CC BY
60ТРУДЫ КАФЕДРЫ БОГОСЛОВИЯ
Научный журнал Санкт-Петербургской Духовной Академии Русской Православной Церкви
№ 2 (6) 2020
Б.А. Тихомиров
Решения по канону Ветхого Завета в русском академическом православном богословии Х1Х века
DOI 10.47132/2541-9587_2020_2_140
Аннотация: Статья написана на основании доклада, прочитанного автором на научном семинаре кафедры богословия СПбДА в сентябре 2019 года. На семинаре обсуждалась ситуация, сложившаяся в Русской Православной Церкви с каноном Ветхого Завета. Существующая комплектация ветхозаветных книг в отечественной библейской традиции оказывается несоразмерной канону, т. е. нормативному составу Священного Писания Ветхого Завета, как он был определен в рамках русского академического православного богословия Х1Х века. Отдельные книги, входящие в состав Ветхого Завета славянской Библии и Синодального перевода, но не утвержденные в статусе «канонических», читаются за богослужением, несмотря на запрет подобной практики, наложенный рядом Поместных Соборов IV-V веков. В докладе рассмотрены богословские решения, вынесенные по канону Ветхого Завета школой русского академического православного богословия в XIX веке. Основное внимание уделено выработанным и принятым терминологии и определениям, до сих пор главенствующим в представлениях русского православного богословия о нормативном составе Ветхого Завета. Дана их критическая оценка. Доклад и настоящая статья построены на основе публикации автора: Тихомиров Б.А. Формирование представлений о каноне Ветхого Завета в русском Православии // Церковь и время. 2015. №2 (71). С. 149-192.
Ключевые слова: канон, Ветхий Завет, славянская Библия, Пространный христианский катехизис, свт. Филарет (Дроздов), архим. Макарий (Булгаков), «Введение в православное богословие», «неканонические книги».
Об авторе: Борис Алексеевич Тихомиров
Кандидат богословия, доцент Санкт-Петербургской Духовной Академии. E-mail: bt54@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0001-7868-9002
Ссылка на статью: ТихомировБ.А. Решения по канону Ветхого Завета в русском академическом православном богословии XIX века // Труды кафедры богословия Санкт-Петербургской Духовной Академии. 2020. №2 (6). С. 140-154.
PROCEEDINGS OF THE DEPARTMENT OF THEOLOGY
Scientific Journal Saint Petersburg Theological Academy Russian Orthodox Church
No. 2 (6) 2020
B.A. Tikhomirov
Decisions about the Canon of the Old Testament in Russian Academic Orthodox Theology in the 19th century
DOI 10.47132/2541-9587_2020_2_140
Abstract: The article was written on the basis of a report read by the author at a scholarly seminar of the Department of Theology of St. Petersburg Theological Academy in September 2019. The seminar discussed the situation in the Russian Orthodox Church with the canon of the Old Testament. The existing set of Old Testament books in the Russian biblical tradition turns out to be disproportionate to the canon, that is, to the normative composition of the Holy Scripture of the Old Testament, as it was defined within the framework of Russian academic Orthodox theology of the 19th century. Certain books that are part of the Old Testament of the Slavic Bible and the Synodal translation, but not designated with the status of "canonical", are read during the service, despite the ban on this practice imposed by a number of Local Councils of the 4th—5th centuries. The report examines the theological decisions made concerning the canon of the Old Testament by the school of Russian academic Orthodox theology in the 19th century. The main attention is paid to the developed and accepted terminology and definitions, which are still dominant in the ideas of Russian Orthodox theology about the normative composition of the Old Testament. Their critical assessment is given. The report and this article are based on a previous publication of the author: Tikhomirov B. A. "Formirovanie predstavlenii o kanone Vetkhogo Zaveta v russkom Pravoslavii" ("Formation of the Concept of the Canon of the Old Testament in Russian Orthodoxy"). Tserkov i vremia, 2015. no. 2 (71), pp. 149-192.
Keywords: canon, Old Testament, Slavic Bible, Extensive Christian Catechism, St. Philaret (Drozdov), Archim. Macarius (Bulgakov), "Introduction to Orthodox Theology," non-canonical books.
About the author Boris Alekseevich Tikhomirov
Candidate of Theology, Associate Professor of St. Petersburg Theological Academy. E-mail: bt54@mail.ru
ORCID: https://orcid.org/0000-0001-7868-9002
Article link: Tikhomirov B. A. Decisions about the Canon of the Old Testament in Russian Academic Orthodox Theology in the 19th century. Proceedings of the Department of Theology of the Saint Petersburg Theological Academy, 2020, no. 2 (6), pp. 140-154.
В формировании представлений о каноне Ветхого Завета в русском Православии можно выделить два основополагающих фактора: во-первых, это издания славянской Библии, во-вторых, богословские определения, сделанные в Х1Х веке.
Состав ветхозаветных книг в русском Православии был сформирован четырьмя редакциями-изданиями славянской Библии: Геннадиевской 1499 года — первой целостной рукописной Библией на славянском языке, Острожской 1580-1581 годов — первым печатным изданием, Московской 1663 года и Елизаветинской 1751 года — заключительной редакцией славянской Библии. Вместе с затянувшимся введением в обиход славянской Библии постепенно происходило и становление библейского сознания. Вопрос о нормативном составе Ветхого Завета — каноне, не выходил за рамки этого процесса и не рассматривался отвлеченно, а его отдельная постановка относится к Х1Х веку.
