CC BY
60УДК 316.4
М.В. Ломоносова (Санкт-Петербург)
Революция как социальное явление в научном наследии Питирима Сорокина
Статья посвящена анализу работы «Социология революции» как поворотному пункту в научном творчестве Питирима Сорокина. Показана решающая роль концепции социологии революции в научной биографии и судьбе его творческого наследия. Прослежена взаимозависимость концепции социологии революции с ключевыми для теоретической системы П. Сорокина понятиями: социальная стратификация, социальная мобильность и социокультурная динамика.
Ключевые слова: социология революции, Питирим Сорокин, социальная мобильность, стратификация, социокультурная динамика.
М. Lomonosova (St. Petersburg). Revolution as a social phenomenon in the scientific heritage of Pitirim Sorokin
The article is dedicated to analysis of the «Sociology of Revolution» as a turning point in Pitirim Sorokin's scientific activities. The concept of the sociological study of revolution played main role in Sorokin's academic career and scientific heritage. The key concepts elaborated by Sorokin - social stratification, social mobility, and sociocultural dynamics - are related to the concept of sociology of revolution.
Keywords: sociology of revolution, Pitirim Sorokin, social mobility, stratification, sociocultural dynamics.
Для цитирования: Ломоносова М.В. Революция как социальное явление в научном наследии Питирима Сорокин // Вестник Сыктывкарского университета. Серия гуманитарных наук. 2017. Вып. 6. С. 34-53.
For citation: M.V. Lomonosova. Revolution as a social phenomenon in the scientific heritage of Pitirim Sorokin // Bulletin of Syktyvkar University. Series of humanitarian Sciences. 2017. №6. P. 34-53.
Актуальность обращения П.А. Сорокина к социологии революции
Питирим Сорокин считал, что социальное согласие является одним из основных показателей качества человеческого существования, а его отсутствие говорит о том, что общество или социальный институт находятся в состоянии кризиса. За прошедшие полвека с того времени, как П.А. Сорокин написал свои работы, посвященные альтруизму, человечеству не только не удалось достигнуть социального согласия на глобальном и локальном уровнях, но и появилось множество новых проблем и острых противоречий. При этом в эпохи глобальных социальных перемен обостряется интерес к обобщающим описаниям исторического процесса, к историческим метарассказам, так произошло и с революциями. Революция как специфическое явление общественно-политической жизни имеет глубокие историче-
34
ские корни и входит составной частью в фундаментальную проблему человечества - применение насилия ради достижения определенных целей. «Новые», «цветные» квазиреволюции современности, буквально взрывающие социальный порядок в странах на всех континентах, вновь заставляют исследователей возвращаться к историческому опыту прошлого с целью поиска объяснительных схем и моделей, несмотря на то, что мода на постмодерн не способствует систематизации образов и фактов в какой-либо системе координат, предполагающей поступательность исторического развития.
В последние десятилетия XX века в России не только произошли серьезные политические, экономические и социальные трансформации, но и изменились ценностные и мировоззренческие ориентации общества, которые с неизбежностью повлекли за собой ломку старых теоретических конструкций и смену методологической парадигмы в целом. Все это происходило на фоне всплеска интереса к политической истории страны, в частности к истории революции 1917 года. Сегодня этот интерес давно вышел за пределы академических рамок, а проблема русской революции по причине её 100-летнего юбилея в 2017 году вновь стала предметом политических дискуссий в средствах массовой информации. В возникшем противостоянии публицистики и науки последнее слово стало принадлежать первой, и на уровне обыденного сознания все больше и больше утверждается представление о революции как о «случайном и негативном явлении» в истории России, которое постоянно закрепляется «информацией», поступающей из СМИ. В качестве яркого примера здесь можно привести Проект «1917. Свободная история»1, изданный Яндексом в рамках программы, направленной на развитие культурных и образовательных инициатив в области истории, литературы, искусства и философии. Проект реализуется в форме соцсети: заходя на сайт, каждый день можно узнать о том, что происходило ровно сто лет назад с участниками революции, поэтами и писателями, членами царской семьи (всем им присвоен статус «герой» проекта) и страной в целом. В официальной информации, представленной на сайте Проекта, утверждается, что это «абсолютно документальный проект: вы не найдете здесь ни капли вымысла. Все тексты, написанные от лица героев, взяты из их писем, воспоминаний, дневников и других документов эпохи». Безусловным достоинством Проекта является объединение на одном портале огромного количества фактического историко-архивного материала: мемуаров, газетных вырезок, писем, фотографий, кинохроник и т. д. Авторы и создатели Проекта считают, что им удалось создать летопись 1917 года - переломного года, выступившего в качестве «Рубикона» между двумя эпохами. Но очевидно, что в представленных проектом материалах находят отражение прежде всего профессиональные и политические интересы героев и эти материалы не лишены субъективного, личного отношения к событиям и процессам 1917 года. Историко-архивный материал, представленный в формате социальной сети, предлагает каждому пользователю Интернета высказывать свою точку зрения на те или иные события, комментировать письма и мемуары героев Проекта. Иными словами, дилетанты становятся экспертами. Таким образом, бесспорно, Проект, формально опираясь на историкоархивные данные и материал, представляет собой «субъективную интерпретацию материала во многом личного, субъективного характера» на фоне «стирания» ис-
35
1 https://projectl917.ru/about
торической памяти общества и формирования новых исторических мифов. Очевидно, что подобное обращение с историческими фактами приводит не только к фальсификации событий уже далекого прошлого, но и к ложному пониманию объективных социальных процессов современности.
В этой ситуации именно юбилейные даты позволяют обратить внимание ученых и общественности на наиболее актуальные задачи современной социологии в решении проблем века настоящего, способствуют консолидации научного профессионального сообщества, объединяя специалистов из разных областей, занимающихся в данном случае таким сложным и многогранным социальным явлением, как революция.
Анализ современной литературы начала XXI века, написанной как апологетами, так и критиками «цветных» квазиреволюций, предполагающих, что можно искусственно создать народное недовольство при помощи хорошо выстроенной антиправительственной пропаганды и управляемых акций неповиновения, убедительно показывает, что её авторам явно недостает того объективного анализа, который был проделан Питиримом Сорокиным без малого сто лет назад в работе «Социология революции» (1925).
В настоящее время в отечественной социологии насчитывается достаточно большое количество работ, посвященных творчеству П.А. Сорокина. Тем не менее социологическая концепция революции, занимающая значительное место в его творческом наследии и проходящая сквозной темой через все его научное наследие, является практически неисследованной. Это связано с двумя факторами. Во-первых, ряд работ, посвященных этой проблеме, оказался недоступным для отечественного исследователя. Во-вторых, долгое время в нашей стране не существовало плюрализма подходов и концепций при исследовании революции как социального явления, поэтому, если в советское время и появлялись отдельные работы, они были написаны с позиций исторического материализма. Специально посвященными социологии революции П.А. Сорокина сейчас являются исследования М.В. Ломоносовой [4], В.А. Ковалева [2], В.В. Сапова [5], О.Е. Андреева [1]. И этого, безусловно недостаточно, поскольку именно П.А. Сорокин стоял у истоков формирования в рамках немарксистской социологии целого направления, изучающего революционные процессы. Исследование П.А. Сорокиным революции, повлиявшее на появление социологии революции как отдельной области социологии и содержащее в себе методологию изучения воздействия революции на общество, в самом широком философско-социологическом плане требует специального изучения, поскольку её использование может послужить теоретической базой и открывает новые перспективы анализа современных кризисных явлений.
