CC BY
2
Научная статья УДК 392.51(571)
https://doi.org/10.24158/fik.2024.11.31
Роль девичника в структуре русской свадьбы Севера как динамической системы
Мария Алексеевна Еговцева1, Анастасия Юрьевна Пильникова2
■^Северо-Восточный федеральный университет имени М.К. Аммосова, Якутск, Россия
Аннотация. В данной статье рассматривается культура свадебного обряда, его важнейшие качества, рассматривается структура одного из его этапов - девичника, особенности его проведения в Вологодской и Архангельской областях. Описывается особый песенный жанр, используемый в ходе проведения девичника и характерный именно для русского Севера, - причет. Основное исследовательское внимание в статье направлено на семантику и музыкальный код данной части свадебного обряда. Научная новизна исследования заключается в выявлении уникальных аспектов девичника как части традиции и комплексном анализе его значения и фольклорного сопровождения. В отличие от существующих работ по обозначенной проблематике, акцент будет сделан на взаимосвязи между музыкальными элементами и культурными коннотациями, а также на роли девичника в формировании коллективной идентичности. Осуществлено рассмотрение трансформаций обрядового феномена в условиях глобализации, что способствует пониманию динамики традиционных практик и их адаптации в современном контексте. Предпринятое исследование заполняет существующий пробел в фольклорной и культурологической науке, открывая новые перспективы для изучения обрядов и их значения в современном обществе.
Ключевые слова: свадьба, обряд, причет, музыкальный код, девичник. Финансирование: инициативная работа.
Для цитирования: Еговцева М.А., Пильникова А.Ю. Роль девичника в структуре русской свадьбы Севера как динамической системы // Общество: философия, история, культура. 2024. № 11. С. 231-238. https://doi.org/10.24158/fik.2024.11.31.
Original article
The Role of the Bachelorette Party in the Structure of the Northern Russian Wedding as a Dynamic System
Maria A. Egovtseva1, Anastasia Yu. Pilnikova2
^Northeastern Federal University named after M.K. Ammosov, Yakutsk, Russia
Abstract. This article examines the culture of the wedding ceremony, its most important qualities, the structure of one of its stages - the bachelorette party, the features of its holding in the Vologda and Arkhangelsk regions. It describes a special song genre used during the bachelorette party and characteristic of the Russian North - the ritual lamentations. The main research attention in the article is focused on the semantics and musical code of this part of the wedding rite. The scientific novelty of the study lies in the identification of unique aspects of the bachelorette party as part of the tradition and a comprehensive analysis of its meaning and folklore accompaniment. Unlike the existing works on these issues, the focus will be on the relationship between musical elements and cultural connotations, as well as on the role of the bachelorette party in the formation of collective identity. The article considers the transformations of the ritual phenomenon in the context of globalization, which contributes to understanding the dynamics of traditional practices and their adaptation in a modern context. The undertaken research fills an existing gap in folklore and cultural science, opening up new perspectives for the study of rituals and their significance in modern society.
Keywords: wedding, ritual, ritual lamentation, music code, bachelorette party Funding: Independent work.
For citation: Egovtseva, M.A. & Pilnikova, A.Yu. (2024) The Role of the Bachelorette Party in the Structure of the Northern Russian Wedding as a Dynamic System. Society: Philosophy, History, Culture. (11), 231-238. Available from: doi:10.24158/fik.2024.11.31 (In Russian).
© Еговцева М.А., Пильникова А.Ю., 2024
Введение. Свадебный обряд занимает особое место в народной культуре. Изучением его специфики на Севере занимались многие ученые и фольклористы. Данная проблематика остается актуальной на протяжении многих лет, ведь различные локальные традиции активно трансформировались в течение XX столетия.
Цель настоящей работы предполагает раскрытие сути и структуры обряда девичника в Вологодской и Архангельской областях и исследование его музыкального кода.
Изучение девичника Русского Севера раскрывает его семантическую глубину и символическое значение в традиционной культуре. Анализ обрядов и музыкальных кодов позволяет расширить понимание роли музыки в культурной практике, а также показать, как звуковые элементы соотносятся с историческими смыслами. Настоящая работа обогащает теоретические знания о народных обрядах, их символике и музыкальном сопровождении, а также помогает лучше понять культурные коды и традиции, присущие женским инициациям в русской культуре.