Богословская рефлексия Х1Х века на состав Ветхого Завета по сути открыла новую страницу в постижении русским Православием письменного источника христианского Откровения и своего библейского наследия. Если работу по редактированию и изданиям славянской Библии в ХV-ХVШ веках нужно воспринимать широко, как направленную на обретение самого Откровенного источника, то позднейшая богословская мысль была предметно занята вопросом апробации достигнутых результатов. При этом и процесс формирования славянской Библии, и усилия, предпринятые по осмыслению проблематики канона Ветхого Завета школой русского православного богословия в значительной степени были реакцией и ответом на подъем библейского просвещения на Западе и споры о составе и авторитете Библии, в которые оказалась втянутой христианская богословская мысль в Европе в связи с Реформацией. Для православной России решения по канону Ветхого Завета стали поиском собственного пути и оригинального ответа.
Первые попытки богословского рассмотрения вопроса о каноне Ветхого Завета в ХVШ столетии не привели к каким-либо обязывающим последствиям. Как отмечает проф. П. Юнгеров, «на соборах русской Церкви вопрос о каноне не поднимался. У русских богословов XVIII века было некоторое колебание в его решении. Довольно резко осуждали авторитет неканонических книг Феофан Прокопович (Христ. Прав. богословие), Ириней Фальковский (Догмат. Богословие. 1795 г.), Сильвестр Лебединский (Compend. Шео1. classicum. 1799 г.), автор "Догматик. Христ. Православной Вост. Церкви" (М. 1831 г.). Более благоприятный взгляд с частыми цитациями их высказывали: Стефан Яворский, Дмитрий Ростовский»1. Насущной темой богословского осмысления проблематика ветхозаветного канона становится в Х1Х веке, когда были выработаны формулировки, остающиеся по настоящее время определяющими в воззрениях отечественного Православия на канон Ветхого Завета. Общая позиция русского богословия в вопросе канона Ветхого Завета была сформулирована в двух богословских трактатах.
1 Юнгеров П.А., проф. Введение в Ветхий Завет. М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт, 2003. Кн. I. С. 152.
Первым богословским текстом, представившим решение вопроса канона Ветхого Завета на ответственном церковном уровне, стала третья редакция «Пространного Христианского Катихизиса Православной Кафолической Восточной Церкви» 1839 года, автором которого, как известно, был свт. Филарет (Дроздов). В первой (1823) и второй (1828) редакциях Катихизиса эта тема не затрагивалась. Проблематика нормативного состава Ветхого Завета в вопросно-ответной форме Катихизиса получила обсуждение в параграфе «О Священном Писании в особенности». Отвечая на вопрос: «Сколько священных (курсив мой. — Б. Т.) книг Ветхого Завета?» — «двадцать две», Катихизис ориентировался на состав еврейской Библии как авторитетный, апеллируя, по сути, к т. н. «еврейской истине», hebraica veritas: «вверена быша им словеса Божия (Рим 3:2)»; «новозаветная Христианская Церковь приняла ветхозаветные священные книги от ветхозаветной Церкви Еврейской». Термин канон не употреблялся. При определении и счислении священных книг Ветхого Завета в Катехизисе делались ссылки на свт. Кирилла Иерусалимского, свт. Афанасия Александрийского и прп. Иоанна Дамаскина. Двадцать две священные книги были названы поименно2. Книга Руфь в счислении прибавлялась к Книге Судей, 1 Ездры шла совместно с Не-емией, Книга Плач Иеремии в списке двадцати двух оказалась пропущенной. Книги, входящие в состав Ветхого Завета помимо книг еврейской Библии (надо полагать, подразумевался состав славянской Библии), согласно «39-му посланию о праздниках» свт. Афанасия оценивались как «предназначенные Отцами для чтения вступающим в Церковь». Они не были ни исчислены, ни названы, кроме Премудрости Иисуса сына Сирахова, указанной в качестве примера. Не были они означены и терминологически. Само разделение библейских книг списка Священного Писания Ветхого Завета на книги священные и к таковым не причисленные объяснялось отсутствием последних в еврейском оригинале — «нет на еврейском языке»3.
Дальнейшее развитие вопрос канона Ветхого Завета получил во «Введении в православное богословие» 1847 года архимандрита (впоследствии Московского митрополита) Макария (Булгакова)4. В этом программном сочинении общебогословского плана вопросу канона Ветхого Завета отдельно были посвящены четыре параграфа: § 121 «Понятие о сей важности (догматической важности книг Св. Писания) и разделение главы» (с. 455-457); § 122 «Бого-духновенность книг Ветхого Завета» (с. 457-463); § 124 «Канонические книги Ветхого Завета» (с. 468-476); § 126 «Исчисление этих книг (неканонических книг Священного Писания) и их важность» (с. 480-484). Во «Введении» тезисы
2 В перечень 22-х по счислению Катехизиса входили: 1. Книга Бытие; 2. Исход; 3. Левит; 4. Книга Чисел; 5. Второзаконие; 6. Книги Иисуса Навина; 7. Книга Судей, и вместе с нею, как бы ее прибавление, Книга Руфь; 8. Первая и вторая книги Царств, как две части одной книги; 9. Третья и четвертая книги Царств; 10. Первая и вторая книги Паралипоменон; 11. Книга Ездры первая, и вторая его же, или по Греческому надписанию, книга Неемии; 12. Есфирь; 13. Книга Иова; 14. Псалтирь; 15. Притч Соломона 16. Екклесиаст, его же; 17. Песнь песней, его же; 18. Книга Пророка Исаии; 19. Иеремии; 20. Иезекииля; 21. Даниила; 22. Двенадцати Пророков.
