CC BY
134
УДК (947.072.5) ББК (63.3(2)47
РЕЙДЫ КАЗАЧЬИХ ПОЛКОВ В ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЕ 1812 г.
Чесноков Игорь Владимирович
Воронежское Русское Военно-историческое
общество
(г. Воронеж)
Аннотация. В период войны 1812 года казачьи войска сыграли значительную роль в диверсионно-партизанс-кой войне. В битве при Бородино рейд казаков Платова и Уварова заставил Наполеона не вводить в бой гвардию, что, несомненно, отразилось на итогах Бородинского сражения. Более того, однажды казаки чуть было не взяли в плен самого Наполеона, который после этого случая всегда носил при себе яд. Курьёзным эпизодом в той войне было введение в обиход слова «бистро» от русского «быстро», коим пользовались казаки в занятом русскими Париже, заказывая выпивку. Тем не менее, роль казачьих войск нередко замалчивается, а иногда и резко критикуется.
Ключевые слова: казаки, диверсия, Бородино.
COSSACK TROOPS IN THE WAR OF 1812
Chesnokov I. V. Voronezh Russian Militari Historical Society (Voronezh)
Abstract. During the War of 1812, Cossack troops played a significant role in sabotage and guerrilla warfare. At the Battle of Borodino Cossack raid Platov and Uvarov led Napoleon did not enter into the battle guards, which undoubtedly affected the outcome of the battle of Borodino. Moreover, once the Cossacks had almost captured Napoleon himself, who, after this case has always carried a poison. A curious episode in the war was the introduction into use of the word «bistro» from the Russian for «quick», Kojima used the Cossacks in the Russian occupied Paris, ordering a drink. However, the role of the Cossack troops are often hushed up, and sometimes sharply criticized. Key words: Cossacks, Sabotage, Borodino.
В год 200-летия Бородинской битвы российская общественность проявляет значительный и законный интерес к событиям той эпохи. Война 1812 г. и события вокруг нее, конечно, изобилуют удивительными эпизодами, фактами, судьбами. Многие обстоятельства нам еще не до конца известны и требуют еще пристального изучения.
Например, амбициозный, азартный и испытывающий серьезные денежные затруднения князь Багратион спорил, полемизировал, высмеивал казавшуюся ему пас-
сивной, бесталанной и губительной стратегию отступления и арьергардных боев князя Кутузова.
При всем своем несомненном таланте военачальника и огненном темпераменте князь Багратион был, что называется, «гвоздем в ботинке» М.И. Кутузова. По современным меркам и понятиям, это больше всего похоже на действия с целью «подсидеть» начальника. Да и то правда: публичное обсуждение и осуждение принимаемых командиром решений никогда не красило настоящего офицера.
Не случайно многие историки считают, что расчетливый и дальновидный главнокомандующий русских войск на совете в Филях умышленно определил изрядно досаждавшему ему своей критикой горячему грузину руководить обороной обреченного на смертельный бой участка. Насколько достоверна такая версия? Во всяком случае ее положения требуют дополнительного и тщательного исследования.
Такая же ситуация сложилась и вокруг оценки роли казачества в войне 1812 г. и знаменитого рейда атамана Платова в битве при Бородино.
С начала XVII в. Россию преследовали тяжелые тотальные войны, ставящие страну на грань полного распада. 1612 г. - польская интервенция, 1709-1714 - шведская кампания, 1812 - нашествие Наполеона и 1914 г.- Первая мировая война, плавно переходящая во Вторую мировую.
Все эти войны законно можно назвать Великими Отечественными, так как Победа в них достигалась тотальной мобилизацией всех людских и материальных ресурсов Российского государства и небывалым героизмом как среди военных, так и гражданских лиц, защищавших своё Отечество от гибели. Так что нашествие армии Наполеона не впервые продемонстрировало, как «просвещенная Европа» пытается установить в «варварской России» новый мировой порядок.
