CC BY
87
ВЕСТН. МОСК. УН-ТА. СЕР. 11. ПРАВО. 2014. № 6
т.м. Алексеева, аспирантка кафедры уголовного процесса, правосудия и прокурорского надзора юридического факультета МГУ*
реализация принципа правовой определенности в уголовном судопроизводстве
В статье дается понятие res judicata как принципа правовой определенности в значении, придаваемом ему толкованием ЕСПЧ; анализируется практика Верховного суда РФ исходя из обязательности соблюдения Конвенции о защите прав человека и основных свобод в свете принципа res judicata. Предлагается закрепление принципа правовой определенности в отечественном законодательстве.
Ключевые слова: res judicata pro veritate habetur, принцип правовой определенности, ЕСПЧ, устойчивость судебного решения, стабильность приговора, авторитетность приговора, обжалование приговора, существенные (фундаментальные) нарушения.
The article presents the concept of res judicata as the principle of legal certainty in the meaning attributed to it by the ECHR interpretation; analyzed is the practice of the Supreme Court of the Russian Federation on the basis of mandatory compliance with the Convention for the Protection of Human Rights and Fundamental Freedoms in light of the principle of res judicata. Proposed is the entrenchment of principle of legal certainty in the domestic legislation.
Keywords: res judicata pro veritate habetur, principle of legal certainty, ECHR, stability of the judgment, stability of the sentence, credibility of the sentence, sentence appeal, essential violations.
Понятие принципа правовой определенности. Правовая определенность судебных решений (res judicata) представляет собой принцип уголовного судопроизводства, означающий устойчивость судебного решения, вступившего в законную силу1, исходя из значения, придаваемого ему практикой Европейского суда по правам человека (далее — Евро-
* t-belozerskaya@mail.ru.
1 Как верно отмечает Лупинская П.А., необходимо различать, что окончательными (итоговыми) называют решения, которыми заканчивается производство по делу в конкретной стадии. В другом значении окончательным признается решение суда, которое вступило в законную силу и стало обязательным для исполнения (Лупинская П.А. Решения в уголовном судопроизводстве: теория, законодательство и практика: Доступ из СПС КонсультантПлюс). Таким образом, в контексте настоящей статьи мы позволим себе использовать термины «вступившее в законную силу судебное решение» и «окончательное судебное решение» как равнозначные.
пейский суд; ЕСПЧ) на современном этапе развития науки и уголовно-процессуального законодательства Российской Федерации2.
В связи с этим напомним, что понятие, значение и содержание принципа res judicata ЕСПЧ раскрыл в двух основных своих решениях.
Так, в деле «Брумареску против Румынии» Европейский суд указал, что одним из основополагающих аспектов принципа верховенства права3 является принцип правовой определенности, который требует помимо прочего, чтобы в случае вынесения судами окончательного судебного решения оно не подлежало пересмотру (не вызывало сомнения)4.
Таким образом, во-первых, ЕСПЧ в данном деле отметил действительное существование принципа res judicata; во-вторых, дал дословное его толкование (определение) как принципа правовой определенности, означающего именно устойчивость окончательного судебного решения; в-третьих, этот принцип был признан «принципом фундаментальной важности»5.
В другом деле «Рябых против России» Европейский суд указал, что принцип res judicata содержит требование, что стороны не вправе добиваться пересмотра окончательного и подлежащего исполнению судебного решения лишь для пересмотра и вынесения нового решения по делу, а полномочия вышестоящих судов по пересмотру должны осуществляться в целях исправления судебных ошибок и неправильного отправления правосудия. Кроме того, одна лишь возможность двух взглядов по делу не может служить основанием для пересмотра. Отклонение от этого принципа оправданно, только если это необходимо при наличии существенных обстоятельств6.
Иными словами, принцип правовой определенности, исходя из приведенного постановления ЕСПЧ, касается вступившего в законную силу судебного акта и устанавливает, что вступившее в законную силу решение может быть отменено (изменено) только при существен-
2 Постановление ЕСПЧ по делу «Безруковы против Российской Федерации» от 10.05.2012 г. (жалоба № 34616/02); Постановление ЕСПЧ по делу «Сергеев и другие против Российской Федерации» от 06.03.2012 г. (жалобы №№ 28309/03, 28318/03, 28379/03, 17147/04, 19131/04, 43601/05, 32383/06, 32485/06, 34874/06, 40405/06 и 45497/06): Доступ из СПС КонсультантПлюс; а также подробнее см.: Белозерская Т.М. Res judicata: возвращение к истокам // Законодательство. 2013. № 12. С. 73-78.
