CC BY
91
ФИЛОЛОГИЯ
Е. Н. Афанасьева
РЕПРЕЗЕНТАЦИЯ КОНЦЕПТА «НЕБО»
В КАРТИНЕ МИРА ЯКУТСКОГО ЯЗЫКА
Рассматриваются способы вербализации концепта «небо» как одного из ключевых понятий якутской культуры. Проекции концепта через мифологический, языковой и фразеологический материал способствуют более полному представлению содержания и выявлению основных признаков.
Ключевые слова: концепт «небо», концептуальные признаки, языковая картина мира.
Е. Afanasieva
Representation of the Concept ‘Sky’ in the Yakut Language
The article deals with the verbalization of the concept sky, one of the key concepts of Yakut culture. Mythological, linguistic and phraseological material provides a fuller representation of concept content and its main constituents.
Keywords: concept ‘sky’, conceptual dimensions, linguistic picture of the world.
Язык является средством хранения куль-турно-исторической информации. Е. М. Верещагин и В. Г. Костомаров раскрыли содержание кумулятивной (культуроносной) функции языка как хранилища коллективного опыта, обеспечивающего связь времен [5, с. 10]. В каждой лингвокультурной общности реалии внешнего мира преломляются через специфику жизнедеятельности и духовной культуры народа. Целью настоящей статьи является исследование способов вербализации концепта небо в якутском языке как одного из ключевых понятий культуры и выявление его содержания в картине мира якутского языка. В связи с этим поставлены следующие задачи: 1) рассмотреть понятие неба в мифологической картине мира тюрко-монгольских народов,
2) проследить этимологию якутского слова
«халлаан» — небо, 3) анализ лексической сочетаемости анализируемого слова, 4) анализ семантики фразеологизмов с компонентом «халлаан».
В настоящей работе в определении термина «концепт» применяется лингвокультурологический подход, концепт рассматривается как ментальная единица, отражающая знание об окружающей действительности и опыт человека, носителя определенной культуры. За основу принимается точка зрения Ю. С. Степанова, согласно которой «концепты представляют собой коллективное наследие в сознании народа, его духовную культуру, культуру духовной жизни народа» [19, с. 167]. Современных лингвистов интересует сопоставительный аспект концепта небо с целью выявления националь-но-культурной специфики картины мира
исследуемых языков. К. С. Миронова рассматривает концептосферу «небо» в системе русского, английского и немецкого языков. Концептосфера небо представлена как сложная система концептов, аккумулирующая знание о небе как об определенном фрагменте окружающей действительности. В структуре концептосфер sky/heaven и Himmel автором выделены ядерные и периферийные концепты [11].
В работах О. В. Кривалевой представлено комплексное сопоставительное исследование концептов «небо»/«Штте1» и «зем-ля»/'«Егс1е» в русской и немецкой языковых картинах мира. На примере двух языков дается описание развития антонимических концептов, раскрывается динамика становления их семантической структуры, устанавливаются системные отношения между отдельными частями языковой картины мира. Подчеркивается значимость концептов в процессах познания и оценочной деятельности человека. Результаты исследования подтверждают, что «небо»/«Штте1» и «земля»/«Егс1е» относятся к разряду ключевых концептов, существенных для понимания соответствующих культур, поскольку: а) играют важную роль в рамках религиозной, этической, эмоциональной сфер и в области моральных суждений; б) оказывают влияние на оценочную деятельность представителей языковых общностей; в) образуют центры отдельных областей фразеологической и пословичной картин мира, отражающих мировоззрение и обыденные взгляды носителей языков. Специфика концептов указывает на различия ценностных установок и связана с особенностями мента-литетов носителей того или иного языка [8].
В восточной философии основу мироздания составляет триада небо — человек
— земля. Мир, окружающий человека, представлен Небом и Землей. В древнекитайской философии Э. И. Исмаилова отмечает доминирующие черты анимизма в отношении окружающей среды, в частности, неба, земли, солнца и луны. Согласно воз-
зрениям китайцев, мир вначале представлял собой хаос, состоявший из мельчайших частиц — ци. В результате разделения ци возникли янь (небо) и инь (земля) как противоположные начала. Лишь после такого размежевания ци появился человек. Небо в китайской философии — верховное божество. В конфуцианской книге «Шу-цзин» (IV в. до н. э.) сказано, что небо наблюдает за народом, ведает справедливостью, посылает урожай и неурожай. От милости неба зависит судьба народа. Мир и спокойствие на земле, обильный урожай — свидетельство доброго расположения Неба. И, наоборот, наводнения, землетрясения, голод, бунты, эпидемии — предвестники «небесного гнева». Искусство угадывать «настроение» неба считалось редким даром. Небо карало людей за дурные поступки, существовала вера в «небесных животных» [7, с. 317]. Отождествление неба с богом в древнекитайской философии нашло отражение в семантической структуре слова тянь, которое обозначает небо и бог. О дуальной оппозиции «земля — небо» упоминается в мани-хейских учениях. Исследование историко-культурной значимости содержания концепта «земля» в древнеуйгурском литературном языке, проведенное Р. Р. Бавдиновым, показывает землю и небо как противопоставление светлого и темного начал. Небо — олицетворение светлого начала, земля — темного. Земля — посредник между «низшим» и «высшим» миром. Земля — как средоточие греха, небо — как средоточие очищения от греха, оппозиция по признаку «чистое — грязное» [2, с. 28-29].