Результаты исследования могут быть полезны для специалистов по фольклору, этнографии и музыковедению при изучении обрядов Русского Севера. Материалы работы могут использоваться в образовательных программах, культурных проектах и реконструкциях традиционных обрядов, а также в сохранении и популяризации северорусской культурной традиции. Выявленные музыкальные коды могут применяться в современной этнической музыке, а также в исследованиях, направленных на возрождение и поддержку народных традиций.
Среди методов исследования использовались следующие: историко-проблемный, историко-культурный, аналитический.
Репрезентация северной свадебной обрядности в трудах ученых. Большинство ученых внесли фундаментальный вклад в исследование свадебной обрядности русского Севера. Например, В.А. Александров в своей работе «Вологодская свадьба» акцентирует внимание на локальных особенностях обрядов, связанных с женитьбой, подчеркивая как их региональное своеобразие, так и глубокую взаимосвязь с культурной идентичностью населения. Ученый детально исследует вариативность обрядовых форм и ритуалов, отмечая, что данное многообразие обусловлено как историческими, так и социокультурными факторами, присущими конкретным территориям Вологодской области. В работе делается акцент на устойчивость традиционных элементов, которые, несмотря на изменения под влиянием внешних факторов, продолжают сохранять свою значимость в формировании локальной самобытности и культурного наследия региона1.
Д.М. Баляшов, Ю.И. Марченко, Н.И. Калмыкова в монографии «Русская свадьба» проводят всесторонний анализ основных этапов традиционного обряда, уделяя особое внимание как его структурным элементам, так и их функционально-семантическому значению. Исследователи подробно рассматривают символику ключевых ритуальных действий, раскрывая их многозначную роль в процессе инициации брачного союза. Особое место в исследовании отводится музыкальному сопровождению, которое обогащает обряд, выполняя как эстетическую, так и ритуально-магическую функцию (Балашов и др., 1985).
Т.И. Ведерникова в своей работе, посвященной северорусскому свадебному обряду и основанной на данных полевых исследований, собранных в ходе экспедиции в Архангельскую область, акцентирует внимание на региональной специфике и устойчивости традиционных элементов обряда. Ученый подчеркивает, что, несмотря на процессы модернизации и урбанизации, многие обрядовые компоненты сохраняют свою значимость и сегодня, продолжая функционировать как маркеры культурной идентичности. Т.И. Ведерникова также детально рассматривает изменения, происходящие в свадебной практике в условиях современности, анализируя факторы, влияющие на трансформацию ритуалов, и выделяя новые формы обрядности, возникающие в результате взаимодействия традиционных и современных ценностей (Ведерникова, 2016).
Б.Б. Ефименкова в работе «Северорусская причеть» проводит глубокий анализ музыкальных компонентов свадебных обрядов, особое внимание уделяя их роли в формировании эмоциональной атмосферы ритуала. Исследователь акцентирует значимость причетей как неотъемлемой части свадебного действа, способствующей не только усилению его эмоционального восприятия участниками, но и передаче устоявшихся культурных смыслов и символов. Музыкальное сопровождение рассматривается Б.Б. Ефименковой как эстетический элемент и важный носитель этнокультурного наследия, способствующий сохранению и трансляции традиционных ценностей через поколения, что подчеркивает его ключевую функцию в свадебной обрядности северорусских регионов2.
В книге «Восточнославянская свадьба и ее музыкальное наполнение» Б.Б. Ефименкова глубоко вводит читателя в проблематику звукового сопровождения свадебных обрядов, исследуя
1 Александров В.А. Вологодская свадьба : этнографический очерк. СПб., 1863. 88 с.
2 Ефименкова Б.Б. Северорусская причеть: Междуречье Сухоны и Юга и верховья Кокшенги (Вологодская область) : исследования и тексты. М., 1980. 392 с.
его ключевую роль в создании ритуальной атмосферы и подчеркнутой символичности обряда. Исследователь акцентирует внимание на том, что музыкальные элементы не только формируют эмоциональный фон и усиливают драматизм отдельных обрядовых моментов, но и служат важным инструментом для отражения социальных условий, в которых происходило заключение брака. Б.Б. Ефименкова рассматривает музыкальное наполнение как динамическую категорию, которая адаптируется к изменениям в общественных и культурных контекстах, оставаясь при этом маркером социальной и культурной идентичности (Ефименкова, 2008).