«Социология революции» (1925)
Есть книги, срок жизни которых весьма краток, а есть и такие, что переживают века, к последним, несомненно относится «Социология революции» П.А. Сорокина. Впервые книга «Социология революции»1 вышла в свет в 1925 г. в Америке и практически сразу была переведена на японский (1926), немецкий (1928) и на латышский (1929) языки, тем не менее, несмотря на то, что исследование до сих пор ре-
1 Sorokin Р. The Sociology of Revolution. Philadelphia: J.B.Lippincott Co; London, 1925.
36
гулярно переиздается на английском языке (последний раз в 2000 г. в США), в нашей стране эта книга впервые увидела свет только в 2005 году, затем последовали ещё два издания, в 2008 и 2016 гг. Интересно, что в основу российского издания 2005 года лег не перевод с английского языка, а машинопись книги на русском языке, хранящаяся в Центральном государственном архиве высших органов власти и управления Украины (г. Киев)1. Дело в том, что к написанию «Социологии революции» П.А. Сорокин приступил ещё в России, завершив работу над ней в 1923 г. Обращение к этой работе интересно не только с теоретической и биографической точки зрения. «Вопросы, поднятые Сорокиным в рассматриваемом труде, имеют не только академический и исторический интерес, но и практическую актуальность, относящуюся к сегодняшнему дню», как показал в своём исследовании, обращаясь к современным российским политическим и социальным реалиям конца XX - начала XXI века В.А. Ковалев [2, с. 118].
Впервые к научному осмыслению революционного процесса П.А. Сорокин обращается после Февральской революции 1917 г., когда Россия утратила традиционную легитимную власть и институты власти. Февраль открыл перед страной несколько возможных путей развития, включая либерально-реформистский и пролетарско-революционный. Их выбор в условиях политической свободы зависел от предпочтений большинства российского населения и в конечном счете определялся реальным уровнем его политической культуры, менталитетом народа. Особую роль в этот период приобретает публицистика, оказывая непосредственное влияние на общественное мнение, придавая ему определенное выражение и модифицируя его в ту или иную сторону. Революционная публицистика П.А. Сорокина - одна из блестящих страниц его научного наследия, интересна не только тем, что является своеобразной летописью революции. Прежде всего в ней нашли отражение профессиональная и политическая деятельность П.А. Сорокина. Именно на страницах своих публицистически х статей ученый-социолог анализирует революцию как социальное явление, пытается отыскать объективные причины и закономерности происходящих процессов в обществе. Тем не менее его публицистика не лишена субъективного, личного отношения к различным событиям и вопросам, что обусловлено принадлежностью П.А. Сорокина к партии эсеров и непосредственным участием в политических событиях 1917 г. В газетах «Воля народа» и «Дело народа», которые являлись печатными органами партии социалистов-революционеров и правых эсеров, а также в отдельных брошюрах П.А. Сорокина за 1917 г. - начало 1918 г. было опубликовано около 100 статей (подписанных как настоящей его фамилией, так и псевдонимами: В. Вьюгов, В.В., П.С. Римус, Н. Чаадаев). Кроме этого, поскольку он являлся редактором этих газет, то значительное число редакционных статей принадлежало его перу. Некоторое статьи вошли в цикл публицистических статей «Заметки социолога» [7]. Уже на этом этапе осмысления революции он обращался к социологии в поисках объяснительных моделей и учитывал исторический опыт предшествующих революций в других странах, что позволило ему сформулировать проблематику дальнейших ис-
1 Рукопись находилась в фонде Н.Е. Шаповала, который входит в так называемый Украинский архив Чехословакии, который в 1945 г. был передан в дар УССР. Долгое время документы П.А. Сорокина, как и другие документы, находились на секретном хранении, и только в начале 90-х годов они были переведены на режим свободного хранения и стали доступны исследователям.
37
следований и выделить «социологию революции» в качестве отдельного направления исследований. Поэтому «Социология революции», опубликованная в 1925 году на английском языке, была «итоговой» работой, к которой он пришел после большого количества публицистических статей 1917 г. и серии исследований 1920-1922 гг., в которых он анализировал последствия революции, Гражданской войны и НЭПа в России.
Следует отметить, что на зарождение социологии революции П.А. Сорокина наряду с методологическими и историко-научными аспектами повлияли два личностных фактора, а именно: учеба и дальнейшая работа в Психоневрологическом институте и экспериментальных лабораториях института совместно с В.М. Бехтеревым и его коллегами. Теория коллективной рефлексологии В.М. Бехтерева и в меньшей степени её американский вариант - бихевиоризм - послужили в качестве основных концепций, на которые изначально опирался П.А. Сорокин в своих исследованиях революции.
Не меньшее влияние на научные исследования П.А. Сорокина оказала и его политическая деятельность, в рамках которой он изначально воспринимал революцию как единственное средство достижения социального идеала, опирающегося на традиции, сложившиеся в рамках философии Просвещения и социалистических доктрин. Но затем именно политические события и последующие за ними социальные потрясения повлияли не только на переоценку П.А. Сорокиным своих политических воззрений, но и на формирование его научных воззрений на революцию.
Социология революции понимается П.А. Сорокиным прежде всего как практическая, прикладная дисциплина, предметом исследования которой выступает революция. В «Социологии революции» при определении понятия «революция» на первое место выступают её процессуальные характеристики, определение основных этапов развития. Главным для П.А. Сорокина является принципиально новый подход и взгляд на революцию и «реакцию» как на единое целое: «...любой революционный период как целое неизбежно состоит из двух частей, неразрывно связанных друг с другом и неотделимых одна от другой, как неотделима голова живого человека от его туловища...» [9, с. 29]. Кроме этого, П.А. Сорокин выделяет достаточно большое количество причин (факторов) наступления революционных потрясений, причем сама классификация не отвечает всем требованиям1 казуальной логики и научного объяснения на основе выявления причинно-следственных связей, но ему удалось выявить некий «идеальный тип» причины революции, её модель, которая обретает свои характеристики в зависимости от исторического периода и общества, в котором происходит революция. Поскольку он считает, что поведение человека представляет собой сложный комплекс актов (рефлексов, инстинктов), наследственных или безусловных, и актов (реакций, рефлексов) приобретенных, условных, то ущемление главных инстинктов и рефлексов у значительной части общества, невозможность их минимально-необходимого удовлетворения, с одной стороны, и неспособность социальных групп, защищающих порядок и обладающих всей совокупностью средств и инструментов власти, противостоять усилившимся попыткам низвержения существующего строя, с другой стороны, приводят к революционным потрясениям.
1 Тем более, что многие данные биологии, физиологии и психологии начала XX века, на которые опирался П.А. Сорокин, в настоящее время признаны по крайней мере устаревшими.
38
Кроме этого, П.А. Сорокиным представлена развернутая схема изучения воздействия революции на общество в самом широком философско-социологическом плане. Он проводит анализ воздействия революции на общество по следующим основным показателям:
- на численность и качество населения;
- на экономику страны;
- на государство, власть, политику;
- на морально-правовые отношения;
- на духовную (особенно религиозную) жизнь;
- на образование, науку и культуру;
- на народную (национальную) психику и идеологию.
