CC BY
27
Роль администрации Восточной Сибири в становлении российско-китайской приграничной торговли в Амурской области
В.Л. Анисимов
В статье исследуются недостаточно изученные проблемы в истории международных отношений в Дальневосточном регионе - становление приграничной торговли России с Цинской империей в Приамурье в середине XIX в. и выявление роли администрации Восточной Сибири в этом процессе. Работа написана на основе изучения и критического осмысления значительного количества архивных материалов.
The author of the article investigates the problems connected with the history of international relations in the Far Eastern region, that is, development of trade relations between Russia and Tsinskaya Empire in Priamurye in the middle of the 19th century. He displays the role of Eastern Syberia administration in this process. While working at the article the author studied and comprehended a lot of historical materials and documents.
Кризисный период, который переживает Россия, вызвал нарушение связей регионов, в том числе Дальнего Востока, с Центром. Это поставило перед регионом задачу найти новые пути обеспечения себя всем необходимым, стимулировало ориентацию на страны Азиатско-Тихоокеанского региона, в частности на Китай. Особое значение и развитие получила российско-китайская приграничная торговля, которая позволила в значитель-
ной степени заполнить дальневосточный рынок товарами первой необходимости. Нечто подобное Россия уже имела. В середине XIX в. именно российско-китайская приграничная торговля позволила российским властям решить задачу снабжения местного населения предметами первой необходимости в нужном количестве и по умеренным ценам: снабдить войска продовольствием, фуражом, лошадьми. Этот опыт может пригодиться дальневосточному региону в настоящее время с поправкой на другую страну, другое время и другие обстоятельства. Отчасти проблема становления русско-китайской пограничной торговли на Дальнем Востоке затрагивалась в работах отечественных исследователей. Среди работ XIX - начала XX вв. следует назвать труды И.Э. Гейшнера, Н.Е. Зин-ченко, И. Носкова, П.Ф. Унтербергера и др. В советское время данная проблема затрагивалась в той или иной степени в работах П.Е. Сычевского, в коллективной монографии "История Северо-Восточного Китая XVII - XX вв. Кн. 1. Маньчжурия в эпоху феодализма (XVII - начало XX вв.)", которая вышла во Владивостоке в 1987 г. [1]. Однако специально период становления русско-китайской пограничной торговли и меры российских местных российских властей по её развитию не рассматривались.
Анисимов Владимир Леонидович - соискатель Хабаровского пограничного института ФСБ РФ (г. Хабаровск)
В середине XIX в. Россия приступила к разрешению "Амурского вопроса" - присоединению Приамурья и Приморья. В 1858 и 1860 гг. она подписала с Цинской империей Айгуньский, Тяньцзиньский и Пекинский договоры, по которым присоединила к себе юг Дальнего Востока. Здесь формируется современная граница, образуются Амурская и Приморская области в составе Восточно-Сибирского генерал-губернаторства. Наряду с вопросом о разграничении, Петербург поставил задачу создать договорные основы для развития российско-китайской торговли в крае. Она была создана в 1858 - 1860 гг. В статье 1 Айгуньского договора (1858 г.) указывалось, что "по рекам Амуру, Сунгари и Уссури могут плавать только суда Дайцинского и Российского государств", а статья 2 дозволяла взаимную торговлю "проживающих по рекам Уссури, Амуру и Сунгари подданных обоих государств, а начальствующие должны взаимно покровительствовать на обоих берегах торгующим людям двух государств".
В Пекинском дополнительном договоре (1860 г.) статья 4 регулировала пограничную торговлю. В ней было сказано: "На протяжении всей граничной линии, определенной первой статьей сего договора, дозволяется свободная и беспошлинная меновая торговля между подданными обоих государств. Местные пограничные начальники должны оказывать особое покровительство этой торговле и людям, ею занимающимся. С сим вместе подтверждается постановленное касательно торговли во второй статье Айгуньского договора".
