П.А. ЗАХАРЬИН
Павел Андреевич ЗЛШРЫ1Н — аспирант кафедры экономической социологии факультета социологии СПоГУ.
В 2009 г. окончил Санкт-Петербургский государственный университет.
Область научной специализации — экономическая социология,
социология налогообложения ^ ^ ^
РЕГИОНАЛЬНАЯ СПЕЦИФИКА НАЛОГОВОЙ КУЛЬТУРЫ: ПРИМЕР ШВЕЙЦАРИИ И ГЕРМАНИИ*
Налогообложение является одним из новых объектов исследований, посвященных различиям ценностей, социальных норм и взглядов на ведение хозяйства в разных странах и их воздействию на экономическое поведение людей. С одной стороны, на протяжении последних ста лет мы наблюдаем устойчивый рост не только абсолютного, но и относительного уровня налогообложения. Тот факт, что налоговые доходы с 1900 г. во многих западных странах увеличились с 10 до 40 % национального продукта, предполагает, что эффект налогообложения на общество стал более значительным, чем ко-гда-либо [4, р. 165]. С другой стороны, по мнению Ю. Бакхауза (J. Backhaus), после того как европейская конституция стала принимать более определенные формы, налоговое законодательство Евросоюза должно противостоять классическим критериям, созданным в политической доктрине, соответствовать требованиям современной глобальной экономики, а кроме того, обеспечивать членов Евросоюза совершенно разными законами и политическими и экономическими системами, включая различные системы налогообложения и принятия политических решений, а также различные исторические, экономические и социополитические взгляды [3, р. 60].
Некоторые авторы в своих исследованиях делают акцент на так называемой налоговой этике (tax moral) и отмечают различия между странами в зависимости от соблюдения в них налогового законодательства и особенностей налоговой солидарности (tax compliance), а также неспособность стандартных экономических моделей объяснить эти различия [2]. В частности, отмечается разница в уровне налоговой солидарности между романскими странами, такими как Франция, Италия и Испания, где она ниже относительно стран Северной Европы [11]. По мнению Г. Кирхгесснера (G. Kirchgässner), в Северных странах Европы, в отличие от большинства католических стран на юге, светская и церковная власть были объединены в лице одного правителя, а потому преступления против государства были, по сути, одновременно и религиозными преступлениями [13].
Однако в Европе можно наблюдать культурные различия не только между странами, но и внутри самих стран [13]. В этом отношении весьма интересной для анализа представляется Швейцария, так как ее культура и институты не являются однородными. В Швейцарии присутствуют 4 языка: немецкий, французский, итальянский и ретороманский. Можно было бы предположить, что романские части Швейцарии характеризуются более низким уровнем налоговой солидарности, чем германоязыч-ные. Однако следует отметить, что Швейцария характеризуется также различиями в степени местной автономии и прямой демократии между кантонами. В этой стране можно наблюдать влияние таких
ГРНТИ 06.73.07 © П.А. Захарьин, 2012 Публикуется по рекомендации д-ра социал. наук, проф. Ю.В. Весе.пова.
институциональных факторов, как прямая демократия (референдумы) и федерализм (местное самоуправление), а кантоны имеют разную степень политического участия и возможности фискальной децентрализации. Поэтому отмечаемый более низкий уровень налоговой солидарности в франкоязычных областях можно объяснить швейцарской институциональной структурой, так как именно франкоязычные кантоны имеют менее выраженные прямые демократические права. Доверие к правительству имеет значительное положительное влияние на налоговую этику [11], а вовлеченность в политический процесс принятия решений повышает чувство гражданского долга у налогоплательщиков [6], что видно на примере различия германоязычных и французских областей Швейцарии.
