УДК 101.9 © С.М. Соколов
Улан-Удэ
РОЛЬ ВОСТОКА В ФОРМИРОВАНИИ ЕВРАЗИЙСКОЙ
ЦИВИЛИЗАЦИИ В КОНЦЕПЦИИ П.Н. САВИЦКОГО*
*Статья подготовлена в рамках проекта РНФ № 14-18-02006
В статье рассматриваются основные положения концепции одного из лидеров евразийства - П.Н. Савицкого. В его работах наиболее полно обоснован восточный вектор евразийства, связанный с признанием важной роли Востока в формировании евразийской цивилизации. Главной идеей у Савицкого была идея о том, что географическое положение России-Евразии, синтез западных и восточных начал, евразийская идентичность - ее судьба.
Истоки евразийской сущности цивилизационного образования России в концепции Савицкого в равной степени определялись историей этносферы и культуросферы в контексте всемирной истории цивилизаций, «наследием Чингисхана». Савицким акцентировалась роль «азиатского элемента» в судьбах России и «степной стихии» в развитии своеобразия культуры, продвижении русских на Восток, в формировании российской (евразийской) цивилизации. Благодаря этому восточнославянская цивилизация, имеющая свои восточные корни, с присоединением новых земель преобразовалась в евразийскую цивилизацию. Россия стала особым континентом, равным по своему цивилизационному значению Европе и Азии, взятым вместе.
Ключевые слова: Азия, Восток, наследие Чингисхана, евразийство, Россия-Евразия, Запад.
S.M. Sokolov Ulan-Ude
THE ROLE OF THE EAST IN THE FORMATION OF THE EURASIAN CIVILIZATION IN THE CONCEPT OF P.N. SAVITSKY
In the article the basic concepts P.N. Savitsky, one of the leaders of Eura-sianism are considered. In his works the Eastern vector of the Eurasianism associated with the recognition of the role of the East in the formation of the Eurasian civilization is fully justified. The main idea of Savitsky was the idea
that the geographical position of Russia-Eurasia, the synthesis of the Western and Eastern origins, Eurasian identity is its fate.
The sources of the Eurasian essence of civilization formation of Russia in Savitsky concept were equally defined by the history of ethno sphere and cultural sphere in the context of world history of civilizations, «Genghis Khan's heritage». Savitsky accented a role of « Asian element» in destinies of Russia and «steppe elements» in the development of originality of culture, advance of Russians to the east, in the formation of the Russian (Eurasian) civilization. Thanks to it the East Slavic civilization having the east roots with accession of new lands transformed to the Eurasian civilization. Russia became the specific continent, equal by its civilization significance to Europe and Asia taken together.
Keywords: Asia, East, Genghis Khan's heritage, Eurasianism, Russia-Eurasia, West.
Мы - не Восток, но и не Запад, Особый наш уклад и род. Мы - целостный Востоко-Запад, Мы - путники его высот.
(П.Н. Савицкий)
Евразийство, возникшее в 20-е гг. прошлого столетия в среде русской эмиграции и объединившее философию, историю, географию, экономику, психологию, геополитику и другие области знания, по общему признанию как сторонников, так и оппонентов в прошлом и настоящем, представляет собой особый социокультурный феномен. Уже название первой книги евразийцев «Исход к Востоку» (София, 1921) обозначило парадигму, в которой предлагалось обсуждение проблем, поставленных авторами. Оно означало особую цивилизационную сущность, особую предначертанность исторического пути России. Кроме традиционного для христианской культуры значения, это название воспринимается как намерение не отрываться от своих восточных корней, обусловивших евразийскую природу российской цивилизации.
Крупнейшие представители евразийства Н.С. Трубецкой, Н.Н. Алексеев, П.Н. Савицкий, Г.В. Вернадский (сын великого создателя учения о ноосфере В.И. Вернадского) оставили богатое литературное наследие, дающее основание говорить о «евразийстве Трубецкого», «евразийстве Алексеева», «евразийстве Вернадского», «евразийстве Савицкого». Наследие евразийства было и остается предметом многих исследований. По оценке О.С. Широкова, у евразийцев «было много блестящих дога-
док и гениальных предвидений, которые могут показаться пророчествами современному русскому читателю» [1, с. 16]. В связи с этим следует отметить, что на момент выхода «Исхода к Востоку» лидерам евразийства было по 30 с лишним лет, а Н.Н. Алексееву - 42 года.
