CC BY
74
УДК 811
Н.С. Коваленко
РЕКОНСТРУКЦИЯ ЯЗЫКОВОЙ КАРТИНЫ МИРА НА МАТЕРИАЛЕ ДРЕВНЕАНГЛИЙСКИХ СУЩЕСТВИТЕЛЬНЫХ С ОСНОВООБРАЗУЮЩИМ ФОРМАНТОМ -в-
Статья посвящена реконструкции фрагмента древней картины мира в той ее части, в которой нашло отражение древнее деление всех объектов окружающего мира на два класса: одушевленный и неодушевленный. В древнеанглийском языке категория одушевленности проявляется как остаточное явление в склонении существительных с основой на Показано, что языковая картина мира древних людей находит свое отражение в грамматических категориях и единицах языка, посредством анализа которых становится возможной реконструкция древней культуры и мировосприятия далеких предков.
Ключевые слова: языковая картина мира, основообразующий консонантный формант -••-, категория одушевленности, родовая дифференциация, этимологический анализ, семантический признак, этнокультурная значимость.
Языковая картина мира представляет собой «выработанное многовековым опытом народа и осуществляемое средствами языковых номинаций изображение всего существующего как целостного и многочастного мира, в своем строении и в осмысляемых языком связях своих частей, представляющего, во-первых, человека, его материальную и духовную жизнедеятельность и, во-вторых, все то, что его окружает: пространство и время, живую и неживую природу, область созданных человеком мифов и социум» [Шведова 1999: 15]. В языковой картине мира того или иного этноса всегда находит свое отражение его исторический опыт, ландшафт занимаемой территории, религия, духовные и материальные ценности, образ жизни населения в определенный исторический период.
Язык - это то, что лежит на поверхности бытия человека в культуре, поэтому и по сей день проблема взаимосвязи и взаимодействия языка и культуры является одной из центральных в лингвистике. Материальная и духовная культура воплощаются в языке. Культура отражается в языке посредством особого видения мира. Языку присуща специфическая для каждого народа внутренняя форма, т.е. выражение «народного духа», его культуры. Таким образом, язык - это опосредующее звено между человеком и окружающим его миром. Несомненно и то, что языковая картина мира древних людей находит свое отражение в грамматических категориях и единицах языка, посредством анализа которых мы реконструируем древнюю культуру и мировосприятие далеких предков.
Согласно точке зрения современной когнитивной науки, результаты познавательной деятельности людей фиксируются в языке, который
выступает в виде своеобразной «упаковки». При этом каждый язык по-своему организует и интерпретирует данные опыта людей на основе выделения различных признаков в одном и том же объекте. В связи с этим мы полагаем, что в наиболее консервативном уровне языка - морфологическом - могли сохраниться реликты былых состояний, которые когда-то передавали специфическое значение группы имен с основой на -8.
Именной тип основ на ^ играл большую роль в индоевропейском праязыке. Следы существительных с основообразующим формантом -8-обнаруживаются в большинстве индоевропейских языков [Бернштейн 1970].
Отголоском существования древней индоевропейской категории одушевленности / неодушевленности является существование склонений существительных на определенные основы на более позднем этапе развития индоевропейских языков. Вероятно, каждый из древних основообразующих формантов обладал своей спецификой и, видимо, первоначально имел более конкретное лексическое значение, а впоследствии все консонантные форманты были объединены одним семантическим стержнем - служить для обозначения одушевленности [Осипова 1986].
Классификации существительных по родам в индоевропейских языках предшествовала более древняя классификация, основанная на противопоставлении по признаку одушевленности / неодушевленности. Древнегерманские языки сохранили деление существительных в парадигме склонения по основообразующему форманту, одновременно используя и родовой признак [Гух-ман 1977].
