CC BY-NC-ND
34
Е.А. Маленьких
РОЛЬ СМИ В МИФОЛОГИЗАЦИИ ЛИЧНОСТИ ВО ВРЕМЯ «АРАБСКОЙ ВЕСНЫ»
Статья посвящена мифологическим образам, которые конструируются средствами массовой информации в период кризисных ситуаций, войн и революций. В качестве примера приводятся образы, которые сформировались в российской и американской прессе в период арабских революций 2011 г.
Ключевые слова: мифологизация, СМИ, арабские революции.
В мифе как коммуникативной системе Ролан Барт различает прямое значение слов и актуализацию их дополнительных смыслов1. Можно сказать, что определенные языковые структуры в газетных текстах тоже несут в себе ряд дополнительных смыслов, выполняя функцию мифологем. Это происходит за счет особых способов порождения, обработки и распространения информации. СМИ используют особую систему культурных кодов, понятных в данном обществе благодаря контексту, придающих тексту дополнительные смыслы.
В эпоху постмодерна человек воспринимает окружающую действительность иронично, с высокой долей критичности. Он верит только в то, что видит собственными глазами, телевидение создает эффект его присутствия в момент совершения события, а печать придает тексту убедительность документа. Жанровое разнообразие СМИ создает у потребителя информации иллюзию диало-гичности, разнообразия и свободы выбора. Однако, пройдя через каналы СМИ, факт утрачивает смысловую константу, наполняясь новыми значениями.
© Маленьких Е.А., 2013
По определениям А.Ф. Лосева, миф есть «в словах данная чудесная личностная история»; это «развернутое магическое имя»2. Поэтому особое значение приобретает изучение деформации образов реальных людей, их мифологизация.
Вместо конкретных личностей в мифологическом поле действуют образы, характеристики которых полностью предопределены драматургией деформированного пространства мифа и существующим комплектом «ролей».
Стержнем мифов, как правило, является пара «герой-антигерой». Еще В.Я. Пропп3 и К. Леви-Стросс отмечали, что миф стремится к конструированию бинарных оппозиций4, вокруг которых строится весь иллюзорный мир. Эти два персонажа обладают набором сверхъестественных способностей, которые и вводят человека в мифологизированное пространство.
Образ героя. При подготовке материала в газете, на телевидении или радио журналист стремится раскрыть проблему, найдя подходящего конкретного героя. Конкретный, чувственный, реальный, он вызывает сопереживание читателей и зрителей, узнающих в нем себя, благодаря чему тема публикации сразу становится невероятно близкой аудитории. Интерес к личности характерен и для мифа, который А.Ф. Лосев характеризует так: «Его персонажи суть не отвлеченные идеи и методы построения и осмысления чувственности, но сама эта чувственность, дышащая жизненной теплотой и энергией»5.
Но при этом герой всегда чем-то отличается от остальных людей, что и делает его примером для подражания, носителем и выразителем мифологических идей. Так, в Древней Греции между Олимпом и землей существовала прослойка героев, которые были уникальными людьми, способными приблизиться к богам. Тем самым Олимп превращался в конкретное место, до которого могут добраться только лучшие из людей, герои.
Подвиг героя заключается в победе добра над злом разного масштаба, в том числе над такими «мелочами жизни», как мизерная зарплата, холодные батареи, пустой холодильник, тотальная коррупция, грабительские налоги или несправедливый суд. В пространстве мифа добро бескомпромиссно противостоит любому злу, и чем сильнее враг, тем ценнее для общества победа над ним героя.
Своих героев порождают войны или революции, которые являются квинтэссенцией опасности и несправедливости; наградой для таких героев становится слава. А. Цуладзе отмечает: «Если же он [герой] погиб за правду, то его ожидает либо чудесное воскрешение
в этой жизни (например, с помощью "живой воды"), либо воскрешение символическое - через своего преемника»6.
В данной работе нас интересуют те образы, которые чаще всего появляются в переходные или кризисные моменты истории, - такие как революция, война. В качестве примера мы проанализировали публикации американских и российских средств массовой информации с января по март 2011 г., касающиеся событий «арабской весны». Это было время необычайной информационной активности в ряде стран, напрямую не задетых массовыми волнениями на Ближнем Востоке. Такое непропорционально большое внимание СМИ к «чужим» событиям является признаком скрытого информационного воздействия на население своей страны.
