CC BY
229
С. В. Алексеева
РЕГИОНАЛЬНЫЕ ОСОБЕННОСТИ РАЗВИТИЯ РУСИ В КНЯЖЕСКИХ УСОБИЦАХ ВТОРОЙ ЧЕТВЕРТИ XV в. ИСТОРИЯ ГАЛИЧА МЕРЬСКОГО И ГАЛИЧСКОЙ ЗЕМЛИ
Борьба за великокняжеский престол на Руси между Василием II и его дядей Юрием Дмитриевичем, а затем между двоюродными братьями Василием Косым и Дмитрием Шемякой приняла характер перманентных междоусобных войн, продолжавшихся почти всю вторую четверть XV в. Эти затяжные усобицы показали незавершенность объединительного процесса на Руси. Во многом основой для политических коллизий послужили региональные особенности развития территорий в конце XIV—начале XV вв. Ряд городов и земель Северо-Восточной и Северной Руси выступили союзниками мятежных галичских князей, стали их экономической и военной базой. Население, опираясь на традиции общинного самоуправления и на представления о политической самостоятельности своих земель от Москвы, оказалось готовым к участию в противоборстве двух семейных линий московского княжеского дома Даниловичей.
В ходе княжеских усобиц Галич стал основной базой династии местных князей, выступавших против великого князя Василия II. Юрий Дмитриевич и его сын Дмитрий Юрьевич Шемяка оценили географическое положение города, его мощную, выгодно расположенную крепость и верность земского ополчения.
Галич Мерьский, один из древнейших городов Владимиро-Суздальской земли, был впервые упомянут в летописи в 1237 г. во время монголо-татарского нашествия1. В.Н. Татищев связывал основание Галича со строительной деятельностью Юрия Долгорукого2.
© С. В. Алексеева, 2009
Археологические исследования середины XX в. подтвердили предположение о существовании города в XII в.3 А. Г. Авдеев считал, что Галич был основан Юрием Всеволодовичем одновременно с Костромой с целью создания единой линии обороны на путях, ведущих вглубь Ростово-Суздальской земли4.
Вслед за В. Н. Татищевым, исследователи отмечали схожесть названий южнорусских и северо-восточных городов Галича и Звенигорода5. А. И. Некрасов объяснял это ходом колонизации: «Из Галиции пришли первые поселенцы в далекое Костромское Заволжье и основали здесь Галич. Любопытно, что из тех же почти мест пришли другие поселенцы, но взяли себе иной путь, несколько западнее, основав Звенигород близ Москвы. Но историческая судьба сложилась так, что в дальнейшем жизнь двух городов, Звенигорода и Галича, связалась между собой; но это случилось нескоро, лишь в XIV-XV вв.»6.
Название города Г алич Мерьский указывает на то, что исконными жителями этой местности были финно-угры7. П.П. Смирнов и А. М. Сахаров видели в древнем Галиче «центр» или «опорный пункт славянской колонизации»8. Мерянское население стало еще одной чертой, объединяющей раннюю историю Галичской и Звенигородской земель9.
Путями славянской колонизации Галичский край был связан с Новгородом10. Из Новгорода словене могли продвигаться через Бежецкий Верх и Обонежье по р. Сухоне, Вычегде и Югу к Галичскому озеру11.
В 1995 г. экспедицией А. Г. Авдеева был обнаружен словенский некрополь XI-XII вв. на горе Балчуг12. Е. А. Рябинин писал: «Однако расширение новгородских владений на Костромское Поволжье не увенчалось успехом и было прервано деятельностью ростовосуздальских князей, утвердивших власть в крае созданием на магистральных путях северо-западного проникновения „низовских“ городов-крепостей Костромы и Галича Мерьского»13.
Образование самостоятельной Г аличской земли большинство исследователей относит к 1247 г., когда Святослав Всеволодович раздавал города своим племянникам, в результате чего Г алич и Дмитров достались Константину Ярославичу14. Е. И. Горюновой было сделано предположение, что именно древний путь по р. Сухоне и Вычегде «обусловил рост такого отдаленного города как Г алич Мерьский,
очень рано (1246 г.) становящегося центром удельного княжества»15. На рубеже ХШ-Х1У вв. был произведен раздел земли на два самостоятельных княжения—Галичское и Дмитровское16.
Проблема происхождения и статуса местных галичских князей XIV в. относится к спорным вопросам отечественной историографии. Галич в числе московских владении впервые был назван в духовной грамоте Дмитрия Донского в ряду «купель деда»17. Однако отсутствие упоминаний в других завещаниях московских князей XIV в. делало неясным положение земли и ее правителей по отношению к Москве.
Присоединение Галича к Москве рассматривалось исследователями в зависимости от их взглядов на проблему «купель» Ивана Калиты18. Так, справедливо охарактеризовала историографическую ситуацию Л. И. Ивина: «Почти все исследователи сходятся на том, что Галич с подвластной ему территорией попадает в зависимость от Москвы, но степень этой зависимости, время ее установления и характер самого акта „купли“ толкуются по-разному»19.
Большинством ученых признавалось наличие власти Москвы над Галичем уже со времен Ивана Даниловича Калиты. Н. М. Карамзин предполагал, что Галич вошел не во владения московских князей, а стал частью великокняжеской территории20. С. М. Соловьев, В. О. Ключевский, Б. Н. Чичерин и А. Е. Пресняков считали возможным сохранение местной княжеской династии вплоть до 1363 г. в условиях существования некоторой зависимости от Москвы21. Эти взгляды опроверг В. А. Кучкин, показав, что в 60-е гг. XIV в. под влиянием Орды произошло временное воссоздание самостоятельной княжеской династии Галича в лице князя Дмитрия Борисовича22.
По мнению отдельных исследователей, Галичская земля должна была сохранять на протяжении XIV в. черты независимости в своей внутренней жизни. М. К. Любавский и Ю. В. Кривошеев допускали, что первоначальные связи между Москвой и Галичем имели лишь экономическую основу—выплата дани Орде23. В. А. Кучкин, считавший, что московским князьям удалось приобрести ярлык на управление Галичской землей, писал: «Таким образом, необходимо признать, что в результате „купли“ Калиты Галич сохранился как определенная территориальная единица. Никакого присоединения к Москве или к Владимиру не произошло»24.
Исследователи часто называли 1363 г. временем окончательного вхождения Галича в состав московских земель, когда Дмитрий Иванович сместил с галичского престола местного князя25, но В. А. Куч-кин считал, что это могло произойти и до 1357 г.26
К. А. Аверьянов предложил иначе реконструировать поэтапное присоединение Г алича к будущей столице Северо-Восточной Руси. По его мнению, начало этому процессу было положено браком Ивана Калиты и дочери Федора Давыдовича Галичского. Позже на дочери Ивана Федоровича, Галичского князя, женился Андрей Иванович Серпуховской, который смог добиться наиболее высокого статуса среди остальных вотчинников и стать великим князем Галичским27.
Таким образом, большие права на Галич по сравнению с правами Дмитрия Донского имел Владимир Андреевич Серпуховской, получивший за женой также и Дмитров. Серьезный шаг в деле присоединения Г алича к Москве, по К. А. Аверьянову, сделал московский князь, когда, «предчувствуя близкую кончину и не имея достаточно земель для наделения своих сыновей, не нашел лучшего, чем отнять у своего двоюродного брата Дмитров и „половину“ Галича»28. В результате этого серпуховская часть галичских владений отошла потомкам Дмитрия Ивановича.
Достаточно смутно представлялась исследователям и генеалогия галичских князей XIV в. Один из убедительных вариантов родословия был предложен В. А. Кучкиным29. Но К. А. Аверьянов попытался доказать достоверность княжеской династии Галича XIV в., представленной в «Летописце Воскресенского Солигаличского монастыря»30. Он соотнес имена галичских князей Летописца с ростовскими князьями и пришел к выводу о том, что «восточная часть Галичского княжества принадлежала представителям ростовского княжеского дома»31.
По К. А. Аверьянову, в конце XIV—начале XV вв. в Галичской земле должна была сложиться сложная система владельческих отношений. Князья из галичской династии управляли землей с санкции Москвы, но продолжали сохранять свои владения и ростовские правители. В отличие от исследователей А. А. Преображенского и С. А. Семяч-ко, К. А. Аверьянов признал заслуживающими доверия свидетельства «Летописца Воскресенского Солигаличского монастыря» о событиях XIV—начала XV вв.32 Княжеские усобицы в Галичской земле
он связывал с противостоянием Юрия Дмитриевича и великого князя Василия I Дмитриевича. Галичские князья оказались «сторонниками обоих лагерей», а сильнейший из них—Андрей Семенович—вступил в борьбу за приращение своих территорий33.
Подводя итоги выводам в отношении истории Галича XIV в., можно признать, что присоединение этой земли к Москве было растянуто во времени. Характер галичско-московской зависимости продолжал оставаться не до конца выясненным вплоть до появления завещания Дмитрия Донского и передачи по нему Галичской земли Юрию Дмитриевичу34. Однако, по концепции К. А. Аверьянова, даже духовная грамота 1389 г. не могла обеспечить полного вхождения этой территории под власть Москвы. Согласно его взглядам, целиком Га-личская земля отошла Москве только по духовной Василия Темного35.
Вплоть до второй четверти XV в. город-земля Галич вполне мог сохранять представления о своей независимости от московской великокняжеской власти. В Г аличской земле, вероятно, были еще не изжиты черты города-государства. В усобицах времен княжения Василия II ярко проявили себя «галичане» — боевая сила на стороне местных князей.
