CC BY
34
В.А. КОВАЛЕВ
РЕСПУБЛИКА КОМИ В ЗЕРКАЛЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
Если дать задание поисковой машине по теме "Политика в Республике Коми", то получится обширный список из нескольких тысяч интернет-ссылок (проделав подобный опыт с Рэмблером в конце 2000 г., я увидел ссылки на 6201 сайт; Яндекс вообще выдает фантастическое количество - 41 246 ссылок, многие из которых повторяются). Но из этого огромного числа лишь немногие материалы имеют отношение к политическим исследованиям. Собственно ссылок, относящихся к политической науке, почти нет. Если же рассматривать литературу на традиционных бумажных носителях, то придётся признать, что Коми -это один из довольно отсталых регионов России с точки зрения развития политологии.
Политические исследования в Республике Коми (РК) за минувшее постперестроечное десятилетие показали, что они были связаны, прежде всего, с социологическими проектами. Специфика региона в этом отношении такова, что политическая наука отношений отталкивалась от исследований социологов1. Основная тематика этих работ - проблемы политики и бизнеса, протестная активность, становление политических организаций, изучение региональных элит и выборов, трансформации политического режима. Набор этот довольно традиционен и для других
1 "Социологические науки" пользуются в регионе своеобразной популярностью: так в конце 1990-х спикер ГС В.Торлопов и бывший руководитель администрации главы РК, а ныне - федеральный инспектор по Коми, А.Гришин получили, соответственно, степень доктора и кандидата социологии.
субъектов федерации; статус национальной республики также объясняет актуальность этнополитической проблематики.
В 1990-е годы "нарезка" регионов (подчас, довольно произвольная) проявилась весьма остро; местное сообщество стало замыкаться в себе. Это касается и исследователей. Регионализация РФ отразилась и на тематике научных работ провинциальных обществоведов, в которых преобладающим стал жанр area studies.
Теоретические успехи в области политических исследований в РК довольно скромны. В основном осуществлялось накопление материала для дальнейших исследований, хотя их развитие вызывает много вопросов. Надо отметить, что политология в регионах испытывает серьезные трудности с институционализацией. В вузах некоторое время предмет "политология" был обязательным (сейчас он выбирается факультетами), и в рамках курса студентам предлагался некий набор информации из области политического знания. Преподавание политологии, мягко говоря, оставляет желать лучшего, создается впечатление, что за него берутся все, кому не лень, - почему-то считается, что здесь не нужна всесторонняя и глубокая профессиональная подготовка.
Чтобы повысить авторитет науки в целом и политологии в частности, необходимо преодолеть нищету и обрести реальную независимость от власть имущих в научных и образовательных учреждениях. Научное сообщество должно стать независимым центром влияния, быть свободным в выборе тематики научных изысканий, в своих выводах и рекомендациях. Но хотя бы о дореволюционной автономии университетов в нашем государстве приходится только мечтать. К тому же политическая наука остается для Российской АН чем-то "лишним"; в республике, например, нет отдела или сектора политологии в рамках Коми НЦ УрО РосАН. Поскольку провинциальные академические учреждения сейчас имеют весьма смутные перспективы и работают во многом по заказам местной администрации, а сотрудники поддерживают свое существование за счет выполнения хоздоговорных тем, их "академизм" под большим вопросам. Вряд ли открытие подразделения поможет решить проблемы. Неизбежно встанет вопрос о кадрах и финансировании исследований. На фоне нынешней нищеты образовательных и научных учреждений, оттока квалифицированных специалистов и неясных перспектив для вузов и научных центров, их дальнейшее расширение представляется сомнительным.
Тем не менее в Сыктывкарском университете в ближайшее время планируется открыть отделение политологии. Появляются специалисты, защитившие диссертации по политологии (39). В ближайшее время планируется осуществить первый набор студентов-политологов. Потребность в такого рода специалистах, конечно, есть. Состояние преподавания общественных наук критическое; помимо подготовки студентов-политологов объективно остро стоит задача переподготовки уже работающих преподавателей. Решить проблему не удается из-за острой нехватки ресурсов.
Кроме образовательных задач перед политологами в нашей стране, и особенно в провинции, стоит и "сверхзадача" - воспитание гражданственности, распространение демократического мировоззрения, которое может основываться только на современных политологических знаниях. Но осмысленный демократический выбор пока остается далекой перспективой - современные демократические институты в РФ и регионах в основном имитируются, порождая уродливые симулакры.
Еще одна проблема, особенно актуальная для развития социально-политических исследований, - политическая обстановка в республике, характер регионального политического режима. Даже если бы вопросы материального обеспечения и автономии научных организаций были бы решены (чего в ближайшее время не предвидится), отношения между властью и наукой о власти не могут развиваться безоблачно, хотя бы потому, что характер и цели их деятельности "закодированы" принципиально по-разному. Это отдельная большая тема, отметим только, что социологи и политологи в большинстве своем не могут находиться в "башне из слоновой кости"; они имеют дело с политикой, которая по определению есть "грязное дело". Их вмешательство в политический процесс не обязательно, но соприкосновение с политической жизнью неизбежно. Конкурентная политическая среда — необходимое условие для эффективной деятельности политолога. В ситуации пресловутой "стабильности" (то есть монополизации власти лицом или группировкой) перед политическим исследователем встанет вопрос о выборе между сервилизмом и "глухой" оппозицией.
Наши наблюдения показывают, что регионы, где ведется острая политическая борьба, например Нижегородская область, имеют больше шансов для формирования и деятельности местного сообщества политических исследователей. К тому же перенос существующих противоречий в область публичной политики, делает их доступными для изучения. Демократизация предоставляет шанс для развития
политологии, иначе сами исследователи могут быть вытеснены за пределы территории изучаемого объекта - пример ученых-эмигрантов при советском режиме или некоторых интеллектуалов в Башкортостане сейчас. Если политический режим моноцентричен и имеет сильные авторитарные традиции, то деятельность по его изучению сталкивается с серьезными проблемами. Безусловно, характеристика политической обстановки в регионе очень важна для понимания проблем региональной политической науки.
Поэтому в наш обзор мы включили работы (свободные от идеологического или административного давления), в которых их авторы пытались, пусть и небезупречно, ставить и решать вопросы о причинах и сути происходящих политических событий и которые основывались на конкретных исследовательских проектах. Мы практически не принимали в расчет различного рода заказные статьи и "публикации ради публикации" (то есть традиционные тезисы или "доцентские статьи", фиксирующие "научную работу"). Институционально мы ограничиваем свой обзор источников авторством научных сотрудников и преподавателей и не рассматриваем блок работ, посвященных государственной службе, функционированию органов государственной власти, выполненных "по должности". В обзор не включены, скажем, специфические работы слушателей республиканской академии госслужбы (это учреждение выпускает свой журнал "Управление и кадровая политика") или публикации на политические темы журнала правительства республики Коми "Регион" и т.п. Заметим только, что законодательной и исполнительной властью в Коми издаются ежеквартальные бюллетени ("Вестник Госсовета РК" и "Вестник государственной службы республики Коми"), в которых речь идет о проблемах местной политики и иногда, как и в местной прессе, содержатся интересные конкретные материалы. Но к политологии они все же имеют весьма опосредованное отношение.