В процессе изучения влияния революции на общество П.А. Сорокину удалось вывести достаточно интересную закономерность - «закон социального иллюзионизма», в соответствии с которым результат любой революции всегда оказывается иным, чем это казалось в её начале, противоречащим её лозунгам. Причем отрицательные последствия революции больнее всего бьют по наименее защищенным слоям общества. Это подтверждается опытом всех крупных революций.
Анализ причин возникновения революции и её последствий, представленный в социологической публицистике П.А. Сорокина и его «Социологии революции», был только первым этапом в его исследованиях кризисных состояний общества в целом. В дальнейшем основные положения социологии революции были развиты П.А. Сорокиным в его классических трудах: «Социальная мобильность» (1927) и «Социальная и культурная динамика» (1937-1939 гг.).
«Социальная мобильность» (1927)
В 1922 г. в России были арестованы более 150 выдающихся ученых и деятелей культуры, среди них С.Л. Франк, Н.А. Бердяев, Н.О. Лосский, Е.И. Замятин, М.А. Осоргин и многие другие. Все они, выражаясь словами из письма В.И. Ленина к Ф.Э. Дзержинскому, являлись «законченными кандидатами на высылку за границу». В списке на арест в Петрограде под «номером один» значится П.А. Сорокин1. Дело в том, что в 1922 г. произошел конфликт ученого с советской властью, поводом для которого стал его научный интерес к причинам массового голода в стране в 1921-1922 гг. и подготовка им к изданию книги «Голод как фактор». Также он вел открытую полемику с главным теоретиком коммунистической партии Н.И. Бухариным. Личным врагом П.А. Сорокина стал и Г.Е. Зиновьев, чья жена З.И. Лилина написала учебник истории для детей, получивший публичную насмешливую оценку в его рецензии [8]. Сохранить жизнь многим ученым, и П.А. Сорокину в том числе, помог тот факт, что молодая Советская Россия пыталась завоевать признание на международной арене, а репрессии и тюремное заключение не могли остаться незамеченными среди зарубежных научных сообществ и вызвали бы негативную реакцию со стороны правящих кругов многих стран. Поэтому опальную интеллигенцию просто выслали из страны. Покинув страну, Сорокины попадают в Берлин, а затем по личному приглашению президента Чехословакии Т. Масарика переезжают в Прагу.
1 Данный документ представлен в Государственном музее политической истории России Санкт-Петербурга.
39
В октябре 1923 г. П.А. Сорокин получил из США приглашение выступить в университетах Иллинойса и Висконсина с лекциями о русской революции. Это приглашение вряд ли можно назвать случайным. Именно в эти годы, начиная с 1918 года, в США начинают набирать популярность социалистические идеи, растет рабочее и забастовочное движение, коммунистическая партия США привлекает в свои ряды все новых членов. Поэтому правительство США поддерживает любые акции, направленные на противостояние распространения революционных идей в обществе. Именно в эти годы в США получила широкое распространение антикоммунистическая идеология «Красная угроза», согласно которой Великая Октябрьская социалистическая революция1 1917 года могла бы повлечь за собой угрозу наступления мирового коммунизма серией аналогичных революций в других странах. Таким образом, лекции Питирима Сорокина, да и сам он - эсер, прошедший все этапы Русской революции 1917 года и в конечном счете в 1918 году в камере смертников в Великоустюжской тюрьме написавший открытое письмо1 2 с отказом от членства в партии эсеров и решением отойти от политической деятельности, были во многом привлекательны для идеологической антиреволюционной пропаганды. Цикл лекций состоялся в начале 1924 г., после чего он был избран профессором университета Миннесоты и работал в этой должности до 1930 г. Шесть лет работы в университете Миннесоты оказались очень плодотворными для Сорокина. Именно здесь вышли в свет такие труды, как «Социология революции» (1925), «Социальная мобильность» (1927), «Современные социологические теории» (1928), повлиявшие на развитие социологической мысли. Важно, что тема революции, выступившая в качестве своеобразного связующего звена между «российским» и «американским» периодами творчества П.А. Сорокина, отражает не только факты биографии ученого, но целостность его научного творчества, а также интегральную сущность всех его работ. Теоретическая разработка темы революции П.А. Сорокиным показывает, что все его мировоззрение было пронизано интегральным синтезом и на уровне сциентических программ, и в политических взглядах, и даже на уровне жизненной философии.
Если в социологической публицистике и в работе «Социология революции» П.А. Сорокина интересовали прежде всего причины и процессуальные характеристики революции, то в «Социальной мобильности» на первый план выходят её функциональные параметры, что неразрывно связано с изучением процесса социальной мобильности.
В первую очередь, следует отметить, что П.А. Сорокину принадлежит особое место в изучении социальной стратификации и мобильности. Несмотря на то что основы стратификационной концепции разрабатывались такими мыслителями, как Э. Дюркгейм, М. Вебер, Ж. Гурвич, Г. Спенсер, Г. Зиммель, Л. Уорд, Т. Маршалл,
1 Официальное название в советской историографии.
2 Письмо это было опубликовано в газете «Правда» 20 ноября 1918 г. и получило высокую оценку лидера большевиков В.И. Ленина. В своей статье «Ценные признания Питирима Сорокина» Ленин называет его «чрезвычайно интересным «человеческим документом»«, который в то же время «является крупным политическим актом». После появления этой статьи П.А. Сорокин был освобожден по «личному указанию товарища Ленина», как значится в архивах тюремной канцелярии. Сам Сорокин весьма туманно описывает этот эпизод в своей автобиографии, как, впрочем, и тот факт, что этим письмом и статьей В.И. Ленина был нанесен его политической репутации смертельный удар.
40
К. Девис, Т. Парсонс, Р. Дарендорф и др., именно П.А. Сорокин являлся её создателем и дал четкие определения множеству понятий, которые стали общепринятыми в этой области. Ещё в одной из своих фундаментальных работ российского периода творчества - «Система социологии» (1920-1922 гг.] - П.А. Сорокин говорит о том, что общество подобно слюде, легко расслаивающейся на ряд пластов или социальных групп, с тем различием от слюды, что слои идут не только горизонтально, но и вертикально, и во всех других направлениях, пересекаясь, скрещиваясь и пронзая друг друга. И это не удивительно, так как к проблемам социальной мобильности он подошел, уже обладая четко сформулированными теоретико-методологическими позициями, которые нашли отражение в «Системе социологии». Нужно отметить, что разработка теории социальной мобильности в рамках выстроенной им «системы социологии» базировалась на гипотетико-дедуктивной методологии. Последняя, в принципе, была характерна для построения большинства теорий в науке XX в. В «Социальной мобильности» П.А. Сорокин подтверждал теоретические выводы эмпирическим материалом по схеме «тезис - пример», производя иллюстрацию на конкретном историческом примере. В целом на основе детального изучения обширного эмпирического материала, который был типологизирован и проинтерпретирован, он доказал, что социальная мобильность является базовой чертой современного западного общества, несмотря на то, что степени мобильности и системы стратификации варьировали на различных этапах исторического развития.
