CC BY
50
CS
U
JN «t
Роль молекулярно-генетических изменений в прогнозе эффективности адъювантной внутрипузырной терапии немышечно-инвазивного рака мочевого пузыря
Д.С. Михайленко1-3, С.А. Сергиенко1, И.Н. Заборский4, К.Н. Сафиуллин4, С.А. Серебряный1, Н.Ю. Сафронова1, М.В. Немцова2' 3, А.Д. Каприн1, Б.Я. Алексеев1
Научно-исследовательский институт урологии и интервенционной радиологии им. Н.А. Лопаткина — филиал ФГБУ «Национальный медицинский исследовательский центр радиологии» Минздрава России; Россия, 105425 Москва, ул. 3-я Парковая, 51, стр. 1; ьэ 2ФГАОУ ВО Первый Московский государственный медицинский университет им. И.М. Сеченова Минздрава России
^ (Сеченовский университет); Россия, 119991 Москва, ул. Трубецкая, 8, стр. 2;
^ 3ФГБНУ «Медико-генетический научный центр»; Россия, 115522 Москва, ул. Москворечье, 1;
® 4Медицинский радиологический научный центр им. А.Ф. Цыба — филиал ФГБУ «Национальный медицинский
исследовательский центр радиологии» Минздрава России; Россия, 249031 Обнинск, ул. Маршала Жукова, 10
со
Контакты: Дмитрий Сергеевич Михайленко [email protected]
Рак мочевого пузыря (РМП) в 75 % случаев представлен немышечно-итазивными формами на стадии Та, Т1, CIS. При немышечно-ин-вазивном РМП (НМРМП) «золотым стандартом» лечения является трансуретральная резекция мочевого пузыря, однако ее проведение далеко не всегда позволяет избавить пациента от рецидива заболевания. В связи с этим пациентам с низким риском прогрессирования после трансуретральной резекции назначают внутрипузырную химиотерапию, с высоким риском (T1G2/3) — инстилляции вакциной БЦЖ(бацилла Кальметта—Герена). Остается актуальным вопрос о поиске маркеров для лабораторной диагностики, которые помогли бы заблаговременно определить чувствительность или резистентность к планируемому виду адъювантной терапии НМРМП. В настоящей работе рассмотрены опубликованные преимущественно в последние 5—7лет данные о генетических предикторах ответа на адъювантную химиотерапию и, в большей мере, иммунотерапию вакциной БЦЖ. Систематизированы подтвержденные в метаана-лизах сочетания аллелей в генах иммунного ответа, детоксикации ксенобиотиков и другихлокусах, которые ассоциированы с ответом на адъювантную терапию НМРМП. Отдельно рассмотрены экспрессионные профили на уровнях матричных РНК, микро-РНК и белков, панели метилированныхлокусов, ассоциированные с эффективностью химио- и иммунотерапии НМРМП. Показано, что определение соматических мутаций в первичной опухоли и общей мутационной нагрузки с помощью технологий высокопроизводительного секвени-рования (NGS) также позволило выявить ряд потенциальных прогностических маркеров. Возможно, после стандартизации анализа мутационной нагрузки он будет шире использоваться как высокоинформативный предиктор иммунотерапии РМП: БЦЖ-терапии НМРМП и схем лечения РМП с назначением таргетных ингибиторов иммунных контрольных точек. Обзор ориентирован на онкологов, генетиков, молекулярных биологов, урологов, патоморфологов и других специалистов, работающих в области молекулярной генетики онкоурологических заболеваний.
Ключевые слова: рак мочевого пузыря, микросателлитная нестабильность, генетический полиморфизм, мутационная нагрузка, БЦЖ-терапия, соматическая мутация, иммунотерапия, экспрессия генов
Для цитирования: Михайленко Д.С., Сергиенко С.А., Заборский И.Н. и др. Роль молекулярно-генетических изменений в прогнозе эффективности адъювантной внутрипузырной терапии немышечно-инвазивного рака мочевого пузыря. Онкоурология 2018;14(4):124—38.
DOI: 10.17650/1726-9776-2018-14-4-124-138
The role of molecular genetic alterations in sensitivity of the adjuvant intravesical therapy for non-muscle invasive bladder cancer
D.S. Mikhaylenko1-3, S.A. Sergienko1, I.N. Zaborsky4, K.N. SafiuUin4, S.A. Serebryany1, N.Yu. Safronova1, M.V. Nemtsova2,3, A.D. Kaprin1, B.Ya. Alekseev1
1N.A. Lopatkin Research Institute of Urology and Interventional Radiology — branch of the National Medical Research Radiological
Center, Ministry of Health of Russia; Build. 1, 51 3rd Parkovaya St., Moscow 105425, Russia;
2Sechenov First Moscow State Medical University, Ministry of Health of Russia; Build. 2, 8 Trubetskaya St., Moscow 119991, Russia;
3Research Centre for Medical Genetics; 1 Moskvorechye St., Moscow 115522, Russia;
4A. Tsyb Medical Radiological Research Center — branch of the National Medical Research Radiological Center, Ministry of Health of Russia; 10Marshala Zhukova St., Obninsk 249031, Russia
Bladder cancer (BC) is represented by non-muscle-invasive forms at the stage Ta, T1, CIS (NMBC) in 75 % of cases. The gold standard of treatment of NMBC patients is transurethral resection, but its implementation does not always allow the patient to be relieved of the recurrence
of the disease. In this regard, patients with a low risk of progression after transurethral resection are administered by intravesical chemotherapy, with high risk (T1G2/3) — using instillation with BCG (Bacillus Calmette—Guerin) vaccine. Searching of NMBC markers for laboratory diagnostics, which would help to determine sensitivity or resistance to the planned type of adjuvant therapy remains an actual problem. The data published mainly in the last 5—7 years about genetic predictors of the response to adjuvant chemotherapy and, to a greater extent, immunotherapy with BCG vaccine, are reviewed in this work. Allele combinations in the genes involved in immune response, xenobiotic biotransformation and other loci that are associated with the response to the adjuvant NMBC therapy in meta-analyzes are systematized. Also, expression profiles of mRNA, microRNA and proteins, as well as panels of methylated loci associated with the effectiveness of chemotherapy and immunotherapy of NMBC are considered. It was demonstrated that the somatic mutations sequencing in the primary tumor and the total mutational load using high-throughput sequencing technologies (NGS) identified a number of potential prognostic markers. Perhaps, the mutational load will be more widely used as a highly informative predictor of immunotherapeutic effect in BC: BCG therapy of NMBC and BC targeted therapy using the inhibitors of immune control points, after the standardization of the analysis. This review is intended to oncologists, geneticists, molecular biologists, urologists, pathologists and other specialists working in the field of molecular genetics in oncological urology.
Key words: bladder cancer, microsatellite instability, genetic polymorphism, mutational load, BCG therapy, somatic mutation, immuno-therapy, gene expression
cs
u <
u
For citation: Mikhaylenko D.S., Sergienko S.A., Zaborsky I.N. et al. The role of molecular genetic alterations in sensitivity of the adjuvant intravesical therapy for non-muscle invasive bladder cancer. Onkourologiya = Cancer Urology 2018;14(4):124—38.
JN it
Введение
Рак мочевого пузыря (РМП) по распространенности занимает 13-е место среди всех онкологических заболеваний и 9-е место среди онкологических заболеваний у мужчин в России, представляя собой актуальную проблему в современной онкоурологии [1]. По количеству смертельных исходов от онкологических заболеваний РМП находится на 17-м месте в мире [2]. В 75 % случаев выявляют немышечно-ин-вазивный РМП (НМРМП) на стадии Та, Т1, CIS по TNM-классификации, в оставшихся 25 % случаев — мышечно-инвазивный РМП (МИРМП) на стадии Т2 и выше, а также распространенные формы заболевания с метастазами [3].
В настоящее время доказано существование нескольких экзогенных факторов риска возникновения РМП. Наиболее значимым является курение [4]. Также к факторам риска относят работу на производстве лакокрасочных материалов и топлива, связанную с постоянным воздействием канцерогенов. Отягощенный онкологический анамнез рассматривается как фактор риска, связанный с наследственностью. В редких случаях РМП может быть частью наследственного онкологического синдрома, однако у большинства пациентов его можно рассматривать, как и другие онкологические заболевания, в качестве мультифак-ториальной патологии, развивающейся при наследственной предрасположенности и воздействии инициирующих факторов внешней среды [5, 6]. Классификация РМП на НМРМП и МИРМП важна, прежде всего, для выбора тактики лечения.
Адъювантная внутрипузырная терапия немышечно-инвазивного рака мочевого пузыря
При НМРМП «золотым стандартом» лечения является трансуретральная резекция (ТУР) мочевого
пузыря, которая позволяет выполнить полную эради-кацию опухолевых клеток. Однако проведение ТУР не всегда позволяет избавить пациента от рецидива заболевания. В связи с этим разрабатывают различные схемы послеоперационного лечения больных РМП. В частности, применяют однократное адъювантное внутрипузырное введение химиопрепарата (митоми-цин С, доксорубицин, эпирубицин, пирарубицин). Доказана эффективность этого вида адъювантной терапии, который снижает 5-летнюю частоту развития рецидивов, в среднем, с 59 до 45 % [7, 8]. Однократного внутрипузырного введения химиопрепарата достаточно для пациентов низкой группы риска развития рецидива. При промежуточном и высоком риске возможно назначение регулярной внутрипузырной химиотерапии, которая снижает риск возникновения рецидива в течение одного года после ТУР на 13—14 % [9, 10].
В 1976 г. A. Morales и соавт. впервые предложили проводить лечение НМРМП с помощью внутрипузыр-ной инстилляции ослабленной живой Mycobacterium bovis (БЦЖ-вакциной, или BCG — Bacillus Calmette— Guerin). В последующие годы данный метод показал высокую эффективность [11, 12]. В отличие от внутри-пузырной химиотерапии, адъювантная терапия живой вакциной БЦЖ достоверно снижает не только риск развития рецидива, но и риск прогрессирования. Однако проведение БЦЖ-терапии сопряжено с более выраженными и частыми побочными явлениями, в связи с чем этот метод лечения показан пациентам высокой группы риска рецидивирования и прогрес-сирования, так как не имеет преимуществ в безрецидивной выживаемости по сравнению с внутрипузыр-ной химиотерапией у пациентов низкой группы риска [13, 14]. У больных промежуточного и высокого риска БЦЖ-терапия позволяет снизить риск возникновения
CS
U «
U
JN it
рецидива заболевания на 44 % по сравнению с ТУР без адъювантной лекарственной терапии. Оптимальным режимом внутрипузырного введения вакцины БЦЖ являются 6 еженедельных инстилляций в дозе 120 мг с последующим переходом на поддерживающую терапию: при промежуточном риске рецидива — 3 еженедельных введения препарата на 3, 6 и 12-м месяцах; при высоком риске рецидива — 3 еженедельных введения препарата на 3, 6, 12, 18, 24, 30 и 36-м месяцах [15—17].