Положение Г аличской земли на границе с нерусскими народами Поволжья и, прежде всего, татарами диктовало необходимость содержания сильного волостного ополчения. А. А. Зимин отмечал: «Галицкая земля была местом беспокойным из-за соседства “черемис” и набегов татар»36.
П. П. Смирнов считал, что галичское ополчение должно было принять участие в походе Дмитрия Ивановича и Дмитрия Константиновича Суздальского на Казань 1375 г.37 С этой экспедицией он связывал укрепление галичских пригородов—Солигалича и Чухломы38. Можно согласиться с предположением местных историков об участии галичских полков в походе Юрия Дмитриевича 1399 г.39
Галич страдал от набегов татар, это вело к постоянной заботе об оборонительных сооружениях города. К началу междоусобных войн Галич должен был обладать хорошей крепостью. Доказательством может служить то, что во время прихода татар на Кострому, Плес и Лух в 1429 г. город и его защитники успешно выдержали осаду40.
Вероятно, наличие мощного ополчения, представлений о внутренней самостоятельности, слабость исторических связей с Москвой
позволили Галичской земле по-особому заявить о себе в ходе усобиц второй четверти XV в.
Согласно духовному завещанию Дмитрия Донского 1389 г., Галич отошел его второму сыну Юрию Дмитриевичу41. Именно в его княжение город стал «главной опорой удельно-княжеской коалиции, ведшей борьбу с московской великокняжеской властью»42.
В историографии XX в. сформировалось представление об экономическом могуществе Галича, послужившем основой для сепаратистских выступлений местных князей. Это утверждение впервые было выдвинуто С. Ф. Платоновым43. М. К. Любавский также отмечал плодородие почв в районе озер Галицкого и Чухломского44. В советский период, после соответствующей характеристики развития Галича на страницах курса Б. Д. Грекова 1939 г.45, тезис о процветании Галичской земли непременно присутствовал в текстах изданий учебной и научной литературы46.
Л. В. Черепнин писал: «Крупный ремесленный и промысловый центр княжества, сохранявшего известную экономическую замкнутость, Галич являлся опорой сторонников политической раздробленности»47. Под «галичанами» исследователь понимал, прежде всего, горожан, «торгово-ремесленное» население Г алича48. Для А. М. Сахарова становление Г алича было напрямую связано с соляными источниками, а волостные центры Унжу и Соль Галицкую, образовавшиеся около него, он идентифицировал как «промысловые поселения»49. Опираясь на мнение об особом укладе Галичской земли, интенсивном развитии там промыслов и торговли, построил свою оригинальную концепцию усобиц второй четверти XV в. А. А. Зимин50.
Однако нельзя не признать того, что взгляды на экономическое развитие Галича в советской историографии несли оттенок модернизации и европеизации истории России, в целом характерный для понятия «феодальная война второй четверти XV в.». Исследователи стремились представить Юрия Дмитриевича сильным феодалом, располагавшим богатым уделом и потому способным выступить против центральной власти московских князей.
В конце XX в. чаще стали отмечаться такие черты Галичской земли, как малоосвоенность, скудость, незаселенность. Этому можно найти подтверждение и в духовной грамоте Дмитрия Донского: «А сына своего благословляю, князя Юрия, своего деда куплею, Галичем,
со всеми волостми, и с селы, и со всеми пошлинами, и с теми селы, которые тягли к Костроме, Микулинское и Борисковское»51. Л. И. Ивина так комментировала статью завещания: «Характеристика удела сводится к упоминанию волостей и сел только в самой общей форме»52. Отсутствие названий конкретных населенных пунктов говорит о слабой хозяйственной освоенности территории.
Еще Б. Н. Чичерин заметил, что «Юрий Дмитриевич получил Галич с селами, которые тянули к Костроме (вероятно, по обыкновению судом и данью)»53. Для В. А. Кучкина это являлось «показателем того, что в 80-х гг. XIV в. Галицкая территория была заселена и освоена слабо»54. Исследователь полагал, что села Микулинское и Борисковское должны были представлять «единый комплекс территорий, передаваемых Галичу». Он соотнес их с населенными пунктами в Шачебольском стане Костромского уезда XVII в.55
Из анализа договорных грамот Василия II с мятежными князьями можно сделать вывод, что и во второй четверти XV в. продолжилось усиление Галичской земли за счет прибавления к ней костромских территорий. Это могло быть следствием того, что в ХГУ—ХУ вв. только начиналось административное оформление границ костромских и галицких владений. Ю.В. Готье писал: «Галицко-Костромс-кой рубеж устанавливался, вероятно, очень медленно и долго оставался неопределенным»56. Для образования Галичского удела Юрия Дмитриевича в 1389 г. Москва использовала великокняжеские костромские земли. В завещании к владениям второго сына Дмитрий Донской прибавил костромские волости Андому, Шиленгу, Корегу, Борок, Березовец с Залесьем57.
Широко развернувшаяся в этот период монастырская колонизация— очередное доказательство того, что процесс освоения Галичской земли только набирал силу к концу XIV—началу XV в.58 Жития галичских святых позволяют судить о том, как Юрий Дмитриевич поддерживал благоустройство обителей. Под его покровительство попали Успенский Новоезерский и Рождественский монастыри59. Настоятелем первой обители стал прославившийся устроением монастырей на Галичской земле Авраамий Галичский, второй монастырь возглавил выходец из галичских бояр Григорий Пельшемский60. Согласно выводам А. Г. Авдеева, этим Юрий Дмитриевич преследовал не только хозяйственные интересы, но и заботился о христианизации
края: «...князь галицкий и звенигородский отдал предпочтение местным общежительным обителям, миссионерская деятельность которых была в его глазах очень значимой»61.
Получив в наследство Галич, князь был обязан отвечать за безопасность главного города земли. Исследователи традиционно относили строительство новой деревянной крепости ко времени княжения Юрия Дмитриевича62. П. А. Раппопорт определял время ее возведения как «конец XIV, либо начало XV в., когда начинается укрепление городов северного района в связи с обострившейся борьбой с Казанью. Тогда же в Галиче утверждается новая княжеская династия, происходившая из рода московских князей, но ведшая энергичную борьбу с московскими великими князьями»63. К тому же, В. В. Кос-точкин замечал, что при строительстве галичской крепости зодчими уже учитывались передовые тенденции того времени, в ее плане отражается стремление к регулярной, четырехугольной планировке, что делает ее похожей на укрепления Звенигорода64. Как и в отношении Звенигорода, создание оборонительных сооружений Галича, датируемых приблизительно концом XIV в.—началом XV в., в историографии связывалось с подготовкой Юрия Дмитриевича к мятежу65.
Однако К. А. Булдаков считал, что укрепление Галича и Чухло-мы было проведено правительством Василия II для защиты Руси от татар Казанского ханства66. Современный исследователь А. Г. Авдеев на основании археологического изучения Верхнего Городища Галича расширил хронологические рамки строительства крепости города, отнеся его ко времени правления всех трех галичских князей: Юрия Дмитриевича (1389-1434), Дмитрия Красного (1436-1440 гг.) и Дмитрия Шемяки (1440-1450). Им был сделан важный вывод: «Раскопки не подтвердили традиционную гипотезу об однослойном характере этого памятника»67.
С самого начала княжеских усобиц резиденцией Юрия Дмитриевича был выбран Галич. Именно туда он бежал из Звенигорода сразу после получения известия о смерти великого князя московского Василия I зимой 1425 г. Город стал основным местом пребывания мятежного князя.
Весной 1425 г. в Галиче Юрий Дмитриевич начал собирать свои военные силы. Исследователи по-разному трактовали летописное свидетельство о том, что Юрий Дмитриевич «розосла по всей своей
отчине, по всех людей своих... снидошася вси к нему изо всех градов его, и восхоте поити на великого князя»68. Л. В. Черепнин считал, что князю «удалось собрать значительное количество горожан»69. А.А.Зимин представлял ситуацию иначе: «Похоже, что решение принято было с учетом пожеланий всех собравшихся воинов князя Юрия. Созвано было что-то среднее между древнерусским вечем и московским земским собором»70. К последней точке зрения присоединились А. Ю. Дворниченко и Ю.В. Кривошеев: «В контексте древнерусских политических традиций видим, что это сбор волостного ополчения, а „вси люди“—это совокупность городского и сельского люда»71.
В данном случае Галич выступил как центр земли, главный город, куда должны были прийти все ее жители для определения своей позиции в конфликте между местным князем и московской властью. В оказанном Юрию Дмитриевичу доверии можно видеть вечевое решение земли стоять за своего князя. После получения этой поддержки, собрав ополчение, Юрий Дмитриевич выступил в свой первый поход против Василия II.
Зимой 1426 г. в Галич для переговоров о заключении мира прибыл митрополит Фотий. Самым ярким эпизодом этого визита можно назвать встречу митрополита князем и жителями Галичской земли: «А князь Юрьи, слышев то, собра вотчину свою и стрете его з детми своими и з боляры, и с лучшими людьми своими, а чернь всю собравъ из градов своих и волостей, и из селъ, и из деревень, и быть их многое множество»72. Но святитель посмеялся над вышедшим к нему простонародьем и с презрением ответил, что «не видах столико народа въ овчих шерстах»73. Далее общерусские летописи прокомментировали высказывание митрополита: «Вси бо бяху в сермягах. Князь бо хотя явитися, яко многы люди имеа, святитель въ глум сих вмени себе»74.
Очень коротко, но с иным настроением повествует об этой поездке Фотия в Галич Житие Паисия Галичского: «Того же лета преосве-щенный Фотий, митрополитъ Московский, ходил въ Галич ко князю Георгию Димитриевичю и благословилъ землю Галическую. Князь же Георгий Дмитриевичъ зело возрадовался...»75. А.Г. Авдеев увидел в этом фрагменте антимосковскую направленность Паисиевой летописи, лежащей в основе исторических известий Жития76. Он считал,
что местная летопись, умалчивая о подробностях, подчеркивала, что «митрополит даровал благословление князю и Галичской земле»77.