В статье 7 говорилось, что "как Русские в Китае, так и Китайские подданные в России и местах, открытых для торговли, могут заниматься торговыми делами совершенно свободно, без всяких стеснений со стороны местного начальства, посещать также свободно, и во всякое время - рынки, лавки, дома местных купцов, продавать и покупать разные товары оптом или в розницу, на деньги, или посредством мены, давать и брать в долг по взаимному доверию". Торговцы могли находиться в местах торговли так долго, как сами пожелают. Купцы обоих государств находились под особым покровительством обоих правительств (ст. 8). Споры, иски и т. д. между купцами должны были разрешаться ими самими посредством выбранных из своей среды людей. Консулы и местное начальство должны
были только содействовать примирению сторон [2].
20 февраля 1862 г. российский посланник в Пекине Баллюзек подписал "Правила для сухопутной торговли между Россией и Китаем", которые устанавливали беспошлинную торговлю по обеим сторонам российско-китайской границы на расстоянии 50 верст (100 китайских ли). Правила надзора за торговлей предоставлялись на усмотрение каждой стороне в соответствии с их пограничными постановлениями [3].
Это был первый опыт регулирования приграничной торговли в Приамурье, во многом ограниченный во времени (на 5 лет) и экспериментальный. Уже в 1864 г. руководство Восточной Сибири решило суммировать опыт регулирования приграничной торговли с Китаем в Приамурском крае. 15 февраля 1869 г. были подписаны новые Правила сухопутной торговли между Россией и Китаем, которые фактически повторяли Правила 1862 г. [4]. Договорами 1858 и 1860 гг. и Правилами 1862 и 1869 гг. была заложена юридическая база для ведения приграничной торговли между Россией и Китаем на Дальнем Востоке.
Русско-китайская торговля существовала в Приамурском крае еще с середины 50-х гг. XIX в., когда сюда переселялись казаки из Забайкалья и воинские команды, но, в силу отсутствия здесь в то время границы, эту торговлю нельзя назвать приграничной. Она возникла в 1858 - 1860 гг. с появлением границы.
Первоначально объём торговли между приграничными областями Восточной Сибири и Маньчжурией был невелик. В Амурской области в 1859 г. маньчжурами было продано товаров на сумму 25 тыс. руб. серебром, хотя потребность в китайских товарах была значительной. Военный 1у-бернатор Амурской области генерал-майор Н.В. Буссе в отчёте за 1859 г. отмечал, что "торговля с маньчжурами производилась весьма слабо и не соответствовала запросу их, особенно на сукна, дабу и вообще шерстяные и бумажные изделия наши". Причина незначительного приграничного то-ворообмена заключалась в недостаточном количестве товаров, которые доставлялись в область по Амуру. Их не хватало не только для торговли с маньчжурами и китайцами, но и для удовлетворения местных потребностей. Сдерживалась торговля и противодействием ей маньчжурских пограничных властей [5].
В 1860-х гг. наблюдался постоянный и значительный рост приграничной торговли в Амурской области: в 1860 г. товарооборот области составил 300 тыс. руб., в 1861 - 1864 гг. - более 450 тыс. ежегодно, а в 1867 - 1869 гг. - 1 млн 200 тыс. - 1 млн 400 тыс. руб., причём, более половины торгового оборота Амурской обл. приходилось на приграничную торговлю, не далее 50 вёрст вглубь Маньчжурии. Первое место занимала торговля сельскохозяйственными товарами, далее шёл обмен серебряными монетами, китайскими изделиями и русскими товарами, включая пушнину. Главными предметами торговли были рогатый скот, лошади, овёс, причём, цены были значительно ниже, чем на эти же товары, доставляемые из Забайкалья. В связи с этим, почти всё необходимое количество рогатого скота, лошадей и овса для жителей всего Приамурского края и для войск, расположенных в нём, и для Сибирской флотилии приобреталось у маньчжуров [6].
