CC BY
275
И.Е. Ермолова
РИМСКАЯ ИМПЕРИЯ И ФЕДЕРАТЫ В IV в.
Проблема появления, функционирования и развития такого института как федераты изучена недостаточно полно. Многочисленные упоминания о нем в трудах общего характера и написанных на смежные темы, в частности, освещающих историю различных племен, весьма разрозненны и фрагментарны. Специальных работ, посвященных федератам, очень мало.Щ Между тем, это - один из важных аспектов взаимоотношений Римской империи с окружавшими ее народами, а также трансформации римской армии в позднеантичный период.
Исследование данного явления позднеримской истории представляет значительные трудности в связи со скудностью источников. Термин «федераты» почти не встречается в документах. Редким исключением является упоминание федератов в совместной конституции Аркадия, Гонория и Феодосия 406 г., адресованной провинциалам (CTh. VII.13,16).[2] В исторических сочинениях данный термин появляется так же поздно: первым его использует, как утверждает Е.Ч. Скржинская[3], Олимпиодор в начале V в. Кажется, в литературе остался без внимания пассаж Вегеция о вспомогательных отрядах в римской армии, которые присылают племена, состоящие в союзных или договорных отношениях с Римом (П.1).
[4] «Краткое изложение военного дела» Вегеция было издано, по мнению многих ученых, в 390 - 410 гг.
[5] Таким образом, институт, который оказывал существенное влияние на римскую действительность довольно продолжительное время[6], получил название только в начале V в., что, безусловно, затрудняет его исследование.
Попытки выяснения статуса федератов и их роли в жизни Римской империи в IV в. осложняются тем обстоятельством, что относительно развернутые характеристики понятия «федераты» имеются только у авторов VI в. - Иордана и Прокопия Кесарийского. А из произведений историков IV - V вв., прежде всего Аммиана Марцеллина, можно получить сведения о различных вариантах использования варваров на военной службе в империи и лишь предположительно, опираясь на косвенные данные, выделить данные о федератах.
Олимпиодор называет федератами беспорядочную и смешанную толпу воинов (Olymp. Fr.7)[7], в первую очередь, отмечая, видимо, главную их особенность: они не входили в состав регулярной римской армии. Более подробно характеризуют федератов только названные выше раннесредневековые авторы; именно с их данными приходится соотносить сведения IV в. Иордан пишет, что в качестве федератов активно использовали готов тетрархи (Get. 110).[8] Затем ту же практику продолжил Константин, с которым
готы в 332 г.[9] «...заключили союз (foedus) и привели к нему для борьбы против разных племен 40 тысяч своих [воинов]. До настоящего времени в империи остается их войско; зовутся же они и до сего дня федератами (foederati)» (Jord. Get.112).[10]
Готский историк обращает внимание на установление договорных отношений римского правительства со своими предками, подразумевающими сохранение ими определенной свободы. Вероятно, нет оснований вместе с В. Гоффартом[11] видеть в этом сообщении анахронизм и перенесение реалий VI в. на IV в., тем более, что современный Иордану писатель, Прокопий Кесарийский, указывает на изменения в употреблении термина «федераты» именно в его время: «В прежнее время к федератам причислялись только те из варваров, которые не находились в подчинении у римлян, поскольку не были ими побеждены, но пришли к ним, чтобы жить в государстве на равных с римлянами правах. Словом «федера» римляне называли договор о мире, заключенный с врагами, теперь же всех стало можно называть этим именем, так как с течением времени теряется точность приложенных к чему-либо названий, и поскольку условия жизни и дела меняются в том направлении, в каком угодно людям, они обращают мало внимания на ранее данные ими названия» (Bell. III.11.3—4).[12]
Подтверждением этого положения Прокопия служит конституция Юстиниана 530 г., адресованная сенату, в которой, в частности, дается определение понятие «воины». Согласно ему, федераты этого времени уже являются частью регулярной армии: «Воинами же мы называем тех, которые, как известно, постольку несут военную службу под [командованием] высокопоставленных магистров войск, поскольку причислены к одиннадцати самым преданным схолам, а также тех, которые [несут службу] под [командованием] [их] различных помощников [и] украшены именем федератов» (CJ. IV.65.35.1).[13] По-видимому, наиболее значимой чертой института федератов доюстиниановой эпохи, как свидетельствует Прокопий и в другом пассаже (Bell. VIII.5.13-14), было заключение (мирного) договора с тем или иным племенем (или его частью?) на определенных условиях, одним из которых было предоставление римлянам отряда воинов.