Стоит также отметить существование в российском обществоведении в целом противоречия между административно-иерархическим и репутационно-сетевым подходами, которое характерно, конечно, не только для отдельного региона. Первый подход в количественном отношении, безусловно, доминирует, второй открывает несравненно больше возможностей для плодотворных исследований в области политической науки, хотя и является маргинальным. Свободные политические исследования, особенно в провинции, всё же очень плохо сочетаются с наследованной от советских времен организацией научных
и образовательных учреждений и сложившихся ранее традиций в отношениях с органами власти. Публикации и исследования в области гуманитарных и социальных наук в провинции пока в основном носят чрезвычайно зауженный характер либо являются повторением банальностей. Традиции "схоластического теоретизирования" и приспособления к официозу оказались чрезвычайно живучи. Вообще, гуманитарные науки склонны воспроизводить структуры существующей власти в своей среде.
Возникновение региональных вариантов "критической теории" находится под большим вопросом. Собственно, если независимые исследования и проводятся, то они в Коми, например, являются маргинальными, выполняются либо на основе энтузиазма, либо с привлечением грантов, или же в рамках "сетевых" проектов. Разумеется, всё это не в состоянии обеспечить прочную базу для серьезной систематической работы в области политической науки.
Политическая история и этнополитология
Итак, политологические исследования в РК носят пока периферийный характер. Однако политика каким-то образом описывается и комментируется. Что касается оценки реальных событий и прогнозов, то здесь господствуют в основном журналистские материалы "с тенденцией" (частично с претензией на оппозиционность) или официоз. Вряд ли для современного российского уровня "свободы печати" - ив центре, и в регионах - возможно иное, но, повторяем, научные работы, посвященные анализу современных политических событий, в Коми сравнительно редки. Гораздо обширнее корпус исторических (или квазиисторических) публикаций.
Проблемы изучения современной политики упираются в трактовку политического прошлого. Иллюстрацией живучести традиций хронописцев истории КПСС служит книга А.Напалкова об истории представительных органов в автономии (35). Там, конечно, присутствуют дежурные оговорки о том, что выборы и деятельность Верховного Совета Коми АССР ограничивались партийными органами. Но, несмотря на это, рассматривается множество артефактов и псевдозависимостей.
Если наудачу открыть сей труд, то можно, например, прочитать, что "с принятием ЦК КПСС постановления о деятельности Советов, их организационно-массовая работа, в целом, контроль и проверка исполнения, в частности, значительно активизировались.
Совершенствовались их традиционные формы и методы, появлялись новые. Конец 60-х - начало 70-х гг. знаменуется появлением целого ряда законов о представительных органах власти, о статусе депутатов..." (35, с. 81). Такого рода пассажами наполнена вся книга, подготовленная к 60-летию представительных органов в республике.
Из публикаций на историческую тему можно назвать такое интенсивно развивающееся в республике направление, как исследования и публикация документов, касающихся репрессий коммунистического периода. По Коми здесь есть интересные работы, но их анализ не входит в число задач данной статьи.
Необходимо отметить дальнейшую провинциализацию публикаций по исторической тематике. В постсоветский период открылись новые возможности для изучения ранее запретных тем и соответствующих публикаций, то позитивно отразилось на развитии краеведческого знания о Коми. Но процесс этот, в силу общероссийских перипетий 1990-х годов и парада суверенитетов, испробованных национальными республиками в составе РФ, приводит зачастую к созданию новой мифологии. Исторический материал дает опору для культурной легитимации новых "суверенов". Вовлечение гуманитарного (исторического) знания в поле власти представляется довольно распространённым феноменом. Коми не является исключением.
С конца 1980-х годов в Коми, как и в других национальных регионах России, наблюдалась вспышка национализма титульного этноса (точнее, части его интеллигенции). Это сказалось как на республиканской политике, на принятых в республике законодательных актах, так и на публикуемых текстах, где сопрягается национальная и политическая проблематика. Возьмем, например, статью трех руководителей коми национального движения "Нация - понятие политическое", в которой отчетливо декларируются цели движения: "Будущее республики за постепенным, но твердым укреплением национальной государственности в различных её проявлениях." (1, с. 31).
В целом, некоторый всплеск национальной активности пришелся на конец 1980 - начало 1990-х годов, потом он вошел в бюрократическое русло. Властям Коми удалось приручить этот националистический импульс путем включения верхушки национального движения во властные структуры и разделения с ними привилегий, например, многочисленных поездок за рубеж. Национальная карта была удачно разыграна республиканской интернациональной бюрократией в собственных интересах в торге за полномочия с Москвой.
Как удачно замечает по сходному поводу А.В.Володин: "Наиболее отчётливо роль региональных элит проявляется в национальных республиках, где она сразу же была признана на национальном уровне, использовав для достижения власти потенциал национальных (в том числе, и радикальных националистических) движений. Тем самым, поставив под контроль деструктивную деятельность последних, она сумела добиться от Центра максимума возможных привилегий, декларирую при этом свою значимость в случае возможной эскалации конфликтов" (3, с. 37).
Вместе с тем волна национальной проблематики была всё же довольно заметной и нуждалась и тщательном и подробном изучении. Этому посвятили свои работы такие авторы, как В.И.Ильин, О.В. Котов, М.Б.Рогачев, Ю.П.Шабаев и др.
Первый съезд коми народа, его социологическая интерпретация нашли отражение в статье альманаха социальных исследований "Рубеж", начавшего выходить в Сыктывкаре с 1991 г. (32).
Имеется и ряд других интересных работ по этнополитической тематике. Статья Ю.П.Шабаева и М.Б.Рогачева (46) основана на материалах российско-американского исследовательского проекта "Предвыборная ситуация в России" и описывает электоральное поведение населения республики, процесс становления новых властных структур и деятельность коми национального движения в первой половине 90-х годов. Акцент сделан на изучении различий в электоральном поведении нескольких национальных групп и специфики восприятия ими политической реальности. Работа опирается на результаты массового опроса.
В другой статье (42) рассматривается система ценностей современной молодежи в разрезе национальных групп, прежде всего коми и русских. Оценивается отношение молодежи к проводимым в стране реформам, к различным явлениям политической жизни, их взгляды на собственное будущее. Существенное место отведено анализу воззрений молодежи на этничность и межэтническое взаимодействие. Статья опирается на результаты Всероссийского исследовательского проекта "Этнополитические представления молодежи. Формирование и функционирование", осуществленного в 1997 году. Помимо социологических методик, учёный использует сравнительно-исторический подход.
Еще одна работа (48) этого автора представляет собой расширенный вариант доклада, прочитанного на пятом всемирном
конгрессе исследований Центральной и Восточной Европы, состоявшемся в 1995 г. в Варшаве. В ней анализируются особенности этнокультурного развития финно-угорских народов России в последние десятилетия и то, каким образом этнический фактор проявляет себя в региональной политике. В статье обобщены материалы многих исследований, проводившихся в финно-угорских республиках. Использованы сравнительно-исторический, статистический,
социологический методы, интервью и наблюдения.