Существительные с основой на -s в древне-германских языках почти не представлены - значительные фрагменты парадигмы существительных s-основ сохранились лишь в древнеанглийском языке [СГГЯ 1963]. Основы данного типа представлены очень небольшим количеством существительных только среднего рода, в основном обозначающих детенышей. В склонении на -s выделяют существительные, которые исконно относятся к данному типу основ и составляют основной стержень этого склонения. Этих слов немного: lamb «ягненок», cealf «теленок», cild «ребенок», ffig «яйцо», speld «лучина, факел», breadru (мн.ч.) «крошки (хлебные)». Кроме того, существует группа слов, которые когда-то относились
к данному склонению, например, hlffiw / hlaw «холм», ear «колос зерна» и др. [Wright 1925]. То, что существительные этой основы относятся к среднему роду, еще не является признаком их неодушевленности, т.к. разделение по родам сформировалось у существительных гораздо позже разделения их по основам [Климов 1977]. На основании этого при анализе существительных с точки зрения одушевленности / неодушевленности необходимо ориентироваться в первую очередь не на род, а на основообразующий суффикс, который передает более древнее состояние.
Несмотря на то, что формально все имена с основой на -s относятся к среднему роду, фактически они представляют собой отголоски более раннего деления существительных на одушевленные / неодушевленные, что, по-видимому, было связано со спецификой восприятия окружающего мира древними и фиксацией в языке внеязыковой информации. На грамматическом уровне это выразилось посредством оформления этих слов основообразующим суффиксом -s-. Последующее маркирование образований на -s средним родом, по-видимому, связано с изменениями в мировоззрении древнего человека.
Чтобы показать, что основообразующий суффикс -s- функционировал как маркер одушевленности и маркировал именно одушевленный класс существительных, был выполнен их этимологический и этнокультурный анализ [Коваленко 2004; Коваленко 2009]. Полученные результаты показали, что данные существительные s-основы могут быть истолкованы как имена, обозначающие активные денотаты - это либо названия живых существ (lamb «ягненок», cealf «теленок», cild
«ребенок», ffig «яйцо»), либо слова, имеющие важное ритуально-культовое значение (speld «лу-
чина, факел», breadru «хлебные крошки», hlffiw / hlaw «холм», ear «колос зерна»). Проанализируем подробно древнеанглийские имена breadru «хлебные крошки», ear «колос зерна».
Древнеанглийское существительное breadru (мн.ч.) обозначало «хлебные крошки», принадлежало к среднему роду и относилось к склонению на -s [Wright 1925: 212-214].
Древнеанглийское breadru родственно древнеанглийскому существительному bread / breod, которое имело значение «кусочек, хлеб». Например: ^fter d^t bread - после кусочка (хлеба, пищи); Hi ge-eton d^t bread - они съели хлеб [Bos-worth 1954: 121].
Первоначально существительное bread использовалось в древнеанглийском языке в сложном слове bео-brëad, которое обозначало «пчелиный хлеб» - цветочную пыльцу, собираемую пчелами и смешанную с медом для кормления своих личинок. Древнеанглийское Ьео обозначало «пчелу». Содержание и разведение пчел играло огромную роль в экономике англосаксов. Большое разнообразие выражений, связанных со вкусом меда, дают возможность утверждать, что пчелам и пчеловодству придавалось важное значение. Пчеловоды пользовались некоторыми привилегиями, но кроме того, они должны были платить специальный налог за содержание пчел. Иногда bео-brëad могло иметь значение «медовые соты». Впервые древнеанглийское существительное bread стало употребляться как самостоятельное слово в период 946-968 гг. н.э., breod - 901-1000 гг. н.э. Древнеанглийские bread и breod обозначали тогда «кусочек (хлеба)» [Bosworth 1954: 84, 121, 123].
Древнеанглийское bread в современном английском языке имеет форму bread. В древнеанглийском оно обозначало «хлеб» и принадлежало к среднему роду. В среднеанглийском родственным древнеанглийскому bread было существительное breed; в нидерландском - brood; в исландском - brauó; в шведском и датском - brod; в немецком - brot; в прагерманском - *braudom или *braudoz. В.В. Скит указывает на то, что иногда древнеанглийское bread имело значение «кусочка, небольшого количества», и сравнивает с древнеанглийским breadru - (frusta panis) -«хлебные крошки» [Skeat 1958: 61]. Эти параллели приведены для того, чтобы показать, что древнеанглийское breadru было родственно существительному bread.
Кроме того, древнеанглийское существительное breadru родственно древневерхненемецкому bros(a)ma. Древневерхненемецкое сущест-
вительное brös(a)ma обозначало «хлебную крошку», принадлежало к женскому роду и относилось к склонению на -n [Чемоданов 1978: 182]. Так как оно относилось к n-основе, то, видимо, оно обладало активной семантикой, поскольку согласно исследованиям О.А. Осиповой, существительные с основообразующим формантом -n- являлись в древности одушевленными [Осипова 1978; Осипова 1980; Осипова 1987].
