CC BY
30
УДК 331.108 DOI 10.12737/1125
Ложникова А.В.
д-р экон. наук, профессор кафедры общей и прикладной экономики экономического факультета Национального исследовательского Томского государственного университета
e-mail: [email protected]
Рента и «бритва Оккама»: в поисках источников финансирования смены технологических укладов в России
Аннотация
На фоне глобального финансового кризиса в развитых странах активизировались процессы государственного регулирования присвоения сверхприбыли в самых разных секторах экономики и в отношении доходов физических лиц, частных вкладов. Россия сегодня находится в стороне от этого активного ренторегулирующего мэйнстрима, а рента перестала выполнять функцию базовой микроэкономической категории в российской науке, в образовании и в хозяйственной практике. В статье рассматриваются правомерность механического обобщения постулатов теории ренты классиков и неоклассиков в современных отечественных учебниках. На примерах ценообразования в российской энергетике анализируется практическая реализация концепции альтернативных затрат, общей теории ренты и делается вывод о ренте как о ценоопределяющей категории. Именно из теоретической природы ренты и ее воплощения на практике предлагается выводить и решать острейшие современные проблемы внутреннего ценообразования, вывоза капитала из страны, низкой инвестиционной и инновационной активности российских компаний. Управление рентой как общим свойством всех факторов производства без исключения (по Малышеву Б.), в противовес господствующей ограниченной природо-ресурсной трактовке ренты, позволит мобилизовать долгосрочные источники финансирования смены технологических укладов в России.
Ключевые слова:
рента, сверхприбыль, нормальная прибыль, ценообразование, микроэкономика.
Anna V. Lozhnikova
Doctor of Science (Econ.), Professor, Chair of General and Applied Economy, Tomsk National Research State University, Tomsk
e-mail: [email protected]
Rent and "Occama razor": the search of the sources of financing the transit of technological modes in Russia
Abstract
With the financial crisis becoming global, the processes of state regulation of surplus profit appropriation in developed states in various economic sectors have become more vigorous as well as the incomes and private deposits of individuals. Russia today is staying aside from this rent-regulating mainstream. The rent doesn't carry the function of basic microeconomic category in the Russian science, education and business practices. Considered the legitimacy of mechanical generalization of the rent theory postulates of classics and neoclassic in the modern national educational literature. Based on the examples of pricing in Russian energy sector the alternative costs conception is analyzed, the general theory of the rent; the conclusion concerning price-defining category is made. It is suggested to solve the most hot problems of internal pricing, capital drain, low investment and innovative activity of Russian companies particularly basing on the theoretical nature of the rent. Rent management as the general feature of all factors (according to B. Malyshev) versus dominating limited natural and resource explanation of the rent, will allow to mobilize long-term sources of financing the transit of technological modes in Russia.
Keywords:
rent; surplus profit; normal profit; pricing; microeconomics.
Поводом для написания этой статьи явилось издание в Национальном исследовательском Томском государственном университете третьей редакции главного научного труда Бориса Сергеевича Малышева «Общая теория ренты» [1]. (Первая редакция книги под названием «Рента» увидела свет в 2005 г. в издательстве Амурского государственного университета, где автор преподавал экономическую теорию с 1994 по 2008 г. [2].) Несмотря на то что название книги ясно говорит о теоретическом характере ее содержания, актуальность этих многолетних глубо-
ких исследований находит свое подтверждение прежде всего... на практике. К сожалению, пока исключительно за рубежом: введение налога на сверхприбыль для горнорудной промышленности Австралии и банков Великобритании, подавляющая поддержка на референдуме по вопросу введения твердых ограничений для выплаты бонусов и компенсаций топ-менеджерам компаний, а также отмена банковской тайны в отношении иностранных клиентов в Швейцарии. И невозможно обойти вниманием последнюю инициативу Еврогруппы о введении налогов на
банковские депозиты сверх определенной суммы на Кипре как прецедента оказания финансовой помощи странам еврозоны в будущем за счет уменьшения суммы частных вкладов.
Таким образом, на фоне глобального финансового кризиса в развитых странах активизировались процессы государственного регулирования присвоения сверхприбыли в отношении корпораций в разных секторах экономики и физических лиц. Очевидно, что на Западе не забывают основополагающие тезисы классической политэкономии, которые были посвящены исследованию фундаментальных категорий процента, прибыли и ренты как разных форм создаваемого факторами производства чистого продукта, в их внутренней взаимосвязи — через категории обычной и средней прибыли, цены производства, замыкающих затрат и др.