Главным центром торговли Амурской области был Благовещенск, где сосредоточивалась основная торговля с китайцами. С их стороны главным центром приграничной торговли являлся г. Айгунь. В Благовещенске ежемесячно в течение 10 дней проходили ярмарки, на которые маньчжурские купцы привозили свои товары. Это были, главным образом, предметы первой необходимости, продовольствие, которые они скупали у жителей маньчжурских деревень и продавали русским по возможно более дорогой цене. Объём торговли на этих ярмарках достигал 100 - 150 тыс. руб. Но с середины 60-х гг. XIX в., после того, как айгуньские торговцы завели постоянные склады в маньчжурской деревне Сахалян-Ула напротив Благовещенска и в самом Благовещенске у русских купцов, китайские ярмарки стали терять своё значение. Со своей стороны, русские купцы и казаки посещали Айгунь для торговли с китайцами.
Кроме того, в декабре и феврале месяцах каждого года в падях рек верхнего течения Амура, а позднее в станицах, проходили торжища (бальджоры) между казаками и коренными жителями российского и китайского подданства. Места и время бальджоров заранее обговаривались обеими сторонами. Туземщл меняли пушнину на предметы первой необходимости: хлеб, порох, свинец и соль, а также на сахар и чай. В первые годы из-за высоких цен, ко-
торые устанавливали казаки на свои товары, торговля для аборигенов была крайне невыгодной, Для того, чтобы сбить цены, власти Амурской области решили с 1860 г. открыть продажу аборигенам товаров первой необходимости из казённых магазинов в Благовещенске и во всех сотенных дворах казачьего войска [7].
Под давлением российских властей, которые были заинтересованы в развитии приграничной торговли между двумя странами, т. к. это снимало с них значительную часть забот по обеспечению населения и войск в Приамурском крае продовольствием, скотом и т. д., в 1861 г. местные цинские власти разрешили подданным Срединной империи свободно торговать в Приамурье. Это вызвало "возвышение кредита, способствовавшего, хотя и скрытно ещё от китайского начальства, составлению торговых товариществ между китайскими и русскими купцами для снабжения отдалённых мест Амурской и Приморской областей" сельскохозяйственными товарами из Маньчжурии и другими товарами, которые доставлялись из Забайкалья и Маньчжурии. Одна из причин создания русско-китайских торговых товариществ заключалась в специфической политике китайских властей, которые разрешали своим подданным торговать лишь там, где маньчжурское население соприкасалось с русским, но запрещали им посещать отдалённые поселения на Амуре. Это привело к тому, что китайцы отказались от мысли завести пароходы для торговли по Амуру и обратились к русским купцам. Кроме того, цинские купцы обратились к российским властям Восточной Сибири, чтобы те ходатайствовали перед Пекином о разрешении китайским и маньчжурским торговцам свободно разъезжать по Приморской, Амурской и Забайкальской областям и заводить торговые дома в русских городах и селениях, а также пароходы.
В 1861 г. продолжал наблюдаться значительный рост приграничной русско-китайской торговли. Так, русские купцы в Амурской обл. продали маньчжурам товаров на 35796 руб. серебром, что на 20796 руб. превысило показатель 1860 г. Русские приобрели маньчжурских товаров, включая закупку в казну продовольствия, на сумму 156500 руб. Товары продавались, главным образом, в Благовещенске, где насчитывалось 6 постоянных торговых магазинов и 48 лавок. Кроме того, в станицах
Екатерино-Никольской и Иннокентьев-ской торговля велась в 2 лавках Амурской компании. На ежемесячных ярмарках в Благовещенске китайские купцы продали товаров на 140 тыс. руб. (на 44 тыс. руб. больше, чем в 1860 г.). Наблюдалось увеличение обмена пушниной по сравнению с 1860 г. и на торжищах казаков с инородцами русского и китайского подданства близ станиц Албазинской и Кумарской.
И в 1862 г. торговые сношения жителей Амурской области с приграничным маньчжурским населением были довольно активные. Из общего торгового оборота области (примерно 500 тыс. руб.) на долю китайских и маньчжурских купцов приходилось более половины.
