CC BY
146
УДК 811.1.8
Галинская Т.Н.
Оренбургский государственный педагогический университет E-mail: galinskaya@rambler.ru
РОЛЬ ПРЕЦЕДЕНТНЫХ ТЕКСТОВ В ИДЕНТИФИКАЦИИ ВИРТУАЛЬНОЙ ЯЗЫКОВОЙ ЛИЧНОСТИ
Статья посвящена исследованию механизма конструирования виртуальной языковой личности в рамках фатического взаимодействия на уровне тезауруса. Изучая особенности функционирования текстовых реминисценций, апеллирующих к прецедентным феноменам, в текстах языковой личности, скрывающейся под масками двух виртуальных персонажей, автор выявляет схожие черты их речевого поведения.
Ключевые слова: виртуальная языковая личность, фатическое общение, речевое поведение, прецедентный текст, источники текстовых реминисценций.
Современные информационные технологии способствуют развитию новой языковой среды - сети Интернет, которая, в свою очередь, порождает виртуальную реальность, т. е. символическую реальность, искусственно созданную при помощи технических средств, с одной стороны, и с помощью воображения коммуникантов, с другой. Виртуальная реальность противопоставлена реальной, однако между ними существует тесная связь, так как виртуальная реальность представляет собой мир, структурированный по аналогии с реальностью. В связи с тем, что логика человеческих взаимоотношений в виртуальной реальности во многом остается та же, что и в реальном мире, виртуальный мир является его эквивалентом, симуляцией.
В виртуальности существуют свои «законы природы», свое время и пространство, несводимые к законам, времени и пространству порождающей реальности, т. е. «внутренняя природа» виртуальной реальности автономна. Работа в среде виртуальной реальности сопровождается эффектом легкости, быстроты, носит акценти-рованно игровой характер; возникает ощущение единства машины с пользователем, перемещения последнего в виртуальный мир: воздействие виртуальных объектов воспринимается человеком аналогично «обычной» реальности.
В пространстве виртуальной реальности осуществляется коммуникативное взаимодействие между участниками - виртуальными личностями. Этот термин - «виртуальная языковая личность» - определяется по-разному. Так, Е. Горный считает, что виртуальная личность есть форма реализации стратегии самоизобретения; виртуальная личность отличается от реальной тем, что она не имеет материального
тела и состоит исключительно из знаков и действий, а также, подобно реальной личности, из образов, мыслей и чувств, которая она порождает в психике наблюдателей. Исследователь описывает следующие характерные черты виртуальной личности: бестелесность (редукция личности к ее семиотическим манифестациям -текстам); анонимность (сокрытие реального имени); расширенные возможности идентификации (свобода наделять виртуальную личность любым набором характеристик); множественность (возможность иметь ряд различных виртуальных личностей одновременно или последовательно) [1, с. 81-82].
Виртуальная личность сама себя моделирует, опираясь на свои собственные приоритеты, предпочтения и т. д. При этом реальная информация об участнике общения остается скрытой, нереализованной, что обусловливает специфику виртуального дискурса и живой научный интерес к проблемам моделирования языковых личностей участников виртуального дискурса, их целей, ценностей, коммуникативных стратегий, специфических средств текстового выражения.
Данное исследование посвящено актуальной в условиях стремительного расширения сферы действия современных средств электронной коммуникации и развития новой лингвистической реальности проблеме - изучению речевого поведения языковой личности в виртуальной реальности и разработки методов ее идентификации.
Материалом нашего исследования служат комментарии участников интернет-сайта СМИ2 - социальной новостной сети. Информантами нашего исследования являются две
языковые личности, зарегистрированные на сайте СМИ2, - по этическим соображениям назовем их условно НИК1 и НИК2. Выбор именно этих двух языковых личностей в качестве объекта исследования обусловлен тем, что по сведениям, предоставленным по договоренности с администрацией интернет-ресурса СМИ2, НИК1 и НИК2 - это интернет-ипостаси одной и той же реальной личности. Это обстоятельство определяет цель нашего исследования -изучение механизма конструирования виртуальной языковой личности в рамках фатичес-кого взаимодействия на уровне тезауруса, а затем и прагматикона, на основе произведенных ею текстов.
