CC BY
152
А. А. Пивоваренко (Москва)
Республика Хорватия и миротворцы ООН в 1992-1993 гг.
В статье анализируются взаимоотношения миротворческих сил ООН (УНПРОФОР или СООНО) с противоборствующими сторонами хорватской войны 1991-1995 гг. — хорватами и кра-инскими сербами. Неготовность обеих сторон к заключению мира определила продолжение противоборства, несмотря на наличие международных посредников.
Ключевые слова: Хорватия, Республика Сербская Краина, УНПРОФОР, Франьо Туджман, Милан Бабич, Слободан Милошевич, план Вэнса.
В российской историографии, посвященной событиям югославского кризиса, весьма подробно изучаются как события 1991 — начала 1992 гг. (референдумы о независимости, распад государства, сербо-хорватский конфликт лета-осени 1991 г., эскалация конфликта в Боснии весной 1992 г.), так и 1994-1995 гг. (развязка кризиса в Хорватии и Боснии). Располагающийся между ними полуторагодовой период с середины 1992 г. по конец 1993 г. остается в тени.
Между тем, изучение новых источников (воспоминания и мемуары миротворцев, документы, вышедшие из-под делопроизводства Республики Сербская Краина1 и Республики Хорватия) позволяет осветить этот временной отрезок более предметно. Эти источники, наряду со старыми и относительно новыми историографическими работами, позволяют исследовать тему югославского кризиса в 19911995 гг. с разных позиций.
В данной статье будет показано, как миротворческие силы ООН обеспечивали исполнение условий Сараевского мирного соглашения (2 января 1992 г.) и мирного плана Вэнса2. Этот вопрос является ключевым для понимания того, как хорватское правительство во главе с Франьо Туджманом смотрело на проблему восставших сербских территорий. Его исследование позволит показать всю сложность ситуации, в которую попали силы ООН в Хорватии, да и на Балканах в целом. Также станет возможно подойти к проблеме отношения хорватов к собственной государственности, еще молодой, но уже стра-
дающей от неполноценности в связи с нежеланием более чем 580-тысячного сербского населения3 жить в рамках независимой Хорватии. А также показать, к каким методам для разрешения возникшего в связи с этим комплекса проблем прибегал официальный Загреб.
С ратификацей Сараевского договора о прекращении огня между силами хорватских войск и Югославской народной армии (ЮНА) началась реализация разработанного еще в декабре 1991 г. плана Вэнса. Прямым следствием этих процессов стало принятие СБ ООН резолюции № 743 от 21 февраля 1992 г., предусматривавшей создание Сил Организации Объединенных Наций по охране (СООНО или UNPROFOR) с мандатом сроком на двенадцать месяцев4.
После того как в районы сербо-хорватского противоборства, разгоревшегося в конце марта 1991 г., а в августе с вовлечением сил ЮНА и началом битвы за Вуковар принявшего размах полномасштабной войны, стали прибывать миротворческие силы ООН, характер конфликта в регионе изменился. Боевые действия стали менее активными, крупных территориальных изменений не происходило. Но начиная с мая 1992 г. хорватские вооруженные силы стали проводить небольшие наступательные операции, направленные на достижение постепенного изменения стратегической ситуации в свою пользу. Столкновения в основном носили локальный характер, но имели большое значение для хорватской стороны, причем не столько военное, сколько политическое. «Хорваты потеряли власть над Краиной, они желали ее вернуть любой ценой, вот почему для них не было приемлемо прекращение огня и мирное решение противоречия», — отмечает хорватский исследователь Н. Барич5.
Возникает вопрос: чем объясняется весьма агрессивная реализация этих устремлений, если еще 23 января 1992 г. глава хорватского правительства Франьо Грегурич в рамках трехсторонней встречи с Генеральным секретарем ООН Б. Бутросом Гали и президентом союзного комитета СФРЮ Бориславом Йовичем, выражал «готовность сохранить перемирие» и просил направить в регион миротворцев?6
Ответ кроется в изменении статуса хорватских земель в рамках международного законодательства. Еще 19 декабря 1991 г. Хорватию признала Исландия, а к 23 декабря закончила процесс признания Германия7. Принятие же Хорватии в ООН, состоявшееся 22 мая, сделало существование государства законным в общемировом масштабе.