Цинские торговцы чрезвычайно охотно вступали в торговые сделки как с частными лицами, так и с казной, но из-за противодействия цинских чиновников вынуждены были ограничивать свою деятельность. Китайские купцы добросовестно исполняли заказы русских, несмотря на то, что цинские власти не участвовали в оформлении торговых контрактов и не давали никаких гарантий их соблюдения. Уже в 1863 г. китайские купцы заняли доминирующее положение в торговле с Амурской областью, о чём доносил военный губернатор области полковник Савич [8].
Цинские торговцы подстраивались под запросы российского рынка. Узнав, что в Приамурье большой спрос на сливочное масло и рожь, они стали первое завозить из Монголии и предложили маньчжурским крестьянам выращивать рожь, которую здесь раньше не культивировали.
Усилившаяся конкуренция со стороны цинских скототорговцев, дешевизна китайского скота побудили казаков-забайкальцев, которые занимались скотоводством для продажи, искать выход. В связи с этим они попросили разрешения отправить караван из Цурунхатуя на р. Ар-гуни в Благовещенск через Маньчжурию. Разрешение было получено. Пройдя путь в 650 вёрст через маньчжурские города Хай-лар и Мерген (это вдвое меньше водного пути), они доказали, что этот путь позволял значительно снизить цены на скот из Забайкалья и сделать его конкурентноспособ-ным на рынке Приамурья [9].
В 1862 - 1864 гг. приграничная торговля Амурской области с Маньчжурией стабилизировалась, её объём составлял около 500 тыс. руб. Торговля носила преимуще-
ственно меновый (бартерный) характер. Русские предлагали мануфактурные и колониальные товары и иностранную серебряную монету. Цинские купцы обменивали продовольственные товары и скот. В конце 60-х гг. наблюдался рост приграничной торговли области, что было связано с ростом численности русского населения и устранением препятствий, которые чинили цинские пограничные власти приграничной торговле. При этом наметилась тенденция резкого увеличения количества товаров российского производства. Если не считать продукцию сельского хозяйства, русские товары составляли 23% (300 тыс. руб.) всего объёма торговли Амурской обл., в то время как китайские товары -2,3% (30 тыс. руб.). Торговля пушниной составляла всего 1,5% (20 тыс. руб.) [10].
Но развитию русской торговли с Маньчжурией препятствовали китайские пограничные власти (амбани), что побудило генерал-губернатора Восточной Сибири обратиться через российского посланника в Пекине к китайскому правительству с требованием точного соблюдения амбаня-ми условий российско-китайского договора [11]. Местные маньчжурские власти в угоду цинскому правительству и вопреки желанию местного населения, которое видело выгоду в торговле с русскими, пытались затруднить приграничную торговлю, чтобы хоть отчасти восстановить замкнутость Китая, которая была уничтожена договорами Пекина с европейскими державами. Но эти попытки не давали больших результатов из-за твёрдой позиции и активных действий администрации Восточной Сибири, которая опиралась на условия русско-китайских договоров. Главным вопросом приграничной торговли с Маньчжурией в конце 60-х гг. XIX в. было добиться разрешения свободной торговли хлебом сунгарийских провинций Маньчжурии с Приамурским краем. По инициативе генерал-губернатора Восточной Сибири российский посланник в Пекине Влангали вёл энергичные и настойчивые переговоры по этому вопросу с правительством Цин-ской империи. 18 ноября 1867 г. он просил китайское правительство ввиду частых неурожаев в приамурских областях разрешить лицам, которые будут посылаться российским высшим пограничным начальством, о чём будут уведомлены цинские пограничные власти, закупать в некоторых городах Северной Маньчжурии провиант
для казны. 30 ноября российский посланник получил ответ из министерства иностранных дел Цинской империи. 31 декабря Влангали сообщил генерал-губернатору Восточной Сибири результаты переговоров: по границе Хэйлуньцзянской и других провинций в пределах 50 вёрст не будет делаться препятствий законной торговле между подданными обоих государств. В случае надобности высшие русские пограничные власти могли командировать своего чиновника в северные города Маньчжурии для закупки хлеба для казны. При этом, губернаторы должны были заранее сообщить об этом шринскому и хэйлунц-зянскому цзянь-цзюням (главнокомандующим), указав города, которые чиновник должен был посетить. Цзянь-цзюни пограничных провинций в этом случае должны были сделать распоряжение о назначении своего чиновника, который содействовал бы русскому коллеге или же сам закупал хлеб для русских нужд, согласовав количество необходимого хлеба и его цену. Цзянь-цзюни не должны были чинить каких-либо препятствий этому делу [12, л. 16 об. - 17, 7 и об.].