Г.А. Левинтон в своей статье, посвященной анализу мужского и женского текста в свадебном обряде, трактует свадьбу как сложный диалог культурных стереотипов и гендерных ролей, воплощённых в обрядовой практике. Исследователь подчеркивает, что свадьба выступает ареной взаимодействия и взаимопонимания полов, где каждый этап ритуала включает в себя элементы символической коммуникации между мужчинами и женщинами. Г.А. Левинтон акцентирует внимание на том, что тексты и действия, исполняемые представителями обоих полов, отражают не только их социальные функции, но и более глубокие культурные нормы и ожидания, обусловленные традициями. Взаимодействие мужского и женского начал в процессе ритуала, таким образом, приобретает особое значение в контексте реализации обряда и поддержания социальной гармонии (Левингтон, 1991).
В.Е. Павлова в своем исследовании, посвященном свадебному обряду в Бабушкинском районе Вологодской области в 20-40-е годы XX в., подробно анализирует влияние социально-экономических изменений на традиционные обрядовые практики. Ученый демонстрирует, как трансформация социальной структуры, коллективизация и другие аспекты модернизации сельской жизни способствовали изменению форм и содержания свадебных ритуалов. Вместе с тем В.Е. Павлова выделяет те элементы обряда, которые, несмотря на внешние изменения, сохранялись и адаптировались к новым условиям, что свидетельствует о гибкости и устойчивости традиционной культуры (Павлова, 2009).
В.М. Щуров в работе «Жанры русского музыкального фольклора» акцентирует внимание на значимости звукового сопровождения свадебных обрядов, рассматривая его как неотъемлемую часть культурной практики и важное средство выражения народной эстетики. Исследователь подчеркивает, что музыка в контексте свадьбы не только выполняет функцию эмоционального и ритуального оформления, но и выступает ключевым элементом культурной саморепрезентации, отражающим эстетические идеалы и ценности традиционного общества. В.М. Щуров отмечает жанровое и стилистическое разнообразие музыкального сопровождения, включающего причети, песнопения, инструментальные элементы, что подчеркивает богатство и многогранность русской свадебной традиции1.
Каждое из указанных исследований акцентирует внимание на уникальных аспектах свадебной традиции: от функционально-семантических значений ритуалов и их музыкального сопровождения до гендерных текстов и взаимодействия полов. Особо выделяется роль музыкальных элементов, таких как причети, которые являются частью эмоционального сопровождения обряда, а также несут в себе глубокие культурные смыслы, связанные с переходными ритуалами. Ученые подчеркивают, что свадебные обряды отражают традиционную символику, но при этом меняются под влиянием социально-экономических преобразований, сохраняя важные элементы культурного наследия.
Таким образом, русская свадьба представляется нам динамичной системой, в которой взаимодействуют архаичные традиции и современные элементы, отражающие социальные, культурные и эстетические реалии эпохи. В этом контексте становится очевидным, что девичник как важный элемент свадебного обряда русского Севера требует внимательного изучения, особенно с точки зрения его семантики и музыкального кода.
Русская свадьба на Севере: особенности организации, структура и значение. Свадебный обряд в народной культуре занимает особое место. В основе его лежит как эстетическое, так и художественное начало. Он имеет подробно и строго разработанную композицию. Последовательность совершаемых в процессе свадьбы действий подчиняется особым законам драматургии, выработанным народным художественным опытом за несколько веков. Неслучайно в народе говорят «сыграть свадьбу». Структура мероприятия отражает глубоко укоренившиеся верования русских людей, сложившиеся за долгие столетия. Каждый элемент свадьбы был призван магически воздействовать на таинственную сферу духов, на мир потусторонних сил. Музыка, отражающая человеческие эмоции, занимала ключевое место в свадебных обрядах. Структура песен, составляющих основу свадьбы, позволяет говорить о «музыкальной драматургии» как о ключевом элементе этого действа (Корепова, 201: 53).