Этимологический анализ дает возможность предположить, что, возможно, древнеанглийское существительное bread развило свое значение и стало употребляться как «хлеб» позже существительного breadru, о чем свидетельствует тот факт, что существительное bread стало употребляться самостоятельно в значении хлеба только в период 901-1000 гг. н.э. Возможно также, что первоначально древнеанглийское breadru могло обозначать и «кусочек», и «хлеб».
Важно рассмотреть этнокультурные данные и сведения социального характера для того, чтобы понять, какую роль играли хлебные крошки в жизнедеятельности древних людей. Стоит отметить, что хлебные крошки были очень тесно связаны со значением непосредственно самого хлеба в представлении древних. То есть роль хлебных крошек очень тесно переплетается с той ролью, которую играл хлеб в жизнедеятельности человека в древности.
Хлебные крошки занимали важное место в обрядовых трапезах и в магических действиях. Возможно, это объясняется значением хлеба в повседневном питании, который был одним из ранних продуктов земледелия и собирательства [Лис-това 1983]. Так как хлебные крошки, как и хлеб, являлись одним из главных пищевых продуктов, то они могли выступать как средства существования. Кроме того, хлебные крошки, разделенные и съеденные с кем-то вместе, были знаком союза [Тре-сиддер 2001]. Хлебные крошки использовались во многих обрядах и магических приемах, поскольку магическая значимость хлебных крошек должна была не только обеспечить жизнь человека, но и усилить плодородие земли и скота, укрепить благополучие семьи. Полагали, что магические свойства крошек от обрядового хлеба перейдут на все, что соприкасалось с ними [Листова 1983; Покровская 1983]. Так как крошки хлеба или хлебных изделий жертвовали полям, домашним животным, деревьям, то они играли важную роль в ритуально-культовой сфере [Рикман 1983]. По древним народным представлениям, кушанья, отличающиеся множественностью, например, хлеб-
ные крошки, должны были увеличить урожай и достаток семьи. Идея «множественности» хлебных крошек вызывала ассоциацию с изобилием, богатством и плодородием [Листова 1983]. Роль хлебных крошек как наиболее «действенного» средства повышения плодородия земледелия магическим путем, вероятно, была связана с семантикой самого хлеба, которая включала в себя представления о жизни, воскресении, живом существе. Хлебным крошкам, как и хлебу, приписывались также способности отгонять болезни, придавать силу, сохранять здоровье [Рикман 1983].
Хлебные крошки имели важное обрядовое значение и являлись символом плодородия земли и скота, благополучия семьи и гармонии. Поскольку хлеб обеспечивал человеку жизнь, то его крошки наделялись свойствами магического воздействия. Существовали также различные ритуальные действия, в которых основная роль отводилась хлебным крошкам и хлебу, а следовательно, его крошки имели религиозное, ритуальное значение. Так как крошки хлеба имели важное хозяйственно-бытовое - в том числе жизненно важное значение, а также были связаны с ритуально-культовой сферой, то существительное breadru соотносилось с активным денотатом и было маркировано основообразующим консонантным формантом -s-, который первоначально являлся показателем одушевленности.
Древнеанглийское существительное ear в современном английском имеет форму ear. В современном английском существительное ear, как и древнеанглийское ear, используется для обозначения «колоса зерна». В других древних германских языках родственным древнеанглийскому ear были: в среднеанглийском - er; в нортумбрском - eher; в нидерландском - aar; в исландском, датском и шведском - ax; в готском - ahs; в немецком - ähre. В.В. Скит указывает на то, что прагерманское *ahoz, *ahiz- одного происхождения с латинским acus. Кроме того, он возводит древнеанглийское существительное ear к индогерманскому корню VAK, который имел значение «острый, остроконечный, угловатый» [Skeat 1958: 157; Pokorny 1951: 19-22]. К.К. Уленбек тоже возводит готское ahs «колос» (наряду с древнескандинавским ax, древнеанглийским ear и древневерхненемецким ahir, ehir) к латинскому acus «колос зерна, кожица хлебных злаков, оболочка зерна». Он считает, что колосу было дано название по его острой верхушке, например, ср. латинское acies «острие, острота»; acus «игла»; acuo «острота, острие», «делать
острым, заострять»; acutus «острый, остроконечный»; acer «острый, остроконечный, колючий, игловидный» [Uhlenbeck 1896: 5]. Кроме того, латинское acus имело также значение «хлебная мякина» - мягкая (под коркой) часть печеного хлеба [Дворецкий 1949: 19].