Именно вокруг категории ренты традиционно происходило структурирование доходов: «Продукт земли делится между тремя классами общества: ... землевладельцами, собственниками денег, капитала и. рабочими. Но доли всего продукта земли, достающиеся каждому из этих классов под именем «ренты», «прибыли» и «заработной платы», очень различны. Определять законы, которые управляют этим распределением, — главная задача политэкономии» (Д. Рикардо «Начала политической экономии и налогового обложения») [3].С ренты начинался ряд фундаментальных категорий политэкономии: «Наука ренты есть наука экономической причинности, прослеживающей продукты до их источников» (Дж. Б.Кларк «Распределение богатства») [4].
Признавалась рента в качестве «.одной из центральных тем. политической экономии» в дореволюционной России [5, с. 118] и экономической науке СССР. Так, в экономической энциклопедии по политической экономии этого периода феномен ренты был обстоятельно описан в длинном ряду научных статей: «Абсолютная рента», «Дифференциальная рента», «Монопольная рента», «Рента», «Рентные платежи», «Рентабельность» и др. Несмотря на то что, согласно идеологии тех лет, производство и присвоение ренты в социалистической экономике почти не признавалось, рентная политика была полноценной и рентные платежи — не только в рамках добывающих отраслей, в полном соответствии с современным зарубежным опытом — уплачивались [6].
Сегодня, увы, Россия находится в стороне от активного ренторегулирующего мэйнстрима. В период рыночных преобразований вопросы ренты и рент-
ных отношений в России оказались не просто на периферии, но даже «в подполье» — в обеих, взаимно питающих друг друга сферах, научно-образовательной и хозяйственно-практической. Теория ренты не упоминается ни в одном (!) из четырех разделов паспорта специальности 08.00.01 «Экономическая теория» ВАК РФ в отличие, например, от теории инфляции, с которой российское правительство сколь целенаправленно, столь и безуспешно борется уже более 20 лет. В ограниченном контексте так называемых природоемких отраслей предлагается анализировать ренту по паспорту специальности 08.00.05 «Экономика и управление народным хозяйством» ВАК РФ — в то время как в развитых странах рентообразую-щими признаются разные отрасли экономики (например, банковская сфера, услуги сотовой связи, энергетика). Симптоматичной является низкая исследовательская активность по проблематике производства и присвоения ренты даже в добывающих отраслях.
Вообще, термин «рента» нечасто встречается в многочисленных отечественных публикациях по общественным и гуманитарным наукам. Это, в свою очередь, программируется изначальным отношением к ренте в сфере российского высшего образования. Несмотря на распространенные тезисы о том, что микроэкономика исследует цены отдельных товаров, издержки, мотивацию труда (очевидно большое совпадение с вышеприведенной цитатой Д. Рикардо), а макропропорции вырастают из микропропорций, рента находится «на задворках» современной российской учебной литературы по экономической теории. При этом «задворки» подразумеваются как в прямом смысле (теория ренты, как правило, завершает изложение раздела «Микроэкономика»), так и в переносном: в лучших отечественных учебниках теорию ренты излагают всего на нескольких страницах [7], а порой — и на одной странице, причем изложение всегда строится вокруг такого фактора производства, как земли сельскохозяйственного назначения. Как известно, Россия давно утратила статус мирового сельскохозяйственного экспортера и является не получателем, а плательщиком сельскохозяйственной ренты, потому и практическая ценность изучения данного вопроса становится неочевидной, не привлекает интерес молодых ученых. Да и многие преподаватели экономики в отечественных университетах формально-отстраненно излагают довольно сложные, прежде всего в силу умозрительности, оторванности от хозяйственной практики, категории дифференциальной ренты, квази- и антирен-
ты. Оцените, например, с практической точки зрения следующий тезис авторитетного учебного пособия: «В любой экономике обнаруживается бессчетное множество рент и квазирент» [7, с.. 229]. Согласно мировоззрению экономистов, если категория не поддается счету, то в экономике (фирмы, отрасли, страны) она просто перестает существовать. Неудивительно, что в дальнейшем в следующих за экономической теорией дисциплинах общепрофессионального блока: «Экономика предприятия», «Бухгалтерский учет», «Налогообложение», «Финансы предприятий», «Ценообразование» и др., микроэкономическая категория ренты больше не появляется. Корень слова «рента» встречается только в тщательно замаскированном современной бухгалтерской трактовкой термине «рентабельность». Последняя, как известно, рассчитывается на основе отчетных показателей прибыли и никак не связана с квази- и антирентой, а также не очень актуальна по отношению к землям сельскохозяйственного назначения.