Участие в политической жизни [14] и голосование по вопросам налогообложения [1] оказывают положительное влияние на степень соблюдения налогового законодательства. М. Кучер и Л. Гётте (М. Kucher, L. Götte) использовали данные из Цюриха, где налогоплательщики обязаны подавать декларацию о доходах и собственности, для анализа уровня доверия к правительству [7]. Доверие измерялось как соответствие между предложениями городских властей и фактическими результатами голосования при обсуждении. Результаты показывают, что доверие значительно влияет на качество представленных налоговых деклараций.
Противоположные выводы можно сделать, анализируя ситуацию в Германии, которая в этом смысле представляет естественный эксперимент [13] по изменению налоговой политики: с одной стороны «железного занавеса» господствовал западный капитализм, а с другой — восточный социализм. Налоговая культура в обеих частях развивалась в совершенно разных направлениях. В западной части была введена «современная» и ориентированная на рынок система налогообложения (в том числе система самоисчисления налогов "self assessment"), а в восточной части — косвенные и скрытые «налоги» (с точки зрения западной практики не являющиеся налогами в полном смысле слова) [9].
Можно было бы предположить, что уровень налоговой солидарности в Восточной Германии ниже, так как до объединения там отсутствовали демократические механизмы обсуждения и вовлечения населения в модернизацию налоговой системы. Б. Нерре и К. Паллас (В. Nerre, С. Pallas) характеризуют налоговую систему Восточной Германии следующим образом: во-первых, преобладание косвенных, т. е. «скрытых» от населения, налогов; во-вторых, высокая степень сложности налоговой системы; в-третьих, конфискационный характер налогов, подавляющий частную деятельность, и отсутствие общественного обсуждения по вопросам налогообложения [9]. Однако А. Окенфельс и И. Вайман (А. Ockenfels, J. Weimann) сообщают, что восточные немцы более склонны к кооперации и совместной деятельности и менее эгоистичны, чем западные немцы. По их мнению, социалистический строй создал социальную дилемму: «Индивидуальные усилия для расширения производства не увенчались успехом и поэтому не являются рациональными. Каждый человек должен был разработать стратегии для преодоления возникающего дефицита» [10, р. 285].
Исследование Б. Торглера (В. Torgier) и его коллег показывает, что после объединения население Восточной Германии характеризовалось более высоким уровнем налоговой солидарности, чем население Западной Германии [12]. В то же время на протяжении 90-х годов наблюдалась тенденция к выравниванию такого показателя — налоговая солидарность восточных немцев постепенно снижалась, причем в первую очередь за счет более молодого поколения. Однако разница все еще существует. В некоторой степени ее можно объяснить тем фактом, что в период с 1991 по 1995 г. около 440 млрд долл. США были переведены с запада на восток. Западные немцы должны были платить высокие налоги, которые могли негативно повлиять на их налоговую солидарность (т. н. "Solidaritätszuschlag").
В ГДР важнейшим инструментом управления финансовой системой был государственный бюджет как часть экономического планирования. Большая часть общественных благ, таких как образование и здравоохранение, также финансировалась из бюджета. Основная часть доходов государственного бюджета была получена от налогов на то, что называлось «принадлежащим людям» сектором экономики (Volkseigene Wirtschaft — VEW). Сборы состояли из чистых трансфертов прибыли (Nettogewinnabführung — NGA), налогов на производство и других видов платежей от таких народных секторов.
Налог на доходы вводился в отношении кооперативных и частных предприятий, а также физических лиц. Подоходный налог рассматривался не столько источником дохода, сколько инструментом для достижения социалистических целей. Примечательно, что налоговые ставки были дифференциро-
ваны в зависимости от социальной группы получателя дохода. Эти налоги были прогрессивными, ставки зависели от источника и размера доходов. Самозанятые лица облагались налогом по гораздо более высоким ставкам, чем лица, которые были приняты на работу на государственные предприятия [9]. Во многом это объясняет то, почему в 90-е годы самозанятые в Восточной Европе в гораздо меньшей степени готовы были проявлять налоговую солидарность, по сравнению с остальными восточными немцами, в то время как в Западной Германии различия в типе занятости не влияли на согласие платить налоги [12].