По мнению Сорокина, постоянной характеристикой любой организованной социальной группы является социальная стратификация - «дифференциация некой данной совокупности людей на иерархически соподчиненные классы» [11, с. 9]. Причем теория социальной стратификации, выдвигающая те или иные критерии деления общества на социальные слои, группы, служит методологической основой для формирования теории социальной мобильности. Итак, внутри одной страты и между различными стратами существуют перемещения лиц, названные П.А. Сорокиным «социальной мобильностью». Существует два типа социальной мобильности: вертикальная и горизонтальная. Первая подразумевает перемещения из одной социальной позиции в другую, расположенную на том же уровне, например переход от методизма к баптизму. Вторая касается перемещений людей из одного социального слоя в другой, расположенный выше или ниже по социальной шкале, как это происходит, например, при движении вверх от состояния бедности к богатству. Восходящие и нисходящие перемещения осуществляются в двух основных формах: проникновение индивидов из нижнего социального слоя в более высокий и спуск индивидов с более высокой социальной позиции на более низкую по социальной шкале; или же коллективное восхождение или падение целых групп относительно других групп, существующих в социальной пирамиде. Но - и в этом отличие П.А. Сорокина от многих современных ученых, занимающихся проблемами стратификации и мобильности, - его интересы сконцентрированы главным образом на изучении коллективных, а не индивидуальных явлений. По мнению П.А. Сорокина, фундаментальной причиной мобильности является «постоянный дефект» любого общества, заключающийся в том, что общество всегда несколько отстает в распределении благ для своих членов в соответствии с их личными способностями, качествами и заслугами. Этот дефект усугубляется «биологическими,
41
антропологическими и демографическими» факторами. Так, например, с течением времени в стратах, считает П.А. Сорокин, совершаются демографические изменения: резкое количественное увеличение или уменьшение людских индивидов в составе страты, умственная или физическая деградация высшей страты и т. д. Все это приводит к постепенному увеличению в каждой страте людей, не соответствующих занимаемой ими социальной позиции. Например, в высшей страте собирается большая группа неспособных, «дегенеративных» индивидов, которые в соответствии с такими качествами должны перейти в низшую страту. В низшей же, в свою очередь, накапливается масса талантливых, энергичных людей, которые «социально» не на своем месте. Если в обществе не существует мобильности, которая достаточно безболезненно разрешает этот конфликт, то в таком обществе неизбежно происходит социальная революция.
В этой связи уместно вспомнить концепцию Вильфредо Парето (1848-1923), с трудами которого П.А. Сорокин был хорошо знаком и активно использовал их в научной работе. В. Парето принадлежит наиболее разработанная на основе элитарных теорий революционного процесса концепция социальной революции как способа, обеспечивающего «циркуляцию элит». Стабильность общества, согласно Парето, должна поддерживаться непрерывной циркуляцией элиты. Состав элиты должен постоянно пополняться новыми членами из других слоев общества, обеспечивая ее высокий уровень, а некомпетентные лица - выходить из нее. Как форма «циркуляции элиты», революции выполняют жизненно необходимую социальную функцию - способствуют очищению каналов социальной циркуляции. Если эта «циркуляция» не обеспечивается вовремя мирным путем или при помощи принудительного действия, общество должно погибнуть вследствие или распада, или потери национальной независимости. Уже исходя из этого описания концепции В. Парето очевидно, насколько сильным было его влияние на формирование отдельных положений социологии революции П.А. Сорокина.
Итак, с точки зрения П.А. Сорокина, революция является следствием количественных и качественных форм запаздывания социальной мобильности, когда «непригодные индивиды смещаются со своих мест несвоевременно и не в полном составе», что приводит к тому, что во всех «слоях их будет накапливаться все больше и больше. В результате социальные функции всех слоев начинают выполняться плохо. Вследствие этого происходит дезинтеграция всей жизни общества. Члены такого общества начинают страдать. Страдание порождает все большее и большее недовольство. Если подобная ситуация сохраняется, то происходит либо медленное разложение общества, либо революционный взрыв» [11, с. 339]. П.А. Сорокин считает, что из двух вариантов разрешения подобной ситуации в исторической перспективе гораздо чаще происходит именно «революционный взрыв», чем «медленное разложение». Социальная революция, по мнению Сорокина, это динамичный взрыв, выравнивающий положение в стратах.
Кроме этого, необходимо особо отметить, что П.А. Сорокину удалось связать в единое целое процессуальные характеристики революции, связанные с её периодизацией, представленные в социологической публицистике и «Социологии революции», и функциональные характеристики революции, представленные в его концепции социальной мобильности. Поскольку на первом этапе революции «социальное здание сгорает», высшие социальные слои уничтожаются, а его пред-
42
ставители лишаются своего социального статуса, то «талантливые и энергичные люди» из низшей страты переходят в высшую. При этом, так как «в первый период не существует механизма, контролирующего социальное распределение индивидов...» [11, с. 340], то неизбежно в состоянии «безжалостного хаоса» в высшую страту проникает и много неспособных людей, в то время как с верхней страты «сбрасывается» много талантов и одаренных людей. Если общество не разрушается полностью (что иногда случается), то наступает второй этап революции, который начинается с восстановления разрушенного во время первого этапа и отмечен «обратной циркуляцией». Ошибочно «сброшенные» недавно таланты возвращаются наверх. Постепенно вновь образуется стабильная стратификация и заново выстраиваются «каналы мобильности», общество возвращается к «нормальной жизни». Революция может, таким образом, устранить многие крупные недостатки дореволюционного распределения индивидов и перераспределить их более правильно.
Но П.А. Сорокин считает, что затем, «с течением времени, благодаря все тому же запаздывающему и количественно неполному перемещению индивидов, не соответствующих занимаемым местам, эти «несоответствующие индивиды» снова появляются во всех слоях общества и снова могут накапливаться в угрожающих размерах. Ситуация складывается так, что вмешательство революции снова становится неизбежным...» [11, с. 340-341]. Поскольку социальная революция, с точки зрения П.А. Сорокина, сопровождается разрушающими последствиями для всего общественного устройства, то он предлагает обратить особое внимание на ликвидацию причин её возникновения, а именно на совершенствование социальных каналов вертикальной мобильности и «социального контроля», способных своевременно ликвидировать последствия демографических, экономических и других изменений в стратах, приводящих к революциям. Завершает свою «Социальную мобильность» П.А. Сорокин выводом, который во многом был обусловлен как научным исследованием, так и личным опытом участия в российских революционных процессах начала XX века: «...открытые двери мобильного общества предоставляют потенциальным лидерам и амбициозным личностям большие возможности роста. Вместо того чтобы становиться вождями революции, они превращаются в защитников социального порядка <...> Тем самым мобильность постоянно отнимает у революционных фракций их потенциальных одаренных лидеров» [11, с. 491].
Далее следует провести некую линию демаркации, поскольку основные положения социологии революции П.А. Сорокина, представленные в его социологической публицистике революционного периода, «Социологии революции» и «Социальной мобильности», были им пересмотрены в середине 30-х годов в связи с эволюцией его теоретических воззрений, что совпало также с новой вехой в его научной карьере - Гарвардом. В 1931 году он принял участие в организации социологического факультета Гарвардского университета и был его первым деканом вплоть до 1942 года. Двадцать пять лет самой активной научной и организаторской работы были связаны у него с этим ведущим академическим заведением США.
«Социальная и культурная динамика» (1937-1941 гг.)