Задача нашего исследования заключается в проверке гипотезы о том, что прецедентные тексты - их источник и особенности их функционирования в речевом поведении информанта - могут выступать одним из инструментов идентификации виртуальной языковой личности. Выдвижение данной гипотезы обусловлено мыслью Ю.Н. Караулова, о том, что «анализ прецедентных текстов может играть не только вспомогательную, побочную роль, но использоваться в качестве самостоятельного средства в изучении и характеристике персонажа как отдельной языковой личности» [5, с. 236].
Обратимся к истории вопроса понятия «прецедентный текст». Впервые термин «прецедентный текст» ввел Ю.Н. Караулов, исследуя структуру и функционирование языковой личности. Прецедентными он определяет тексты, «значимые для той или иной личности в познавательном и эмоциональном отношениях, имеющие сверхличностный характер, т. е. хорошо известные широкому окружению данной личности, включая ее предшественников и современников, и такие тексты, обращение к которым возобновляется неоднократно в дискурсе данной языковой личности» [5, с. 162].
Природа прецедентных текстов остается до конца не изученной, что объясняет активное его исследование в разных аспектах и уточнение понятийных составляющих данного термина Д.Б. Гудковым, В.В. Красных, И.М. Михалевой, Ю.Е. Прохоровым, Ю.А. Сорокиным, Г.Г. Слыш-киным.
В.В. Красных выделяет три типа прецедентных феноменов: социумно-прецедентные, национально-прецедентные и универсально-преце-
дентные [6, с. 96]. Для каждого уровня характерны свои прецедентные феномены. Ю.Н. Прохоров, в отличие от В.В. Красных, наряду с перечисленными тремя уровнями прецедентности, выделяет также автопрецедентный уровень, которому соответствуют автопрецедентные феномены или автопрецеденты, которые «представляют собой отражение в сознании индивида некоторых феноменов окружающего мира, обладающих особым познавательным, эмоциональным, аксиологическим значением для данной личности, связанных с особыми индивидуальными представлениями, включенными в неповторимые ассоциативные ряды» [7, с. 148-149].
Г.В. Денисова классифицирует прецедентные тексты в контексте теории интертекстуальности, где сам термин «прецедентный текст» прочно закрепился, и «набор прецедентных текстов языковой личности» она называет «интертекстуальной энциклопедией» [3, с. 148]. Тексты, представляющие интерес для отдельной языковой личности, входят в индивидуальную интертекстуальную энциклопедию.
Механизм функционирования прецедентных текстов всесторонне исследуется в работах В.В. Красных. Прецедентные тексты являются ценностными в интеллектуальном и эмоциональном отношениях языковыми механизмами, часто воспроизводимыми в коммуникативных актах, обладающие способностью «отсылать» коммуникантов к фоновым знаниям [6, с. 58]. В дискурсе прецедентные тексты функционируют «в виде различных реминисценций, которые являются ассоциативными стимулами, оживляющими в сознании носителя языка концепты прецедентных текстов» [8, с. 37].
Частотность прибегания к текстовым реминисценциям в речи, умение использовать их адекватно своим коммуникативным целям, количество и жанровая отнесенность текстов, служащих основой для текстовых реминисценций, являются важными показателями при характеристике данного индивида как языковой личности. Ю.Н. Караулов в этой связи пишет, что прецедентные для данной языковой личности тексты отнюдь не представляют собой «некий декорум в организации и функционировании языковой личности»; они сплетаются в довольно плотную сеть, «пропустив» через которую ее дискурс, «мы получаем «в остатке» те проблемы, которые данная личность считает жизнен-
но важными, самыми главными для себя как представителя человечества и над разрешением которых она бьется; мы получаем набор черт ее индивидуального характера, отраженный с помощью тех же прецедентных текстов; мы получаем, наконец, систему и чисто прагматических критериев и оценок, с которыми языковая личность подходит к жизненным ситуациям и коллизиям, а соответственно, и совокупность мотивов, определяющих ее позицию и образ действий» [5, с. 234]. Другими словами, исследуя тезаурус языковой личности, можно выйти на более высокий ее уровень - прагматикон.