Ю.П. Шабаев провел сравнительные исследования в финно-угорских регионах, прежде всего они касались возникновения идеологий национальных движений (44), становления и развития национальных движений в финно-угорских республиках и автономиях (Коми, Удмуртии, Марий Эл, Мордовии, Карелии, Коми-Пермяцком автономном округе). В работе анализируются основные политические идеи этих движений, их согласованность и их исторические корни. Помимо этого, рассматривается, как само население — и прежде всего титульной национальности названных национально-государственных образований, воспринимает идеологию национальных движений. Автор опирается на сравнительно-исторический, социологический методы и метод политического анализа. Расширенный вариант статьи опубликован на английском языке (47).
Другая работа Ю.П.Шабаева (43) посвящена решению вопроса о том, можно ли считать коми и коми-пермяков одним народом. Главная ее цель состоит в том, чтобы на основе этнологических данных показать существенную разницу между этими народами, особенно в сфере этнического самосознания. Побудительным мотивом для ее написания явились политические спекуляции на эту тему, которые были характерны для национал-радикалов, в чьих требованиях значится идея воссоединения "искусственно разделенного народа". Статья опирается на сравнительно-исторический метод, а также на наблюдения и интервью.
Республика Коми была включена в поле сравнительного изучения в основном в связи с этнополитической проблематикой. В качестве примера бинарного сравнительного исследования можно привести статью А.Калабанова в МОНФовском сборнике, посвященную этнополитической ситуации в Архангельской области, в состав которой входит Ненецкий автономный округ, и Республики Коми (15). Существуют публикации, характеризующие этнополитическую ситуацию на территории проживания народа коми (45).
В 1993-1995 гг. этнополитическим проблемам республики посвятил несколько работ сыктывкарский социолог В.И.Ильин. Предметом его статьи "Ключевые факторы национальных отношений в Республике Коми" (8) явился процесс конструирования национального движения коми национальной идеологии как инструмента защиты социальных интересов. Статья написана на основе анализа прессы, документов движения титульного этноса республики, интервью с его лидерами.
Использование этнической принадлежности для получения конкурентных преимуществ в Коми, в отличие от ряда других национальных регионов России, имело свои пределы. В политической области это не удалось. В процессе принятии новой Конституции РК (ключевого момента для дальнейшего политического развития республики), описанном в очерке Ильина (10), развернулась борьба вокруг положения о необходимости для руководителя знать коми язык, которое не было принято.
Тема связи этноса и политики находит свое продолжение в статье В.И.Ильина (9) из серии исследований по прикладной и неотложной этнологии, где содержится анализ этнической составляющей первых выборов главы РК и этнополитического развития в республике.
Промежуточные итоги этнополитических исследований в РК подводит монография Ю.П.Шабаева (41). Эта работа обобщает многолетний опыт изучения этнических и этнополитических процессов у коми и коми-пермяков. Рассмотрены особенности этнополитических воззрений населения и степень их воздействия на массовое сознание и политические доктрины коми национального движения. Показан сложный и противоречивый характер развития этнополитического мировоззрения среди коми, его неоднородность.
Основное внимание в монографии уделено тому, каким образом этничность оказывала воздействие на политическое развитие Коми республики и Коми-Пермяцкого автономного округа в разные периоды времени. Значительное место уделено рассмотрению этнополитических процессов на рубеже 1980-1990-х годов. Автор показывает особенности становления коми национального движения в его взаимодействии с властями, место движения в политической системе республики. Дан критический анализ идеологии коми национального движения и национальной политики региональных властей. Отдельная глава посвящена многостороннему освещению этнополитических воззрений населения, как в целом, так и в разрезе национальных общин.
Коми национальное движение в республике естественным образом выступает как самое организованное и влиятельное, но наряду с ним существуют и другие национальные организации. Их развитие в контексте региональных этнополитических процессов за последнее десятилетие прослеживается в работе сыктывкарских авторов В.А.Ковалева и Ю.П.Шабаева (31). Сейчас этнополитическая ситуация в Коми характеризуется как довольно спокойная, хотя проблемы, конечно, есть, и их изучение будет продолжено.
Описывая политические институты...
Первые публикации, претендующие на объективный, свободный от идеологического диктата анализ, появляются в республике, как и в стране в целом, на рубеже 1980 - 1990-х годов. В 1990 г. был издан сборник "Бюрократизм и самоуправление" (2), основу которого составили материалы конференции, проведенной в Сыктывкарском университете еще в 1988 г. Само мероприятие носило не только научный, но и политический характер, а его пафос можно определить лозунгом, который несли сыктывкарские студенты во время демонстрации того же года: "Долой бюрократию из партии и комсомола!"
Ряд статей в сборнике написан на основе конкретных социологических исследований, которые стали практикой в Коми с конца 1980-х годов и первоначально проводились в основном на основе энтузиастами. Скажем, массовые опросы и интервью использовались группой В.И.Грузнова и В.И.Ильина при изучении первых свободных союзных выборов 1989 г. на территории Коми, но эти данные не были опубликованы. Всё это довольно интересно для понимания настроений, царивших в республике в тот период.
На рубеже десятилетий в центре внимания общественности оказалась проблема существования партийного государства в Советском Союзе. Этот вопрос не был обойден вниманием и на республиканском уровне (7). Анализ показывал, что партийный аппарат подменяет собой государственные органы. Разумеется, делался вывод о необходимости их разграничения, ибо именно представители партноменклатуры в регионе, после некоторой растерянности, заняли ключевые позиции во власти. По теме региональной политической стратификации опубликованы интересные работы.
Биографический метод применялся при составлении регионального справочника "Кто есть кто в Республике Коми" (11). Сбор подобной
информации позволил охарактеризовать процессы мобильности региональной административной элиты (12). Эти и другие публикации в альманахе социальных исследований "Рубеж" теперь доступны в Интернете1.
Помимо биографического метода, проводился опрос представителей региональной элиты, целью которого явилось изучение социальной мобильности административной "элиты" в переходный период. Работа на эту тему (12) содержит интересные наблюдения и выводы. Авторы показывают, что большинство выходцев из партийно-советской администрации ориентировались в своем поведении на аппаратную дисциплину. Можно сказать, что в период застоя хорошим коммунистом и аппаратчиком являлся послушный коммунист и аппаратчик, ориентированный на бюрократическую карьеру, а не на политико-идеологические ценности. Поэтому особых потрясений в региональном политическом истеблишменте смена социально-экономического строя не вызвала. Не было ни идейного кризиса, ни существенного обновления в аппаратной верхушке, хотя произошли многочисленные перестановки и переименования. Большинство руководителей администраций и министерств в РК составили выходцы из прежней номенклатуры КПСС и ВЛКСМ (частично из профсоюзов и КГБ); они же продолжают руководить республикой и сегодня.