1 Щуров В.М. Жанры русского музыкального фольклора : учебное пособие для музыкальных вузов и колледжей : в 2 ч. М., 2018. Ч. 1. 390 с. ; Ч. 2. 651 с.
Весь цикл свадебного комплекса относится к обрядам «перехода», связанным с различными событиями в жизни человека, в том числе изменением возрастного и общественного положения. Свадебный обряд северорусской песенной традиции как раз и рассматривается с точки зрения переломного, или «переходного», момента. Г.А. Левинтон отмечал: «Свадебный обряд есть некоторый социальный регулятор, одна из функций которого состоит в том, что он переводит жениха и невесту из младшей возрастной группы в старшую. Русская свадьба концентрирует внимание главным образом на невесте, поэтому для неё этот переход более существенен, чем для жениха» (Левинтон, 1991). Для невесты - это иерархический («вертикальный») переход из одной социальной группы в другую. Одновременно она совершает и «горизонтальный» переход - из одной семьи в другую. Невеста в процессе инициации переступает границу между двумя мирами: отделяясь от своей общины, «умирает» в прежнем качестве и возрождается в новом - становится членом семьи мужа, приобретает новый социальный статус женщины. Свадьба рассматривается исключительно с позиции девушки, поэтому вся подвенечная часть сконцентрирована в локусе невесты.
На Русском Севере девичник называли «девишником». По некоторым исследованиям, последний день девичьей жизни обычно проходил накануне свадьбы, «чаще въ субботу» (Вологодская область)1, а в некоторых других отмечается, что обряд органично вписывался в драматургию первого дня свадьбы (Архангельская область) (Ведерникова, 2016). Главная цель девичников на Русском Севере - прощание с родным домом и подругами.
В Вологодской губернии мать невесты с самого утра «обряжалась» и готовила ко столу. Подруги невесты вели будущую новобрачную в баню, обходя все дворы. Каждое действо сопровождалось горьким причетом (Зорин, 2004):
Ты свети-ко, млад, свети, месяц, С вечера да до полуночи, Со полуночи до белова дня, Освещай да путь-дороженьку, Не ступить бы молодешеньке, Не ступить бы зеленешеньке...
После окончания ритуала на столе уже стояли пироги, различные яства. Невеста, угостив всех подруг, покрытая фатой, отправлялась в куть, где раздавала свою «красоту». Обычно в этой роли выступали ленточки из косы2. Обряд символизировал укрощение вольнолюбивой личности:
Я отдам да девью красоту, Девичье да украшеньице Своим милым подруженькам. Вы носите-ко, голубушки, Мои милые подруженьки, С головы да не снимаючи, Всё меня да вспоминаючи.
После невесту одевали «в лучшую скруту» - в шерстяное платье, новый «переднишек из чернаго коленкора», кушак и атласную «малинового» цвета повязку, ожидая жениха. В этот день она, прощаясь с родными и подругами, давала волю слезам, ведь ей оставалось «одну ноченька» провести вместе с ними.
В Архангельской области за невестой в ее дом приходил жених с родственниками. Крестная его, или «божатка», шла впереди всех с ящиком пирогов и угощений. Она являлась организатором и руководила всем процессом свадебного обряда. Когда невеста видела приближение жениха, уходила в другую избу, где ее собирали для выхода в люди. Она громко причитала (Ведерникова, 2016):
Все нашли-наехали, Сила - рать великая, Да люди незнакомые. Не успел мой тятенька Ворот призатворити Да двери призахлопнути. Во полон полонили Да во корень разорили Родимого тятеньку. Меня, красну девицу, Из поместья выжили.
После этого невесту выводили к жениху в предпраздничном образе: шелковой «лопотинке» (платье или юбка с кофтой), головной убор - почёлок с репсовым платком «в роспуск» с кистями,
1 Александров В.А. Указ. соч. С. 47.
2 Там же. С. 53.