Ещё ранее, 20 декабря, российский посланник телеграфировал в Петербург о том, что китайское правительство согласилось строго предписать своим чиновникам не препятствовать свободной торговле хлебом вдоль маньчжурской границы на 50 вёрст вглубь. В случае необходимости губернатор имел право направить в Маньчжурию для закупки хлеба особого чиновника, сообщив предварительно об этом высшим китайским пограничным властям, и ему оказывалось всяческое содействие [12, л. 10].
Но уверение Пекина о предоставлении права русским закупать хлеб в Маньчжурии вскоре было представлено им как разовая мера. 7 апреля 1868 г. министерство иностранных дел Цинской империи направило российскому посланнику письмо, в котором сообщило, что с китайской стороны назначен чиновник для решения вопроса о снабжении хлебом Приамурья. Одновременно были даны распоряжения хэйлуньцзянскому и гиринскому цзянь-цзюням предписать городским властям Сансина и Будунэ дать свои соображения относительно количества хлеба и муки для продажи русским и определить места складирования. Фудутуны (начальники военных округов) из Сансина и Будунэ донесли, что у них отсутствовала возможность вы-
делить значительное количество хлеба для продажи жителям российского Приамурья, но небольшое количество хлеба и риса они могли бы выделить. В связи с этим, Влангали должен был сообщить российским пограничным властям, чтобы те вошли в сношение с гиринскими пограничными властями относительно времени отправления русского чиновника в место складирования (Хунцзян) для закупки и перевозки хлеба [12, л. 14- 15 об.].
Российский посланник категорически отверг такую интерпретацию договорённостей со стороны Китая и напомнил, что речь шла о разрешении русским в принципе закупать хлеб в Маньчжурии, что и было согласовано с Пекином, и о чём он сообщил генерал-губернатору Восточной Сибири. Влангали резко выступил против вмешательства государства и местных чиновников в дело закупки хлеба в Маньчжурии, заявив, что это не согласуется с заключёнными Китаем международными договорами. По мысли Пекина, провинциальные власти должны были определять количество, цену, места складирования, маршруты перевозки хлеба. Кроме того, китайская сторона предлагала всего лишь 100 кулей муки. В связи с этим российский посланник просил руководство министерства иностранных дел Китая дать провинциальным властям новые распоряжения, которые соответствовали бы достигнутым ранее договорённостям во избежание каких-либо недоразумений между пограничными властями обоих государств [12, л. 16-18].
21 февраля 1868 г. айгуньский амбань-чжаньгинь (гарнизонный командир) и присланные в Айгунь цицикарские чиновники на встрече с губернатором Амурской области заявили, что получили из министерства иностранных дел известие о просьбе российского посланника в Пекине разрешить русским покупать хлеб в ближайших пограничных местах в связи с недостатком продовольствия для войск. Такое разрешение было получено, и в Айгуне была заготовлена мука, которую и предложили губернатору. Последний ответил, что русские войска недостатка в продовольствии не испытывают.
На переговорах в Айгуне была достигнута договорённость, чтобы впредь, в соответствии с соглашениями, не посылать русских для закупки хлеба далее 50 верст от границы. Кроме того, подтверждалось право свободной торговли хлебом в погра-
ничной 50-вёрстной зоне без предварительного уведомления. В случае жалоб со стороны чиновников обоих сторон, должно было осуществляться справедливое разбирательство, причём правительство не было ответственно за долги своего подданного, о чём и было решено объявить жителям приграничных районов [12, л. 24 - 29]. В связи с отказом российской стороны от закупки хлеба через цинских чиновников, айгуньский амбань и чиновники из Цици-кара решили прекратить закупку хлеба для русских и переговоры по этому вопросу с губернатором Амурской области.