3 Пространный христианский катихизис Православной Кафолической Восточной Церкви. СПб.: Синодальная типография, 1840. С. 7-11.
4 Макарий (Булгаков), архим. Введение в православное богословие. СПб., 1847.
Катихизиса были развиты и существенно скорректированы. Книги Ветхого Завета (по составу славянской Библии) были статусно разделены согласно осуществленному в Катихизисе принципу с названиями «канонические» и «неканонические». И те, и другие книги были поименно указаны. Перечень «канонических» книги в количестве 22-х полностью отвечал списку Катехизиса при том, что Руфь присоединялась к Судьям, 1 Ездры исчислялась совместно с Неемией, а Книга Плач Иеремии отсутствовала. Авторитет списка утверждался авторитетом «церкви ветхозаветной» со ссылкой на Рим 3:25. «Неканонические» книги были определены по составу славянской Библии за вычетом «канонических», однако с выпадением из списка Книги Варуха и Послания Иеремии6. Публикация «Введения» положила начало утверждению и использованию термина «неканонические» книги в лексиконе школы русского академического богословия. Здесь архим. Макарию принадлежит пальма первенства по введению его в широкий обиход. В качестве греческого источника термина «неканонические» книги были указаны выражения ои кavоvlZ6^£va, ^ к£kavоvlст^8va и aкav6vlсттa со ссылкой на «39 Послание о праздниках» свт. Афанасия Александрийского7. Устанавливая канон Ветхого Завета, автор опирался на отдельные исторические свидетельства (Мелитона Сардийского, Оригена, решение Лаодикийского Собора, отцов IV в. и др.) как доказательства, что иудейский канон изначально и согласно воспринимался в ранней Церкви в качестве нормативной основы первой части христианской Библии8. Статусы «канонических» и «неканонических» книг были определены следующим образом: первые «в собственном смысле составляют Писание богодухновенное» (здесь и далее в цитате курсив архим. Макария. — Б. Т.); «неканонические» же книги «служат только в виде прибавления к богодухновенному Писанию, как книги добрые, назидательные, с в я щ е н н ы е (разрядка моя. — Б.Т.)»9. Итак, «канонические» книги Библии — книги «богодухновенные», «неканонические» — «священные».
Катихизис и «Введение» стали программными документами, определившими официальную церковную позицию по вопросу канона Ветхого Завета. Катихизис как авторизованный Высшей церковной властью символический вероучительный текст Православной Кафолической Греко-Российской Церкви придавал своему суждению о ветхозаветном каноне характер обязательности. Краткие формулировки Катихизиса не позволяют, однако, расценивать представленный в нем взгляд как полноценный и завершенный. Осторожный
5 Там же. С. 468.
6 Были перечислены: 1. книга Товита; 2. Иудифь; 3. Премудрости Соломоновой; 4. Премудрости Иисуса сына Сирахова; 5. Вторая и третья книги Ездры; 6. Все три книги Маккавейские. К этому перечню в примечании (566) указывались: молитва Ма-насии в конце 2-й Паралипоменон, отдельные места в Есфири, в Данииле песнь трех отроков и главы 13 и 14 (Там же. С. 480-481).
7 Там же. С. 455. Здесь нужно уточнить источники данных выражений: ои кavоvlZ6цEva — действительно взято из 39 Пасхального послания свт. Афанасия Ал.;
кEkavоvlaцËva — из Синопсиса (псевдо)Афанасия Ал.; aкav6vlaтa — из 59 Правила Лаодикийского Собора.
8 Там же. С. 469-476.
9 Там же. С. 484.
текст Катихизиса становился, по сути, предложением сделать следующий шаг в богословском осмыслении темы канона Ветхого Завета, задавая соответствующие перспективы. Во «Введении» и было представлено расширенное богословское обоснование его тезисов. В этом отношении Катихизис и «Введение» нужно рассматривать совместно, как дополняющие друг друга документы. Оба текста в качестве исходного авторитетного состава Ветхого Завета принимали и утверждали канон иудаизма.
Сопоставление двух текстов, тем не менее, выявляет и существенные богословские расхождения между ними. Принципиальным для «Введения» представляется утверждение «неканонических книг» в статусе «священных». В Ка-тихизисе в качестве «священных» заявляются 22 книги еврейской Библии. Здесь явное и несомненное отличие и разночтение. В рамках определений Катихизиса корпус священных книг численностью в 22 книги и должен быть каноном (хотя, еще раз отметим, что в тексте Катихизиса и не употребляется термин «канон»). Разграничивая понятия «священности» и «богодухновен-ности» (в тексте Катихизиса не используется и термин «богодухновенность»), архим. Макарий, с одной стороны, старался остаться на позициях канона иудаизма, с другой — сгладить очевидную протестантскую направленность Катихизиса, его разрыв с собственной библейской традицией, сложившейся на основе славянской Библии. По сути, он догматически оправдывал нахождение в составе Священного Писания книг «неканонических», практику их литургического использования. В рамках тезисов Катихизиса это нерешаемая проблема. Кроме того, подразделением книг Ветхого Завета на «канонические» и «неканонические» с соответствующими закреплениями за одними статуса «богодухновенных», а за другими «священных» утверждалось собственное, православное учение о каноне Ветхого Завета. Во «Введении» проводился также краткий исторический экскурс в историю становления канона. Автор исходил из убеждения, что иудейский канона Священного Писания был окончательно определен и утвержден во времена Ездры-Неемии и в этом объеме изначально был принят Церковью. Доказательства строились на решениях Лаодикийского Собора и правил святых отцов. Дальше святоотеческого периода в своем обзоре архим. Макарий не шел. Катихизис, ограничиваясь формальными определениями, практически не затрагивал исторической тематики становления ветхозаветного канона в Церкви.