Орхонские надписи в Монголии, связанные с историей Тюркского каганата в Центральной Азии, свидетельствуют о существовании культа неба у тюркских народов. К ним относятся памятники рунического письма, прославляющие вождей Бильге-кагана, Кюль-тегина и Тоньюкука, датированные VIII веком. В. Бартольд в предисловии к грамматике «Die Altturkischen In-schriften der Mongolei» В. Радлова приводит
примеры из текста надписи: «Am Anfang ist der blaue Himmel und die braune Erde ent-standen, zwischen beiden sind die Menschensohne entstanden...» [26, c. 5]. «Вначале возникли голубое небо и бурая земля, а между ними — сыны человеческие... ». JI. Н. Гумилев писал о существовании культа неба — Тенгри — в религиозных верованиях тюркютского народа, об обряде жертвоприношения небу, зафиксированного вплоть до конца XIX в. у качин-цев. Поклонение «Духу неба» сохранилось до начала XX в., хотя претерпело значительную метаморфозу [6, с. 87]. Als oberste Gottheit wurde, wie spater bei den Mongolen, der «blaue Himmel» verehrt. Das Wort taqri bezeichnet in unseren Inschriften sowohl den materiellen Himmel, wie den Himmel als Gottheit. Wir haben Nachrichten, dass noch im XI. und XII. Jahrhundert die Gottheit bei den Turken kok taqri («der blaue Himmel») genannt wurde, <...> [26, c. 9]. «Голубое небо» позже, как и у монголов, почиталось как верховное божество. Слово tarjn в наших надписях означает как материальное небо, так и божество. У нас есть информация о том, что еще в XI и XII вв. тюрки называли божество kok tarjn («голубое небо)». Как и у древних китайцев, жизнь у тюрков зависела от воли небесного бога. Vom Himmel leitet der Herscher seine eigene Gewalt ab... [26, c. 10]. «С неба господь направляет свою волю... ». Культ неба у тюр-ко-монгольских народов в современной научной литературе получил название «тэн-грианство» от «тэнгри» — небо, бог.
Н. В. Абаев, В. Р. Фельдман, JI. К. Херте к считают, что тэнгрианство (т. е. «Белая Вера») на ранних этапах этногенеза и культу-рогенеза являлось системообразующим элементом в традиционном мировоззрении тюр ко-монгольских народов и духовнокультурной основой кочевнической цивилизации Саяно-Алтая и Центральной Азии. Образ «Белого Старца» представлен как саяно-алтайская культурно-историческая
вариация тэнгрианства, называемая «Белой
Верой»: «“Белый Старец”» первоначально почитался как тотемный предок одного из сакских родов, населявших Саяно-Алтай ещё в дотюркский и догуннский периоды, т. е. в скифо-сарматскую, «древ не арийскую» эпоху» [1, с. 13]. Этот персонаж религиоз-но-мифологической традиции народов Сая-но-Алтая, по мнению авторов, относится к древнейшей ветви тэнгрианства, а возможно, — к самому древнему и основному варианту.
Исследования Е. С. Шойсоровой выявили, что концепт «небо» представляет собой компонент этнической картины мира бурятской языковой личности как наиболее этнически значимый образ бурятской культуры. Древние монголы почитали небо как самое сокровенное и святое. Обращение монгольских кочевников к небу «Хухэ мунхэ тэнгэ-ри» трактуется как «Отец наш — Небо». В мифологии бурят небо является символом мужского начала. Вместе с женским божеством Улгэн Дэлхэй Эхэ («необъятная Мать-Земля») они являются первопредками всех живых существ во Вселенной [22].