25 июля 1868 г. канцелярия айгуньского амбаня сообщила Амурскому губернатору, что министерство иностранных дел распорядилось о закупке хлеба для русских в Маньчжурии в качестве единовременной акции в связи с недостатком провианта у российских войск в Приамурье. Назначение же особого чиновника для заведования этой закупкой явилось средством не допустить русских во внутренние районы Маньчжурии. Но если русские просили лишь вести торговлю по айгуньской границе в полосе шириной 50 вёрст, то Пекин разрешал производить такую торговлю на прежних основаниях, причём "пограничные чиновники должны по-дружески совещаться между собой" и тем самым "оказать, согласно трактату, любовь и соучастие к соседям для укрепления нашей дружбы", о чём немедленно должны были быть извещены русские власти в Благовещенске. Китайская сторона отказывалась и от назначения особого чиновника для заведования закупкой хлеба для русских в Маньчжурии.
Военный губернатор Амурской области подтвердил, что он не имел намерения немедленно направить своего представителя вглубь Маньчжурии для закупки хлеба, но в случае появления такой необходимости, он воспользуется этим правом, предварительно уведомив об этом маньчжурские пограничные власти, как была предписано ему российским правительством [12, л. 28 - 31].
Таким образом, китайские власти, не имея возможности опровергнуть законность требований русской стороны, которые основывались на положениях договоров, по обыкновению пытались запутать свои распоряжения по этому делу различными ограничениями, формальностями, что делало все уступки, выговоренные российским посланником в Пекине, суще-
ствующими только на бумаге. Но генерал-губернатор считал важным уже тот факт, что "китайское правительство, заговорив официально о хлебной торговле в Манчжурии, разрушило самоукоренившееся усилиями пограничных китайских властей предубеждение, подвергающее виновных по китайским законам смертной казни... Пользуясь этой благоприятной переменой во взглядах пограничного населения на вопрос о хлебной торговле и опираясь на трактаты, точно определяющие наши права на отправление в Китай караванов и торговое плавание по р. Уссури, поощрением частной коммерческой предприимчивости, начинающей направляться в сунгарийские провинции, мы, без сомнения, достигнем фактически того, что не могло быть достигнуто путём предварительных переговоров". Эта система действий Россией уже была испытана в отношениях с Китаем и дала положительные результаты [18].
В 1868 г., благодаря энергичным настояниям российского посланника в Пекине, удалось добиться от китайского правительства заявления о разрешении им производить хлебную торговлю с Маньчжурией. Этот факт был сам по себе чрезвычайно важным, т. к. до этого вывоз хлеба был запрещён под страхом смерти. Но на практике оказалось, что этого разрешения или не было, или же оно было обставлено китайским правительством такими оговорками, что делало разрешение совершенно номинальным. Пекин продолжал проводить прежнюю политику, стремясь восстановить прежнюю замкнутость страны. Он затягивал переговоры, уклонялся от исполнения принятых обязательств и преднамеренно ложно истолковывал договоры до тех пор, пока настойчивость российской стороны и ход вещей не заставляли его идти на уступки и признавать свершившийся факт. Российская же сторона стремилась постоянно и неуклонно к возможно большему развитию торговли и приграничных сношений на точной договорной основе [19].
С российской стороны ежегодно предпринимались попытки завязать торговые связи по р. Сунгари, но они не увенчивались успехом из-за противодействия цинских властей. В 1869 г. была предпринята попытка завязать торговлю с Нишутой (современный Нинчань), куда был командирован офицер для закупки скота, что он успешно исполнил. Были предприняты коммерческие экспедиции по Сунгари с це-
лью закупки хлеба, но из-за препятствий, которые чинили местные маньчжурские власти, они оказались неудачными. В 1869 г. российский поверенный в делах в Китае вёл переговоры в Пекине с цинским правительством по вопросу о дозволении русским подданным торговать по реке Сунгари, что было предусмотрено Айгуньским договором.