Большинство историков XIX—начала XX в. оценивали этот эпизод согласно летописям как умышленный шаг Юрия Дмитриевича, направленный на демонстрацию своих сил члену московского правительства78.
По мнению С. Ф. Платонова, этот фрагмент позволяет судить о многолюдстве и густонаселенности Галичской земли79. П. П. Смирнов выражал сомнения в том, что это была спланированная акция: приезд митрополита мог вызвать любопытство населения. Однако, исследователь не отрицал стремление князя поразить митрополита «количеством собранных крестьян, одетых в овечью шерсть»80. А. М. Сахаров утверждал, что навстречу митрополиту вышло городское население: «Юрий Дмитриевич имел опору у своих горожан и не случайно демонстрировал множество их московскому митрополиту»81.
В данном сюжете Л. В. Черепнин нашел доказательство того, что галичских князей поддерживали не только феодалы, но также посадские люди и крестьяне. Одни старались «помешать проникновению в пределы Галицкого княжества московских феодалов и купцов, которые становились их конкурентами, заводя здесь промыслы и торги», другие ожидали с присоединением к Москве усиления феодального гнета82. Также исследователь допускал, что на население могли оказывать влияние «элементы патриархальности», которые сохранились между «жителями местных городов» и галицкими князьями83. Несколько позднее в своей статье Л. В. Черепнин представил эту встречу митрополита с галичанами как активно выраженную позицию горожан: «Если даже видеть в летописном тексте некоторую нарочитость, то все же несомненно участие городского населения Галицкого удела в войне своего князя»84.
Ю. А. Кизилов привел этот эпизод в качестве примера распространенности «старой волостной организации в Галичской земле85. Он писал: «Полки галицкого князя Юрия Дмитриевича... вызвали немалое удивление митрополита Фотия своей чисто крестьянской экипировкой и отсутствием привычной для великорусского центра дружинно-рыцарской организации»86.
А. А. Зимин не сомневался в том, что «Юрий Дмитриевич решил устроить демонстрацию единения всего народа Галицкого княжества
в поддержку их князя»87. Он писал: «Галичане в „сермягах“ составляли основную силу князя Юрия»88. Под «галичанами» исследователь подразумевал людей, собранных местным князем на подвластных ему землях89. Однако есть основания думать, что к сторонникам местных князей А. А. Зимин, прежде всего, относил «промысловых людей и свободных крестьян»90.
А. Ю. Дворниченко и Ю.В. Кривошеев отмечали, что встреча митрополита вновь стала проявлением вечевых традиций: «Этот „сермяжный народ еще имел реальное влияние на ход событий. Неслучайно митрополит вел переговоры не только с князем, но и „со всеми православными^ а затем князь „проводи его со всем народом“»91.
В последнее время было сделано еще одно интересное наблюдение над составом населения, представшего перед митрополитом. С. К. Свечников, на основании того, что в походе 1399 г. Юрий Дмитриевич занял земли Ветлужского кугузства, сделал следующий вывод: «В 1425 г. ветлужские марийцы вошли в состав многотысячного ополчения галичского удельного князя, начавшего открытую борьбу за великокняжеский стол. Внешний вид ополченцев ошеломил митрополита Фотия, прибывшего к Юрию Дмитриевичу с целью переговоров...»92. Д. П. Дементьев, также использовавший в своей работе Ветлужский летописец, писал: «В 1425 г. производил князь галичский Юрий Дмитриевич набор рати по Ветлуге и в Шанге»93. Возможность участия марийцев в военных операциях русских князей допускал Д. А. Котляров94.
Чаще всего исследователи рассматривали реплику Фотия («не видах столико народа въ овчих шерстах») как выражение подчеркнутого презрения к военным силам противника великого князя95. Исключение составила лишь точка зрения В. Н. Бочкарева: «Следовательно, Фотий в этой встрече усматривал в отношении себя насмешку со стороны Галицкого князя, так как он прибыл в Галич как посланник великого князя и должен был быть встречен не простым народом в сермягах, а представителями светских и церковных феодальных кругов»96.
«Глум» митрополита над простыми общинниками, вставшими на сторону местного князя, выявил существенные расхождения в политической жизни центральной части Северо-Восточной Руси и ее более отдаленных северных районов. Единство общинных интересов, верность древнерусским традициям, когда в войско князя мог
вступить любой житель волости, не представляли теперь угрозу для московского правительства. С его позиции это должно было выглядеть как изживший себя тип военной организации. Не исключено также, что внешний вид галичан, среди которых были ветлужские марийцы, мог вызвать немалое удивление митрополита.
Следующей вехой княжеских отношений стал договор 11 марта 1428 г. Он подвел итог начальному периоду усобицы между дядей и племянником, в нем звенигородский князь признавал себя «братом молодшим»97. Из соглашения видно, что владения Юрия Дмитриевича подверглись территориальным изменениям. Волости Ша-чебал и Ликурги были переданы Петру Дмитриевичу, который в свою очередь уступил их младшему брату Константину98. Однако нет полной уверенности, что это произошло именно в итоге предшествовавшего конфликта.
В. Д. Назаров предполагал, что князь Петр мог получить волости от Василия I как компенсацию своих территориальных потерь99.
A. А. Зимин, напротив, считал, что передача Константину Ржевы, а Петру волостей Шачебала и Ликурги имела политическую подоплеку, и могла произойти зимой—весной 1425 г., еще накануне открытого столкновения, в ответ на подготовку Юрием Дмитриевичем войск в Галиче100. Несмотря на различные взгляды исследователей, нельзя отрицать того очевидного факта, что в данном случае усиление младших братьев великого князя шло за счет сокращения земельного фонда Юрия Дмитриевича.
Волости Шачебал и Ликурги были упомянуты в этом доконча-нии впервые. Установлением локализации этих волостей занимался
B.Н. Дебольский: «Место Шачебольской волости указывается писцовой книгой 1592-1593 гг... Оказывается, что Шачебольская волость лежала у р. Тебзы, в западной части нынешнего Галичского уезда, Костромской губернии. Волость Ликурги, так же как и Шаче-бол, находилась в пределах нынешней Костромской губернии, на границе Буйского и Галичского уездов»101. М. К. Любавский предполагал древнее происхождение этих волостей «от инородческих местных обществ, которые прослоились русскими поселенцами и с течением времени обрусели»102.
Из договора ясно, что прежде Шачебал и Ликурги входили во владение Юрия Дмитриевич. Возможно, на территории Шачебала были
расположены села Микулинское и Борисковское, переданные великим князем Дмитрием Ивановичем Юрию Дмитриевичу103. По договору 1428 г. князь Константин Дмитриевич вкладывался в ордынский выход с этих волостей в долю галичского князя наподобие того, как это делала вдова с принадлежащих ей земель в границах уделов ее сыновей104.
Ю.В. Готье писал о расположении волости Шачебал: «Стан Ша-чебольский. По древнему Галицкому рубежу меду реками Тебзой и Шачей, притоками реки Костромы»105. Возможно, что размещение этих волостей на границе галичских владений Юрия Дмитриевича и костромских великокняжеских и заставило либо Василия I, либо Василия II отдать их безземельному Константину.
Вероятно, потребность обратиться к истории этих волостей в договорной грамоте 11 марта 1428 г. возникла из-за того, что в ходе предшествующего конфликта они были отняты Юрием Дмитриевичем у законного владельца. Великий князь обязал в договоре своего старшего дядю: «Тако же, что ведали твои волостей, и поселки, и ихъ тивуны отчину княжу Константинову Дмитриевича, Шачебал да Ликурги, а то по тому ж отослати по боярину, да оучинити неправа: что будет взято право, то остало; а что будет взято криво, то отдати по исправе»106. Условие, по которому Юрий Дмитриевич в договоре с Василием Васильевичем и своими младшими братьями был вынужден гарантировать неприкосновенность владений Константина Дмитриевича, дает право подозревать, что такие посягательства имели место.
Сохранение костромских владений великого князя от расширения влияния Юрия Дмитриевича стало особенно актуальной задачей ввиду возможного конфликта. Кострома, являясь центром стратегически важного региона для контроля над Поволжьем и северными землями, как показали усобицы второй четверти XV в., занимала весьма неопределенную позицию, принимая сторону то великого князя, то его противников107. Поэтому власть в Костромской земле, конечно, оказалась предметом обсуждения в межкняжеских соглашениях.
По своей духовной грамоте 1432 г. Юрий Дмитриевич завещал Галич младшему сыну Дмитрию Меньшому108. Завещание отразило, что «в социально-экономическом развитии Галичской земли с 1389 г. произошел явный сдвиг»109. Л. И. Ивина обратила внимание на то, что
Юрий Дмитриевич благословил Дмитрия Меньшого «городом Галичем, и с станы городскими, и со всеми волостми, и с Солью с варницами, и с серебром, что на людех, опричь церковных варниц»110. Она отмечала: «В грамоте, во-первых, подчеркивается роль Галича как города, во-вторых, указывается на образование вокруг Г алича городских станов, что является важным признаком заселенности и освоенности этой территории и существования волостных земель, и, в-третьих, упоминается о развитии на территории Галич-ской земли соляных промыслов, в которых участвовали светские лица и церковь»111.