Именно этими доводами объясняет территориальные притязания и хорватская историография. «В октябре и ноябре 1991 года, несмотря на завоевания юго-сербов, мощное наступление против
Хорватии было остановлено. Хорватская военная, политическая и моральная победа сделала международное признание очевидным, а агрессору пришлось пересмотреть свои военные и политические цели», — отмечает З. Балетич8. «Эта военная, политическая и моральная победа приблизила Хорватию к международному признанию, а агрессору пришлось пересмотреть свои военные и политические цели, что выразилось в отказе от покорения всей Хорватии и ограничении лишь теми территориями, которые, как он полагал, должны были войти в состав Великой Сербии», — соглашается с ним Г. Никич, подразумевая под «великосербским проектом» подчинение Белграду территорий РСК9.
По мнению хорватских исследователей, пришедших к такому выводу еще в ходе войны (обе работы были написаны в 1993 и 1994 г. соответственно), Сараевское соглашение стало политическим буфером, который уберег страну от реинтеграции в состав Югославии и обеспечил Загребу независимый дипломатический статус. Международная же «полоса признания», закончившаяся 22 мая с принятием Хорватии в ООН, сделала существование государства законным. После того, как этот своеобразный минимум был выполнен, пришло время сосредоточиться на восстановлении территориальной целостности. Тем более что, как отмечает работавший позднее с автором мирного плана С. Вэнсом лорд Д. Оуэн10, основой для соглашения стали югославские республиканские границы 1945 г., по которым земли с преобладающим сербским населением относились к Социалистической Республике Хорватия11.
Хорватское видение мирного плана воплотилось и в словах президента страны Ф. Туджмана: «Я уверен, что миротворческие силы ООН помогут моей республике вернуть территории, потерянные во время войны. Если силы ООН не смогут обеспечить возвращение этих территорий, тогда их вернут сами хорваты»12. Стоит добавить, что принятие Туджманом условий Сараевского перемирия и мирного плана Вэнса стало хорошим показательным жестом в адрес международного сообщества. Этот жест продемонстрировал, что хорватские власти готовы к сотрудничеству, хотя внутри страны к соглашению относились критически. Критике подвергалась, в частности, интерпретация, данная одним из авторов плана перемирия М. Гулдингом, из которой следовало, что «законы республики Хорватия в зонах защиты ООН недействительны»13.
Для сербской стороны вопрос о плюсах и минусах мирного договора стоял сложнее. С одной стороны, признание «зон защиты» по
плану Вэнса позволило образованной 19 декабря 1991 г. территории под названием Республика Сербская Краина с центром в Книне получить некое юридическое право на существование. Это понимало сербское население непризнанной республики, которое в отличие от хорватов радостно встретило решение о приходе миротворческих сил ООН14. С другой стороны, дипломатическое положение сербского образования было неочевидным.
Не случайно руководство РСК во главе с М. Бабичем приход миротворцев восприняло настороженно. В своем письме С. Милошевичу, одному из главных инициаторов принятия плана Вэнса, Бабич пытался доказать, что формулировка соглашения подразумевает, что Краина не является независимой, а лишь носит статус территории Хорватии под защитой ООН. Он писал: «Хорватская правовая система не признает существования сербов. Принимая во внимание исторический опыт и нынешние преступления тех, кто создал эту государственно-правовую систему, можно ожидать, что в скором времени произойдет соответствие действительности с данной навязанной установкой. В случае если план Вэнса будет принят, они полностью осуществят свой план по этнической чистке Хорватии»15.
План Вэнса для руководства РСК был невыгоден еще по одной причине. Соглашение позволило Белграду вывести с территории Краины силы ЮНА, что было важно в условиях разгорающегося конфликта в Боснии и Герцеговине. С прекращением помощи со стороны Белграда бремя обороны республики ложилось на плечи Книна. Не случайно Бабич расценил решение о выводе ЮНА как «недопустимое»16.
Итак, после дипломатической перегруппировки 1991/1992 гг. на повестке дня перед сторонами возникли следующие задачи. Загреб желал вернуть утраченные территории Сербской Краины. В ее столице Книне царила меньшая определенность. С одной стороны, существовало желание воссоединиться с остальными сербскими землями. С другой стороны, с принятием плана Вэнса для восставших сербов начинался период борьбы не за независимость, но за свои политические права в рамках хорватских границ. Это усугублялось и тем, что официальный Белград не признал РСК как независимое государство17, что делало невозможным пересмотр плана Вэнса в области юридического статуса сербских районов. Реализация политических и военных планов корректировалась фактором присутствия миротворческих сил ООН.