Во время «арабской весны» ее героем стал Мохаммед Буазизи: его самосожжение - это «искра, вызвавшая пожарище демонстраций протеста»7. При этом образ Мохаммеда, создаваемый мировыми СМИ, достаточно существенно отличается от реального человека. Происходит мифологизация личности: герой должен быть воплощением («плотью от плоти») той группы людей, ради которых он совершает свой подвиг. Согласно западным СМИ, группа революционеров - это молодые выпускники высших учебных заведений, прозябающие в глуши без работы, униженные и оскорбленные властями; именно они ведут политическую борьбу в Интернете. Поэтому их герой должен обладать аналогичным набором качеств, и мы узнаем, что Буазизи является «отчаянным человеком», который живет «в глухом тунисском городе»8; одновременно он - «26-летний выпускник колледжа»9. Однако сестра Мохаммеда утверждает, что он не смог закончить даже старшие классы школы. Фальшивым оказался и его «предсмертный призыв к соотечественникам» в Интернете. Как выяснилось позже, автором этого революционного воззвания был совершенно другой парень - полный тезка самоубийцы. Но для пространства мифа все это не имеет значения, так как здесь фактами можно пренебречь, подвергнув их любой деформации, чтобы они приобрели необходимое значение. Если же фактов не хватает, то творец мифа обеспечивает «целостность смысловой конструкции за счет догадок, фантазии (в случае строго научного моделирования - гипотез)»10.
Как у многих героев, у Мохаммеда Буазизи появились последователи. СМИ сообщали: «Около 10 случаев, когда люди поджигали себя, произошли на этой неделе в Египте, Алжире и Мавритании»11; «безработный мужчина поджег себя накануне перед административным зданием в Тебессе за 700 км от Алжира - это своеобразное
повторение суицида безработного юноши, чья смерть 17 декабря стала катализатором событий в Тунисе»12. Можно сказать, что Бу-азизи как истинный герой не умер, а «возродился» в своих последователях, чтобы перенести «искры революции» в другие страны.
Образ антигероя. В соответствии с дихотомической системой мифа в нем обязательно появляется фигура антигероя, или «врага», - персонажа, противостоящего герою и воплощающего злое начало мира. В легендах таким антигероем может оказаться «дьявол», «зверь», «чудище» или «дракон». И сегодня политики не гнушаются сравнивать своих оппонентов с этими архетипическими персонажами. Так, президент Венесуэлы Уго Чавес после визита Джорджа Буша картинно поводил носом и говорил, что чувствует запах серы - признак присутствия дьявола.
В некоторых случаях, при отсутствии сильного героя, на первый план выступает именно антигерой, который берет на себя ответственность за «все беды на земле». Такой искусственно созданной демонической личности приписываются все самое худшее, а задача победы над злом перекладывается с героя на плечи всего общества, вынужденного прилагать для этого неимоверные усилия. Так, например, все население США пристально следило за поимкой Усамы бен Ладена - врага № 1 Америки. Казалось, что от каждого американца зависит успех этой операции, а имена реальных исполнителей убийства так и не были названы. В день избавления от своего «главного врага» люди вышли на улицы города как на праздник, поздравляя друг друга. Наличие общего врага сплачивает народ, обеспечивает его готовность терпеть любые лишения и невзгоды, что хорошо известно на примере истории нашей страны. Степень вовлеченности людей в борьбу против главного антигероя зависит от яркости и «ужасности» его образа. Поэтому каждого из свергнутых в ходе «арабской весны» правителей американская пресса немилосердно клеймила и терзала. Например, о египетском президенте Хосни Мубараке газеты США писали: «Хосни Мубарак сделал все возможное, чтобы высасывать жизнь из египетского общества»13. Он оказался «карикатурой на лидера... глухим к голосу народа», одержимым «властью, которую ему не удержать»14. Ситуацию в Египте американские СМИ характеризуют как «умирающую авто-кратию»15, «деспотический режим», «тиранию самодержавия»16 и даже «режим Оруэлла»17.
Следующим уровнем мифологического противоборства являются «свиты» героя и антигероя. В них входят второстепенные персонажи мифа, которые появляются в зависимости от ситуации.
В работе Л. Бургановой и П. Корнилова18 приводится следующая классификация образов, представляющих «свиту» главных действующих лиц.