3 Относительно понятия принципа верховенства права см. Доклад Генерального секретаря ООН «Господство права и правосудие переходного периода в конфликтных и постконфликтных обществах» от 23.08.2004 г. (S/2004/616), а также последующие Доклады Генерального секретаря ООН от 14.12.2006 г. «Объединение наших преимуществ: активизация усилий Организации Объединенных Наций по содействию верховенству права» (A/61/636-S/2006/980) и от 06.08.2008 г. «Укрепление и координация деятельности Организации Объединенных Наций в сфере верховенства права» (А/63/226): официальный сайт ООН: http://www.un.org/ru/
4 Постановление ЕСПЧ по делу «Брумареску против Румынии» от 28.10.1999 г. (жалоба № 28342/95): Доступ из СПС КонсультантПлюс.
5 См. частично совпадающее мнение судьи Розакиса X. (там же).
6 Постановление ЕСПЧ по делу «Рябых против России» от 24.07.2003 г. (жалоба № 52854/99): Доступ из СПС КонсультантПлюс.
ных нарушениях закона, следовательно, принцип res judicata не является абсолютным.
Таким образом, res judicata является универсальным процессуальным принципом7, который означает в контексте уголовного судопроизводства незыблемость и устойчивость приговора (иного судебного решения по уголовному делу), вступившего в законную силу, и предполагает установление разумных сроков и ограниченных пределов (обстоятельств) для обжалования таких решений и, следовательно, защищает от неисполнения судебного решения.
Помимо сказанного важно то, что и Конституционным Судом Российской Федерации8, и Верховным Судом Российской Федерации9 уже много лет признается самостоятельное существование принципа res judicata в значении, придаваемом ему толкованием Европейского суда по правам человека (как требование к уважению силы вступившего в законную силу решения, его незыблемости, непоколебимости, устойчивости и преюдициальности), а также возникновение необходимости установления пределов (условий) обжалования такого решения, учитывая, что рассматриваемый принцип не является абсолютным.
Значение Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г. для российских судов10. В соответствии с ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации, общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.
7 Как мы видим, первые решения ЕСПЧ относительно принципа правовой определенности, относятся к сфере гражданского судопроизводства. Однако поскольку принцип res judicata носит универсальный характер (ЕСПЧ, рассматривая уголовные дела, непосредственно ссылается на гражданские дела и наоборот), полагаем, что рассмотрение решений ЕСПЧ по гражданским делам необходимо для верного и более полного понимания названного принципа.
Относительно уголовного судопроизводства см., напр.: Постановление ЕСПЧ по делу «Брагякин против Российской Федерации» от 09.03.2006 г. (жалоба № 72776/01); Постановление ЕСПЧ по делу «Величко против Российской Федерации» от 15.01.2013 г. (жалоба № 19664/07): Доступ из СПС КонсультантПлюс.
8 Определение Конституционного Суда РФ от 28.06.2012 г. № 1248-О «По жалобе гражданина Хорошенко Андрея Анатольевича на нарушение его конституционных прав пунктом 5 статьи 403, частью четвертой статьи 413 и частями первой и пятой статьи 415 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации»; Постановление Конституционного Суда РФ от 25.03.2014 г. № 8-П «По делу о проверке конституционности ряда положений статей 401.3, 401.5, 401.8 и 401.17 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан С.С. Агаева, А.Ш. Бакаяна и других»: Доступ из СПС КонсультантПлюс.
9 Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 04.04.2012 г. № 21-П12; Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 02.10.2013 г. № 164-П13; Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 23.10.2013 г. № 141-П13С; Постановление Верховного Суда РФ от 07.02.2014 г. № 201-Д14-1 // Архив Верховного Суда РФ.
10 Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Заключена в г. Риме 4 ноября 1950 г.); Протокол № 1, Протокол № 4, Протокол № 7: Доступ из СПС Консультант-Плюс.