Можно предположить, что это понятие складывалось постепенно на протяжении V в., поскольку впервые термин «федераты» появился в источниках в начале V в., а содержание его определилось в VI в.
Римляне издавна умели использовать чужие силы для решения своих проблем, прежде всего военных. А в IV в. они были чрезвычайно актуальны в связи с усилившимся давлением варваров на границы империи, поэтому отказ императора Юлиана перед персидским походом от помощи, предлагаемой ему многими народами (Amm. Marc. XXIII.2.1—2)[14], является редким исключением, а скорее просто риторическим преувеличением Аммиана Марцеллина, различными способами старавшегося подчеркнуть благородство своего героя, в данном случае заявляющего, что римское государство само поддерживает друзей и союзников, если это необходимо («.foveri conveniret amicos et socios, si auxilium eos adegerit necessitas implorare»). Тем более, что царю Армении Юлиан все-таки приказал собрать большое войско («...collectis copiis validis...»). Римские власти никогда не упускали возможность умножить свои силы за счет сарматов (Euseb. Vita Const. IV, 6)[15], саксов (Amm. Marc. XXVIII,5,4), готов (Eunap. Fr. 6[16], Amm. Marc. XXXI,4,4), германцев (Zosim. II. 15.1)[17], армян (Amm. Marc. XXIII,2,2), сарацин (Amm. Marc. XIV, 4,1) и других племен, испытывая все большую нехватку собственных воинов.[18]
Причем, именно в IV в. на фоне продолжавшегося инкорпорирования отдельных иноплеменных воинов или групп воинов непосредственно в римскую армию увеличивается прием на службу варваров под руководством их собственных вождей (Anon. Vales. Pars prior. V.27)[19], правда, только на время отдельных кампаний и, как правило, по завершении войны с ними (Proc. Bell. VIII.5.13), что является
существенной особенностью положения федератов. К сожалению, далеко не всегда источники IV -начала V вв. сообщают о заключении договоров в таких случаях, хотя a prlorl можно предположить, что мирные соглашения как-то фиксировались. На это указал Павел Орозий в отношении каких-то неизвестных варваров (VII.40.7)[20] и готов (VII.34.6), о которых также сообщил Аммиан Марцеллин: «.. .gens amlca foederlbusque longae pacls constricta...» (XXVII.5.1).[21]
Одним из главных условий выполнения федератами военных обязанностей была плата за их услуги. Римляне посылали богатые дары в опасные моменты, чтобы предупредить переход тех или иных народов на сторону предполагаемого врага и, по возможности, получить от них помощь (Amm. Marc. XXI.6.7-8; XXIV.7.8) или прекратить войну с ними (Jord. 141-142), но многие свидетельства источников указывают на ежегодную периодичность вознаграждения варварам (Euseb. Vlta Const. IV.5: .. .ejlsforal'" ejthslvol"...;
Proc. Bell. I.19.32; II.10.23: ...ejpevtelon...cruso;n...; VII. 33.9; 14; 34. 10:...dw'ra polla;...ajna; pa'n e[to"...; VIII. 5. 13: ...ta" te suntavxel"...ajna; pa'n e[to"...;
Jord. Get. 89: annua munera; 264 и 271: annua sollemnla; Zosim. 1.24: ...crhmavtwn tl mevtron e[tou" eJkavstou... ;
Petr. Patr. Fr.9[22]: ...kaq''V e{kaston ejnlauto;n... ).
Эти данные о постоянных выплатах за эпизодические услуги, по-видимому, не следует расценивать как «. литературный прием, подчеркивающий скорее факт унижения империи, нежели реально существующую зависимость ее от варваров».[23] Римская держава вынуждена была принимать подобные меры и регулярно тратить значительные средства на оплату военной помощи.[24]
Впоследствии Восточной Римской империи неоднократно приходилось такого рода «дарами» просто покупать мир с теми или иными племенами и на время удерживать их от грабежа своей территории (Proc. H. a. XI.5-9; Prisc. Fr. 1;8)[25], поэтому историки по праву называют их данью (Prisc. Fr. 1). Представляется, что в IV в. это все-таки была плата за службу.