Механизм противоопухолевого действия вакцины БЦЖ заключается в том, что БЦЖ-вакцина воздействует на стенку мочевого пузыря и вызывает местный иммунный ответ. Это приводит к усилению функций CD4+- и CD8+-лимфоцитов, естественных киллеров, макрофагов и дендритных клеток в подслизистом слое, что, в свою очередь, опосредованно усиливает локальный противоопухолевый иммунитет [18]. Наиболее полно эксперименты, направленные на выяснение механизма действия вакцины БЦЖ при НМРМП, описаны в обзоре С. Рейепай и М.А. 1^егео11 [19].
В ближайшие 4—6 ч после инстилляции вакцины БЦЖ в индукционном цикле отмечается массивная пиурия, содержащая нейтрофилы и мононуклеар-ные клетки. БЦЖ стимулирует экспрессию различных цитокинов (интерлейкины ^-1, -2, -4, -6, -8, -10 и -12, фактор некроза опухоли альфа (TNFA),
интерферон у (№N7)). У больных с повышенной концентрацией ^-1, -2 и -8 в моче при применении вакцины БЦЖ наблюдается более выраженный противоопухолевый эффект. Вакцина БЦЖ вызывает активацию иммунокомпетентных клеток стенки мочевого пузыря с последующей генерацией популяции активированных клеток киллеров (ВАК-клетки), которые разрушают опухолевые клетки РМП [20, 21]. С учетом описанных изменений в стенке мочевого пузыря, активации иммунокомпетентных клеток и экспрессии цитокинов БЦЖ-терапию относят к разновидностям иммунотерапии при лечении онкологических заболеваний (см. рисунок) [19, 21, 22]. По данным метаанализа, опубликованного в 2018 г., БЦЖ-терапия является наиболее эффективным видом адъювантной внутрипузырной терапии у пациентов с НМРМП [23, 24].
При этом остается открытым вопрос о возможных прогностических маркерах ответа на БЦЖ-те-рапию и внутрипузырную химиотерапию, которые могут быть определены в ходе лабораторной диагностики. Также является существенным вопрос о генетических предикторах ответа на адъювантную терапию, которая может быть обусловлена как различными профилями молекулярно-генетических нарушений в опухолевых клетках, так и особенностями генома пациента.
вцж/йте
©
Процессинг в дендритных клетках с презентацией антигенов!Processing in dendritic cells with antigen presentation
Немышечно-инвазивный рак мочевого пузыря/ Non-muscle-invasive bladder cancer
Макрофаг/Macrophage
I Интернализация в опухолевую клетку /Internalization in a tumor cell
Презентация антигенов, привлечение клеток иммунной системы/Antigen presentation, recruitment of immune cells
Лимфоцит CD4+/CD4+ lymphocyte
NK-кпетка/NK cell
Гиперэкспрессия цитокинов интерлейкинов IL-1, -2, -5, -6, -8, -12 и -18, фактора некроза опухоли альфа (TNFA), интерферона y (IFNy)/ Hyperexpression of cytokines interleukins IL-I, -2, -5, -6, -8, -12 and -18, tumor necrosis factor alpha (TNFA), interferon y (IFNy)
Лимфоцит CD8+/CD8+ lymphocyte
v , „ /
Гибель опухолевой клетки/Death of the tumor cell
Схема действия БЦЖ-терапии (BCG — Bacillus Calmette—Guerin) при немышечно-инвазивном раке мочевого пузыря Mechanism of action of BCG (Bacillus Calmette—Guerin) treatment for non-muscle-invasive bladder cancer
Генетические полиморфизмы, ассоциированные с прогнозом немышечно-инвазивного рака мочевого пузыря после адъювантной терапии
Индивидуальная реакция на химиотерапию отчасти зависит от совокупности многих низкопенетрант-ных аллелей в генах, участвующих в метаболизме ксенобиотиков, либо задействованных в патогенетической цепочке, на которую направлено действие препарата. При адъювантной химиотерапии РМП такие исследования в последние 5—7 лет крайне немногочисленны и касаются, в основном, азиатских популяций. Так, Х. Deng и соавт. опубликовали работу, посвященную оценке влияния полиморфизма генов системы репарации ДНК на риск прогрессирования и реци-дивирования у 244 больных РМП, получавших вну-трипузырную химиотерапию препаратами эпиру-бицин и митомицин С. Показана ассоциация генотипов СС полиморфизма rs2854509 и ТТ полиморфизма rs3213255 в гене XRCC1 с меньшей выживаемостью, тогда как гаплотип А-С/С-Т, напротив, был ассоциирован с лучшими показателями безрецидивной выживаемости при применении эпирубицина. Ген XRCC1 кодирует фактор, участвующий в эксцизион-ной репарации небольших участков ДНК или одноце-почных разрывов. Предполагают, что неблагоприятные генотипы соответствуют более активным формам XRCC1, которые восстанавливают повреждения ДНК, индуцированные эпирубицином, и тем самым способствуют выживанию опухолевых клеток [25]. В другой работе этого же автора показана ассоциация генотипа АА полиморфизма rs1695 в гене GSTP1 и генотипа СС полиморфизма rs4925 в гене GSTO1 c низким риском развития рецидива после применения эпиру-бицина. Эти гены кодируют ферменты из семейства глутатион-трансфераз, которые также участвуют в де-токсикации ксенобиотиков [26]. Однако указанные результаты были получены при изучении полиморфизмов на китайских этнических группах и пока не подтверждены в исследованиях других популяций.
Исследования генетических полиморфизмов в связи с БЦЖ-терапией гораздо более многочисленны. С учетом иммунотерапевтического действия вакцины БЦЖ большинство из них сфокусированы на генах иммунного ответа. В первую очередь, гены-кандидаты выбирали из семейств провоспалительных цитокинов и их рецепторов, гиперэкспрессирующих-ся при воспалении или воздействии вакцины БЦЖ в стенке мочевого пузыря: IL-1 и его рецептора IL-1R, TNFA, IL-4, -6, -10, IFNy (табл. 1) [27].
Одними из первых были изучены полиморфизмы D543N и (GT)n в гене NRAMP1 (natural resistance-associated macrophage protein 1), также известном как SLC11A1, который кодирует фактор чувствительности макрофагов к внутриклеточному размножению мико-бактерий, ассоциированный с чувствительностью
Таблица 1. Полиморфизмы, ассоциированные с ответом на БЦЖ-те-рапию (BCG — Bacillus Calmette—Guerin)
Table 1. Polymorphisms associated with the response to BCG (Bacillus Calmette—Guerin) treatment
Ген Полиморфизм Ассоциация Ссылка
Gene Association Reference
Polymorphism
ATG2B rs3759601 Аллель C — рецидив Allele C — recurrence [28]
CD44 rs4755391 Генотип ТТ — рецидив TT genotype — recurrence [29]
ERCC2 rs1799793 Генотип ТТ — рецидив TT genotype — recurrence [30]
FASL rs763110 Генотип CC — рецидив CC genotype — recurrence [31]
GSS rs7265992 Генотип АА — рецидив AA genotype — recurrence [32]
GSTT1 wt-null wt/wt — чувствительность к БЦЖ wt/wt — sensitivity to BCG [33]
ICAM1 rs5498 Генотип GG — рецидив GG genotype — recurrence [34]
IFNG rs2430561 Генотип АА — рецидив AA genotype — recurrence [35]
IL1R1 rs3732131 rs951193 Генотип GG — рецидив GG genotype — recurrence Генотип TT — рецидив TT genotype — recurrence [29]
IL2RB rs228934 Генотип АА — рецидив AA genotype — recurrence [29]
IL6 rs1800795 Генотип CC — чувствительность к БЦЖ CC genotype — sensitivity to BCG [35]
IL8 rs4073 Генотип AA — чувствительность к БЦЖ AA genotype — sensitivity to BCG [35]
IL17A rs2275913 Генотип АА — рецидив AA genotype — recurrence [34]
IL2RA rs2104286 Генотип TT — рецидив TT genotype — recurrence [34, 35]
IL17RA rs4819554 Генотип AA — рецидив AA genotype — recurrence [35]
IL18 rs187238 Генотип GG — чувствительность к БЦЖ GG genotype — sensitivity to BCG [30]
NEIL2 rs804256 rs804276 Генотип CC — рецидив CC genotype — recurrence Генотип GG — рецидив GG genotype — recurrence [34]
CS
U
u
JN it
Окончание табл. 1 End of table 1
CS
U
et u
JN it
Ген Полимор- Ассоциация Ссылка
Gene Polymorphism Association Reference
NFKB -94ATTG/- Генотип del/del — рецидив del/del genotype — recurrence [35]
NOS2 (CCTTT)n n <13 — чувствительность к БЦЖ n <13 - sensitivity to BCG [36]
NOS3 rs2070744 rs1799983 Генотип TT — чувствительность к БЦЖ TT genotype — sensitivity to BCG Генотип GG — чувствительность к БЦЖ GG genotype — sensitivity to BCG [36]
SLCllAl rs17235409 Генотип GG — рецидив GG genotype — recurrence [37, 38]
TLR2 rs5743700 Генотип TT — рецидив TT genotype — recurrence [29]
TNFA rs1799964 Генотип CC — чувствительность к БЦЖ, но не во всех исследованных выборках CC genotype — sensitivity to BCG but only in some samples [34, 35]
TRAILRl rs79037040 Генотип TT — рецидив TT genotype — recurrence [35]
TRAIRl rs13278062 Генотип TT — чувствительность к БЦЖ TT genotype — sensitivity to BCG [34]
к туберкулезной инфекции и вакцине БЦЖ. Обнаружены неблагоприятный генотип G/G и аллель 3* полиморфизмов D543N и (GT)n, соответственно, ассоциированные со снижением безрецидивного периода и выживаемости у пациентов с РМП после проведения БЦЖ-терапии [37, 38]. В другом исследовании были изучены функционально значимые полиморфизмы в промоторе генов FAS и FASL. Взаимодействие ли-ганда FASL с его рецептором FAS играет ключевую роль в апоптозе Т-клеток после выполнения ими своей функции в иммунном ответе. Показано, что РМП может продуцировать FASL, который атакует инфильтрирующие опухоль лимфоциты и ослабляет иммунный ответ. Это может иметь значение в снижении местного противоопухолевого ответа при иммунотерапии БЦЖ. В исследовании португальских пациентов
обнаружена ассоциация генотипа СС полиморфизма 844T/C в промоторе FASL с гиперэкспрессией этого гена и уменьшением безрецидивного периода после ТУР и БЦЖ-терапии [31]. В различных популяциях показана ассоциация генотипа GG полиморфизма rs187 238 в гене IL18 с эффективностью БЦЖ-тера-пии [30].
