CC BY
9
4. Новый философский словарь. Available at: http://www.B0Ka6^a^/m0BapM/H0Bbrn^rn0(^CKMki-CTOBapb/
5. Кондаков Н.И. Логический словарь-справочник. Москва: Наука, 1975.
6. Белогурова Е.В. Словарь психологических терминов. Available at: https://www.belogurova.ru/glossary
7. Беркутова В.В. Судьба отрицания в истории языка. Лаканалия. 2018; № 28: 180 - 191.
8. Стетюха Н.В. Модальная сущность отрицания в форматах функционально-семантического и функционально-прагматического полей. Филология и лингвистика в современном обществе: материалы III Международной научной конференции. Москва: Буки-Веди, 2014: 103 - 108. Available at: https://moluch.ru/conf/phil/archive/136/6299/
9. Бондаренко В.Н. Отрицание как логико-грамматическая категория. Москва: Наука, 1983.
10. Болдырев. Н.Н. Языковые категории как формат знания. Вопросы когнитивной лингвистики. 2006; № 2 (008): 5 - 22.
11. Кофман Е.П. Средства репрезентации концепта отрицание в современном английском языке. Вопросы когнитивной лингвистики. 2012; № 2: 44 - 50.
12. Тухтахуджаева М.У Современные подходы к исследованию отрицания. Молодой учёный. 2015; № 10 (90): 1446 - 1447.
13. Штернина Е.С. Категория отрицания в культурологическом аспекте. Вестник русской христианской гуманитарной академии. 2016; Т. 17, Выпуск 2: 286 - 294.
14. Мантыева Б.А. Отрицание в понятийной и языковой картине мира в личном и художественном дискурсе. Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Москва, 2006.
15. Сулейманова Ф.Г., Фаткуллина Ф.Г Метафорическая номинация в языке науки. Вестник ВЭГУ: сборник научных трудов. Уфа, 2013: 140 - 144. References
1. Fatkullina F.G. Semantika destruktivnyh glagolov: uchebnoe posobie. Ufa: RIC BashGU, 2005.
2. Spirkin A.G. Filosofiya. Moskva: Gardarika, 1998.
3. Tematicheskij filosofskijslovar'. Available at: http://www.vokabula.rf/slovari/tematicheskij filosofskij slovar'/otricanie
4. Novyj filosofskij slovar'. Available at: http://www.vokabula.rf/slovari/novyj-filosofskij-slovar'/
5. Kondakov N.I. Logicheskijslovar-spravochnik. Moskva: Nauka, 1975.
6. Belogurova E.V. Slovar'psihologicheskih terminov. Available at: https://www.belogurova.ru/glossary
7. Berkutova V.V. Sud'ba otricaniya v istorii yazyka. Lakanaliya. 2018; № 28: 180 - 191.
8. Stetyuha N.V. Modal'naya suschnost' otricaniya v formatah funkcional'no-semanticheskogo i funkcional'no-pragmaticheskogo polej. Filologiya i lingvistika v sovremennom obschestve: materialy III Mezhdunarodnoj nauchnoj konferencii. Moskva: Buki-Vedi, 2014: 103 - 108. Available at: https://moluch.ru/conf/phil/archive/136/6299/
9. Bondarenko V.N. Otricanie kaklogiko-grammaticheskaya kategoriya. Moskva: Nauka, 1983.
10. Boldyrev. N.N. Yazykovye kategorii kak format znaniya. Voprosy kognitivnojlingvistiki. 2006; № 2 (008): 5 - 22.
11. Kofman E.P. Sredstva reprezentacii koncepta otricanie v sovremennom anglijskom yazyke. Voprosy kognitivnoj lingvistiki. 2012; № 2: 44 - 50.
12. Tuhtahudzhaeva M.U. Sovremennye podhody k issledovaniyu otricaniya. Molodojuchenyj. 2015; № 10 (90): 1446 - 1447.
13. Shternina E.S. Kategoriya otricaniya v kul'turologicheskom aspekte. Vestnikrusskoj hristianskoj gumanitarnoj akademii. 2016; T. 17, Vypusk 2: 286 - 294.