Федеральным законом от 30.03.1998 г. № 54-ФЗ Российская Федерация ратифицировала Конвенцию о защите прав человека и основных свобод 1950 г. (далее — Конвенция).
Как разъяснил Верховный Суд Российской Федерации, при осуществлении правосудия суды должны иметь в виду, что по смыслу ч. 5 ст. 415 УПК РФ неправильное применение судом общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации может являться основанием к отмене или изменению судебного акта. Поэтому применение судами вышеназванной Конвенции должно осуществляться с учетом практики Европейского суда во избежание любого нарушения Конвенции. В силу п. 1 ст. 46 Конвенции постановления, принятые окончательно в отношении Российской Федерации являются обязательными для всех органов государственной власти Российской Федерации, в том числе и для судов11.
В соответствии с правовой позицией высшего судебного органа, выраженной в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27.06.2013 г. № 21, правовые позиции ЕСПЧ, которые содержатся в его окончательных постановлениях, принятых в отношении Российской Федерации, являются обязательными для судов. Кроме того, с целью эффективной защиты прав и свобод человека судами учитываются правовые позиции Европейского суда, изложенные в ставших окончательными постановлениях, которые приняты в отношении других государств—участников Конвенции, если обстоятельства рассматриваемого им дела аналогичны обстоятельствам, ставшим предметом анализа и выводов ЕСПЧ12.
Таким образом, решения Европейского суда по правам человека, принятые в отношении России, исходя из положений Конвенции и вышеназванного постановления Пленума Верховного Суда, являются обязательными для российских судов. Вместе с тем согласно толкованию уголовно-процессуального законодательства, данному в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. № 5, если суд неверно применил, не применил, когда следовало, или нарушил нормы Конвенции, это может служить основанием к пересмотру судебного решения, вступившего в законную силу, в зависимости от степени существенности нарушения, установленного судом.
Это противоречие, эта проблема взаимодействия национальных и наднациональных органов, по мнению В.Д. Зорькина, особенно остро стоит в контексте постоянного фактического расширения сферы ком-
11 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 10.10.2003 г. № 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации»: Доступ из СПС Консуль-тантПлюс.
12 Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 27.06.2013 г. № 21 «О применении судами общей юрисдикции Конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 года и Протоколов к ней»: Доступ из СПС КонсультантПлюс.
петенции как наднациональных, так и национальных судебных органов — явления, получившего название судейского активизма («право судей») и присущего судам не только международного масштаба, но и национальным судебным системам13.
Всегда ли Верховный Суд Российской Федерации следует правовым позициям Европейского суда в свете действия принципа res judicata? «Деятельность наднациональных судебных органов требует постоянного осмысления их места в глобализирующемся мире, анализа форм их взаимодействия с национальными судебными органами, их влияния на национальные правовые системы, механизмов разрешения неизбежных конфликтов между национальными и наднациональными уровнями правосудия»14. С этой точки зрения интересным представляется анализ конкретных решений Верховного суда РФ. Рассмотрим несколько примеров.
Отменяя все состоявшиеся судебные решения по уголовному делу в отношении Э.Н. Чистякова и возобновляя производство ввиду новых обстоятельств в связи с тем, что Европейским судом установлено нарушение ст. 6 Конвенции (выразившееся в том, что принцип правовой определенности требует, чтобы решения судов, ставшие окончательными, не могли быть предметом дальнейшего рассмотрения)15, Президиум Верховного Суда РФ указал, что по смыслу ст. 413, 415 УПК РФ решение об отмене или изменении вступивших в законную силу приговора, определения или постановления суда Президиум принимает в тех случаях, когда установленное Европейским судом нарушение Конвенции позволяет сделать вывод о незаконности, необоснованности или несправедливости судебных решений16.
В связи с изложенным отметим, что высшая судебная инстанция может и не сделать вывод о незаконности, необоснованности или несправедливости судебных решений, может не согласиться с позицией ЕСПЧ либо согласиться в соответствующей части, как мы убедимся на следующем примере.
