CC BY
13
УДК 316:39 ББК 60.545.1 Х 29
З.М. Хачецуков,
кандидат философских наук, доцент кафедры философии и социологии Адыгейского государственного университета, г. Майкоп, тел.: +79604994884, e-mail: [email protected]
Т.И. Афасижев,
доктор социологических наук, профессор, профессор Адыгейского государственного университета, г. Майкоп, тел.: +79182264043, e-mail: [email protected]
РЕГУЛИРОВАНИЕ ЭТНОСОЦИАЛЬНЫХ ПРОЦЕССОВ: СОЦИАЛЬНЫЕ ПРАКТИКИ НА ЮГЕ РОССИИ1
(Рецензирована)
Аннотация. В статье идет речь о регулировании этносоциальных процессов на уровне повседневных социальных практик, а также о роли экспертного сообщества в решении проблем межэтнической напряженности в полиэтничном регионе. Рассмотрены основные направления научного осмысления этносоциальных процессов на Юге России, сформулированы точки роста регулирования уровня межэтнической напряженности в условиях современного сложного общества.
Ключевые слова: этносоциальные процессы, социальные практики, конструирование социальной реальности, межэтническая напряженность, повседневность.
Z.M. Khachetsukov,
Candidate of Philosophy, Associate Professor of Department of Philosophy and Sociology of the Adyghe State University, Maikop, ph.: +79604994884, e-mail: [email protected]
T.I. Afasizhev,
Doctor of Sociology, Professor of Philosophy and Sociology Department, Adyghe State University, Maikop, ph.: +79182264043, e-mail:[email protected]
REGULATION OF ETHNOSOCIAL PROCESSES: SOCIAL PRACTICES IN THE SOUTH OF RUSSIA
Abstract. The paper discusses the regulation of ethnosocial processes at the level of daily social practices and the role of expert community in the solution of problems of interethnic tension in the multiethnic region. The publication examines the main directions of scientific elucidation of ethnosocial processes in the south of Russia and formulates points of growth of regulation of interethnic tension in contemporary composite society.
Keywords: Ethnosocial processes, social practices, design of social reality, interethnic tension, daily life.
1 Статья подготовлена при финансовой поддержке РНФ, проект № 15-18-00148.
- 251 -
Изучение столь общих социальных процессов, как этносоциальные, достаточно интересно тем, что представление об их ходе, факторах влияния и результатах выражается преимущественно в общих категориях, абстрактных явлениях, в то время как в каждом случае мы имеем дело с реальными ситуациями взаимодействия носителей многоуровневых идентичностей, частью которых является этническая идентичность. Для современного мира, в котором процессы идентификации индивидов имеют множество возможных источников и, как следствие - сильную внутри-групповую изменчивость результата, это становится особенно важно, и как следствие - наше внимание все больше направлено на структуры повседневности, на рутинные повторяющиеся социальные взаимодействия, конкретные случаи проявления компонентов идентичности (в том числе - этнической). Понятие социальных практик в социологической науке давно и детально разработано. Начиная с работ П. Бурдье, где французский социолог вполне логично связывал это понятие с идентичностью, обозначая, что они определяют образ мыслей и поведения в соответствии с индикаторами доступного и недоступного, того, что «для нас» и «не для нас», тем самым, принуждая социальных субъектов приспосабливаться к настоящему и будущему [1], и дальше, в работах П. Бергера, Т. Лукмана, Э. Гидден-са, концепция социальных практик как пространства повседневных социальных взаимодействий позволила понять ход большинства социальных процессов. Особую роль в этом понимании играет введенное П. Бурдье понятие габитуса, понимаемого им как «...принципы, порождающие практики и представления...» [2; 102]. В ракурсе анализа межэтнического взаимодействия это означает, что этносци-альные процессы протекают в виде
опривыченных форм удовлетворения социальных потребностей, повторяющихся в рамках понимания идентификационных параметров этничности. В основе этих форм лежат социальные взаимодействия, которые можно рассматривать как состояния, содержащие триггеры актуализации различных компонентов этнической идентичности. Очевидно, что путь к выработке эффективных методов регулирования этих процессов лежит именно в использовании механизма опривычи-вания различных габитусов этносоциального взаимодействия.