В древнеанглийском существительное ear первоначально относилось к склонению на -s, во множественном числе имело форму ear, принадлежало к среднему роду и обозначало «колос зерна» [Bosworth 1954: 154; Wright 1925: 212-214].
Например: Sëо eor^e w^stm bera^, ffirest g^rs,
syddan ear, syddan fulne hwffite on dam eare - земля приносит плоды, сначала всходы, затем колосья, потом полные зерен колосья; Da seofon fullan ear getacnia^ seofon w^stmbare gëаr and welige - семь полных колосьев дают семь урожаев в год; Him ^uhte, d^t he gesawe seofon ear weaxan on anum healme fulle and fegre - он думал, что посей он семь колосьев - вырасти одному полному и крепкому стеблю [Bosworth 1954: 154]. Тот факт, что древнеанглийское существительное ear употреблялось с числительным семь в древних текстах, указывает на то, что колосья зерна считались священными, обладающими божественным даром жизни, способными к возрождению, приносящими плоды, т.к. семь было издревле священным, магическим числом. Вероятно, это было связано с тем, что зерно, ложась в землю, как бы умирает, но вновь прорастает весной, и появляются колосья, которые дают урожай. Считалось, что если зерно не упадет в землю и не умрет, то оно останется всего лишь зерном, а если же оно умрет, то из него произойдет много зерен. То есть зерно символизировало продолжение жизни после смерти, возрождение [Тре-сиддер 2001]. Из вышесказанного следует, что, возможно, древнеанглийское существительное ear обладало некогда активной семантикой.
Для получения более полной картины необходимо учесть этнокультурные данные и сведения социального характера, чтобы понять, какую роль играл колос в жизнедеятельности древних людей. Роль колосьев тесно переплетается с той ролью, которую играло зерно в повседневной жизни человека в древности.
Среди символов плодородия, наиболее употребимых в земледельческих обрядах, было зерно и его колосья [Покровская 1983]. Центральное место в летне-осеннем цикле праздников занимает жатва и ритуалы, направленные на то, чтобы сберечь плодоносящую силу земли, передать ее будущему году. Объектом обрядовых действий
являются последние колосья, с которыми связываются представления о «духе зерна». Этот дух у разных народов и в разных областях олицетворялся как в зооморфных, так и в антропоморфных образах. Это может быть «хлебный заяц», «хлебный петух», «лисица», «волк», «перепелка», «хлебная матушка», «старик», «ржаная девушка» и др. Эти различные олицетворения «духа зерна», «хлебного духа», «вегетативного демона» и тому подобное составили так называемую низшую мифологию, которая сохранялась в народных поверьях и обрядах гораздо дольше, чем «высшая мифология» - образы небесных великих божеств, в дальнейшем вытесненные христианством. Именно «дух зерна», скрывавшийся, по народному поверью, в последних несжатых колосьях, заключал в себе живительную плодотворную силу. Обряды с последним снопом, срезание последних колосьев, отношение к их зернам как к сакральному средству, способному оказать благоприятное влияние на урожай будущего года, - все это формы проявления культа плодородия [Покровская 1983].
Колос зерна имел важное обрядовое значение и обладал сакральными свойствами. Кроме того, колосья были символом плодородия, изобилия и богатства. Так как зерно обеспечивало человеку жизнь, то его колосья наделялись свойствами магического воздействия. Существовали также различные ритуальные действия, в которых колосья зерна были предметом жертвоприношения. В силу религиозно-ритуального значения колоса и его роли в качестве символа возрождения жизни древнеанглийское существительное ear первоначально должно было относиться к одушевленному классу, что и сохранилось в его маркировке основообразующим консонантным формантом -s-.