Духовная грамота Юрия Дмитриевича продемонстрировала существенные изменения в раскладке ордынской дани. С двух крупнейших центров его владений собирался почти одинаковый выход: со Звенигорода 511 руб., с Галича 525 руб., причем дань с последнего города указывалась впервые112. 1/4 часть дани с Галича составлял сбор с Шачебала и Ликурги113. И. П. Сахаров делал по этому поводу замечание: «Следовательно, с Шачебала и Ликурги собиралась дань в числе 128 рублей и 70 копеек. С Углича собиралось дани 105 руб. ...Огромный взнос денег с Шачебала и Ликурги в сравнении с Угличем не должен удивлять нас. Ликургская волость была очень обширна и состояла из нескольких деревень»114.
Договор, заключенный между 25 апреля и 28 сентября 1433 г. Василием Васильевичем, только вернувшим себе великое княжение, и галицким князем, содержал ряд территориальных уступок Юрию Дмитриевичу—ему удалось прибавить к своим владениям Ликурги и добиться от великого князя признания за ним костромских волостей: Андомы, Кореги, Борка, Березовца с Залесьем и Шиленги115. В этом собирании костромских волостей галицким князем Л. В. Че-репнин увидел предпосылку продолжения междоусобной борьбы. Он писал: «Стремление Юрия получить владения в Костроме объясняется, конечно, тем, что Кострома являлась центром военных действий против великого князя со стороны Василия и Дмитрия Юрьевичей, с которыми Юрий обещал порвать связь, но в действительности действовал совместно»116. Именно в Кострому бежали старшие сыновья Юрия Дмитриевича после убийства Семена Морозова, там во время заключения этого договора они, вероятно, готовились к походу против великого князя. Собрав своих сторонников
в Костроме, Василий Юрьевич и Дмитрий Юрьевич смогли разбить московского воеводу Юрия Патрикеевича на р. Куси в сентябре 1433 г.
Галичская земля стала основной базой для пополнения людских ресурсов в ходе ведения борьбы местных князей против Василия II. Ее ополчение было задействовано почти по всех военных выступлениях мятежных князей. После отъезда от великого князя И. Д. Всеволожского и оскорбления сыновей звенигородского князя в феврале 1433 г. на свадьбе Василия II, Юрий Дмитриевич, находившейся в Галиче, «собрався со всеми людьми своими» и пошел на Москву «со многою силою»117. В бою на р. Клязьме 25 апреля 1433 г. силы московского и галичского князей оказались неравными, Юрий Дмитриевич одержал победу и вступил на московский престол118.
«Вятчане и Галичане» приняли участие в битве с великокняжескими войсками старших сыновей Юрия Дмитриевича на р. Куси, притоке р. Немды 28 сентября 1433 г. Это вновь привело к победе противников Василия II119. Разгром общинным ополчением Галич-ской и Вятской земель служилых людей великого князя, чью сторону представлял воевода Юрий Патрикеевич, «ас ним двор свои и многие люди», можно считать несчастливым последствием насмешек митрополита Фотия и недооценки им военных сил противника. Поражение на р. Куси показало действительное значение Галича и стало поводом к широко спланированной акции—походу великокняжеской коалиции на главный город Юрия Дмитриевича.
Зимой 1433 г. на Галичскую землю двинулись войска великого князя, их поддерживали местные князья: Василий Ярославович Боровской, Иван Андреевич Можайский, Иван Федорович Рязанский. В преддверии этого, между 25 апреля и 28 сентября 1433 г., Василием II и его двоюродными братьями Иваном и Михаилом Андреевичами был заключен союзнический договор120.
Московские летописи указали на то, что войска Василия II «город Галичь взя, и съже, а люди в плен поведе, и много зла сътво-рив земли той, възвратися к Москве»121. О взятии Галича упоминают и псковские источники122. Другую версию событий предложила Устюжская летопись, согласно которой великий князь «повоеваша и пожже Галич, а города не взял, а Косой да Шемяка в городе от-сиделися»123. Этот вариант был признан наиболее верным В. Н. Бочкаревым, П. П. Смирновым и А. А. Зиминым124.
В Житии Паисия Галичского разрушение древнего Галича связывалось с походом Василия II в 1433 г.125 Тычинкинский летописец также относил строение нового города ко времени, последовавшем за штурмом и разорением Галича великим князем, но ошибочно датировал это событие 1422 г.126 С подобными выводами соглашались исследователи XIX в.: «После опустошения Галича Юрий Дмитриевич крепость, дворец и собор перенес на новое место, называемое теперь Кремль, где собор доныне»127. Житие Паисия указывало на
1434 г. как на время возведения новой галичской крепости на горе Балчуг и приписывало ее строительство уже приемнику Юрия Дмитриевича в управлении землей Дмитрию Меньшому Красному: «...Ег-да приим власть Галичскую князь Димитрий Георгиевич, тогда постави новый град Галич над езером над посадом»128.
П. П. Смирнов опровергал возможность возведения галичской крепости после 1433 г.129 Такой вариант датировки был рассмотрен в работе А. Г. Авдеева130. На основании археологического исследования горы Балчуг он предложил расширить хронологические рамки создания крепости, относя ее возведение ко всей первой половине XV в.131 Им были подвергнуты критике предания о расположении «Галича первого» в устье Челсмы и о переносе города132. Итак, можно допустить, что в результате похода Василия II в 1433 г. основная цитадель Галича так и не была взята, но городские укрепления пришлось подновлять и перестраивать, восстанавливать посад.
Разорение Галичской земли после похода великокняжеских войск зимой 1433 г. не помешало Юрию Дмитриевичу вновь собрать войско и повести на Москву «соединенные галицко-вятские силы»133. Возглавив эти силы, он одержал новую победу над великим князем 20 марта 1434 г. в Ростовской земле, в месте «у святого Николая на Горе»134.
После смерти великого князя Юрия Дмитриевича 5 июня 1434 г. в Галиче по завещанию отца вокняжился его младший сын Дмитрий Красный. Это было подтверждено совместным договором младших Юрьевичей с Василием II, заключенным между 5 июня 1434 г. и 6 января 1435 г.135 В нем город освобождался от выплаты ордынской дани на три года136. По мнению А. А. Зимина, льгота послужила компенсацией за разгром Галича великокняжескими войсками в 1433 г.137 По этому же договору галицко-костромские территории, перешедшие
Юрьевичам, были несколько урезаны, указанные земли передавались «апроче Шачебала и Ликурги, и Андмы»138. Несмотря на поиски взаимовыгодного компромисса, великий князь продолжил проводить линию на ограничение костромских владений галицких князей.
Дмитрий Меньшой не проводил собственной политики в конфликтах второй четверти XV в. В соглашении Юрия Дмитриевича с Василием II, заключенном в период между 25 апреля и 28 сентября 1433 г., Дмитрий Меньшой упоминался в качестве, близком к служебному князю139.
Во время усобицы Василия II с Василием Косым Дмитрий Меньшой вместе с братом Дмитрием Шемякой выступил на стороне московского князя. По его поручению братья Юрьевичи ходили в 1437 г. в поход на г. Белев. После осады Москвы летом 1439 г. Дмитрий Красный замещал Василия II в столице140. Очевидно, что младший сын Юрия Дмитриевича «шел в фарватере Москвы»141.
Однако это не мешало галичанам участвовать в военных предприятиях его менее сговорчивого брата. В 1434 г. Василий Юрьевич, бежав из новгородских областей, двинулся к Костроме «и начат збирати воа на великого князя»142. В следующем 1435 г. Василий Юрьевич двинулся из Костромы на Москву «со многыми силами»143. В сражении на р. Которосли на Ярославской земле 6 января 1435 г. великокняжеские войска «галичан и вятчан побили»144.
Лишь однажды Василий Косой побывал в Галиче—осенью 1435 г. Туда он направился через Кострому после разрыва отношений с великим князем, «а жилъ на Костроме до пути, а на пути поиде к Га-личю, а из Галича на Устюг, а Вятчане с ним»145. Исходя из Устюжской летописи можно предположить, что Галич, как и Кострома, должен был стать местом сбора сил Василия Косого: «Князь Васи-леи Юрьевич Косой посла с Костромы великому князю розметные грамоты, а сам поиде к Г аличу и посла по вятчан, зовучи их на Устюг ратию»146. Город стал промежуточным пунктом на пути князя к Устюгу. В летописях нет каких-либо сведений о бое или осаде города.
А. Е. Пресняков полагал, что мотивом для этого выступления Василия Юрьевича было недовольство договором с великим князем
1435 г. и «обида в устранении от галицких вотчинных владений»147. А. А. Зимин считал, что, проходя через Галич, Василий Косой преследовал карательные цели: «Удар и на этот раз был направлен
по слабому звену великокняжеской коалиции: в Галиче находился союзный и Василию II безынициативный брат Василия Косого Дмитрий Меньшой. Расчет был правильным. Город был взят»148. Эту точку зрения поддержал Н. С. Борисов149.
После окончания усобицы между Василием II и Василием Косым по договору великого князя Василия II с Дмитрием Шемякой 13 июня 1436 г. за братьями Юрьевичами все же оставалась часть костромских волостей, включавшая Корегу150. Это были территории, которые они должны были поделить между собой151.
В Галиче Дмитрий Меньшой правил вплоть до своей смерти в сентябре 1440 г.152 Согласно Житию Паисия Галичского, Дмитрий Красный оказывал покровительство местному Успенскому монастырю153. В Галиче при Дмитрии Юрьевиче сложился круг местных землевладельцев, куда входили Дмитрий Иванович Ярцев и Денисий Фо-минич. Они завещали часть своих вотчин Паисьевому монастырю154.
