CC BY
113
УДК 821. 161. 1. 09"19"
Дзуцева Наталья Васильевна
доктор филологических наук, профессор Ивановский государственный университет
starova@bk.ru
Нгуен Тхи Тхыонг
Ивановский государственный университет tuyetdautien22724@gmail.com
РОЛЬ АНТРОПОНИМИЧЕСКОЙ СЕМАНТИКИ В РАССКАЗЕ И.А. БУНИНА «НАТАЛИ»
Рассматривается особенность стилистической манеры И.А. Бунина в выборе имени собственного для героинь ряда рассказов, входящих в цикл «Тёмные аллеи». Рассказ «Натали» заставляет вспомнить мысль о. П. Флоренского о том, что имя выражает особый духовный тип личности, определяет его бытие. Прослеживается художественная интуиция И.А. Бунина в выборе имени собственного для героини рассказа, что выводит читателя к мысли о своеобразии художественной философии писателя. На примере героини рассказа рассматривается связь имени и судьбы, прослеживается, как имя собственное влияет на жизнь героини рассказа, что и определило его сюжет. Главная мысль статьи подкреплена использованием теории антропонимического пространства, которая разработана в трудах ученого-лингвиста А.Б. Пеньковского. Предполагается, что писатель не случайно дал своей героине имя Натали и озаглавил рассказ именно этим именем. Утверждается глубокое понимание сакральной природы имени собственного, которое определяет сущность личности и ее судьбу, что и выражает художественная концепция бунинского рассказа. Показывается, что офранцуженное имя «Натали», взамен данного при крещении имени «Наталья», определяет сложные жизненные пути героини, исподволь настраивая читателя на трагический финал. На основании мысли А.Б. Пеньковского об антропонимической семантике имени сделан вывод о том, что произвольно измененное имя имеет роковые последствия и накладывает свою власть на его носителя. Предполагается, что изменение христианско-православного имени - это отказ от небесного покровителя, в связи с чем жизнь человека идёт по трудному пути.
Ключевые слова: И.А. Бунин, «Темные аллеи», философия имени, имя собственное, антропонимическая семантика, мастерство писателя, судьба человека, переименование, личность, художественная интуиция, трагический финал, жизненный путь.
Имена собственные играют важную роль в жизни человека. Они не просто называют людей, различают их, но порой предопределяют их характер и влияют на жизненный путь. Говоря об имени собственном, невозможно не упомянуть о богословском и религиозно-философском подходе к феномену имени, который сформировался в начале ХХ века как имяславие и затронул практически все философские и эстетические системы этого времени. Яркими примерами служат работы о философии имени П.А. Флоренского, С.Н. Булгакова и А.Ф. Лосева.
Особенно важно понимание о. П. Флоренским сакральной сущности имени. В своей работе «Имена» он уделяет внимание и имени собственному. Свойство синтетичности имени заключается в том, что имя представляет собой максимально смысловое и «умное» явление вещи, достигающее наиболее полного воплощения в именах собственных и личных именах. Имя является своего рода «смысловым центром», представляющимся людям некоей загадочной сущностью. Размышляя об имени, они задаются многими вопросами, имеющими отношение к сущности человека, указанием на нечто большее, чем сам индивид, - на семью, род, традиции. Имена собственные, по мнению Флоренского, формируют их носителей, выражают тип личности, поэтому в них содержатся предсказания судьбы и биографии. Флоренский обосновывает эту теорию имени, для которой он придумал спе-
циальную область знаний - ономатологию, с точки зрения, в первую очередь, филологической, приводя данные из области художественной литературы и народной словесности. Обращение Флоренского к художественному творчеству для подтверждения своей теории не случайно: «В литературном творчестве имена суть категории познания личности, потому что в творческом воображении имеют силу личностных форм <...>. Все пространство произведения служит проявлением духовной сущности и, следовательно, именуя ее, может быть толкуемо, как ее имя» [6, с. 26-28].