Одной из первых свой контингент в регион направила Россия. 6 марта 1992 г. Верховный Совет РФ принял решение о выделении
в состав сил ООН одного пехотного батальона численностью в 858 человек18. Уже в середине апреля он расположился на территории между городами Вуковар и Осиек. Вполне естественно, что российский контингент был тепло встречен местным сербским населением. Как рассказывает один из участников событий полковник Левченко, сербы всячески помогали российским солдатам (наиболее красноречив поступок одного из жителей, который предоставил для расквартирования свой трехэтажный особняк)19.
Встречная реакция была взаимной. «Российские десантники привыкают к новому статусу ооновца... В разговоре, особенно в начале, настойчиво подчеркивают свою нейтральность. Но потом не скрывают, что им особенно приятно помогать „братьям-славянам"»20. Дипломатическая формулировка корреспондента журнала «Новое время» подтверждается более прямыми словами одного из участника событий от российской стороны, опрошенного автором статьи лично. «Несмотря на официальные формулировки, нам были ближе сербы. Сербы относились к нам очень хорошо, мы в гости к ним ходили, и они к нам в гости ходили. Они были очень гостеприимны. С хорватами мы общались на уровне «Привет-до свидания», в гости они нас не звали, да мы и сами не собирались к ним идти»21. Таким образом, на бытовом уровне нейтральные настроения заменялись более естественными для военного времени теплыми взаимоотношениями с очевидными «друзьями» и холодными с возможными «недругами».
О том, что отношение к российским миротворцам со стороны хорватов было весьма прохладным, говорит интервью полковника В. Н. Логинова — командира российского батальона в Хорватии («Русбат-1»), данное журналу «Русский вестник». Основная мысль беседы состояла в том, что в отношениях с хорватами постоянно чувствовалась напряженность. «С хорватской стороны постоянно осуществлялись обстрелы как из минометов, так и из стрелкового оружия. Это самые настоящие провокации, которых было очень много — почти каждые сутки, в основном ночью»22. Логинов детально говорил о преступлениях в отношении мирного сербского населения и о нечистоплотности со стороны хорватских журналистов, публиковавших ложные сведения о русбате. При этом полковник подчеркивал следующее: «Никто не может сказать, что наш батальон занимал просербскую или прохорватскую позицию, мы нейтральны. У нас был четкий план, который мы выполняли» 23.
Распространялось ли это только на российских солдат в силу опасений их возможной близости к сербской стороне? Вряд ли. Об
этом можно судить по военной активности в регионе в период 19921994 гг. По не лишенному иронии сообщению одного из главных военных руководителей миссии генерала Макензи, «в зонах защиты сравнительно спокойно, в день происходит всего лишь 100-200 слу-
24
чаев нарушения огня» .
Таким образом, хорватская сторона, несмотря на перемирие и на присутствие сдерживающего фактора в лице УНПРОФОР, от своих планов в отношении сербских земель не отказалась. На практике попытки реинтерации воплотились в 1992-1993 гг. в ряде военных операций:
• 21-22 июня 1992 г. — наступление на Милевацком плато (район городов Крк и Дрниш). Цель — освободить хорватскую деревню Милевцы, находившуюся на сербской территории. Итог — хорватская армия захватила искомые районы.
• 1-13 июля, 20-25 сентября 1992 г. — наступления в районе Дубровника. Имели цель отодвинуть войска ЮНА для того, чтобы усложнить сербской артиллерии обстрелы города. Итог — сербы вывели войска из районов Конавле и Превлакского полуострова (восточнее и юго-восточнее Дубровника).
• 27-28 января 1993 г. — успешное наступление с целью захвата Перучской плотины.
• 22 января — 10 февраля 1993 г. — операция в районе города Масленица. Цель — захватить территории в северной Далмации для того, чтобы отодвинуть войска ЮНА от Задара, Биограда, Шибени-ка. Итог — успешное наступление хорватских войск.
• 9-17 сентября 1993 — операция в Медакском анклаве (г. Го-спич). Цель — захватить данный район. Итог — стратегический успех, однако вмешательство канадских миротворцев заставило хорватов вернуться на исходные позиции.