Не можем не отметить еще один крупный недостаток изложения вопросов ренты в современных российских учебных и научных публикациях. Как правило, большинство авторов отражают положения классической и неоклассической теории ренты, механически соединяя их ключевые тезисы. Так появился и начал кочевать по текстам, чаще всего — в диссертациях по экономике, следующий сомнительный тезис. Если классики отграничивали ренту от других видов доходов (прибыли, процента), то «современная. неоклассическая теория решительно отказалась отделять ренту от других видов неконкурентных доходов» [8]. Но соответствует ли действительности этот расхожий тезис?
Ответ на этот вопрос начнем с изложения оригинально выраженной позиции Б.С. Малышева — в форме диалога фермера и экономиста — в разделе книги «Попытка пересмотра теории ренты» [1], представляющего собой критику «сложных и путаных» тезисов» Д.А. Ворчестера в статье «Пересмотр теории ренты». «Ворчестер утверждает, что существуют две теории ренты, из которых одна основана на альтернативных затратах (паретианская рента), а другая — на реальных затратах (классическая). Покажем основную идею паретианцев на примере Рикардо. Лучшая земля приносит сверх издержек труда и капитала 20 квартеров хлеба (далее — кварт. — А.Л.)... Приходит к фермеру продвинутый экономист (паретианец) и говорит: ты думаешь, что все 20 кварт. это рента? Ты ошибаешься. Рента — это превышение дохода над ценой удержания фактора
в данной сфере производства. Фермер удивлен: но ведь 20 кварт. и есть цена удержания арендованной мной земли в моем производстве. Нет, говорит па-ретианец, цена удержания не в конкретном предприятии, например, у тебя, а в данной сфере производства. Твоя сфера — производство зерна. Но овцеводы готовы платить за аренду твоей земли 15 кварт. и не больше. Значит, 15 кварт. это издержки на непереход участка земли к овцеводам, или, что то же самое, цена удержания в сфере производства зерна. А 5 кварт. — это рента, т.е. превышение общего дохода землевладельца (20 кварт.) над ценой удержания (15 кварт.). Прекрасно, говорит фермер, теперь я должен уплатить землевладельцу только 5 кварт. ренты? А кому я должен отдать 15 кварт. цены удержания, или, может быть, я могу оставить их себе? Ты не понял, говорит паретианец, 20 кварт. — это твои постоянные издержки за пользование землей (арендная плата), они записаны в контракте, и ты должен отдать их землевладельцу. А для землевладельца это его доход, и ты должен передать землевладельцу 20 кварт. Но вы с ним должны знать, что из этих 20 кварт. ты платишь 15 кварт. землевладельцу за то, чтобы он не отдал землю лучшему из овцеводов, и только 5 кварт. — рента. А зачем нам это нужно знать, спрашивает фермер, и откуда я узнаю цену удержания, ведь мне ее никто не скажет?» [1, с. 149, 150].
Отдавая должное простоте и ясности текста критического анализа Б.С. Малышева сложных теоретических вопросов пересмотра ренты, подчеркнем, что традиция тесной увязки ренты с альтернативными затратами прочно обосновалась в современном изложении представлений неоклассиков. Читаем, например, в разделе «Неоклассическая теория рентных доходов»: «Экономическая рента — это выигрыш (излишек) по сравнению с альтернативной стоимостью предложения ресурсов» [7, с. 225]. Более того, уже вне рамок теории ренты фундаментальное объяснение издержек производства в современной микроэкономике исходит именно из факта редкости ресурсов и возможности их альтернативного использования.
В российской хозяйственной практике только избранный круг рентообразующих отраслей может позволить себе работать в названном зарубежном тренде — учитывать как явные, так и альтернативные издержки при формировании цен на продукты и услуги. Это делается, например, на основе искусственно завышенной оценки рисков инвестирования на коротких горизонтах планирования. (В отличие от рисков инвестирования риски кре-
диторов России почему-то оцениваются как стабильно низкие — необъяснимый с точки зрения экономической теории факт.) Подобным образом включаются в цену услуги и прибыль, и рента в нашем энергетическом хозяйстве — ключевом секторе для державы, одновременно уникально богатой энергоносителями и находящейся в холодной климатической зоне с относительно высокой энергоемкостью производств. В российской энергетике ставку 5% используют в качестве одной из длинного ряда составляющих энерготарифа по ИДВ-методу (метод доходности инвестированного капитала) — в качестве премии за риск вложений в собственный капитал [9]. Для сравнения: в развитых странах низкие ставки безрисковой доходности государственных ценных бумаг используют как базу для установления предельно высокой величины рентабельности 5,5% (!) при исчислении налога на сверхприбыль, например, в деятельности горнорудных компаний в Австралии.