Впоследствии древнеанглийское существительное ear перешло из склонения на -s в склонение существительных среднего рода с основой на -а. Видимо, переход этого существительного с основой на -s в другое склонение мог быть связан с потерей им активной семантики, т.е. существительное ear перестало восприниматься как обладающее духом, душой и сакральными, сверхъестественными свойствами, а следовательно, возможно, в дальнейшем было заменено другими словами в этом значении. Кроме того, одной из причин могло быть и то, что во всех древнегер-манских языках ощущалось индуцирующее воздействие таких основ, как n-, а, о-, i-, отчасти u-основ, поэтому так называемые «малые склонения» прежде всего претерпевали изменения, поглощаясь более продуктивными типами склонения.
Примеры анализа древнеанглийских существительных breadru «хлебные крошки», ear «колос зерна» свидетельствуют о том, что, несмотря на то, что лексическое значение одушевленности уже утеряно, грамматический формант все еще сохраняет древнюю маркировку одушевленных существительных. Об этом же свидетельствует и комплексный анализ других древнеанглийских имен, принадлежавших к основам на -s, которые на современном этапе развития языка одушевленностью не характеризуются. То, что язык - это зеркало мировосприятия человека, подтверждает и маркирование древнеанглийского существительного ffig «яйцо» консонантным формантом -s-. Этимологический анализ и этнокультурные факты прошлого дают нам представление о том, какую роль оно играло в жизнедеятельности древних людей и что собой символизировало. По представлениям древних, именно яйцо содержало в себе зародыши будущей жизни и выступало как источник мироздания. Следовательно, древнеанглийское существительное ffig не случайно относилось к одушевленному классу существительных и было маркировано основообразующим консонантным формантом -s-, который являлся показателем одушевленности. Древнеанглийское hlffiw / hlaw «холм» было тесно связано с солярным культом и имело важное обрядовое значение. Кроме того, холм выполнял значимую функцию в погребальной обрядности и был связан с культом умерших. Холм также играл немаловажную роль в ритуально-культовой сфере. Существовавшие ритуальные действия, в которых главная роль отводилась лучине, свидетельствуют о том, что лучина имела религиозное, ритуальное значение. Так как лучина имела важное хозяйственное значение - использовалась для освещения жилища, а также была связана с ритуально-культовой сферой, то древнеанглийское существительное speld соотносилось с активным денотатом и было маркировано основообразующим консонантным формантом -s-, функционирующим как маркер активного класса [Коваленко 2009]. Таким образом, в s-основах отразилось более древнее деление существительных по признаку одушевленности / неодушевленности и маркирование их формантом -s- как более конкретной группы в семантическом плане.
Известно, что язык тесно связан с мифологией, религией и другими формами познания. Из выше изложенного видно, что рассмотренные существительные s-основ обозначают реалии,
связанные, так или иначе, с областью культа. Язык является результатом отражения человеком окружающего мира. Он выступает в качестве зеркала, в котором отражается мировосприятие человека: языковые единицы, прежде всего слова, фиксируют содержание, которое в той или иной мере восходит к далекому прошлому, культуре, традициям, условиям жизни народа-носителя языка. Так, в грамматической категории древнеанглийского языка - именном склонении на -8 -мы находим своеобразное отражение картины мира. Рассмотренные примеры показывают, что семантическая группировка образований на -8в древнеанглийском языке основана на оценке этих слов-понятий по той роли, какую они играли в процессе деятельности человека и познании им окружающего мира. Конечно, не стоит забывать, что это одушевленные имена не в современном понятии, а в мышлении и сознании древних. Древнеанглийские существительные s-основ представляли в древности семантическое единство, где основообразующий консонантный формант -8- выступал как словообразовательный маркер, служа показателем одушевленности в понятии древних.
Список литературы
Бернштейн С.Б. Следы консонантных именных основ в славянских языках // Вопросы языкознания. 1970. № 3. С. 71-86.
Гухман М.М. Историко-типологическая морфология германских языков. Т. 1: Фономор-фология. Парадигматика. Категория имени. М.: Наука, 1977.
Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М.: Гос. изд-во иностр. и нац. слов., 1949.
Десницкая А.В. Именные классификации и проблема индоевропейского склонения // Сравнительное языкознание и история языков. Л., 1984. С. 57-70.
Климов Г.А. Типология языков активного строя. М.: Наука, 1977.