Фундаментальное исследование П.А. Сорокина «Социальная и культурная динамика» (1937-1939 гг.) занимает важное место среди работ, посвященных анали-
43
зу культуры и цивилизационных изменений. Спустя почти три десятилетия в своем автобиографическом романе «Долгий путь» по этому поводу П.А. Сорокин написал следующее: «...вряд ли какая-нибудь другая социологическая работа в области социальных и культурных систем, их колебаний и изменений может сравниться с моей, которая, в чем я уверен, останется непревзойденной...» [6, с. 196]. Эти слова говорят не о бахвальстве великого социолога ушедшего века, а о его адекватной оценке, проделанной им и его коллегами эмпирической и теоретико-обобщающей работы. Нужно отметить, что, действительно, до сих пор не было создано чего-либо равнозначного в социальных науках. Этот фундаментальный труд П.А. Сорокина хвалили и критиковали с одинаковым энтузиазмом, но очевидно, что он ещё не оценен по достоинству. К работе над «Социальной и культурной динамикой» он привлек известных российских ученых, оказавшихся в изгнании, не случайно департамент социологии в Гарварде в то время в шутку называли «белогвардейским». Исследовательская группа, в которую входили Николай Онуфриевич Лос-ский, Иван Иванович Лапшин, Николай Николаевич Головин, Сергей Германович Пушкарев, Петр Бернгардович Струве, Петр Николаевич Савицкий, Николай Сергеевич Тимашев, Арсений Александрович Зайцов, Николай Львович Окунев и другие известные российские ученые, занималась подбором необходимого эмпирического материала, статистическим сбором и сравнением исторических данных по составленным П.А. Сорокиным исследовательским программам. Целью этого фундаментального научного исследования являлось построение обобщающей социологии социокультурных изменений западной цивилизации за 25 веков ее истории. Безусловно, что эта цель была достигнута благодаря творческим усилиям всего исследовательского коллектива, а также опыту П.А. Сорокина по организации научно-исследовательских проектов.
В «Социальной и культурной динамике» одним из основополагающих методологических принципов, на которых строится исследование, становится рассмотрение общества, культуры и личности как трех аспектов, модулей единого интегрированного социокультурного пространства, не отделимых друг от друга; поэтому исследование революции проводится уже с учетом этого методологического принципа. Если говорить о конкретных методах исследования, то, безусловно, здесь П.А. Сорокин отдает явное предпочтение социально-феноменологическому пониманию (интерпретации). Несмотря на то что в работе описанию методологии исследования уделено достаточно мало внимания, так как для П.А. Сорокина главное - не то, как использовать тот или иной метод на практике, а результаты исследования, можно выделить два вида социально-феноменологического метода, наиболее часто используемые в «Социальной и культурной динамике»:
- казуально-функциональный (причинно-функциональный);
- логико-смысловой.
Особенности логико-смыслового метода:
1. К выводам о логико-смысловом единстве различных фактов исследователь приходит путем наблюдения, статистического анализа, размышлений, логических выводов или интуитивно, причем эти методы можно использовать как по отдельности, так и в сочетании друг с другом.
2. Определив логико-смысловое единство, необходимо проверить его релевантными фактами.
44
3. Логико-смысловая теория должна описывать и включать в себя большой круг изучаемых явлений, причем чем больше социокультурных феноменов охватывает теория, тем ближе она к истине.
4. На базе установленной взаимосвязи культурных явлений, располагая информацией об одной или нескольких «переменных», можно «сконструировать сеть её связей со многими другими переменными».
Особенности казуально-функционального метода:
1. Казуальная связь имеет внешний и гипотетический характер.
2. Казуально-функциональная зависимость устанавливается при помощи наблюдения, эксперимента, обработки и анализа статистических данных.
3. Можно устанавливать корреляции между переменными, когда видно, что эти переменные, например А и В, соотносятся друг с другом (В следует за А, изменяется параллельно и т. д.].
4. Исследователь может не объяснять причины явлений, его задача - показать и доказать объективность происходящих явлений и экстраполировать эти тенденции на будущее.
5. Причинная связь фактов не означает автоматически их логико-смысловой интеграции, но на самом деле очень часто изучаемые явления объединены двумя типами связи.
Нужно отметить, что на общетеоретическом уровне изучения социальной системы чаще всего идет обращение к логико-смысловому анализу наблюдаемых процессов, при этом логическая интеграция социокультурных явлений - это признак расцвета культурной системы, её высшего единства. Показателем кризиса системы является отсутствие этого внутреннего единства, и интеграция происходит по другим, более простым признакам. П.А. Сорокин подчеркивал логическое единство культурной системы, определяемое цельностью её ментальности. На этой методологической основе он разработал концепцию, упорядочивающую эмпирическое разнообразие социокультурного мира. Так же, как «идеальные типы» М. Вебера, социокультурные типы П.А. Сорокина являются «идеальными» (несмотря на то, что он сам их так не называет]. Подобно М. Веберу, он, обобщая эмпирическую реальность, в основу своей классификации кладет ценностные характеристики. Изучая культурные системы, Сорокин объединяет разнообразные социальные явления и процессы, относя к ценностям живопись, скульптуру, архитектуру, литературу, системы истины и знания (включая динамику научных открытий], социальные теории сингуляризма и универсализма, детерминизма и индетерминизма, линейную, цикличную и смешанную концепции космических, биологических и социокультурных процессов. От доминирующей ценности зависят основные категории мышления (причинность, время, пространство, число], общие и частные научные теории, тип социальных отношений, форма господства и правления, понимание сущности свободы, наличие и характер протекания войн, революций и внутренних беспорядков, экономические условия, право и т. д.
Любая из ментальностей, лежащая в основе культурной системы, не может охватить на все сто процентов изучаемую генеральную совокупность процессов и явлений, а может лишь преобладать в количественном отношении. Это связано с тем, что различные социальные общности адаптируют те или иные ценности и формируют особый менталитет, но только доминирующая ментальность определяет название всей социокультурной системы.
45
П.А. Сорокин выделил следующие основные типы культурной ментальности, считая, что «...эти системы, каждая в свое время, в той или иной степени влияли на поведение больших масс людей, обуславливая его...» [13, с. 103]:
■ Аскетически идеациональный
■ Активно чувственный
■ Активно идеациональный
■ Идеалистический
■ Пассивно чувственный
■ Цинично чувственный
■ Псевдоидеациональный.
Подробное описание типов ментальности и социокультурных систем не отвечает целям данного исследования, тем более что существуют работы, посвященные концепции «суперсистем» П.А. Сорокина, стоит лишь отметить, что категория «культурная суперсистема» является исходной для типологизации культурного развития. Каждая суперсистема ценностей - это специальный вид исторической целостности, интегрированный в некий духовный идеологический стиль. Концепция революции органично в этом смысле вплетается в концепцию «культурных суперсистем». В глобальном масштабе, согласно П.А. Сорокину, величайшие революции в истории человечества - это смена одной формы культуры другой. А на локальном уровне - революции возникают тогда, когда происходит быстрое и коренное изменение высших ценностей в одной части общества, тогда как другая либо не принимает перемены, либо двигается в противоположном направлении. При этом система высших ценностей (интересов) включает в себя: политические, экономические, социальные, духовно-нравственные, культурные и религиозные ценности. Будучи идеалистом, П.А. Сорокин видит спасение от революции в принятии единой системы высших ценностей большинством членов общества. Но, к сожалению, эта идея весьма утопична, и нужно заметить, что она перекликается с его выводами относительно «эволюционных тенденций наказаний и наград», к которым он пришел, будучи еще студентом юридического факультета Петербургского университета, в своем студенческом исследовании «Преступление и кара, подвиг и награда» (1913 г.)