За короткий промежуток с января по апрель 1992 г. хорваты изменили свое отношение к миротворцам. Из гаранта сохранности их государственности миротворцы стали помехой для ее полномасштабного возрождения. Отношение к миротворцам стало меняться и у сербов Краины. Если в период прибытия миротворцев сербское население выказывало им поддержку25, а военные проявляли уважение (текст приказа командира одного из подразделений гласит: «Мы должны показать силам УНПРОФОР своим поведением и личным примером то, что наше подразделение хорошо организовано, упорно, дисциплинированно, культурно и цивилизованно»26), то вскоре настроения изменились. Уже в июле 1992 г. происходят стихийные
митинги недовольных, а командование сербских сил отдает распоряжение отменить проведенную частичную демобилизацию и заново вооружить население в связи с «возможной интервенцией НАТО» 27.
Как действовали в обстановке охлаждения отношений сами «голубые каски»? Рассказ Б. К. Ракитина о наступлении на Милевацком плато лучше всего показывает суть происходившего. «За несколько дней до атаки хорваты попросили отказаться от любых боевых действий на период проведения фестиваля детских театров в Шибенике. Сербы дали слово не воевать и отпустили большую часть солдат с позиции домой на побывку. В окопах осталось всего 30% солдат. В день открытия фестиваля хорваты начали наступление. Они легко прорвали сербскую оборону и заняли все плато. Сербы из глубины своих позиций артиллерией остановили продвижение хорватов. Штаб приказал следить за перемещением сербской техники. Куда затем попадали эти сведения, не знаю. Но как показывает мой опыт, высока вероятность того, что они попадали и к хорватам»28.
В данной ситуации у миротворцев ООН было два выбора. Либо самоустраниться, чувствуя свою беззащитность (они были вооружены лишь легким стрелковым оружием) и беспомощность. Либо принять бой, как это произошло во время операции в районе анклава Медак. Канадские и французские миротворцы под командованием подполковника Д. Кельвина приняли бой и более суток сдерживали хорватское наступление. «По оценкам канадских военных, эта операция была крупнейшей битвой Канадской армии за всю послевоенную историю»29. Операция повлекла за собой многочисленные жертвы среди сербского населения. Отметим, что канадские военные собрали информацию о преступлениях, совершавшихся в анклаве против мирных жителей, однако она не была предана огласке30.
Как бы ни поступили солдаты «голубых касок», их выбор был ограничен. Миротворцы прибыли в Хорватию для того, чтобы осуществлять соблюдение мирного соглашения, не более того. Их штатная организация и техническое оснащение были направлены для решения именно этой задачи, а не остановки наступающих сил, в распоряжении которых были танки и бронетехника. Безусловно, не было и никакого желания умирать на чужой войне.
Сам вопрос вооруженного нападения вряд ли стоял бы на повестке дня, если бы летом 1992 г. международное сообщество политическими методами добилось исполнения своих требований, ограничивающих военную активность. Речь идет о резолюциях СБ ООН № 762 (13 июня) и № 764 (13 июля), в которых требовалось «прекра-
тить враждебные военные действия в пределах охраняемых районов Организации Объединенных Наций», отвести вооруженные силы на исходные позиции и «урегулировать свои разногласия через политическое решение проблем в регионе на основе переговоров»31. Но хорватские наступления все равно продолжались, а сербы назвали резолюции «мертвым словом на бумаге»32.
Вполне возможно, для того чтобы обуздать все противоборствующие стороны, необходимо было пустить в дело угрозу экономического либо военного характера. Однако этого не было сделано, да и вся политика ООН вплоть до носившего односторонний характер вовлечения в конфликт сил НАТО в феврале 1994 г. показывает, что вряд ли организация была готова пойти на столь бескомпромиссный шаг.
Между тем, слабость как в политике охлаждения пыла нарушителей, так и в реализации мирного соглашения, была быстро обнаружена критиками. В сербской историографии претензии к миротворцам состоят в том, что они не только допустили хорватские нападения, но и запрещали сербской стороне наносить удары по хорватским позициям33. Хорватская сторона обвиняет посреднические войска в слишком долгом процессе размещения, непрепятствовании обстрелам городов Осиек и Дубровник, допущении этнических чисток и других преступлений, совершенных против хорватского на-селения34, а также в том, что ООН не ограничила перемещения сербских сил на хорвато-боснийской границе.