А. Муммерт и Ф. Шнейдер (А. Mummert, F. Schneider) сообщают о значительно более низкой доле неофициального труда в Восточной Германии, чем в Западной Германии [8]. Авторы указывают, что жизнь в тоталитарном государстве в течение многих лет привела к глубокому доверию к власти. Люди постепенно соглашаются с нормами, которые они были вынуждены соблюдать в течение многих лет. После того как нормы укореняются в сознании, человек чувствует себя виноватым, когда не действует в соответствии с ними. Результаты исследования показывают эффект инфорсмента социальных норм.
Интерес к изучению региональной специфики и влияния социополитических норм и институтов на налогообложение обусловливается постоянно возрастающей ролью налогов в жизни общества и процессом европейской консолидации. Некоторые авторы отмечают различия в так называемой налоговой этике и солидарности, например между романскими и североевропейскими странами. Кроме того, культурные различия наблюдаются и внутри самих стран, о чем свидетельствуют результаты исследований различных кантонов в Швейцарии и западной и восточной частей Германии: налоговая культура и этика находятся в зависимости от институциональных особенностей государственного управления в регионе. Однако результаты сложно трактовать однозначно, так как сравнительно более высокий уровень налоговой солидарности в восточной части Германии относительно западной объясняется более жестким государственным управлением и налоговой политикой в прошлом, в то время как в германоязычных кантонах Швейцарии наоборот — более выраженными прямыми демократическими правами.
ЛИТЕРАТУРА
1. Alm J., McClelland G.H., Schulze W.D. Changing the Social Norm of Tax Compliance by Voting II KYKLOS. 1999. Vol. 48. P. 141-171.
2. Alm./., Torgier B. Culture differences and tax moral in the United States and in Europe II Journal of Economic Psychology. 2006. Vol. 27. Issue 2. P. 224-246.
3. Backhaus J. Fiscal sociology: What for? II American Journal of Economics and Sociology. 2002. N 61. P. 55-77.
4. Campbell J. The State and Fiscal Sociology // Annual Review of Sociology. 1993. N 19. P. 163-185.
5. FeldL., Tyran J.-R. Tax Evasion and Voting: An Experimental Analysis // KYKLOS. 2002. Vol. 55. P. 197-222
6. Feld /,,, Frey В. Trust Breeds Trust: How Taxpayers are Treated // Economics of Governance. 2002. Vol. 3. P. 87-99.
7. KucherM., Götte L. Trust Me: AnEmpirical Analysis of Taxpayer Honesty //FinanzArchiv. 1998. Vol. 55. P. 429-444.
8. Mummert A., Schneider F. The German Shadow Economy: Parted in a United Germany? // FinanzArchiv. 2002. Vol. 58.
9. Nerré В., Pallas С. The German Reunification Revisited: First Insights From A Tax-Cultural Perspective // Diskussionsschriften aus dem Institut für Finanzwissenschaft der Universität Hamburg. 2004. N 71.
10. Ockenfels . !., Weimann J. Types and Patterns: An Experimental East-West-German Comparison of Cooperation and Solidarity II Journal of Public Economics. 1999. N 71. P. 275-287.
11. Torgier B. Does Culture Influence Tax Morale? Evidence From Different European Countries. WWZ-Discussion Paper 02/08. Basel: WWZ, 2002.
12. Torgier B. Does Culture Matter? Tax Morale in an East-West-German Comparison // FinanzArchiv. 2003. N 4. P. 504-528.
13. Torgier B. Tax Morale: Theory and Empirical Analysis of Tax Compliance.
rde eines Doktors der Staatswissenschaften. Basel, 2003. Juli.
14. Torgier B. What Do We Know about Tax Morale and Tax Compliance? // International Review of Economics and Business (RISEC). 2001. Vol. 48. P. 395-419.