В IV в. вознаграждения варварам выплачивались, по большей части, в денежной форме: munera, stlpendla, salarla, sollemnla, dona (Amm. Marc. XXI.6.7; XXV.6.9; Jord. Get. 89; Zosim. I.24). Но иногда, особенно на первых порах, - в натуральной форме: annonae, allmentl, vlctuallum (Amm. Marc. XXXI.4.8; 6.2; Jord. Get. 141).[26]
Практика предоставления даров различным племенам и народам отнюдь не была чем-то новым для IV в., она была обычной для римской внешней политики. Многие племена - сарматы, аламанны, готы и другие - подолгу получали определенные и установленные обычаем дары (Amm. Marc. XXVI.5.7: «...certa et praestltuta ex more munera.»; Socr. H.E. I.18[27]; Proc. Bell. I.19.33; VII.33.9; Jord. Get. 146: consueta dona; 264; 270). Нарушение подобного обычая или уменьшение выплат влекли за собой враждебность обиженных, которые принимались грабить и разорять римские провинции (Amm. Marc. XXV.6.9; XXVI.5.7; Jord. Get. 146; 271). Иногда после такого рода варварских рейдов выплаты с римской стороны возобновлялись (Jord. Get. 271), в случае успешных действиях римских войск и победы над возмутившимися договор с ними не восстанавливался (Amm. Marc. XXVII.2).
Таким образом, отношения с федератами в значительной мере строились по давно известной римлянам и применяемой ими в течение веков схеме. В связи с этим вопрос о возникновении института федератов представляется чрезвычайно сложным. Во всяком случае, не наблюдается особой разницы между предоставлением Римом «даров», с одной стороны, союзным царям предшествующих периодов и, с другой - вождям готов, аламаннов, сарацинов или сарматов.
Еще одно обстоятельство заставляет задуматься над тем, когда же можно выделить особую политику Рима и в связи с этим - особый статус федератов. Это - получение заложников от тех, с кем устанавливаются отношения (Amm. Marc. XVII.12.11; 13; 15; 16; XXVII. 5.10; Eunap. Fr. 6; Proc. III. 4.13; Zosim. IV.26,1; Anon. Vales. Pars prlor. VI.31). Функции этих заложников В.П. Будановой не вполне ясны, поскольку их, вроде бы, не убивали при многочисленных изменах федератов. Поэтому она предполагает, что их держали до возвращения пленников. [28]
Требование возвращения пленных - еще одно часто встречающееся условие перемирия (Amm. Marc.
XVII.10.4;7; 12.11; XVIII.2.19; Prisc. Fr. 1). А.Р. Корсунский считает, что требование заложников - одна из мер предосторожности против нарушения установленных условий[29] в соответствии с тем, как объяснял обмен таковыми при заключении перемирия Аммиан Марцеллин (XXV.7.13).[30]
Так или иначе, заложников в древних обществах (и не только в древних) брали всегда, а потому данное обстоятельство не облегчает попытки определить особенности положения федератов.
С римской стороны в любые виды отношений с теми или иными народами вступали императоры или их доверенные лица, каковым был, например, Юлиан в ранге цезаря в Галлии. Представителями племен, как правило, были их вожди, которых историки часто называют царями (reges) или царьками (regull). Весьма характерным представляется описание встречи императора Юлиана с сарацинами: «. Здесь явились к нему царьки сарацинских племен. Они пали перед ним на колени, поднесли золотую корону, воздав ему поклонение, как владыке мира и своему властителю (...dommum...)» (Amm. Marc. XXIII.3.8). Союзнические отношения мыслились как чисто личные, устанавливались с человеком, а не государством. [31] Поэтому вполне закономерно, что в случае смерти одной из сторон мирный договор автоматически расторгался, как это произошло, по сообщению Созомена, во время царствования Валента: «.По случаю смерти сарацинского царя мирный договор сарацин с римлянами был расторгнут. Супруга его Мавия, вступив в управление народом, начала опустошать города Финикии и Палестины.» (Sozomen. VI.38.1).[32] А затем договор возобновлялся (Socr. H. E. IV.36; Theodoret. H.E. IV. 20(21))[33], причем иногда на иных условиях. Мир, заключенный при посредничестве третьих лиц, не считался надежным. Римляне предпочитали силой заставлять племенных вождей присылать собственных послов, а не перекладывать ответственность за соблюдение принятых условий на посредников (Amm. Marc. XVIII.2.18-19).