Нельзя не заметить, что И.А. Бунин в цикле ряда рассказов «Тёмные аллеи», несмотря на совершенно другие мировоззренческие установки, оказался в чем-то по-своему близок мыслям, высказанным о. П. Флоренским. Конечно, писатель был далек от идей, связанных с имяславием, и было бы нелепо напрямую сближать его художественное творчество с религиозно-философскими воззрениями философа. Речь должна идти не о прямом влиянии ономатологического учения о собственном имени, а о том, что художественная мысль Бунина в ряде рассказов из цикла «Темные аллеи» заметно формирует определенную зависимость типа личности и судьбы героини от ее имени. Писательская интуиция Бунина в ходе повествования создаёт то качество художественного текста, которое А.Б. Пеньковский называет «антропонимическим пространством» и в котором выбор имени влияет
© Дзуцева Н.В., Нгуен Тхи Тхыонг, 2016
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 1, 2016
101
ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ
на художественные категории, входящие в произведение: портретную характеристику, пейзажный фон, сюжетные коллизии. Таким образом, антро-понимическая семантика, по мысли А.Б. Пень-ковского, имеет прямое отношение к общей авторской концепции произведения. Своеобразие художественной философии Бунина заключаются в том, что имя собственное в ряде рассказов цикла «Темные аллеи» несёт в себе некую предопределенность, накладывая свою власть на характер героини и ее судьбу. В рассказах «Натали», «Руся», «Муза», «Антигона», «Таня» раскрывается существенная особенность бунинского стиля, связанная с антропонимической семантикой, которая выражается во внутренней, глубоко укоренённой в авторском сознании связи имени героини с её характером и судьбой, с ее портретом и пейзажным фоном. Постоянство этого мотива заставляет говорить о своеобразной художественной философии имени, воплощенной в «Темных аллеях».
Рассмотрим мастерство И.А. Бунина на примере рассказа «Натали», который входит в цикл «Темные аллеи». Он посвящен теме любви, о чем немало сказано исследователями творчества Бунина. В рассказе присутствуют две главных героини - Соня и Натали, которые имеют своеобразную, неповторимую красоту. Но не случайно рассказ назван именем второй: именно она становится главной героиней, вызвавшей глубокую и трагическую любовь персонажа. По нашему убеждению, имя и внешний облик заглавной героини, осененный пейзажным фоном, во многом определяют художественную мысль автора. Известный польский славист Ежи Фарино считает, что «в художественном произведении выбор имени для персонажей - это один из элементов моделирующей системы» [7, с. 131]. В рассказе «Натали», как и в других рассказах цикла «Темные аллеи», этот элемент несет в себе связь с портретом героини, создавая который Бунин проявляет главное мастерство портретиста: «увидеть, воплотить в портрете душу человеческую во всей её сложности, разгадать человека, сказать о нем еще не сказанное» [1, с. 298]. Имя и портрет заглавной героини даны в художественном единстве, и в их перекличках мерцает, а потом и грозно заявляет о себе подтекстовая семантика, которая, по мнению А.Б. Пеньковского, является частью антропонимического пространства произведения. Он пишет: «Персонажные имена образуют поверхностный, но самый представительный слой художественного текста и составляют целостное единство со всеми признаками структурно-системной организации, которая оказывается моделью художественного мира, задает координаты места и времени, несет информацию и об авторе, и о тексте: о его жанре, о сюжете, о героях, об их отношениях и об их судьбах» [4, с. 584]. А.Б. Пень-ковский предлагает идти путем комплексного фи-
лологического анализа той части художественной системы, к которой принадлежат имя и связанные с ним компоненты произведения, в которую они входят как равноправные и зависимые друг от друга элементы.
Действительно, имя заглавной героини рассказа Натали - отличается специфической утонченной аурой, несущей в себе следы изысканного, куртуазного общения, принятого в высших кругах дворянского общества. Как известно, это французский вариант традиционного русского имени Наталия (Наталья), которое в словаре личных имён Н.А. Петровского трактуется так: «Наталий, -я, м. Стар, редк. лат. Natalis - родной, а женская форма -Наталия. Имя Наталия имеет такие ласкательные формы, как: Натальюшка, Наташа, Наталя, Натуня, Натуся...» [3, с. 204].
Конечно, это только внешний, справочный вариант имени, явно недостаточный, чтобы проникнуть в его антропонимическую семантику. Имя Наталья возникло на заре христианства, в первые века нашей эры (от Рождества Христова) и происходит от латинского Natalis Domini, что означает: Рождество Господне, Рождество - рождение Христа. Суть имени также тесно переплеталась с значениями латинского слова natalis - родной, родимый и родина, род, происхождение. Заметим, что семантика имени Наталья, восходящая к латинскому названию праздника Рождества, придает ему особый свет свершившегося чуда, ставшего причиной появления одного из центральных праздников христианского календаря. Неслучайно и героиня бунинского рассказа по имени Натали отмечена необычной земной красотой, в роковые трагические моменты имеющей коннотации святости. Таким образом, имя уже само по себе содержит установку на специфическую портретность облика его носительницы: оно выражает женский образ необычайной красоты, в то же время отмеченный тревожной духовностью.