Несмотря на то, что местные цинские власти, вследствие предписаний своего правительства, не позволяли русским судам даже плавать по Сунгари, это не останавливало генерал-губернатора Восточной Сибири, который распорядился снарядить и отправить экспедиции по Сунгари с целью завязать торговлю с жителями, проживавшими по берегам Сунгари и, вместе с тем, убедить местные маньчжурские власти в праве русских плавать и торговать по этой реке, и что русские будут пользоваться этим правом. В результате, в 1869 г. уже не было заметно открытого противодействия плаванию русских судов по Сунгари, но, тем не менее, местные цинские власти косвенным образом не допускали никакой торговли русских подданных по этой реке, строго запрещая жителям, вопреки их желанию, совершать какие-либо сделки с русскими или заставляя их запрашивать за товары несоразмеримо высокие цены. В связи с этим, по просьбе генерал-губернатора М.С. Корсакова, российский временный поверенный в делах в Китае поставил на вид Пекину, что подобный образ действий маньчжурских властей противоречит российско-китайским договорам. Цин-ское правительство в ответ объяснило, что во всём виноваты местные власти, и сами жители не желают торговать с русскими. Для того, чтобы устранить затруднения в соблюдении договоров, М.С. Корсаков считал полезным и в будущем отправлять, по мере возможности, экспедиции по Сунгари, что вместе с настояниями российского представителя в Пекине должно было заставить китайские власти признать за русскими право на торговлю по Сунгари и др. Кроме того, он полагал необходимым, чтобы и Петербург настойчиво требовал от Пекина признания законных прав России на торговлю в Маньчжурии [20].
В связи с планами правительства перенести таможню из Кяхты в Иркутск, Главное управление Восточной Сибири еще в 1861 г. заявило о своих опасениях, что эта мера парализует амурскую торговлю. В
Иркутске считали также, что препятствием для заграничной торговли, в том числе с Китаем, может стать введение единого тарифа и на таможнях в европейской части Российской империи, что, наряду с совершенным отсутствием предметов вывоза, могло бы негативно сказаться на амурской торговле. Это заставило М.С. Корсакова в 1864 г. войти с представлением в правительство об упразднении Иркутской таможни, или, по крайней мере, переносе её за 7 вёрст за черту города [21].
Таким образом, российско-китайская приграничная торговля способствовала освоению русскими Приамурского края и позволила центральному правительству и местным властям снять значительную часть забот по обеспечению населения и войск товарами широкого потребления, продовольствием и скотом. На первых порах китайские купцы заполнили вакуум в торговле в крае из-за отсутствия в нём сильного русского купечества. Конкуренция со стороны маньчжурских торговцев сбивала цены на товары, что было в интересах покупателей и администрации Восточной Сибири. Китайское население приграничных районов изъявляло желание торговать с русскими, получая от этого прибыль, но эта торговля тормозилась действиями цинских властей, центральных и пограничных, желавших восстановить самоизоляцию страны. Это было главным препятствием развития приграничной торговли.
Администрация Восточной Сибири, понимая полезность развития приграничной торговли, стремилась устранить все препятствия для её развития путём создания обширного рынка в крае, изыскивая предметы вывоза, которые пользовались спросом в Китае. Особое внимание было уделено давлению на Пекин и пограничные маньчжурские власти с тем, чтобы устранить препятствия для приграничной торговли сначала в 50-вёрстной приграничной зоне, а затем во всей Маньчжурии, добиться разрешения торговать и вывозить из неё хлеб, что постепенно и удавалось делать. Администрация входила со своими предложениями в Петербург с целью устранения препятствий для развития приграничной торговли. Правительство во многих случаях учитывало пожелании местных властей Восточной Сибири в своей политике в отношении Цинской империи и в политике покровительства русской торговле в Приа-
мурье. Много делали руководители Восточной Сибири для развития русской торговли в крае и её защиты, помогая ей выживать в очень трудный период становления в крайне сложных условиях и при жесткой конкуренции со стороны китайских и западных торговцев.