Так, в связи с тем что постановлением Европейского суда были установлены нарушения Конвенции в отношении Пичугина А.В.17,
13 Зорькин В.Д. Принцип правовой определенности в конституционном правосудии // Журнал конституционного правосудия. 2012. № 5(29). С. 1—2.
14 Там же. С. 1.
15 Постановление ЕСПЧ от 09.04.2009 г. по делу «Эдуард Чистяков против Российской Федерации» (жалоба № 15336/02): Доступ из СПС КонсультантПлюс.
16 Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 02.06.2010 г. № 68-П10 // Архив Верховного Суда РФ.
Такие выводы Верховный Суд РФ продолжает делать и в других новейших решениях (см., напр.: Постановление Президиума от 26.12.2012 г. № 183-Ш2; Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 26.06.2013 г. № 79-П13; Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 25.09.2013 г. № 155- П13; Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 06.12.2013 г. № 167-П13 // Архив Верховного Суда РФ).
17 Постановление ЕСПЧ от 23.10.2012 г. по делу «Пичугин против России» (жалоба № 38623/03): Доступ из СПС КонсультантПлюс.
Президиум Верховного Суда РФ, принимая решение о возобновлении производства по уголовному делу в отношении заявителя ввиду новых обстоятельств, согласился с мнением Европейского суда по данному делу лишь частично18.
Президиум Верховного Суда, указав так же, как и по делу Чистякова Э.Н., что по смыслу ч. 5 ст. 415 УПК РФ во взаимосвязи с положениями ч. 1 и ч. 2 ст. 297 УПК РФ решение об отмене или изменении вступивших в законную силу приговора, определения, постановления суда принимается в том случае, когда установленное ЕСПЧ нарушение положений Конвенции свидетельствует о том, что судебное решение перестало отвечать требованиям законности, обоснованности и справедливости, тем не менее сделал противоположный вывод. Президиум Верховного Суда заключил, что при обстоятельствах данного дела установленные Европейским судом нарушения положений пп. 3 и 4 ст. 5 Конвенции влекут за собой отмену всех судебных решений, связанных с продлением срока содержания Пичугина А.В. под стражей. Вместе с тем не влекут отмену приговора и кассационного определения по делу установленные ЕСПЧ нарушения положений ст. 6 Конвенции. Верховный Суд РФ признал, что установленные ЕСПЧ нарушения положений ст. 6 Конвенции, допущенные при производстве по конкретному уголовному делу в отношении Пичугина А.В., не являются существенными и не привели к тому, что приговор и кассационное определение утратили свойства законности, обоснованности и справедливости. Иное истолкование в данном случае означало бы ничем не оправданное отступление от общепризнанного принципа правовой определенности, предполагающего стабильность окончательных судебных решений и недопустимость их пересмотра, в том числе и в порядке возобновления производства по уголовному делу ввиду новых обстоятельств, при отсутствии таких нарушений закона, которые повлияли на исход уголовного дела, т.е. на правильность его разрешения по существу.
Аналогичные выводы сделал Верховный Суд РФ, например, в своем Постановлении № 223-П1319 в отношении Суслова Э.А.20, а также в Постановлении № 225-П1321 в отношении Дирдизова Ф.Ф.22
Теперь перейдем к рассмотрению следующих двух примеров.
18 Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 23.10.2013 № 141-П13С // Архив Верховного Суда РФ.
19 Постановление Президиума Верховного Суда от 18.12.2013 г. № 223-П13 // Там же.
20 Постановление ЕСПЧ от 29.05.2012 по делу «Суслов против Российской Федерации» (жалоба № 2366/07): Доступ из СПС КонсультантПлюс.
21 Постановление Президиума Верховного Суда от 18.12.2013 г. № 225-П13 // Архив Верховного Суда РФ.
22 Постановление ЕСПЧ от 27.11.2012 по делу «Дирдизов против Российской Федерации» (жалоба № 41461/10): Доступ из СПС КонсультантПлюс.