В мифологической картине мира якутов небо является одной из трех сфер мироздания, необходимой для существования человека. Вселенная представлена в виде исполинского дерева Аал Луук Мае, на котором расположены три среды существования человека, — верхний, средний и нижний миры. Если нижний мир является прообразом преисподней, то небо — среда обитания не только небожителей, но и некоторых злых духов. Поэтому в содержании оппозиции «верхний мир — нижний мир» отсутствует симметрия в виде противопоставления добра и зла. Три сферы Вселенной населены многочисленными божествами (айыы), демонами (a6aahbi), духами-хозяевами (иччи), а также духами умерших предков и животных (yep)- В восточной и южной части Верхнего мира (неба) обитали творцы (айыы) и добрые духи, первопредки Эллэй
айыы, Омо^ой тойон, светлые шаманы
айыы и другие знатные родоначальники. Западную и частично южную сторону неба занимали злые божества и духи абааЬы во главе с грозным Улуу тойоном [4, с. 89-90]. Якутская мифология свидетельствует о существовании обряда поклонения небесам. Считалось, что верховное божество якутов Юрюнг Аар (Айыы) Тойон (Белый святой господин, Белый старец) с неба вершит судьбы людей земли. Герой эпоса олонхо «Эр Соготох» («Одинокий воин»), обращаясь к небесному божеству с просьбой, преподносит чашу с кумысом:
Воин Эр Соготох на колени Опустился, воззрился на небо, стал творить заклинанья с чороном:
„О Великий Небесный хозяин,
Юрюн Ар, величавый владетель Девяти белых ярусов неба... “ [24]
В олонхо „Куруубай Хааннаах кулун Куллустуур“ („Строптивый Кулун Куллу-стуур“) небо является владением высшего божества — Юрюнг Айыы Тойона — господина девяти небес, царя восьми небес, князя
семи небес: «то 15ус халлаан тойоно, а^ыс
халлаан ыраахтаа^ыта, сэттэ халлаан кинээЬэ» [Ю, ст. 1420]. Согласно мифологии, небожители обитают за семью (восемью, девятью) небесами. Небо имеет четыре направления (восток, запад, север, юг), обустроено как земля: «Добун халлаан куораттаах,/...Кылбагыр халлаан кыстык-
таах,/ Сатыы халлаан дьаарбаК-калаах,/ Сырдык ырай сыккыабалаах» [10, ст. 1450].
Владение (город) его <Юрюнг Айыы Тойо-на> могучее высокое небо, зимовье — в ясном небе, ярмарка — в нижнем небе, а обитель его — светлый рай. Небо наделяется эпитетами, состоящими из названий хищных птиц: «ексекулээх урдук халлаан» — высокое небо с орлом, «хардааччылаах хабырыттар халлаан» — гремящее небо с ястребом, «кырбыйдаах кыртас халлаан» — сверкающее белизной
небо с птицей-кобчиком, «мохсо^оллоох
модун халлаан» — могучее небо с соколом. Слово «халлаан» — небо встречается в следующих сочетаниях: «добун халлаан» —
высокое небо, «урдук мэКэ халлаан» — высокое вечное небо, «айыы дугуй халлаан»
— святое невесомое небо, «кылбагыр халлаан» — ясное небо, «сатыы халлаан» —
нижнее небо, «киКкиниир киэК халлаан»
— гулкое просторное небо.
Небо связано с ранними верованиями.
Небесные писари заранее записывают судьбу каждого человека: «Халлаан гиэнэ
алта атыыр / Дьыл^а суруксуттара/ Халлаан аркыабатын арыйан корбуттэр» [10, ст. 2390]. Шесть великих небесных писарей судьбы посмотрели архив Неба. По небу, превратившись в облако, путешествуют шаманы и шаманки. Поэтому каждое облако имеет свою характеристику: «ойуун олор-бут ойук былыта» одинокое облако, на котором сидел шаман, «АбааЬы най хара былыта» тяжелая черная туча злого духа, «иирэр мэнэгэйдээх былыт иччитэ, Илбис кыьйш» Богиня войны,дух взбесившегося облака, «аакар былыт» проходящая туча, «куотар былыт» ускользающая туча, «уулаах-хаардаах най хара былыт»
дождевая тяжелая черная туча, «то^ус
суор туутун бурайа туппут курдук/ буур^а хара толон былыт» черная туча, похожая на ворох перьев девяти черных ворон,
«этиКнээх былыттар» грозовые облака. Противоборство между добрыми и злыми духами передается через гром, молнию и ветер. Описание каждого движения, изменения цвета облака служит метким средством создания напряженной, острой
ситуации: «ЭтиКниин-ча^ ыл ^анныын Былыт ар^аа халлаан алын сайыытын диэки/
ТаКнары санньылыйан сааллан тустэ» гремя и сверкая молниями, облако стремительно упало вниз к горизонту западного неба, «АбааЬы най хара былыта/
ере ерукуйэн кудээрийэн та^ыста» черное 78
бесовское облако вихрем устремилось ввысь,
«[былыт] КиЬГкиниир киэН" халлаан / Кэтит
ере^етугэр/ере ыЪыытаан бур^ачыйан
та^ыста» вдруг облако со свистом взмахнуло в самый верх гулкого высокого неба [10, ст. 70].
