CC BY
380
Право как основная категория правоведения традиционно используется в совершенно разных значениях. Это и социальные притязания людей (субъективные права, характеризующие негативный аспект свободы - право человека на неприкосновенность, право народа на самоопределение и др.), и официально признаваемая возможность физических и юридических лиц (субъективные права, характеризующие позитивный аспект свободы и относимые ко «второму поколению» прав - право на труд, отдых, охрану здоровья и др.), и система юридических норм (право в объективном смысле -«национальное право», «российское право», «конституционное право», «международное право» и т. п.), и, наконец, право в самом широком смысле - право как система абсолютно всех правовых явлений. Кроме того, с помощью термина «право» обозначаются многие явления общесоциального характера: моральные, культурные, нравственные, политические и другие возможности в общечеловеческой практике, такие, например, как моральное право.
Вопрос о сущности права в теоретической юриспруденции и в философии права традиционно рассматривается в качестве центрального и основного. В истории юридической науки взгляды на сущность права постоянно менялись вслед за изменением мировоззрения ученых, появлением новых методологических подходов. С точки зрения Аристотеля, право - это политическая справедливость, для Ф. Аквинского - божественное установление, по мнению Ж.-Ж. Руссо - общая воля, по Р. Иерингу - защищенный интерес, для Л. Петражицкого - императивно-атрибутивные эмоции, по Д. Остину, Г. Шершеневичу и другим представителям позитивизма - веление государства.
Таким образом, важнейшей чертой сущности права является его многомерная природа, тогда как существование различных дефиниций права имеет характер некоторой одномерности и понять сложную сущность права можно лишь на основе учета всего множества его определений.
Актуальность обсуждения вопроса о сущности права обусловлена еще и тем, что само по себе право, скорее всего, не является «вечной ценностью» и на определенном этапе своего развития человеческие индивиды вполне вероятно обходились и без него. При этом общеизвестно, что теорий происхождения права на сегодняшний дел насчитывается немало. Однако нельзя не заметить, что с позиции современного ученого практически ни одна из оформившихся теорий не опровергает другую, т. е. они существуют как равноправные и дополняющие друг друга.
Вопрос о непознаваемости права как такового был поставлен уже очень давно. Действительно, право является основным регулятором общественных отношений и поскольку «природа человека» непостижима, то и природа и сущность права останется в таком же положении. Это, однако, на наш взгляд, нисколько не мешает активному теоретическому дискурсу по вопросам сущности права, а также правовых явлений и процессов.
Традиционно появление идеи права связывают с тем, что система первобытно-общинных регуляторов перестала справляться с возлагаемыми на нее задачами, после чего необходимость появления идеи права была предрешена. Следовало бы заметить, что данная постановка вопроса может показаться спорной и не только в контексте восприятия религиозной идеи происхождения права. Речь идет о вопросах традиционных и для самой эволюционной идеи происхождения человека, поэтому вопрос о моменте непосредственного появления идеи права никогда не будет разрешен, как и вопрос о том, достигнет ли когда-нибудь правосознание человека такой точки, когда необходимость в праве отпадет. Речь идет, естественно, о необходимости позитивного права, тогда как право, лишенное своего позитивного обрамления, без сомнения будет существовать в рамках правового сознания людей.
В основе разных подходов к праву как особому социальному регулятору лежат различные типы правопонимания. Сами же типы правопонимания являются определенными направлениями в познании сущности и социального назначения права.
В истории и теории права существует два главных подхода к изучению сущности права: юридический и легистский. В соответствии с легистским подходом под правом понимается продукт государства - властный приказ (норма, правило, закон и т. д.) государственной власти, т. е. властная сила. Причем право понимается в виде объективной регулятивной и охранительной системы, которая действует совершенно независимо от ее субъективной оценки людьми в качестве «справедливой» или «несправедливой». Для юридического же типа правопонимания характерен тот или иной вариант различия между собственно правом и непосредственно законом. В этом случае право предстает как
объективное и независимое от государственной власти социальное явление, обладающее своей собственной природой и внутренней сущностью.