По данным метаанализа, включающего 113 оригинальных работ, показана ассоциация с эффективностью БЦЖ-терапии гомозиготных генотипов полиморфизмов в генах IL6, IL8, IL2RA, IL17RA, TRAILR1, TNFA, NFKB, IFNG, TGFB (см. табл. 1) [35]. На основании результатов других исследований этот список может быть дополнен генами IL17A, IL18R1, ICAM1 в популяциях южной Европы [34]. Заслуживает внимания также исследование 372 SNP (single nucleotide polymorphism) в 27 генах иммунного ответа у 349 пациентов с РМП, результаты которого были валидиро-ваны затем на независимой выборке из 322 пациентов. Выявлены 15 SNP, ассоциированные с прогрессиро-ванием РМП после БЦЖ-терапии. Из них при сопоставлении с данными других работ при метаанализе наиболее выраженную ассоциацию с рецидивом РМП показали 5 полиморфизмов в генах IL1R1, IL2RB, TLR2, CD44 [29].
Инстилляция вакцины БЦЖ вызывает, в том числе, местный оксидативный стресс, который может модулировать противоопухолевый иммунный ответ. В одной из работ были исследованы 276 однонуклео-тидных замен в 38 генах, задействованных в ответе на оксидативный стресс, на выборке из 421 пациента с НМРМП. Идентифицированы 4 SNP в гене NEIL2, ассоциированные с ответом на БЦЖ-терапию [39]. В цитотоксический эффект, возникающий при местном иммунном ответе на вакцину БЦЖ, вовлечен оксид азота (NO). Показано, что аллели длиной менее 13 ССТТТ-пентануклеотидов в промоторном полиморфизме гена NOS2 и генотипы ТТ и GG полиморфизмов rs2 070 744 и rs1 799 983 в гене NOS3 ассоциированы с лучшей выживаемостью после БЦЖ-терапии НМРМП (см. табл. 1). Эти гены кодируют ферменты NO-синтазы, которые производят NO при конверсии аминокислоты аргинина в цитруллин [36].
Среди генов, непосредственно не относящихся к обеспечению функционирования иммунной системы, можно отметить ассоциацию эффективности БЦЖ-терапии с гомозиготами по нормальным аллелям гена GSTT1, относящегося к семейству глутатион-трансфераз, и полиморфизма в гене глутатион-перок-сидазы GPX1 (в отношении этого гена имеются противоречивые результаты), участвующих в детокси-кации ксенобиотиков [33, 37, 38]. В более позднем исследовании выявлен неблагоприятный генотип АА полиморфизма rs7 265 992 в гене глутатион-синта-зы (GSS), ассоциированный с рецидивом после
БЦЖ-терапии [32]. В метаанализе с рецидивом после БЦЖ-терапии также был ассоциирован генотип ТТ полиморфизма 799 793 в гене ERCC2, участвующего в эксцизионной репарации [30]. Результаты исследования эпигенетического репрограммирования моноцитов в ответ на инсталляцию вакцины БЦЖ показали, что с рецидивом ассоциирован аллель С полиморфизма геЗ 759 601 в гене ATG2B, участвующего в аутофагии [28]. Обобщенные сведения о генетических полиморфизмах, показавших ассоциацию с эффективностью БЦЖ-терапии, представлены в табл. 1.
Необходимо отметить, что очевидное преимущество SNP в виде легкости и дешевизны их генотипи-рования на современном уровне развития молекуляр-но-генетических технологий нивелируется, с одной стороны, возможной популяционной специфичностью выявленных ассоциаций, с другой — низкой пе-нетрантностью SNP и, как следствие, невысокой клинической значимостью. В связи с этим в последние годы исследователи чаще рассматривают другие типы биомаркеров.
Особенности метилирования генов у пациентов с разной эффективностью БЦЖ-терапии
Метилирование ДНК является одним из способов регуляции экспрессии генов. У человека метильная группа присоединяется к пиримидиновому кольцу цитозина в составе динуклеотида CG. Скопления СG-динуклеотидов в 5'-регуляторных областях генов образуют CpG-островки. Метилирование такого CpG-островка приводит к формированию компактной структуры хроматина и подавлению экспрессии гена, представляя собой эпигенетический уровень регуляции генной активности. В процессе канцерогенеза общий уровень метилирования генома снижается, что приводит к увеличению его нестабильности. В то же время локально гиперметилируются CpG-островки в генах-супрессорах, что способствует их сайленсингу и стимулированию деления опухолевых клеток. Аберрантное метилирование происходит на разных стадиях канцерогенеза, в том числе, на начальных этапах развития опухоли. При НМРМП описано гиперметилирование десятков генов-супрессо-ров, которое ассоциировано с прогрессией опухоли, а также может быть выявлено в осадке мочи или плазме крови в контексте разработки маркеров для неин-вазивной диагностики заболевания. Вместе с тем, исследования метилирования как потенциального прогностического маркера эффективности БЦЖ-те-рапии крайне немногочисленны [40].
В работе М. Agundez и соавт. в материале опухоли исследованы 25 генов-супрессоров методом метилспе-цифической мультиплексной реакции амплификации лигированных зондов (MLPA) в группе промежуточного прогноза РМП (ТЮЗ). Дифференциальное
метилирование было показано для генов PAX6, MSH6, RB1, THBS1, PYCARD, TP73, ESR1, GATA5. Статус метилирования этих генов позволял разделять пациентов после БЦЖ-терапии на группы низкого и высокого риска развития рецидива [41]. В работе других авторов аналогичным методом изучено метилирование панели генов-супрессоров у 82 пациентов с МНРМП высокой группы риска, получавших БЦЖ-терапию. Вероятность прогрессирования или рецидива была выше у пациентов с отсутствием метилирования генов CDKN2B (p = 0,00 312) и MUS81 (p = 0,0191) [42]. Также опубликованы работы, в которых показана ассоциация рецидива РМП с метилированием генов миоди-пина и PMF1 [37]. Проблема анализа метилированных локусов в качестве лабораторных маркеров заключается в их низкой воспроизводимости. Частота метилирования во многом зависит от выбора анализируемого участка CpG-островка и дизайна праймеров (зондов), особенностей реакции амплификации (MLPA, ме-тилспецифической полимеразной цепной реакции — МС ПЦР). Патогенетически изменения уровня метилирования генов в ткани мочевого пузыря лишь опосредованно связаны с действием вакцины БЦЖ. Более приближенным к механизму воздействия БЦЖ-терапии является оценка изменения экспрессии генов как на уровне матричной РНК, так и на уровне конечных белковых продуктов.
Экспрессионные генетические профили при проведении адъювантной терапии немышечно-инвазивного рака мочевого пузыря
Первые белковые маркеры, ассоциированные с ответом на БЦЖ-терапию, были определены иммуно-ферментными методами в моче пациентов с НМРМП. Большинство из них представлены цитокинами, которые гиперэкспрессируются при индуцированном вакциной БЦЖ воспалении в стенке мочевого пузыря (IL-2, -6, -8, -10, -12; TRAIL, IFNy и др.). Показано, что из широкой палитры анализируемых цитокинов только концентрация IL-2 достоверно ассоциирована с продолжительностью безрецидивного периода после БЦЖ-терапии в ряде независимых исследований [43].
G. Poli и соавт. опубликовали работу, посвященную оценке уровня экспрессии генов NLRP3, NLRP4, NLRP9 и NAIP методом ПЦР в реальном времени в зависимости от проведения внутрипузырной БЦЖ-те-рапии пациентам с НМРМП высокой группы риска прогрессирования. Семейство NOD-подобных рецепторов (NLRP3, NLRP4, NLRP9, NAIP) в организме человека вовлечено в воспалительный ответ и образование инфламмосом при контакте с бактериальным агентом, опосредованно стимулируя местный иммунитет. В исследование были включены 20 пациентов с Та—Т1 низкодифференцированным РМП, ранее не получавших БЦЖ-терапию. У больных брали
ев
u
СХ U
JN it
CS
U
u
JN it
осадок мочи до операции, после нее и после каждой внутрипузырной инстилляции БЦЖ (индукционный курс — 6 введений). Медиана наблюдения составила 14 мес. Экспрессия генов NLRP4 и NLRP9 после операции значительно увеличилась, в то время как NLRP3 и NAIP осталась без значимых изменений. Также экспрессия генов NLRP4 и NLRP9 до проведения БЦЖ-терапии была выше у пациентов с последующим рецидивом [44]. Другие авторы продемонстрировали, что в стенке мочевого пузыря после внутрипузырной инсталляции БЦЖ возрастает экспрессия генов цито-кинов TNFA и TOLLIP [45].
Оценка экспрессии на уровне белка с помощью иммуногистохимического метода также позволила выявить некоторые прогностические маркеры. В частности, результаты исследования экспрессии белков теплового шока у 54 пациентов в группе T1G2 / 3 показали, что положительная окраска более 65 % клеток на HSP60 и <5 % на HSP70 ассоциирована с про-грессированием заболевания после БЦЖ-терапии [46]. C чувствительностью к БЦЖ-терапии ассоциирована гиперэкспрессия транскрипционного фактора E2F4 [35]. По данным метаанализа, включившего 11 оригинальных работ, гиперэкспрессия антигена ki-67 ассоциирована с временем до прогрессирования, но не с безрецидивной выживаемостью пациентов с НМРМП после БЦЖ-терапии [47].