Как указывал Савицкий, «Евразийцы - это представители нового начала в мышлении и жизни, это группа деятелей, работающих на основе нового отношения к коренным, определяющим жизнь вопросам, отношения, вытекающего из всего, что пережито за последнее десятилетие, над радикальным преобразованием господствовавших доселе мировоззрения и жизненного строя. В то же время евразийцы дают новое географическое и историческое понимание России и всего того мира, который они именуют российским или "евразийским"» [2, с. 81]. Вечная для русской мысли проблема «Запад-Россия-Восток» в евразийском учении предстала как культурно-историческая, философская, социально-политическая, геоэтническая, геополитическая.
«Евразийцем №1», по оценке А.Г. Дугина, был П.Н. Савицкий. Признано, что именно он был автором многих программных работ евразийства. Круг его интересов был широк: философия, история, экономика, география, политика, геополитика, этнология. Идеи Савицкого оказали влияние на евразийство Л.Н. Гумилева, считавшего себя его учеником. Главной идеей концепции Савицкого была идея о том, что Россия-Евразия представляет собой уникальную цивилизационную категорию, особое «месторазвитие». Разъясняя сущность евразийской терминологии, он подчеркивал: «Поскольку мы приписываем понятиям "Европа" и "Азия" также некоторое культурно-историческое содержание, поэтому обозначение "Евразии" приобретает значение сжатой культурно-исторической характеристики» [2, с. 81]. По словам Савицкого, продолжая традицию поисков культурно-исторического своеобразия России в русле противополагания России и Европы, заложенную славянофилами, евразийцы судьбу России связывали с осознанием истоков национальной самобытности.
Замена термином «Евразия» более привычных и распространенных обозначений «Россия Европейская» (Доуральская) и «Россия Азиатская» (Зауральская) вызывала у оппонентов евразийства возражения. Но эта формулировка относилась к одной из главных «точностей» евразийского учения. Так, Савицкий писал: «Скажут: изменение терминологии - пустое занятие. Нет, не пустое: сохранение названий России "Европейской и Азиатской" (вместе с прилегающими к ней странами) не согласуемо с пониманием России как особого исторического мира, как мира целостной евразийской культуры, в разнообразии ее отрас-
лей» [2, с. 279]. Понятие «Евразия» стало обозначать особую цивилиза-ционную сущность, которая у Савицкого определялась через главный признак - срединность. В работе «Географические и геополитические основы евразийства» он подчеркивал, что срединность определяет важность для России культуры Востока и культуры Запада, корни евразийской культуры. Эти корни «в вековых соприкосновениях и культурных слияниях народов различнейших рас» [2, с. 295, с. 302].
Следует отметить, что Г.В. Флоровский, один из авторов «Исхода к Востоку», в статье «О народах неисторических», развивая идею Трубецкого о культурно-исторической равноценности народов и утверждая, что Россия есть в высшей степени сложная историческая формация, пишет: «Не трудно различить в русском быте разнородные слои -варяжский, византийский, славянский, татарский, финский, польский, московский, "санкт-петербургский" и прочие, и не трудно возвести эти осадочные образования к определенным причинно-действиям» [3, с. 35]. Флоровский прав в том, что русская историософия началась сразу с отходной - первого «Философического письма» Чаадаева, в котором русский народ признавался народом неисторическим, «без наследства».
Евразийцы утверждали, что русская цивилизация - наследница цивилизации особого географического и этнокультурного мира Евразии. При этом Савицкий, как и Трубецкой, и Вернадский, исходил из истории не только собственно русского народа, но и восточных славян в контексте всемирной истории. Имеется специальный доклад Савицкого «Русские среди народов Евразии (методологическое введение в проблему)», прочитанный в 1934 г. на съезде историков в Варшаве и рассматривающий вопросы этногенеза восточных славян. В нем он разграничивает европейское славянство и восточных славян, которые в своем историческом развитии «соприкоснулись с народами финно-угорского, турецкого, монгольского и маньчжурского корня (а также с палеоазиатами)». Это обусловило особенности «общекультурного облика» евразийских славян. В связи с этим Савицкий указывал: «Задача заключается в том, чтобы определить в какой мере отдельные своеобразные (в отношении остального славянства) особенности русского племени определились его восточными связями» [2, с. 196].
Положение о евразийском славянстве позволяло по-новому посмотреть на киевские истоки русской истории и культуры. Отмечая в докладе значимость возникающей науки (истории Евразии), Савицкий упоминает книгу Г.В. Вернадского «Опыт истории Евразии». В ней, говоря о том, что вся история Византийского царства была связана и со степным Востоком, Вернадский подчеркивает: «Теми же отношениями ок-
рашены ранние века русской истории, ее "домонгольский период" -Киевская Русь». В результате «русская цивилизация и культура постепенно пропитывались началами, с одной стороны, византийской (то есть греко-восточной) цивилизации и культуры степных кочевников, перенимая от них одежду и оружие, песнь и сказку, воинский строй и образ мыслей» [4, с. 384].