Таким образом, небо в якутской мифологии обустроено как земля, имеет четыре стороны (север, восток, юг, запад), состоит из нескольких (восьми или девяти) слоев. Владыкой неба является высшее божество якутов — Белый святой старец Юрюнг Айыы Тойон. На небе обитают и добрые, и злые духи, небожители, которые вершат земной жизнью. В мифологической картине мира якутов не прослеживается четкое противопоставление неба и земли как олицетворение доброго и злого начала.
Этимология слова «халлаан»
В современном якутском языке слово «халлаан» имеет два значения: актуальное значение — небо, вторичное — погожий, ясный (день), выполняет функции имени существительного и прилагательного. Связь неба с богом не отражается в словарных дефинициях. Бог в якутском языке обозначается словом «таНГара».
В установлении этимологии слова халлаан существуют две точки зрения: 1) слово тун-гусо-маньчжурского происхождения (Э. Пекарский); 2) слово восходит к древнетюркскому яа1уц небо (Н. К. Антонов, Э. Р. Тени-шев, А. В. Дыбо и др.).
В «Словаре якутского языка» Э. К. Пекарского имя существительное «халлаан» сравнивается с маньчж. галга, галгань чистое, ясное небо, ведро и имеет два значения: 1) светлый, чистый, ясный (о небе) халлаан кун; 2) небо (видимое), небеса; ясное (светлое, голубое) небо, ясная погода, ведро; (иногда) воздух (салгын) [13]. Исследователи придерживаются единого мнения в том, что слово «халлаан» является производным от глагола «халын» очищаться от облаков, проясняться (о небе) (О. Бетлингк, Э. Пекарский, П. А. Слепцов). Частичное совпадение звуковой стороны слова и пол-
ное совпадение значения свидетельствуют об отношении маньчжурских основ в образовании глагола халын, например: нан. галга — солнечный, ясный, безоблачный, хороший (о погоде); галго — проясниться (о погоде), орок. га:л — стать ясным (о погоде), ма. галга — проясниться (о погоде), галган
— чистый, ясный (о небе) [17, с. 138]. По всей видимости, значение слов халлаан, халын является следствием контаминации тюркских (ца1уц) и тунгусо-маньчжурских форм (галга, галго).
Происхождение тюркского наименования неба Хщг'х и его соответствия были исследованы Б. И. Татаринцевым [20]. Проблеме
этимологии якутских слов куох, та Кара, халлаан посвящена статья П. А. Слепцова. Им поддерживается тунгусо-маньчжурское происхождение слова халлаан, однако, по его мнению, этимология слова требует уточнения [16, с. 94]. А. М. Щербак отмечает древнетюркский глагол qaly как собственно тюркский со значением подниматься, взлетать-, м.-п. qali имеет еще значение летать, парить [23]. Авторы работы «Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика» (2001), проводившие реконструкцию состава пратюркского лексикона, обнаружили в тюркских языках три обозначения небесной сферы: 1) кб:к — небо, голубой; 2) таэдн/ тадру — небо, бог;
3) ка1ук — небо, воздушное пространство [18, с. 724]. Якутское слово «халлаан» возводят к форме ца1уд (др-уйг, крх-уйг, ср.-уйг ха1уц), образованной от древней глагольной производящей основы qaly (ДТС 411) — подниматься, взлетать посредством имя-образующего афф. — ц со страдательным значением — нечто, поднятое вверх. Приводится пример употребления синонимов в словосочетании кбк ца1уд в древнетюркских памятниках. В письменных памятниках и в современных тюркских языках отмечены два значения слова тадр1 — небо и божество. Авторы отмечают, что значение небо в большей степени сохранилось в тех
языках, носители которых сохраняют еще древние верования и шаманизм (киргизский, алтайский, сорыг-югурский, хакасский, тувинский, тофаларский языки). В современных языках слово тащи выступает главным образом в значении бог (татарский, кабардино-балкарский, уйгурский языки), отмечается значительное уменьшение его употребления в значении небо [18, с. 59-61]. В современном якутском языке слово кувх (ср. кок) означает зеленый и голубой, синий цвета, таЬГара —, халлаан — небо. Связь неба с богом проявляется в сочетании халлаан та Карата — небесный бог. В устной поэтической традиции слово «халлаан» встречается с архаическими эпитетами добун — высокий, мэНэ — вечный, ср. бур. добуу(н) возвышенное место, холм,
бугор; курган; мок! (мои) вечность, вечный [3]. Проблемы происхождения имени «халлаан» остаются не до конца решенными. Ясно, что семантика слова объединяет признаки полета (ср. др.тю. ца1у — подниматься, взлетать) и ясной погоды (ср. ма. галга
— проясниться (о погоде)). Следовательно, не исключается возможность образования слова: 1) от ца1уд вследствие контаминации с прототипом глагола халын (галга, галго); 2) вследствие ложной этимологии; 3) вследствие подчинения закону созвучия.