Чтобы разобраться в том, какие триггеры актуализируют этническое в социальном субъекте, следует обратиться к вопросу идентичности, ее структуры, факторов формирования, протеканию процесса идентификации. Вопрос о сущности этнического достаточно дискуссионный. Устоявшиеся три базовых подхода - примор-диальный, конструктивистский и инструментальный - обладают несомненным объяснительным потенциалом, и в различных ситуациях каждый может быть подтвержден конкретным фактологическим материалом. Для рассматриваемой проблемы мы будем исходить, прежде всего, из конструктивистского и инструменталистского подходов, рассматривая их не как конкурирующие модели, а как концепции, рассматривающие интересующий нас объект с различных ракурсов. Так конструктивизм нам близок, поскольку ранее мы обратились к логике социальных практик, которую принимали и развивали П. Бергер и Т. Лукман, также описавшие концепцию конструирования социальной реальности [3]. Таким образом, этот подход, в сочетании с пониманием этноса, предложенным Ф. Бартом (поскольку он предлагал, что исследователю необходимо сосредоточиться на границах этнической группы, а не на содержании этнической культуры)
[4; 17], логично связывает этническую идентификацию с набором опривыченных форм социального взаимодействия, составляющих социальную реальность индивидов и групп. Поэтому имеет смысл обращаться к конструктивизму для описания среды протекания этносоциальных процессов и формирования этнической идентичности. Инструментализм же, особенно его идея о «мобилизационном» характере этнической идентичности [5], может использоваться для описания самого процесса актуализации этнической идентичности в ходе социальных практик и анализа мотивации обращения к этнично-сти у социальных субъектов. Этническая идентичность, как одна из составляющих социальной идентичности, может занимать разное место в системе многоуровневой идентичности современного индивида и актуализироваться в разной степени во время различных социальных практик. Прежде всего, конечно, актуализация этнической идентичности происходит в процессе социальной коммуникации с носителями другой этнической идентичности, использующими репрезентацию этнической идентичности с целью повышения собственных ресурсов за счет обращения к ресурсам этнической группы, с целью демонстрации высокой заинтересованности в объекте конфликта, с целью повышения собственной значимости в глазах окружающих. Ответной реакцией на подобное социальное действие обычно является добровольное или вынужденное обращение к собственной этнической идентичности, которая в другое время может быть слабо актуализирована, или даже вообще не актуализирована. Таким образом, можно говорить о «фоновом» повседневном уровне актуализации этнической идентичности, а также о «ситуативном» уровне (или уровнях) - который проявляется в ходе тех или иных социальных
практик. Факторы формирования такой идентичности, ее компоненты (знания, ценности, паттерны, идеалы), их трансляция - это одна из важнейших тематик исследования конкретных межэтнических взаимодействий. И если в исследовании «фонового» уровня имеются определенные сложности, связанные с трудностями проявления его индикаторов, то исследование проявлений этнической идентичности в конкретных ситуативных состояниях довольно успешно проходит в русле социологической науки, особенно с применением неоинституционального подхода. Более того, если опять же обратиться к конструктивистскому подходу, можно утверждать, что наряду с «фоновым» и «ситуативным» уровнем этноса существует еще «дискурсивный» уровень - как совокупность представлений об этносе (со всей его структурой, компонентами, признаками), сконструированный в пространстве общественного или научного дискурса - этнографами, этнологами, культурологами, писателями, общественными и политическими деятелями. эта «эт-ничность» в большинстве своем используется как источник знания об этносе, конструирования представлений о нем, но не имеет реального отражения в социальных практиках, поскольку благодаря внутренней изменчивости этнических черт, носителей этнической идентичности этого уровня (упрощенного и усредненного) может в принципе не существовать.