Обратимся к анализу функционирования прецедентных текстов в речевом поведении информантов НИК1 и НИК2. Для исследования речевого поведения информантов мы воспользовались методом сплошной выборки и извлекли каждый 13-ый комментарий из корпуса комментариев НИК1, насчитывающий 8844 единиц, и получили банк в объеме 680 текстов, и весь корпус комментариев НИК2 в объеме 460 текстов. В рамках полученных корпусов были выявлены 45 примеров использования прецедентных текстов в речи НИК1, что составляет 6,49% от общего числа комментариев, и 31 пример - в речи НИК2, что соответствует 6,73%. Так, по частотности текстовых реминисценций лексиконы информантов характеризуются высокой степенью схожести.
Представляется, что методика изучения особенностей функционирования прецедентных текстов в речевом поведении виртуальной языковой личности в первую очередь предполагает анализ источников прецедентных текстов в дискурсе информантов НИК1 и НИК2, средств апелляций к их концептам (по Г.Г. Слышкину) - текстовых реминисценций. Источник прецедентных текстов способен указать на уровень культурной компетентности языковой личности, ее принадлежность к определенной социальной группе, интересы и персональные предпочтения, эрудицию и т. д. По мнению Л.М. Гриценко, «регулярность использования прецедентных текстов в зависимости от их источника имеет субкультурно, личностно ориентированные причины» [2, 13].
Источниками прецедентных текстов могут быть фольклорные произведения, пословицы и поговорки, паремии, сказки, анекдоты, афоризмы, художественные произведения, кинофиль-
мы и мультфильмы, рекламные ролики, популярные песни, плакаты, комиксы и т. д.
Несмотря на то, что некоторые исследователи (В.В. Красных) не относят фразеологизмы, пословицы, устойчивые словосочетания к прецедентным текстам в силу того, что за ними не стоит конкретной ситуации или текста-источника, мы считаем, что употребление устойчивых сочетаний в «клишированном» виде, их относительная устойчивость, постоянное воспроизводство в речи позволяют рассматривать подобные конструкции в качестве прецедентных текстов. Анализ функционирования текстовых реминисценций в исследуемом материале выявил наличие пословиц, поговорок и фразеологизмов в речи обоих информантов НИК1 и НИК2 (орфография, пунктуация, а также графическое исполнение автора сохранены во всех примерах): НИК1: Фергюсон, ну хочется, но это жисть....Из песТни слов не выкинешь; НИК2: Да уж, правы люди... Не зря поговорку сочинили, как на Ника примерили:«Высоко летать - низко падать». С точки зрения этого аспекта, речь НИК2 богаче, причем нами зафиксированы примеры не только русскоязычных пословиц (... не буди лихо пока тихо. - это уже было три дня назад. Сейчас лихо спать ложиться как раз), но и поговорок из других культур, например: Опель купили сугубо с целью его развалить. Или сделать из него Ладу. Бедный «Опель». В Голландии есть поговорка: «Ты на машине приехал или на Опеле?». Теперь она еще более наберет вес.
Изучение функционирования устойчивых выражений позволяет сделать некоторые выводы относительно типа личности информантов. По словам В.И. Карасика, «эгоцентрическая языковая личность насыщает свою речь яркими и необычными выражениями, среди которых немало фразеологических единиц, с целью саморепрезентации и украшения речи; а социо-центрическая языковая личность использует клишированные выражения для подтверждения своего статуса и - в случае статусной неопределенности - для опознания членов своей социальной группы» [4, с. 17]. На этом основании НИК1 и НИК2 скорее эгоцентрические личности, так как употребление прецедентных текстов в его случае обусловлено стремлением разнообразить, украсить речь:
НИК1: (1) Как пить дать. Только они все равно будут рогами упираться; (2): Как гово-
рят в таких случаях:«Хорошо, шо Конбел шашкой нерубанул». А она у него есть, кстати....);
НИК2: (1) Эта тема посвященаНИКу и как можно оставит его в покое, если он поджег эту спичку? Судью на мыло! (2): Неа, не стану доказывать. И так ясно как день. Тем более не стану идти на поводу у манеры «майора» просить доказательств. (3): Вы с Луны свалились? «Ни одна уважающая себя партия не будет подставляться перед выборами такими заявлениями, если под ними нет серьезных оснований.»)
Актуализация прецедентных текстов может быть вызвана разными целями: подтверждение своих слов ссылкой на культурный авторитет, самопрезентация, развлечение и т. д. Так как говорящий организует свое речевое поведение исходя из своих намерений и практических целей общения, тактика использования текстовых реминисценций для реализации той или иной коммуникативной стратегии может являться дополнительным индикатором виртуальной языковой личности, наряду с источником прецедентных текстов.