В рамках этого антилегистского юридического типа правопонимания выделяются два различных подхода: естественно-правовой подход (признание естественного права) и либертарно-юридический подход (право и закон различны, но право есть нормативное выражение формального равенства).
В России с первой половины XIX в. в рамках аксиологии права был провозглашен и развивался легистско-позитивистский, или императивный тип правопонимания, который основывался на учении славянофилов. Согласно их антропологической концепции непосредственной ценностью являлся не сам индивид, а некая тотальность (ценное, общее). Именно с позиций тотальности строилось все правопонимание славянофилов. По их мнению, индивид от рождения не обладал свободой, а приобретал ее только тогда, когда он отказывался от своей автономии в пользу той или иной социальной общности: народа, общины, церкви. Славянофилы отвергали положение о свободе личности как «субстанции» права и видели эту «субстанцию» в государстве. Само же право, детерминированное государством, по мысли славянофилов, являлось по отношению к человеку чем-то противостоящим и отождествлялось с законами, которые создает государство. Закономерным итогом явилось понимание права не как меры свободы, а как меры принуждения.
Надо сказать, что после принятия Конституции РФ 1993 г. в России была провозглашена смена принципов ориентации социального устройства с государства на индивида. Однако в реальности этот процесс еще не завершен, и в отечественной юридической науке и особенно в юридической деятельности легистско-позитивисткий тип правопонимания имеет широкое распространение (он представлен в работах В. К. Бабаева, М. И. Байтина, В. В. Лазарева, А. Ф. Черданцева и др.).
Как известно, близким позитивному подходу является нормативное понимание права. Иногда эти два подхода рассматриваются как единый общий позитивно-нормативный подход. Согласно нормативному подходу право следует рассматривать в контексте специальных норм, которые заключены в законодательстве. В нашей стране этот подход был доминирующим с середины 30-х до середины 50-х гг. (работы Н. Г. Александрова, С. А. Голунского, О. С. Иоффе, П. Е. Недбайло, М. А. Строговича и др.). С конца 50-х гг. по причине изменения политической ситуации в стране возрождается интерес к проблеме правопонимания.
Альтернативным подходом к пониманию сущности права и правовых явлений стал более широкий подход, который рассматривал право не только как совокупность норм права, но и правоотношений, субъективных прав и правосознания (работы С. Ф. Кечекьяна, А. А. Пионтковского, А. К. Стальгевича и др.). Последующие десятилетия в нашей стране отмечены оживленной дискуссией по рассматриваемой проблеме, о чем, в частности, свидетельствует известная полемика по вопросам сущности советского права, организованная в 1979 г. журналом «Советское государство и право». Кроме позитивно-нормативного и широкого подхода в юридической науке в конце 1970-х гг. появляются также интегративный и философский (нравственный) подходы к пониманию права.
Суть интегративного подхода состоит в том, что право признается многоуровневым, многосторонним и сложным явлением, отдельные проявления которого составляют предмет исследования не только юриспруденции, но и философии, социологии, культурологии, кибернетики [1, с. 9-10]. Представители этого подхода стремились к достижению компромисса между различными типами правопонимания и выражению единого подхода к пониманию сущности права (работы С. С. Алексеева, А. М. Васильева, В. Н. Кудрявцева, В. П. Казимирчука, Е. А. Лукашевой, А. В Мацкевича и др.).
Философский (нравственный) подход, оперируя понятиями меры свободы и справедливости, предполагает разделение права и закона (работы В. Д. Зорькина, Д. А. Керимова, Г. В. Мальцева, Л. С. Мамута, В. С. Нерсесянца, В. А. Туманова и др.). Философское понимание права в определенном смысле следует основным постулатам теории естественного права, однако серьезно от нее отличается. Философское понимание права предполагает некоторую идеализацию объекта исследования и старается ответить на вопрос, каким право должно было бы быть. Однако такое понимание предполагает анализ не только действующего права, но и естественного. Идею права как идею свободы развивал в своих трудах Гегель, при этом под системой права он понимал «царство осуществленной свободы».