14. Mantyeva B.A. Otricanie vponyatijnoj iyazykovojkartine mira v lichnom i hudozhestvennom diskurse. Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Moskva, 2006.
15. Sulejmanova F.G., Fatkullina F.G Metaforicheskaya nominaciya v yazyke nauki. Vestnik V'EGU: sbornik nauchnyh trudov. Ufa, 2013: 140 - 144.
Статья поступила в редакцию 19.03.22
УДК 811.11-112
Khantakova V.M., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Irkutsk State Agrarian University n.a. A.A. Ezhevsky (Irkutsk, Russia), E-mail: achinj@mail.ru
Baldynova A.A., senior teacher, Irkutsk National Research Technical University (Irkutsk, Russia), E-mail: anna.7@list.ru
THE ROLE OF SURPRISE IN CONSTRUCTING THE SUBJECTIVE REALITY OF THE INTERLOCUTOR IN A COMMUNICATIVE ACT. The article analyzes the means of expression and description of the emotion of surprise in communication, in which almost all the actions of people and their actions largely depend on the surprise they experience, which arises and circulates at the intersection of the interests of interlocutors. It is noted that the consideration of surprise in communicative processes is meaningless without taking into account the influence on the addressee, on persuasion and thereby on the management of his behavior. Of particular interest is the conjugation of means of representing surprise with the meanings of a qualitatively different nature - forecasting and strategic planning of actions of both their own and their interlocutor. Their interaction creates sufficiently optimal conditions for constructing or re-constructing the subjective reality of the interlocutor in a communicative act.
Key words: emotion, surprise, communication, subjective reality, meaning, sense, impact.
В.М. Хантакова, д-р филол. наук, проф., Иркутский государственный аграрный университет имени А.А. Ежевского, г. Иркутск,
E-mail: achinj@mail.ru
А.А. Балдынова, ст. преп., Иркутский национальный исследовательский технический университет, г. Иркутск, E-mail: anna.7@list.ru
РОЛЬ УДИВЛЕНИЯ В КОНСТРУИРОВАНИИ СУБЪЕКТИВНОЙ РЕАЛЬНОСТИ СОБЕСЕДНИКА В КОММУНИКАТИВНОМ АКТЕ
Статья посвящена анализу средств выражения и описания эмоции удивления в коммуникации, в которой практически все действия людей и их поступки во многом зависят от переживаемого ими удивления, возникающего и циркулирующего на пересечении интересов собеседников. Отмечается, что рассмотрение удивления в коммуникативных процессах бессмысленно без учета оказания какого-либо воздействия на адресата, на убеждение и тем самым на управление его поведением. Особый интерес представляет сопряженность средств репрезентации удивления со смыслами качественно иного характера -прогнозирования и стратегического планирования действий, как своих, так и своего собеседника. Их взаимодействием создаются достаточно оптимальные условия для конструирования или переконструирования субъективной реальности собеседника в коммуникативном акте.
Ключевые слова: эмоция, удивление, коммуникация, субъективная реальность, значение, смысл, воздействие.
Обращение к изучению эмоциональной сферы человека, составляющей одну из его «самых сложных систем» [1, с. 366], обусловлено ролью эмоционального в эффективной регуляции общения, являющегося стержнем и основой существования человеческого общества.
Коммуникация как обязательное условие выживания и развития человека [2, с. 90] не ограничивается только передачей информации о положении дел. Одновременно с этим передаются смыслы качественно иного характера, связанные с многообразием мотивов и интенций создателя и отправителя информации, его намерениями и эмоциональными оценками, воздействующими на поведение получателя информации и определяющими его дальнейшее поведение. При этом используется говорящим доступный ему арсенал средств, позволяющих с наибольшей вероятностью достичь данной цели.