Весьма противоречив в этом смысле эпизод в «Деяниях» Аммиана Марцеллина, описывающий отношения Валента с тервингами и гревтунгами. Суть конфликта 366 - 367 гг. между правящим императором и задунайскими готами состояла в том, что последние собирались оказать помощь и послали отряд воинов восставшему Прокопию (Amm. Marc. XXVII.4.1; Eunap. Fr. 5). Оправдываясь перед Валентом, готы ссылались на письмо Прокопия, в котором он заявлял о том, что взял власть как родственник Константина. Это обстоятельство косвенно указывает, что договор в свое время был заключен именно с Константином. Но готы подчеркивали личный характер письма (elusdem Procopll) и то, что он представил свой мятеж законной борьбой за престол. Валент же упрекал тервингов в том, что они, будучи друзьями римлян и заключив с ними договор прочного мира, оказали (на самом деле, только намеревались оказать) поддержку узурпатору в междоусобной войне, и не принял во внимание их доводы (Amm. Marc. XXVII.5.1-2). Таким образом, Валент апеллировал к договору, связавшему готов с кем-то из его предшественников. Но, возможно, данная аргументация была вызвана чрезвычайной ситуацией и попыткой переворота в Римской империи. После трех военных кампаний и нескольких посольств тервингов с просьбой о прощении и даровании им мира, Валент заключил с ними мир на предложенных им условиях (Amm. Marc. XXVII.5.7-9).
Иордан в сочинении «О происхождении и деяниях готов» подчеркивает роль императора Константина в формировании политики по отношению к федератам, под которыми он подразумевает только готов (111-112; 145). Под его влиянием, вероятно, это же мнение обычно высказывалось в историографии.[34] Исследования последних десятилетий продемонстрировали, что при Константине не произошло никаких радикальных изменений в проводимом в отношении федератов курсе.[35] Утверждение Иордана о том, что римские императоры после Константина федератами пренебрегали (Get. 111) и только Феодосием была возобновлена практика приглашения федератов (Get. 145), также не соответствует действительности. И Констанций, и Юлиан, и Валент использовали их отряды в качестве вспомогательных войск на протяжении всего IV в. без перерывов.
В труде Аммиана Марцеллина много таких сообщений о германцах, племенная принадлежность которых неизвестна (XXV. 6.13; 8,1), о готах (XXIII. 2.7) и о сарацинах (XXIII. 5.1; XxIV.1.10; 2,7; XXXI.16.5-6; а также: Zosim. IV.22.3-4) сосредоточено в описании персидского похода Юлиана. Вспомогательные отряды обычно входили в состав римского войска наряду с легионами (Veg. III.1).[36] Вспомогательное войско появилось, по мнению такого авторитетного знатока военного дела в древности, как Г. Дельбрюк, в конце II Пунической войны и представляло собой особую часть римской армии[37], в которой изначально служили peregrlnl[38] из числа жителей Италии, затем - провинций[39]. Правда, к концу эпохи принципата наблюдается сближение легионов и auxllla[40] и допуск во вспомогательные войска римских граждан, но процесс этот не был завершен. Именно в качестве
вспомогательных легко вооруженных и конных отрядов, перед которыми ставились, как правило, отдельные задачи, и можно было использовать воинов-федератов, обладавших собственной тактикой, вооружением, языком и подчинявшихся своим командирам.
По давней римской традиции, при легионах в качестве вспомогательных действовали отряды союзников (Veg. II.2; 4), то есть тех, кто не имел римского гражданства, но обязан был на основе договора выделять воинов для усиления римского войска. Федераты IV в. также не имели римского гражданства. В поздних источниках те, кто заключает с римлянами foedus, часто называются союзниками - socll, в греческих произведениях - e[nspondol, suvmmacol (Eunap. Fr. 6; Amm. Marc. XVIII.2.13; Euseb. Vlta Const. IV.7; Sozomen. VII.1,1; Proc. Bell. V.1.3; VII.34.10; 31; VIII.5.13; Zosim. I.30.3; IV.26.1). Поэтому заявление Вегеция о том, что «auxllla a soclls, vel foederatls gentlbus mlttebantur» (II.1), которое дается автором без каких бы то ни было пояснений, повисает в воздухе.