Безусловно, продуктивным является анализ сущности права посредством «единичного», «особенного» и «всеобщего» [2, с. 101]. Так как категория «сущность» выступает для любого предмета предельно всеобщей и относящейся ко всем сторонам этого предмета, ей в эмпирической сфере противостоит вся его многообразная реальность. Следует согласиться с мнением о том, что когда мы ведем речь о категории «сущность права», она должна пониматься именно как соотносимая со всем правовым миром, со всей правовой реальностью [3, с. 72]. При этом сущность права выступает как единая основа всего «правового». Общность сущности права, которая не зависит ни от каких пространственных или временных характеристик, определяется следующими обстоятельствами:
1. Существованием единых закономерностей происхождения права, независимо от места и времени возникновения.
2. Наличием совокупности различных признаков права.
3. Присутствием определенного набора элементов, включающих право как явление.
Сущность права, таким образом, это не только внутренняя основа, которая определяет качественные и количественные характеристики права, но и источник, порождающий право; организация внутренней структуры права и связи ее элементов, а также глубинная движущая сила функционирования права [3, с. 74]. Исходя из этого, различные теории права, основанные на концепции «двойной» сущности права, изменяющейся сущности права, или качественном различии права различных исторических типов, необходимо признать несостоятельными.
В мышлении человека категории сущности и явления выражают переход от многообразных форм выражения права к его внутреннему содержанию и единству, т. е. к понятию. Всеобщность в праве отражается в мышлении индивида в форме системы правовых понятий (определений), которые и представляют единственный способ познания права.
Процесс познания исследователем сущности права представляет собой выяснение и анализ различных сторон и проявлений права. Именно процесс постижения различных сторон права приближает исследователя к познанию сущности права как такового. В таком представлении сущность права всегда нечто абсолютное, следовательно - в полной мере недостижимое. Тот или иной тип правопонимания раскрывает отдельные стороны и проявления права, приближая тем самым исследователя к познанию сущности права. Но полученное при этом знание права относительно, т. к. сущность права, познаваемая через право как явление, доступно для нас только в той степени, в какой позволяют наши возможности и эмпирическая необъятность, а также противоречивость и сложность такого объекта познания, как право. По истечении определенного времени исследователи видят, что наши знания о праве являются неточными и неполными, и что возможны другие способы описания различных характеристик права. Процесс познания права, таким образом, можно определить как «движение» от относительного знания сущности права к конечной, но никогда не достижимой цели познания его абсолютной сущности.
Отметим, что проблема «всеобщего, особенного и единичного» - это универсальная философская проблема, выражающая саму сущность бытия и человеческой жизни. Как правило, наибольшую трудность в процессе исследования вызывает категория всеобщего, которая рассматривается в рамках самостоятельных подходов, таких как реализм, номинализм, концептуализм и репрезентативизм.
Д. Ю. Шапсугов определяет право как меру свободы, справедливости, равенства и ответственности социальных субъектов в их взаимных отношениях, содержание и форма которых исторически обусловлены объективно достигнутым уровнем социокультурного развития [2, с. 101]. Такая трактовка сущности права, с позиций цивилизационного подхода, когда право рассматривается как явление цивилизации и культуры, представляется весьма интересной и продуктивной.
В таком виде право воплощает в себе меру свободы и равенства в контексте классического ограничительного императива о том, что «свобода одного индивида заканчивается там, где начинает противопоставляться свободе другого». И этот ограничитель представляет собой справедливость. При этом сама свобода является основанием справедливости и неотделима от нее. Свобода человека ограничена определенными рамками, после нарушения которых должна наступать ответственность. В целом же мера свободы занимает центральное место при определении сущности права, т. к. равенство, справедливость и ответственность являются всего лишь компонентами свободы.