Экспрессионные маркеры резистентности к химиотерапии менее изучены. В качестве примера модельных экспериментов можно привести работу на клеточной линии РМП M-RT4, в которой показана ассоциация гиперэкспрессии хемокина CXCL5 с резистентностью опухоли к митомицину С. Ее механизмы связаны с эпителиально-мезенхимальной трансформацией и активацией сигнального пути NFKB [48]. В образцах ткани РМП и клеточной культуре было изучено влияние микро-РНК на прогноз заболевания. Показано, что гиперэкспрессия miR-31 ингибирует пролиферацию, миграцию и инвазию опухолевых клеток. Экспрессия miR-31 коррелировала с эффективностью внутрипузырной химиотерапии препаратом митоми-цин С. Эксперименты in vitro и на ксенографтных моделях позволили сделать вывод о том, что подавление роста опухолевых клеток miR-31 реализует через одну из основных своих мишеней — ген трансмембранного интегринового рецептора ITGA5, участвующий в регуляции пролиферации клеток мочевого пузыря при их взаимодействии с компонентами внеклеточного матрикса [49]. В целом экспрессионные профили пока не нашли широкого применения как предиктив-ные тесты при химио- и иммунотерапии НМРМП в силу их невысокой воспроизводимости и высокой себестоимости относительно других потенциальных молекулярно-генетических маркеров [50]. Отдельного внимания заслуживают изменения экспрессии генов
системы репарации, которые могут отражать степень нестабильности опухолевого генома.
Экспрессия генов системы репарации ДНК и микросателлитная нестабильность в контексте эффективности БЦЖ-терапии немышечно-инвазивного рака мочевого пузыря
В начале 2018 г. опубликовано исследование 67 пациентов, в котором оценивалась роль изменения экспрессии ключевых участников системы репарации MLH1, MSH2 и эпидермального фактора роста 2 (ERBB2, или HER-2) в прогнозировании течения низ-кодифференцированного РМП (T1) с помощью им-муногистохимического метода. Пациентов в дальнейшем разделили на 5 групп: 0 — нет повышения экспрессии; I — гиперэкспрессия одного из белков; II — гиперэкспрессия HER-2 или обоих белков репарации; III — экспрессия HER-2 и одного из белков репарации; IV — экспрессия HER-2 и обоих белков репарации. Безрецидивная выживаемость составила 100, 36, 32, 27 и 0 %, а выживаемость без прогрессиро-вания — 100, 80, 73, 70 и 44 % в порядке увеличения номера группы соответственно. Кроме того, гиперэкспрессия HER-2 являлась предиктором выживаемости без прогрессирования и безрецидивной выживаемости у всей когорты пациентов, в то время как экспрессия MLH1 — предиктором выживаемости без прогресси-рования только в группе пациентов, получавших БЦЖ-терапию. Таким образом, был сделан вывод о том, что уровень экспрессии MLH1, MSH2 и HER-2 находится в обратной корреляции с выживаемостью без прогрессирования и рецидивом НМРМП [51].
РМП занимает 3-е место по частоте мутаций генов репарации среди других злокачественных опухолей. Однако эти мутации распределяются неравномерно в зависимости от типа повреждения, подтипа РМП, локализации в тех или иных генах. Подавляющее большинство мутаций происходят в первичном МИРМП или в прогрессирующем и метастазирующем РМП, а не в НМРМП. Наиболее часто точковые мутации локализованы в генах RB1 (13 %), ERCC2 (12 %), ATM (12 %), BRCA2 (8 %), FANCD2 (6 %), BRCA1 (3 %), MLH1 (3 %). Если рассматривать протяженные деле-ции и амплификации, то в числе часто мутируемых окажутся RB1 (9,0 %), FANCD2 (9,0 %), BRCA2 (5,0 %), PMS2 (4,0 %), MLH1 (2,9 %), ERCC2 (2,5 %), PALB2 (2,5 %), CHEK2 (2,5 %). Из приведенных списков видно, что при МИРМП чаще мутируют гены, отвечающие за репарацию одно- и двуцепочных разрывов ДНК и эксцизионную репарацию. Не удивительно, что опухоли с соматическими мутациями этих генов более чувствительны к цисплатину, который вносит множественные повреждения в нуклеиновые кислоты и образует ДНК-аддукты. Однако для адъювант-ной терапии НМРМП эти данные имеют мало
практического значения. Изменение экспрессии генов репарации неспаренных оснований (MLH1, MSH2, MSH6, PMS1, PMS2) может отражаться в эффективности репарирования ошибок репликации простых тандемных повторов (short tandem repeat (STR)). Это может быть обнаружено с помощью теста на микросателлитную нестабильность (microsatellite instability (MSI)). Однако в настоящее время частоту MSI в РМП оценивают на довольно низком уровне (<1 %), при общем довольно высоком уровне мутационной нагрузки более 8 мутаций на 1 м.п.н. [52, 53]. Таким образом, для оценки мутаций как прогностических критериев адъювантной терапии НМРМП вряд ли возможно просто генотипировать несколько точек в геномной ДНК, целесообразно исследовать полноэкзомный профиль или хотя бы секвенировать обоснованно составленную генную панель.
Мутационная нагрузка и ее прогностическая роль при иммунотерапии немышечно-инвазивного рака мочевого пузыря
При РМП в геноме опухолевых клеток происходят мутации практически всех известных типов. Довольно большое количество исследований опубликовано на тему хромосомных аберраций при НМРМП. Однако лишь немногие из них затрагивают аспект их влияния на эффективность БЦЖ-терапии. В одной из работ показано, что делеция района 9р21 является неблагоприятным прогностическим признаком, ассоциированным с резистентностью опухоли к БЦЖ-те-рапии [35]. Опубликована работа, в которой авторы провели флуоресцентную гибридизацию in situ (FISH) на клетках из осадка мочи у 114 пациентов с НМРМП промежуточного и высокого риска прогрессирования во время проведения БЦЖ-терапии. Для этого они использовали тест-систему UroVysion, которая анализирует изменения численности хромосом 3, 7, 17 и ло-куса 9р21. Показано, что положительный результат FISH на 3-м месяце инстилляции вакцины БЦЖ ассоциирован с рецидивом НМРМП. Вместе с тем, выбранный метод имеет ряд ограничений в интерпретации при пограничном уровне хромосомных аберраций, малом количестве атипичных клеток в осадке мочи и некоторых других ситуациях [54].
Большинство генетических нарушений при РМП представляют собой точковые мутации. Развитие технологий секвенирования следующего поколения (next generation sequencing (NGS)) привело к настоящей революции в молекулярной онкологии, позволило проводить глубокое профилирование соматических мутаций. Такие работы проведены и в отношении РМП. Главный итог этих исследований — НМРМП и МИРМП развиваются по двум разным механизмам. НМРМП развивается, преимущественно, через гиперплазию, для него характерны точковые мутации в онкогенах
FGFR3, PIK3CA, ERBB2, генах RAS-киназ, но практически не встречаются мутации ТР53. Для МИРМП на начальных этапах свойственны мутации в генах ремоделирования хроматина и сегрегации хроматид (ARID1A, UTX, KDM6A, EP300, ESPL1 и др.), что приводит к множественным одномоментным хромосомным перестройкам — хромотрипсису — и дальнейшему нарастанию геномной нестабильности, при этом отмечают высокую частоту мутаций ТР53 и RB1 [55, 56]. На основании морфологических и иммуногистохимических характеристик, мутаций и профилей экспрессии генов выделяют подгруппы РМП, имеющие прогностическое значение: базаль-ный, люминальный, р53-подобный и др., а также молекулярные профили TCGA (The Cancer Genome Atlas) — 4 подтипа РМП. Эта база данных международного онкологического консорциума содержит сведения о точковых мутациях, изменениях экспрессии структурных генов и регуляторных РНК, аберрантном метилировании генов в разных типах опухолей человека [55, 57].
Анализ соматических мутаций с использованием NGS позволил идентифицировать мутационные профили, которые ассоциированы с прогнозом НМРМП и вносят свой вклад в развитие заболевания независимо от адъювантной терапии, что необходимо учитывать при разработке прогностических классификаторов. В частности, опубликована работа, в которой исследовали 23 пациента из высокой группы риска T1G2/3, у 15 из них не было прогрессирования заболевания — группа ремиссии (медиана наблюдения 53 мес), у 8 выявлено прогрессирование — группа прогрессирования (рТ2+ или N+). Медиана наблюдения до прогрессирования составила 9 мес. Дополнительно в исследование включена группа из 11 больных метастатическим РМП — метастатическая группа. Секве-нирование показало, что наиболее часто в этой выборке РМП мутировали гены TERT, TP53, RB1, PIK3CA, PTEN, KMT2D, ARID1A. Достоверно различалась частота делеций CDKN2A/B: 6 % в группе ремиссии против 37 % в группе прогрессирования. С помощью NGS определена мутационная нагрузка в ДНК опухолевой ткани: в группе ремиссии — 15 мутаций/м.п.н.; в группе прогрессирования до БЦЖ-терапии и после нее — 12,8 и 10,1 мутаций/ м.п.н. соответственно; в метастатической группе — 5,1 мутаций / м.п.н. Таким образом, авторы сделали вывод о том, что чем выше уровень мутационной нагрузки в опухолевой ткани, тем выше эффективность от внутрипузырной иммунотерапии [58].
В аналогичной работе секвенировали ДНК из 105 опухолей, полученных от пациентов с НМРМП. Наиболее часто мутации выявляли в генах TERT, FG-FR3, ERBB2, генах репарации (суммарно до 30 % случаев). Показано, что мутации генов репарации
CS
U
et
U
JN it
CS
U
u
JN it
ассоциированы с возрастанием мутационной нагрузки. Интересно, что авторы выделили подгруппу пациентов, получавших БЦЖ-терапию. С рецидивом в этой подгруппе были ассоциированы мутации гена ремоделирования хроматина ARID1A, который часто мутирует в первичном МИРМП [59]. В обзоре в том же 2017 г. определен перечень из 12 генов, мутации в которых ассоциированы с прогнозом НМРМП, и подтверждено прогностическое значение мутаций ARID1A и генов репарации в опухолях пациентов, получавших БЦЖ-терапию [60].