Различить союзников и федератов в источниках не представляется возможным. Известно, что слово «socll» на протяжении многих веков римской истории было официальным термином. Опираясь на словоупотребление источников, можно предположить, что оно таковым оставалось и в поздней античности, а слово «foederatl», синонимичное ему, по-видимому, официального статуса не получило.
В тексте сохранившейся части «Деяний» Аммиана Марцеллина слово «foederatus» встречается всего пять раз. В трех случаях - в качестве причастия в сочетании «установленный (или заключенный) мир» (XXIV.2.21; XXV.7.14; XXX.2.3). В двух - в качестве прилагательного в значении «союзный» применительно как к вождю аламаннов - «...Hortarlus rex nobls antea foederatus.» (Amm. Marc.
XVIII.2.13),- так и к царю Кипра I в. до н.э., причем последний одновременно назван и официальным термином союзника римского народа: «.Ptolemaeo enlm rege foederato nobls et soclo.» (XIV.8.15).
Насколько данный термин стал официальным, остается лишь гадать, так как в Кодексе Феодосия он встречается лишь один раз: в конституции о привлечении к борьбе с врагами римского государства (и западной, и восточной его частей) не только свободнорожденных мужей, но и рабов, в первую очередь -рабов тех, кто сам находится на воинской службе. Среди последних и названы федераты: «. praeclpue sane eorum servos, quos mllltla armata detentat, foederatorum nlhllo mlnus et dedltlclorum...» (CTh.
VII.13.16). Из этого документа явствует, что федератам были свойственны военные обязанности и они могли иметь рабов, но об их статусе никаких сведений нет.
Таким образом, четко выделить статус федератов и разграничить их с другими формами использования отдельных от регулярной римской армии варварских контингентов практически не представляется возможным. Напрашивается вывод, что в IV в. единого понятия и юридического комплекса определенных элементов, обязательных для него, и не было, а условия заключения договоров зависели, вероятно, от конкретных обстоятельств.[41] Поэтому не случайно, что в произведениях IV в. слово «федераты» как специальный термин не встречается. Практические отношения с различными племенами, складывавшиеся под влиянием различных обстоятельств, были обобщены уже раннесредневековыми авторами, назвавшими варваров, служивших Римской империи под командованием собственных вождей, федератами. Но это не значит, что данный термин нельзя применять к римской действительности IV в., так как фактически это явление тогда было широко известно.
Новых элементов в отношениях римского государства с федератами именно в IV в. появилось, вероятно, два.
Во-первых, отмечается систематическое использование в таком качестве кочевых племен сарацин. Для более раннего времени этот феномен неизвестен, хотя некоторые исследователи считают, ссылаясь на Цицерона и Феста, что римляне с ними активно сотрудничали и раньше.[42] Представляется, что содержание письма Цицерона из Киликии Аппию Клавдию Пульхру (Fam. III.8.10)[43], на котором основывает свое мнение Б. Исаак, не дает возможности понять, в каком качестве выступали отмеченные в нем арабы. И в сообщении Феста о времени похода Л. Лукулла на Восток некие филархи сарацин (Brev. 14) упоминаются только вскользь. Из других же писем, освещающих те же события осени 51 г. до н. э., следует, что речь идет об арабах, вторгшихся в римские провинции под видом парфян (Cic. Fam.
VIII.10.2; XV.4.7). Правда, по крайней мере, отдельные арабские вожди в это время снабжали римлян информацией о враждебных действиях парфян (Cic. Fam. XV.1.2).
Наиболее информативным источником по истории сарацин (так называли источники арабов в IV в.), как и во многих других случаях, является сочинение Аммиана Марцеллина. В нем сохранился один экскурс о них (есть указание самого автора, что в книгах «Деяний», не дошедших до нашего времени, таковой также был) и содержится описание персидского похода императора Юлиана, где вспомогательные отряды сарацин играют не последнюю роль (ХІУ.4.1-7; ХХІІІ.3.8; ХХІУ.2.8; XXV.6.9).