Отдельной проблемой этой тематики является вопрос надэтниче-ской идентичности как фактора консолидации этнических общностей в рамках полиэтнического объединения. Такая идентичность является основой для конструирования национального сообщества. Исторически существует не так уж много типов подобной идентичности: имперская (династическая), религиозная и гражданская. Поскольку первая
актуальна только для традиционного сословного общества, а Россия - поликонфессиональное и к тому же светское государство, большинство исследователей сходится на мысли, что следует рассматривать возможность конструирования единой гражданской российской идентичности. Здесь тоже много зависит от методологического основания понимания этничности. Для примор-диалистов объективный характер этнической культуры не позволяет сформировать единую национальную культуру иначе как через эволюцию этнической идентичности в национальную, с подавлением и ассимиляцией других этнических компонентов (иноэтничных народов, проживающих на той же территории), что в условиях определенной зрелости данных этносов воспринимается ими достаточно болезненно. С позиции же конструктивистов, идентичность сообщества можно «пересобрать» достаточно безболезненно, вплоть до полного отказа от классической этнической составляющей новой идентичности [6]. Инструментализм же дает основания считать, что успех единой национальной идентичности зависит от возможности создания ситуации, когда преференции, предоставляемые данной гражданской идентичностью, будут значительно превосходить возможные «бонусы» локальной этноидентичности. Поиск основания и конкурентных преимуществ перед локальными этническими идентичностями для гражданской общероссийской идентичности является одной из самых актуальных и востребованных задач в современном российском общественно-научном сообществе.
Таким образом, чтобы проводить исследование этносоциальных процессов на уровне повседневных социальных практик, следует четко определиться с моделью этнической идентичности, ее структурой и эмпирически измеряемыми индикаторами, имея в виду, что
компоненты этничности у конкретных представителей сильно вариативны, и следует четко понимать, на каком уровне идет обращение к этнической идентичности.
Далее, мы не можем обойтись без обращения к анализу среды указанного взаимодействия - пространства протекания социальных практик. Для этого следует обращаться к социальным и социокультурным процессам, выступающим факторами межэтнического взаимодействия. Таких процессов множество, не последнюю роль тут играет экономика, политика, но если сосредоточиться на более общих процессах, то все упирается в базовое противоречие универсалистских и локалистских тенденций в развитии общественных систем.
Первая - выражаемая в глобализации (в том числе и культурной) и централизации (выстраивающей отношения типа «центр-периферия»), приводит к размыванию этнических маркеров, универсализации повседневности и, в конечном итоге, к разрушению этнического самосознания. В этих условиях межэтническое взаимодействие сопровождается культурной диффузией, культурной же ассимиляцией (реже - интеграцией) части этнических общностей. В плане исследования это приводит к тому, что крайне сложно обнаружить «чистый» этнический культурный элемент, не подвергавшийся конструированию деятелями культуры модерна. Внутренняя изменчивость этнических маркеров размывается, подгоняется под удобный для понимания, анализа и презентации конструкт, начисто лишенный своей связи с породившими данную форму этнической культуры реальными утилитарными практиками и глубинными смыслами.
Вторая тенденция, выражаемая в процессах демодернизации, архаизации, регионализации, тра-диционализации, фундаментализа-ции и т.п., являясь диалектически
связанной с первой, приводит к реактуализации этнической, региональной, религиозной идентич-ностей и усилению их позиции в системе многоуровневой идентичности индивида. В сфере этносоциальных процессов и межэтнического взаимодействия это выражается, прежде всего, в процессе этниза-ции, который не только усиливает этническое самосознание населения, но и придает этническую форму тому, что изначально не имело отношения к этничности [7]. Так элементы этничности начинают приобретать идентификационные маркеры культурных и социально профессиональных групп (ярче всего этот процесс виден по многолетней, то затухающей, то разгорающейся борьбе за этнический статус казаков), конфликты, имеющие политический, экономический или территориальный объект, обретают статус этнического (в плоскость межэтнических переходят, например, конфликты мигрантов и принимающего сообщества), культурные общности, возникшие в относительно недавнем прошлом, начинают позиционировать себя как этнические. Процессы архаизации, разрушающие выработанные Просвещением самоидентификационные маркеры, приводят к тому, что социум вынужден обращаться к однажды уже отвергнутым архаичным формам коллективной солидарности (процесс особенно наглядный для российского общества, где клери-кализация общественной жизни, консервативная националистическая идеология, в том числе возрастающие симпатии к монархической форме правления, распространение в официальном дискурсе опоры на традицию и охранительные формы солидаризма типа патриотизма являются трендом, требующим серьезной научной экспертизы). В этих условиях обращение к этнич-ности в ходе социальных практик становится неизбежной частью социальной реальности.