Следует иметь в виду, что в рамках философского (нравственного) правопонимания право призвано обеспечивать свободу личности, без которой она не может развиваться. Право - это сфера свободы личности, признание возможности выбора самостоятельных действий. Однако человек ответственен за свой свободный выбор не только перед собой, но и перед другими людьми и обществом в целом. Вот почему право представляет собой не просто область свободы, а масштаб свободы, т. е. свободы в определенных границах. В праве закрепляется формально равный масштаб свободы суверенной личности, который гарантирует не только выбор и инициативу, но и ответственность за свой поступок. В равном масштабе свободы, равенства, справедливости и ответственности для каждой личности заключается глубинная сущность права как общечеловеческой ценности. В таком виде право выступает как результат осознания человеческим разумом принципов и правил цивилизованного человеческого общежития.
С другой стороны, предложенная Д. Ю. Шапсуговым трактовка сущности права претендует на универсальность. Однако, как мы видим, данное понимании сущности права никак не может быть ключом к легистко-позитивисткому и нормативистскому правопониманию. Оно, на наш взгляд, практически полностью укладывается в рамки философского (нравственного) подхода.
С. А. Зинченко, анализируя взгляды Д. Ю. Шапсугова, отмечает, что «в суждениях автора... гипертрофирована значимость цивилизационного подхода при осуществлении права на уровне всеобщего, особенного и единичного. Было бы более логичным исследовать развитие права, определять его сущность (в качестве всеобщего), исторические формы движения во взаимосвязи формационного и цивилизационного подходов» [4, с. 14]. В целом соглашаясь с этим мнением автора, хотелось бы отметить, что анализируемое понимание сущности права как меры свободы, равенства, справедливости и ответственности трудно как-то использовать при формационном подходе к праву.
Данный подход никак не может дать отрицательную оценку права, т. к. свобода, справедливость и равенство составляют его непосредственное существо, а формационный подход к праву позволяет говорить о праве как о «справедливом» или «несправедливом», «хорошем» или «плохом».
В то же время формационный подход при всех его видимых недостатках и изъянах позволяет выявить историческую преемственность типов права и познать в праве такие характеристики, как устойчивость, универсальность, общее и повторяющееся. Этот подход основан на важных идеях эволюционизма и естественно-исторического процесса развития права.
Необходимо отметить, что наряду с системообразующими существует также целый ряд вполне осязаемых затруднений, с которыми сталкивается исследователь в попытке выработать адекватное понимание сущности права с позиций философского (нравственного) подхода. У представителей данного подхода отсутствуют четкие представления о так называемом «донормативном праве». Если право возникает под воздействием соответствующих идей, которые появились раньше его, то почему их нельзя рассматривать как самостоятельные факторы, влияющие на его появление? При философском (нравственном) подходе исключается один из ведущих признаков права, состоящий в связи права и государства, а само право фактически сливается с моралью и нравственными требованиями.
В рамках рассмотренного философского (нравственного) подхода В. С. Нерсесянцем была разработана либертарно-юридическая теория правопонимания (в противовес позитивной и естественно-правовой). Под правом в его соотношении с законом «либертарно-юридическая теория имеет в виду не естественное право, а бытие и нормативное выражение (конкретизацию) принципа формального равенства как сущности и отличительного принципа права». В рамках данного подхода принцип формального равенства анализируется в контексте единства трех основных компонентов правовой формы: абстрактно-формальной всеобщности нормы и меры равенства, свободы и справедливости. «Названные элементы не только дополняют, но и предполагают, подразумевают друг друга, ибо являются лишь различными проявлениями (разными аспектами и формами проявления) единого правового начала - принципа формального равенства», при этом, «право как форму отношений не следует смешивать с фактическим содержанием этих отношений» [5]. Поскольку в этом случае право является всеобщей и необходимой формой свободы, автор называет свой подход либертарной (или либертарно-юридической) теорией права. В соответствии с этой теорией право необходимо рассматривать как совокупность специальных гуманных идей и принципов,
представляющих меру и идею свободы. Сам факт признания или не признания последней государством посредством законодательного закрепления не является определяющим для понимания права.