Помимо произведения Аммиана, сведения о сарацинах - федератах Римской империи содержат надписи их вождей, в основном - на древнегреческом языке, из различных районов Палестины и Аравии.[44] Аммиан Марцеллин, который сам видел многих из них (XIV. 4.6), относится к сарацинам очень негативно и с досадой пишет о том, что римлянам лучше бы не иметь этих грабителей ни друзьями, ни врагами (ХІУ.4.1).[45] Он приводит много примеров переменчивости номадов, когда они воюют то на стороне римлян, то на стороне персов, часто подозревает их в предательстве (ХІУ.3.1; ХХІУ.2.4; ХХУ.1.3; 6.8-9; также: Вост. Н.Е. УІІ.18; Ргос. Беіі. І.18.36).[46] Но такое поведение сарацин вполне закономерно, поскольку они обитали в пограничных между двумя великими державами районах, натравливались ими друг на друга и использовались ими в их корыстных интересах так же, как кочевники в других областях, например, на Кавказе.[47]
Во-вторых, необходимо обратить внимание на политику поселения федератов как независимых племен с сохранением их социальной структуры (Eunap. Fr. 7)[48] на римской территории. Многие исследователи видят в этом слабость империи и гибельность для нее, причем акцент делается на договоре с готами 382 г. как поворотном пункте в ее истории.[49] Действительно, федераты, по большей части, жили за границами римского государства и возвращались туда после прекращения того или иного военного конфликта или выполнения поставленной перед ними римским командованием задачи (Amm. Marc. XXVIII.5.4; Socr. H.E. V.25; Jord. 89; 110; Proc. Bell. V.27.2; Zosim. I.24). Но и переселения федератов на территорию различных провинций также имели место на протяжении всего IV в. Источники сообщают о новатах, переселенных Диоклетианом из Нубии в пограничные области Египта (Proc. Bell. I.19.29-31), перемещении в Подунавье Константином сарматов (Euseb. Vlta Const. IV.6), Констанцием - сарматов-лимигантов (Amm. Marc. XVII.13.23; XIX.11.6), видимо, Валентом - готов задолго до Адрианопольской битвы (Amm. Marc. XXXI.6.1). Эпиграфические памятники свидетельствуют о выделении арабам некоторых районов Палестины, Сирии, Финикии, Аравии.[50] Возможно, такие прецеденты были и ранее (SHA. Prob. XV.2; Claud. IX.4).[51]
Г. Дельбрюк, обозначая включение вестготов в Римскую империю в 382 г. как водораздел в ее истории, оговаривается, что ничего особенно нового в этом не было, но настаивает, что все аналогичные предшествующие события не имели такого влияния, как это переселение.[52] Может быть, все же не следует выделять один факт из ряда многих ему подобных. Скорее, негативные последствия поселения федератов на римской территории нарастали постепенно, в течение всего IV в.
Примечания:
[1] Horn H. Foederatl: Untersuchungen zur Geschlchte lhrer Rechtsstellung lm Zeltalter der romlschen Republlk und des fruhen Prlnclpats. Inaug.-Dlss. Fr.a.M.,1930; Коростелин В. А. О типологии и классификации
федератских договорных отношений Позднеримской империи с варварами//Власть, человек, общество в античном мире. М.,1997. С.295—303.
[2] Codex Theodosianus//Theodosiani libri XVI/Ed. Th. Mommsen et P.M. Meyer. B.,1905. Vol.1—2.
[3] Скржинская Е.Ч. Примечания//Олимпиодор. История/Пер. с греч., ступ. статья, комм. и указатели Е.Ч. Скржинской. Изд. 2-е. СПб.,1999. С.124.
[4] Flavii Vegetii Renati. Epitoma institutorum rei militaris //Viri illustris Flavii Vegetii Renati, Sex. Julii Frontini viri consularis De re militari opera/Ex rec. P.Scriverii. Lugduni Batavorum,1644.
[5] Мишулин А.В. Примечания//Греческие полиоркетики: Флавий Вегеций Ренат. Краткое изложение военного дела. СПб.,1996. С.154.