Очевидно, что эпизоды каждого из перечисленных явлений имели место. И с сербской, и с хорватской стороны проявления национальной нетерпимости, стремление доказать правоту с помощью оружия и нанести врагу максимальный урон имели губительные последствия для населения, материальных ценностей, архитектурных памятников и репутации сербов и хорватов в глазах мировой общественности.
Вместе с тем, не стоит забывать, что обе стороны извлекали и выгоды из присутствия международных сил. Хорватские войска могли беспрепятственно концентрировать силы и наносить удары благодаря относительному оперативному спокойствию, созданному «голубыми касками». Для сербов присутствие миротворцев также несло выгоду, ведь теперь они находились под защитой ООН35. Используя защиту УНПРОФОР, они могли продолжать строительство собственного государства. «Подразделения СООНО в секторах помогали сербам в налаживании мирной жизни — раздавали бен-
зин во время посевной, помогали с лекарствами, сотрудничали по хозяйственным вопросам. Это не могло не вызвать гнев у простых хорватов, тревогу у официальных властей, понимавших, что интеграция этих областей в Хорватию может затянуться», — отмечает Е. Ю. Гуськова36. Не исключено, что в ходе этого процесса находилось место и для изгнания несербского населения.
О чем можно говорить уверенно: если бы не присутствие УНПРОФОР, то количество преступлений, совершенных обеими сторонами в 1992-1993 гг., было бы гораздо большим. Благодаря работе миротворцев проводились встречи сербской и хорватской сторон, в ходе которых решались насущные вопросы, связанные с прекращением огня, отводом войск, разминированием и налаживанием коммуникаций. Присутствие ООН помогло появлению определенной кооперации между хорватской и сербской сторонами, которая приводила, например, к появлению возможности для сербов и хорватов пересекать линию фронта, чтобы навестить родственников37 или перевезти больных38.
Самым лучшим примером того, что на местах представители «голубых касок» пытались честно выполнять свою работу, является деятельность полицейских ООН. Они работали преимущественно в так называемых «Розовых зонах» (РОООН) — районах, не входящих в «зоны защиты», в которых проживали преимущественно сербы39. Официально задача полицейских состояла в том, чтобы сгладить противоречия в зонах, снять напряженность и подготовить их интеграцию в состав Хорватии. На практике же им пришлось следить за поддержанием правопорядка и помогать местному населению. Отметим, что состав полицейских работников был интернациональным, что отличало их от военных (вместе могли работать одновременно русский, ирландец, датчанин, кениец, египтянин и бенгалец). Что интересно, служители правопорядка не имели огнестрельного вооружения, притом что им приходилось бывать в ситуациях, в которых оружие было бы весьма кстати40.
Поскольку официальная задача, состоявшая в «контроле за поддержанием правопорядка с уделением особого внимания благополучию любых групп меньшинства в этих районах»41, была сформулирована весьма расплывчато, поначалу полицейские слабо представляли, как они будут выполнять свою работу, при том что местное население относилось к ним настороженно42. Однако впоследствии многие из них делом завоевали расположение у местных властей, вовремя предотвращая провокации с целью разжечь национальные
противоречия и оказывая помощь простому населению. «... Самый главный смысл нашей работы был в том, что мы своим присутствием давали людям хоть маленькое, зачастую иллюзорное, но такое необходимое для жизни чувство защищенности, или было бы, наверное, правильнее его определить — неброшенности. Что означает приезд белой полицейской машины с буквами иК на борту в глухую югославскую деревеньку? Это и новости с «большой земли», и продукты питания из гуманитарной помощи, и возможность передать письмо и записку родным. Это — шанс переправить роженицу в больницу, рассказать о вылазках бандитов, о болезнях скота, об отсутствии стройматериалов для ремонта дома, газет, медикаментов, школьных учебников. Просто возможность увидеть новые лица, поговорить с людьми, которых не надо бояться и от которых не надо прятаться в лесу», — судит на основе личного опыта один из командиров интернациональных полицейских станций подполковник В. А. Воробьев43.