То, что сформулированная архим. Макарием позиция не осталась его частным богословским мнением, но поднялась на уровень учения Русской Православной Церкви по канону Ветхого Завета, подтверждается последующими исследованиями, сделанными в рамках академической школы русского православного богословия. Во второй половине Х1Х — начале ХХ века появляются многочисленные сочинения по теме ветхозаветного канона: свящ. Г. П. Смирнова-Платонова (1862)10, С. М. Сольского (1870-1871)11, архим. Михаила (Лузина)
10 Смирнов-Платонов Г. П., свящ. Неканонические книги Ветхого Завета // ПО. 1862. Т. 1Х. Сент. С. 1-28.
11 Сольский С. Обозрение трудов по изучению Библии в России с ХV в. до настоящего времени // ПО. 1869. Т. I. № 2. С. 190-221; № 4. С. 538-557; № 6. С. 797-882; Его же. Из чтений по Ветхому Завету // ТКДА. 1870. Сент. С. 589-640; 1871. Июль. С. 71-117.
(1872)12, прот. Н.А. Елеонского (1876)13, А.И. Сперанского (1881-1882)14, П. Соколова (1886)15, Н.К. Дагаева (1898)16, проф. П.А. Юнгерова (1902)17. Все авторы едины в концептуальном следовании Катихизису и «Введению». Постулат изначального принятия Церковью иудейского канона не ставился под сомнение, но доказывался всеми возможными способами. Все работы написаны однотипно — либо как расширение, либо детализация исторических доказательств тех положений, которые были определены двумя Московскими святителями. Полностью принимались терминологические разграничения и формулировки, заявленные архим. Макарием. Названия «канонические» и «неканонические» книги применялись как устоявшаяся терминология. «Канонические» книги декларировались как «богодухновенные»; «неканонические» — как «священные». Доказательства выстраивались по следующей согласной схеме. По большей части делался широкий экскурс как в дохристианскую историю формирования библейского сборника, так и в историю его апробации в Церкви. Довлеющей была концепция, что иудейский канон в 22/24 книги окончательно был сформирован и утвержден еще во времена Ездры и Неемии. Как безусловно авторитетный его использовали священноавторы Нового Завета, и цитация ветхозаветных книг в Новом Завете использовалась как доказательство верности исходного постулата. Только «канонические» книги изначально были приняты Церковью в качестве богодухновенных книг Священного Писания. «Неканонические» книги пользовались в Церкви заслуженным вниманием, но их статус никогда не приравнивался к «каноническим». Вслед за «Введением» доказывалась и проводилась линия о единой позиции Вселенской Церкви в этом вопросе. Эта концепция, подтверждаемая соответствующими каноническими церковными постановлениями, и полагалась истинным выражением православного учения о каноне Ветхого Завета. Авторы подчеркивали особость и истинность православного взгляда на канон Ветхого Завета, его отличие как от католического, так и протестантского: «насколько всегда была верна себе Православная Церковь и уклонялась от католических
12 А. М. [Михаил (Лузин), архим.] Библейская письменность, каноническая, неканоническая и апокрифическая // ЧОЛДП. 1872. Кн. I. С.22-26; Кн. II. С.67-104; Михаил (Лузин), архим. Библейский канон священных книг ветхозаветных и новозаветных // ЧОЛДП. 1872. Кн. III. С. 125-153; Кн. IV. С. 199-236.
13 Елеонский Н. А., прот. Свидетельства о времени завершения ветхозаветного канона: Степень достоверности и возможные из них выводы // ЧОЛДП. 1876. № 3. С. 118-140; Его же. Следует ли считать книгу прор. Варуха каноническою? // Там же. 1877. №1. С. 314-318.
14 Сперанский А. И. Краткий исторический очерк судьбы неканонических книг Ветхого Завета // Христианское чтение. 1881. Ч. II. № 9/10. С. 387-404; Его же. Свидетельства новозаветных свящ. писателей о неканонич. книгах Ветхого Завета и значение их на основании этих свидетельств // Там же. № 11/12. С. 683-709.
15 Соколов П. История ветхозаветных писаний в Христианской Церкви: От начала христианства до Оригена включительно. М., 1886.
16 Дагаев Н.К. История ветхозаветного канона. СПб., 1898.
17 Юнгеров П. А., проф. Общее историко-критическое введение в Священные Ветхозаветные книги. Казань, 1902, 1910 (переизд. с изм. загл.: Введение в Ветхий Завет. М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт, 2003. Кн. I); Его же. Канон ветхозаветный // ПБЭ. Т. VIII. Стб. 274-294
и протестантских погрешностей в учении о каноне, и насколько православное учение было всегда истинным, соответствовало учению о каноне иудейской церкви и Иисуса Христа, и апостолов»18. Среди работ Х1Х века, посвященным ветхозаветному канону, обстоятельностью изучения вопроса нужно выделить монографию Дагаева «История ветхозаветного канона», его магистерскую диссертацию, и труд Юнгерова, как позднейший по времени в этом ряду. Оба исследования велись в более широкой исторической перспективе нежели во «Введении», затрагивая события и Нового времени.