Союзник героя - не такой сильный и доблестный, как сам герой, но разделяющий с ним лавры окончательной победы над врагом. Этот персонаж обычно неловок, порой хитроват, иногда просто путается под ногами, нарываясь на неприятности, так что главному герою приходится его выручать. В лучшем случае союзник получает статус хорошего помощника.
Сегодня образ мифологических «союзников» появляется в СМИ довольно часто у представителей множества стран, участвующих в конфликтах (не размывая при этом образ «главного героя», борца с «мировым злом»).
Перебежчик. Он близок по своим функциям к союзнику, но всегда играет престижную, хотя и второстепенную роль; СМИ создают привлекательный образ перебежчика, примеру которого должны последовать другие противники.
Союзник врага. Он в меньшей степени обладает демоническими чертами, чем сам враг, и потому не так опасен и страшен. В некоторых случаях его изображают одурманенным или запуганным врагом; только поэтому он не может стать перебежчиком.
Предатель. Уподобляясь Иуде, он кажется своим, но на самом деле становится «чужим». Этот персонаж всегда вызывает резко отрицательное отношение, так как способен подать дурной пример и возможность усомниться в непогрешимости героя.
Посмотрим, как воплощается данная схема в российской прессе. США традиционно имеют образ «врага» и злодея: «Можно ли насаждать демократию в чужой стране бомбардировками?»19 В роли союзников врага выступают страны Западной Европы (в основном Англия, Франция и Италия): «Американские политики пообещали французам и англичанам, что в случае свержения Каддафи те получат большие преференции при распределении "добычи"»20.
Помимо этой системы мифологических участников военных действий в СМИ используются архетипы отцовства и материнства, воплощающие принцип высшей справедливости и ощущение первозданной силы родной земли. В последнее время образ «отца» (вождя, царя, президента, любого лидера) стал использоваться все чаще, причем его судьба изображается неразрывно связанной с судьбой его страны. Как в ранней истории человечества от силы и здо-
ровья вождя зависело благополучие его племени (размер урожая, плодовитость скота), так и в наше время ощущение подобной связи сохраняется на подсознательном уровне. Так, считается, что по мере старения Брежнева замедлялись темпы развития Советского Союза - вплоть до полного «застоя»; при больном и дряхлом Черненко власть окончательно потеряла доверие собственного населения, а страна - авторитет во всем мире. А. Цуладзе пишет:
Легко убедиться, что и в XXI веке мы продолжаем верить в демонов, колдунов и т. п. Разве не «колдуном» был Явлинский, когда обещал реформировать страну за 500 дней? Разве в период «перестройки» Сталин не был превращен в «дьявола во плоти»? Примеры можно продолжать до бесконечности21.
Конечно, связь между образом правителя и судьбой страны в сознании людей гиперболизируется. Но воздействие политической воли лидера на все общество (сверху донизу) нельзя объяснить просто соблюдением субординации; власть современного лидера в определенной мере остается столь же «магической», как и в архаическую эпоху.
Особое значение в структуре образа вождя имеет его имя, иногда действующее независимо от своего носителя. Не зря в некоторых традициях люди при опасности для жизни меняют имя, чтобы смерть «не узнала» их и больше не ходила за ними по пятам. Изменив имя, человек сбрасывает свою прошлую жизнь, как змея кожу, и начинает действовать «с чистого листа». Этим пользовались многие наши «вожди»: псевдонимы Ленин и Сталин обрастали мифами и приобретали особую магическую силу. Не в последнюю очередь благодаря этой силе и возник культ личности Сталина, от которого мы с таким трудом освобождаемся, как от ночного кошмара.
Магическая связь между «вождем» и его народом может использоваться как во благо самого общества, так и во вред ему. В ходе информационной войны достаточно демифологизировать имя такого «вождя», чтобы его народ был дискредитирован. Так, во время «арабской весны» лидер Ливии Муаммар Каддафи стал для западных СМИ воплощением мирового зла. Однако жители самой Ливии называли Каддаффи папой22. Магия его имени автоматически распространилась на семьи многочисленных детей Каддафи. Американские СМИ использовали эту ситуацию, утверждая: «Личная зависть и жестокость враждующих семей полковника Муамма-ра аль-Каддафи формировали экономику страны»23. Даже самые
респектабельные западные издания смаковали ситуацию бегства от ливийского лидера его медсестры-украинки - «сладострастной пышнотелой блондинки, которая всюду сопровождала Каддафи»24. Потеря ливийским лидером контроля над этим воплощением женственности воспринималась как утрата им своей мужской магической силы и власти.