[6] То, что институт федератов существовал в IV в., никем из ученых не подвергается сомнению. См., напр.: Гревс И.М. Аларих и вестготы//Книга для чтения по истории средних веков. Вып.1. М.,1896. С.118-168; Глушанин Е.П. Военные реформы Диоклетиана и Константина// Вестник древней истории. 1987. № 2. С.71; Piganiol A. L'Empire chretien (325 — 395). P.,1972. P.363ff; Southern R., Dixon K.R. The Late Roman Army. L.;New Haven, 1996. P.49; Wenskus R. Stammesbildung und Verfassung: Das Werden der fruhmittelalterlichen gentes. Koln; Graz,1961. S.476ff.
[7] .to; foideravtwn kata; diafovrou kai; summigou'" ejfevreto plhvqou". Цит. по: Olympiodori Fragmenta//Historici Graeci minores/Ed. L. Dindorfius. T.1. Lips.,1870. P.450—472.
[8] Jordanes. De origine actibusque GetarumZ/Иордан. О происхождении и деяниях гетов (Ge^ca^o^^ ст., пер., комм. Е.Ч. Скржинской. Изд.2-е. СПб.,1997.
[9] Буданова В.П. Готы в эпоху Великого переселения народов. М.,1990. С.118сл.
[10] Перевод Е.Ч. Скржинской.
[11] Goffart W. The Narrators of Barbarian History (A. D. 550 — 800): Jordanes, Gregory of Tours, Bede, and Paul the Deacon. Princeton (N.Y.),1988. P.74.
[12] Procopius Caesariensis. De bellis libri//Idem. Opera omnia/Rec. J. Havry. Vol.1—3. Lips.,1962—1963. Перевод А.А. Чекаловой по изд.: Прокопий Кесарийский. Война с персами. Война с вандалами. Тайная история/Пер., ст., комм. А.А. Чекаловой. М.,1993.
[13] «Milites autem appellamus eos, qui tam sub excelsis magistris militum tolerare noscuntur militiam quam in undecim devotissimis scholis taxati sunt, nec non eos, qui sub diversis optionibus foederatorum nomine sunt decorati»//Codex Justinianus //Corpus juris civilis / Ed. stereotipa rec. P. Krueger. Vol.2. Ber.,1906. Это единственное место в латинских конституциях Кодекса Юстиниана, где встречается термин «foederati».
[14] AmmianiMarcellini. Rerum gestarum libri qui supersunt/ Ed. W. Seyfarth. Vol.1—2. Leipz.,1978.
[15] Eusebius. Vita Constantini///dem. Werke/Hrsg. von F. Winkelmann. Bd.1. B.,1991.
[16] Eunapii Sardiani. Ex historia qua Dexippum continuavit excerpta de legationibus gentium ad Romanos//Corpus scriptorum historiae Byzantinae/Ed. B.G. Niebuhri. Pars 1. Bonnae,1829. P.41—118.
[17] Zosimus. Opera /Ex rec. I.Bekkeri. Bonnae,1837.
[18] Thompson E.A. Romans and Barbarians: The Decline of the Western Empire. L.;Madison,1982. P.185; Tomlin R. The Army of the Late Empire//The Roman World/Ed. J. Wacher. Vol.1. L.,1987. P.115; Глушанин Е. П. Предпосылки реформ Галлиена и их место в процессе трансформации римской армии//Страны Средиземноморья в античную и средневековую эпоху. Горький, 1985. С.100.
[19] Anonymus Valesianus. Pars prior/Ed. Th. Mommsen// Monumenta Germaniae Historica. uctores Antiqquissimi. Chronica Minora saec. IV — VII. Vol.1. B.,1892. P.1—11.
fi1e://D:\Работа_НЕБ\nivestnik\Проба\3.htm1 14.07.2007
[20] Orosius Paulus. Historiarum adversum paganos libri VII /Rec. C. Zangemeister. Lips.,1889.
[21] «.Народ, дружественный римлянам и связанный договором прочного мира.» — перевод здесь и далее Ю.А. Кулаковского и А.И. Сонни по изд.: Аммиан Марцеллин. Римская история/Пер. с лат. Ю.А. Кулаковского и А.И. Сонни. СПб.,1996.