Разумеется, после проведения приватизации и легализации частной собственности многое в их работе поменялось, не могло не поменяться. Но аппарат продолжает контролировать и ее. Методом такого контроля является взаимное конвертирование административного капитала в финансовый, переход с "поля" политики на "поле" бизнеса (13). На эмпирическом материале делалась попытка применения сетевого подхода к анализу взаимодействия власти и бизнеса в республике. Было показано наличие специфических социальных сетей для использования ресурсов из властного поля в сфере экономики, и наоборот. В статье взаимоотношение госаппарата РК и частного бизнеса рассматривается через призму теории властвующей элиты и патрон-клиентских отношений.
Следует отметить, что республика Коми не особенно интересует столичных журналистов и исследователей, по сравнению, скажем, с такими "популярными" регионами, как республика Татарстан («угроза распада РФ») или город Санкт-Петербург («криминальная столица России", "грязные
1 www.socnet.narod.ru.
технологии выборов" и т.п.). Но бывают моменты, когда региональные события оказываются в центре внимания, например, "удмуртское дело" о местном самоуправлении или кампания генерала А.Лебедя в Красноярском крае. Коми известна в России прежде всего забастовками и другими акциями протеста воркутинских шахтеров. Уже с конца 1980-х, с первых шахтерских выступлений, поколебавших устойчивость союзного правительства, об этом много писали как журналисты, так и специалисты-обществоведы. Шахтеры Печорского угольного бассейна прославились в 1998 году, когда первыми прибегли к тактике перекрытия железных дорог, а потом устроили летом-осенью длительный пикет у Дома правительства в Москве.
Перечень публикаций на эту тему, в том числе и научных, достаточно обширнен. В обобщенной форме и вместе с тем довольно детально материал изложен в монографии В.Ильина (14). В книге рассматривается история забастовочного движения (шире - акций протеста шахтеров Печорского угольного бассейна, прежде всего Воркуты) и отношение движения горняков с властями, в первую очередь федеральными. На большом эмпирическом материале, с привлечением анализа прессы, документов и использованием этнографических методов делается попытка раскрыть причины и механизмы, лежащих в основе шахтерского движения протеста.
В книге впервые в отечественной историографии содержится лонгитюдное исследование рабочего движения в одном из наиболее социально активных регионов России. Работа выполнена на стыке истории и социологии. В ее основе — архивные материалы, анализ местной прессы, многочисленные интервью и наблюдения, проводившиеся автором в период с 1992 по 1998 г. В монографии анализируется технология возникновения стихийного рабочего движения и его дальнейшая институционализации; на большом эмпирическом материале показана диалектика стихийного шахтерского протеста и социального конструирования управляемого рабочего движения со стороны профсоюзного аппарата.
Другим направлением исследований в РК, как и в других регионах, стали выборы. Электоральным исследованиям в Коми не очень повезло. Массовые предвыборные опросы, конечно, проводились, но в отличие, например, от таких городов, как Самара, Ульяновск, Екатеринбург и др., в Сыктывкаре так и не возник независимый центр, регулярно занимающийся количественными исследованиями. Опросы общественного мнения "подмяты" под себя властью и проводятся перед очередными выборами под ее патронажем. В начале и середине 90-х годов они велись как местными социологами (В.И.Ильин, П.П.Кротов, В.Г.Вячеславов и др.), так и заезжими
группами. Был наработан довольно большой материал, пополнялись базы данных, сыктывкарские социологи постепенно стали переходить от описания простейших корреляций к более продуктивному использованию пакета SPSS и сложным видам анализа.
Попытки сотрудничества социологов и властей на ниве опросов общественного мнения продолжались до примерно 1997 г. Потом администрация все чаще стала воспроизводить стиль поведения партийных комитетов. Сыграл свою роль и личностный фактор: до своей трагической гибели в 1996 г. социологические исследования в Коми активно поддерживал сотрудник информационно-аналитического центра администрации главы РК Д.Н.Литошко; при его поддержке социологам удалось немало сделать. В частности, в 1996 г. реализовать программу республиканского социологического мониторинга. По результатам опросов было опубликовано две брошюры в качестве спецвыпусков бюллетеня "Вестник ГС РК" (4; 5).
В "судьбоносном" 1996 г. наряду с настроениями электората прослеживались уровень протестной активности в регионе, ожидания избирателей, динамика доверия различным политическим институтам и др. В мониторинге предполагалось отслеживать проблемы по трем основным блокам - социально-экономическому, политическому и этнокультурному. Было сделано и несколько сопутствующих публикаций, в основе которых лежали материалы мониторинга и опросов (30; 38).
Потом социологический проект "заглох", и деньги, выделенные в 1997 г. на социологический мониторинг, "осваиваивались" группой московских "пиарцев" в контакте с администрацией1.
Стремление сохранить человеческое и профессиональное достоинство побудило региональных специалистов отказаться от унизительной роли обслуживающего персонала при заезжих "специалистах по политическому консалтингу". Сыктывкарские социологи один за другим разочаровывались в возможностях сколько-нибудь продуктивного сотрудничества с властью и уходили из сферы массовых опросов (также в виду их дороговизны и трудоемкости) в другие области: так в регионе были реализованы интересные проекты по
1 1997 год - это год досрочных выборов главы РК, проведение которых было форсировано инкумбентом в своих интересах.
жилищной стратификации, гендеру и др. - но это уже другая тема. Работа ведется в основном с применением качественных методов1.
Проведение же массовых опросов местными социологами стало большой редкостью. Со второй половины 1990-х это делается в основном "варягами", а регулярно — под руководством госчиновников своими силами. Их результаты, как правило, не публикуются и используются властями в своих интересах.
Разумеется, закрыты данные опросов, получаемые в предвыборный период социологическими службами РЯ-агентств. Иногда они в усечённом виде подаются в прессу, если их результаты выгодны "партии власти". В целом же данные строго засекречены от граждан-налогоплательщиков, на чьи деньги эти недешёвые исследования проводятся. Глава республики однажды довольно откровенно высказался по поводу этих опросов: "Я запретил публикацию. Эти документы нужны администрации для работы. Захотим - опубликуем" (40).
В общем здесь, как и в других областях, регион демонстрирует возвращение к "модели обкома", к некоему варианту квазирыночного застоя, что, разумеется, сказывается на состоянии политических исследований.
Законодательная "ветвь власти" (Госсовет) в целом отличается несколько большей открытостью, и в 1990-е годы несколько раз становилась предметом изучения. Нам даже удалось по результатам составления справочного издания подготовить главу для книги учебных материалов (20).
В статье "Новые тенденции в формировании политических интересов крупного капитала в Республике Коми" социолог П.П. Кротов показывает, что после некоторой растерянности, вызванной периодом неопределенности в российской политике (1990 - 1993), представители местной власти и "генералы" ТЭКа довольно быстро пришли в себя и заняли доминирующие позиции на выборах в Госсовет первого созыва. Они удачно воспользовались как кризисом в стране, так и патерналистскими ожиданиями населения: "То, что мы наблюдаем сейчас, это воссоединение правящей элиты в новых условиях как нового класса. Но в этот раз стремление соединить экономическую власть с политической было поддержано самим народом" (33, с. 183).