Сразу следует отметить: несмотря на то, что в «Социальной и культурной динамике» есть специальные разделы, посвященные анализу различных социальных процессов и явлений (войны, живопись, литература, экономические отношения, формы господства и т. д.), революция, с точки зрения П.А. Сорокина, как социальное явление не заслуживает отдельного анализа, а может рассматриваться лишь наряду с другими «внутренними беспорядками в системе межгрупповых отношений». «Социальные нарушения» или «внутренние беспорядки» характерны для любого общества и культуры и подчиняются общим законам флуктуации «культурных суперсистем». К операционализации понятия «социальные нарушения» П.А. Сорокин подходит путем классификации и дифференциации всех реально существующих социальных нарушений, причем если классификация опирается на качественные показатели, то дифференциацию он вводит внутри классов социальных нарушений, опираясь на количественные показатели.
П.А. Сорокин выделял пять основных классов внутренних социальных нарушений:
46
1) политические нарушения, главная цель которых состоит в изменении существующего политического режима;
2) социально-экономические, направленные на изменение существующего социального и экономического строя;
3) национальные и сепаратистские движения, главная цель которых - национальная независимость, получение автономии, отмена ущемлений в области избирательного права или же получение других привилегий;
4) волнения на религиозной почве;
5) смешанный тип нарушений или волнения, связанные со стремлением к особым целям, например к персональным изменениям состава правительства, отмене какого-то закона, налога или другой меры [10, с. 669].
П.А. Сорокин считал, что основные критерии дифференциации очень часто могут пересекаться и «наслаиваться» друг на друга:
1. Показатели уровня нарушений:
- персональный уровень,
- групповой (институциональный),
- уровень суперсистемы.
2. Степень опасности нарушений для целостности социального порядка:
- неопасные (несоблюдение отдельных норм и правил),
- крайне опасные, грозящие разрушением порядка.
3. Критерии исторического времени существования групп и институтов.
В данном случае П.А. Сорокин обращается к биологическому редукционизму, проводя параллели с организмом: «...некоторые волнения напоминают родовые схватки или болезни роста здорового организма, которые часто сопровождаются болью и внутренними потрясениями организма. Другие волнения - это проявления настоящей болезни и старости. Первые сопровождают здоровый и быстрый рост социальной группы или нации. Растущие жизненные силы не могут вместиться в старую сеть социальных отношений и поэтому то там, то здесь нарушают и рвут её. Волнения во время социального упадка и дезорганизации происходят из-за истощения жизненных и творческих сил данного общества или из-за какого-нибудь чрезвычайно несчастливого сплетения внешних обстоятельств, которые делают нормальную жизнь невозможной...» [10, с.662]. Очевидно, что революции гораздо чаще происходят в период упадка основных социальных институтов.
Возникновение институтов Период «расцвета» Период упадка
(групп) и дезинтеграции
Однако Сорокин не останавливается на классификации нарушений, поскольку с точки зрения гносеологии этого недостаточно для объективного исследования изучаемого явления. Конструктивно критикуя различные определения «социальных нарушений», представленные в трудах социологов, историков, юристов и социальных философов, он предлагает не «передавать эмоции в словах», а попытаться «измерить социальные штормы». Для этого П.А. Сорокин опирается на «индикаторы социальных нарушений», которые собирались им и его коллегами за внушительный промежуток времени - с LX века до н. э. до XX века н. э. (т. е. охватывали
47
античную цивилизацию Древней Греции, Рима, Византии и европейскую цивилизацию с VI века н. э.).
В результате у него получилось четыре категории качественноколичественных показателей:
1.3она нарушений, т. е. оценка в зависимости от их места в социальном пространстве:
■ нарушения локального характера, в сельской местности или в небольшом ограниченном районе - 1 балл;
■ нарушение локального характера, в нескольких сельских районах или маленьком городке - 3 балла;
■ в большом городе - 5 баллов;
■ в нескольких городах среднего размера, в одном крупном городе или небольшой провинции - 10 баллов;
■ в большой провинции или части столицы - 20 баллов;
■ в нескольких больших провинциях или в столице - 40 баллов;
■ нарушение в столице, перекинувшееся на несколько провинций, - 60 баллов;
■ нарушения, захватившие большую часть страны, - 80 баллов;
■ нарушения, захватившие всю страну, - 100 баллов [10, с. 663].
2. Количество населения, активно включенного в нарушение:
■ нарушение, произведенное несколькими лицами (заговорщики, преступники и т. п.) - 10 баллов;
■ нарушение, произведенное небольшой группой лиц, - 30 баллов;
■ нарушение, совершенное многочисленным социальным классом (политическая партия, религиозная деноминация, профессиональная группа и т. п.), -50 баллов;
■ нарушение, в котором участвуют большие массы населения (несколько многочисленных классов], - 70 баллов;
■ нарушения, вовлекающее практически все взрослое активное население, -100 баллов.
3. Напряженность нарушения (по колебанию насилия и жестокости):
■ нарушение без насилия - 1 балл;
■ незначительное насилие - 3 балла;
■ покушения на жизнь и собственность в большом размере - 5 баллов;
■ масштабные насилия и свержение власти в местных центрах, без серьезных социальных эффектов - 7 баллов;
■ тотальное насилие, обязательное свержение центральной власти, приводящее к серьезным социально-политическим последствиям, - 10 баллов.
4. Продолжительность нарушения:
■ кратковременное волнение, когда заметен лишь один мгновенный толчок, -1 балл;
■ более длительное волнение - 3 балла;
■ несколько месяцев - 5 баллов;
■ год - 10 баллов;
■ два года - 15 баллов;
■ три года - 20 баллов;
48
■ четыре года - 25 баллов;
■ более пяти лет - 30 баллов.
Далее, на основе классификации явлений, и учитывая все качественноколичественные показатели, П.А. Сорокин1 проводил «замеры нарушений» и сводил их в общие списки, таблицы, графики и диаграммы, при этом им использовались фактические данные, собранные в различных энциклопедиях, в исторических хрониках, научных исследованиях, историографических изысканиях и т. д. В результате все эти данные, представленные в сводных таблицах, раскрывали увеличение и уменьшение (флуктуации] социальных нарушений «по горизонтали» - от страны к стране, от цивилизации к цивилизации, и «по вертикали» - от периода к периоду. Сразу следует оговориться, что в данной методологии и анализе присутствуют отдельные недостатки, причем поскольку он использует эту же методологию для изучения войн, то можно обратиться к исследованию Б.С. Урланиса «История военных потерь» [12], в котором представлена вполне обоснованная критика подхода П.А. Сорокина к изучению войны. Тем не менее те выводы, к которым он приходит (иногда интуитивно], вполне обоснованны. Нужно отметить, что в этом заключается одна из ярких черт научного наследия П.А. Сорокина в целом, а именно: иногда, опираясь на теории и взгляды со слабым эвристическим потенциалом, он делает очень сильные эмпирические выводы прикладного характера.