Однако заметим, что Бунин называет свою любимую героиню не русским именем, а принятым в высшем свете именем Натали, так как все герои рассказа принадлежат дворянской культуре, где офранцуженная форма русского имени была привычной. На наш взгляд, в этой замене заключена тайная коллизия рассказа, повествующего о высокой любви и ее трагическом конце. О том, как данное автором имя персонажа предопределяет его судьбу, пишет Р. Тименчик, утверждая, что «сюжетные судьбы персонажей часто предопределены выбранным для него именем» [5, с. 27]. Избрав это имя, Бунин как бы исподволь настраивает читателя на трагическую ноту: в тексте присутствует ощущение какой-то беды, связанной с тем, что офранцуженное имя несет объекту наречения роковую предопределённость. Таким образом, можно сказать, что Натали становится заложницей своего
102
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова jij- № 1, 2016
имени, перечеркнувшего ее настоящее имя, данное при крещении.
Наиболее убедительно об этом говорится в книге А.Б. Пеньковского «Нина. Культурный миф золотого века русской литературы», когда автор анализирует трансформацию традиционно-русского женского имени в драме М.Ю. Лермонтова «Маскарад». Он раскрывает смысл двойного имени героини драмы: Нина и Настасья. Имя Настасья использовано в тексте лишь однажды, а с именем Нина героиня вошла в сознание и память читателей. Почему же? Вот как об этом пишет А.Б. Пеньковский: «Поскольку имя Настасья, которое в XVIII веке входило в общерусский женский именник, но было особенно широко распространенно среди крестьянок, в XIX веке должно было восприниматься как сниженное и провинциальное» [4, с. 36]. А имя Нина тогда было модным, романтическим, светским, входило в русскую поэзию с полунарицательным значением «возлюбленная», «милая», «дева». А.Б. Пеньковский подчёркивает, что «это имя - метка чужого мира, яркая и нарядная маска, чуждая той, что соблазнилась её надеть и заплатила за это ценою жизни» [4, с. 62]. Нина -это роковое имя, которое обречено на трагедию: «Переименование Настасьи Павловны в Нину, что одно уже - в связи с отказом от крестного имени и, следовательно, от небесного покровительства и защиты - таило в себе определённую угрозу и роковое отождествление имени и объекта наречения» [4, с. 65]. Так имя, считает автор, определяет счастливую или горькую судьбу героини.
Здесь уместно вспомнить, что Наталья Николаевна Пушкина тоже носила имя Натали, которое отмечено не только идеальной женской красотой, но и роковым знаком трагедии: в раскладе пушкинской судьбы оставшееся без святой защиты имя, переозвученное в «Nathalie», отмечено трагической метой рока. Не исключено, что имя Натали Пушкиной, ставшее частью пушкинского мифа, активно живущего в национальном читательском сознании,
повлияло на выбор Буниным имени для главной героини одноименного рассказа. В рассказе судьба Натали трагична: она испытывает принесший ей боль разрыв отношений с героем, после чего она выходит замуж, но её муж умер, и в конце рассказа она обретает мимолетное счастье с любимым, но вскоре сама умирает. Исследователи справедливо утверждают, что Бунин закончил рассказ так, потому что истинная красота, настоящая любовь не могут быть, по мысли Бунина, долгими, они мгно-венны, как молния. «Позднему Бунину близость любви и смерти, их сопряженность представлялась частным проявлением общей катастрофичности бытия, непрочности самого существования» [2, с. 263], - пишет О. Михайлов. Но мы открываем ещё один аспект бунинской мысли: имя, несущее роковую мету, офранцуженное и тем самым как бы лишённое небесного покровителя, накладывает свою власть на характер судьбы героини. В этом сказалась чуткая художественная интуиция Бунина, говорящая о своеобразии его художественной философии.
Библиографический список
1. Андроникова М.И. Об искусстве портрета. -М.: Искусство, 1975. - 326 с.
2. Михайлов О.Н. И.А. Бунин: Жизнь и творчество. - Тула: Приокское книжное издательство, 1987. - 317 с.
3. Петровский Н.А. Словарь русских личных имён. - М.: Русские словари, 2000. - 480 с.
4. Пеньковский А.Б. Нина. Культурный миф золотого века русской литературы. - М.: Индрик, 2003. - 640 с.
5. Тименчик Р.Д. Имя литературного персонажа: О языке художественного произведения // Русская речь. - 1992. - № 5. - С. 25-27.
6. Флоренский П.А. Малое собрание сочинений. Имена. - Кострома: Купина, 1993. - Вып. 1. - 316 с.
7. Фарино Е. Введение в литературоведение. -СПБ.: РГПУ им. А.И. Герцена, 2004. - 639 с.
Вестник КГУ им. Н.А. Некрасова № 1, 2016
103