Особый интерес в контексте неинвазивной диагностики вызывает возможность проводить NGS мутаций с прогностическим значением во время или после БЦЖ-терапии по ДНК из осадка мочи. S.N. Scott и со-авт. секвенировали панель из 341 гена, вовлеченного в канцерогенез, с чувствительностью до 2 % мутант-ных аллелей в ДНК из осадка мочи, полученной от 41 пациента с НМРМП высокой группы риска. В группу прогрессирования были отнесены 29 пациентов, в группу ремиссии — 12 (безрецидивная выживаемость 24 мес). Все пациенты получали внутрипу-зырную БЦЖ-иммунотерапию. Мутации генов RMB10 и EPHA3 чаще встречались в группе ремиссии. Напротив, мутации генов ARID1A, EP300, CDKN1A чаще встречались в группе прогрессирования. Другими словами, определение мутаций с прогностическим значением в отношении БЦЖ-терапии методами NGS возможно и на материале осадка мочи [61]. Приведенные примеры относятся к исследованиям иммунотерапии НМРМП вакциной БЦЖ при локализованных формах заболевания. В последние годы к иммунотерапии РМП относят также быстро развивающуюся таргетную терапию ингибиторами иммунных контрольных точек.
Таргетная иммунотерапия рака мочевого пузыря: мишени и возможные генетические предикторы ответа
Таргетная терапия препаратами иммунных контрольных точек применяется, как правило, при местно-распространенных и метастатических формах РМП, а не при НМРМП, и, казалось бы, прямо не относится к теме обзора. Однако накапливаются данные о том, что ассоциированные с эффективностью БЦЖ-имму-нотерапии генетические изменения могут иметь пре-диктивное значение и при таргетной иммунотерапии (табл. 2).
При РМП используют ингибиторы рецептора программируемой клинической смерти 1 (PD-1) — пем-бролизумаб, его лиганда 1-го типа (PD-L1) — атезо-лизумаб, авелумаб, дурвалумаб и др., а также блокаторы антигена цитотоксических лимфоцитов 4 (CTLA4), например, ипилимумаб. Результаты клинических испытаний показали преимущество пембро-лизумаба по сравнению с химиотерапией 2-й линии
при резистентном уротелиальном раке, препараты атезолизумаб, ниволумаб, авелумаб и дурвалумаб также рекомендованы для лечения цисплатин-рефрак-терных опухолей [62, 63].
Механизм действия этих препаратов заключается в блокировании на уровне рецепторов или лигандов сигнальных путей в Т-лимфоцитах, которые снижают их цитотоксическую активность в отношении опухолевых клеток. Рецептор клеточной гибели PD-1 (CD279) экспрессируется на активированных Т-лим-фоцитах и антигенпрезентирующих клетках (макрофаги, дендритные клетки). Этот рецептор активируется лигандом PD-L1 ^D274) и, в меньшей мере, PD-L2, в синтезе которых принимают участие различные типы антигенпредставляющих, стволовых, лим-фоцитарных и других клеток. После взаимодействия рецептора с лигандом происходит фосфорилирование его центрального домена, и в Т-лимфоците запускается сигнальный путь, приводящий к снижению продукции цитокинов, участвующих в противоопухолевом ответе. Рецептор CTLA4 также экспрессируется на Т-клетках и конкурирует с рецептором CD28 за связывание с лигандами семейства В7. После связывания CTLA4 с лигандом запускается сигнальный путь, направленный на подавление противоопухолевой активности Т-лимфоцита [64]. Показано, что экспрессия PD-L1 нарастает по мере прогрессии опухоли и ассоциирована с неблагоприятным прогнозом РМП [65].
Можно предположить, что чем больше новых белков, отличных от нормальных клеток, будет экспрес-сировать опухолевая клетка, тем в большей мере она будет представлять собой мишень для иммунотерапии. Опухолевые неоантигены являются продуктом экспрессии мутировавших генов, поэтому чем больше мутаций, особенно, в генах репарации возникает в опухоли, тем более высокой ожидается чувствительность таких случаев к иммунотерапии, в том числе препаратами иммунных контрольных точек. Эта гипотеза нашла подтверждение при исследовании опухолей с относительно высокими частотами MSI, которая отражает инактивацию генов репарации неспаренных нуклеотидов. Причем ассоциация с чувствительностью к ингибиторам контрольных точек показана только для случаев выраженной MSI (MSI-H), в которых дополнительные аллели в опухоли образуют 2 и более из 5 исследованных STR-маркеров. Статус MSI-H признан достоверным предиктором эффективности пембролизумаба, его определение вошло в диагностические алгоритмы при назначении этого препарата независимо от типа опухоли. Однако наиболее достоверные и полные результаты применения пем-бролизумаба у пациентов с MSI-H относятся к коло-ректальному раку, при котором частота MSI составляет около 15 %. Имеет ли MSI такое же клиническое значение при РМП — сложный вопрос, так как часто-
Таблица 2. Молекулярные предиктивные маркеры при иммунотерапии рака мочевого пузыря Table 2. Predictive molecular markers in immunotherapy of bladder cancer
Анализ Analysis Метод Method Преимущества Advantages Недостатки
Disadvantages
БЦЖ-терапия BCG
Концентрация IL-2 в моче IL-2 level in urine ИФА ELISA Недорогой и относительно простой тест Inexpensive and relatively simple test Низкая предиктивная ценность Low predictive value
Полиморфизмы (SNP) SNPs ПЦР в различных модификациях Various types of PCR Общедоступные и недорогие технологии генотипирования Widely accessible and inexpensive genotyping technologies Низкая пенетрантность аллелей и генотипов Low allele and genotype penetrance
ЭП EP Гибридизация на микрочипах, секвенирование транскриптома (NGS) Microarray hybridization, transcriptome sequencing (NGS) Высокая прогностическая ценность панели маркеров в конкретных исследованиях High prognostic values of marker panels in certain studies Высокая себестоимость, требования к качеству РНК в образце, низкая воспроизводимость High prime cost, requirements for sample RNA quality, low reproducibility
Метилирование ДНК DNA methylation МС-ПЦР MS-PCR Один метод анализа, основанный на ПЦР One analysis method based on PCR Низкая предиктивная ценность, мало опубликованных работ Low predictive value, small number of published studies
Мутационная нагрузка Mutational load NGS Высокая прогностическая значимость High prognostic significance Нет единых подходов к оценке мутационной нагрузки и ее пороговому уровню, пока относительно высокая себестоимость No general approach to evaluation of mutational load and its threshold value, high prime cost at the moment
Ингибиторы иммунных контрольных точек Immune checkpoint inhibitors
Экспрессия PD-L1 PD-L1 expression ИГХ IHC Общедоступный и недорогой тест Widely accessible and inexpensive test Низкая ценность положительного результата, дискордантность между антителами разных производителей Low value of a positive results, discordance between antibodies from different manufacturers
ЭП EP « « «
Кластеры TCGA TCGA clusters NanoString или ПЦР-РВ, ПЦР и секвенирование по Сэнгеру + гистология NanoString or RT-PCR, PCR and Sanger sequencing + histology Высокая предиктивная ценность, согласуются с другими критериями прогноза High predictive value, agreement with other prognostic criteria Необходимость использовать несколько разных молекулярных методов, относительно высокая себестоимость Use of several different molecular techniques, relatively high prime cost
Мутационная нагрузка Mutational load Секвенирование генных панелей или экзома (NGS) Gene panel or exome sequencing (NGS) Наиболее высокая прогностическая значимость, быстро развивающаяся технология Highest prognostic significance, quickly developing technology «
CS
U
u
Примечание. БЦЖ — бацилла Кальметта—Герена; ИФА — иммуноферментный анализ; SNP — single nucleotide polymorphism; ПЦР — полимеразная цепная реакция; ЭП — экспрессионный профиль генов; NGS — секвенирование следующего поколения; МС-ПЦР — метилспецифическая ПЦР; ИГХ — иммуногистохимический анализ; TCGA — The Cancer Genome Atlas; ПЦР-РВ — ПЦР в реальном времени;« — совпадает с идентичной характеристикой выше.
Note. BCG — Bacillus Calmette—Guerin; ELISA — enzyme-linked immunosorbent assay; SNP — single nucleotide polymorphism; PCR — polymerase chain reaction; EP — gene expression pattern; NGS — next-generation sequencing; MS-PCR — methylation-specific PCR; IHC — immunohistochemical analysis; TCGA — The Cancer Genome Atlas; RT-PCR — real-time PCR;« — same as the characteristic in BCG table.
JN it
CS
U
u
JN it
та MSI при РМП не превышает 1 % случаев и масштабных работ по изучению предиктивной ценности MSI применительно к иммунотерапии при этом заболевании не проводилось [66].
Поскольку РМП находится в числе первых 3 типов опухолей с наибольшим количеством мутаций в геноме (причем опухоли с сопоставимым количеством мутаций отвечают на ингибиторы иммунных контрольных точек), но с низкой частотой MSI, вполне резонно стоит вопрос: связан ли общий уровень мутационной нагрузки с ответом на таргетную иммунотерапию при РМП? На примере немелкоклеточного рака легкого, меланомы и РМП показано, что мутационная нагрузка коррелирует с ответом на ингибиторы PD-1/PD-L1: различия медиан в чувствительных и резистентных группах составили 12,4 против 6,4 мутаций на 1 млн п.н. В исследовании с условной градацией на 4 группы по мутационной нагрузке выраженный ответ наблюдался в 4-й группе с максимальной мутационной нагрузкой более 16 мутаций на 1 млн п.н. Таким образом, мутационная нагрузка является предиктором ответа на иммунотерапию РМП в целом как на БЦЖ-терапию, так и на ингибиторы иммунных контрольных точек [58, 67, 68]. Вместе с тем, внедрению теста на определение мутационной нагрузки в клиническую практику, помимо высокой стоимости анализа, пока препятствует ряд методических причин: нет общепринятого порогового уровня для разделения условно низкой и высокой мутационной нагрузки; в одних работах мутации нормированы на количество нуклеотидов в секвенированных генных панелях, в других — на экзом с различной глубиной прочтений; в зависимости от разных способов подготовки библиотек и выбранной платформы NGS в секвенирован-ных мутациях могут быть неудовлетворительно мало представлены те или иные классы мутаций (транслокации, химерные гены, протяженные делеции и т. д.); наконец, многое зависит от выбранных алгоритмов для аннотации найденных соматических и герминаль-ных генетических вариантов.