Один из таких выводов касается степени насилия в революционных потрясениях. Если обратиться к таблице 1, то становится очевидным, что «бескровная революция» - это лишь миф, который существует в идеалистических теоретических конструкциях и общественном сознании, так как только лишь 5 % всех волнений происходило без насилия и около 23 % сопровождалось сравнительно небольшим насилием. Более 70 % исследуемых революций сопровождалось насилием и кровопролитием в довольно ощутимых масштабах.
Таблица I1 2 3
Интенсивность революционных процессов (по странам и разрядам3)
Страны I II II IV V В целом
К-во % К-во % К-во % К-во % К-во % К-во %
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Греция 1 1,2 11 3,1 30 35,7 24 28,5 18 21,4 84 100
Рим 2 1,2 49 28,8 79 46,5 19 11,2 21 12,5 170 100
Византия 2 4,0 1 2,0 10 20,4 36 73,6 0 0 49 100
Франция 17 9,9 43 24,5 74 43,0 33 19,2 6 3,4 173 100
Германия и Австрия 12 8,0 24 16,0 73 48,7 39 26,0 2 1,3 150 100
Англия 15 9,2 41 25,3 51 31,5 52 32,2 3 1,8 162 100
Италия 13 5,1 35 13,9 88 35,1 112 44,7 3 1,2 251 100
Испания 4 1,7 46 19,5 132 56,2 43 18,3 10 4,2 235 100
1 Общеизвестный факт, что этот массив информации собирался и предварительно обрабатывался многими людьми: специалистами по военной социологии, правоведами, историками, культурологами и т. д., в основном из ученых русского зарубежья. Безусловно, по объему данных этот анализ беспрецедентен.
2 Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений. СПб.: РХГИ, 2000. С. 681.
3 См. категории напряженности нарушения (по колебанию насилия и жестокости]. С. 48.
49
Окончание табл. 1
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Нидерланды 2 1,9 17 16,5 58 56,4 20 19,4 6 5,8 103 100
Россия 8 4,7 98 59,0 36 21,4 19 11,3 6 3,6 167 100
Польша и Литва 5 6,4 5 6,4 55 70,5 13 16,7 0 0 78 100
В целом 81 370 686 410 75 1622
Ещё один вывод П.А. Сорокина ставит под сомнение большинство теорий (например, концепцию Г. Лебона), которые содержат положения о существовании различий между «дисциплинированными и недисциплинированными» народами. Более того, Сорокин говорит о том, что не только не существует этих различий, но и само деление народов на подобные «виды» недопустимо, «...это означает, что волнения в Англии и во Франции никак не могут считаться менее насильственными, чем, например, беспорядки в России, Германии, Испании... или Древнем Риме...» [10, с. 681].
Таблица 21
Продолжительность революционных движений (по странам и разрядам2)
Страны I II III IV V-VIII IX-X В целом
К-во % К-во % К-во % К-во % К-во % К-во % К-во
Греция 22 26,2 36 42,8 12 14,3 3 3,6 10 11,9 1 1,2 84
Рим 42 24,7 88 51,8 21 12,3 9 5,3 10 5,9 0 0 170
Византия 8 16,3 22 44,9 7 14,3 1 2,0 11 22,5 0 0 49
Франция 28 16,3 69 39,5 34 19,8 10 5,9 32 18,6 0 0 173
Германия и Австрия 20 13,4 40 26,6 53 35,4 10 6,6 26 17,4 1 0,6 150
Англия 28 17,3 67 41,4 33 20,4 8 4,9 25 15,4 1 0,6 162
Италия 85 33,7 67 26,5 44 17,7 17 6,9 37 14,8 1 0,4 251
Испания 45 19,1 108 46,0 23 9,8 22 9,3 36 15,3 1 0,4 235
Нидерланды 7 6,8 24 23,3 37 35,9 4 3,9 28 27,3 3 2,9 103
Россия 30 18,5 74 44,0 24 14,3 4 2,4 32 19,0 3 1,8 167
В целом 315 20,4 595 38,5 288 18,6 88 5,6 247 15,2 11 0,7 1544
Третий вывод касается продолжительности революционных волнений. Если обратиться к данным в таблице 2, то преобладающим типом являются волнения второго разряда, то есть продолжительностью в несколько недель, причем в истории многих стран волнения длительностью свыше 10 лет полностью отсутствуют или составляют меньше 1 % от всех волнений. Этот вывод полностью подтверждает одно из основных положений социологии революции П.А. Сорокина о том, что любая революция проходит через два основных этапа: революции и контрреволюции, причем первый этап - этап разрушения - весьма непродолжителен. Интересно, что интерпретируя данные этой таблицы, П.А. Сорокин вновь обращается к биологическому редукционизму, несмотря на то, что данный прием здесь неуместен и было бы более целесообразно обратиться к собственным исследованиям процессуальных характеристик революции, представленных в работе «Социальная мобильность». 1 2
1 Там же. С. 682.
2 См. Категории продолжительности нарушения.
50
Так, например, П.А. Сорокин, комментируя данные о том, что продолжительность большинства революционных движений (около 80 %) составляет от нескольких дней до нескольких месяцев, писал: «...большая часть внутренних кризисов в жизненном процессе социального организма (как и болезни в жизненном процессе индивида) проходят свою острую стадию в течение периода в несколько недель. Лишь небольшая доля их длится в течение года или больше) [10, с. 683].
Одной из главных причин появления «социальных нарушений», с точки зрения П.А. Сорокина, является неизбежное имманентное изменение любой социокультурной системы, когда ее доминирующие формы, достигнув предела своих потенциальных возможностей, начинают клониться к упадку, а идущие им на смену формы еще только складываются. Исходным условием социальных нарушений Сорокин считал «неустроенность» социальной, культурной или обеих систем вместе, однако определяющая роль в его построениях оставалась за значимостью ценностей и их систем, т. е. за культурной системой. «Неустроенность» определялась им как «расшатанность, несовместимость, некристаллизованность» как главных духовных ценностей, так и социальных отношений. Когда какая-либо социокультурная система вырабатывает свой «предел прочности», она ясно начинает демонстрировать признаки дезинтеграции и входит в переходную стадию, которая характеризуется бурным ростом социальных нарушений, приближающим переломный момент, - пик социальных нарушений, который может быть острым и не очень острым в зависимости от того, насколько «стихийное протекание перехода» можно сделать более управляемым и целесообразным.
Следует отметить, что, ставя во главу угла своей теории так называемые суперсистемы, П.А. Сорокин абсолютизировал роль «системы высших ценностей» и, как следствие, невольно установил примат идеи. Логический вывод здесь неизбежен: общество потеряло веру в идеи и суждения, структурировавшие жизненный мир, и этот распад базисных ценностей привел к кризису современности. Это общий кризис эпистемологии, морали, социального порядка и исторического выбора. Вот почему интегральная социология Сорокина пессимистична, ибо если человечество не пойдет по направлению к идеалистической цивилизации, основанной на началах разума, то оно неизбежно погибнет. Так под нажимом задачи достижения идеалистической цивилизации невольно провозглашается единая цель - создание и усвоение целостной системы высших ценностей и их взаимная совместимость, что приводит к выводу о необходимости внедрения во все государства, народы и общественные группы системы основных норм и ценностей, связующих всех без различия. Теоретически, безусловно, положительная, мысль эта в реальной политике либо утопична, либо привела бы (и сегодня приводит) к подчинению мирового сообщества диктату государства-лидера.