Проблема различения права и закона в теории права так и не получила в отечественной юридической науке своего окончательного разрешения. В этой связи основной проблемой является определение четких и общепризнанных критериев соответствия законов праву. К тому же различение права и закона может отрицательно сказаться на принятии правоприменительных решений, т. к. позволяет, например, судьям в своей работе руководствоваться не законами, а своими личными представлениями о праве.
Еще одной проблемой, которую следует учитывать исследователю при выработке общего универсального определения понятия права, на наш взгляд, является проблема объективного и субъективного права. Используемые в юридической науке и практике категории «объективное право» и «субъективное право» являются условными фразеологическими выражениями, хотя и носящими философский характер [6, с. 103-111]. При этом разделение на «объективное» и «субъективное» в большей степени характеризует историю происхождения этих категорий и методологию их исследования в гносеологическом аспекте. Известно, что объективный смысл права составляет находящийся вне связи с самим субъектом предметный смысл правовой нормы. В свою очередь, субъективный смысл права состоит в личном, приуроченном к определенному индивиду праве субъекта, которое вытекает из нормы права.
Право в объективном смысле выступает в качестве всеобщего нормативного регулятора общественных отношений, т. е. как система общеобязательных определенных формально норм, исходящих от государства и являющихся критерием правомерности или неправомерности поведения субъектов. Субъективное же право представляет собой обеспечиваемую законом государства возможность определенного поведения граждан, т. е. систему их прав, свобод и обязанностей.
Можно сказать, что объективное право представляет собой установленные государством общеобязательные нормы, а под субъективным правом понимается реализация этих норм в виде полномочий, возможностей и действий субъектов в рамках этих общеобязательных норм. Если объективное право выступает в виде всего законодательства, то субъективное право представляет собой конкретные возможности и законные интересы, а также права и обязанности, которые возникают у субъектов на основе этого законодательства. Таким образом, объективное право - это право, которое не зависит от конкретного субъекта и не связано с его усмотрением и волеизъявлением, а субъективное право - это право, которое принадлежит субъекту и зависит от него.
В отечественной юридической науке Л. С. Явичем предпринималась попытка разработки концепции права как диалектического единства объективного и субъективного права. Автор этой концепции пытался показать, что субъективное право не придаток объективного права и не производное от него явление, а одна из сторон действующего права [7, с. 85, 109].
Насколько проблема объективного и субъективного права связана с правопониманием, как она может влиять на выявление сущности права и на выработку общего универсального понятия права? На наш взгляд, законодательное закрепление меры свободы, справедливости, равенства, ответственности, да и естественных прав человека в целом, придает делению права на объективное и субъективное новое значение и звучание.
Зададимся вопросом, всегда ли субъективное право вытекает из объективного и определяется им в полной мере? Наверное, не всегда, а лишь тогда, когда речь идет о естественных правах человека, источником которых является не закон. С одной стороны, хотя естественные права и не зависят от государства, они развиваются и реализуются при непосредственной поддержке государства. С другой стороны, естественные права, идеи и требования свободы, справедливости, равенства и ответственности сами ограничивают власть государства.
Правовая глобализация все настойчивей ставит вопрос о том, как долго национальные правовые системы будут сохранять отдельные черты своей правовой уникальности, что оказывает свое непосредственное влияние и на вопрос о сущности права. Серьезному переосмыслению также подвергаются основные положения исторической и социологической школ права, в части, касающейся незыблемости постулата об уникальности и неповторимости национальных правовых систем и их обусловленности генетической памятью и традициями того или иного общества.
Как показывает практика, современные общества оказались очень мобильными и податливыми в области принятия норм мирового права. Унификация и модернизация законодательств «развитых» стран идут рука об руку и затрагивают даже наиболее обособленные и «закрытые» национальные правовые системы. Серьезному влиянию подверглись и правовые семьи стран Дальнего Востока, постепенно модифицируясь под воздействием европейских правовых систем и правовой системы США. Наиболее активную «войну» с вхождением национальных законодательств в «общую» правовую семью ведут государства мусульманского типа, но даже на их примере можно наблюдать, например, смягчение норм и определенную европеизацию системы наказаний в рамках шариатского права [8, с. 7-8].