Историками иногда рассматривались мотивы личной мести, имеется в виду отказ Александра I выдать за Наполеона своих сестер (сначала Екатерину, затем Анну) или то, что в 1789 г. Екатерина II отказалась принять его на службу в русскую армию; но, судя по ежевековой цикличности нашествий, причины все же были совершенно иные. Перед самым началом войны, по личному распоряжению Наполеона, во всех французских газетах писали о громадных богатствах России, где «в самом маленьком городе не меньше десятка церквей, и купола их щедро покрыты золотом» [1]. Читая это, не только французы, но и итальянцы с немцами охотно записывались в эту, по сути «добровольческую армию».
Воронежский писатель Петренко предложил свою оригинальную версию: «...Так или иначе, но Наполеон отомстил «варварам» - русам, казакам, татарам - за многочисленные вторжения и вылазки их в цивилизованную Европу» (Турова Скифия. Воронеж, 2005 г.).
Всерьёз рассматривать подобные «версии», пожалуй, не стоит, но не под их ли влиянием захоронения героев войны 1812 г. на бывшем Чугуновском кладбище Воронежа были закатаны в асфальт, и это на фоне нынешних помпезных мероприятий, проводимых в городе в самый канун юбилея этой великой войны. А ведь именно в Воронеже, согласно донесения Кутузова царю Александру I, после Бородино собирались резервные казачьи полки Войска Донского под руководством атамана Платова [2].
Отдельно тема участия казачьих войск в кампании 1812 г. рассматривалась ранее в трудах только казачьих историков. В советский период историографии, а в особенности в период 1945-1953 гг., когда за казаками стали отмечать их этносоциальные особенности, историки оценива-
ли баталии не как действия различных кавалерийских соединений (гусарские, уланские и казачьи), а выделили казаков особо. Так, например, «правительственная» «История СССР» - учебное пособие для слушателей ВПШ при ЦК ВКП(б)» 1946 г. издания - четко и прямолинейно пишет: «Большую роль играло в Отечественной войне 1812 г. казачество, не раз защищавшее русскую землю от иноземных захватчиков. Как только началась война, в казачьих станицах и хуторах стало собираться ополчение... Казаки составляли главное ядро партизанских отрядов. Вместе с тем они сражались большими конными соединениями. Казаки выполняли трудные боевые задачи в дни отступления русской армии. Тяжелыми арьергардными боями они прикрывали отход и перегруппировку русских войск. Корпус донских казаков в 1812 г. захватил у врага 547 пушек, более 30 знамен и более 70 тыс. пленных солдат и офицеров. Иноземные завоеватели испытали на своей шкуре удары казацких пик. Казаки были грозой для наполеоновской армии».
Кампания 1812 г., которую по праву можно назвать Великой Отечественной, тоже началась 22 июня (по старому стилю) и так же характеризовалась отступлением русских войск.
В начале кампании французам противостояли три русских армии. Первая - западная армия под командованием Барклая де Толли; в ней было 10 казачьих полков. Вторая - западная армия под начальством Багратиона; в её состав входило 8 казачьих полков. Третья армия, Тор-масова, имела 5 полков донских казаков. А всего к началу войны против Наполеона в русской армии было 74 казачьих полка, рассредоточенных по всей западной границе в составе различных воинских соединений. Как известно, замысел Наполеона состоял в том, чтобы разбить русские армии поодиночке, а цель Багратиона и Барклая была сохранить свои войска, соединиться и дать решающую баталию. Казачьи части прикрывали отступление русских армий и вступали в диверсионные вылазки против французов, чем обеспечили успешное соединение 1-й и 2-й армий у Смоленска. Француз де Коленкур писал об этом: «Тем временем неприятель отступал от этапа к этапу, пользуясь для прикрытия своего движения только казаками или иногда одним-двумя драгунскими полками» [3].