1 Материалы по этим исследованиям можно посмотреть на сайте Института региональных социальных исследований РК: www.komi.org.
Тот же автор после вторых выборов в Госсовет продолжил свое исследование в работе "Кто побеждает на выборах: нетрадиционный социологический подход" (34). Правда, сама "нетрадиционность", по мысли автора, базируется "на анализе социального состава кандидатского пула и состава избранного органа власти" (34, с. 232). Но в целом статья, написанная на материалах выборов в Госсовет РК 1995 и 1999 гг., интересна выводами из проведенного статистического анализа. Автор показывает, что на выборах в региональную легислатуру наилучшие шансы у представителей региональной власти и выдвиженцев топливно-энергетического комплекса, а кандидаты из сферы образования, торговли и финансов последовательно проигрывают выборы (34, с. 241).
До тех пор, пока власти регионов существенно влияют на положение в России, региональные политические исследования будут сохранять свою актуальность. Кроме того, декларированная демократия предоставляет все же большие возможности изучения региональных властей, чем советская власть. По проблемам политики в Коми был опубликован ряд работ, как связанных с политической социологией, так и собственно политологических.
В ряде публикаций отражены появление и деятельность политических организаций на региональном и местном уровнях, с использованием довольно значительного эмпирического материала (36; 19). При составлении справочников об общественных организациях в Коми были опрошены десятки их лидеров и функционеров. Правда, бросающаяся в глаза слабость и зависимость "партий" в регионе заставила довольно скептически оценивать их перспективы (17), а также высказать ряд критических замечаний относительно выборов по партийным спискам (24). Применительно к республике нами изучался и феномен региональной квазипартийности (27). В условиях моноцентрического режима в РК перспективы имеют пока лишь различные варианты "партии власти".
По итогам трансформации политического режима в Республике Коми за минувшее десятилетие был опубликован ряд работ (26; 28). В книге В.А.Ковалёва "Политическая трансформация в регионе. Республика Коми в контексте российских преобразований" (29) на материале документов, региональной прессы и собственных исследований рассматривается история становления нового политического режима в российском регионе, анализируются особенности политической эволюции исполнительной и законодательной власти в РК, отношение граждан к политическим изменениям и возможные перспективы развития региональной власти.
Монография посвящена анализу политических изменений в постсоветский период на примере субъекта Российской Федерации. Книга явилась результатом многолетних исследований политической трансформации в одном из российских регионов - Республике Коми. Автор рассматривает актуальные проблемы федерализма и регионализма в РФ, используя большой эмпирический материал, прослеживает трансформацию органов власти, анализирует выборы в регионе, проблемы политических организаций, "третьего сектора", а также становление местного самоуправления. Предпринимается попытка выделить основные факторы политической трансформации субъектов РФ. Намечаются возможные перспективы региональных политических исследований. Основной текст монографии сопровождается составленной автором Хроникой политических событий в регионе за 1988 - 2000 гг. Трансформация режима в РК рассматривается в контексте российской политики последнего десятилетия. Опыт подобных исследований пробуждает и рефлексию по поводу нынешнего состояния и проблем политической регионалистики в России (23).
Мониторинговые и сопутствующие проекты, проблемы местного самоуправления
В минувшее десятилетие для социальных наук было очень важно накопить эмпирический материал для дальнейших исследований, поскольку необходимо расстаться с недобрыми традициями советского обществоведения (которые и сейчас чрезвычайно живучи) и избежать ни на чем не основанных бесконечных спекуляций, общих мест и субъективизма, обеспечить возможность перехода к новым исследовательским парадигмам.
При реализации ряда проектов региональных исследований этому способствовали мониторинги, охватывающие собой несколько десятков субъектов Российской Федерации. По отношению к Коми можно выделить две такие программы:
- политический мониторинг международного Института гуманитарно-политических исследований (ИГПИ);
- публикации "Российского регионального бюллетеня" (проект Института "Восток - Запад").
В Коми до конца 1994 г. ежемесячные, а иногда и еженедельные обзоры для ИГПИ готовил В.И.Ильин. Попутно, для издания ИГПИ он написал уже упомянутую нами статью о принятии Конституции РК (10) — событии, знаменовавшем для республики конец политической
неопределенности и начало процесса консолидации регионального политического режима. В период с января 1995 г. по январь 2000 г. ежемесячные обзоры для "Политического мониторинга" писал В.А.Ковалев (16). Было подготовлено также несколько спецвыпусков мониторинга, например, по всероссийским акциям протеста в регионах.
В.Гельман и С. Рыженков, имевшие непосредственное отношение к ИГПИ, так оценивали программу "Политический мониторинг" и подобные проекты: "В целом значение этих мониторинговых проектов состоит прежде всего в создании эмпирической базы для перспективных исследований" (6, с. 153). Но, как видим, даже это в условиях авторитарной ситуации российской провинции оказывалось не совсем простым делом. Тем не менее собранный материал пригодился для учебных изданий по проблемам современной российской политики (20; 28).
Работе над мониторингами сопутствовало изучение проблем местного самоуправления в регионах — в 1990-е годы с ним связывались некоторые надежды на развитие демократии и гражданского общества в России. В сборниках, вышедших под эгидой ИГПИ, нами был опубликован ряд работ по этой теме (15; 18; 22).
Отметим, что в последнем из этих сборников был представлен материал по 21 региону РФ - наиболее широкая из известных выборок. Для этого издания мы написали очерк "Республика Коми перед муниципальными выборами" (25). В РК выборы в органы местного самоуправления длительное время тормозились и, в конце концов, их содержание было выхолощено (главы администраций утверждались с подачи Главы РК, существенно урезаны возможности местного самоуправления и т.д.).
Наряду с проектами, осуществлёнными в рамках сотрудничества с ИГПИ, по этой теме в сборнике, изданном объединением сыктывкарских социологов - Институте региональных социальных исследований РК (ИРСИ), была подготовлена статья (22). Создание ИРСИ стало попыткой наладить более гибкие и перспективные формы организации исследователей1, но недостаток людей и ресурсов затрудняет продолжение этого начинания.
Если же говорить об ИГПИ, то в начале 2000 г. выпуск "Политического мониторинга" по ряду причин прекратился.
1 ИРСИ в Интернете: www.komi.org.
Сейчас продолжает действовать проект Российского регионального бюллетеня (РРБ). В Коми корреспондентом РРБ с января 1998 г. является Ю.Шабаев. Институт "Восток - Запад", выпускающий этот бюллетень, в сентябре 2000 г. провел в Москве конференцию "Федерализм по Путину" (материалы ее пока не опубликованы), где сыктывкарский корреспондент в своем докладе рассматривал особенности новой федеративной политики на примере Коми.
К сожалению, у наших официальных научных учреждений и центров редко находятся ресурсы, и возникает стремление организовать нечто подобное. Однако есть надежда, что с 2001 года Коми будет включена в сеть этнополитического мониторинга, проводимого Институтом этнологии и антропологии РАН под руководством академика В. Тишкова.