К сожалению, и классические политэкономиче-ские категории работают сегодня прежде всего в интересах рентополучателей на российских рынках электроэнергии и мощности, а не в целях распределения национального богатства. При этом еще и прочно закрепляется модель национальной экономики как экономики старого оборудования. Речь идет о современной методике маржинального ценообразования: термин «замыкающий мегаватт-час» означает, что для покрытия мощности используется ресурс задействованного в производстве генератора с самой дорогой электроэнергией. Энергетическим компаниям становится невыгодно заниматься модернизацией отстающих производств, так как при действующей модели ценообразования именно они своей высокой «замыкающей стоимостью» и обеспечивают гарантированное получение сверхприбыли [10]. В то же время в течение не лет, а десятилетий, в уже привычно «бедных» сферах российской экономики — образовании, науке, сельском хозяйстве — прибыль в составе цены планируется на самом минимальном уровне или не планируется вовсе, уже не говоря о ренте. Возвращаясь к процитированному выше замечательному диалогу Б.С. Малышева между фермером и продвинутым экономистом, для современной России закончить его предлагаем следующей фразой. Фермер (в широком смысле слова как потребитель ресурсов) не «ведает» о том, что в состав его арендной платы включена рента (термин какой-то архаичный и неясного содержания), а вот землевладельцу (в широком смысле собственнику или пользователю ре-
сурсов) и его экономисту эти знания крайне полезны — для научного обоснования искусственно завышенной цены фактора производства и затем продукта. Итак, ученые веками обсуждали в теории вопрос: рента — ценоопределяемая или ценоопре-деляющая категория? Сегодня российская практика в ряде критичных для политики модернизации и технологического развития секторов экономики дает на него однозначный ответ: рента закладывается в цену наряду с прибылью и сама определяет цену.
Вообще, сфера ценообразования в российской экономике олицетворяет сегодня собой целый клубок запутанных проблем: глубокая отраслевая дифференциация, непрозрачность, повышение цен даже в самый острый период кризиса вопреки всем экономическим теориям. Пока в Российской Федерации не удается стимулировать через механизм ценообразования ни внедрение наукоемких технологий, ни энергосбережение, ни экономию других ресурсов, ни улучшение качества продукции. Убеждены, что именно из ренты произрастает и самая активно обсуждаемая сегодня в обществе проблема вывоза капитала из страны — в связи с громким заявлением председателя Центробанка России С. Игнатьева о рекордном росте этого показателя в 2012 г. (почему-то только накануне отставки?) и кипрским «скандалом» с частными вкладами (в общей сумме которых, по имеющимся оценкам, около трети имеют российское происхождение). На «входе» государственные и частные предприниматели включают в цены продуктов, услуг амортизацию, прибыль, оценку рисков и обещания будущих инвестиций (например, ИДВ-метод), а на «выходе» просто выводят все эти элементы сгенерированного денежного потока в виде ренты в офшорные юрисдикции.
Как показывает не только современный зарубежный, но и отечественный традиционный опыт, в рентной политике отраслевое ценообразование и рентные платежи должны быть неразрывно связаны. Как обеспечить эту связь? Книга Б.С. Малышева вносит значительный вклад в решение данной проблемы, так как благодаря глубокому теоретическому анализу ученому удается актуализировать взаимосвязи классических категорий процента, прибыли, ренты, заработной платы, цены продукта, постоянных и переменных издержек, нормальной прибыли. Бесспорно, к заслугам Бориса Сергеевича необходимо отнести то, что свою авторскую версию «общей теории ренты» он довольно строго вписывает в «коридор» фундаментальных
микроэкономических категорий. Иными словами, без умножения сущности без необходимости, как, собственно, и гласит методологический принцип, сформулированный средневековым английским философом и логиком У. Оккамом и требующий устранения из науки всех понятий, не являющихся интуитивно очевидными и не поддающихся проверке в опыте. Так, последнее, по-видимому, предопределило расставание «Общей теории ренты» с такой известной категорией, как квазирента. В отличие от многих российских ученых, предлагающих все новые виды ренты, вплоть до «глубоководной», «марсианской» и т.п. [11], Б.С. Малышев обобщает в качестве средней совокупной ренты сумму средней абсолютной и средней дифференциальной рент, а сферу приложения ренты определяет однозначно и скромно — «как универсальное свойство всех факторов производства без исключения» [1, с.180], вместо бесконечных добавлений в список «марса», «глубокой воды» и т.п. В качестве базы для исчисления ренты предлагаются исключительно фундаментальные микроэкономические показатели — цена продукта и разного рода классификации издержек. Например, в отличие от общепринятых схем в средние переменные издержки капитала включается нормальная прибыль на капитал [1, с. 173].
