CC BY
318
УДК 343
ББК 67 © А.В. Староверов, 2018
Научная специальность 12.00.08 — уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
РАЗГРАНИЧЕНИЕ ПРЕСТУПЛЕНИЙ И АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЙ ПО СУБЪЕКТИВНЫМ ПРИЗНАКАМ СОСТАВОВ
А.В. Староверов,
МГУ им. М.В. Ломоносова (119991, Москва, Ленинские горы, д. 1) E-mail: office@unity-dana.ru
Научный руководитель: доктор юридических наук, профессор А.В. Серебренникова
Аннотация. Вопросы разграничения преступлений и смежных с ними административных правонарушений имеют не только научное, но и большое практическое значение. В практической деятельности нередко приходится сталкиваться с проблемами отграничения преступлений от смежных административных правонарушений. Умение правоприменителя отличить преступное поведение от непреступного — является важнейшим условием, лежащим в основе правильной квалификации преступлений. Установление точной границы, отделяющей уголовно наказуемое деяние от административного правонарушения, позволяет исключить из практики правоохранительных органов и судов случаи необоснованного привлечения лиц к уголовной ответственности, а также их осуждения, что в конечном счете определяет законность при производстве по делу. Настоящая статья посвящена анализу признаков субъекта и субъективной стороны как критериев разграничения преступлений и административных правонарушений.
Ключевые слова: преступления; административные правонарушения; межотраслевая дифференциация ответственности; субъект; субъективная сторона.
DIFFERENTIATION OF CRIMES AND ADMINISTRATIVE OFFENSES ACCORDING TO THE SUBJECTIVE FEATURES OF THE FORMULATIONS
A.V. Staroverov,
Moscow State University named after M.V. Lomonosov Moscow Region (119991, Moscow, Leninskie Gory, build. 1) E-mail: office@unity-dana.ru
Scientific adviser: doctor of legal sciences, professor A.V. Serebrennikov
Annotation. The issues of delimitation of crimes and related administrative offenses are not only of scientific, but also of great practical importance. In practice, it is often necessary to face the problems of delineating crimes from related administrative violations. The ability of the law-enforcer to distinguish criminal behavior from unassailable is the most important condition underlying the proper qualification of crimes. The establishment of an exact boundary separating a criminal offense from an administrative offense makes it possible to exclude from the practice of law enforcement bodies and courts cases of unreasonable involvement of persons in criminal responsibility, as well as their conviction, which ultimately determines the legality in the proceedings. This article is devoted to the analysis of subject and subjective features as criteria for differentiation of crimes and administrative offenses.
Keywords: crimes; administrative offenses; intersectoral differentiation of responsibility; subject; the subjective side.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Староверов А.В. Разграничение преступлений и административных правонарушений по субъективным признакам составов. Вестник Московского университета МВД России. 2018;(5): 124—126.
В научной литературе разработка теории разграничения преступления и административного правонарушения ведется в двух направлениях: применительно к проблеме в целом (на этом уровне исследуются вопросы поиска общих критериев разграничения названных разновидностей неправомерных действий) и на уровне конкретных составов преступлений и смежных с ними административных правонарушений [1, с. 126—128].
Права С.Г. Келина, когда оценивая роль в решении проблемы разграничения преступлений и административных правонарушений — конструкций и содержания диспозиций конкретных уголовных и административных норм особенных частей соответствующих кодифицированных актов, пишет, что «лишь с помощью этих норм, может быть положена
гибкая (учитывающая межотраслевые переходные состояния общественной опасности деяний) и в то же время непроницаемая (не допускающая межотраслевого смешения таких состояний) граница между преступлением и проступком» [2, с. 13, 14].
Правоохранительная деятельность государства по предупреждению и расследованию правонарушений, их квалификации и привлечению к ответственности виновных, не может быть эффективно реализована, если правоприменитель не обладает точными и полными знаниями о признаках, позволяющих разграничить смежные преступления и проступки. Поэтому с точки зрения правоприменителя более важной представляется решение проблемы разграничения преступлений и административных правонарушений на уровне конкретных составов.