В источниках нет указаний на то, кому отошел Галич после смерти Дмитрия Меньшого: великому князю или его брату Дмитрию Шемяке. Это дало основание В. Н. Бочкареву и П. П. Смирнову предположить, что в основе неожиданно вспыхнувшего осенью 1441 г. конфликта между Василием II и Дмитрием Шемякой лежал вопрос о наследовании Галичской земли155. Не отрицал такой вариант и А. А. Зимин, хотя более вероятной причиной усобицы он вслед за С. М. Соловьевым признавал отказ Дмитрия Шемяки выступить против Улуг-Мухаммеда в 1439 г.156
После периода «размирья» под стенами Троицкого монастыря при посредничестве игумена Зиновия отношения между князями были улажены, и в период с 1441 г. до 31 марта 1442 г. они заключили мирный договор. По нему Дмитрию Шемяке были отданы Галич, Руза, Вышшрод, Углич и Ржева157. Так же как и в более раннем соглашении от 13 июня 1436 г., указывалось на сохранение за галичскими князьями некоторой части костромских волостей («Костромских волостей, Кореги»)158.
В усобице Василия II и Дмитрия Шемяки галичане вновь проявили себя. Заняв Москву в феврале 1446 г., Дмитрий Шемяка использовал свои владения как место ссылки. В Чухлому была отправлена мать великого князя Софья Витовтовна159. По сообщению Ермолинской летописи, Дмитрий Шемяка «великую княгиню Софию
послалъ в Рузу, а оттоле в Галич в заточение»160. Краевед и археолог Чухломы Л. Н. Казаринов писал: «В 1446 г. Дмитрий Шемяка захватил в плен великую княгиню Московскую Софью Витовтовну и заключил ее в г. Чухломе в женский монастырь. Этот монастырь давно не существует. По преданию, он находился при впадении р. Санде-бы в Чухломское озеро»161. Около 1450 г. Мария Ярославна сделала пожалование в Покровский чухломской монастырь162. В.Н. Бочкарев и В. В. Мавродин, обращая внимание на эту грамоту, считали, что именно за стенами данного монастыря могла скрываться в 1446 г. Софья Витовтовна163.
Чухлома впервые была названа в летописи как место ссылки митрополита Пимена в 1381 г.: «...Ведоша его... въ Галичь и поса-диша его на Чухлому»164. Это свидетельство, по мнению В. А. Куч-кина, давало возможность полагать, что «в XIV в. в административном плане Чухлома как пригород была подчинена Галичу»165. Исследователь писал: «Но вероятно, что Чухлома входила в состав Галицкого княжества и ранее, когда последнее было еще самостоятельным»166. Ссылка туда митрополита указывает на то, что в 70-е гг. XIV в. город уже находился под властью великого князя московского. Однако в то время, когда Галичем управлял Дмитрий Шемяка, Чухломой, безусловно, распоряжался местный князь.
Л. Н. Казаринов на материале археологических раскопок начала XX в. представил описание крепости Чухломы XV в.167 Ее строителем он считал Дмитрия Юрьевича Шемяку. Эти выводы были использованы и в последующей литературе168.
Но кажется маловероятным, чтобы именно Дмитрий Шемяка, а не Юрий Дмитриевич или Дмитрий Юрьевич Красный возвел мощную крепость в форме неправильного четырехугольника на высоком берегу р. Сандебы. Начальный, более спокойный период своего княжения, Дмитрий Шемяка провел в Угличе, который был основной его резиденцией вплоть до 1447 г., а Галич отошел к нему только в 1440 г. или позднее.
Ополчение галичан продолжало оставаться наиболее верной опорой Дмитрия Шемяки, когда он вместе с Иваном Можайским почти месяц простоял под Волоколамском в ноябре—декабре 1446 г., преграждая путь наступлению Бориса Александровича и Василия II на Москву. Шемяка потерял большинство своих людей: «И побегоша
отъ нихъ вси люди во Тверь к великому князю, развие остались у ихъ людие, галичане и можаичи»169.
Именно Галичская земля показалась князю Дмитрию Юрьевичу лучшим убежищем после захвата Москвы отрядом М. Б. Плещеева в декабре 1446 г. «Князь Дмитреи Юрьевич виде свое изнеможение, побеже въ Галичъ и со княгинею и з бояры своими, и князь Иванъ Можайский съ нимъ же»170. Н.А. Полевой верно писал о том, что Шемяка и Можайский поспешили в Галич «более надеясь на верность северных областей»171. Зимой 1447 г., оставив перед великокняжескими войсками Углич, Дмитрий Шемяка пошел в Галич и продолжал скрываться в его отдаленных пригородах—Чухломе и Каргополе, взяв в заложницы Софью Витовтовну, вплоть до примирения с Василием Темным172.
К концу 40-х гг. XV в. Галич оказался единственным убежищем Дмитрия Шемяки173. Закрепившись там осенью—зимой 1447 г., он стал создавать коалицию против Василия Темного, налаживая отношения с Иваном Можайским, отправляя послов в Новгород и Казань, действуя через своего тиуна Ватазина в Москве174.
Зимой 1447 г. правительство Василия II было вынуждено перейти к открытым военным действиям и двинуть войска на город Шемяки175. Но в этот раз великий князь не дошел до своей цели. Из Костромы было выслано предложение начать переговоры, Дмитрий Шемяка и Иван Можайский заключили с Василием II мир176. Однако противостояние нарастало, длительный конфликт приближался к неминуемой развязке. В апреле 1449 г. войска Дмитрия Юрьевича и Василия II встретились на берегу р. Волги, но сражения снова не произошло, галичский князь заключил перемирие177.
Согласно Летописи Авраамки, осенью 1449 г. Василий Темный предпринял первую попытку взять Г алич «изгоном», после чего Дмитрий Шемяка отправил свою семью в Новгород178. Л. В. Черепнин выдвинул предположение о том, что тогда же местный князь, оказавшись на границе новгородских владений, смог договориться о военной помощи из Новгорода179.
Летописи содержат достаточно подробный рассказ о походе великокняжеских войск под Галич в 1450 г. и битве за город180. Это дало основание Ю. Г. Алексееву полагать, что во время похода «при великом князе велась краткая запись событий»181.
Не совсем понятно, почему первоначально Дмитрий Юрьевич отошел к Вологде, куда за ним двинулся и великий князь182. Был ли это спланированный маневр со стороны галичского князя, или Дмитрий Шемяка собирался бежать? Возможно, он попытался собрать на севере достаточное количество людей прежде чем приступить к подготовке обороны города. Осознав неизбежность решающего столкновения, Дмитрий Шемяка стал готовить галичскую цитадель к осаде: «А людей около него много, а город крепит и пушки готовит и рать пешая у него, а сам перед городом стоит со всею силою»183.
Галичская крепость была прекрасно оснащена, ее гарнизон даже располагал артиллерией. П. П. Смирнов видел в этом заслугу Юрия Дмитриевича: «...именно артиллерия, в расчете на которую создан план укреплений, была той силой, благодаря которой Галич обратился в XV в. в неприступную крепость»184. Некоторые летописи сообщили, что в бою за город был убит «удалый Григорий Се-меновичъ Горъсткинъ, Новгородский боляринь»185. Из этого следует, что галичский князь сумел получить военную помощь из Новгорода.
Василий II также основательно планировал поход, собрал «воевод со всею силою своею... прочих князей и воевод многое множество»186. Руководил великокняжеским войском Василий Иванович Оболенский. Летопись Авраамки указывала на поддержку войск Василия II силами тверского князя Бориса Александровича: «А князь великый Василий Васильевичь съодиначился с великиымъ княземь Борисомъ Олександровичомъ Тверьскимъ на Дмитрия князя...»187.
27 января 1450 г. великокняжеские войска подошли к стенам крепости. Штурм оказался тяжелым и кровопролитным. Дмитрий Юрьевич занял выгодную позицию на возвышенности у стен Г алича: «...а князь Дмитрий стояше на горе под городом со всею своею силою, не поступя не с места»188. П. П.Смирнов предпринял реконструкцию Галичского боя. Он считал, что Шемяка стоял около Паисьева монастыря «на южной оконечности горы Красницы, прикрывая Костромскую дорогу и обход Г алича с юга. Очевидно, Шемяка не боялся, что Оболенский может пойти на Галич с севера со стороны озера или с западной стороны, где в обоих случаях он оказался бы в нешироком дефиле под обстрелом артиллерии с городских стен»189. Но В. И. Оболенский «предпринял неожиданный для Шемяки маневр: он повел свои войска от озера прямо
на обрыв горы Красницы, чтобы выйти в тыл расположению Ше-мяки и разгромить его силы»190. «Воеводы же великого князя пои-доша съ озера к горе, опасаася, поне же бе гора крута, и выправи-ся ис тех враговъ взыдоша на гору и поидоша к ним»191. Действие крепостной артиллерии не принесло ожидаемого успеха и не остановило наступающих войск. В пешем бою воины великого князя одержали победу: «Поможе же богъ великому князю, многих изби-ша, а лучших всех изымаша рукама, а сам князь едва убежал, а пешую рать мало не всю избиша, а город затворился»192.
Дополнения в эту картину боя вносят свидетельства, сохраненные в труде В. Н. Татищева. Он отметил, что инициатива развязывания сражения принадлежала татарскому царевичу Касиму: «И пер-вее сразися салтан Касим со своим полком, потом и вси полцы...»193. По В.Н. Татищеву, в битве активно проявляли себя оба военачальника: «Князь же Дмитрий ездя по полком своим, понуждая, ведый бо свою погибель, исча сломити; а князь Василий Иванович, не хотя себя посрамити, ездя всюду, помогая»194. Перелом в ходе затянувшейся битвы наступил благодаря атаке воеводы Дмитрия Ряполов-ского и последовавших скоординированных действий полков Василия II: «Князь же Дмитрий Ряполовский со двором великого князя, видя битву продолжаему, удари в середину полка Шемякина и раздвои, нача сесчи обоюду; и князь Василий Иванович наступил с пешими на левые полки, а салтан Касим на правые Шемякины. Дмитрий же, видев вой свои раздвоены, не зная где помогати, побеже»195.