Итак, в период с 1992-1993 гг. ситуация в регионе характеризовалась следующим образом. Несмотря на присутствие международных посредников хорватская и сербская стороны, перегруппировав силы, продолжили противоборство. Это стремление было естественным, ведь ни одна из сторон свои стратегические задачи еще не решила. Если у правительства Республики Сербская Краина во главе с М. Бабичем имелись сложности даже с их определением: Сараевское перемирие и мирный план Вэнса оставляли им лишь один выбор — бороться за политические права этнического меньшинства в рамках хорватских границ, то у Загреба определенность в планах была гораздо большей. В ходе дипломатической перегруппировки зимы 1991/1992 гг. хорватское правительство посчитало, что международное сообщество легитимизировало существование их государства в границах бывшей Социалистической Республики Хорватия. Это давало право на законных основаниях бороться за восстановление хорватского законодательства на восставших сербских территориях, то есть за их реинтеграцию.
Присутствие миротворческих сил ООН повлияло на реализацию планов лишь условно. С одной стороны, противоборство в исследуемый период стало менее активным и разворачивалось вокруг небольших по площади спорных районов. При этом во времена затишья военные, полицейские и дипломаты в целом добросовестно выполняли свою работу, пытались всячески наладить мирное взаимодействие. Когда же вновь говорили пушки, возникали многочисленные и яростные претензии к миротворцам со стороны хорватов и
сербов. Это недовольство было продиктовано желанием решить свои тактические задачи за счет УНПРОФОР, ведь в действительности стороны еще вряд ли были готовы к заключению мира.
Вместе с тем, миротворцы, по-видимому, не имели необходимого плана действий на случай военного обострения. Не была выработана единая линия поведения по отношению к воюющим сторонам. В итоге ситуация в регионе начала постепенно ухудшаться. Если в 1992 г. следствием невозможности обеспечить мир стал рост недоверия со стороны сербского населения и увеличение численности армии РСК44, то в начале 1993 г. эффект от миротворческих усилий был фактически сведен на нет. Следствием этого стал всплеск насилия. «Хорваты, оставшиеся в РОООН, во многих случаях подвергались безжалостному преследованию, испытывали страдания в результате убийств, нападений, угроз, вооруженных ограблений и поджогов. Сложилась трагическая в гуманитарном отношении ситуация, которая полностью идет вразрез с обязанностью СООНО (УНПРОФОР). стремиться к обеспечению совместного проживания хорватских и сербских общин», — характеризовал ситуацию доклад Генерального секретаря ООН Б. Бутроса Гали от 15 мая 1993 г.45.
Следствием падения авторитета УНПРОФОР стало появление вопиющих актов нападений на сотрудников миссии и их убийства46. В итоге, к концу 1993 г. миссия ООН в Хорватии попала в тяжелую ситуацию, из которой существовало три выхода:
Первый — остановить деятельность мандата и пустить ситуацию на самотек. «В момент, когда имеется огромный спрос на деятельность Организации Объединенных Наций по поддержанию мира во всех районах мира, представляется ненормальным, что нынешнее развертывание СООНО представляется как неудовлетворительное обеими сторонами», — предлагал Генеральный секретарь ООН Б. Бутрос Гали в докладе от 15 мая 1993 г.47.
Второй — принять хорватскую либо сербскую сторону в процессе разрешения конфликта. Это решение фактически поставило бы УНПРОФОР в состояние войны с одной из сторон.
Третий — оставить УНПРОФОР в текущем положении, без изменения мандата, однако несколько увеличить военный потенциал миссии. «Единственным оправданием для этого варианта является высокий риск, связанный с двумя другими вариантами», — отмечал Б. Бутрос Гали в том же докладе от 15 мая 1993 г.48.
Как видим, руководители миссии, Совет Безопасности и Генеральный секретарь ООН решили выбрать вариант невмешательства
в надежде на то, что верное решение подскажет логика развития ситуации. К концу 1993 г. решение пустить ситуацию на самотек представлялось логичным, ведь в это же время юго-восточнее, в Боснии и Герцеговине, разворачивались события, не менее сложные по своему характеру, но гораздо более кровавые по сути. Но, выбрав этот вариант, ООН отказалась и от роли авторитетной для сербов и хорватов силы, к которой стоит прислушиваться. Объединенные Нации, потерпев неудачу в Хорватии в 1992-1993 гг., предоставили право определять карту бывшей Югославии региональной организации — НАТО. Она, руководствуясь собственными стратегическими интересами, позволила Хорватии весной-летом 1995 г. провести восстановление собственной государственности в полном объеме посредством военных операций «Блеск» и «Буря».