Чтобы избежать окружения, 2-я армия генерала Багратиона под угрозой окружения отошла до Новогрудка с целью выйти к Минску. Здесь вторая армия снова была отрезана корпусом Даву и пошла южнее. Левый фланг отхода прикрывали 14 казачьих полков атамана Платова. Отступление сопровождалось арьергардными боями. Так, 3 июля авангард французов был разбит казаками в местечке Закревчизна, 5-го у с. Довгелишки. 9 июля состоялась битва под местечком Мир, где казаки Платова разбили три уланских полка под командованием генерала Рожнецкого. Сражение продлилось до 10 июля, к Платову было направлено кавалерийское подкрепление генерала Васильчикова и генерала Кутейникова. Состоялся полный разгром французского авангарда.
14 июля в местечке Романово казаки Платова в трое суток сдерживали французов и русские обозы спокойно
24
переправились через Припять. Наполеон был взбешен и сменил своего брата Жерома на маршала Даву. 27 июля казаки Платова имели бой у г. Несвижа. Армия Багратиона получила двухдневный отдых. Все эти героические эпизоды проиллюстрированы лучшими художниками-баталистами [4].
В занятых французами областях казачьи отряды проводили многочисленные диверсии, громя обозы и фуражиров, применяя «скифскую» тактику выжженной земли. В то время Наполеон стал называть казаков «поношением рода человеческого».
Анализируя первый этап кампании 1812 г. и роль в нем казачьих соединений, можно сказать, что казачьи части, выполнявшие арьергардные маневры и диверсионные акции, со своей задачей справились.
14 августа под стенами Смоленска армии Багратиона и Барклая встретились. Под «нажимом общественности» Барклай согласился с планом контрнаступления, но оно не удалось, лишь у деревни Молево Болото Платов разбил одну из передовых частей французов и взял 300 пленных. Контрнаступление не удалось и по причине несогласованности действий двух командующих русскими армиями. Под с. Красным 1-я армия Барклая изменила диспозицию и бездействовала. Бой приняла 27 дивизия Неверовского с Харьковским драгунским и тремя казачьими полками. У Неверовского было 8 тыс. человек против 20 тыс. кавалерии Мюрата и он, построив войска в каре, стал с боями отходить к Смоленску.
Багратион рвался дать генеральное сражение, а Барклай де Толли, наоборот, приказывал отступать. Кто тут был прав, кто виноват - до сих пор спорят. По сведениям историков, армия Наполеона насчитывала тогда 183 тыс. человек, а соединенная русская армия - лишь 110 тысяч. Багратион доносил в ставку, что «Наполеон был в таком мешке и мог бы потерять половину армии... и если б не Барклай» [5]. Так или иначе, Барклай оставил Смоленск и сохранил армию. Ф. Энгельс писал об этом: «Это было дело не свободного выбора, а суровой необходимости».
Казачьи историки сообщают: «В сражении за Смоленск особенно ярко проявил себя донской полк Власова (корпуса Платова), долго державшего переправу через Днепр... казаки покинули пылающий Смоленск последними и вывезли на лафете Смоленскую икону Пресвятой Богородицы» [6].
После Смоленского сражения до самого Бородино продолжались в основном кавалерийские стычки. В этих боях выявились преимущества русского кавалерийского холодного оружия - казачьей пики против сабли.
Прошло два месяца кампании, происходившей в основном в московском направлении. Адъютант Наполеона де Коленкур писал: «Мы изнурены, дороги покрыты конскими трупами... император каждый день лелеял надежду настигнуть врага. любой ценой добыть пленных. сведения о русской армии. он не знал даже, что происходит в 10 км. но захватить пленных не удалось. Сторожевое охранение у казаков было лучше, чем у нас . при от-
ступлении 100-тысячной армии нет ни одного отставшего, ни одной повозки» [7].
В том, что армии Наполеона не удалось оккупировать захваченную территорию, большая заслуга партизанских отрядов. Они формировались как стихийно, из белорусских крестьян (традиционные белорусские партизаны), так и по приказу дальновидного Барклая де Толли. По его призыву жители Смоленской губернии организовали сотни крестьянских отрядов и было создано первое армейское подразделение под командованием генерала Ф. Вин-ценгероде, в который входили три донских казачьих полка, Казанский драгунский полк и Ставропольский калмыцкий. Наполеон был вынужден посылать на борьбу против партизан целые дивизии.