Одним из таких средств является использование способов репрезентации эмоции удивления в коммуникативном акте. Мысль о роли эмоции удивления в
процессах жизнедеятельности человека не так уж нова. Несмотря на целый ряд работ [3-6], объектом рассмотрения которых является удивление, фундаментальная значимость в регуляции человеческого общения и некоторые аспекты его проявления в коммуникации остаются тем не менее вне поля зрения исследователей. Между тем коммуникативные действия людей и их поступки во многом зависят от переживаемого и наблюдаемого удивления, которое аккумулирует значимую для общения информацию, возникающую и циркулирующую на пересечении интересов говорящего и слушающего.
Актуальным в этой связи остается вопрос о дальнейшем изучении использования эмоции удивления и средств его репрезентации в организации сложного и одновременно тонкого явления как человеческое общение, в котором проявление обсуждаемой эмоции обусловлено, как правило, ценностными ориентация-ми и мотивами участников коммуникации, влияющими на прогнозирование своих действий и действий другого.
В основе анализа материала лежит следующая гипотеза: средства репрезентации удивления человека в коммуникативном акте сопряжены с целым спектром передаваемых эмоциональных переживаний, оценками и смысловыми компонентами прогнозирования и стратегического планирования как своих поступков, так и действий своего собеседника. Материалом исследования послужили фрагменты текстов художественной литературы. Методы исследования, которые были применены в ходе анализа материала: метод интерпретации, контекстуальный анализ, анализ и синтез, а также приемы наблюдения и сравнения.
Отправным пунктом данной точки зрения является известное мнение И. Канта о том, что удивление со всевозможными оттенками смыслов с положительным и отрицательным знаком, возникая у человека при его восприятии нового, неизвестного, неожиданного, необычного, но значимого для него, не приостанавливает ход мыслей, а способствует направлению его разума [7, с. 507]. Другой отправной точкой является понимание коммуникативного акта как процесса достижения некоторой цели, которая соотносится с регуляцией поведения собеседника через конструирование или переконструирование его субъективной реальности.
Исходя из вышесказанного, цель настоящей статьи заключается в определении роли удивления в конструировании субъективной реальности собеседника на основе анализе средств выражения и описания удивления, используемых для привлечения и удержания внимания собеседника, его ориентирования в ситуации и формирования установки, отвечающей интересам субъекта воздействия.
Представляется необходимым решение следующих задач. Во-первых, показать, что средства выражения удивления, являясь многозначными и многофункциональными единицами языка, открыты для связи с другими смыслами. Во-вторых, доказать, что осмысление средств выражения и описания удивления связано, как правило, с основной целью общения - изменением в состоянии и поведении объекта воздействия. В-третьих, доказать, что средства репрезентации эмоционального переживания удивления связаны с такими смысловыми компонентами, как прогнозирование и стратегические планы поступков и действий (как своих, так и своего собеседника).
Научная новизна заключается в том, что впервые формулируется положение о значимости эмоции удивления в конструировании субъективной реальности собеседника. Впервые средства репрезентации удивления рассматриваются как один из способов привлечения, удержания внимания в общении и формирования необходимой установки собеседника.
Теоретическая значимость работы состоит в ее вкладе в общее языкознание, теорию коммуникации в направлении дальнейшего решения актуальных проблем взаимодействия рационального и эмоционального. Практическая значимость полученных результатов работы видится в возможности их применения в курсе по лингвистике текста и дискурса и в практике преподавания немецкого языка.
Удивление в жизнедеятельности человека занимает важное место, вторгаясь во все её составляющие, наводняя мощным и, как правило, направленным потоком смыслов, меняя строй мышления участников коммуникации и характер речи. Поэтому очевидно, что рассмотрение удивления в коммуникативных процессах становится бессмысленным без учета оказания какого-либо воздействия на адресата, его убеждения и направленности на управление его поведением. При этом важным становится не столько исходная, первоначальная причина возникновения удивления, сколько возможный, предполагаемый результат переживаемого сейчас. Именно это заставляет человека соотносить свое эмоциональное состояние и состояние своего собеседника с тем, чего они могут достичь в будущем.