Великокняжеские войска либо не смогли, либо не захотели брать неприступный Галич штурмом. После сообщения о выигранной битве к городу подошел сам Василий Темный, остававшийся до этого на пути в Галич в Иоанно-Предтеченском Железноборовском монастыре. По приходу великого князя упорные галичане сдались: «...граждане предашася ему, он же град омиривъ и наместникы своя поса-жавъ по всей отчине той»196.
В данном случае нельзя не согласиться с мнением Ю. Г. Алексеева о причинах торжества Василия II над местными галичскими князьями: «Победило превосходство военно-политической организации великокняжеской власти, отражавшей прогрессивные тенденции развития русской государственности»197. Н. С. Борисов писал об исходе битвы: «Судьбу сражения решило не только численное
превосходство московской рати, но также ее более высокая боевая выучка и лучшее вооружение. В то время как у „серемяжников“-га-личан основной силой было кое-как вооруженное ополчение,—москвичи действовали преимущественно в конном строю»198. Вероятно, что это так. Если Дмитрий Шемяка и располагал конным полком своих местных землевладельцев, то весьма сомнительно, что полк превышал великокняжеский. И. Б. Михайлова писала: «В период Смуты второй четверти XV в., когда решалась судьба СевероВосточной Руси, сподвижники Василия II, составлявшие его Двор, провели ряд реформ, нацеленных на укрепление государственности и усиление великокняжеской власти... Важнейшей из проведенных ими реформ можно считать создание нового войска—служилой корпорации детей боярских, которые стали надежной опорой великокняжеской власти»199.
Вслед за Н. М. Карамзиным в историографии возникла традиция оценивать Галичскую битву как «последнее кровопролитное действие княжеских междоусобий»200. Падение Галича в январе 1450 г. определило победителя в более чем двадцатилетней междоусобной войне, которая велась в Северо-Восточной Руси.
После завершения военной операции Василий II присоединил Галичскую землю к Москве. В.Н.Бочкарев писал: «Завоеванием Галича Москва вбивала острый клин в тот обширный край, на который в течение 25 лет опирались Юрий Дмитриевич и его сыновья в борьбе с Василием II»201. Для Л. В. Черепнина сопротивление, которое оказал город при осаде войсками Василия II, подтверждало взгляд на «галичан» как на горожан202. Однако более вероятным представляется то, что, готовясь к решающей битве за единственный оплот своей власти—Галич, Дмитрий Шемяка должен был собрать под стенами города ополчение всей своей земли.
В политике местных князей территории Галичской земли смогли сыграть большую роль не по причине своего экономического могущества, как это было представлено в советской историографии «феодальной войны». Галич в XV в. являлся землей, во внутреннем управлении сохранившей черты независимого города-государства. Город и волость были более ориентированы на поддержку местного князя, чем на подчинение центральной власти Москвы. В истории Галича во второй четверти XV в. все еще можно различить остатки
того древнерусского политического уклада, при котором «земщина каждого края Русской земли считалась и была на самом деле самостоятельною и независимою, составляла отдельное государство со своим князем и сама определяла свои отношения к князю и свое общественное устройство»203.
1 Полное собрание русских летописей (далее—ПСРЛ). М., 2004. Т. XXV. С. 128.
2 Татищев В. Н. Собр. соч. В 8 т. Т. II и III. История Российская. М., 1995. С. 241, прим. 458.
3 Раппопорт П. А. Оборонительные сооружения Галича Мерьского II Краткие сообщения Института истории материальной культуры. М., 1959. Вып. 77. С. 4.
4 Авдеев А. Г. Галичская земля в XII-XV вв.: (По житию преподобного Па-исия Галичского): дис. ... канд. ист. наук. М., 2001. С. 158-159.
5 Раппопорт П. А. Оборонительные сооружения Галича Мерьского. С. 4.
6 Некрасов А. И. Древности Галича Костромского. Галич, 1926. С. 1.
7 ЛюбавскийМ. К. Образование основной государственной территории великорусской народности. Заселение и объединение центра. Л., 1929. С. 10.
8 Смирнов П.П. Древний Галич и его важнейшие памятники II Ученые записки МГПИ им. В.П. Потемкина. М., 1948. Т. IX. Вып. 1. С. 84; Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси XIV-XV вв. М., 1959. С. 74.
9 ЛюбавскийМ.К. Образование основной государственной территории... С. 10; Зимин А.А. Витязь на распутье: Феодальная война в России XV в. М., 1991. С. 18.
10 Рябинин Е.А. Финно-угорские племена в составе Древней Руси. СПб., 1997. С. 188.
11 Авдеев А. Г. Галичская земля в XII-XV вв... С. 165.
12 Авдеев А. Г. Исследования Галичской экспедиции II Археологические открытия за 1995 г. М., 1996. С. 24-25.
13 Рябинин Е.А. Финно-угорские племена... С. 188-191.
14 Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 г. по 1505 г.: в 2 т. СПб., 1889. Т. I. С. 96, прим. 241; ЛюбавскийМ.К. Образование основной государственной территории... С. 62; Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси в XIV-XV вв. С. 74; КучкинВ.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X-XIV вв. М., 1984. С. 116.
15 Горюнова Е. И. Этническая история Волго-Окского междуречья II Материалы и исследования по археологии СССР. М., 1961. № 94. С. 151.
16 ПСРЛ. М., 2000. Т. XV. Стб. 47.
17 Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. (далее —ДДГ). М.; Л., 1950. №. 12. С. 34.
18 Историография вопроса рассмотрена в работах В. А. Кучкина и К. А. Аверьянова (КучкинВ.А. Формирование государственной территории в Х-Х1У вв. С. 249-252; Аверьянов К. А. Купли Ивана Калиты. М., 2001. С. 3-18).
19 ИвинаЛ.И. Внутреннее освоение земель России в XVI в.: Историкогеографическое исследование по материалам монастырей. Л., 1985. С. 118.
20 Карамзин Н.М. История Государства Российского: в 12 т. М., 1993. Т. V. С. 61.
21 Соловьев С.М. Соч.: в 29 т., 18 кн. Т. Ш-1У. Кн. II. История России с древнейших времен. М., 1988. С. 332, прим. 417; Ключевский В. О. Соч.: в 9 т. Т. II. Курс русской истории. Ч. II. М., 1988. С. 16; Чичерин Б. Н. Опыты по истории Русского права. М., 1858. С. 241; Пресняков А. Е. Образование Великорусского государства. М., 1998. С. 113.
22 КучкинВ.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в Х-Х1У вв. С. 246.
23 ЛюбавскийМ. К. Образование основной государственной территории... С. 54; Кривошеев Ю. В. Русь и монголы: Исследование по истории СевероВосточной Руси Х11-Х1У вв. СПб., 2003. С. 240-241.
24 КучкинВ.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в Х-Х1У вв. С. 255.
25 Сергеевич В. И. Древности русского права: в 2 т. Т. I. Территория и население. СПб., 1909. С. 59-60; Соловьев С.М. Соч. Т. Ш-1У Кн. II. История России с древнейших времен. С. 259, 332, прим. 417; КлючевскийВ. О. Соч. Т. II. Курс русской истории. Ч. II. С. 16; ЛюбавскийМ. К. Образование основной государственной территории... С. 62; ТицА.А. На земле древнего Галича: (Галич, Чухлома, Солигалич). М., 1971. С. 11.
26 КучкинВ.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в Х-Х1У вв. С. 252.
27 Аверьянов К. А. Купли Ивана Калиты. С. 82-87.
28 Там же. С. 89.
29 Кучкин В. А. Из истории генеалогических и политических связей московского княжеского дома в XIV в. II Исторические записки. М., 1974. Т. 94. С. 365-384.
30 Дунаев Б. И. Воскресенский летописец и его продолжение за 18-й и 19-й вв. солигаличским служилым человеком Ф. И. Нащокиным. М., 1914. С. 10-13.
31 Аверьянов К. А. Купли Ивана Калиты. С. 67.
32 ПреображенскийА.А. Летопись Воскресенского монастыря, что у Соли Галичской: (Историографические и источниковедческие заметки) II Восточная Гвропа в древности и средневековье М., 1978. С. 236; Семячко С. А. К вопросу
об использовании письменных и устных источников при создании повестей об основании монастырей и монастырских летописцев («Повесть о Тверском Отроче монастыре», «Летописец Воскресенского Солигаличского монастыря») II Книжные
центры древней Руси. XVII в. Различные аспекты исследования. СПб., 1994. С. 257; Аверьянов КА. Купли Ивана Калиты. С. 82
33 Аверьянов К. А. Купли Ивана Калиты. С. 76-77.
34 ДДГ. № 12. С. 34.
35 Аверьянов К. А. Купли Ивана Калиты. С. 67, прим. 69.
36 Зимин А. А. Витязь на распутье... С. 18.
37 Смирнов П.П. Древний Галич и его важнейшие памятники. С. 88.
38 Там же.
39 Белов Л. П., Касторский В. В. Галич. Ярославль, 1983. С. 9; ПСРЛ. Т. XXV. С. 229.
40 ПСРЛ. Т. XXV. С. 248.
41 ДДГ. № 12. С. 34.
42 Черепнин Л. В. К вопросу о роли городов в процессе образования русского централизованного государства II Города феодальной России: сб. статей памяти Н.В. Устюгова. М., 1966. С. 112.
43 Платонов С. Ф. Собр. соч. по русской истории: в 2 т. СПб., 1994. Т. II. С. 348.