Рассматривая другие молекулярно-генетические классификаторы, отметим, что с чувствительностью к атезолизумабу ассоциирован II кластер TCGA (характеризуется гиперэкспрессией генов дифференци-ровки уротелия - FOXA1, GATA3, ERBB2, UPK3A), а к ниволумабу — III кластер (в нем на высоком уровне находится экспрессия генов, более характерных для базального и SCCL-молекулярных подтипов РМП — KRT5, KRT14, KRT6A, EGFR) [69, 70].
Можно ли прогнозировать эффективность таргет-ной иммунотерапии только лишь на основе молекулы-мишени? В целом гиперэкспрессия PD-L1 на инфильтрирующих опухоль клетках иммунной системы ассоциирована с чувствительностью опухоли к ингибиторам PD-1/PD-L1. Однако при проведении
клинических исследовании иммуногистохимическии тест на экспрессию PD-L1 характеризовался низкой прогностической ценностью положительного результата. Это обусловлено разной аффинностью антител от различных производителей, отсутствием единого мнения о пороговом уровне экспрессии PD-L1 и типах клеток в препарате, в которых ее целесообразно оценивать [69, 71]. Представляют интерес исследования экспрессии PD-L1 при лечении НМРМП БЦЖ-тера-пией. Опубликована работа, в которой сравнивали экспрессию PD-L1, PD-L2 и CD8 до и после БЦЖ-терапии иммуногистохимическим методом в 22 случаях БЦЖ-резистентного НМРМП. Показано, что БЦЖ-терапия способствует увеличению экспрессии PD-L1, но не PD-L2. Другими словами, с одной стороны, БЦЖ-терапия стимулирует локальный противоопухолевый иммунитет, с другой — в части случаев она ассоциирована с гиперэкспрессией в опухоли сигнальных молекул, которые снижают цитотоксиче-скую активность Т-лимфоцитов и помогают опухолевым клеткам избежать гибели [72]. Этот эффект БЦЖ-терапии был подтвержден также в модельных экспериментах на грызунах [73]. Возможно, комбинированная терапия БЦЖ-вакциной и ингибиторами PD-L1 дала бы более выраженный противоопухолевый эффект, но это является предметом дальнейших исследований.
Отметим, что в настоящее время проходят 5 клинических испытаний ингибиторов иммунных контрольных точек у пациентов с НМРМП, резистентных к БЦЖ-терапии. Причем исследуют группы, не получавшие вакцину БЦЖ, резистентные к БЦЖ-терапии, с рецидивом в периоды после завершения БЦЖ-тера-пии, в качестве способа введения таргетных препаратов фигурируют и внутрипузырные инстилляции [74, 75]. Если эти исследования покажут эффективность таргетной иммунотерапии НМРМП, область применения прогностических тестов на основе определения мутационной нагрузки при РМП в будущем может значительно расшириться.
Заключение
Эффективность адъювантной терапии при НМРМП зависит, в том числе, от особенностей геномов опухолевой клетки и самого пациента. В первом случае речь идет о совокупности соматических мутаций, аберрантного метилирования и измененной экспрессии генов в опухоли, во втором — об унаследованных сочетаниях аллелей в генах иммунного ответа, биотрансформации ксенобиотиков. Исследования в этой области, в основном, сфокусированы на БЦЖ-терапии, а не на внутри-пузырной химиотерапии, что объясняется большей эффективностью этого метода и тем фактом, что ряд предиктивных факторов оказался общим при БЦЖ-те-рапии НМРМП и таргетной терапии ингибиторами
иммунных контрольных точек при распространенных формах РМП. В построении прогностических молекулярных классификаторов адъювантной терапии целесообразно учитывать концентрацию провоспали-тельных цитокинов в моче (^-2), клинические (время между ТУР и первой инстилляцией, дозы и режим БЦЖ-терапии), иммуногистохимические (PD-L1) и молекулярно-генетические факторы (мутационная нагрузка, в зависимости от показаний — полиморфизмы, экспрессионные профили, хромосомные аберрации, точковые мутации ARID1A, CDKN2A/B). Среди изученных к настоящему времени генетических
критериев прогноза иммунотерапии РМП многообещающим выглядит определение мутационной нагрузки, однако для внедрения этого теста необходим консенсус о методике расчета мутационной нагрузки, ее условном пороговом уровне для разделения пациентов по группам риска при иммунотерапии НМРМП. Таким образом, ассоциированные с ответом на адъювантную терапию НМРМП генетические факторы довольно разнообразны и представлены всеми типами структурно-функциональных нарушений генома человека при канцерогенезе, некоторые из них уже сейчас можно считать потенциальными маркерами прогноза.
CS
U
et
U
ЛИТЕРАТУРА / REFERENCES
1. Злокачественные новообразования в России в 2016 году (заболеваемость и смертность). Под ред. А.Д. Каприна, В.В. Старинского, Г.В. Петровой. М.: МНИОИ им. П.А. Герцена - филиал ФГБУ «НМИЦ радиологии» Минздрава России, 2018. 250 с. [Malignant tumors in Russia in 2016 (morbidity and mortality). Eds.: A.D. Kaprin,
V.V. Starinskiy, G.V. Petrova. Moscow: MNIOI im. P.A. Gertsena - filial FGBU "NMIRTS" Minzdrava Rossii, 2018. 250 p. (In Russ.)].
2. Ferlay J., Soerjomataram I. Dikshit R. et al. Cancer incidence and mortality worldwide: sources, methods and major patterns in GLOBOCAN 2012. Int J Cancer 2015;136(5):E359-86. DOI: 10.1002/ ijc.29210. PMID: 25220842.
3. Comperat E., Larre S., Roupret M. et al. Clinicopathological characteristics of uro-thelial bladder cancer in patients less than 40 years old. Virchows Arch 2015;466(5):589-94. DOI: 10.1007/ s00428-015-1739-2. PMID: 25697540.
4. Freedman N.D., Silverman D.T., Hollenbeck A.R. et al. Association between smoking and risk of bladder cancer among men and women. JAMA 2011;306(7):737-45. DOI: 10.1001/jama.2011.1142. PMID: 21846855.
5. Burger M., Catto J.W., Dalbagni G. et al. Epidemiology and risk factors of urothelial bladder cancer. Eur Urol 2013;63(2): 234-41. DOI: 10.1016/j.euru-ro.2012.07.033. PMID: 22877502.
6. Colt J.S., Friesen M.C., Stewart P.A. et al. A case-control study of occupational exposure to metalworking fluids and bladder cancer risk among men. Occup Environ Med 2014;71(10):667-74. DOI: 10.1136/ oemed-2013-102056. PMID: 25201311.
7. Sylvester R.J., Oosterlinck W., Holmang S. et al. Systematic review and individual patient data meta-analysis of randomized trials comparing a single immediate instillation of chemotherapy after transurethral resection with transurethral resection
alone in patients with stage pTa—pT1 urothelial carcinoma of the bladder: which patients benefit from the instillation? Eur Urol 2016;69(2):231-44. DOI: 10.1016/j. eururo.2015.05.050. PMID: 26091833.
8. Abern M.R., Owusu R.A., Anderson M.R. et al. Perioperative intravesical chemotherapy in non-muscle-invasive bladder cancer: a systematic review and meta-analysis. J Natl Compr Canc Netw 2013;11(4): 477-84. PMID: 23584348.
9. Huncharek M., McGarry R., Kupelnick B. Impact of intravesical chemotherapy
on recurrence rate of recurrent superficial transitional cell carcinoma of the bladder: results of a meta-analysis. Anticancer Res 2001;21(1B):765-9. PMID: 11299841.
10. Kaasinen E., Rintala E., Hellstrom P. et al. Factors explaining recurrence in patients undergoing chemoimmunotherapy regimens for frequently recurring superficial bladder carcinoma. Eur Urol 2002;42(2):167-74. PMID: 12160589.
11. Morales A., Eidinger D., Bruce A.W. Intracavitary Bacillus Calmette-Guerin in the treatment of superficial bladder tumors. J Urol 2017;197(2S):S142-5. DOI: 10.1016/j.juro.2016.10.101. PMID: 28012770.
12. Fuge O., Vasdev N., Allchorne P., Green J.S. Immunotherapy for bladder cancer. Res Rep Urol 2015;7:65-79. DOI: 10.2147/ RRU.S63447. PMID: 26000263.
13. Malmstrom P.U., Sylvester R.J., Crawford D.E. et al. An individual patient data meta-analysis of the long-term outcome of randomised studies comparing intravesical mitomycin C versus bacillus Calmette-Guerin for non-muscle-invasive bladder cancer. Eur Urol 2009;56(2):247-56. DOI: 10.1016/j.eururo.2009.04.038. PMID: 19409692.
14. Bohle A., Bock P.R. Intravesical bacille Calmette-Guerin versus mitomycin C
in superficial bladder cancer: formal meta-analysis of comparative studies on tumor progression. Urology 2004;63(4):682-6. PMID: 15072879.
15. Гладков О.А., Матвеев В.Б., Митин Т. и др. Практические рекомендации по лекарственному лечению рака мочевого пузыря. Злокачественные опухоли: Практические рекомендации RUSSCO 2017;7:411-20. DOI: 10.18027/2224-5057-2017-7-3s2-411-420. [Gladkov O.A., Matveev V.B., Mitin T. et al. Practical recommendations for the drug treatment
of bladder cancer. Malignant tumors: Practical recommendations RUSSCO 2017;7:411-20. (In Russ.)].
16. Берников А.Н., Волкова М.И., Корякин О.Б. и др. Рак мочевого пузыря: клинические рекомендации. Научный совет Минздрава России, 2017, 57 с. ID: КР11. [Bernikov A.N., Volkova M.I., Koryakin OB et al.. Bladder cancer: clinical guidelines. Scientific Council
of the Ministry of Health of Russia, 2017, 57 p. (In Russ.)].
17. Brausi M., Oddens J., Sylvester R. et al. Side effects of Bacillus Calmette-Guerin (BCG) in the treatment of intermediate-and high-risk Ta, T1 papillary carcinoma of the bladder: results of the EORTC geni-to-urinary cancers group randomised phase 3 study comparing one-third dose with full dose and 1 year with 3 years
of maintenance BCG. Eur Urol 2014;65(1):69-76. DOI: 10.1016/j.euru-ro.2013.07.021. PMID: 23910233.