Вполне очевидно, что вместе с выражением эмоции удивления «вкладывается» определенное содержание, которое различным образом воздействует на того, кому оно предназначается, влияя на его мысли и поведение [8]. Другими словами, в основе удивления скрывается множество смыслов, без которых данная эмоция не может быть осмыслена.
Эти смыслы, являясь в большинстве случаев скрытыми, во многом определяют ментальную и социальную жизнь людей [9, с. 1-2], внося изменения в видение мира собеседника в соответствии с намерениями субъекта воздействия. Поэтому на первый план при обсуждении эмоции удивления в коммуникации, имеющей, как правило, стратегический характер, выдвигается ее воздействующая природа.
При анализе материала необходимо учитывать взрывной и непредсказуемый характер появления и протекания удивления, проявляющийся как в процессах познания мира, так и в организации человеческого общения. Потенциальная возможность определения пути развития и протекания удивления позволяет дозировать информацию, вызванную удивлением, расставлять акценты, перемещая некоторые детали из фокуса внимания на задний план и наоборот, выдвигая значимые смыслы на передний план.
Средства репрезентации удивления, обладая множеством разноплановых смыслов, являются экономными, но при этом емкими и потому удобными и выгодными языковыми способами конструирования ситуации изменения отношений со своим собеседником. В коммуникативных процессах средства репрезентации удивления как многозначные и многофункциональные единицы притягивают к себе другие смыслы. Они проецируются друг на друга, иррадиируя при этом множество смыслообразов [10, с. 15]. Обратимся к следующему фрагменту
текста, в котором имеет место описание резкой смены отношения человека к своему собеседнику:
«Hast du Hunger? Ich habe uns Frühstück auf Zimmer geholt», lächelte Charlie wieder und zeigte zum Schreibtisch ... Mit großen Augen sah Cody auf das Frühstück. «Charlie, ich... Warum machst du das? Ich verstehe dich überhaupt nicht mehr», sprach er seine Gedanken schließlich aus und erntete einen verwirrten Blick. «Ich will, dass du weißt, dass ich es Ernst meine» ... «Darf ich dich um etwas bitten? » begann der Blondhaarige dann wieder...» [11, с. 211-212].
Неприязненное отношение Чарли к Коди, конфликтующих, но вынужденных жить в одной комнате общежития, сменяется проявлением его заботы о своем соседе, вызывая у последнего удивление, выраженное совокупностью средств репрезентации описываемой эмоции. Это усеченная конструкция Charlie, ich..., фразеологическая единица mit großen Augen и вопросительное по структуре предложение Warum machst du das? (согласно классификации Ю.М. Малинови-ча, это предложение относится к эмоционально-экспрессивным конструкциям, построенным при помощи W-Wörter и используемым для выражения удивления [12]), свидетельствующие одновременно с выражением удивления о возникновении непонимания.
Неожиданность такой смены отношения к себе, переключение предсказуемых, неоднократно проявляемых ранее действий и жестов неприязни и агрессивности в сферу принципиально противоположного поступка, вызывая удивление, «выбивают» собеседника, молодого человека, из состояния, в котором он находился в последнее время, испытывая грубое отношение к себе Чарли и настраивание против него всех знакомых.
Вполне очевидно, что тот, кто совершил неожиданные, непредсказуемые для своего собеседника действия, использовал оружие неожиданности и удивления, создавая ситуацию, в которой появляются условия для конструирования субъективной реальности собеседника, причем по своим «правилам» и своему усмотрению.
За преднамеренной сменой неприязненного отношения проявлением заботы кроется мотив скрыть нюансы их конфликта, с плохой стороны характеризующие Чарли. Через удивление происходит быстрая трансформация прежней установки «Чарли и Коди - неприятели» на новую: «Чарли и Коди - друзья».