Так, в Постановлении № 170-П1323 в отношении Бородина П.А.24 Верховный Суд РФ, возобновляя производство по делу ввиду новых обстоятельств, указал: поскольку Европейским судом установлено нарушение ст. 3 Конвенции, судебные решения в части решения об оставлении без удовлетворения жалобы представителя Бородина П.А. на постановление заместителя прокурора Иркутской области об отказе в возбуждении уголовного дела в отношении В. подлежат отмене, а указанное постановление заместителя прокурора Иркутской области — признанию незаконным. Что же касается установленных Европейским судом нарушений ст. 3 Конвенции в связи с неэффективностью расследования утверждений заявителя о жестоком обращении с ним, то указанные нарушения не влекут необходимость пересмотра каких-либо судебных решений, в том числе приговоров в отношении Бородина П.А., поскольку не свидетельствуют об их незаконности и необоснованности.
Однако в другом Постановлении25 Верховный Суд РФ заключил, что поскольку Европейский суд в отношении Тангиева Т.Х.26 установил нарушение ст. 3 Конвенции и нарушение п. 1 ст. 6 Конвенции в связи с несправедливостью уголовного судопроизводства и отметил, что проверка утверждений Тангиева Т.Х. о жестоком обращении была недостаточно оперативной, тщательной и эффективной, а последующее судебное разбирательство не устранило недостатков прокурорской проверки, то обвинительный приговор в отношении него и последующие судебные решения подлежат отмене, уголовное дело — передаче на новое судебное рассмотрение, поскольку он подвергался пыткам в тот период, когда он при производстве расследования дела давал показания о своей причастности к преступлениям, которые положены в основу его обвинения.
Вышеизложенное свидетельствует о том, что суд по-разному оценивает степень существенности допущенного нарушения, о чем свидетельствует указанная новейшая практика Верховного Суда РФ.
Таким образом, возвращаясь к делу А.В. Пичугина, отметим, что хотя принцип правовой определенности, по своей сути, в данном деле нарушен не был, такое абсолютное действие res judicata породило многочисленные высказывания о том, что Верховный Суд РФ отказывается выполнять обязательные для него решения Европейского суда27.
23 Постановление Президиума Верховного Суда от 18.12.2013 г. № 170-П13 // Архив Верховного Суда РФ.
24 Постановление ЕСПЧ от 06.11.2012 г. по делу «Бородин против России» (жалоба № 41867/04): Доступ из СПС КонсультантПлюс.
25 Постановление Президиума Верховного Суда от 25.12.2013 г. № 209-П13 // Там же.
26 Постановление ЕСПЧ от 11.12.2012 г. по делу «Тангиев против России» (жалоба № 27610/05): Доступ из СПС КонсультантПлюс.
27 URL: http://europeancourt.ru/2013/10/23/13709/, http://www.newsru.com/world/ 12mar2013/pichugin.html
Кроме того, возник вопрос, не пренебрег ли Верховный суд в данном деле (в отличие от дела Чистякова Э.Н.) интересами законности?
Пределы судейского усмотрения. Как указал Европейский суд, полномочия вышестоящих судов по пересмотру должны осуществляться в целях исправления судебных ошибок и неправильного отправления правосудия, а не с целью исключительно вынесения нового решения по делу. Отклонение от этого принципа оправданно, только если это необходимо при наличии существенных и бесспорных обстоятельств, свидетельствующих о судебных ошибках, которые повлияли на исход дела. Другими словами, требование правовой определенности не является абсолютным и в необходимых случаях национальный судебный орган может отступить от данного принципа28.
Вместе с тем возникает проблема определения таких «существенных и бесспорных обстоятельств». В настоящее время из уголовно -процессуального законодательства Российской Федерации и судебной практики (включая рассмотренную выше) следует, что суд самостоятельно определяет степень существенности нарушения в зависимости от обстоятельств конкретного дела и решает, какое нарушение Конвенции влечет пересмотр, а какое — нет.
Таким образом, на наш взгляд, обвинять суд (в том числе на примере дела Пичугина А. В.) в пренебрежении законностью не только невозможно, но и неправильно, поскольку самим законодателем ему предоставлено столь широкое усмотрение.
Также отметим, что Конституционный Суд РФ, попытавшийся решить данную проблему в контексте ГПК РФ29, на наш взгляд, никакой ясности в данный вопрос не внес.
Согласно позиции А.Т. Боннера и О.Ю. Котова, было бы ошибкой воспринимать принцип правовой определенности в качестве полного запрета пересмотра вступивших в законную силу судебных постановлений, вместе с тем такой пересмотр должен служить целям правосудия, быть прозрачным и эффективным30.