Еще один важный вывод, к которому пришел П.А. Сорокин в процессе изучения революций в рамках «Социальной и культурной динамики», касается взаимосвязи процессов изменения и тенденций глобализации1. Он считал, что силы (факторы и причины), провоцирующие нарушения, «...редко действуют только в одной стране (если вообще это бывает). Хорошо это или плохо, но они, видимо, действуют одно-
1 Несмотря на то что в социологической литературе тенденции глобализации получили своё отражение в концепциях и теориях глобализации только в сер. 50-х гг., уже в конце 30-х гг. П.А. Сорокин интуитивно описывал некоторые из них.
51
временно на территории нескольких стран. Волнения, начавшиеся в одной стране, обычно распространяются и на другие страны или же возникают одновременно в нескольких странах...) [10, с. 697-698]. Правомерность данного вывода ярко подтверждает волна «цветных революций», прокатившаяся в странах на «постсоветском» пространстве и захлестывающая страны арабо-мусульманского мира в последние десятилетия. Представленная на страницах «Социальной и культурной динамики» интегральная макросоциологическая теория позволяет изучать политические процессы прошлого и настоящего, а также прогнозировать политические изменения. При этом единицей социологического анализа выступает не страна (государство), а цивилизация с ее уникальным набором ценностей. Анализируя современные формы правления, он делает вывод, что все они опираются на насилие в качестве основного инструмента власти [3, с. 229].
Таким образом, в теоретическом осмыслении революции или «социологии революции» П.А. Сорокина можно с уверенностью выделить два этапа: первый связан с его работами «Социология революции» и «Социальная мобильность», а второй - с работой «Социальная и культурная динамика». На этих этапах он не только на разных теоретико-методологических позициях развивает основные положения своей социологической концепции революции, но и пересматривает свою оценку «социальной революции» в целом. Если в фундаментальных исследованиях «Социология революции» и «Социальная мобильность» революция выступала в качестве «социальной патологии», для профилактики которой необходимо прилагать специальные усилия по причине явно негативных последствий революции для общества, то позднее он приходит к выводу о том, что революции неизбежны, они существовали и будут существовать всегда в истории человечества. За 14 веков европейской цивилизации П.А. Сорокин выявил всего 10 случаев, когда полный мир (без войн и «внутренних нарушений») просуществовал почти 50 лет, а годы социального мира в среднем составляют только 5-6 лет. Тем не менее революции являются «показателем» кризисного и переходного периода в истории отдельных стран и культуры в целом. Кроме этого, как было показано выше, многие эмпирические выводы П.А. Сорокина относительно причин, функциональных и процессуальных характеристик революции не потеряли своей актуальности в качестве объяснительных моделей для анализа современных политических и социальных изменений, в том числе «новых революций», по причине их высокой эвристической значимости.
Литература
1. Андреев О.Е. История революции и гражданской войны в России в трудах П.А. Сорокина: автореф. дис.... канд. истор. наук. Нижний Новгород, 2006. 24 с.
2. Ковалев В.А. Теория революции П.А. Сорокина и российский политический процесс // Политическая экспертиза: ПОЛИТЭКС. 2009. № 2. С. 106-126.
3. Ломоносова М.В. Историческая обусловленность и эвристический потенциал теорий и концепций П.А. Сорокина в современных исследованиях политики и власти // Вестник Санкт-Петербургского университета. Сер. 12: Психология, социология, педагогика. 2011. №3. С. 229-239.
4. Ломоносова М.В. Социология революции П.А. Сорокина: дис. ... канд. социолог, наук. СПб., 2006.162 с.
5. Сапов В.В. Идол революции // Сорокин П.А. Листки из русского дневника. Социология революции. Сыктывкар: ООО «Анбур», 2015. С. 7-44.
52
6. Сорокин П.А. Долгий путь. Сыктывкар: СЖ Коми ССР, МП «Шыпас», 1991. 303 с.
7. Сорокин П.А. Заметки социолога. Социологическая публицистика. СПб.: Алетейя, 2000.316 с.
8. Сорокин П.А. Рецензия на статью З.И. Лилиной «От коммунистической семьи к коммунистическому обществу» // Сорокин П.А. Общедоступный учебник социологии. М.: Наука, 1994. С. 331-333.
9. Сорокин П.А. Социология революции. М.: Издательский дом «Территория будущего», РОССПЭН, 2005. 704 с.
10. Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика: исследование изменений в больших системах искусства, истины, этики, права и общественных отношений. СПб.: РХГИ, 2000. 1055 с.
11. Сорокин П.А. Социальная мобильность. М.: Academia, LVS, 2005. 588 с.
12. Урланис Б.С. История военных потерь. СПб.: Полигон, 1998. 559 с.
13. Sorokin Р.А. Social and Cultural Dynamics. N.Y., 1962, Vol.l.
References
1. Andreev O.E. Istoriya revolyucii i grazhdanskoj vojny v Rossii v trudah P.A. Sorokina. Avtoref. dis. na soisk. uch. st. kand. istorich. nauk. 2006. Nizhnij Novgorod. 24 s.
2. Kovalev V.A. Teoriya revolyucii P.A. Sorokina i rossijskij politicheskij process // Politich-eskaya ehkspertiza: POLITEHKS. 2009. № 2. S. 106-126.
3. Lomonosova M.V. Istoricheskaya obuslovlennost' i ehvristicheskij potencial teorij i kon-cepcij P.A. Sorokina v sovremennyh issledovaniyah politiki i vlasti //Vestnik Sankt-Peterburgskogo universiteta. Ser. 12: Psihologiya, sociologiya, pedagogika. 2011. № 3. S. 229-239.
4. Lomonosova M.V. Sociologiya revolyucii P.A. Sorokina. Dis. kand. sociolog. nauk. SPb., 2006.162 s.
5. Sapov V.V. Idol revolyucii // Sorokin P.A. Listki iz russkogo dnevnika. Sociologiya revolyucii. Syktyvkar: ООО «Anbur», 2015. S. 7-44.
6. Sorokin P.A. Dolgij put'. Syktyvkar: SZH Komi SSR, MP «SHypas», 1991. 303 c.
7. Sorokin P.A. Zametki sociologa. Sociologicheskaya publicistika. SPb.: Aletejya, 2000. 316
8. Sorokin P.A. Recenziya na stat'yu Z.I. Lilinoj «Ot kommunisticheskoj sem'i k kommunis-ticheskomu obshchestvu / Sorokin P.A. Obshchedostupnyj uchebnik sociologii. M.: Nauka, 1994. S. 331-333.
9. Sorokin P.A. Sociologiya revolyucii. M.: Izdatel'skij dom «Territoriya budushchego», ROSSPEHN, 2005. 704 s.
10. Sorokin P.A. Social'naya i kul'turnaya dinamika: Issledovanie izmenenij v bol'shih siste-mah iskusstva, istiny, ehtiki, prava i obshchestvennyh otnoshenij. SPb.: RHGI, 2000.1055 s.
11. Sorokin P.A. Social'naya mobil'nost'. M.: Academia, LVS, 2005. 588 s.
12. Urlanis B.S. Istoriya voennyh poter'. SPb.: Poligon, 1998. 559 s.
13. Sorokin P.A. Social and Cultural Dynamics. N.Y., 1962. Vol. 1.
53