Пример стороннего взгляда: американцы о Коми
Любопытно рассмотреть ряд источников по изучению региона, подготовленных иностранцами, далекими от местной специфики. Вообще, количество работ, касающихся Коми, может оказаться довольно значительным. Особенно часто среди их авторов представители родственных финно-угорских народов из таких стран, как Финляндия, Венгрия, Эстония. Допускаю, что в силу ряда коммуникативных проблем мы знаем далеко не все из этих исследований. Но эти публикации носят специфическую направленность — они в основном написаны в контексте историко-культурных проблем финно-угорского мира.
Отметим публикации двух американских политологов, посвященные политике и культуре в Коми, что для РК является все же
большой редкостью и даже своеобразной экзотикой. В первую очередь, это книга Рейна Таагеперы, где нашему региону отводится глава внушительных размеров (52). Новоявленные российские специалисты по политологии цитируют Р.Таагеперу с большим пиететом (Кто из политологов не знает, например, "формулы Таагеперы"?). Собственно, лишь из уважения к имени работа и упоминается в настоящем обзоре, так как критиковать ее в рамках научного дискурса не представляется возможным. Подбор материала случаен и односторонен, язык, история, культура, современное положение - всё вперемешку. Книга носит характер преимущественно очерковый по форме, а по содержанию - это уличение российского государства в угнетении и притеснении национальных меньшинств, в данном случае финно-угорских народов. В главе о Коми этому подчинено всё: от сомнений в факте создания зырянской азбуки святителем Стефаном Пермским до воспоминаний автора о том, как он, будучи юнцом, кормил свою кошку ветчиной с горчицей (аналог вынужденной ассимиляции для финно-угоров). Причем ослабление федерального центра в совокупности с общей слабостью России лишь взвинчивает обвинительный тон автора в отношении "русского колониализма".
Отрадно, что не все американские ученые столь тенденциозны. Другой американский политолог - Джеймс Александер - подходит к делу более серьезно1. Несколько сезонов он работал в Коми и проводил сравнительные исследования в Кировской области. На материалах РК он описывает проблемы плюрализма и централизации в регионе (50; 51), а также проводит сравнительный анализ политики в Коми и Кировской области. (49). Используя публикации прессы, официальные документы и интервью, автор анализирует политическую эволюцию властей и оппозиции в республике, ее отношения с федеральным центром. И хотя с рядом тезисов автора нельзя согласиться, в целом его работы достойны серьезного внимания.
Разумеется, даже добросовестные зарубежные исследования не могут заменить трудов отечественных специалистов. Политический процесс в регионе остается предметом анализа преимущественно
1 По итогам своих российских исследований он выпустил книгу: Alexander J. Political culture in post-communist Russia: Formlessness and recreation in a traumatic transition -L.: Macmillan Press, 2000.
местных ученых, которые в своей работе сталкиваются с массой проблем и трудностей.
* * *
Причины слабости и недостаточной разработанности провинциальной политологии определяется:
- отсутствием оснований для полноценной институционализации политической науки в вузовской и академической среде и негативное влияние существующих здесь традиций;
- недостатком или отсутствием ресурсов для проведения серьезных исследований;
- нищетой (проблемы выживания "работников умственного труда" особенно остро чувствуются в "глубинке");
- характерной для Коми довольно "разрежённой" интеллектуальной атмосферой (по сравнению со старыми провинциальными университетскими и научными центрами), недостатком "культурного капитала", слабостью и неустойчивостью местного исследовательского сообщества;
- характером регионального политического режима, который характеризуется в Коми как моноцентрический с сильными авторитарными тенденциями, что для его (режима) исследователей создает трудности с позиционированием и диверсификацией ресурсов;
- специфическим прессингом со стороны тайной полиции в РК по отношению к тем исследователям, которые стараются быть независимыми или подозреваются в нелояльности из-за контактов с иностранными коллегами.
Наконец, общей для России проблемой является вопрос о связи политической теории и современной политической практики. Отсутствие удовлетворительных ответов на этот общий вопрос дает о себе знать всегда, как только речь заходит о научном изучении реального политического процесса.
Если быть реалистом, то надо признать, что в большинстве случаев политолог вряд ли может претендовать на место в "башне из слоновой кости" и заниматься "чистой" наукой. Его суверенитет как исследователя, а также большую объективность проводимой им научной работы может обеспечить лишь наличие диверсифицированного спроса на результаты политологических исследований (развитого рынка в "поле политики", по терминологии П.Бурдье). Совершенно очевидно, что в
большинстве субъектов Российской Федерации такой рынок отсутствует или плохо развит. Для провинциального политолога остается, как правило, или прозябание в вузе с нищенской оплатой и необходимостью самоэксплуатации на нескольких работах, либо привязанность к крупному заказчику (от власти или бизнеса) в качестве эксперта с неизбежными требованиями лояльности и ограничениями на свободу исследований и высказываний (публикаций), несопоставимых с теми, что позволяют себе ведущие московские аналитики. И тот и другой вариант не способствует развитию независимых политических исследований.
Помимо этих общих для провинциальной науки проблем попытки политических и социальных исследований в регионе сталкиваются и со специфическими препятствиями.
"Не ослабевает интерес иностранных государств к расстановке политических сил в Республике Коми, межнациональным отношениям, экологической криминальной обстановке, приоритетной научной информации.
Попытки сбора интересующей информации зафиксированы со стороны иностранных дипломатов, журналистов, бизнесменов, учёных-социологов, религиозных миссионеров...
Большой интерес иностранцы проявили к информации о ходе недавней предвыборной кампании в Государственную Думу." - эти цитаты взяты из большого интервью начальника УФСБ по РК генерал-майора Н.Пиюкова (37, с. 13).
Легко заметить, что при такой постановке вопроса любые конкретные исследования делают учёного потенциальным кандидатом на "глубинное интервью" в "органах". Впрочем, почему потенциальным? Многие мои коллеги в провинции могут сказать о себе словами персонажа из фильма "Холодное лето пятьдесят третьего": "Позвольте представиться, "английский шпион". Не секрет, что по отношению к тем обществоведам (а их в провинции совсем немного, многие в области научных исследований не проявляет себя никак), которые не хотят мириться с уготованным им положением нищих "катедер-специалистов" и проводят конкретные исследования, хотят научиться чему-то новому и общаются с зарубежными коллегами, - по отношению к тем, кто проявляет такое "своеволие", - со стороны местных гэбистов осуществляется постоянный прессинг. Их "профилактируют" в местном УФСБ; в ходе этой "профилактики" недвусмысленные угрозы
чередуются с призывами к патриотизму, а туманные обещания помощи в устройстве судьбы сменяются предложениями стать доносчиком.
Главное, что при такой "расширительной трактовке" генералом и его храбрыми контрразведчиками своих функций, при такой абсурдной постановке вопроса совершенно теряется грань между разрешенным и запретным. Это открывает простор для тотальных подозрений и произвольных действий со стороны госбезопасности - совсем как в сталинские времена1.