На этом фоне, когда национальные законодательства начинают отличаться исключительно частностями, но не концептуально (как законодательство отдельных штатов в составе США) даже вопрос о рассмотрении судебного прецедента как одного из признаков отличия англосаксонской от романогерманской правовой семьи приобретает характер вопроса не базового и определяющего, а скорее вопроса о разделении компетенции между органами государственной власти. Что же касается имеющих место отличий в законодательстве различных стран, то оно определяется в рамках исторической школы права, однако все чаще и чаще приходится говорить, что различия эти не носят принципиального и системообразующего характера. Рассуждая в таком ключе, можно говорить о том, что отличия эти рано или поздно окончательно «сотрутся», и вопрос победы правовой глобализации -это вопрос времени, во всяком случае, в большинстве стран мирового сообщества.
Естественно, что в рамках государственного устройства и политического режима такие традиции действуют особенно сильно, что лишний раз показывает нам современная ситуация в России. Вместе с тем, именно на примере России можно проследить, как происходил, казалось бы, кардинальный переход от одной системы правовых координат к другой. В конечном итоге население страны приняло или же вынуждено было принять совершенно новую систему правовых координат, и в настоящее время основное неприятие у населения вызывает в большей степени проблема коррупции и как следствие «особенности политического режима», а не сама принципиально новая система правовых ценностей.
На наш взгляд, определяя сущность права, необходимо придерживаться ряда правил и допущений.
1. Нельзя напрямую увязывать право и государство, т. к. вопросы о происхождении государства и права, а также о «сроках» их функционирования остаются дискуссионными. В этой связи стоит очень осторожно относиться и к категории «правообязанности», т. к. этот институт на сегодняшний день объективно политически обусловлен, а сама категория является недостаточно корректной с точки зрения современного понимания основ юридической техники. Следует отметить, что вопрос о том, является ли правобязанным исключительно представитель власти, тогда как роль остальных людей сводится к повиновению, или же ей обладает и обычный человек, обсуждается давно.
2. Не стоит использовать весь либеральный аппарат, «добытый» человечеством в борьбе за свои субъективные права. Сама «естественность» либерально-правового института несколько переоценена. Возведение идеи естественного и неотъемлемого субъективного права человека в абсолют также по своей сути не имеет никакого практического исследовательского смысла. Кроме того, можно легко смоделировать массу ситуаций, когда человеческое сообщество, даже без участия государства, по объективным причинам может пренебречь любым «естественным» правом каждого человека, в том числе, правом на жизнь.
3. Не следует переоценивать такие признаки права, как «самобытность» и «уникальность». Человечество взяло курс на абсолютную унификацию как правовых, так и юридических ценностей. И если в настоящее время мы еще можем говорить об исторической обусловленности национальных правовых систем, то с течением времени это будет делать все сложнее и сложнее.
4. Не существует объективной необходимости в противопоставлении различных теорий происхождения права, а скорее наоборот, требуется их внимательный учет и поиск способов сочетания и взаимопроникновения. Соответственно, при выявлении сущности права надо не «обострять разницы теорий», а «сближать теории, различая только то, что действительно различно» [9, с. 83-84]. При этом следует иметь в виду, что каждая теория права обладает своим собственным набором специфических методологических приемов, использование которых для выяснения смысла другой теории права не подходит, т. к. в основании различных правовых теорий могут лежать и
различные способы и методы научного познания. Однако, признавая данный тезис достаточно обоснованным, абсолютизировать его также не стоит.