Лексическая сочетаемость слова «халлаан»
Имя существительное «халлаан» в якутском языке не имеет синонимов, поэтому наиболее релевантным показателем концептуальных признаков является его лексическая сочетаемость. Под лексической сочетаемостью понимается способность данной лексемы сочетаться с другой лексемой и проявлять избирательность в соединениях с другими словами (Е. С. Кубрякова) [9, с. 135]. Вслед за О. Н. Селиверстовой в настоящей работе признается существование зависимости между значением и употребле-
нием. Значение может выводиться из фактов употребления, так как употребления зависят от значения. Допустимая сочетаемость языкового знака определяется значением языковых единиц [15, с. 47]. На основе анализа минимального контекстуального окружения слова выделены основные содержательные характеристики концепта халлаан — небо:
открытый объект — былытырар — покрывается облаками (былытынан буруллэр, сабыллар), арыллар — открывается;
светящийся объект — сырдыыр — становится светло, су1гуктуйар — светает,
кыыЬар — озаряется, хараНГарар — темнеет, халлар — проясняется; халлаан сыр-дыыта — рано утром на заре, суИуктуйуута
— засветло;
имеет цветовые характеристики — ыраас
— чистое, кувх — синее (голубое), хараНа
— темное, халлаан кув^э — голубой (синий) цвет;
имеет временные характеристики — саа-
скы — весеннее, сайыНГНГы — летнее, ку-
ЬуНГКу — осеннее, кыЬыКНы — зимнее,
сарсыардааН"НГы — утреннее, тууНГНу — ночное;
совершает действия на землю — ардыыр
— идет дождь, хаардыыр — идет снег; оказывает температурное воздействие — тымныйар — становится холодно, сылыйар
— погода теплеет, ириэрэр — начинается оттепель, тыалырар — поднимается ветер, разг. буорайар — распогодиться, испортиться (о погоде), перен. иирэр (иирэн турда), перен. илгистэр — впадает в бешенство, перен. кенер — установилась хорошая погода,
имеет форму — халлаан ньуура — пространство неба, оройо — вершина, зенит,
(илин, ар^аа, со^уруу, хоту) салата — край,
кромка, горизонт, урдук — высокое, киэК
— широкое, просторное, аИа^ас — открытое, поэт, урдук мэКэ халлаан, добун хал-
лаан; халлааККа кет (халлааннаан кет) —
взлетать в небо, та^ыс — подниматься на небо, ытын — взбираться в небо, ти-ийэ/тиийэр — до небес/ дойти до небес,
турдарбын халлааККа тиийиэм диир баар
уііу. Если бы я поднялась, то дошла бы до небес (загадка, ответ: суол дорога).
имеет объекты — халлаан эттиктэрэ — небесные тела-, былыттаах — покрытое облаками, былыта суох — ясное, сулустаах —
звездное халлаан; халлааККа туту эрэ кер
— видеть что-либо на небе, уііун — плыть по небу [14, с. 7].
Таким образом, небо — это высокий, просторный, открытый объект, имеющий вершину, края, стороны, тела со световыми, цветовыми, температурными, темпоральными и антропоморфными характеристиками, влияет на погодные условия земли, оказывает действие на землю.
Устойчивые словосочетания с компонентом «халлаан»
По мнению В. Н. Телия, фразеологизмы играют особую роль в создании языковой картины мира. Природа значения фразеологических единиц тесно связана с фоновыми знаниями носителя языка, с практическим опытом личности, с культурно-историческими традициями народа, говорящего на данном языке. Фразеологизмы приписывают объектам признаки, которые ассоциируются с картиной мира, подразумевают целую дескриптивную ситуацию (текст), оценивают ее, выражают к ней отношение. Своей семантикой фразеологизмы направлены на характеристику человека и его деятельности [21]. Семантика фразеологических единиц якутского языка с компонентом «халлаан» в основном содержит отрицательную коннотацию:
• характеристика человека, связанная с актуализацией признака «бесполезный»: халлаан киЬитэ разг. — неприспособленный к жизни человек, халлаан уола — шаловливый ребенок, букв. — небесный парень; хал-
лаан суруксута 1) кэпе. — безграмотный, неграмотный, букв. — небесный писарь-,
• вербальное поведение человека — вранье — мотивировано признаком «нечто пустое, бесполезное»: халлаан тойуга — вздор, чепуха, глупости; халлааны туойар (тыллаЬар, эрдэр) — нести всякую чушь; молоть вздор, чепуху; нести ахинею-, халлааны дайбатыма разг. — не лги, не ври, не сочиняй, букв. — замахиваться на небо; халлаантан ыл — брать с потолка, букв. — брать с неба [12];
• актуализация значения «напрасная трата усилий» основана на признаке «пустота»: халлаантан аста кэтэс — ждать у моря погоды, букв. — ждать, пока пища с неба упадет [25]; халлааны харбаан, хайыЬары миинэн, хаары ытыЬан хаалбыт — потерять, упустить все; остаться с пустыми руками (Кулаковекий); халлаан сырыыта — напрасная, бесполезная поездка, букв. — небесная поездка; халлаан эрэйэ — пустая трата труда, времени, энергии, букв. — небесные муки;
• обозначение стремления к недостижимому обусловлено признаком «недоступность»: халлааККа харбас — пытаться постигать недостижимое, букв. — стремиться к небу [12];
• психологическое состояние растерянности, потерянности передается через изменение визуальных характеристик неба:
халлааным хараКарда — небо с овчинку показалось, экв. земля уходит из-под ног, букв.