Прецедентные тексты, восходящие к кинофильмам, употребляются информантами НИК1 и НИК2 довольно часто, что значимо для характеристики их языковой личности, так как киноцитаты представляют интерпретируемую ими проблему ситуативно, сжато, выходят за пределы источника, начиная функционировать как самостоятельные единицы, как бы обрастая при этом своими собственными смыслами. Круг цитируемых кинофильмов обычно ограничен личностными, возрастными, социальными рамками.
Информант НИК1, обсуждая на сайте СМИ2 роль серии телепроектов о способах обмана покупателей в известных торговых сетях, прибегает к трансформированной цитате из трагикомедии «Собачье сердце», снятой по мотивам одноименной повести М. Булгакова режиссером В. Бортко в 1988 году: Передача больше познавательная - в духе «как из кошек делать пОльта»). Следующий пример из комедии «Кин-дза-дза» Г. Данелии (1986 г.) в речи НИК1 служит способом выражения его мнения о сложившейся у нас в стране политической и экономической ситуации: Так... Надо уже доставать КэЦэ...
Теперь проанализируем речевое поведение НИК2 с точки зрения тактики киноцитирования. Обсуждая статью «Польские СМИ расце-
нили шаг США как предательство» о размещении системы ПРО в Европе, информант НИК2 пишет, что государственные чиновники Польши отличаются невысокими интеллектуальными способностями - Откуда у Польши (государства) голова, чтобы там были «нелады»?:-) - и подкрепляет свою оценку цитатой из комедии «Джентельмены удачи» (Г. Данелия, В. Токарева, А. Серый, 1971 г.): У Вас получился комментарий в духе героя С. Крамарова: Да кто ж его посадит! Он же памятник!
Оценивающая тактика использования киноцитат информантом НИК2 прослеживается в аллюзии на замечание одного из героев лирической комедии «Самая обаятельная и привлекательная» (сценарий А. Эйрамджана, режиссер Г. Бежанов, 1985 г.): К пользованию интернетом пристрастились самые отсталые слои населения, которые не умеют им пользоваться.... (ср. «В джинсы оделись самые отсталые
слои населения») и в трансформированной цитате из кинофильма «Семнадцать мгновений весны» (сценарий Ю. Семенова, режиссер Т. Лиознова, 1972 г.): ря. Истинную Блондинку (чуть не арийку) таки задело осколками эксперимента (аллюзия на характеристику немецкого офицера «истинный ариец»).
Характеризуя возможное развитие событий на предприятиях по производству цемента в Пикалево, где летом 2009 г. произошел конфликт, разрешение которого потребовало личного участия премьер-министра В.В. Путина, НИК2 прибегает к трансформированной цитате из комедии Л. Гайдая (1965 г.) «Операция «Ы» и другие приключения Шурика»: Если Пикалево снова встанет, то Путин может лечь!:-)) ; (ср. «Если я встану, то ты у меня ляжешь!»).
Описанные наблюдения позволяют сделать некоторые выводы на данном этапе исследования. Во-первых, тактики киноцитирования в речи НИК1 и НИК2 - главным образом, для оценки предмета обсуждения с ссылкой на культурный авторитет - идентичны, что свидетельствует о схожести речевого поведения информантов. Во-вторых, основными источниками киноцитат у обоих информантов выступают советские комедии 60-х - 80-х годов. Анализ практического материала выявил совпадения в предпочтениях НИК1 и НИК2 - многочисленны цитаты из комедии Л. Гайдая «Бриллианто-
вая рука» (1968 г.), которые часто используются для характеристики предмета обсуждения:
НИК1: (1) «Коля!Можешь полагаться!Мы будем усегда рядом!» (попытка имитации выговора героя А. Папанова); (2) Эталон «Руссо турЫсто» - обликоуже неморале:)))))))))); (3) Копирайта Папанова. Не винаватый я! (оттудоваж); (4) А пора ихнему ВПК перейти на отверточную сборку американских ракет. И руки будут помнить ((С) Юрий Никулин) и бабки, глядишь, заведутся. (5) Знаешь для чего это сделали? А чтобы купили побольше и удивились - «Да ну!». Газета, это ж товар и ее продать нужно. Когда не продал, тогда она и становится бесплатным приложением к туалету типа «сортир».