Характеризуя сложившеюся в русском богословии Х1Х века концепцию канона Ветхого Завета, необходимо обратить внимание на одно историческое обстоятельство, очевидно связанное с осуществленными решениями. Непосредственное отношение к постановке вопроса о нормативном составе Ветхого Завета имела программа широких церковных преобразований, инициированная обер-прокурором Св. Синода гр. Н.А. Протасовым (1836-1855). Она была начата в конце 30-х годов и преследовала цель всеобъемлющей регламентации церковной жизни, в том числе, в области церковного права и богословия. Ее побудительным мотивом и задачами было также установление истинного православного учения по всем аспектам церковной жизни, причем в отличии и противопоставлении и католическому, и протестантскому. Именно в ее рамках была выполнена третья редакция Катихизиса и издано «Введение в Православное Богословие». В связи с установками реформы на истинность и особость Православия нужно оценивать и введенную терминологию, и богословские определения, принятые ими в отношении состава Ветхого Завета.
Решения по канону Ветхого Завета, осуществленные в рамках школы русского академического богословия Х1Х века, выполняли, казалось бы, все означенные задачи. Так, оправдывалось нахождение в списке Священного Писания Ветхого Завета книг с непризнанным каноническим достоинством. Таким образом, состав национальной, славянской Библии никак не подвергался сомнению. Введенная терминология и статусные определения создавали видимость отличия православного учения о ветхозаветном каноне и от католического, и от протестантского. Другое дело, как и какими средствами ставимые цели были достигнуты, и можно ли согласиться с полученным результатом?!
Термин «неканонические» книги в значении, в котором он был использован, стал оригинальным новшеством отечественного богословия, поскольку он не только не употреблялся иными христианскими конфессиями, но его не знала ни святоотеческая традиция, ни греческое Православие. Выражения ои кavovlZ6^£va (39 Пасхальное послание свт. Афанасия), букв. «не канонизируемые / узакониваемые», ^ к£kavоvlст^£va (Синопсис псевдоАфанасия), букв. «не канонизированные / узаконенные», и aкav6vlсттa (59 правило Лаодикий-ского Собора), букв. «не подлежащие канонизации», на которые ссылался
18 Юнгеров П.А., проф. Введение в Ветхий Завет... С. 114. Грани богословской науки
архим. Макарий как на основания термина «неканонические» книги19, являясь в собственном значении заключениями, что соответствующая группа книг не получила апробации церковными правилами в качестве Священного, Бо-годухновенного Писания, то есть не прошла канонизации, никогда не использовались как их непосредственное название20. За невозможность их интерпретации в качестве имени с последующим использованием в значении термина говорит уже само отсутствие грамматической унификации. В этом отношении термин «неканонические» книги возникает в результате перевода, выходящего за рамки исходного значения оригинала и усваивающего ему несвойственное содержание. Необходимо подчеркнуть, что с точки зрения формальной логики название «неканонические» книги нельзя признать состоятельным в качестве терминологического определения, ввиду заложенного в его структуре отрицания. По крайней мере до начала 40-х годов Х1Х века термин не встречался и в отечественном богословии. Собственно, устоявшейся терминологии не было, как не было и однозначной богословской оценки разделению состава ветхозаветных книг по статусу их каноничности. В академической среде приоритет отдавали «апокрифам» протестантов. Название «апокрифические» книги можно встретить у свт. Филарета, его учеников прот. Г. П. Павского, архим. Макария (Глухарева) и др. Еп. Филарет (Гумилевский), частый оппонент архим. Макария (Булгакова), использовал термин «апокрифические» книги и после издания «Введения»21. В проекте учебных программ от 1814 года, составленном свт. Филаретом, читаем: «Самые Апокрифические книги, то есть такие, которых вышнее происхождение закрыто, заключают в себе многие чистые и важные мысли, а потому не без причины внесены в число священных (здесь и далее в цитате курсив мой. — Б. Т.), и достойны полного внимания. Все Священное Писание надлежит прочитать в продолжении академического курса»22. Нельзя не обратить внимания и на разительное отличие формулировок в цитате («апокрифы» рассматриваются как священные книги) от будущих определений Катихизиса! (По сути, архим. Макарий обращается к представлениям, от которых свт. Филарет отошел в Катихизисе.)
Богословские определения, использованные архим. Макарием по установлению статусного достоинства «канонических» и «неканонических» книг, заслуживают отдельного внимания. Нужно признать и их оригинальность, и уникальность. Формально они оправдывали собственную библейскую традицию, сложившуюся на основе четырех изданий славянской Библии, где состав Ветхого Завета в его объеме и порядке отвечал практике «широкого»
19 Макарий (Булгаков), архим. Введение... С.455. Еще раз обратим внимание на очевидно некорректное указание архим. Макарием 39 Послания свт. Афанасия как источника всех трех выражений.
20 В святоотеческий период за данной группой книг так и не закрепилось единого именования. Каждый автор, затрагивающий проблему ветхозаветного канона, обозначал их по-своему: «средние», «церковные», «спорные» и др.
21 Е.Р. Ф. [епископ Рижский Филарет (Гумилевский)]. История Русской Церкви. Ч. I. М., 1848. С. 49.
22 Обозрение богословских наук в отношении к преподаванию их в Высших духовных училищах, составленное Высокопреосвященным Митрополитом Филаретом // ЧОЛДП. 1872. Кн. III. С. 41-42.