— небо потемнело.
Нередко лексические единицы «земля» и «небо» вместе встречаются в составе одного фразеологизма как две составляющие Вселенной: сир-халлаан икки ардыгар хаал-ла — остался в неопределенном состоянии, букв. — между небом и землей; халлааннаан да кеппутэ, сирдээн да тимирбитэ бил-либэт — как сквозь землю провалиться, букв. — неизвестно, то ли он провалился сквозь землю, то ли улетел в небо; сирдээн
тимириэ15ин — сир кытаанах, халлааннаан
кетуе15ун — халлаан ыраах — не знать куда деваться (напр., от гнета, гонения); не знать, что предпринимать (напр., от испуга), букв. — чтобы провалиться сквозь землю — земля твердая, чтобы взлететь в небо — небо далеко [25]. Таким образом, в якутской фразеологии компонент «халлаан» мотивирует в семантике фразеологических единиц значения, основанные на таких признаках, как пустота, бесполезность и недоступность.
Культ неба был распространен на востоке в Древнем Китае и у тюрко-монгольских народов. Небо и земля противопоставлялись как светлое и темное начала, а земля оказывалась посредником между верхним и нижним мирами. У монгольских народов отмечается связь неба с культом предков. У якутов небо является прообразом земли, на нем обитают не только добрые, но и злые небожители и предки. Мифологический материал позволяет провести параллель между образом верховного божества древних
якутов УруНГ Айыы Тойоном (доел. — Белый святой господин), обитающим на небесах, и образом тотемного предка сакских народов Саяно-Алтая — «Белым старцем»
[1]. Дальнейшее исследование в этом направлении могло бы раскрыть новые страницы связи якутской культуры с духовной культурой саяно-алтайских народов.
Как показывает анализ, представления о небе в мифологической, языковой и фразеологической картинах мира не совпадают. Языковые репрезентанты не подтверждают данные мифологической картины мира. В языковой картине мира небо не ассоциируется с богом, а является местом обитания
как божественных («халлаан таКарата» — небесный бог), так и демонических сил («халлаан абааЬыта» — небесные бесы, демоны). Этимология слова «халлаан» требует уточнения: очевидно, что оно является результатом взаимодействия разных субстратно-суперстратных основ. По данным языка, небо представлено как пространство, обладающее определенными параметрами (имеет размер, форму), воспринимается человеком через зрительное и температурное ощущение, имеет темпоральные характеристики и влияет на земную жизнь. Фразеологическая картина мира выдвигает на первый план такие концептуальные признаки неба, как пустота, бесполезность и недоступность.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Абаев Н. В., Фельдман В. Р., Хертек Л. К. «Тэнгрианство» и «Ак-Чаяан» как духовно-культурная основа кочевнической цивилизации тюрко-монгольских народов Саяно-Алтая и Центральной Азии // Социальные процессы в современной Западной Сибири: Сборник научных статей. Горно-Алтайск: РИО «Универ-Принт», 2002. С. 10-18.
2. Бавдинов Р. Р. Историко-культурное пространство концепта «земля» в древнеуйгурском языке: семантический потенциал и религиозная коннотация (предварительные материалы) // Вестник ВЭГУ 2007. № 29/30. С. 24-29.
3. Бурят-монгольско-русский словарь / Сост. К. М. Черемисов / Под ред. Ц. Б. Цыдендамбаева, 25 000 слов. М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1951. 852 с.
4. Васильев В. Е. Г. Ф. Миллер и якутский шаманизм // Россия — Германия: историко-культурные контакты: Мат-лы. Междунар. научн. конф., поев. 300-летию со дня рождения Г. Ф. Миллера. Якутск, 2006. С. 86-98.
5. Верещагин Е. М., Костомаров В. Г. Язык и культура: Лингво страноведение в преподавании русского языка как иностранного: / Метод, руководство. 3-е изд., перераб. и доп. М.: Русский язык, 1983. 269 с.
6. Гумилев Л. Н. Древние тюрки. М.: ACT: ACT МОСКВА, 2007. 575 с.