Для отграничения преступлений от административных правонарушений на уровне конкретных составов, законодатель использует различные объективные и субъективные признаки, называемые в теории криминообразующими. Под ними понимают «обстоятельства, характеризующие объективные и субъективные свойства криминализируемых деяний и подлежащие учету в процессе законотворческой деятельности с целью создания оптимальных моделей уголовно-правовых норм» [3, с. 88]. Н.А. Лопашенко определяет их как «обстоятельства, отражающие в концентрированном виде общественную опасность деяния и свидетельствующие о необходимости введения уголовно-правового запрета» [4, с. 128]. К числу признаков, которые могут придавать деяниям высокую степень общественной опасности, следует отнести способ, последствия, вину, мотив и цель, особенности специального субъекта преступления и др. Как следует из названия статьи, в данном случае нас интересуют субъективные признаки, т.е. признаки, характеризующие субъекта и субъективную сторону деяния.
В ряде случаев формулировки составов преступлений и смежных с ними административных правонарушений позволяют провести их разграничение по форме вины. Частью 1 ст. 215.3 УК РФ предусмотрена ответственность за разрушение, повреждение или привидение иным способом в негодное для эксплуатации состояние нефтепроводов, нефтепродуктопроводов, газопроводов, а также технологически связанных с ними объектов, сооружений, средств связи, автоматики и сигнализации. Статьей 9.10 КоАП РФ установлена ответственность за повреждение тепловых сетей, топливопроводов (пневмопроводов, кислородопрово-дов, нефтепроводов, нефтепродуктопроводов, газопроводов) либо их оборудования. Для того чтобы отграничить эти составы, законодатель использует, в том числе, субъективный признак, указывая в ст. 9.10 КоАП РФ, что данное правонарушение может быть совершено исключительно по неосторожности. В отличие от него, преступное приведение в негодность нефтепроводов, нефтепродукторопроводов и газопроводов может быть совершено только умышленно.
Кроме того, исходя из принципа виновной ответственности, осознание лицом общественно опасного характера своего деяния должно включать в себя, в том числе, понимание им того криминообразующего обстоятельства, который служит критерием отграничения преступления от смежного административ-
ного проступка. При отсутствии осознания этого обстоятельства вина, как признак субъективной стороны преступления, а значит, и наличие его состава в действиях лица, исключаются.
Например, умышленная форма вины в составе преступления, предусмотренном п. «в» ч. 1 ст. 258 УК РФ, предполагает обязательное осознание виновным незаконности охоты и того факта, что она совершается в отношении птиц и зверей, охота на которых полностью запрещена. Если лицо, отдавая себе отчет в первом факте, не осознает второго (специального предмета), то состава преступления его действия не образуют, а имеет место административное правонарушение (ст. 8.37 КоАП РФ).
Обязательным условием привлечения лица к уголовной ответственности за незаконный вылов водных биологических ресурсов, запрещенный п. «г» ч. 1 ст. 256 УК РФ, является понимание виновным места его совершения (особо охраняемой природной территории либо зоны экологического бедствия или зоны чрезвычайной экологической ситуации), при отсутствии осознания лицом этого криминообразующего признака, ответственность наступает по ч. 2 ст. 8.37 КоАП РФ.
Среди признаков субъективной стороны, помимо вины, наличие определенного мотива или цели может существенно повышать степень общественной опасности правонарушения, переводя его из категории административного проступка в преступление.
Так, незаконные действия по усыновлению (удочерению) детей, передаче их под опеку (попечительство), на воспитание в приемные семьи, совершенные из корыстных побуждений, служат основанием уголовной ответственности (ст. 154 УК РФ), а те же действия, но совершенные по иным мотивам, выступают основанием административной ответственности (ст. 5.37 КоАП РФ). Мотив деяния выполняет разграничительную функцию в отношении смежных норм УК и КоАП РФ об ответственности за побои: если они совершены из хулиганских побуждений, либо по мотивам политической, идеологической, расовой, национальной или религиозной ненависти или вражды, либо по мотивам ненависти или вражды в отношении какой-либо социальной группы, то образуют состав преступления (ст. 116), если по иным мотивам, то составляют административное правонарушение (ст. 6.1.1).