8(20) августа главнокомандующим русской армии был назначен М.И. Кутузов, и 17(29) августа он прибыл к войскам в районе Царёва Займища. Кутузова не удовлетворила займищенская позиция, и он принял решение дать генеральное сражение на реке Колочь. К тому времени французская армия уже потеряла не менее 150 тыс. человек, но Наполеон все равно рассчитывал на успех в генеральном сражении.
Военные историки по-разному оценивают бородинскую позицию, одни как идеальную, другие - как весьма неудачную. Начальник штаба Леонтий Беннигсен все сваливает на квартирмейстера Карла Толя, «завладевшего умом Кутузова», как пишет Беннигсен: «При выборе позиции, он удовольствовался тем, что фронт прикрыт жалкими речушками, которые везде можно перейти вброд, оставив оба фланга без поддержки, и соорудившего жалкие укрепления» [8].
Известный военный теоретик Карл Клаузевиц, напротив, писал, что Толь не был в состоянии найти лучше позиции (лучшее из худших), чем под Бородином, впрочем, отмечая распыление сил и слабость левого крыла русских войск. Клаузевиц также хвалит Толя за глубокое построение, дающее возможность контратаковать, хотя отмечает излишнюю загроможденность позиции, предполагающую невоенные потери резерва от артиллерии [9].
Забегая вперед, скажу, что воспоминания участников сражения вообще крайне противоречивы. Следовательно, при оценке роли кавалерийского рейда Платова и Уварова лучше опираться на свидетельства конкретных очевидцев. Таких как Карла Клаузевица, бывшего офицером штаба 1-го кавалерийского корпуса генерала Уварова и Цезаря Ло-жье - адъютанта полка королевских велитов итальянской гвардии, противостоявшей русской кавалерии.
При Бородино численность русской армии, наконец, превысила французскую и составляла 155 тыс. человек, но качественно уступала: её значительную часть составляли ополченцы. У Наполеона было 135 тыс. солдат. Количество казаков точно не известно. Толь пишет, что было 7 тысяч казаков. По другим источникам, на левом фланге располагалось 9 казачьих полков атамана Карпова, на правом -9 полков атамана Платова и в резерве 4 полка атамана Власова - в итоге 21 полк. Если разделить на 7, то выходит всего 300 человек в полку, что не правдоподобно. К тому же еще казачьи эскадроны были рассредоточены в общем
составе войск, а в корпусе Уварова был Лейб-гвардейский казачий полк и черноморская сотня.
Ключом всей битвы были Багратионовы флеши и батарея Раевского. У военных историков создается впечатление, что полководцы предпочли лобовые атаки фланговым ударам. Так, Наполеон не придал значение атаке корпуса Понятовского на своём правом фланге, а Кутузов - рейду Платова и Уварова на своём. Вот как пишет об этом Клаузевиц: «Платов с двумя тысячами казаков искал брод через Колочу и был изумлен, «не найдя почти вовсе неприятеля». Платов отправил сообщение Кутузову «о своём открытии и предложил двинуть кавалерию в слабый пункт противника». Полковник Толь проникся идеей диверсии и тем, что она решит успех сражения. Кутузов слушал донесение с «совершенно рассеянным видом и время от времени отвечал - хорошо, сделайте так». Генералу Уварову и принцу Гессенскому была дана инструкция следовать на место и ударить французов во фланг и тыл, но инструкции «недоставало категоричности, подчеркивающей значение данного маневра» [10].
То, что М.И. Кутузов не придал значение данному маневру, видно из воспоминаний генерала Ермолова, писавшего «обыкновенно, казаки в генеральных сражениях никакой не приносят пользы». Но все же Ермолов отметил, что хоть и атака не имела ничего решительного, но было заметно передвижение к сему пункту неприятельских войск и уменьшение жесткости огня на главных позициях [11].