7. Исмаилова Э. И. Китайская философия в контексте диалога Восток-Запад // Общечеловеческое и национальное в философии: Кантовские чтения в КРСУ: II Международная научно-практическая кон-
ференция КРСУ (27-28 мая 2004 г): Материалы выступлений / Под ред. И. И. Ивановой. Бишкек, 2004. С. 315-320.
8. Криеалева О. В. Сопоставительная характеристика концептов «небо»/ «Himmel» и «земля»/ «Erde» в рамках исследования данных различных уровней языковой системы // Вестник Башкирского университета. Уфа, 2006. № 3. С. 85-89.
9. Кубрякова Е. С. Семантика производного слова // Аспекты семантических исследований. М.: Наука, 1980. С. 81-155.
10. Куруубай Хааннаах Кулун Куллустуур. Якутское олонхо / Сказитель И. Г. Тимофеев-Теплоухов. М.: Наука, 1985.
11. Миронова К С. Концептосфера небо в английском и немецком языках: Автореф. дис. ... канд. фи-лол. наук. СПб., 2009. 19 с.
12. Нелу нов А. Г. Якутско-русский фразеологический словарь. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 1998. Т. 1.287 с.
13. Пекарский Э. К Словарь якутского языка: В 3 т. М., 1958-1959. 3858 стлб.
14. Сахалыы тыл ситимин тылдьыта: аат тыл: Словарь сочетаемости якутского языка: имя существительное / Сост. Е. Н. Афанасьева, JI. М. Готовцева. Якутск: Изд-во ЯГХ 2009. 110 с.
15. Селиверстова О. Н. Труды по семантике. М.: Языки славянской культуры, 2004. 960 с.
16. Слепцов П. А. О словах кувх, таКара, халлаан в якутском языке // Вопросы филологии: Сер. «Урало-алтайские исследования». 2009. № 1. С. 92-94.
17. Сравнительный словарь тунгусо-маньчжурских языков / Сост.: В. А. Горцевская, В. Д. Колесникова, В. А. Константинова, К. А. Новикова, Т. И. Петрова, В. И. Цинциус, Т. Г. Бугаева / Отв. ред. В. И. Цинциус. Л.: Наука, Ленинградское отделение, 1975. 472 с.
18. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Лексика: 2-е изд., доп. / Ред. Е. А. По-целуевский / Отв. ред. Э. Р. Тенишев. М.: Наука, 2001. 822 с.
19. Степанов Ю. С. Константы: словарь русской культуры. VI: Языки русской культуры, 1997. С. 824.
20. Татаринцев Б. И. О происхождении тюркского наименования неба (тэнре) и его соответствий // Советская тюркология. 1984. № 4. С. 73-84.
21. Телия В. Н. Образные средства языка. М.: Народное образование, 1995. 200 с.
22. Шойсорова Е. С. Языковая личность: этнический аспект: на материале бурятской языковой личности: Дис. ... канд. филол. Улан-Хцэ, 2006. 190 с.
23. Щербак А. М. Тюркско-монгольские языковые связи (К проблеме взаимодействия и смешения языков) // сайт Monumenta altaica www.altaica.ru.
24. Эр Соготох. Якутское сказание // Сибирские сказания / Пер., перелож. и вступ. статья А. Прелов-ского. М.: Современник, 1991. С. 329-394.
25.Якутско-русский словарь / Под ред. П. А. Слепцова. М.: Советская энциклопедия, 1972. 720 с.
26.Barthold W. Die historische Bedeutung der altturkischen Inschriften // Radloff W. Die Altttirkischen In-schriften der Mongolei. St. Petersburg, 1897. S. 1-36.
REFERENCES
1. Abaev N. V., Fel'dman V. R., HertekL. K. «Tjengrianstvo» i «Ак-Chajaan» kak duhovno-kul'turnaja os-nova kochevnicheskoj tsivilizatsii tjurko-mongol'skih narodov Sajano-Altaja i Tsentral'noj Azii // Sotsial'nye protsessy v sovremennoj Zapadnoj Sibiri: Sbornik nauchnyh statej. Gorno-Altajsk: RIO «Univer-Print», 2002. S. 10-18.
2. Bavdinov R. R. Istoriko-kul'turnoe prostranstvo kontsepta «zemlja» v drevneujgurskom jazyke: seman-ticheskij potentsial i religioznaja konnotatsija (predvaritel'nye materialy) // Vestnik VEGU. 2007. № 29/30.
S. 24-29.
3. Burjat-mongol'sko-russkij slovar' / Sost.' К. M. Cheremisov / Pod red. С. B. Tsydendambaeva, 25 000 slov. М.: Gos. izd-vo inostr. i nats. slovarej, 1951. 852 s.
4. Vasil'ev V. E. G. F. Miller i jakutskij shamanizm // Rossija — Germanija: istoriko-kul'turnye kontakty: Mat-ly Mezhdar. nauch. konf., posv. 300-letiju so dnja rozhdenija G. R Millera. Jakutsk, 2006. S. 86-98.