Скорее всего, это можно трактовать как ведомственный произвол, не получающий на периферии должного отпора. С другой стороны, активность местных чекистов в отношении "ученых-социологов" может объясняться и характером регионального политического режима. Моноцентризм и авторитарная ситуация, сложившиеся в Коми в
1 Примечательно, что в Доктрине информационной безопасности Российской Федерации, утвержденной президентом России 9 сентября 2000 г., говорится:
Наибольшую опасность в сфере внутренней политики представляют следующие угрозы информационной безопасности Российской Федерации:
нарушение конституционных прав и свобод граждан, реализуемых в информационной сфере;
недостаточное правовое регулирование отношений в области прав различных политических сил на использование средств массовой информации для пропаганды своих идей;
распространение дезинформации о политике Российской Федерации, деятельности федеральных органов государственной власти, событиях, происходящих в стране и за рубежом...
Далее отмечается:
К числу основных объектов обеспечения информационной безопасности Российской Федерации в сфере духовной жизни относятся:
достоинство личности, свобода совести, включая право свободно выбирать, иметь и распространять религиозные и иные убеждения и действовать в соответствии с ними, свобода мысли и слова (за исключением пропаганды или агитации, возбуждающих социальную, расовую, национальную или религиозную ненависть и вражду), а также свобода литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания;
свобода массовой информации;
неприкосновенность частной жизни, личная и семейная тайна.
последнее десятилетие, монополизации власти предопределяют стремление к закрытости, тягу создавать секреты там, где их не должно быть. Тогда мы и имеем дело с ведомственным произволом или попыткой постепенно придушить альтернативные источники информации. При этом материалы, которые собирают "ученые социологи", предназначены для научных изданий мизерным тиражом, а сами попытки утаить совершенно легальные сведения в эпоху глобального информационного общества и Интернета выглядят абсурдом, или - если пользоваться терминологией, близкой вышеуказанному ведомству, - вредительством...
Но пока - это все же только фон, хотя и неприятный. Основная проблема для отечественной политической науки видится нам в другом -в связи между мировой политической теорией и российской политической практикой. Как применить одно к другому? Изучение мирового опыта и имеющегося теоретического знания в курсе политологии очень важно, но подчас это знание существует само по себе, в отрыве от реальности. Недаром при обсуждении данной проблемы на сайте журнала "Политические исследования" проф. Я.Пляйс отмечает, что курс политологии, который сегодня преподается во всех вузах России, есть, по сути дела, курс общетеоретической политологии, очень слабо связанный с российскими реалиями1.
В целом, это очень интересный и более общий вопрос. Ведь для выживания людей в отечественном экономическом, правовом, политическом пространстве требуется вовсе не "правильная теория"; она вообще весьма далека от реальности. Но при этом знания и навыки ловкого бухгалтера, адвоката или "специалиста по проведению выборных кампаний" пользуются большим спросом и оцениваются весьма высоко. Может быть, экономическая, правовая или политическая наука вообще бесполезны в условиях этого общества и государства и являются уделом неких упрямых чудаков, оторванных от жизни?..
К примеру, сейчас существуют претенциозные для провинции планы открыть отделение политология в местном университете. Но в сложившихся обстоятельствах встает вопрос, что там преподавать: обучать практике ведения избирательных кампаний, "черному РЯ", рассказывать о реальной практике политических отношений, дабы
1 http://politstudies.ru.
сделать выпускников конкурентно способными на рынке политического консультирования. Или же учить положениям абстрактной политической теории, чужеземной политической науки, которая, как и во времена советского обществоведения, будет иметь мало общего с реальностью в России и её регионах.
Список литературы
1. Бутырева Г.В., Конюхов А.К., Марков В.П. Республика Коми: национальный аспект стратегии развития // Штрихи этнополитического развития Коми Республики: Очерки, Документы, Материалы - М.: ЦЭМО, 1997. Т. 2. - 316 с.
2. Бюрократизм и самоуправление (Сб. статей) / Ред. Грузнов В.И., Ильин В.И. - Сыктывкар: СГУ, 1990. — 196 с.
3. Володин А.В. Региональный сепаратизм: проблемы теории и практики. - М.: МГУ, 1999. - 122 с.
4. Вячеславов В., Ковалев В., Шабаев Ю., Ярошенко С. Республика Коми: экономика, политика, национальные отношения (Социологический портрет весны 1996 года). // Вестн. Гос. Совета Респ. Коми (Спецвыпуск). - Сыктывкар. 1996. - № 3. - 38 с.
5. Вячеславов В., Ковалев В., Шабаев Ю., Ярошенко С. Время и бремя кризиса. Республика Коми осенью 1996 года (По материалам социол. опроса) // Вестн. Гос. Совета Республики Коми (Спецвыпуск). - Сыктывкар. 1997. — № 1. - 48 с.
6. Гельман В., Рыженков С. Политическая регионалистика: от общественного интереса к отрасли знания? // Социальные исследования в России. - М.: Полис, 1998. -С. 138-187.
7. Ильин В.И. Партийный и государственный аппарат: проблемы разграничения функций // Региональные проблемы социально-экономического развития северного экономического района / Ред. Витязева В. А. - Сыктывкар: СГУ, 1990. - С. 22 - 29.
8. Ильин В.И. Ключевые факторы национальных отношений в Республике Коми // Регионология. - Саранск, 1994 - № 1. - С. 23 - 37.
9. Ильин В.И. Республика Коми: этнос и политика // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. - М.: Институт этнологии и антропологии РАН, 1995. — № 83.
10. Ильин В. Республика Коми. Национальные проблемы и конституционная реформа // Очерки российской политики (Исследования и наблюдения 1993 - 1994 гг.). - М.:ИГПИ, 1994. - С. 102 - 111.
11. Ильина М., Ильин В. Кто есть кто в Республике Коми: Справочник. - Сыктывкар: СыктГУ, 1997. — Вып. 2. — 242 с.
12. Ильин В.И, Хосуева Н.В. Социальная мобильность региональной административной элиты в переходный период // Рубеж: Альманах социальных исслед. - Сыктывкар. — 1997. — Вып. 10/11. - С. 124 - 138.
13. Ильин В. Власть и бизнес: сетевое взаимодействие // Бизнес в Республике Коми: теория и практика / Под ред. Соренсена О. И др. - Сыктывкар: СГУ, 1998. -С. 43 - 66.
14. Ильин В.И. Власть и уголь: шахтерское движение Воркуты (1989 - 1998 гг.). - Сыктывкар: СГУ, 1999. - 272 с.
15. Калабанов А. Этнополитическая ситуация в Архангельской области и Республике Коми и развитие федерализма в России // На путях политической трансформации (Полит. партии и полит. элиты постсоветского периода). - М.: МОНФ, 1997. —Вып 8, ч. 1. — С. 184 - 206.
16. Ковалев В.А. Республика Коми (Ежемесячные обзоры: янв. 1995 - янв. 2000) // Политический мониторинг - М.: ИГПИ, 1995 - 2000.
17. Ковалев В.А. Политические партии и электоральные процессы на территории Республики Коми в ходе выборов 1995 - 1996 годов // Социальное взаимодействие и политические процессы на территории. - Кемерово, Кузбасвузиздат, 1997. — Ч.2. - С. 206 - 209.