[22] Petri Patricii. Ex historia excerpta de legationibus gentium ad Romanos//Corpus. P.122—136.
[23] Буданова В.П. Указ.соч. С.117 и прим.91.
[24] Isaac B. The Limits of Empire: The Roman Army in the East. 0xf.,1990. P.245. Скржинская Е.Ч. Комментарий//Иордан. О происхождении и деянии гетов. С.346 и прим.681.
[25] Procopius Caesariensis. Historia quae dicitur arcana// Idem.Opera omnia. Vol.4; Priscus Panites. Fragmenta//Historici Graeci minores. T.1. P.275—362.
[26] Southern P., Dixon K.R. Op. cit. P.49; Shahid I.Byzantium and the Arabs in the Fourth Century. Washington, 1984. P.506.
[27] Socrates Scolacticus. Historia ecc1esiastica//Migne J.-P. Patrologiae cursus completus. Series graeca. T.67. P.,1859. Col.29—842.
[28] Буданова В.П. Указ.соч. С.117 и прим.92.
[29] Корсунский А.Р. Вестготы и Римская империя в конце IV — начале V века//Вестник МГУ. Серия ГС.История. № 3. М.,1965. С.93.
[30] «.Ne quid committeretur per indutias contrarium pactis, obsidatus specie viri celebres altrinsecus dantur.»
[31] Remondon R. La Crise de L'Empire Romain de Marc — Aurele a Anastase. P.,1964. P.285; Shahid I. Op.cit. P.140.
[32] Sozomenus Hermias. Kirchengeschichte/Hrsg. von I.Bidez, G. Ch. Hansen. B.,1960. Пер. по изд.: Эрмия Созомена Саламинского Церковная история. СПб.,1851.
[33] Theodoreti episcopi Cyrrhensis Historia ecclesiastica //Migne J.-P. T.82. Col.881—1280.
[34] Глушанин Е.П. Военные реформы. С.71.
[35] Там же.
[36] «Exercitus dicitur tam legionum, quam etiam auxiliorum, necnon etiam equitum, ad gerendum bellum multitudo collecta».
[37] Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. Т.1. СПб.,1994. С.306.
[38] Watson G.R. The Roman Soldier. Ithaca(N.J.),1969. P. 16.
[39] Тома Э. Рим и империя в первые века новой эры. СПб., 1899. С.258.
[40] КулаковскийЮ.А. История Византии. Т.1. Киев,1913. С.77.
[41] В.А. Коростелин выделяет для III — V вв. пять типов договоров с федератами, хотя признает, что возможно разнообразное сочетание признаков этих типов в одном договоре (Указ.соч. С.298).
[42] См.: IsaacB. Op.cit. P.237—238.
[43] Cicero, Marcus Tullius. The Letters to His Friends/ With an Engl. transl. by W.G1. Williams. In 3 vol. Cambr.(Massach.);L.,1943.
[44] Bowersook G. W. Roman Arabia. Cambr.(Mass.),1983. P. 138—139; Isaac B. Op.cit. P.238—239; Shahid I. Op.cit. P.75— 120.
[45] «Saraceni tamen nec amici nobis umquam nec hostes optandi.»
[46] См. также: Plut. Crass. 21; Vasiliev A.A. Notes on Some Episodes Concerning the Relations between the Arabs and the Byzantine Empire from the Fourth to the Sixth Century//Dumbarton Oaks Papers. № 9—10. Washington,1956. P.306—307.
[47] См.: ЕрмоловаИ.Е. Политика Византии по отношению к кочевникам в V — VI вв.//Восточная Европа в исторической ретроспективе. М.,1999. С.72—78.
[48] Кулаковский Ю.А. Армия в римском государстве//Университетские известия. Киев,1881. № 10. С.378.
[49] Дельбрюк Г. Указ.соч. С.232; Корсунский А.Р. Указ. соч. С.95; Remondon R. Op.cit. P.191; Piganiol A. Op.cit. P. 363-364; Southern R., Dixon K. R. Op.cit. P.51.
[50] Shahid I. Op.cit. P.46,142,502; Isaac B. Op.cit. P.249.
[51] Scriptores Historiae Augustae/Ed. E. Hohl. Vol.II. Leipz.,1971.
[52] Дельбрюк Г. Указ.соч. С.233.