5. Vereshchagin E. M., Kostomarov V. G Jazyk i kul'tura: Lingvostranovedenie v prepodavanii rus. jaz. kak inostr.: Metod. rukovodstvo. 3-e izd., pererab. i dop. M.: Russkij jazyk, 1983. 269 s.
6. Gumilev L. N. Drevnie tjurki. M.: AST: AST MOSKVA, 2007. 575 s.
7. Ismailova Je. I. Kitajskaja filosofija v kontekste dialoga Vostok — Zapad // Obshchechelovecheskoe i natsional'noe v filosofii: Kantovskie chtenija v KRSU II Mezhdunarodnaja nauchno-prakticheskaja konferent-sija KRSU (27-28 maja 2004 g.): Materialy vystuplenij / Pod red I. I. Ivanovoj. Bishkek, 2004. S. 315-320.
8. Krivaleva O. V. Sopostavitel'naja harakteristika kontseptov «nebo»/ «Himmel» i «zemlja»/ «Erde» v ram-kah issledovanija dannyh razlichnyh urovnej jazykovoj sistemy // Vestnik Bashkirskogo universiteta. Ufa: 2006. № 3. S. 85-89.
9. Kubrjakova E. S. Semantika proizvodnogo slova // Aspekty semanticheskih issledovanij. M.: Nauka, 1980. S. 81-155.
10. Kuruubaj Haannaah Kulun Kullustuur. Jakutskoe olonho / Skazitel' I. G. Timofeev-Teplouhov. M.: Nauka, 1985.
11. Mironova K. S. Konceptosfera nebo v anglijskom i nemetskom jazykah: Avtoref. dis. ... kand. filol. nauk. Sankt-Peterburg, 2009. 19 s.
12. NelunovA. G Jakutsko-russkij frazeologicheskij slovar'. Novosibirsk: Izd-vo SO RAN, 1998. T. 1. 287 s.
13. Pekarskij Je. K. Slovar'jakutskogo jazyka: V 3 t. M., 1958-1959. 3858 stlb.
14. Sahalyy tyl sitimin tyld'yta: aat tyl (Slovar' sochetaemosti jakutskogo jazyka: imja sushchestvitel'noe) / Sost. E. N. Afanas'eva, L. M. Gotovtseva. Jakutsk: Izd-vo JAGU, 2009. 110 s.
15. Seliverstova O. N. Trudy po semantike. M.: Jazyki slavjanskoj kul'tury, 2004. 960 s.
16. Sleptsov P. A. O slovah kyeh, taHara, hallaan v jakutskom jazyke 11 Voprosy filologii. Ser.: Uralo-
altajskie issledovanija. 2009. № 1. S. 92-94.
17. Sravnitel'nyj slovar' tunguso-man'chzhurskih jazykov / Sost.: V. A. Gortsevskaja, V. D. Kolesnikova, V. A. Konstantinova, K. A. Novikova, T. I. Petrova, V. I. Tsintsius, T. G. Bugaeva / Otv. red. V. I. Tsintsius. L.: Nauka, Leningradskoe otdelenie, 1975. 472 s.
18. Sravnitel'no-istoricheskaja grammatika tjurkskih jazykov. Leksika. 2-e izd., dop. / Red. E. A. Potse-luevskij / Otv. red. Je. R. Tenishev. M.: Nauka, 2001. 822 s.
19. Stepanov Ju. S. Konstanty: slovar' russkoj kul'tury. M.: Jazyki russkoj kul'tury, 1997. S. 824.
20. Tatarintsev B. I. O proishozhdenii tjurkskogo naimenovanija neba (tjenre) i ego sootvetstvij // Sovet-skaja tjurkologija. 1984. № 4. S. 73-84.
21. Telija VN. Obraznye sredstva jazyka. M: Narodnoe obrazovanie, 1995. 200 s.
22. Shojsorova E. S. Jazykovaja lichnost': etnicheskij aspek : na materiale burjatskoj jazykovoj lichnosti:
Dis. ... kand. filol. nauk. Ulan-Udje, 2006. 190 s.
23. Shcherbak A. M. Tjurksko-mongol'skie jazykovye svjazi (K probleme vzaimodejstvija i smeshenija jazykov) // tsajt Monumenta altaica www.altaica.ru.
24. Er Sogotoh. Jakutskoe skazanie // Sibirskie skazanija / Per., perelozh. i vstup. st. A. Prelovskogo. M.: Sovremennik, 1991. S. 329-394.
25. Jakutsko-russkij slovar' / Pod red. P. A. Sleptsova. M.: Sovetskaja entsiklopedija, 1972. 720 s.
26. Barthold W. Die historische Bedeutung der altturkischen Inschriften // Die Altturkischen Inschriften der Mongolei. St. Petersburg, 1897. S. 1-36.