Парадигма восприятия Востока у евразийцев была связана и с пониманием сущности византийской культуры. «Сущность византийской культуры, - писал Савицкий, - определяется сочетанием многоразличнейших элементов. Токи религиозных, художественных и др. импульсов, шедших с Востока, из Палестины, Сирии, Армении, Персии, Малой Азии, а также из некоторых частей Африки, сопрягались здесь с восприятием западной государственной и правовой традиции. Также соприкосновение со степными культурами, столь определительное для образа русской культуры, не прошло в свое время бесследно для Византии. И многое в византийских модах и нравах восходит к заимствованию у степных "варваров", последовательными волнами набегавших на границы империи» [5, с. 87].
Понимание византийской культуры как в определенной степени евразийской расширило представление об основах русской культурно -исторической традиции. По словам Савицкого, «евразийская», в географических пространственных данных своего существования, русская культурная среда получила основы и как бы крепящий скелет исторической культуры от другой «евразийской» культуры. «Происшедшим же вслед за тем последовательным напластованьем на русской почве культурных слоев азиатско-азийского (влияния Востока) и европейского (влияния Запада) "евразийское" качество русской культуры было усилено и утверждено» [2, с. 196]. Евразийцы много писали о том, что Восток врос в само тело России, он стал одним из неотъемлемых слагаемых русского духовного и этнического типа.
В работе «Поворот к Востоку» Савицкий подчеркивал: «Много ли найдется на Руси людей, в чьих жилах не течет хазарской или половецкой, татарской или башкирской, мордовской или чувашской крови? Многие ли из русских всецело чужды печати восточного духа: его мистики, его любви к созерцанию, наконец, его созерцательной лени?» [2, с. 136]. Отвечая на антивосточную критику оппонентов, связанную с указанием на то, что евразийцы отказываются от своей славянской крови, Савицкий писал: «русские евразийцы отнюдь не отказываются от своего славянского происхождения; они изучали, и будут изучать "общеславянский элемент в русской культуре". Но они считали бы по-
стыдным отрекаться и от своих туранских предков, а то, что такие предки есть, свидетельствует хотя бы многочисленность русских семей татарского происхождения» [2, с. 184].
В работе «Степь и оседлость», также важной для понимания основ евразийской доктрины, Савицкий указывает, что русское духовное своеобразие ковалось в горниле татарского ига: «В дотатарской Руси -отдельные черты, намеки, в Руси «татарской» - полнота мистического углубления и постижения и ее лучшее создание - русская религиозная живопись, весь расцвет последней целиком умещается в рамки "татарского ига"» [2, с. 334]. Более того, утверждая, что «без татарщины не было бы России», Савицкий писал: «Велико счастье Руси, что в момент, когда в силу внутреннего разложения она должна была пасть, она досталась татарам, а не кому другому. Татаре - «нейтральная», культурная среда, принимавшая «всяческих богов» и терпевшая «любые культуры», пала на Русь, как наказание Божие, но не замутила чистоты национального творчества. Если бы Русь досталась туркам, заразившимся «иранским фанатизмом и экзальтацией», ее испытание было бы многажды труднее и доля - горше. Если бы ее взял Запад, он вынул бы из нее душу... Татаре не изменили духовного существа России; но в отличительном для них в эту эпоху качестве создателей государств, милитарно-организующейся силы, они, несомненно, повлияли на Русь» [2, с. 333].
Евразийская интерпретация этого периода русской истории до сих пор вызывает споры и различное отношение к ней. Особенно это касается евразийского осмысления «наследия Чингисхана». Одной из главных идей Савицкого, Трубецкого, Вернадского и некоторых других стала идея о том, что монголы положили начало единству Евразии и заложили основы ее государственности и политического строя, преподали уроки по созданию сильного централизованного государства. Такая оценка роли Чингисхана в русской истории вызвала резкую критику со стороны многих современников.
В частности, Флоровский, отошедший от евразийства, в критической статье «Евразийский соблазн» писал: «Для них именно "монголы формировали историческую задачу Евразии, положив начало ее политическому единству и основам ее политического строя". И потому Россия в их сознании превращается в "наследие Чингисхана". Россия есть переродившийся "московский улус". Соблазнительный и опасный, хотя, может быть, неясный и самим евразийцам смысл превращения России в "улус" и "наследие Чингисхана" заключается в сознательно-волевом выключении России из перспективы истории христианского, крещеного мира и перенесении ее в рамки судеб не христианской, "ба-
сурманской" Азии. В историософическом "развитии по Чингисхану" есть двоякая ложь: и крен в Азию, и еще более опасное сужение русских судеб до пределов государственного строительства» [3, с. 259-260].