закрывающими лицо и поверх платка - ленточка; на руках ее - «маныси» (белые перчатки без пальцев). Невеста выносила гостям дары и подарки, а её взамен благодарили золотом. Следующие действия, которые информаторы называли «девичником», символизировали отделение невесты от ее подруг и, в более широком смысле, от молодежной группы населения. Невеста с другими девушками подходила к столу жениха, подружек угощали вином, и они удалялись. Жених целовал невесту «в кресты» (трижды поочередно - в лоб-губы-обе щеки). Она горько причитала:
Пристыдил чуж-чужанин Меня, красну девицу, При отце, при матери, При родне, при племени, При братьях, при сестрицах. Я недолго стояла, А много простояла. Простояла дивну-честну красоту, А еще простояла батюшку и матушку.
После этого девки с невестой уходили в другую избу и причитали. Будущая молодая зазывала мать с отцом и просила у них «чашничка и стольничка пивного», «сенца зеленого», подружки приглашали парней выпить с ними пива, попеть и поплясать. Невеста падала на колени, а сопровождавшие ее девушки просили у родителей «благославеньица». После этого действа молодежь начинала плясать и веселиться.
Кульминацией всей свадебной драматургии принято считать передачу невесты на руки жениху. Когда девушка покидала родной дом, она как бы умирала, ведь любой переход между возрастными этапами в фольклоре трактуется как смерть и последующее возрождение. Находясь между мирами, невеста пребывает в двойственном состоянии, ее временный статус не определен. После обряда она совершает ключевой ритуал инициации и пространственное перемещение.
Стержнем всей музыкальной драматургии в севернорусской свадьбе являлся причет, поэтому рассмотрим его подробней. На Севере использовали название «причот». В русской этимологии причитаниями принято считать плач, который обычно исполнялся девушками и женщинами. Часто он ассоциируется с горем, тоской и личными переживаниями. Причет присутствовал почти во всех действах свадебного обряда. Он не только добавлял к драме круг связанных с ней ассоциаций и музыкально-поэтических формул, но и определял специфические особенности жанра, его функционирования. Музыкальная часть играла основополагающую роль в ритуальных действиях свадьбы Севера - именно причет являлся их ядром, через которое раскрывались все главные идеи свадебных действий. Он позволял расширить границы жанра и охватить новое содержание, чтобы плавно в наивысший момент действа перейти к другим песенным жанрам свадьбы (плясовым, величальным песням). Свадебный напев в различных вариантах составлял основу действа, направляя его развитие от драматичного момента к праздничному финалу.
Северорусский жанр причета сочетал в себе два вида плача, выполняющих разные функции и отражающие разные эстетические позиции.
Одноголосный плач, зачастую исполнявшийся невестой, выражал эмоции личных переживаний и горя. Он был заимствован из похоронного обряда и служил для индивидуального самовыражения. Вытие невесты обычно отличалось эмоциональной открытостью и экспрессией, позволяя вольно варьировать эмоции от расставания с прошлой жизнью. Основу одноголосных плачей составляла поэтическая импровизация, но иногда можно встретить произведения с строгой регламентацией по содержанию и тексту.
Ансамблевый причет (групповой) звучал в исполнении подруг невесты. Он лаконично вписывался во всю структуру свадебного цикла и отражал коллективные ценности русского народа. Поэтические тексты причитаний канонизированы, так как в них зафиксирован весь ход свадебного обряда, его драматический сценарий. Групповой причет - очень специфическая и яркая особенность свадебного обряда северорусской свадьбы, выступающая уже в виде отдельной характерной стилистики причета.
Б.Б. Ефименкова в своих работах выделяла два вида музыкального кода северных свадеб: причетный и причетно-песенный (Ефименкова, 2008: 42). Рассмотрим их детально.
Музыкальный код первого типа воспроизводился исключительно на территории невесты и продолжался вплоть до отъезда из локуса девушки к венцу. Весь предвенечный цикл действий неотъемлемо был связан с причитаниями, преимущественно групповыми. Прощальные песни встречались крайне редко или вовсе отсутствовали. Причетный тип свадьбы был характерен для восточных районов Вологодской губернии. Музыкальный код северодвинской речной системы изобиловал напевами группового причета с ограниченным и в основном однотипным количеством вариаций, а в некоторых сёлах он был дополнен сольным причетным напевом (заимствованным из погребального обряда или собственно свадебным). Вариации группового причета
имели стабильную структуру с периодами неравномерной сегментации и двухударным тоническим стихом 7-9-слоговой нормы. В мелодическом отношении чаще всего они опирались на терцовые ладовые оппозиции мелодической вершины, звуковые ячейки причетов были узкообъемны. Например, в Южной части Вологодской области использовались всего 3 основных напева, однотипных по ритмической и звуковысотной организации: 1) одноголосный напев для голошения невесты по умершим; 2) групповой напев для «причотов» ее подруг - медленный (пологий); 3) групповой свадебный - скорый (крутой). В предвенечном комплексе медленный (пологий) напев являлся основным и звучал на протяжении почти всего прощального действа (рис. 1).