Политика российских властей в области развития приграничной торговли отвечала и интересам жителей Маньчжурии (купцов, крестьян), которые зачастую обращались не к своим властям, а к российским, чтобы те помогли устранить препятствия для развития приграничной торговли со стороны местных и столичных властей.
Литература и источники:
1.Гейшнер, И. Э. ТорговляРоссиинаДаль-нем Востоке / И. Э. Гейшнер. - СПб., 1903 ; Зинченко, Н. В. Россия и Китай : краткий исторический очерк русско-китайской торговли / Н. В. Зинченко. - СПб., 1899 ; Носков, И. Амурский край в коммерческом, промышленном и хозяйственном отношениях / И. Носков. - СПб., 1865; Унтербер-гер, П. Ф. Приморская область. 1865-1898 гг. / П. Ф. Уинтербергер. - СПб., 1900; Сы-чевский, П. Е. Русско-китайская торговля на Амуре в середине XIX столетия. Т. 6. / П. Е. Сычевский // Труды Благовещенского гос. пед. ин-та. - Благовещенск, 1965 ; Он же. Динамика русско-китайской торговли в конце 50 - 60 годов XIX века. Т. 8. // Учёные записки Благовещенского гос. пед. ин-та. -Благовещенск, 1967; Сладковский, М. И. История торгово-экономических отношений народов России с Китаем (до 1917 г.) / М. И. Сладковский - М., 1974 ; История
Северо-Восточного Китая XVII - XX вв. Кн. I. Маньчжурия в эпоху феодализма (ХШ -начало XX в.). - Владивосток, 1987.
2. РГИАДВ. - Ф. 84. - Оп. 2. -Д. 473. -А. 2 об. -3,6 об. - 7.
3. Там же. -Ф. 87.-Оп. 1. -Д. 566. -А. 2.
4. Там же. - Ф. 1. - Оп. 1. - Д. 228. - А. 1-Зоб.
5. ГАИО. - Ф. 24. - Оп. 9. - К. 1736. -Д. 68. -А. 5 об. - 6.
6. Там же. -К. 1740. -Д. 169.-А. 6 и об.; К. 1742. -Д. 202. -А. 69 и об; К. 1743. -Д. 216.-А. 6 об. - 7 об.; К. 1742.-Д. 227. -А. 51 об.-52;К. 1901.-Д. 101.-А. 43 - 47об. ; К. 1902.-Д. 114.- А. 5 об.-6 ; К. 1904. -Д. 136. -АЗ и об. ; К. 1743. -Д. 236. -А. 6 об. - 7 об.
7. Там же. -К. 1740. -Д. 169. -А. 4 об. ; Д. 88.-А. 7;Д. 114.-А. 7.
8. Там же. - К. 1740. - Д. 169. - А. 4 об.
- 5 об. ; К. 1742. - Д. 202. -А. 69 и об. ; К. 1743. -Д. 216. -А боб.
9. Там же. - К. 1742. -Д. 227. -А. 76- 76 об.; К. 1743. -Д. 236. -А. 7об. - 8.
10. Там же. -К. 1742. -Д. 236. -А. 6 об.
- 7 об.; К. 1901.-Д. 101. -А. 43 и об.
11. Там же. - К. 1740.-Д. 169.-А. 5 об.; К. 1742. -Д. 227. -А. 76 об. - 77об.
12. РГИАДВ. -Ф.1.- Оп. 1.-Д. 149. -А. 16 об.-17, 7 и об.; 10; 14-15 об.; 16-18 ; 24-29; 28-31.
13. ГАИО. - Ф. 24. - Оп. 9. -К. 1901. -Д. 101. -А. 67об.-69.
14. Там же. - К. 1903. - Д. 130. - А. 70 об. - 71, 73 и об.
15. Там же. -К. 1903. -Д. 130. -А. 73 об.
- 74; К. 1904.-Д. 151. -А 110 и об.
16. Там же. - К. 1742. - Д. 227. - А. 51 об. - 52.