канона древних греческих кодексов и Вульгаты. Однако, удовлетворительными проведенные во «Введении» решения проблемы ветхозаветного канона с позиции богословия признать трудно. Не выдерживает критики главный богословский тезис учения о каноне во «Введении», предполагающий закрепление за «каноническими» книгами свойства «богодухновенности» при признании «священного» характера «неканонических» книг. Получается, что признание «священного» статуса книги не означает ее «каноничности»! Подобное возможно только при условии игнорирования основополагающих библейских смыслов этих понятий. Именно «святое», «священное», как основной божественный атрибут в Библии, является изначальным и сущностным в декларировании особой, божественной природы Писания, и в задачу библейского канона входит авторитетное определение и закрепление объема как раз Священного Писания. Процесс канонизации в иудаизме проходил как апробирование именно священного статуса книг. Понятие «богодухновенности» характеризует, прежде всего, процесс написания священных книг, получение откровения их священноавторами, и уже производно может быть перенесено на Писание в качестве его свойства, в ознаменование его божественного происхождения. Как определения, прилагаемые к Писанию, понятия «священное» и «богодухновенное» являются взаимодополняющими и взаимозаменяемыми. Их разделение в использованном отечественным богословием смысле абсолютно произвольно и искусственно, оно решительно чуждо святоотеческой традиции, которая широко употребляет их в схожем значении, как синонимы. И когда архим. Макарий в перечне свидетельства отцов приводит слова св. Епифания Кипрского о статусе книг Септуагинты, не вошедших в иудейский канон, как «полезных и назидательных, но к числу священных (курсив мой. — Б. Т.) книг не относящихся»23, он фактически опровергает собственные доводы и выводы24.
И термин «неканонические» книги, и богословские определения, вводимые архим. Макарием (Булгаковым), нужно также рассматривать и оценивать в контексте общей задачи реформы 40-х годов как выработке непосредственно православных представлений по наиболее актуальным вопросам церковной жизни, причем в их оригинальности и отличии как от протестантских, так и католических. Действительно, эта задача, казалось бы, решалась, но как и какими средствами! Термин «неканонические» книги, обозначая в целом ту же группу книг, что «апокрифы» у протестантов, и «девтероканонических» книги у католиков, в силу придания им статуса «священных» с одновременным отрицанием их «богодухновенности», ставил их в альтернативное положение к тем
23 Макарий (Булгаков), архим. Введение... С. 471.
24 Если уж встать на путь, реализованный во «Введении», еще раз повторим, совершенно неправомерный и неоправданный, то с точки зрения приоритетности двух понятий более «правильным» был бы противоположный выбор: «канонические» книги — «священные»; «неканонические» — «богодухновенные». По крайней мере, его можно было бы обосновать употреблением в святоотеческую эпоху понятия «богодухновенности» при оценке отдельных современных сочинений. Так, свт. Григорий Нисский «богодухновенным» называл Шестоднев свт. Василия Великого. См.: Мецгер Б. М. Канон Нового Завета: Происхождение, развитие, значение. М., 1998. С. 208, прим. 6; 249-251.
и другим. По сути, был провозглашен собственный, «третий путь». Особое положение православного учения о ветхозаветном каноне подчеркивалось во всех вышеперечисленных исследованиях о каноне. Предельно откровенно и выразительно об этой стороне разработки концепции ветхозаветного канона высказывался проф. П. Юнгеров: «...православный богослов освобожден от обязанности признавать неканонические книги богодухновенными наравне с каноническими (здесь и далее в цитате курсив мой. — Б. Т.) и тем существеннейше отличено православное учение о ветхозаветном каноне от католического. От протестантского же учения православное существенно отличено признанием неканонических книг неизменной частью Священного Писания, как книг священных и всегда содержимых Церковью, вызывающих общее почтение и благоговение»25. Такое отношение, однако, размывает само понятие канона как строгого и обязывающего установления. Получается, что на «неканонические» книги при необходимости можно авторитетно ссылаться как на Священное Писание или же не обращать внимания как на периферийную литературу, что в апеллировании к Писанию как основополагающему вероучительному источнику православная позиция может легко меняться на противоположную в зависимости от конъюнктуры вопроса. Это релятивизм, граничащий с цинизмом, где от ответственности до безответственности один шаг.
Остается сделать очевидный вывод, что ни богословские определения, на которых строилась отечественная концепция библейского канона, ни внедренная терминология не выдерживают критики. И дело здесь не только в неверно понятых фактах, но подчас и в явно тенденциозном и произвольном толковании материала, который использовался в качестве аргументов для доказательства исходных положений. Остановимся на отдельных характерных примерах, где факт трактуется ровно наоборот, будучи подгоняем под заданную концепцию. Так, «оправдывая» нахождение в перечне ветхозаветных книг 85-го Апостольского правила трех Маккавейских, архим. Ма-карий интерпретирует его следующим образом: «Если же в 85 правиле Апостольском наряду с книгами каноническими упоминаются и некоторые неканонические, именно три книги Маккавейские и книга Премудрости Иисуса сына Сирахова: то надобно знать, что в этом правиле речь идет о книгах чтимых и святых (курсив автора. — Б. Т.), а не о книгах канонических; чтимыми же и святыми равно могли называться и канонические и неканонические книги св. Писания»26. Поскольку Апостольские правила в древности пользовались непререкаемым авторитетом и занимали первенствующее положение среди канонических правил Церкви, объясниться с очевидным выпадением значимого правила из общей линии было необходимо. Аргументацию архим. Макария, позволяющую не обращать внимания на Маккавейские книги в списке, практически дословно повторяет ряд последующих авторов27. Однако определением «чтимые и святые» в 85-м
25 Юнгеров П.А., проф. Введение в Ветхий Завет... С. 151.