При конструировании субъективной реальности, обусловленной удивлением, намеренно уводится прежняя установка на задний план (причем очень быстро, поскольку удивление, как правило, скоротечно), а новая перемещается в фокус внимания, переориентируя у своего собеседника его видение их отношений и заставляя поверить в конструируемый сценарий дружеских отношений между ними. Так достигается максимальная степень воздействия на сознание собеседника.
Создание непредсказуемой для собеседника ситуации, вызвавшей непонимание и удивление, не является единственным способом изменения субъективной реальности другого и тем самым оказания воздействия на его поступки.
Прежде чем перейти к описанию следующего способа вторжения в субъективную реальность другого, отметим связь удивления с любопытством. Их соединение может служить переключателем внимания с одного объекта (чаще вызывающего неприятные чувства) на другой, порождая что-либо новое, отвлекающее человека от прежних его мыслей. Объясняется это тем, что удивление, представляя собой состояние «сброса», на долю секунды очищает разум от мыслей.
Отсутствие чего-то в большинстве случаев несет большую информацию, чем его наличие, и чаще всего заполняется любопытством и связанным с ним желанием познать, понять и усвоить новое. Заполнением субъективной реальности своего собеседника любопытством создается переход в иную ситуацию, что в последующем вызывает его удивление. Так, например, «вторжением» любопытства и вместе с ним удивления в субъективную реальность молодого человека изменяется его эмоциональный настрой в следующем фрагменте текста:
«Schlecht. Habe die ganze Nacht herumgestanden und nicht mal zwanzig Mark eingenommen». ... «Was?» fragte ich. «Glaubst du, dass ich mich verhört habe? Ich habe Dom verstanden». Ich sah ihn erstaunt an. Neugierig folgte ich ihm. . Erkennst du sie wieder?» Überrascht blieb ich stehen [13, с. 281].
Роберта, сильно озабоченного своей нестабильной финансовой ситуацией, удивляет просьба его друга подвезти до собора. Об удивлении свидетельствует его вопросы Was? и Glaubst du, das sich mich verhört habe?, а также лексемы erstaunt, überrascht и neugierig. Совокупностью этих средств передан переход из одного состояния молодого человека в другое, обусловленный странной просьбой друга (отвести его в собор). Нарушение привычных ожиданий и стремление восполнить информационный пробел сыграли роль генератора смыслов, вызвавших удивление и любопытство, и отвлекли молодого человека от проблем и тем самым изменили содержание его субъективной реальности.
Изменения, сопровождаемые легким проявлением хаоса, интригой и желанием разгадать её, привели к трансформации эмоционального фона от неприятных чувств, вызванных низким доходом, к восхищению цветами, напомнившими о приятном событии в недалеком прошлом.
Непредсказуемость и неожиданность действий его друга оказались эффективными потому, что они, став центром происходящего, вызвали такие переплетенные чувства, как удивление и любопытство, и привели к резкому изменению субъективной реальности молодого человека. Здесь имело воздействие на ценностную составляющую в его сознании - былые времена на фоне разрухи,
безработицы, финансовой безысходности ассоциировались с чем-то ценным в воспоминаниях Роберта.
Намеренное, четко спрогнозированное переплетение удивления и любопытства на фоне непредсказуемости и неожиданности было стратегически верным решением, которое привело к однозначному и эффективному изменению в субъективной реальности собеседника.
Когда предпринимается попытка вторжения в субъективную реальность другого человека с внесением туда изменений, большое значение имеет намеренная стимуляция удивления с целью привлечения внимания собеседника к происходящему и тем самым регулирования его ответной реакции. Такую попытку предпринимает молодой человек перед встречей с Робертом, для которого его машина - часть его души и которого он намерен убедить отдать ему свою машину для участия в соревнованиях. Стремясь получить разрешение использовать машину для участия в автогонках, молодой человек намеренно появляется в необычной одежде - экипировке автогонщика, рассчитывая получить одобрение: «Mein Gott, das ist Jupp!» sagte ich erstaunt... «Und in dem Aufzug! Was ist denn bloß los mit dir?» «Das siehst du doch», erklärte Lenz vergnügt und schüttelte mir die Hand. «Er wird zum Rennfahrer herangebildet. Seit acht Tagen bekommt er bei mir Fahrunterricht» [13, с. 243].