Таким образом, Б.С. Малышев подготовил благодатную научно-практическую основу для дальнейших исследований взаимосвязей в современном ряду стоимостных категорий фирмы: «доход — текущие явные издержки — будущие капитальные издержки — оценка риска инвестиций — прибыль и рента» в России. Основываясь на общей теории ренты, можно и нужно вывести целый ряд базовых для регулирования направленности экономического развития микроэкономических категорий: потолок дохода фирмы, ценовой лимит (price cap) и справедливая норма прибыли, справедливая цена, нормальная прибыль, неокупаемые затраты [12]. Большинство из них давно применяются для государственного регулирования деятельности компаний в развитых странах, эффективно реализуя антимонопольную политику, предотвращая провалы и губительную для целостности национальной экономики отраслевую дифференциацию цен, обеспечивая высокую эффективность проведения инвестиционной, инновационной политики фирм. К сожалению, пока на российской территории практически безраздельно царствует финансовый индикатор явно не из вышеназванного ряда базовых показателей — прибыль компании EBITDA (Earnings Before Interest, Tax, Depreciation and
Amortization — прибыль до уплаты налогов, процентов и амортизации).
Убеждены, что именно на микроэкономическом уровне кроются причины декларативности и финансовой необеспеченности мероприятий модернизации и технологического развития российской экономики. Потому назрела проблема безотлагательной разработки научно-методических рекомендаций расчета и мониторинга взаимосвязанных — на основе общей теории ренты — показателей цен, текущих и капитальных затрат, нормальной прибыли и сверхприбыли как аппарата управления модерни-зационными процессами на уровне фирмы в поисках масштабных долгосрочных источников финансирования смены технологических укладов в России. Особого внимания в качестве ключевого индикатора участия российской компании в модерниза-ционных процессах заслуживает классический показатель общей теории ренты — нормальная (или обычная) прибыль, сохранившая неизменное экономическое содержание со времен А. Смита. В России высказываются разные подходы к актуализации данного показателя — как на уровне целых отраслей, так и на уровне отдельной добывающей компании. Российские авторы используют экономические категории добавочной прибыли и средней прибыли [13]. В.Т. Рязанов определяет в качестве ренты часть цены реализации, категорию дополнительного дохода сверх нормального хозяйствования на земле или добычи минеральных ископаемых [14]. В отличие от Б. Малышева, который шел по пути сокращения количества предлагаемых видов ренты, С. Кимельман целенаправленно выделяет особый феномен — ценовую ренту. Она отделяется от других видов ренты не только по источнику образования (относительно высокий уровень мировых цен), но и по способу изъятия. Например, в целях общественно справедливого распределения горной и ценовой ренты С. Кимельман предлагает реализовать следующую схему изъятия: абсолютную и ценовую ренту полностью изымать у недропользователя в распоряжение государства и общества, а часть дифференциальной ренты (до 20%) — оставлять компании. Что касается нормальной прибыли, то здесь предлагается ее сохранение также за компанией-недропользователем в рамках 15—20% от суммы капиталовложений [15]. Попытки оценки оптимальных значений нормальной — с точки зрения именно производственного развития — прибыли необходимо всячески приветствовать, но предложенный подход требует значительной корректировки. Не показатель нормальной прибыли должен исчисляться
в процентах от бюджета капиталовложений, а, напротив, сама нормальная прибыль должна выражать собой стопроцентный бюджет, состоящий из нескольких частей: инвестиции на обновление основного капитала, финансирование расходов на НИОКР и др. По какой именно схеме должна исчисляться нормальная прибыль? Пока этот вопрос остается актуальной научно-практической проблемой, но решение ее точно лежит в плоскости общей теории ренты.