18. Redelman-Sidi G., Glickman M.S., Bochner B.H. The mechanism of action of BCG therapy for bladder cancer —
a current perspective. Nat Rev Urol 2014;11(3):153-62. DOI: 10.1038/nru-rol.2014.15. PMID: 24492433.
19. Pettenati C., Ingersoll M.A. Mechanisms of BCG immunotherapy and its outlook for bladder cancer. Nat Rev Urol 2018;15(10):615-25. DOI: 10.1038/ s41585-018-0055-4. PMID: 29991725.
20. Лелявин К.Б., Дворниченко В.В. Вну-трипузырная иммунотерапия вакциной BCG в комплексном лечении немы-шечно-инвазивного рака мочевого пузыря. Сибирский медицинский журнал
JN it
CS
U «
U
JN it
2010;(4):5-8. Russian. [Lelyavin K.B., Dvornichenko V.V. Intravesical immunotherapy with vaccine BCG in complex treatment of non-muscle-invasive bladder cancer. Sibirskiy meditsinskiy zhurnal = Siberian Medical Journal 2010;(4):5-8. (In Russ.)].
21. Saluja M., Gilling P. Intravesical bacillus Calmette-Guerin instillation in non-muscle-invasive bladder cancer: a review.
Int J Urol 2018;25(1):18-24. DOI: 10.1111/iju.13410. PMID: 28741703.
22. Maruf M., Brancato S.J., Agarwal P.K. Nonmuscle invasive bladder cancer:
a primer on immunotherapy. Cancer Biol Med 2016;13(2):194-205. DOI: 10.20892/j.issn.2095-3941.2016.0020. PMID: 27458527.
23. Wu C., Zhou X., Miao C. et al. Assessing the feasibility of replacing standard-dose Bacillus Calmette-Guerin immunotherapy with other intravesical instillation therapies in bladder cancer patients: a network meta-analysis. Cell Physiol Biochem 2017;41(4):1298-312.
DOI: 10.1159/000464432. PMID: 28278504.
24. Patel S.G., Cohen A., Weiner A.B., Steinberg G.D. Intravesical therapy for bladder cancer. Expert Opin Pharmacother 2015;16(6):889-901.
DOI: 10.1517/14656566.2015.1024656. PMID: 25773220.
25. Deng X., Zhang X., Cheng Y. et al. XRCC1 polymorphisms associated with survival among Chinese bladder cancer patients receiving epirubicin and mitomycin C. Tumour Biol 2015;36(6):4591-96.
DOI: 10.1007/s13277-015-3104-0. PMID: 25616696.
26. Deng X., Yang X., Cheng Y. et al. GSTP1 and GSTO1 single nucleotide polymorphisms and the response of bladder cancer patients to intravesical chemotherapy. DOI: 10.1038/srep14000. PMID: 26354850.
27. Mittal R.D. Gene variants in predicting BCG response to urinary bladder cancer. Indian J Clin Biochem 2012;27(1):1-5. DOI: 10.1007/s12291-012-0191-1. PMID: 23277706.
28. Buffen K., Oosting M., Quintin J. et al. Autophagy controls BCG-induced trained immunity and the response to intravesical BCG therapy for bladder cancer. PLoS Pathog 2014;10(10):e1004485.
DOI: 10.1371/journal.ppat.1004485. PMID: 25356988.
29. Williams S.B., Kamat A.M., Mmeje C.
et al. Genetic variants in the inflammation pathway as predictors of recurrence and progression in non-muscle invasive bladder cancer treated with Bacillus Calmette-Guerin. Oncotarget 2017;8(51):88782-91. DOI: 10.18632/oncotarget.21222. PMID: 29179475.
30. Grotenhuis A.J., Dudek A.M., Vrhaegh G.W et al. Independent replication of published
germline polymorphisms associated with urinary bladder cancer prognosis and treatment response. Bladder Cancer 2016;2(1):77-89. PMID: 27376129.
31. Lima L., Ferreira J.A., Tavares A. et al. FASL polymorphism is associated with response to bacillus Calmette-Guerin immunotherapy in bladder cancer. Urol Oncol 2014;32(1):44.e1-7. DOI: 10.1016/j. urolonc.2013.05.009. PMID: 23948181.
32. Ke H.L., Lin J., Ye Y. et al. Genetic variation in glutathione pathway genes predict cancer recurrence in patients treated with transurethral resection and Bacillus Calmette-Guerin instillation for non-muscle invasive bladder cancer. Ann Surg Oncol 2015;22(12):4104-10.
DOI: 10.1245/s10434-015-4431-5. PMID: 25851338.
33. Kang H.W., Tchey D.U., Yan C. et al. The predictive value of GSTT1 polymorphisms in predicting the early response to induction BCG therapy in patients with non-muscle invasive bladder cancer. Urol Oncol 2014;32(4):458-65.
DOI: 10.1016/j.urolonc.2013.10.013. PMID: 24411789.
34. Lima L., Oliveira D., Ferreira J.A. et al. The role of functional polymorphisms in immune response genes as biomarkers of bacilli Calmette-Guerin (BCG) immu-notherapy outcome in bladder cancer: establishment of a predictive profile
in a Southern Europe population. BJU Int 2015;116(5):753-63. DOI: 10.1111/bju.12844. PMID: 24931268.
35. Zhang N., Jiang G., Liu X. et al. Prediction of Bacillus Calmette-Guerin response in patients with bladder cancer after transurethral resection of bladder tumor by using genetic variation based on genomic studies. Biomed Res Int 2016;2016:9859021. DOI: 10.1155/2016/9859021. PMID: 27896277.
36. Ryk C., Koskela L.R., Thiel T. et al. Outcome after BCG treatment for urinary bladder cancer may be influenced by polymorphisms in the NOS2 and NOS3 genes. Redox Biol 2015;6:272-7. DOI: 10.1016/j. redox.2015.08.008. PMID: 26298202.
37. Chiong E., Kesavan A., Mahendran R. et al. NRAMP1 and hGPX1 gene polymorphism and response to Bacillus Calmette-Guerin therapy for bladder cancer. Eur Urol 2011;59(3):430-7. DOI: 10.1016/j.eururo.2010.11.031. PMID: 21163569.
38. Lenormand C., Couteau J., Nouhaud F.X. et al. Predictive value of NRAMP1 and HGPX1 gene polymorphism for maintenance BCG response in non-muscle-invasive bladder cancer. Anticancer Res 2016;36(4):1737-43. PMID: 27069153.
39. Wei H., Kamat A., Chen M. et al. Association of polymorphisms in oxidative stress genes with clinical outcomes for bladder cancer treated with Bacillus Calmette-
Guerin. PLoS One 2012;7(6):e38533. DOI: 10.1371/journal.pone.0038533. PMID: 22701660.
40. Kandimalla R., van Tilborg A.A., Zwarthoff E.C. DNA methylation-based biomarkers in bladder cancer. Nat Rev Urol 2013;10(6):327-35. DOI: 10.1038/ nrurol.2013.89. PMID: 23628807.
41. Agundez M., Grau L., Palou J. et al. Evaluation of the methylation status of tumour suppressor genes for predicting Bacillus Calmette-Guerin response in patients with T1G3 high-risk bladder tumours. Eur Urol 2011;60(1):131-40. DOI: 10.1016/j. eururo.2011.04.020. PMID: 21514719.
42. Husek P., Pacovsky J., Chmelarova M. et al. Methylation status as a predictor of intravesical Bacillus Calmette-Guerin (BCG) immunotherapy response of high grade non-muscle invasive bladder tumor. Biomed Pap Med Fac Univ Palacky Olo-mouc Czech Repub 2017;161(2):210-6. DOI: 10.5507/bp.2017.008.
PMID: 28344356.
43. Zuiverloon T.C., Nieuweboer A.J., Veko-ny H. et al. Markers predicting response to bacillus Calmette-Guerin immunotherapy in high-risk bladder cancer patients: a systematic review. Eur Urol 2012;61(1):128-45. DOI: 10.1016/j.euru-ro.2011.09.026. PMID: 22000498.
44. Poli G., Cochetti G., Boni A. et al. Characterization of inflammasome-related genes in urine sediments of patients receiving intravesical BCG therapy. Urol Oncol 2017;35(12):674.e19-24. DOI: 10.1016/j. urolonc.2017.08.004. PMID: 28888400.
45. Rahmat J.N., Esuvaranathan K., Mahendran R. Bacillus Calmette-Guérin induces rapid gene expression changes in human bladder cancer cell lines that may modulate its survival. Oncol Lett 2018;15(6):9231-41. DOI: 10.3892/ ol.2018.8462. PMID: 29844825.
46. Mano R., Zilber S., Di Natale R.G. et al. Heat shock proteins 60 and 70 are associated with long-term outcome of T1-stage high-grade urothelial tumors of the bladder treated with intravesical Bacillus Calmette-Guérin immunotherapy. Urol Oncol 2018;36(12):531.e9-17.
DOI: 10.1016/j.urolonc.2018.09.007. PMID: 30337218.
47. He Y., Wang N., Zhou X. et al. Prognostic value of ki67 in BCG-treated non-muscle invasive bladder cancer: a meta-analysis and systematic review. BMJ Open 2018;8(4):e019635. DOI: 10.1136/bmjo-pen-2017-019635. PMID: 29666128.
48. Wang C., Li A., Yang S. et al. CXCL5 promotes mitomycin C resistance in non-muscle invasive bladder cancer by activating EMT and NF-kB pathway. Biochem Biophys Res Commun 2018;498(4): 862-8. DOI: 10.1016/j.bbrc.2018.03.071. PMID: 29545183.
49. Xu T., Qin L., Zhu Z. et al. MicroRNA-31 functions as a tumor suppressor and in-
creases sensitivity to mitomycin-C in uro-thelial bladder cancer by targeting integrin a5. Oncotarget 2016;7(19):27445-57. DOI: 10.18632/oncotarget.8479. PMID: 27050274.
50. Kamat A.M., Li R., O'Donnell M.A. et al. Predicting response to intravesical Bacillus Calmette-Guerin immunother-apy: are we there yet? A systematic review. Eur Urol 2018;73(5):738-48. DOI: 10.1016/j.eururo.2017.10.003. PMID: 29055653.