Далее Клаузевиц пишет о том, что действия корпуса в 2500 сабель должны соответствовать более слабой или равной по силе коннице противника, и надо было предвидеть, что корпус наткнется на неприятельскую пехоту с артиллерией. «А ведь хорошо известно, что происходит, когда один род оружия должен сражаться с двумя родами оружия. Правда, у генерала Уварова было 12 орудий конной артиллерии, но что это значило при массе артиллерии, введенной в дело при этом сражении». Уваров, не получивший категорического приказа, действовал согласно общему правилу - стремился к удачному бою и избегал столкновения в невыгодных условиях... Диверсия, произведенная 2500 коней, никоим образом не могла бы изменить общее течение такого сражения, в котором принимает участие армия в составе 130000 человек; самое большее - она могла вызвать частичную и переходящую задержку в выполнении плана противника [12].
Впрочем, Клаузевиц несколько противоречит сам себе, так как далее пишет, что Уваров не стал обстреливать собравшихся в каре французов из имевшейся артиллерии из опасения, «что тогда противник отступит и его не удастся захватить в плен» и предпринял три лобовые атаки. Далее корпус Уварова соединился с корпусом Платова и казачьи полки продолжали сеять панику во французском тылу в самый разгар атаки на батарею Раевского. Рейд казаков Платова и Уварова продолжался более 5 часов, фактически от начала и до конца сражения.
Атаман Платов пишет в своём донесении к Кутузову: «Сам с полками: Иловайского 5-го, Грекова-18, Харитонова 7-го, Денисова 7-го, Жирова, частью полка Ата-
манского и Симферопольским конно-татарским Балату-кова.. .действовал я наступательно на неприятельскую кавалерию и пехоту, в лесу, бившую неоднократными ударами в дротики, опрокидывая его кавалерию с поражением... было убито немало и взято в плен более 250 человек разных чинов» [13].
Беспристрастно оценивая события, Клаузевиц видит причину недостаточной эффективности (по его мнению) рейда в отсутствии на данном направлении пехоты и никоим образом не винит самих кавалеристов, дефилирующих между французскими каре и батареями. К сожалению, многие историки увидели в этом рейде лишь только обратную сторону. Так, Петр Краснов пишет: «Набег казаков Платова в тыл Бородинской позиции Наполеона мог бы сломить все силы Наполеона и даровать им полную победу. Но этому помешала некоторая жадность казаков. Едва увидели наши деды богатство наполеоновского обоза, как были забыты цель и назначение набега» [14].
Совершенно непонятно, почему уважаемый П. Краснов даёт пищу для последующих несправедливых нападок на казаков и сообщает о «рытье в обозных сундуках, хватание кулей с овсом и прочим добром». Такие подробности сообщаются только им.
Участник сражения майор Д.Н. Болговский считал, что причина бездействия Наполеона - это атака на левый фланг Уварова и Платова. «Неприятель устрашен этой атакой, и адъютант помчался во всю прыть к Наполеону... Со своей стороны генерал Платов, дебоширя из дефиле, скрывавшего ничтожество его сил, опасался скомпрометировать себя решительной атакой неприятеля, противопоставившего ему уже батарею. Он счел наиболее полезным угрожать ему положением, которое оставило бы его в сомнении относительно его действительных сил, и, в конце концов, решился тревожить его только частями. Этот маневр Платова решил участь русской армии, потому что Наполеон, извещенный о происходящем на крайнем левом фланге, приведенный в сильное раздражение этой помехой, направил на поддержку колонну 23 тыс. человек - диверсия, которая лишила его на остальную часть дня средств воспользоваться успехами, достигнутыми правым крылом».
Если бы Платов не действовал по-своему, а по предписаниям, поражение нашей армии было бы весьма вероятным. Если б он атаковал неприятеля силами, которые не имели «никакого значения» в полноформатном регулярном бою, «очарование» исчезло бы, и 23 тысячи человек довершили бы разгром нашей армии [15].