Таким образом, имеется ряд существенных внешних и внутренних факторов, определяющих характеристики той повседневности, которая является пространством конкретных межэтнических взаимодействий. Эти параметры определяют горизонт возможностей в регулировании этносоциальных процессов, поскольку на фоновом уровне этничность подчиняется давлению окружающей социального субъекта социальной реальности, ее динамики и структуры. Например, в условиях указанной выше тенденции архаизации и разрушения «структур модерна» все попытки конструировать гражданскую национальную идентичность (которая по своей сути - элемент культуры модерна) не могут дать сколь бы то ни было успешный результат.
Еще одну сторону исследуемой проблематики можно связать с важнейшей функцией культуры - с трансляцией социокультурного опыта. Формирование традиций, паттернов, наряду с габитулизаци-ей, является одной из важнейших источников социальных практик. Исходя из этого, следует обратиться к теме накопленного и опри-выченного опыта межэтнического взаимодействия в полиэтническом регионе на уровне повседневных практик и межличностной социальной коммуникации. Долговременное сосуществование множества конфессиональных и этнических сообществ на одной территории, в рамках одной экономической и политической деятельности, наличия постоянного культурного обмена и консолидирующего фона русского языка и культуры, способствовавшего налаживанию коммуникации - все это позволило создать ряд «низовых» повседневных практик взаимодействия, в том числе и по урегулированию конфликтов между представителями различных этнических сообществ. Все эти практики, практически без рефлексии входят в основу традиционной
культуры полиэтничных регионов и успешно воспроизводятся, образуя соответствующие неформальные социальные институты. Впрочем, нельзя не отметить, что межэтническая напряженность и межэтнические конфликты точно так же могут быть «записаны» в институциональную систему этнической культуры и воспроизводиться даже без наличия действительно существенного объекта социального конфликта. Деконструкция этих социальных практик с последующей рефлексией и конструированием - это область эффективного применения научного потенциала общественных и гуманитарных наук, прежде всего, на локальном уровне.
Также следует указать на то, что благодаря миграционным процессам и стремительному развитию средств массовой коммуникации опривыченные формы социального взаимодействия нередко утрачивают эффективность ввиду иннова-ционности возникающих проблем. Наработанные нерефлексируемые приемы разрешения возникающих противоречий сталкиваются с совершенно иными социальными практиками, воспроизводимыми иноэтничными мигрантами, особенно когда размер их сообщества позволяет сохранять относительную гомогенность. Сбои в функционировании социальных практик межэтнического взаимодействия могут привести к перенесению негативного отношения в другие, ранее эффективные социальные практики межкультурного диалога.