51. Sanguedolce F., Cormio A., Massenio P. et al. Altered expression of HER-2 and the mismatch repair genes MLH1 and MSH2 predicts the outcome of T1 highgrade bladder cancer. J Cancer Res Clin Oncol 2018;144(4):637-44. DOI: 10.1007/s00432-018-2593-9. PMID: 29362915.
52. Abbosh P.H., Plimack E.R. Molecular and olinical insights into the role and significance of mutated DNA repair genes
in bladder cancer. Bladder Cancer 2018;4(1):9-18. DOI: 10.3233/BLC-170129. PMID: 29430503.
53. Mouw K.W. DNA repair pathway alterations in bladder cancer. Cancers (Basel) 2017;9(4):E28. DOI: 10.3390/can-cers9040028. PMID: 28346378.
54. Liem E.I., Baard J., Cauberg E.C. et al. Fluorescence in situ hybridization as prognostic predictor of tumor recurrence during treatment with Bacillus Calmette-Guerin therapy for intermediate- and high-risk non-muscle-invasive bladder cancer. Med Oncol 2017;34(10):172. DOI: 10.1007/s12032-017-1033-z. PMID: 28866819.
55. Grivas P.D., Melas M., Papavassiliou A.G. The biological complexity of urothelial carcinoma: insights into carcinogenesis, targets and biomarkers of response to therapeutic approaches. Semin Cancer Biol 2015;35:125-32. DOI: 10.1016/j.semcan-cer.2015.08.006. PMID: 26304731.
56. Михайленко Д.С., Немцова М.В. Точ-ковые соматические мутации в развитии рака мочевого пузыря: ключевые события канцерогенеза, диагностические маркеры и мишени для терапии. Урология 2016;(1):100—5. Russian [Mikhailenko D.S., Nemtsova M.V. Point somatic mutations in bladder cancer: key carcinogenesis events, diagnostic markers and therapeutic targets. Urologiya = Urology 2016;(1):100-5. (In Russ.)].
57. Ren R., Tyryshkin K., Graham C.H. et al. Comprehensive immune transcriptomic analysis in bladder cancer reveals subtype specific immune gene expression patterns of prognostic relevance. Oncotarget 2017;8(41):70982-1001.
DOI: 10.18632/oncotarget.20237. PMID: 29050337.
58. Meeks J.J., Carneiro B.A., Pai S.G. et al. Genomic characterization of high-risk non-muscle invasive bladder cancer. On-cotarget 2016;7(46):75176-84.
DOI: 10.18632/oncotarget.12661. PMID: 27750214.
59. Pietzak E.J., Bagrodia A., Cha E.K. et al. Next-generation sequencing of nonmuscle invasive bladder cancer reveals potential biomarkers and rational therapeutic targets. Eur Urol 2017;72(6):952-9.
DOI: 10.1016/j.eururo.2017.05.032. PMID: 28583311.
60. Pang K.H., Esperto F., Noon A.P. et al. Opportunities of next-generation sequencing in non-muscle invasive bladder cancer outcome prediction. Transl Androl Urol 2017;6(6):1043-8. DOI: 10.21037/ tau.2017.10.04. PMID: 29354491.
61. Scott S.N., Ostrovnaya I., Lin C.M. et al. Next-generation sequencing of urine specimens: a novel platform for genomic analysis in patients with non-muscle-invasive urothelial carcinoma treated with bacille Calmette-Guerin. Cancer Cytopathol 2017;125(6):416-26. DOI: 10.1002/ cncy.21847. PMID: 28339163.
62. Волкова М.И., Гриднева Я.В., Ольшанская А.С. Иммунотерапия уротелиаль-ного рака: реалии и перспективы. Онкоурология 2017;13(4):16-24.
DOI: 10.17650/1726-9776-2017-13-4-16-24. [Volkova M.I., Gridneva Ya.V., Ol'shanskaya A.S. Immunotherapy in uro-thelial cancer: recent data and perspectives. Onkourologuya = Cancer Urology 2017;13(4):16-24. (In Russ.)].
63. Dietrich B., Srinivas S. Urothelial carcinoma: the evolving landscape of immuno-therapy for patients with advanced disease. Res Rep Urol 2018;10:7-16.
DOI: 10.2147/RRU.S125635. PMID: 29417045.
64. Горелов А.И., Симбирцев А.С., Журав-ский Д.А., Горелова А.А. Ингибиторы PD-1/PD-L1 в лечении рака мочевого пузыря: от медиатора иммунного ответа к таргетной терапии. Урологические ведомости 2018;8(2):64-72. DOI: 10.17816/uroved8264-72. [Gorelov A.I., Simbirtsev A.S., Zhuravskiy D.A., Gore-lova A.A. A review of the PD-1/PD-l1 checkpoint in bladder cancer: from mediator of immune escape to target for treatment. Urologicheskie vedomosti = Uro-logical Statements 2018;8(2):64-72.
(In Russ.)].
65. Huang Y., Zhang S.D., McCrudden C. et al. The prognostic significance
of PD-L1 in bladder cancer. Oncol Rep 2015;33(6):3075-84.
DOI: 10.3892/or.2015.3933. PMID: 25963805.
66. Chang L., Chang M., Chang H.M., Chang F. Microsatellite instability: a predictive bio-marker for cancer immunotherapy. Appl Immunohistochem Mol Morphol 2018;26(2):e15-21. DOI: 10.1097/ PAI.0000000000000575. PMID: 28877075.
67. Aggen D.H., Drake C.G. Biomarkers for immunotherapy in bladder cancer: a moving target. J Immunother Cancer 2017;5(1):94. DOI: 10.1186/s40425-017-0299-1. PMID: 29157296.
68. Kim H.S., Seo H.K. Immune checkpoint inhibitors for urothelial carcinoma. Inves-tig Clin Urol 2018;59(5):285-96.
DOI: 10.4111/icu.2018.59.5.285. PMID: 30182073.
69. Felsenstein K.M., Theodorescu D. Precision medicine for urothelial bladder cancer: update on tumour genomics and im-munotherapy. Nat Rev Urol 2018;15(2):92-111. DOI: 10.1038/nru-rol.2017.179. PMID: 29133939.
70. Wezel F., Vallo S., Roghmann F. et al.
Do we have biomarkers to predict response to neoadjuvant and adjuvant chemotherapy and immunotherapy in bladder cancer? Transl Androl Urol 2017;6(6):1067-80. DOI: 10.21037/tau.2017.09.18. PMID: 29354494.
71. Udall M., Rizzo M., Kenny J. et al. PD-L1 diagnostic tests: a systematic literature review of scoring algorithms and test-validation metrics. Diagn Pathol 2018;13(1):12. DOI: 10.1186/s13000-018-0689-9. PMID: 29426340.
72. Hashizume A., Umemoto S., Yokose T. et al. Enhanced expression of PD-L1 in non-muscle-invasive bladder cancer after treatment with Bacillus Calmette-Guerin. Oncotarget 2018;9(75):34066-78.
DOI: 10.18632/oncotarget.26122. PMID: 30344922.
73. Wang Y., Liu J., Yang X. et al. Bacillus Calmette-Guerin and anti-PD-L1 combination therapy boosts immune response against bladder cancer. Onco Targets Ther 2018;11:2891-9. DOI: 10.2147/OTT. S165840. PMID: 29844686.
74. Stenehjem D.D., Tran D., Nkrumah M.A., Gupta S. PD1/PDL1 inhibitors for the treatment of advanced urothelial bladder cancer. Onco Targets Ther 2018;11:5973-89. DOI: 10.2147/OTT.S135157. PMID: 30275703.
75. Rouanne M., Roumiguie M., Houede N. et al. Development of immunotherapy in bladder cancer: present and future on targeting PD(L)1 and CTLA-4 pathways. World J Urol 2018;36(11):1727-40. DOI: 10.1007/s00345-018-2332-5. PMID: 29855698.
ев
u <
u
JN it
ев
u
cX U
JN it
Вклад авторов
Д. С. Михайленко: обзор литературы по всем разделам, написание большинства разделов статьи, составление плана обзора; С.А. Сергиенко: написание раздела про метилирование и экспрессионные маркеры рака мочевого пузыря; И.Н. Заборский: обзор публикаций по существующим прогностическим маркерам рака мочевого пузыря; К.Н. Сафиуллин: написание раздела про адъювантную иммунотерапию рака мочевого пузыря;
C.А. Серебряный: подготовка таблиц и рисунка в обзоре;
H.Ю. Сафронова: подготовка финальной версии рукописи перед публикацией; М.В. Немцова: написание вводной части обзора;
А.Д. Каприн: составление общего плана статьи; Б.Я. Алексеев: разработка дизайна обзора и его частей. Authors' contributions
D.S. Mikhaylenko: literature review for all sections, writing of most of the article sections, drafting of the review plan; S.A. Sergienko: writing of the section on bladder cancer methylation and expression markers;
I.N. Zaborsky: review of the literature on existing prognostic markers for bladder cancer; K.N. Safiullin: writing of the section on bladder cancer adjuvant immunotherapy;
S.A. Serebryany: making the review tables and figure;
N.Yu. Safronova: preparation of the final draft of the manuscript for publication; M.V. Nemtsova: writing of the introductory section of the review;
A. D. Kaprin: drafting of the general plan of the article;
B.Ya. Alekseev: development of the design of the review and its parts.
ORCID авторов/ORCID of authors
Д.С. Михайленко /D.S. Mikhaylenko: https://orcid.org/0000-0001-9780-8708 И.Н. Заборский/I.N. Zaborsky: https://orcid.org/0000-0001-5988-8268 М.В. Немцова/M.V. Nemtsova: https://orcid.org/0000-0002-2835-5992 А.Д. Каприн/A.D. Kaprin: https://orcid.org/0000-0001-8784-8415 Б.Я. Алексеев/B.Ya. Alekseev: https://orcid.org/0000-0002-3398-4128
Конфликт интересов. Авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов. Conflict of interest. The authors declare no conflict of interest.
Финансирование. Исследование проведено без спонсорской поддержки. Financing. The study was performed without external funding.
Статья поступила: 12.11.2018. Принята к публикации: 23.12.2018. Article received: 12.11.2018. Accepted for publication: 23.12.2018.