Из воспоминаний противной стороны ценны мемуары итальянца Цезаря Ложье. В вольном изложении они звучат так: «Богарне делает последнее усилие на батарею Раевского. Но тут паника и многочисленные отряды неприятельской кавалерии отрезают левый фланг. Дельзон и Орна-но смяты, отступая под прикрытие итальянской батареи. Вице-король Евгений Богарне сам скачет к этим местам, предупреждает императора и задерживает движение гвардии на батарею Раевского, заставляет её поворотить. Королевская гвардия к огорчению своему видит, что её движение вперед остановлено... мы идем назад до атакованного пункта.
26
Новые неприятельские отряды Уварова и Платова, испуская пронзительные крики, бросаются между войсками Дельзона и Орнано, которые отступают, в полном порядке стараясь прикрыть Бородино и итальянские батареи.
Генерал Антуар и полковник Мило обращают теперь главное внимание на арьергард и ставят свои пушки на нового противника. Итальянские артиллеристы, сохраняя порядок и хладнокровие, быстро проделывают все маневры, хотя все пространство покрыто трупами наших товарищей. Вице-король галопом прискакал на позицию и, не находя другого, более подходящего пристанища, въезжает в каре 84-го полка, на который тут же проведена атака. Вице-король подбодряет людей, обещая, что скоро на помощь им явится королевская гвардия. Мы уже двигаемся туда и волнуемся, что принц в опасности. А силы русской кавалерии увеличиваются и ведут свои атаки против 8-го кроатского, 84 и 92 полков.
Мы кричим, предупреждаем о нашем приближении. Мы уже близко. Это слышат и русские. Полки королевской гвардии очутились лицом к лицу с неприятельской кавалерией. Русские уже подступили к итальянским батареям (те прекратили огонь) и опрокинули полки Дельзона. И в этот момент они очутились перед королевской гвардией и были отброшены сильным огнем с нашей стороны и побежали во всю прыть. Русские страшно напуганы и спешно бегут через Войну и Колочу и не осмеливаются возвращаться.
Вице-король оставляет тогда кавалерию гвардии на этой позиции, лицом к лесу и возвращается на главный редут в сопровождении пехоты. Было около 3-х часов» [16]. Как видим, ни о каком грабеже обозного овса нет и речи.
О важности рейда Платова и Уварова сообщают и другие очевидцы Бородинской битвы. Это Жан Пеле -полковник генерального штаба, будущий выдающийся историк наполеоновских кампаний, капитан Эжен Лабом и другие. Тем не менее в предисловии к книге «Бородино в воспоминаниях современников» Б. Кипнис пишет: «Ярким отступлением от истины является установившаяся трактовка рейда легкой конницы Уварова и Платова.» [17] Далее он приводит лишь негативные оценки сторонних участников, выдавая их за критерий истины. Очевидно, историк желал бы видеть в этом маневре не случайную диверсию, а действия «засадного полка» (подобного куликовскому - Боборока-Волынского), должного смелым сабельным шапкозакидательским ударом 4500 шашек уничтожить 20 тысяч свежей императорской гвардии. Между тем французский историк Жан Пеле прогнозировал успех этого рейда лишь при 50 тысячах войска.
Особенно Кипнис рад мемуарам Муравьева, при сражении которому было 18 лет, и он пишет, что «Платов был в тот день пьян и ничего не сделал», или квартирмейстера Щербинина, написавшего: «Под Бородином виноват Платов, ничего не делавший целый день. Казаки его и ночь всю проспали .» [18]
Подобная самокритика, на манер гоголевской унтер-офицерской вдовы из «Ревизора», «которая сама себя
высекла», была с восторгом встречена антиказачьими историками, и сами казаки оказались в роли «козлов отпущения» как за Бородино, так и за оставление Москвы. Но из приведенных «позитивных» свидетельств случайный рейд казачьей конницы все же внес панику, отвлек 20 тыс. гвардии и снизил напряженность на батарее Раевского. И если мерить современными мерками «цена-качество», рейд при минимальных потерях дал самый высокий результат.