НИК2: (1) Вас в заметке упомянули теплыми словами и привели в пример:-)Завление не громкое, но справедливое. Типа как «бить буду аккуратно, но сильно»:-); (2) Эх, спать пора, шьерт побери.; (3) Не «город констрастов» ©, а целая страна контрастов!; (4) На что собираетесь потратить выклянченную энтропию? Действительно на вступительный взнос в Русское ОбДело или купите автомобиль «Мааа-асквич» последней модели? © Бриллиантовая рука.
Кроме киноцитат, для оценки предмета обсуждения иноформанты НИК1 и НИК2 прибегают также к использованию реминисценций из мультфильмов советского периода (НИК1: «Крошка Енот», 1974 г. («А ты не пробовал ему улыбнуться?» © Мама Крошки Енота), «Трое из Простоквашино», 1978 г. (1) « Так шо потерпите, молодой человек и пароход »; (2) «Ниче-ниче.... Я еще из тебя ездовую собаку сделаю:)))))) Шоб на медведей охотиться!:))))))))»; НИК2: «Тайна третьей планеты», 1981 г. (А он здесь тоже отличается «умом», «сообразительностью» и, главное, «культурой общения». Разве не видно? - аллюзия на цитату из мультфильма: «Птица Говорун отличается большим умом и сообразительностью»).
Цитаты и аллюзии на популярные российские телепередачи демонстрируют сходство интересов НИК1 и НИК2. Например, манера выражаться одного из ведущих шоу Comedy Club копируется как НИК1 (Эксперты, сука, Ыкспертные пошли....), так и НИК2 (Испания,
сука, хорошая......). Но этим видимое сходство
речевого поведения информантов, кажется, ис-
черпывается, так как, судя по цитатам, НИК1 интересуется больше интеллектуальными шоу, например, «Поле чудес» с Л. Якубовичем («Пример в студию...» - осталось еще только попросить «ссылку» и подкрепить «Бу га га!!!».), «Слабое звено» с М. Киселевой: (1) На и тебе тазик, прикрой тылы. Выбежал, не подготовился. Ну чем же ты не недостающее звено????? (2) Маер, а ты как недостающее звено, и до нее не дотянешься); а НИК2 - развлекательными передачами, например, «Наша Russia»: (1) А, тож ничего. А те да, дебилоиды. Но вообще, утро на этом поле начнется со стрельбы, а не песен:-))))); (2) Борода, здесь явно не хватает фотки с ментами в труселях от Юдашкина:))) Однако анализ целей использования приведенных цитат указывают на схожесть речевого поведения НИК1 и НИК2: почти во всех примерах реализуется характеризующая тактика применения прецедентных текстов.
Выбор песен социально обусловлен, и круг цитируемых песен зависит от персональных предпочтений коммуникантов, что представляется продуктивным для их идентификации. Так, анализ песенных цитат показал, что НИК1 и НИК2 знакомы с творчеством украинской эстрады: обсуждая статью «Ющенко отверг обвинения Медведева в антироссийской политике», НИК1 шутливо отвечает своему оппоненту строчкой из песни известного украинского певца и композитора Андрея Миколайчука «А я тду втоплюся!» («Пойду утоплюсь»), а НИК2 пишет: Есть украинская песенка на эту тему: Сам п*ю, сам гуляю, сам стелю сам лягаю! Ее, можно и продолжить по своему усмотрению:), чтобы продемонстрировать свою иронию в адрес автора принципов модерации на СМИ2, с которыми он не согласен.
Другие примеры также выявляют оценочную тактику использования песенных цитат информантами: НИК1, обсуждая новость о выборах президента Украины и прогнозируя их возможный исход победой Юлией Тимошенко, говорит о том, какой удел достанется членам партии «Русский блок»: Останутся они несомненно. В сторонке... Будет по аналогии как в песне «Стоят девченки, стоят в сторонке....»:))))))); НИК2 приводит строчку из песни В. Высоцкого «Песенка-сказка про Джина»: А дальше хором: «И с размаху кинули в черный во-о-о-орон-о-о-оок!» в контексте обсуж-
дения конфликта на предприятиях по производству цемента в Пикалево в 2009 году, разрешение которого потребовало личного участия премьер-министра В.В. Путина.