Коваленко Н.С. О семантическом принципе, объединяющем древнеанглийские существительные s-основы // Сравнительно-исторические и типологические исследования языка и культуры: проблемы и перспективы. Томск: ТГПУ, 2004. Т. 2. С. 242-267.
Коваленко Н.С. Принципы семантической интерпретации древнеанглийских существительных с основообразующим формантом -8- в сопоставлении с латинским и старославянским языками: монография. Томск: ТГПУ, 2009.
Листова Н.М. Пища в обрядах и обычаях // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы: исторические корни и развитие обычаев. М., 1983. С. 161-173.
Осипова О.А. Отражение категории одушевленности в парадигме слабого склонения существительных мужского и среднего родов в древнегер-манских языках // Сопоставительный анализ лингвистических категорий. Томск, 1978. С. 10-29.
Осипова О.А. Отражение категории одушевленности / неодушевленности в парадигме склонения в древнегерманских языках (на материале готского языка). Томск: ТГУ, 1980.
Осипова О.А. Отражение категории одушевленности / неодушевленности в склонении древнегерманских существительных: дис. ... д-ра филол. наук. Томск, 1986.
Осипова О.А. Отражение категории одушевленности / неодушевленности в склонении древнегерманских существительных: автореф. дис. ... д-ра филол. наук. М., 1987.
Покровская Л.В. Земледельческая обрядность // Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы: исторические корни и развитие обычаев. М., 1983. С. 67-90.
Рикман Э.А. Место даров и жертв в календарной обрядности // Календарные обычаи и об-
ряды в странах зарубежной Европы: исторические корни и развитие обычаев. М., 1983. С. 173-185.
СГГЯ - Сравнительная грамматика германских языков / М.М. Гухман [и др.]. М.: Наука, 1963. Т. 3.
Тресиддер Д. Словарь символов. М.: Фаир-Пресс, 2001.
Чемоданов Н.С. Хрестоматия по истории немецкого языка. М.: Высш. шк., 1978.
Шведова Н.Ю. Теоретические результаты, полученные в работе над «Русским семантическим словарем» // Вопросы языкознания. 1999. № 1. С. 3-16.
Bosworth J. An Anglo-Saxon Dictionary / J. Bosworth; ed. and enlarg. by T.N. Toller. London: Oxford University Press, 1954.
Pokorny J. Indogermanisches Etymologisches Wörterbuch. 1. Lieferung. Bern, 1951.
Skeat W.W. A Concise Etymological Dictionary of the English Language. Oxford: Clarendon Press, 1958.
Uhlenbeck C.C. Kurzgefasstes Etymologisches Wörterbuch der Gotischen Sprache. Amsterdam, 1896.
Wright J. Old English Grammar / J. Wright, E.M. Wright. London: Oxford University Press, 1925.
N.S. Kovalenko
THE RECONSTRUCTION OF THE LINGUISTIC WORLD VIEW ON THE BASIS OF THE OLD ENGLISH SUBSTANTIVES WITH THE STEM-BUILDING SUFFIX -SIn ancient times, s-stems were of great importance in the Indo-European protolanguage. The traces of substantives with the stem-building suffix -s- can be found in most Indo-European languages. However, the further development of this group of nouns varies from language to language. In Old English nouns with -s were not numerous. Actually, they are the relics of ancient Indo-European state. This is proved by the fact that the consonantal stem-building suffix -s- primarily marked nouns naming animate objects.
In Old English the stem-building formant -s- was a word-formative suffix serving as the marker of animateness. The belonging of the Old English s-stems to the neuter (inanimate) gender does not indicate that these nouns were inanimate as the division of the substantives according to gender took place much later than their division into stems according to stem-building suffix. The function of the stem-building formant -s- was not to indicate the gender of the noun but to mark its animateness.
Thus, the complex analysis proves that the Old English s-stems analysed were animated. These are nouns possessing active denotates or having an active past. They denote living beings, parts of the plants, socially important objects of the surrounding reality, things that played an important role in economy, cult, and religion of ancient people.
The research gives the opportunity to reconstruct a small piece of the ancient world view when all the objects of reality fell into animate and inanimate ones. In fact, these relics with -s reflect the attitude of the ancient people to the world around them.
Key words: linguistic world view, stem-building consonantal suffix -s-, category of animateness, gender differentiation, etymological analysis, semantic principle, ethnocultural importance.