На батарее Раевского сражался Сумской гусарский полк, ведущий свою историю от Слободских казачьих полков; им командовал полковник Д. Делянов. Сумской, Ах-тырский, Мариупольский и Оренбургский гусарские полки разбили 60% французской кавалерии (знаменитый «Бой во ржи» на панораме «Бородинская битва» художника Ф. Рубо). В рядах героических защитников Багратионовых флешей сражалась и 1-я рота донской артиллерии под командованием майора Тацына. Вооруженная 12 пушками с прицельной дальностью стрельбы 800-900 метров, эта конноартиллерийская рота отбила 8 атак французов, а затем, отойдя за Семеновский ручей, вновь установила свои батареи. Заняв удобные огневые позиции на высотах, русские батареи открыли сильнейший огонь по противнику, который в конце дня «вынужден» был отвести войска на исходные позиции.
Казаки, воевавшие на левом фланге русской армии на Старой Смоленской дороге (6 полков атамана Карпова), совместно с третьим пехотным корпусом Н. Тучкова отбили атаки корпуса Понятовского.
Даже сам Наполеон заявил: «Французы показали себя достойными победить, а русские заслужили быть непобедимыми».
В 4 часа дня французы отошли на свои исходные позиции, а русские заняли свои. Сам Наполеон чуть не попал под русскую картечь, ведь пушечная пальба продолжалась до самой темноты. Казачьи отряды в своих диверсиях добрались даже до Шевардино.
Кутузов принял решение отойти и оставить Москву. Причины такого решения до сих пор оживленно обсуждаются историками различных школ, но прогнозы прошлого не входят в тему данной работы. Скорее всего, русский главнокомандующий понял, что разгром Наполеона - дело времени и постарался максимально сократить потери своей армии. И действительно - великая французская армия гибла не в ожесточенных битвах, а в изнурительных отступлениях. За месяц пребывания в Москве армия Наполеона разложилась и стала скопищем мародёров и убийц. Убивали не только пленных и мирное население, но и своих раненых солдат, которых по ночам скидывали с повозок с награбленным добром. Более того, при отступлении французской армии из-за нехватки продовольствия отмечались неоднократные случаи людоедства.
После занятия Москвы Наполеон отдал приказ преследовать отступающую русскую армию и разбить её на марше. В арьергарде армии были казачьи полки, которые двигались на Рязань. Более того, они время от времени вступали в мнимые переговоры с маршалом Мюратом, о чем француз де Коленкур иронично писал: «До сих пор
он все время вел переговоры с казачьими начальниками. Он дарил им свои часы, свои драгоценности и охотно отдал бы свою рубашку, если бы не открыл, что, пока эти милые казаки ублажали его и удерживали на Казанской дороге, русская армия под прикрытием их манёвров уже пять дней тому назад перешла на Калужскую дорогу...» [19]
В Тарутинском лагере русская армия быстро росла, вскоре туда прибыло с Дона ещё 26 вновь сформированных казачьих полков, собранных при поголовной мобилизации - от 16 до 60 лет. Кроме донцов в войне участвовали и другие казачьи формирования, например - Уральские казачьи полки, Калмыцкие казачьи полки, Ставропольский полк, Черноморская сотня, Казачий полк Калужского ополчения, казачий полк графа Дмитриева-Мамонова (сформированный в Ярославле), полк казаков Нижегородского ополчения и т. д.
В дальнейшем казачьи полки участвовали не только в разграблении французских обозов (что само по себе не так уж плохо), они участвовали в активных наступательных действиях. Так, 6 октября войска Орлова-Денисова в составе 10 казачьих полков с ротой Донской конной артиллерии и 4 кавалерийских полка с полуротой конной артиллерии разбили у Тарутино корпус маршала Мюрата. Кутузов писал в донесении: «Первый раз французы потеряли столько пушек и первый раз бежали как зайцы» [20].