Современник евразийцев Н.Н. Аленников также считал, что русская государственность возникла именно благодаря тому, что она победила татарскую государственность, а победила она ее только благодаря тому, что усвоила, наконец, византийский принцип единства власти [2, с. 194]. Отвечая на это, Савицкий указывал, что, во-первых: «Евразийцы и не думают отрицать значения "византийского принципа", во-вторых: «Но вот в чем вопрос: почему Русь, в практике государственной жизни, оказалась невосприимчивой к этому принципу в Х1-Х11 вв. и "усвоила" его, "наконец", в XV в.? Не помогли ли здесь "византийскому принципу" те же татары?... Евразийцы отнюдь не закрывают глаза на то зло, которое было в истории. Был "вековой враг", но были и татарские полки, которые бились за общее с русскими дело» [2, с. 195].
По мнению критиков евразийства в прошлом и в наше время, в предполагаемой Евразии «слишком много Азии» - в географическом и культурном смыслах. Исследования евразийцев, связанные с «монгольской» тематикой, часть русской интеллигенции восприняла не только как неверную, неудачную попытку философски обосновать «азиатский облик» России, но и как оскорбительную для русской истории. Так, «подлинный европеец» А.К. Толстой отмечал, что «один из истоков евразийства - "лукавый змей Тугарин", призывающий русских "на честь поруху класть" и предаваться "татарщине"» [6, с. 18]. Но работы Савицкого и других лидеров евразийства, связанные с проблематикой исторической связи и взаимодействия России с Востоком, опирались на исследования ряда крупных российских востоковедов Х1Х-ХХ вв. Так, евразийские опыты «реабилитации» роли Монгольской империи в формировании евразийской цивилизации совпадали с выводами крупнейшего востоковеда академика В.В. Бартольда. В 1925 г. он одновременно с евразийцами писал о ложном понимании и оценке Монгольской империи. Академик указывал с сожалением, что «русские ученые следуют большею частью по стопам европейских и большей же частью принимают взгляды, установившиеся на Западе» [7, с. 718].
Важно указание Бартольда на то, что, несмотря на большое количество кочевых политических объединений, только монголы на короткое время объединили под своей властью культурные страны восточной и западной Азии. «Может ли это совершиться еще раз, этого никто не знает. Монгольское владычество всем странам, где оно было, оставило
в наследство большую политическую устойчивость, но в остальном его последствия были неодинаковыми». Авторитетным остается утверждение академика о том, что «первое время существования Монгольской империи было временем экономического и культурного расцвета для всех областей, которые могли воспользоваться последствиями широко развившейся при монголах караванной торговли и более тесного, чем когда-либо прежде и после, культурного общения между западной и восточной Азией».
Бартольд также, как и евразийцы, утверждал, что «несмотря на опустошения, произведенные монгольскими войсками, несмотря на все поборы баскаков, в период монгольского владычества было положено начало не только политическому возрождению России, но и дальнейшим успехам русской культуры.» [7, с. 718]. Следует отметить, что у Савицкого имеется статья «В.В. Бартольд как историк», в которой подчеркивалось: исследования знаменитого ученого - это «взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока», расширивший рамки рассмотрения фактов русской истории [2, с. 425].
Савицким акцентировалась роль «азиатского элемента» в судьбах России и «степной стихии» в развитии своеобразия культуры, продвижении русских на Восток, в формировании российской (евразийской) цивилизации. Эта «степная стихия», по словам Савицкого, давала мироощущение «континента-океана»: «на пространстве всемирной истории западноевропейскому ощущению моря, как равноправное, хотя и полярное, противостоит единственно монгольское ощущение континента; между тем в русских "землепроходцах", в размахе русских завоеваний - тот же дух, то же ощущение континента» [3, с. 126]. Благодаря этому границы Российского царства расширились и восточнославянская цивилизация, имеющая свои восточные корни, с присоединением новых земель преобразовалась в евразийскую цивилизацию. Россия стала особым континентом, равным по своему цивилизационному значению Европе и Азии, взятым вместе.