В профессиональной среде экономистов часто и много обсуждают хронические проблемы отечественной экономики: критически низкие показатели инвестиционной и инновационной активности, среднего уровня оплаты труда; напротив, недопустимо высокие уровни износа основного капитала, инфляции и стоимости банковского кредита; утрату былых позиций в сферах обрабатывающей промышленности, образования и здравоохранения. Довольно редко корни этих общеизвестных и набивших оскомину проблем сегодня находят там, где их находил процитированный в начале статьи Дж.Б. Кларк, — в науке ренты как науке экономической причинности. Удивительно, но факт: «исключительная важность теории и практики рентных отношений» почти не позиционируется в нашей уникальной стране — крупнейшей энергетической, нефтегазовой, горнодобывающей, интеллектуальной и военно-технической державе, с огромным внутренним рынком. Настало время претворить в современной хозяйственной практике России богатое и бережно сохраненное наследие теории ренты, причем «ренты как общего свойства всех факторов без исключения» по Б. Малышеву, с опорой на универсальные фундаментальные микроэкономические кате-
гории «цена», «издержки», «нормальная прибыль»
и «сверхприбыль», без ограничительных рамок добывающего сектора экономики.
Литература
1. Малышев Б.С. Общая теория ренты. — Томск: Изд-во ТГУ, 2012.
2. Малышев Б.С. Рента. — Благовещенск: Изд-во Амурского государственного университета, 2005.
3. Рикардо Д. Начала политической экономии и налогового обложения // Антология экономической классики: в 2 т. — Т. 1. — М.: Эконов, 1993.
4. Кларк Дж.Б. Распределение богатства. — М.: Гелиос АРВ, 2000.
5. Милюков П.Н. Воспоминания. — М.: Вагриус, 2001.
6. Политическая экономия: Экономическая энциклопедия. — М.: Советская энциклопедия, 1979. — Т. 3, 4.
7. Экономическая теория / под ред. А.И. Добрынина, Л.С. Та-расевича. — СПб.: Изд. СПбГУЭФ; Питер, 2002.
8. Кузык Б.Н. и др. Природная рента. — М.: ИНП РАН, 2004.
9. Методические указания по регулированию тарифов организаций, оказывающих услуги по передаче тепловой энергии, с применением метода доходности инвестированного капитала», утв. Федеральной службой по тарифам РФ. Федеральная служба по тарифам России. — М., 2004. — URL: http://www.fstrf.ru/ (дата обращения 11.10.2011).
10. Энергорынок. — М.: ЗАО Энергорынок, 2011. — URL: http://old.e-m.ru (дата обращения: 02.11.2011).
11. Разовский Ю.В., Булат С.А. Управление сверхприбылью. — М.: СГУ, 2011.
12. Баумоль У. Неокупаемые затраты // Экономическая политика. — 2008. — № 2. — С. 11—22.
13. Чернявский С.В. Добавочная прибыль (квазирента): причины образования и принципы распределения // Вестник Томского государственного университета. Экономика. — 2012. — № 2. — С. 115, 121.
14. Рязанов В. От рентной экономики к новой индустриализации России // Экономист. — 2011. — № 8. — С. 3—17.
15. Кимельман С. Неоиндустриализации препятствует государство-рантье // Экономист. — 2011. — № 8. — С. 18—26.
Книги Научно-издательского центра ИНФРА-М
В МОСКВЕ
Московский дом книги на Арбате (сеть магазинов)
ул. Новый Арбат, 8 тел.: (495) 789-35-91
Молодая гвардия
ул. Большая Полянка, 28 тел.: (495) 780-33-70, (499) 238-50-01; ул. Братиславская, 26М тел.: (495) 346-99-00
БУКВА
ул. Марксистская, 9 тел.: (495) 670-52-17, 670-52-19
Медведково
Заревый пр-д, 12 тел.: (499) 476-16-90, (495) 656-92-97
Библио-Глобус
ул. Мясницкая, д. 6/3, стр. 1 тел.: (495) 621-53-36, 621-73-96
ТДК «Москва» ул. Тверская, д. 8, стр. 1 тел.: (495) 629-64-83, 797-87-71
ИНТЕРНЕТ-магазины
http://www.ozon.ru http://www.bookler.ru
http://www.coiibri.ru http://www.bolero.ru
http://www.neobook.ru http://www.setbook.ru
http://www.urait-book.ru http://www.chaconne.ru