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Республика Сербская Краина (РСК) — непризнанное государство хорватских сербов со столицей в г. Книн, существовавшее в период с 1991 по 1995 г. Находилось на территории областей: Западная и Восточная Славония, Баранья, Северная Далмация, Лика, Кордун, Бания.
2 Мирный план, разработанный в декабре 1991 г. бывшим госсекретарем США С. Вэнсом и заместителем Генерального секретаря ООН по политическим вопросам М. Гулдингом. Он предусматривал создание на линии сербо-хорватских противоречий в Западной и Восточной Славонии и Далмации четырех «Зон Защиты Объединенных Наций» (ЗЗОН) или United Nations Protected Areas (UNPAs). Можно выделить три главных принципа, лежавшие в основе операции: 1. Вывод ЮНА со всей территории Хорватии; 2. Демилитаризация ЗЗОН; 3. Продолжение функционирования на временной основе существующих местных властей и полиции под наблюдением Организации Объединенных Наций. См.: Очередной доклад Генерального секретаря, предоставляемый во исполнение резолюции 721 (1991) Совета Безопасности (4 февраля 1992) // Международные организации и кризис на Балканах. Документы. М., 2000. Т. 1. С. 113.
3 Согласно данным югославского Союзного статистического института, в Хорватии в 1991 г. из 4 760 344 человек населения сербы составляли 580 762 или 12,2%. По переписи 1981 г. из 6650 населенных пунктов Хорватии сербы составляли этническое большинство в 1019 из них, то есть в 15,3%. Сербское население компактно раз-
мещалось на 32% территории Хорватии. Часть сербов проживала в городах, где большинство составляли хорваты. Например, в общине Загреб сербов было около 9%. См.: Гуськова Е. Ю. История югославского кризиса. М., 2001. С. 127.
4 Резолюция 743 (21 февраля 1992) // Международные организации и кризис на Балканах. С. 22.
5 Baric N. Srpska pobuna u Hrvatskoj 1990-1995. Zagreb, 2005. S. 155.
6 Ibid. P. 150.
7 Kinzer S. Croatia and Slovenia get Bonn's Nod // The New York Times. 24 декабря. 1992. Режим доступа: http://www.nytimes.com/1991/12/24/ world/slovenia-and-croatia-get-bonn-s-nod.html?ref=croatia
8 Baletic Z. UNPROFOR in Croatia // Politicka misao — Croatian Political Science Review. 1993. Vol. 2. № 2. P. 45.
9 Nikic G. Pt. 6 «UNPROFOR in Croatia», article «The Internalization of the conflict» // Croatia Between Agression and Peace. Zagreb, 1994. Режим доступа: http://www.hic.hr/books/croatia-between/part-01.htm
10 Сайрус Вэнс (1917-2002) — американский государственный деятель, в 1991 г. — специальный представитель Генерального секретаря ООН в Хорватии. Лорд Дэвид Оуэн (р. 1938) — министр иностранных дел Великобритании (1977-1979). С 1992 г. — сопредседатель Международной конференции по бывшей Югославии (МКБЮ).
11 Owen D. Balkanska Odiseja. Zagreb, 1998. S. 69.
12 Б]елановик М. «Подриваае и пад Републике Српске Краjине... План З-4 велика обмана и лаж» // Гра^ански рад у Хрватсщ 1991-1995. Београд, 2005. С. 157.
13 Baletic Z. UNPROFOR in Croatia. P. 47.
14 Сообщение штаба Территориальной обороны РСК о реакции народа на приход сил ООН. См.: Republika Hrvatska i Domovinski Rat 1990-1995. Dokumenti. Zagreb, veljaca 2008. Knj. 4. S. 3.
15 Письмо Милана Бабича Слободану Милошевичу от 11 января 1992 года // Republika Hrvatska i Domovinski Rat 1990-1995. S. 9.
16 Baric N. UNPROFOR in Croatia. S. 151.
17 Ibid. S. 158.
18 Гуськова Е. Ю. История югославского кризиса. С. 408.
19 Сысоев Г. Тысяча «зеленых» за голубую каску // Новое время. 1992. № 15. С. 33.
20 Там же. С. 33.
21 Свидетельство санинструктора отдельного 554-го пехотного батальона (апрель 1992 — середина 1993 г.) и 689-го пехотного батальона Дарькина А. Т. // Личный архив автора.