В конце концов, информационная война Запада против Муам-мара Каддафи закончилась для него не только медийной, но и самой настоящей смертью, которая была мастерски подготовлена и оправдана в сознании общества.
Власти разных государств с помощью СМИ, подменяющих правду ложью, легко достигают своих политических и экономических целей. Это эффективное средство манипуляции общественным мнением идеально маскирует любые корыстные цели. Как отмечают Л. Бурганова и П. Корнилов, образы военного конфликта по своему воздействию оказываются разрушительнее любых боевых действий и опаснее любого оружия25. Образы, сконструированные СМИ, программируют поведение определенных социальных групп, нередко открыто навязывая им нужный алгоритм действий.
Примечания
1 Барт Р. Мифологии. М.: Академический проект, 2010. C. 270-272.
2 Лосев А.Ф. Диалектика мифа. М.: Мысль, 2001. С. 212-214.
3 Пропп В.Я. Морфология «волшебной» сказки. М.: Лабиринт, 1998. 512 с.
4 Леви-Стросс К. Первобытное мышление // Сайт «Библиотека Гумер». URL:
ЬИр://шшш^итег.т!о/ЫЫю1ек_Вик8/Сикиге/Ьеу-8й,/тй,о.рЬр (дата обращения: 20.03.2012).
5 Лосев А.Ф. Философия. Мифология. Культура. М.: Политиздат, 1991. С. 46.
6 Цуладзе А. Политическая мифология. М.: Эксмо, 2003. С. 175.
7 DiehlJ. Mideast threats that can't be ignored // Сайт газеты «The Washington Post».
URL: http://www.washingtonpost.com/wp-dyn/content/article/2011/01/13/ AR2011011304899.html (дата обращения: 23.03.2012).
8 Там же.
9 Fleishma J., Hassan A. Arab leaders meet, Tunisia on their minds// Сайт газеты «Los
Angeles Times». URL: http://articles.latimes.com/2011/jan/20/world/la-fg-arab-leaders-20110120 (дата обращения: 23.03.2012).
10 Попов С. Центральный миф в стратегии избирательной кампании// Избиратель-
ные технологии и избирательное искусство. М.: РОССПЭН, 2001. С. 83.
11 Fleishman J., Hassan A. Op. cit.
12 Barluet A., Minoui D. Les régimes arabes craignent la contagion // Сайт газеты «Le
Figaro».URL:http://www.lefigaro.fr/international/2011 /01/16/01003-20110116 ARTFIG00265-les-regimes-arabes-craignent-la-contagion.php (дата обращения: 24.03.2012)
13 Gerecht R.M. How Democracy Became Halal // The New York Times. 2011.02.06. P. 23.
14 Eldaradei M. The Next Step for Egypt's Opposition// The New York Times.
2011.02.10. P. 27.
15 Traub J. The White House Waits // The New York Times. 2011.02.07. P. 40.
16 El-Errian E. What the Muslim Brothers Want// The New York Times. 2011.02.09.
P. 23.
17 Eldaradei M. Op. cit.
18 Бурганова Л.А., Корнилов П.А. Реконструирование образа военного конфликта //
Социс. 2003. № 6. С. 60.
19 Чинкова Е. Шатер Каддафи под прицелом // Комсомольская правда. 2011. 21 марта. C. 3.
20 Баранец В. Почему страны Запада выстроились в очередь на бомбежку Ливии //
Комсомольская правда. 2011. 22 марта. C. 4.
21 Цуладзе А. Указ. соч. С. 42.
22 MarsonJ. Dictator's Nurse Is Silent // The Wall Street Journal. 2011.03.01. P. 8.
23 Risen J. Qaddafis Fought Over Business, Cables Show // The New York Times.
2011.03.02. P. 10.
24 Kramer E. Qaddafi Appears to Lose Steadfast Nurse // The New York Times.
2011.02.27. P. 8.
25 Бурганова Л.А. Корнилов П.А. Указ. соч. С. 63.