44 ЛюбавскийМ. К. Образование основной государственной территории... С. 62.
45 Б. Д. Греков так писал о Галичской земле: «Земли, лежавшие около самого Галича, отличались значительным плодородием и имели густое население. На территории княжества были расположены богатые соляные источники, а леса по Унже и Ветлуге изобиловали пушниной. Поэтому обладатель богатой и населенной Галицкой территории мог опираться на местные средства. Это способствовало обособлению Галицкого княжества» (История СССР/ под ред. Б. Д. Грекова, С.В. Бахрушина. М., 1939. Т. I. С. 241).
46 Базилевич К. В. История СССР от древнейших времен до средины XV в.: Курс лекций, прочитанных в Высшей Партийной школе при ЦК ВКП(б). М., 1944. С. 222; МавродинВ.В. Образование единого Русского государства. Л., 1951. С. 142-143; Сахаров А.М. Города Северо-Восточной Руси XIV-XV вв. С. 74; Кизилов Ю.А. Земли и народы России в XIII-XV вв. М., 1984. С. 61; Алексеев Ю. Г. Под знаменами Москвы: Борьба за единство Руси. М., 1992. С. 13; Grummey R.O. The Formation of Muscovy. 1304-1613. Pondon; New York, 1987. P. 69.
47 Черепнин Л.В. К вопросу о роли городов... С. 108.
48 Там же.
49 Сахаров АМГорода Северо-Восточной Руси XIV-XV вв. С. 74.
50 Зимин А. А. Витязь на распутье... С. 17, 209-210.
51 ДДГ. № 12. С. 34.
52 ПвинаЛ.П. Внутреннее освоение земель России в XVI в... С. 118.
53 Чичерин Б. Н. Опыты по истории Русского права. С. 182.
54 КучкинВ.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в Х-Х1У вв. С. 243.
55 Там же.
56 Готье Ю. В. Замосковский край в XVII в. М., 1937. С. 385.
57 ДДГ. № 12. С. 34.— См. также: Миловидов И.В. Очерк истории Костромы с древнейших времен до царствования Михаила Федоровича. Кострома, 1886. С. 94; ДеболъскийВ.Н. Духовные и договорные грамоты московских князей как историко-географический источник II Записки Русского Археологического общества. СПб., 1903. Т. VI. С. 19-20; Готье Ю. В. Замосковский край в XVII в. С. 385-386.
58 ЛюбавскийМ. К. Образование основной государственной территории... С. 19; Ивина Л. И. Внутреннее освоение земель России в XVI в... С. 118-121.
59 Житие и чудеса преподобного и богоносного отца нашего Авраамия Га-личского, игумена Городецкого, нового чудотворца II Преподобный Авраамий Городецкий, Чухломской и Галичский чудотворец и созданный им Свято-Пок-ровский Авраамиево-Городецкий монастырь. М., 1996. С. 24; Житие Григория Пельшемского II Великие Минеи Четьи. Сентябрь, дни 25-30. СПб., 1883. Стб. 2270-2271.
60 Житие Григория Пельшемского. Стб. 2269.
61 Авдеев А. Г. Галичский Успенский Паисьев монастырь по документам ХУ-ХУП вв. //Русский дипломатарий. М., 2001. Вып. 7. С. 331.
62 Смирнов П.П. Древний Галич и его важнейшие памятники. С. 89; Кос-точкин В. В. О «регулярной» планировке в крепостной архитектуре Русского государства II Гжегодник Института истории искусств АН СССР за 1957 г. М., 1958. С. 92; Воронин Н.Н. Зодчество Северо-Восточной Руси ХИ-ХУ вв.: в 2 т. М., 1962. Т. II. С. 290.
63 Раппопорт П. А. Оборонительные сооружения Галича Мерьского. С. 5.
64 КосточкинВ.В. О «регулярной» планировке в крепостной архитектуре... С. 92.
65 Воронин Н. Н. Зодчество Северо-Восточной Руси ХИ-ХУ вв. Т. II. С. 290; Древнерусское градостроительство Х-ХУ вв. М., 1993. С. 184.
66 Булдаков К. А. Кострома в борьбе с монголо-татарскими вторжениями на Русь II Северо-Восточная Русь в борьбе с монголо-татарскими захватчиками. Ярославль, 1981. С. 29.
67 Авдеев А. Г. Исследования Галичской экспедиции. С. 24.
68 ПСРЛ. Т. XXV. С. 246; М., 1959. Т. XXVI. С. 183; М., 1962. Т. XXVII. С. 100.
69 Черепнин Л.В. К вопросу о роли городов... С. 107.
70 Зимин А. А. Витязь на распутье... С. 33.
71 ДворниченкоА. Ю., Кривошеев Ю.В. «Феодальные войны» или демократические альтернативы? II Вестн. С.-Петерб. ун-та. Сер. 2. История, языкознание, литературоведение. 1992. Вып. 3. С. 6.
72 ПСРЛ. СПб., 1913. Т. XVIII. С. 168; Т. XXV. С. 246; Т. XXVI. С. 183-184; Т. XXVII. С. 100-101.
73 Там же.
74 Там же.
75 Житие преподобного Паисия Галичского по списку первой половины XVIII в. Казань, 1898. С. 19.
76 Авдеев А. Г. Галичская земля в XII-XV вв... С. 78.
77 Там же. С. 79.
78 Карамзин Н.М. История Государства Российского. Т. V. С. 135-136; Соловьев С.М. Соч. Т. III—IV Кн. II. История России с древнейших времен. С. 382; Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 г. по 1505 г. Т. I. С. 150; Платонов С. Ф. Собр. соч. по русской истории. Т. II. С. 348.
79 Платонов С. Ф. Собр. соч. по русской истории. Т. II. С. 349.
80 Смирнов П.П. Древний Галич и его важнейшие памятники. С. 95.—Именно крестьянами считал Н. М. Карамзин одетых в сермяги воинов Юрия Дмитриевича (Карамзин П.М. История Государства Российского. Т. V. С. 135).
81 Сахаров АМГорода Северо-Восточной Руси XIV-XV вв. С. 229.
82 Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в XIV-XV вв. М., I960. С. 747.
83 Там же.
84 Черепнин Л.В. К вопросу о роли городов... С. 107.
85 Кизилов Ю.А. Земли и княжества Северо-Восточной Руси в период феодальной раздробленности (XII-XV вв.) Ульяновск, 1982. С. 61.
86 Там же. С. 61-62.
87 Зимин А. А. Витязь на распутье... С. 35.
88 Там же. С. 200.
89 Там же. С. 202.
90 Там же. С. 210.
91 ДворниченкоА.Ю., Кривошеев Ю.В. «Феодальные войны» или демократические альтернативы? С. 7.
92 Свечников С. К. Присоединение Марийского края к Русскому государству: дис. ... канд. ист. наук. Казань, 2002. С. 50.
93 Дементьев Д. П. Краткий исторический очерк Шангского городища II Костромские губернские ведомости. 1892. № 9. С. 75.
94 КотляровДА. Московская Русь и народы Поволжья в XV-XVI вв. Ижевск, 2005. С. 87.
95 Соловьев С.М. Соч. Т. Ill—IV. Кн. II. История России с древнейших времен. С. 382; Экземплярский А. В. Великие и удельные князья Северной Руси в татарский период с 1238 г. по 1505 г. Т. I. С. 150; Смирнов П.П. Древний Галич и его важнейшие памятники. С. 95; Черепнин Л. В. Образование русского
централизованного государства в ХІУ-ХУ вв. С. 747; Зимин А.А. Витязь на распутье... С. 35.
96 Бочкарев В. Н. Феодальная война в удельно-княжеской Руси XV в. Борьба за создание Русского национального государства: дис. ... д-ра ист. наук.: в 2 т. М., 1944. Т. II. С. 5.
97 ДДГ. № 24. С. 63-67.
98 «...что ся еси съступил брату своему молодьшому, князю Петру Дмитриевичу, Шачебала да Ликурги, а князь Петр Дмитриевич съступился брату своему молодшому князю Константину Дмитриевичю» (ДДГ. № 24. С. 64).
99 Назаров В. Д. Дмитровский удел в конце XIV—середине XV вв. //Историческая география России XII — начала XX вв. М., 1975. С. 51.
100 Зимин А.А. Витязь на распутье... С. 33.
101 ДеболъскийВ.Н. Духовные и договорные грамоты московских князей как историко-географический источник II Записки Русского Археологического общества. Т. VI. С. 18.
102 ЛюбавскийМ. К. Образование основной государственной территории... С. 12.
103 Кучкин В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в Х-ХІУ вв. С. 243.
104 «А князю Константину Дмитриевичю давати тобе дань и ям и с Шачебала и с Ликурги, и с тех волостей зъ Звенигородскихъ, который за нимъ, как давал при моемъ отце, при великомъ князи» (ДДГ. № 24. С. 64).
105 Готье Ю. В. Замосковский край в XVII в. С. 386.
106 ДДГ. № 24. С. 65.
107 Черепнин Л. В. К вопросу о роли городов... С. 116-117.
108 ДДГ. № 29. С. 74.
109 ИвинаЛ.И. Внутреннее освоение земель России в XVI в... С. 121.
110 ДДГ. № 29. С. 74.
111 ИвинаЛ.И. Внутреннее освоение земель России в XVI в... С. 121-122.
112 Там же.
113 «А Галичю имается в семятысячнои выход пятсот руб. и пол-30 руб., и ис того сынъ мои Дмитреи возмет с Шачебала и Ликурги четвертую часть да отведет в большюю казну...» (ДДГ. № 29. С. 74).
114 Сахаров И. П. Деньги Московских удельных князей. М., 1851. С. 17.—См. также: ДДГ. № 17. С. 49.