Отдельной частью социокультурной трансляции можно назвать научную рефлексию и экспертный анализ конкретных действий по регулированию этносоциальных процессов. Имеет смысл обратиться к позитивному опыту регулирования этносоциальных процессов и профилактики межэтнической напряженности, который имеется на международном, государственном,
региональном и локальном уровнях у различных структур управления, а также той роли, которую в этом регулировании играет научное сообщество. Его представители неоднократно обращались к этой проблематике, все больше осознавая неизбежность своего вовлечения в решение задач, которые раньше считались областью работы политиков и управленцев. Прежде всего, это вызвано «повышением ставок», т.е. ростом «цены ошибки» в области регулирования этносоциальных процессов. Современное общество отличается повышенной сложностью, комплексностью протекающих в нем процессов, в том числе глобального уровня. В этих условиях только инструментарий научного поиска может позволить эффективно работать с таким сложным объектом. Однако следует избегать распространенных ошибок переоценки научным сообществом своих возможностей. Неверное определение исследовательской модели, увлечение конструированием «дискурсивного» уровня этноса, принимаемого за действительность, - все это часто создает очевидные противоречия и уводит исследователей от решения практических задач. Так, например, идеалистический подход, попытка рассматривать культуру как самостоятельную сущность, лишает исследуемые объекты свободной воли, увлечение абстракцией -специфики универсальных черт [8]. Тем не менее, эффективность опоры на научный подход подтверждается рядом успешных проектов изучения и создания комплекса практических рекомендаций по этносоциальным процессам в различных регионах России с ярко выраженной этнической спецификой (Татарстан, Сибирь, Северный Кавказ и т.д.). Успешно идет работа как федеральных центров, так и местных научных сообществ.
Однако в то же самое время следует признать, что классические дисциплинарные методы научного
изучения общества и этноса уже не дают прежней ясности картины, не позволяют не просто констатировать этносоциальные процессы post factum, но и предупреждать и регулировать их в текущем времени. На
это способно только продуктивное использование потенциала междисциплинарного подхода и инновационной методологии, стремительно развивающейся на стыке ранее далеких друг от друга наук.
Примечания:
1. Бурдье П. Начала. Choses dites. М.: Socio-Logos, 1994. 288 с.
2. Бурдье П. Практический смысл. СПб; М.: Алетейя: Ин-т эксперимент. социологии, 2001. 562 с.
3. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. М.: Медиум, 1995.
4. Этнические группы и социальные границы. Социальная организация культурных различий / под ред. Ф. Барта. М.: Новое издательство, 2006. 200 с.
5. Белякова Е.А. Конструирование этнической идентичности в современной России: дис. ... канд. социол. наук. Саратов, 2007.
6. Тишков В.А. Российская нация и российские национальности // Российская нация: становление и этнокультурное многообразие / отв. ред. В.А. Тишков. М.: Минрегионразвития РФ, ИЭА РАН, 2008.
7. Хачецуков З.М. Этнизация как защитная реакция общества социального дискомфорта // Вестник Адыгейского государственного университета. Сер. Регионоведение: философия, история, социология, юриспруденция, политология, культурология. Майкоп, 2015. Вып. 3. С. 187-194.
8. Phillips A. Multiculturalism without Си^иге. Princeton; Oxford: Princeton Univ. Press, 2007. 216 p.
References:
1. Bourdieu P. The Beginnings. Choses dites. M.: Socio-Logos, 1994. 288 pp.
2. Bourdieu P. Practical meaning. SPb.: Aleteya, M.: Institute of Experimental Sociology, 2001. 562 pp.
3. Berger P., Lukman T. Social construction of reality. A treatise on the sociology of knowledge. M.: Medium, 1995.
4. Ethnic groups and social boundaries. Social organization of cultural differences / Ed. by F. Bart. M.: Novoe Izdatelstvo, 2006. 200 pp.
5. Belyakova E.A. Construction of ethnic identity in modern Russia: Diss. for the Cand. of Sociology degree: 22.00.06. Saratov, 2007.
6. Tishkov V.A. Russian nation and Russian nationalities // Russian nation: formation and ethno-cultural diversity / Executive ed. by V.A. Tishkov. M.: Ministry of Regional Development of the RF, IEA RAS, 2008.
7. Khachetsukov Z.M. Ethnization as a defensive reaction of the society of social discomfort // Bulletin of the Adyghe State University. Ser. Regional Studies: Philosophy, History, Sociology, Jurisprudence, Political Science and Cultural Studies. Maikop: ASU Publishing house. 2015. Iss. 3. P. 187-194.
8. Phillips A. Multiculturalism without СЫ^те. Princeton; Oxford: Princeton Univ. Press, 2007. 216 pp.