Рисунок 1 - Образец медленного (пологого) напева в свадебном ритуале1 Figure 1 - A Sample of a Slow (Hollow) Chant in a Wedding Rite
В ключевой день невеста причитала на фоне пологого группового причета девушек (рис. 2).
Рисунок 2 - Образец причитаний невесты на фоне пологого группового причета в свадебном ритуале2
Figure 2 - A Sample of Bride's Lamentations Against the Background of a Hollow Group Lament in a Wedding Ritual
Что касается крутого напева, то он сменял пологий на праздничном застолье в канун венца
на девичнике (рис. 3).
Рисунок 3 - Образец использования крутого напева на праздничном застолье в канун венца на девичнике3
Figure 3 - Sample Use of a Steep Chant at a Holiday Feast on the Eve of the Crown at a Bachelorette Party
1 Ефименкова Б.Б. Указ. соч. № 168.
2 Там же. № 173.
3 Там же. № 174.
В северной же части Вологды групповой причет был еще более ярко выражен. Он использовался в двух версиях: строфической - для свадебных причитаний; стиховой - для сольных голошений погребального обряда.
В северных ареалах невеста голосила сольно на погребальную версию напева, но лишь изредка. В основном она присоединялась к другим девушкам и причитала вместе с ними (Балашов и др., 1985) (рис. 4).
Рисунок 4 - Образец причитаний невесты Figure 4 - A Sample of the Bride's Lamentations
В причетно-песенном музыкальном коде основной предвенечный комплекс состоит из сольных и групповых причитаний. Важную роль в нем играют музыкальные тексты прощальных и свадебных песен. Некоторые действа перемещаются в локус жениха.
Зона бытования второго типа свадьбы значительно обширнее, нежели первого. Она охватывает бассейны Онеги, Поморье, а также Северное Поволжье.
Музыкальный код причетно-песенной свадьбы включает в себя как причитания, так и прощальные песни. В ее основе лежали именно сольные причитания невесты. Групповая причеть встречалась изредка. В мелодическом отношении напев складывался из двух сходных мелодических ячеек, опиравшихся на ритмическую формулу пятисложника (Ефименкова, 2008: 53) (рис. 5).
А им голь.ки при „ po-Цы) „да... ...9Й - тесь. нн.роо Ли лю - ли до...
А при _ ри_1(ы).дай-тесь вы. еу „ ее... ...с . душ » кк да спри.бли . те...
Рисунок 5 - Напев из двух сходных мелодических ячеек, опиравшихся на ритмическую формулу пятисложника
Figure 5 - A Tune of Two Similar Melodic Cells, Based on the Rhythmic Formula of the Pentatonic Syllable
Таким образом, русская свадьба Севера представляла собой уникальную типологическую структуру, которая значительно отличалась от свадебных обрядов других регионов России как по содержанию, так и по форме. В семантическом плане она целиком была основана на ритуалах «перехода», отражающих символику изменения социального статуса участников действа, что придавало ей трагический характер, получивший в русской обрядовой традиции название «свадьба-похороны». Этот печальный подтекст проявлялся не только в ритуальной символике, но и в звуковом оформлении обряда. Музыкальный код северной свадьбы был представлен специфическим жанром русского фольклора - причетом, который на синтаксическом и грамматическом уровнях демонстрировал сходство с погребальными обрядами, усиливая атмосферу скорби и прощания с прежним социальным статусом невесты. Причет занимал центральное место, особенно в обряде девичника, где его исполнение становилось ключевым элементом, подчеркивающим переходный и ритуально-трагический характер этого этапа свадьбы.
Список источников:
Балашов Д.М., Марченко Ю.И., Калмыкова Н.И. Русская свадьба. М., 1985. 390 с.