18. Ковалёв В.А. Проблемы самоуправления в Республике Коми: социологический аспект // Местное самоуправление: теория и практика /Сост. и ред. Люхтерхандт Г. — М.: Фонд Ф.Науманна. 1996. - С. 160 - 167.
19. Ковалев В. Партии и общественные организации в политической жизни Республики Коми. - Сыктывкар: Коминформ, 1997. - 124 с.
20. Ковалев В. Республика Коми // Органы государственной власти субъектов Российской Федерации: Учеб. материалы / Ред. Гельман В. и др. - М.: ИГПИ, 1998. - С. 83 - 91.
21. Ковалёв В. А. Проблемы местного самоуправления в Республике Коми (1996 - 1997) // Местное самоуправление в современной России: Политика, практика, право / Под ред. Рыженкова С. — М.: МОНФ. 1998. — С. 45 - 52.
22. Ковалёв В. Социально-политические проблемы становления местного самоуправления (На примере Республики Коми) // Республика Коми: власть, бизнес, политика. - Сыктывкар, ИРСИ, 1998. - С. 54 - 100.
23. Ковалев В.А. Политическая регионалистика как новое направление исследований в российском обществоведении. — Препринт. - Сыктывкар: СГУ, 1999. - 18 с.
24. Ковалев В.А. Мажоритарная или пропорциональная система // Университетская политология России. (Сб. статей). - М.: Полис, 1999. - С. 244 - 247.
25. Ковалёв В.А. Республика Коми перед муниципальными выборами // Реформа местного самоуправления в региональном измерении. По материалам из 21 региона Российской Федерации / Под ред. Рыженкова С. , Винника Н. - М.: МОНФ, 1999. - С. 520 - 543.
26. Ковалёв В.А. Власть и выборы в Республике Коми. Некоторые аспекты становления регионального политического режима в 1990-е годы // Стратификация в России: история и современность: Сб. науч. тр. - Сыктывкар: СГУ, 1999. - С. 96 - 121.
27. Ковалёв В. Квазипартийность в регионе, Казус Республики Коми и общероссийская ситуация // Рубеж: Альманах социал. исслед. - Сыктывкар. — 2000. — № 15. — С. 211-230.
28. Ковалёв В. Административная мобилизация избирателей в Республике Коми // Выборы и партии в регионах России / Под ред. Люхтерхандт-Михалевой Г., Рыженко-ва С. — М.; СПб.: ИГПИ, 2000. - С. 228 - 241.
29. Ковалёв В.А. Политическая трансформация в регионе. Республика Коми в контексте российских преобразований. - Сыктывкар: СГУ, 2001. - 282 с.
30. Ковалёв В.А., Шабаев Ю.П. Оценка конфликтного потенциала в Республике Коми // Регионология. — Саранск, 1997. — № 3. - С. 199 - 207.
31. Ковалёв В.А., Шабаев Ю.П. Национальные организации и этнополитические процессы в Республике Коми // Стратификация в России: история и современность: Сб. науч. тр. -Сыктывкар: СГУ, 1999. — С. 82 - 95.
32. Котов О. В., Рогачёв М.Б. Первый съезд коми народа: социологический аспект // Рубеж. - Сыктывкар, 1991. — № 1. - С. 51 - 75.
33. Кротов П. Новые тенденции в формировании политических интересов крупного капитала в Республике Коми // На путях политической трансформации (Политические партии и полит. элиты постсов. периода) - М.: МОНФ, 1997. — Вып. 8, Ч. 1. - С. 177183.
34. Кротов П. Кто побеждает на выборах: нетрадиционный социологический подход // Рубеж. -Сыктывкар, 2000. — № 15. - С. 231-241.
35. Напалков А.Д. Представительные органы государственной власти Республики Коми: опыт конкретно-исторического анализа. - Сыктывкар: Коми НЦ УрО РАН, 1998. - 178 с.
36. Партии и общественные организации в Республике Коми / Сост. Ковалев В.А. -Сыктывкар: КФ ЦИММЭП, 1995. - 112 с.
37. Пиюков Н. Без сильной экономики страна не сможет быть независимой" // Регион -Сыктывкар, 2000. — № 2. - С. 12 - 13.
38. Президентские выборы 1996 года: электоральная динамика в Республике Коми / Сост. Ковалев В.А. - Сыктывкар: СГУ, 1997. - 20 с.
39. Пуриш Н.В. Элиты и лидерство в России. Опыт политического анализа: Автореф. канд. полит. наук. - СПб: СпбГУ, 1999. - 18 с.
40. Спиридонов Ю. В отставку не уйду! // Трибуна - Сыктывкар, 2000. — 4 авг.
41. Шабаев Ю.П. Этнокультурное и этнополитическое развитие народов Коми в ХХ веке. - М.: ЦИМО, 1998. - 376 с.
42. Шабаев Ю.П. Республика Коми: время кризиса и этнополитические воззрения молодежи // Идентификация идентичностей: Этнополитический ракурс. — М., 1998. — Т. 2. — С. 91-112.
43. Шабаев Ю. Этническое самосознание народов коми: основа интеграции или база дезинтеграции // Рубеж. - Сыктывкар, 1998. — N 12. - С. 193-208.
44. Шабаев Ю.П. Идеология национальных движений финно-угорских народов России и её восприятие общественным мнением // Этногр. обозрение. — М., 1998. - N 3 -С. 119-128.
45. Шабаев Ю.П., Рогачев М.Б., Котов О.В. Этнополитическая ситуация на территории проживания народов коми // Исследования по прикладной и неотложной этнологии. -М.: Ин-т этнологии и антропологии РАН, 1994. - 48 с.
46. Шабаев Ю.П., Рогачев М.Б. Этнополитическая ситуация в Республике Коми: эволюция власти и электората // Развивающийся электорат России. - М: ЦЭМО, 1996. — Т.3. -С. 101-136.
47. Shabaev Y.P. National development and politics in the Finno-Ugric Republics of Russia // National identities and ethnic minorities in Eastern Europe / Ray Taras ed. - L. : Macmillan Press, 1998. - P. 179-189.
48. Shabaev Y.P.National movements in the Eastern Finnic Republics of Russia // Anthropology & archeology of Euroasia. A journal of translation. — Fall, 1998 - Vol. 37, N 2. — Р. 48-78.
49. Alexander J. Surveying attitudes in Russia. A Representation of formlessness // Communist a. Post-communist studies. — Los Angeles, 1997. — Vol. 30, № 2. - Р. 107 - 127.
50. Alexander J. Centralization in Komi politics //IEWS research report - Internet edition. -Vol. 3, № 20 (May 21, 1998).
51. Alexander J. Pluralism in the Komi Republic? Overcoming executive resistance // Demokratizatsiya. — Vol. 7. — № 3. — P. 370-382.
52. Taagepera R. Komimu: the northernmost alphabet // The Finno-Ugric republics and the Russian state. - N.Y: Routledge, 1999. - P. 294 - 336.