Савицкий был убежден в большом будущем евразийской цивилизации. Он писал, что «на арене мировой истории выступил новый, не игравший доселе руководящей роли культурно-географический мир. Напряженный взор простирает в будущее: не уходит ли к Востоку богиня Культуры, чья палатка столько веков была раскинута среди долин и холмов Европейского Запада» [2, с. 438]. В связи с этим важным является замечание Савицкого о том, что «независимо от воззрений, высказанных в Германии (О. Шпенглер, «Закат Европы») и приблизительно одновременно с появлением этих последних, евразийцами был выстав-
лен тезис отрицания абсолютности "новейшей европейской" (то есть, по обычной терминологии, западноевропейской) культуры» [1, с. 82].
Савицкий подчеркивал, что евразийцы против механического насаждения ценностей европейской культуры, против ее агрессивности по отношению к другим культурам, которая приводит к утрате самобытности. Причем, по его словам, именно Россия должна освободить мир от рабства пред новейшим романо-германским шаблоном, для этого ниспровержению подлежит «кичливая уверенность, что романо-германская цивилизация есть венец творения и завершение "прогресса"» [2, с. 431]. В своей большой статье «В борьбе за евразийство (полемика вокруг евразийства в 1920-х годах)», отвечая на упреки в желании евразийцев порвать все связи с Западом, Савицкий писал, что евразийцы никогда не призывали «замыкаться» от Европы.
Актуальными остаются задачи будущей России, сформулированные Савицким: «Чтобы сблизиться с Европой, нужно стать духовно и материально независимыми от нее». И евразийцы были убеждены в том, что Россия имеет все предпосылки к такой независимости. Она «должна знать Азию и брать у нее все, что есть в ней лучшего, - как не должна замыкаться и от Европы. Именно сочетание своего основного и с восточным, и с западным есть гармоническое и должное сочетание» [2, с. 196]. Для будущего развития евразийской российской цивилизации, всегда имевшей свой «внутренний Восток», по убеждению Савицкого, «необходимо восполнить и закончить дело, начатое Петром, то есть вслед за тактически необходимым поворотом к Европе совершить органический поворот к Азии». И этот поворот в наши дни совершается.
Примечания:
1. Исход к Востоку / под ред. О.С. Широкова. - М.: Добросвет, 2008. - 196 с.
2. Савицкий П.Н. Континент Евразия. - М.: АГРАФ, 1997. - 464 с.
3. Россия между Европой и Азией: евразийский соблазн: антология. - М.: Наука, 1993. - 368 с.
4. Вернадский Г.В. Киевская Русь. - Тверь-Москва: ЛЕАН, АГРАФ, 1999. -448 с.
5. Мир России - Евразия. Антология. - М.: Высшая школа, 1995. - 399 с.
6. Евразийство: за и против, вчера и сегодня // Вопросы философии. - 1995. -№6. - С.16-19.
7. Бартольд В.В. Сочинения. - М.: Наука, 1963. - Т.11, ч.1. - 604 с.
References:
1. Ishod k Vostoku. Pod. red. O.S. Shirokova [Exodus toward the East. Ed. O.S. Shirokov]. М.: Dobrosvet, 2008. 196 p.
2. Savitsky P.N. Kontinent Evrazija [The continent of Eurasia]. M.: AGRAF, 2007. 464 р.
3. Rossija mezhdu Evropoj i Aziej: evrazijskij soblazn: antologija [Russia between Europe and Asia: Eurasian temptation: an anthology]. M.: Nauka, 1993. 368 p.
4. Vernadsky G.V. Kievskaja Rus' [Kievan Rus]. Tver'-Moskva: LEAN, AGRAF, 1999. 448 p.
5. Mir Rossii - Evrazija. Antologija [World Russia - Eurasia. The anthology]. M.: Vysshaja shkola, 1995. 399 p.
6. Evrazijstvo: za i protiv, vchera i segodnja [Eurasianism: the pros and cons, yesterday and today]. Voprosy filosofa - Questions of philosophy. 1995. №6. pp.16-19.
7. Bartol'd V.V. Sochinenija [Works]. M.: Nauka, 1963. V.11. Part 1. 604 p.
Сведения об авторе:
Соколов Сергей Макарович, кандидат философских наук, доцент кафедры философии Института устойчивого развития Восточно-Сибирского государственного университета технологий и управления, г. Улан-Удэ, e-mail: kap kataphaev@mail.ru
Data on author:
Sokolov Sergey Makarovich, candidate of sciences, associate professor, department of philosophy, Institute for Sustainable Development, East-Siberian State University of Technology and Management, Ulan-Ude, e-mail: kapkataphaev@ mail.ru
Рецензенты:
Сандакова Л.Г., доктор философских наук, профессор кафедры философии Бурятского государственного университета;
Дагбаев Э.Д., доктор социологических наук, профессор кафедры политологии и социологии Бурятского государственного университета.