26 Макарий (Булгаков), архим. Введение... С. 472.
27 Сперанский А. И. Свидетельства Древне-Православной Церкви о неканонических книгах Ветхого Завета и значение их на основании этих свидетельств // Христианское чтение. 1882. Ч. I. № 1/2. С. 52; Дагаев Н.К. История ветхозаветного канона... С. 221 и др.
правиле декларируется именно каноническое достоинство перечисляемых книг (хотя сам термин «канон» в значении «библейского канона» в 85-м правиле и не используется). Текст правила здесь предельно ясный, не дающий каких бы то ни было оснований для сомнений, поскольку в отличие от Мак-кавейских Книга Иисуса сына Сирахова не стоит в ряду «чтимых и святых», но «сверх же сего», то есть вне списка «чтимых и святых», а ее статус обозначается, как предлагаемой для «изучения юным»28. Подчас можно встретиться и с просто голословными утверждениями: «Итак, если отцы 111-го христианского века свидетельствуются нашими неканоническими книгами в своих творениях не иначе, как книгами Св. Писания, слова Божьего и пр., то из этих формул свидетельствования еще никак нельзя заключить, будто они признавали эти книги в полном и точном смысле книгами богодух-новенными или каноническими (курсив мой. — Б. Т.)»29. (От такой трактовки остается только развести руками, ставя риторический вопрос: «А что еще приводимые свидетельства позволяют заключить?!».)
Остается с сожалением констатировать, что произвол и тенденциозность в обращении с фактическим и историческим материалом типичен для всех вышеперечисленных сочинений о каноне Ветхого Завета. Истоки его нужно искать в небезупречности исходного постулата, стремлении доказать его любыми средствами в ущерб объективному анализу, в богословской неразработанности понятий, определяющих природу Писания. На ненормальность существующего положения дел с ветхозаветным каноном в русском православном богословии в одной из своих рецензий выразительно указывал еще выдающийся отечественный библеист Н. Н. Глубоковский: «мы... оказываемся прямо в странном положении, спорим даже о каноничности книг неканонических и о неканоничности канонических и вносим чистейшие апокрифы (3 Ездры)»30.
За прошедшее время наука существенно продвинулась в знаниях по истории ветхозаветного Израиля, иудаизма, состоянии иудейского общества в т. н. «межзаветный» период. Библейские критические исследования в значительной степени заставили поменять взгляды на процессы создания книг Библии, их авторства, формирования корпуса Священного Писания и др. Современное видение этих вопросов невозвратно далеко отошло от соответствующих воззрений Х1Х века. Сегодня невозможно оставаться на позиции, утверждающей окончательное установление нормативного состава иудейского Священного Писания в эпоху Ездры-Неемии. В современной библеистике практически нет сомнений, что кодификация еврейской Библии произошла не ранее рубежа 1-11 веков по Р. Х. Не подтверждается
28 Поскольку архим. Макарий в своей интерпретации ссылается на Книгу правил (с. 472, прим. 544), текстовых разночтений здесь быть не может. Примечательно, что в московском переиздании Книги правил 1874 г. Маккавейские книги в перечне «чтимых и святых» книг Ветхого Завета 85 Апостольского правила опущены.
29 Сперанский А. И. Свидетельства Древне-Православной Церкви о неканонических книгах... С. 40.
30 Г. [Глубоковский Н. Н.] [Рец. на кн:] В. Х. Дообней. Употребление апокрифов в христианской церкви. Лондон, 1900 // Христианское чтение. 1901. Ч. 2. № 10. С. 622.
и тезис об изначальном принятии Церковью Ветхого Завета в объеме канона иудаизма. Все попытки его подтверждения новозаветной цитацией ветхозаветных книг, а также ссылками на церковных авторов II-III веков не выглядят убедительными. Более того, непредвзятое рассмотрение этого вопроса свидетельствуют ровно об обратном. Изменившиеся взгляды на те библейские представления, которые легли в основу концепции канона Ветхого Завета XIX века, понимание обстоятельств, сопутствующих принятым решениям, являются серьезным основание для всесторонней переоценки достигнутых результатов.
Можно ли сегодня рассматривать проблему ветхозаветного канона в русском Православии как закрытую? Фактически ситуация продолжает оставаться двойственной. Обозначившиеся в первые века христианства позиции «широкого» и «узкого» канонов переплелись самым причудливым образом. В результате введенных школой русского академического богословия XIX века разделений состава книг Библии на «канонические» и «неканонические», принятых в отношении них статусных определений произошел очевидный раскол между историческим процессом формирования отечественной библейской традиции и противоречивыми по своему характеру богословскими решениями. Оказавшиеся вне канона книги остались в списке Ветхого Завета, состав которого, таким образом, оказался неравен канону. В литургической практике используются книги, не признаваемые в каноническом достоинстве, что является прямым нарушением правил и Лаодикийского, и Карфагенского Соборов (другое дело, что устанавливаемые этими Соборами каноны различны). Сами богословские определения, принятые школой XIX века в отношении ветхозаветных книг, с позиции современных знаний трудно признать удовлетворительными. Они были сформулированы в самом начале формирования русской богословской школы, и те оценочные критерии, которыми руководствовались их создатели, сегодня по большей части не выдерживают критики. Остается, однако, отдельный вопрос об их обязательности и авторитетности. Прежде всего, это вопрос о до сих пор довлеющем авторитете Катихизиса в «школьном» богословии. Здесь уместно вспомнить взвешенное оценочное суждение о роли Катихизиса, высказанное известным отечественным иерархом и богословом архиепископом Василием (Кривошеиным), который рассматривал его как «выдающийся по ясности изложения памятник русского богословия», не лишенный, тем не менее, недостатков, который изначально рекомендовался Св. Синодом не более как «руководство»31. Остается надеяться на будущее ясное, завершающее слово соборного решения во все еще неоправданно запутанном вопросе с ветхозаветным каноном.