По мнению Е.А. Борисовой, в отсутствие ясных критериев отнесения того или иного нарушения к категории фундаментальных (существенных), не создающих угрозы принципу правовой определенности, российские суды будут вынуждены отслеживать правовые позиции
28 Постановление ЕСПЧ от 24.07.2003 г. по делу «Рябых против России» (жалоба № 52854/99); Постановление ЕСПЧ от 29.01.2009 по делу «Киселев против Российской Федерации» (жалоба № 75469/01): Доступ из СПС КонсультантПлюс.
29 Постановление Конституционного Суда РФ от 05.02.2007 г. № 2-П «По делу о проверке конституционности положений статей 16, 20, 112, 336, 376, 377, 380, 381, 382, 383, 387, 388 и 389 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросом Кабинета Министров Республики Татарстан, жалобами открытых акционерных обществ "Нижнекамскнефтехим" и "Хакасэнерго", а также жалобами ряда граждан»: Доступ из СПС КонсультантПлюс.
30 Боннер А.Т., Котов О.Ю. Принцип правовой определенности в практике Европейского Суда по правам человека // Закон. 2008. № 4. С. 199-211.
Европейского суда, для того чтобы учитывать их при судебном разбирательстве во избежание нарушения п. 1 ст. 6 Конвенции. Они механически будут применять требование о правовой определенности, обращая внимание только на наличие фундаментальных нарушений, свидетельствующих о ненадлежащем отправлении правосудия и приведших к нарушению прав, свобод и законных интересов, сверяя выявленные нарушения с прецедентной практикой Европейского суда. В связи с этим вопрос о существенности (фундаментальности) будет решаться судом индивидуально для каждого дела31.
Выводы. Таким образом, опасения о механическом применении принципа правовой определенности, как мы видим на примере дела Пичугина А.В. и других дел, были не только оправданны, но и в отсутствие должного законодательного регулирования закономерны.
Такая ситуация, на наш взгляд, недопустима, поскольку она весьма неблагоприятно отражается на авторитете самого принципа незыблемости судебного решения, вступившего в законную силу, и поэтому требует внесения ясности в существующее правовое регулирование. Тем более что «для построения судебного пересмотра открывается дальнейшая задача, состоящая в том, чтобы устойчивость и прочность правопорядка не были им поколеблены, чтобы сила и значение судебных решений уважались и не были пустым звуком, словом, задача обеспечения непоколебимости судебных решений»32.
Учитывая изложенное, необходимо закрепить принцип правовой определенности в УПК РФ, а также четко урегулировать пределы его действия для устранения возникающих коллизий.
Здесь необходимо принять во внимание и тот факт, что принцип res judicata относится к принципам так называемого «переходного вида» (т.е. он сложился из судебной практики и был признан ею и, кроме того, также прошел и стадию доктринального признания), который требует легального закрепления в уголовно-процессуальном законодательстве России. При этом необходимо помнить, что гармонизация национального права и его применения с положениями Конвенции допускается постольку, поскольку она не вступает в противоречие с Конституцией Российской Федерации33.
Список литературы
1. Каминская В.И. Учение о правовых презумпциях в советском уголовном процессе. М., 1948.
2. Куцова Э.Ф. Обжалование приговоров в советском уголовном процессе: Дис. ... канд. юрид. наук. М., 1951.
31 Борисова Е.А. Правовая определенность и право на справедливое судебное разбирательство // Законодательство. 2010. № 8.
32 Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Спб., 1907. Т. 2. С. 517.
33 Зорькин В.Д. Там же. С.10.
3. Познышев С.В. Элементарный учебник русского уголовного процесса. М., 1913.
4. Полянский Н.Н. Очерк развития советской науки уголовного процесса. М., 1960.
5. Случевский В.К. Учебник русского уголовного процесса. Ч. 1: Судоустройство. М., 2008.
6. Трубникова Т.В. Право на справедливое судебное разбирательство: правовые позиции Европейского суда по правам человека и их реализация в уголовном процессе Российской Федерации. Томск, 2011.
7. Фойницкий И.Я. Курс уголовного судопроизводства. Т. 2. Спб., 1907.