Ведерникова Т.И. Северорусский традиционный свадебный обряд (по материалам экспедиции кафедры этнографии исторического факультета МГУ 1973 г. в Архангельскую область) // Исторические исследования. Журнал исторического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова. 2016. № 1 (4). С. 167-177.
Ефименкова Б.Б. Восточнославянская свадьба и ее музыкальное наполнение: введение в проблематику. М., 2008. 64 с. Зорин Н.В. Русский свадебный ритуал. М., 2004. 247 с.
Корепова К.Е. Русская свадьба в Нижегородском Поволжье. Н. Новгород, 2019. 667 с.
Левинтон Г.А. Мужской и женский текст в свадебном обряде (свадьба как диалог) // Этнические стереотипы мужского и женского поведения. СПб., 1991. С. 210-234.
Павлова В.Е. Свадебный обряд в деревнях Бабушкинского района Вологодской области в 20-40 гг. XX века (по материалам экспедиции Школы традиционной народной культуры) // Историческое краеведение и архивы. Вологда, 2009. С. 133-141.
References:
Balashov, D. M., Marchenko, Yu. I. & Kalmykova, N. I. (1985) Russkaya svad'ba [Russian wedding]. Moscow. 390 р. (In Russian)
Efimenkova, B. B. (2008) Vostochnoslavyanskaya svad'ba i ee muzykal'noe napolnenie: vvedenie v problematiku [East Slavic wedding and its musical content: introduction to the problems]. Moscow. 64 p. (In Russian)
Korepova, K. E. (2019) Russkaya svad'ba v Nizhegorodskom Povolzh'e [Russian wedding in the Nizhny Novgorod Volga region]. N. Novgorod. 667 p. (In Russian)
Levinton, G. A. (1991) Muzhskoi i zhenskii tekst v svadebnom obryade (svad'ba kak dialog) [Male and female text in wedding rites (wedding as dialogue)]. In: Etnicheskie stereotipy muzhskogo i zhenskogo povedeniya. St. Petersburg, рр. 210-234. (In Russian)
Pavlova, V. E. (2009) Svadebnyi obryad v derevnyakh Babushkinskogo raiona Vologodskoi oblasti v 20-40 gg. XX veka (po materialam ekspeditsii Shkoly traditsionnoi narodnoi kul'tury) [Wedding ceremony in villages of Babushkinsky district of Vologda region in 20-40. XX century (based on the materials of the expedition of the School of traditional folk culture)]. In: Istoricheskoe kraevedenie i arkhivy. Vologda, рр. 133-141. (In Russian)
Vedernikova, T. (2016) North Russian Traditional Wedding Ceremony (on Materials of the Expedition of the Department of Ethnography of Historical Faculty of Moscow State University, 1973, in the Arkhangelsk Region). Istoricheskie issledovaniya. Zhurnal istoricheskogo fakul'teta MGU imeni M.V. Lomonosova. (1 (4)), 167-177. (In Russian)
Zorin, N. V. (2004) Russkii svadebnyi ritual [Russian wedding ritual]. Moscow. 247 p. (In Russian)
Информация об авторах М.А. Еговцева - магистрант Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Ам-мосова, Якутск, Россия.
https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=1211984
А.Ю. Пильникова - соискатель ученой степени кандидата наук культурологии Северо-Восточного федерального университета имени М.К. Аммосова, Якутск, Россия. https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=1177116
Вклад авторов:
все авторы сделали эквивалентный вклад в подготовку публикации. Конфликт интересов:
авторы заявляют об отсутствии конфликта интересов.
Information about the authors M.A. Egovtseva - Master's Degree Student, Northeastern Federal University named after M.K. Am-mosov, Yakutsk, Russia.
https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=1211984
A.Yu. Pilnikova - External PhD student in Cultural Studies, Northeastern Federal University named after M.K. Ammosov, Yakutsk, Russia.
https://elibrary.ru/author_items.asp?authorid=1177116
Contribution of the authors:
The authors contributed equally to this article.
Conflicts of interests:
The authors declare no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 19.09.2024; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 17.10.2024; Принята к публикации / Accepted for publication 19.11.2024.
Авторами окончательный вариант рукописи одобрен.