И ему удалось невозможное (практически не было шансов на его участие в соревнованиях из-за предполагаемого отказа Роберта) сделать возможным, поскольку избранная тактика неожиданности и необычности такого появления вызвала удивление Роберта, выраженное совокупностью предложений Mein Gott, das ist Jupp! и Und in dem Aufzug! Was ist den bloß los mit dir?, а также лексемой erstaunt. Вместе с тем удивление дает толчок к привлечению его внимания к тщательной подготовке юноши к автогонкам.
Библиографический список
Фокусировка внимания Роберта к желанию юноши дополняется информацией о его подготовке к соревнованиям, всё это сконструировало такую ситуацию, в которой отказ оказывается невозможным. Эффект сочетания неожиданности, удивления, намеренного привлечения внимания, быстро и энергично проявившегося практически одновременно (на одной временной оси), привели к трансформации в субъективной реальности Роберта, настроив его на определенное видение ситуации и принятие ответной реакции, сконструированной молодым человеком. Быстрота и энергичность проявления удивления и неожиданности поставили Роберта человека в ситуацию, когда трудно отказать, последствием которой бывает, как правило, нужная для создателя такой ситуации ответная реакция.
В целом проведенное в статье исследование показало, что средства репрезентации удивления в тесной взаимосвязи с другими явлениями языка активно используются для конструирования или переконструирования субъективной реальности собеседника в коммуникативном акте.
Необходимость сопряжения удивления с целым спектром эмоциональных переживаний, оценок, прогнозированием и стратегическим планированием действий и поступков как своих, так и своего собеседника обусловлена трудностью осмысления обсуждаемой эмоции вне связи с ними.
В зависимости от взаимодействия удивления со смыслами неожиданности, непредсказуемости, необычности, интриги, любопытства, странности можно вызвать различного рода изменения в субъективной реальности в отношении полученной информации, спрогнозировать и спланировать привлечение и удержание внимания собеседника, его ориентирование в ситуации общения и формирование нужной отправителю информации установки.
1. Апресян Ю.Д. Интегральное описание языка и системная лексикография. Избранные труды. Москва: Школа «Языки русской культуры», 1995; Т. II.
2. Тер-Минасова С.Г. Война и мир языков и культур. Москва: Слово, 2008: 85 - 92.
3. Шаховский В.И. Эмоции в коммуникативной лингвистике. Горизонты современной лингвистики: Традиции и новаторство: сборник статей в честь Е.С. Кубряковой. Москва: Языки славянских культур, 2009: 671 - 683.
4. Колаян К.В. Глаголы удивления в немецком языке (лексическая семантика и синтаксис). Автореферат диссертации ... кандидата филологических наук. Пятигорск, 1999.
5. Вотякова И.А. О концепте «Удивление» в русской языковой картине мира. Вестник Удмуртского университета. Серия: История и филология. 2015; № 4-3: 120 - 124.
6. Мезенцева Т. А. Функциональные особенности репрезентации удивления в английском и русском языках: на материале прозы Чарльза Диккенса оригинальных и переводных вариантов. Екатеринбург, 2005.
7. Кант И. Сочинения: в 6 т. Москва: Мысль, 1964; Т. 3.
8. Хантакова В.М., Балдынова А.М. Средства репрезентации удивления и их воздействующий потенциал на собеседника. Мир науки, культуры, образования. 2019; № 4 (77): 395 - 397.
9. Fauconnier G. Mappinh in Thought and Language. Cambridge: Cambridge University Press, 1997.
10. Мышкина Н.Л. Лингводинамика текста: контрадиктно-синергетический подход. Диссертация ... доктора филологических наук. Пермь, 1999.
11. Cornley D. Schneeherz. Hamburg: Himmelstürmer Verlag, 2012.
12. Малинович Ю.М. Экспрессия и смысл предложения: Проблемы эмоционально-экспрессивного синтаксиса. Иркутск: Издательство Иркутского университета, 1989.