Таким образом, проведенное исследование подтверждает выдвинутое предположение о том, что прецедентные тексты могут выступать одним из инструментов идентификации виртуальной языковой личности. Детальный анализ источников и особенностей функционирования прецедентных текстов, характеризующихся возрастной и культурной обусловленностью -в нашем случае, кинофильмов и мультфильмов, телепередач и популярных песен - обнаружил
схожие черты речевого поведения информантов НИК1 и НИК2. Сходство проявилось, во-первых, в частотности прибегания к текстовым реминисценциям в речи (6,49% и 6,73%), во-вторых, в коммуникативных целях их использования (оценка предмета обсуждения), в-третьих, в количестве и жанровой отнесенности текстов, служащих основой для текстовых реминисценций (советские кинофильмы и мультфильмы, современные телепередачи, популярные песни, в частности, украинские). Из этого следует, что информанты НИК1 и НИК2 - это одна и та же языковая личность, скрывающаяся под масками двух виртуальных персонажей.
20.06.2011 г.
Список литературы:
1. Горный Е. Онтология виртуальной личности // Бытие и язык: сб. статей по материалам междунар. конф. - Новосибирск, 2004. - С. 78-88.
2. Гриценко Л.М. Особенности функционирования прецедентных текстов в чат-коммуникации // Язык и культура. - 2009. -№3. - С. 10-19.
3. Денисова Г.В. В мире интертекста: язык, память, перевод. - М.: Азбуковник, 2003. - 298 с.
4. Карасик В.И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс: моногр. - Волгоград: Перемена, 2002. - 477 с.
5. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. - М.: Наука, 1987. - 264 с.
6. Красных В.В. Виртуальная реальность или реальная виртуальность? (Человек, сознание, коммуникация): моногр. - М.: Диалог-МГУ, 1998. - 352 с.
7. Прохоров Ю.Е. Действительность. Текст. Дискурс. - М.: Флинта: Наука, 2004. - 224 с.
8. Слышкин Г.Г. Лингвокультурные концепты прецедентных текстов в сознании и дискурсе: моногр. - М.: Academia, 2000. -140 с.
Сведения об авторе: Галинская Татьяна Николаевна, доцент кафедры французского языка и методики преподавания французского языка Оренбургского государственного педагогического университета, кандидат педагогических наук, (3532)332187, galinskaya@rambler.ru
UDK 811.1.8 Galinskaya T.N.
The Orenburg state pedagogical university; galinskaya@rambler.ru
ROLE OF THE PRECEDENT TEXTS IN IDENTIFICATION OF THE VIRTUAL LINGUISTIC PERSONALITY
The article investigates the mechanism of constructing the virtual linguistic identity within phatic interaction at the level of thesaurus. In studying the features of precedent texts usage in the speech of a language personality behind the mask of the two virtual characters, the author reveals the similarities of their verbal behavior.
Key words: virtual linguistic identity, fatic conversation, verbal behavior, precedent texts, text reminiscences sources.
Bibliography:
1. Gornyi E. Ontology of a Virtual Personality // Bytije i jazyk: sbornik statej. - Novosibirk, 2004. - S. 78-88.
2. Gritzenko L.M. Functioning Features of Precedent-Related Texts in Chat-Communication // Jazyk i Kultura. - 2009. - N 3. - S. 10-19.
3. Denisova G.V. In a World of Intertext: Language, Memory, Translation: monographija. - М.: Azbukovnik, 2003. - 298 s.
4. Karasik V.I. Language Circle: Personality, Concepts, Discourse : monographija. - Volgograd: Peremena, 2002. - 477 s.
5. Karaulov Ju. N. The Russian Language and the Language Personality: monographija. - M.: Prosveshchenie, 1987. - 264 s.
6. Krasnykh V.V. Virtual Reality or Real Virtuality? (Man, Mind, Communication): monographija. - М.: Dialog-MGU, 1998. -352 s.
7. Prokhorov Yu.V. Reality. Text. Discourse. - М.: Flinta: Nauka, 2004. - 224 s.
8. Slyshkin G.G. Linguocultural Concepts of Precedent-Related Texts in Mind and Discourse: monographija. - М.: Academia, 2000. - 140 s.