5. При определении сущности права необходимо отталкиваться от кантовского категорического императива, не забывая об абсолютном своеобразии и неповторимости каждой человеческой личности. Известный философ, юрист и политический и общественный деятель П. И. Новгородцев в этой связи писал, что «независимость нравственного критерия от опытного познания и эта возможность внутреннего нравственного чувства объясняют нам, наконец, каким образом вообще мы приходим к моральным требованиям и идее должного. Сколько бы ни искали мы этой идеи в сфере опыта, мы ее там не найдем, она имеет иное происхождение, а именно во внутреннем мире субъекта» [10, с. 82].
6. Весьма продуктивными представляются попытки исследователей дать определение сущности права посредством категории правосознания. При изучении сущности права как социокультурного явления исследователь видит, что в правовых идеях, содержащихся в правосознании, выражены не только рациональные свойства, но и представлена сила человеческого разума как мировоззренческого явления. Иначе говоря, в праве содержится внутренняя настроенность на реализацию высоких общечеловеческих идеалов и ценностей.
В заключении хотелось бы сделать несколько выводов, имеющих принципиальное значение для решения рассматриваемой проблемы.
Во-первых, попытки выработать единый, общий и универсальный методологический подход к сущности права в его широком смысле имеют смысл лишь в том случае, если за отправную точку взять тезис о том, что существует единая сущность права.
Во-вторых, создаваемое универсальное и общее понимание сущности права должно быть применимым одновременно для юридической и легистской его характеристик. Это должно быть единое понятие, которое бы совмещало и синтезировало обе эти характеристики единой правовой сущности.
В-третьих, претендующее на универсальное и обобщающее понимание сущности права должно быть одинаково применимо для характеристики права в объективном и субъективном смыслах.
В-четвертых, выработанное широкое и обобщенное понимание сущности права должно четко обозначать и устанавливать универсальный критерий, на основании которого возможно отличить «правовое» от «неправового». В противном случае исследователи должны будут зайти в тупик, признав наличие двух сущностей права (а значит, и двух явлений) - сущности юридического права и сущности легистского права.
Как мы видим, из всех существующих типов правопонимания ближе всего к этим методологическим выводам подходит либертарно-юридическая концепция, в соответствии с которой право - это мера свободы, требования общеобязательного формального равенства, справедливости и ответственности, закрепленные в системе норм, исходящих от государства. Данное определение можно представить в интересующем нас аспекте как единство равной для всех субъектов нормы, исходящей от государства, и меры, свободы, справедливости, равенства и ответственности для этих субъектов. Как здесь не вспомнить слова Е. Н. Трубецкого о том, что «право есть внешняя свобода, предоставленная и ограниченная нормой» [11, с. 303].
Но, к сожалению, и у этого типа правопонимания имеется ряд серьезных недостатков: внутренняя противоречивость, эклектизм и искусственный характер некоторых теоретических конструкций. Так что интенсивный научный поиск оптимального универсального понимания сущности права будет продолжаться.
Литература
1. Лысенков А. В. Сравнительный анализ подходов к пониманию сущности права в советской юридической науке (50-80-е гг. XX в.): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Владимир, 2007.
2. Шапсугов Д. Ю. Размышления о праве // Северо-Кавказский юридический вестник. 2012. № 2.
3. Петров А. В. О методологических подходах к определению категории сущности права // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Сер.: Право. Н. Новгород, 2003. № 1.
4. Зинченко С. А. О понятии сущности права // Северо-Кавказский юридический вестник. 2012. №
5. Сущность и ценность права // Архив программы «Гордон». № 209. 04.02.2003.
6. Матузов Н. И. К делению права на объективное и субъективное // Правоведение. 1971. № 2.
7. Явич Л. С. Общая теория права. Л., 1976.
8. Махарамов Я. А. Наказание по мусульманскому уголовному праву: понятие, цели, виды: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. М., 2009.
9. Ященко А. Опыт синтетической теории права. Юрьев, 1912.
10. Новгородцев П. И. Кант и Гегель в их учениях о праве и государстве. М., 1901.
11. Трубецкой Е. Н. Труды по философии права. СПб., 2001.