115 ДДГ. № 30. С. 76.
116 Черепнин Л.В. Русские феодальные архивы. М.; Л., 1948. Ч. 1. С. 111.
117 ПСРЛ. СПб., 1851. Т. V. С. 265; М., 2001. Т. VI. С. 148; Т. XVIII. С. 173; М., 2004. Т. XXIII. С. 147; Т. XXV. С. 251; Т. XXVI. С. 189; Т. XXVII. С. 104.
118 Там же.
119 Там же. Т. XXV. С. 251; Т. XXVI. С. 190.
120 ДДГ. № 31. С. 80-82.— См. также: Зимин А. А. О хронологии духовных и договорных грамот великих и удельных князей Х1У-ХУ вв. II Проблемы источниковедения. М., 1958. Т. 6. С. 298-299.
121 ПСРЛ. Т. XVIII. С. 174; Т. XXV. С. 25; Т. XXVI. С. 190,—См. также: ПСРЛ. Т. V. С. 265-266; Т. XXIII. С. 148.
122 Там же. М., 2001. Т. V. Вып. 2. С. 129.
123 Там же. Л., 1982. Т. XXXVII. С. 85.
124 Бочкарев В. Н. Феодальная война в удельно-княжеской Руси XV в. Т. II. С. 42; Смирнов П.П. Древний Галич и его важнейшие памятники. С. 93; Зимин А. А. Витязь на распутье... С. 63.
125 Житие преподобного Паисия Галичского по списку первой половины XVIII в. С. 19-20.
126 Смирнов Ю. Летописцы из Галича II Губернский дом. Кострома, 2000. № 2. С. 16.
127 Миловидов И. В. Очерк истории Костромы с древнейших времен до царствования Михаила Федоровича. С. 77.— См также: СвиньинП.П. Картины России быт ее разноплеменных народов. СПб., 1839. Ч. I. С. 175; Сытин С. Д. Древний город Галич Костромской губернии. М., 1905. С. 14.
128 Житие преподобного Паисия Галичского по списку первой половины XVIII в. С. 25.
129 Смирнов П.П. Древний Галич и его важнейшие памятники. С. 93.
130 Авдеев А. Г. Галичская земля в ХИ-ХУ вв...С. 154.
131 Авдеев А. Г. Исследования Галичской экспедиции. С. 24.
132 Авдеев А. Г. Галичская земля в ХИ-ХУ вв... С. 157.
133 Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в Х1У-ХУ вв. С. 762.
134 ПСРЛ. Т. XXV. С. 251; Т. XXVI. С. 190,—См. также: Зимин А.А. Витязь на распутье... С. 232-233, прим. 73.
135 ДДГ. № 34. С. 87; Докончальная грамота великого князя Василия Васильевича с Галицкими князьями II Археографический ежегодник за 1977 г. М., 1978. С. 355.
136 «А галицкой мне выти не взятии в выход три годы» (ДДГ. № 34. С. 87).
137 Зимин А. А. Витязь на распутье... С. 72.
138 ДДГ. № 34. С. 87.
139 Юрий Дмитриевич, заключая договор вместе со своим младшим сыном, обещал великому князю: «А коли ти будет самому всести на конь против своего недруга, или ти будет брата нашего молодшего послати, князя Константина Дмитриевича, и мне послати сына своего съ своими людьми» (ДДГ. № 30. С. 77).
140 ПСРЛ. Т. XXIII. С. 150.
141 Семенченко Г.В. Неизвестный сын Юрия Галицкого и политическая борьба на Руси в начале 30-х гг. XV в. II Вспомогательные исторические дисциплины. Л., 1991. Вып. XXII. С. 193, прим. 29.
142 ПСРЛ. Т. XVIII. С. 175; Т. XXV. С. 252; Т. XXVI. С. 191; Т. XXVII. С. 85.
143 Там же.
144 Там же. Т. XXXVII. С. 85.
145 Там же. Т. XXV. С. 252; Т. XXVII. С. 105.
146 Там же. Т. XXXVII. С. 86.
147 Пресняков А.Е. Образование Великорусского государства. С. 269.
148 Зимин А. А. Витязь на распутье... С. 74.
149 Борисов Н. С. Иван III. М., 2000. С. 55.
150 ДДГ. № 34. С. 90.
151 Там же.
152 ПСРЛ. Т. XXV. С. 261.
153 Житие преподобного Паисия Галичского по списку первой половины XVIII в. С. 25-27.
154 Там же. С. 27; ПСРЛ. Т. XXV. С. 261.— См. также: Антонов А. В., Баранов К. В. Акты ХЧ-ХУ! вв. в архивах русских монастырей и церквей II Рус-
ский дипломатарий. М., 1998. Вып. 3. С. 36-37.
155 Бочкарев В. Н. Феодальная война в удельно-княжеской Руси XV в. Т. II. С. 87; Смирнов П.П. Древний Галич и его важнейшие памятники. С. 98.
156 ЗиминА. А. Витязь на распутье... С. 94, 249, прим. 102; Соловьев С.М. Соч. Т. Ш-ГУ. Кн. II. История России с древнейших времен. С. 390.
157 ДДГ. № 37. С. 108.
158 Там же. № 34. С. 90; № 37. С. 110.
159 ПСРЛ. Т. V. С. 268; Т. XXV. С. 266; Т. XXVI. С. 202; СПб, 1910. Т. XX. С. 260.
160 ПСРЛ. Т. XXIII. С. 152.
161 Казаринов Л. Н. Прошлое Чухломского края II Труды Чухломского отд. Костромского научного общества и Чухломского музея. Солигалич, 1929. Вып. IV С. 17.
162 Акты исторические, собранные и изданные Археографической комиссией (далее—АИ). СПб., 1841. Т. I. № 49. С. 97-98.
163 Бочкарев В. Н. Политические итоги феодальной войны в удельно-княжеской Руси XV в. С. 58; Мавродин В.В. Образование единого Русского государства. С. 154.
164 ПСРЛ. Т. XXIII. С. 123.
165 Кучкин В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в Х-Х1У вв. С. 242.
166 Там же.
167 Казаринов Л. П. Прошлое Чухломского края. С. 16-17.
168 Косточкин В.В. О «регулярной» планировке в крепостной архитектуре... С. 95; ТицА.А. На земле древнего Галича. С. 56-57.
169 ПСРЛ. Т. XXIII. С. 154.
170 Там же. Т. XX. С. 261.
171 ПолевойН.А. История русского народа: в 6 т. М., 1997. Т. III. С. 182.
172 ПСРЛ. Т. XXV. С. 269.—На принадлежность Каргополя галичским князям указывали М.Н. Тихомиров и А.А. Зимин (ТихомировМ.Н. Каргопольские рукописи II Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы АН СССР. М; Л., 1955. Т. XI. С. 486; ЗиминА.А. Витязь на распутье... С. 251, прим. 117).
173 ДДГ. № 46. С. 140-141.
174 АИ. Т. I. № 40. С. 80-81.
175 ПСРЛ. Т. XXV. С. 269.
176 Там же. С. 269; ДДГ. № 51. С. 150-155.
177 ПСРЛ. Т. XXV. С. 270.
178 Там же. Т. XVI. М., 2000. Стб. 192.
179 Черепнин Л. В. Образование русского централизованного государства в Х1У-ХУ вв. С. 807.
180 ПСРЛ. Т. XVIII. С. 205; Т. XXV. С. 270-271; Т. XXVI. С. 209; Т. XXVII. С. 115-116.— Свидетельство о Галичском бое также содержат летописи: ПСРЛ. Т. V. С. 270; Т. XXIII. С. 154; Т. XXXVII. С. 88.
181 Алексеев Ю. Г. Государь всея Руси. Новосибирск, 1991. С. 61.
182 ПСРЛ. Т. XVIII. С. 205; Т. XXV. С. 270; Т. XXVI. С. 209; Т. XXVII.
С. 115.
183 Там же.
184 Смирнов П.П. Древний Галич и его важнейшие памятники. С. 92.
185 ПСРЛ. Т. XXIII. С. 154; Т. V. С. 270; Т. XXXVII. С. 88.
186 Там же. Т. XXV. С. 270.
187 Там же. Т. XVI. Стб. 192.
188 Там же. Т. XXV. С. 270.
189 Смирнов П.П. Древний Галич и его важнейшие памятники. С. 101.
190 Там же.
191 ПСРЛ. Т. XXV. С. 270.
192 Там же. С. 270-271.
193 Татищев В. Н. Собр. соч.: в 8 т. Т. V и VI. История Российская. М., 1996. С. 268.
194 Там же.
195 Там же. С. 268-269.
196 ПСРЛ. Т. XVIII. С. 205; Т. XXV. С. 271; Т. XXVI. С. 209; Т. XXVII. С. 116.
197 Алексеев Ю. Г. У кормила Российского Государства. Очерк развития аппа-
рата управления ХГУ-ХУ вв. СПб., 1998. С. 79.
198 Борисов Н. С. Иван III. С. 117.
199 Михайлова И. Б. Служилые люди в Северо-Восточной Руси в XIV—первой половине XVI в.: Очерки социальной истории. СПб., 2003. С. 362.
200 Карамзин Я.МИстория Государства Российского. Т. V. С. 185; Полевой Н. А. История русского народа. М., 1997. Т. III. С. 188; ИловайскийД.И. Собиратели Руси. М., 2003. С. 267.
201 Бочкарев В. Н. Феодальная война в удельно-княжеской Руси XV в. Т. II. С. 211.
202 Черепнин Л.В. К вопросу о роли городов... С. 108.
203 Беляев И. Д. Земский строй на Руси. СПб., 2004. С. 81.