31 Василий (Кривошеин), архиеп. Символические тексты в Православной Церкви // Богословские труды. 1968. № 4. С. 27.
Источники и литература
1. Библия сиречь книги Священнаго Писания Ветхаго и Новаго Завета. СПб.: Синод. тип., 1751.
2. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета. В Синодальном переводе. М.: Издание Московской Патриархии, 2016.
3. [Филарет Московский, свт.] Пространный христианский катихизис Православной Кафолической Восточной Церкви. СПб.: Синодальная типография, 1840.
4. А. М. [Михаил (Лузин), архим.] Библейская письменность, каноническая, неканоническая и апокрифическая // ЧОЛДП. 1872. Кн. I. С. 22-26; Кн. II. С. 67-104;
5. Василий (Кривошеин), архиеп. Символические тексты в Православной Церкви // Богословские труды. 1968. № 4. С. 5-36.
6. Г. [Глубоковский Н. Н.] [Рец. на кн:] В. Х. Дообней. Употребление апокрифов в христианской церкви. Лондон, 1900 // Христианское чтение. 1901. Ч. 2. № 10. С. 622-624.
7. Дагаев Н.К. История ветхозаветного канона. СПб., 1898.
8. Е.Р. Ф. [епископ Рижский Филарет (Гумилевский)]. История Русской Церкви. Ч. I. М., 1848.
9. Елеонский Н. А., прот. Свидетельства о времени завершения ветхозаветного канона: Степень достоверности и возможные из них выводы // ЧОЛДП. 1876. № 3. С. 118-140.
10. ЕлеонскийН.А., прот. Следует ли считать книгу прор. Варуха каноническою? // ЧОЛДП. 1877. № 1. С. 314-318.
11. Книга правил святых апостол, святых Соборов Вселенских и Поместных и святых отец. СПб., 1839.
12. Макарий (Булгаков), архим. [впосл. митр.] Введение в православное богословие. СПб., 1847.
13. МецгерБ.М. Канон Нового Завета: Происхождение, развитие, значение. М.: Библейско-богословский институт св. апостола Андрея, 1998.
14. Михаил (Лузин), архим. Библейский канон священных книг ветхозаветных и новозаветных // ЧОЛДП. 1872. Кн. III. С. 125-153; Кн. IV. С. 199-236.
15. Обозрение богословских наук в отношении к преподаванию их в Высших духовных училищах, составленное Высокопреосвященным Митрополитом Филаретом // ЧОЛДП. 1872. Кн. III. С. 35-56; Кн. IV. С. 57-89.
16. Смирнов-Платонов Г. П., свящ. Неканонические книги Ветхого Завета // ПО. 1862. Т. ГХ. Сент. С. 1-28.
17. Собрание мнений и отзывов Филарета, митрополита Московского и Коломенского, по учебным и церковно-государственным вопросам издаваемое под редакцией преосвященного Саввы, архиепископа Тверского и Кашинского. СПб., 1885. Т. III.
18. Соколов П. История ветхозаветных писаний в Христианской Церкви: От начала христианства до Оригена включительно. М., 1886.
19. Сольский С. Из чтений по Ветхому Завету // ТКДА. 1870. Сент. С. 589-640; 1871. Июль. С. 71-117.
20. Сольский С. Обозрение трудов по изучению Библии в России с ХV в. до настоящего времени // ПО. 1869. Т. I. № 2. С. 190-221; № 4. С. 538-557; № 6. С. 797-882.
21. Сперанский А.И. Краткий исторический очерк судьбы неканонических книг Ветхого Завета // Христианское чтение. 1881. Ч. II. № 9/10. С. 387-404.
22. Сперанский А. И. Свидетельства Древне-Православной Церкви о неканонич. книгах Ветхого Завета и значение их на основании этих свидетельств // Христианское чтение. 1882. Ч. I. № 1/2. С. 28-65.
23. СперанскийА.И. Свидетельства новозаветных свящ. писателей о неканонич. книгах Ветхого Завета и значение их на основании этих свидетельств // Христианское чтение. № 11/12. С. 683-709.
24. Тихомиров Б. А. Формирование представлений о каноне Ветхого Завета в русском Православии // Церковь и время. 2015. № 2 (71). С. 149-192.
25. Филарет (Гумилевский), еп. Рижский. Кирилл и Мефодий, славянские просветители // ЧОИДР. 1846. №4. С. 1-28.
26. Филарет Московский, свт. О книгах так называемых апокрифических // ЧОЛДП. 1876. Кн. V. С. 265-277.
27. Чистович И. История перевода Библии на русский язык. СПб., 1873, 1899. М., 1997.
28. Юнгеров П.А., проф. Канон ветхозаветный // ПБЭ. Т. VIII. Стб. 274-294.
29. ЮнгеровП.А., проф. Общее историко-критическое введение в Священные Ветхозаветные книги. Казань, 1902, 1910. (переизд. с изм. загл.: Введение в Ветхий Завет. М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский Институт, 2003. Кн. I).