22 В. Н. Логинов — «Русскому вестнику» (декабрь 1992 г.) // Югославский кризис и Россия. М., 1993. Т. 2. С. 308.
23 Там же. С. 308.
24 MacKenzie L. Peacekeeper, The Road to Sarajevo. Vancouver; Toronto, 1993. P. 153.
25 3 февраля 1992 г. — известие о реакции сербского народа на приход сил ООН. См.: Republika Hrvatska i Domovinski Rat 1990-1995. Dokumenti. Zagreb, veljaca 2008. Knj. 3. S. 3.
26 3 июня 1992 — приказ командира бригады Бенковац подполковника Момчило Богуновича своим войскам. См. там же. S. 529.
27 Republika Hrvatska i Domovinski Rat. Zagreb, ozujak, 2009. Knj. 5. S. 64, 114.
28 Ракитин Б. К. Воспоминания о чужой войне? // Наши миротворцы на Балканах. М., 2007. С. 73.
29 Гуськова Е. Ю. История югославского кризиса. С. 404.
30 Там же.
31 Международные организации и кризис на Балканах. Документы. Т. 1. С. 34.
32 Б]елановик М. «Подриваае и пад Републике српске краjине...». С. 158.
33 Там же. С. 161.
34 Nazor A. Od oruzane pobune srba u Hrvatskoj do oslobodilacke operacije «Oluja» (prilozi za razumijevanje povijesnog procesa u Hrvatskoj od kolovoza 1990. do kolovoza 1995.) // Specijalna Polici-ja MUP-A RH u oslobodilackoj operaciji «Oluja» 1995. (Prilozi). Zagreb, 2007. S. 91.
35 Перед началом каждого крупного наступления командующие территориальных сил РСК отправляли командующим секторов ООН письма с извещением о приготовлениях хорватской стороны и просьбой о защите // Hrvatski memorijalno-dokumentacijski centar Domovinskog rata. Zapljen. Dok. s odnosima s UN-om i UNCRO-om.
36 Гуськова Е. Ю. История югославского кризиса. С. 403.
37 План комиссии МВД РСК по сотрудничеству с УНПРОФОР по организации посещения гражданами Шибеника и Задара родственников в РСК — 16 июля 1992 г. См.: Republika Hrvatska i Domovinski Rat. Zagreb; Slavonski Brod, ozujak, 2006. Knj. 6. S. 45-46.
38 Уведомление комиссии МВД РСК по сотрудничеству с УНПРОФОР о возможности перевести хорватов из больницы в Удбине через территорию РСК на территорию Хорватии — 4 декабря 1994 г. См.: Republika Hrvatska i Domovinski Rat. Knj. 6. S. 408.
39 Районы городов Задар, Биоград, Бенковац, Дрниш и Синь.
40 См.: Воробьев В. А. Легко ли быть миротворцем? // Наши миротворцы на Балканах. С. 131-151.
41 Очередной доклад Генерального секретаря во исполнение резолюции 752 (1992) Совета Безопасности (26 июня 1992 г.) // Международные организации и кризис на Балканах. Т. 1. С. 124.
42 На основании воспоминаний Б. К. Ракитина и В. А. Воробьева. См.: Наши миротворцы на Балканах.
43 Воробьев В. А. Легко ли быть миротворцем? // Наши миротворцы на Балканах. С. 143.
44 Очередной доклад Генерального секретаря, предоставляемый во исполнение резолюции 743 (1992) Совета Безопасности (24 ноября 1992) // Международные организации и кризис на Балканах. Документы. Т 1. С. 135.
45 Очередной доклад Генерального секретаря, предоставляемый во исполнение резолюции 815 (1993) Совета Безопасности (15 мая 1993) //
Там же. С. 164.
46 Там же. С. 165.
47 Там же. С. 166.
48 Там же. С. 167.
Pivovarenko A. A. Republic of Croatia and Peacemakers of the UN in 1992-1993
The author analyses the interrelations of the peacemakers forces of the UN (UNPROFOR) and opposing sides of the Croatian war of 1991-1995 — Croatians and Serbians of Krajina. Unavailability of the both sides for a peace agreement defined the continuity of the fight in spite of the presence of international mediators. Key words: Croatia, Republic of Serbian Krajina, UNPROFOR, Franjo Tudman, Milan Babic, Slobodan Miloshevic, the plan of Vance.