10 октября в Москву вступил казачий отряд генерала Иловайского. Он изгнал из города последние остатки наполеоновской армии, а 13 октября в боях под Малоярославцем (у с. Городня) казаки чуть было не взяли в плен самого Наполеона. С того дня испуганный великий император стал носить с собой яд, которым воспользовался лишь в 1814 г. при своём первом отречении, но от столь долгого хранения яд не подействовал, и он остался жив.
С этого для началось отступление наполеоновской армии, вскоре перешедшее в паническое бегство. Последний крупный бой состоялся 5 ноября под Красным селом, где потери Наполеона составили более 30 тыс. человек. После боёв под Красным император приказал собрать и принести к себе знамена всех полков и сжечь их. В воспоминаниях Г. Росса - армейского врача мы читаем: «Весь день нас беспрестанно тревожили казаки. Наполеон с гвардией давно опередил нас. Мы следовали в арьергарде и поэтому должны были постоянно отражать атаки казаков, вернее удирать от них» [21].
Бой под Красным изображен на картине А. Дезар-но, который сам был участником битвы. Попав в русский плен, он остался жить в России и стал академиком Петербургской академии художеств. Картина называется «Преследование казаками отступающих французов».
Изгнание наполеоновских войск не было легкой военной операцией, где победители только и знали, что собирали трофеи и брали пленный. Цена победы быша дорогая - из Тарутина Кутузов вывел 120-тыс. армию (не считая ополчений), а к Березине подошло лишь 40 тыс. че-
ловек. Однако 16 ноября войска Чичагова совместно с казаками Платова и отрядом Ермолова разбили у переправы через реку Березину 40-тысячную французскую армию. После переправы от главной группировки Наполеона осталось 9 тысяч гвардейцев. Фактически при этом сражении император потерял людей больше, чем под Бородино.
Баснописец Крылов посвятил войне 1812 г. свою знаменитую басню «Волк на псарне»: «Задумал волк попасть в овчарню, попал на псарню». Эти слова исчерпывающе характеризуют характер той войны. Наполеон ещё долго и успешно воевал на «овчарнях» Европы, пока был окончательно разбит в битве при Ватерлоо в июне 1815 г., причем это поражение до сих пор считается историками «цепью роковых случайностей».
Литература:
1. Давыдов, Д. Военные записки /Д. Давыдов. - Воронеж. ЦЧКИ. - 1987. - 286 с.
2. Бескровный, Л.Г. Хрестоматия по русской военной истории. Донесение Кутузова Александру I от 11.09.1812. /Л.Г Бескровный. - М.: Воениздат. - 1947. - С. 368.
3. Бородино в воспоминаниях современников. - СПб. «Скарабей». - 2001. - 210 с.
4. Бородино. Юбилейное издание к 175-летию Бородинского сражения. - М.: Мысль. - 1987. - 383 с. ил., схем., карт.
5. Бескровный, Л.Г. Там же. - С. 144.
6. Шамбаров, В. Казачество. История вольной Руси /В. Шам-баров. - М.: Алгоритм. - 2007. - С. 377.
7. Бородино в воспоминаниях современников. - СПб. «Скарабей». - 2001. - С. 212.
8. Там же. - С. 38.
9. Там же. - С. 112.
10. Там же. - С. 114.
11. Там же. - С. 24.
12. Там же. - С. 116.
13. Бородино. Юбилейное издание к 175-летию Бородинского сражения. - М.: Мысль. - 1987. - С. 188.
14. Краснов, П. История Войска Донского / П. Краснов. - М.: «Вече». - 2007. - С. 261.
15. Бородино в воспоминаниях современников. - СПб. «Скарабей». - 2001. - С. 128.
16. Там же. - С. 275.
17. Там же. - С. 8.
18. Там же. - С. 75.
19. Там же. - С. 217.
20. Бескровный, Л.Г. Хрестоматия по русской военной истории. Донесение Кутузова Александру I от 6.09.1812./ Л.Г. Бескровный. - М.: Воениздат 1947. - С. 144.
21. Бородино в воспоминаниях современников. - СПб. «Скарабей». - 2001. - С. 292.
28