13. Remarque Е.М. Drei Kameraden. Мoskwa: Verlag für Fremdsprachige Literatur, 1960.
References
1. Apresyan Yu.D. Integral'noe opisanie yazyka isistemnaya leksikografiya. Izbrannye trudy. Moskva: Shkola "Yazyki russkoj kul'tury", 1995; T. II.
2. Ter-Minasova S.G. Vojna i miryazykov i kul'tur. Moskva: Slovo, 2008: 85 - 92.
3. Shahovskij V.I. 'Emocii v kommunikativnoj lingvistike. Gorizonty sovremennojlingvistiki: Tradiciii novatorstvo: sbornik statej v ehest' E.S. Kubryakovoj. Moskva: Yazyki slavyanskih kul'tur, 2009: 671 - 683.
4. Kolayan K.V. Glagoly udivleniya v nemeckom yazyke (leksicheskaya semantika isintaksis). Avtoreferat dissertacii ... kandidata filologicheskih nauk. Pyatigorsk, 1999.
5. Votyakova I.A. O koncepte «Udivlenie» v russkoj yazykovoj kartine mira. Vestnik Udmurtskogo universiteta. Seriya: Istoriya i filologiya. 2015; № 4-3: 120 - 124.
6. Mezenceva T.A. Funkcional'nye osobennosti reprezentacii udivleniya v anglijskom i russkom yazykah: na materiale prozy Charl'za Dikkensa original'nyh i perevodnyh variantov. Ekaterinburg, 2005.
7. Kant I. Sochineniya: v 6 t. Moskva: Mysl', 1964; T. 3.
8. Hantakova V.M., Baldynova A.M. Sredstva reprezentacii udivleniya i ih vozdejstvuyuschij potencial na sobesednika. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2019; № 4 (77): 395 - 397.
9. Fauconnier G. Mappinh in Thought and Language. Cambridge: Cambridge University Press, 1997.
10. Myshkina N.L. Lingvodinamika teksta: kontradikino-sinergeticheskijpodhod. Dissertaciya ... doktora filologicheskih nauk. Perm', 1999.
11. Cornley D. Schneeherz. Hamburg: Himmelstürmer Verlag, 2012.
12. Malinovich Yu.M. 'Ekspressiya ismyslpredlozheniya: Problemy 'emocional'no-'ekspressivnogo sintaksisa. Irkutsk: Izdatel'stvo Irkutskogo universiteta, 1989.
13. Remarque E.M. Drei Kameraden. Moskwa: Verlag für Fremdsprachige Literatur, 1960.
Статья поступила в редакцию 25.02.22
УДК 811
Chang Xianmin, PHD student, Shanghai International Studies University (Shang Hai, China); senior teacher, Shihezi University (Xin Jiang, China),
E-mail: 604127128@qq.com
Bie Chunhong, senior teacher, Shihezi University (Xin Jiang, China), E-mail: 350612571@qq.com
EVOLUTION OF LANGUAGE POLICY IN TURKMENISTAN IN THE PERIOD OF INDEPENDENCE. The article analyzes the evolution of language policy in Turkmenistan after independence, clarifies the theory of "language policy - a policy based on the need for identity and the need for mutual understanding" in the context of independent Turkmenistan. Based on this concept, the article consideres two stages in the development of the country's language policy and identifies the features of the language policy of each stage. The first stage is the time of S. Niyazov, when language policy was aimed at the need to construct a national identity. At the second stage (after G.M. Berdymukhamedov came to power), against the background of globalization, the need for mutual understanding with the outside world is emphasized in the language policy, so adaptation to globalization has become a new important content of the country's language policy. In the context of nation-state building and the influence of globalization, the coordination of the two opposing needs of languages becomes an urgent task in today's language policy in Turkmenistan.
Key words: language policy of Turkmenistan, identity, construction of nation state, globalization, Russian language.