Например, неправомерное завладение государственным регистрационным знаком транспортного средства образует преступление, если указанные дей-
№ 5 / 2018
Вестник Московского университета МВД России
125
ствия совершены из корыстной заинтересованности либо в целях совершения тяжкого или особо тяжкого преступления (ст. 325.1 УК РФ), а при отсутствии указанных мотива и цели преступления аналогичное деяние считается административным правонарушением (ст. 19.37 КоАП РФ).
К примеру, публичные действия, выражающие явное неуважение к обществу квалифицируются как преступление, предусмотренное ст. 148 УК РФ, только в случаях, когда они совершены в целях оскорбления религиозных чувств верующих, но если они не преследуют такой цели, то содержат состав административного проступка, закрепленного ст. 5.26 или ст. 20.1 КоАП РФ.
На уровне общих условий ответственности отличие по субъекту заключается в том, что субъектом преступлений может быть только физическое лицо (ст. 19 УК РФ), а административных правонарушений как физические, так и юридические лица (ч. 1 ст. 2.1 КоАП РФ).
В качестве критериев разграничения конкретных составов преступлений и административных правонарушений законодатель использует различных признаки специального субъекта.
В частности, административной ответственности за оскорбление (ст. 5.61 КоАП РФ) подлежит любое лицо, достигшее к моменту совершения этого правонарушения 16 лет, а за оскорбление, предусмотренное ст. 336 УК РФ, к уголовной ответственности может быть привлечен только военнослужащий.
Воспрепятствование проведению собрания, митинга, демонстрации, шествия, пикетирования или участию в них, квалифицируется как преступление по ст. 149 УК РФ, если эти деяния совершены должностным лицом с использованием своего служебного положения, тогда как случаи совершения аналогичных деяний общим субъектом содержат состав административного правонарушения (ст. 5.38 КоАП РФ).
Или: в отличие от ст. 5.62 КоАП РФ о дискриминации, в ее уголовно-правовом аналоге (ст. 136 УК РФ) законодатель специально указывает на то, что субъектом дискриминации как преступления может быть только лицо, использующее свое служебное положение.
Умышленное создание физическим лицом условий для совершения торговли людьми образует состав приготовления к преступлению, предусмотренному ст. 127.1 УК РФ, а создание условий для торговли детьми
юридическим лицом признается оконченным административным правонарушением (ст. 6.19 КоАП РФ).
Другой пример: изготовление и оборот материалов или предметов с порнографическими изображениями несовершеннолетних, совершенные физическими лицами, квалифицируются как преступления (ст. 242.1 УК РФ), а те же действия, совершенные юридическим лицом, как административные правонарушения (ст. 6.20 КоАП РФ).
Иногда в целях разграничения преступлений и административных правонарушений, законодатель применяет субъективные и объективные признаки в сочетании. Например, невыплата заработной платы, квалифицируется как преступление, предусмотренное ст. 145.1 УК РФ, только при наличии одновременно двух условий: если это деяние происходит свыше трех месяцев (время совершения деяния) и из корыстной или иной личной заинтересованности (мотив совершения деяния), а при отсутствии указанных условий или хотя бы одного из них то же деяние является административным проступком (ч. 1 ст. 5.27 КоАП РФ).
Таким образом, следует прийти к выводу о том, что нередко для размежевания преступлений и административных правонарушений законодатель использует признаки, характеризующие специального субъекта или субъективную сторону.
Литература
1. Староверов А.В. Некоторые вопросы разграничения преступлений и административных правонарушений // Вестник Московского университета МВД России. 2017. № 4.
2. Келина С.Г. Некоторые принципиальные идеи, лежащие в основе теоретической модели Уголовного кодекса // Проблемы совершенствования уголовного закона. М., 1984.
3. Коробеев А.И. Советская уголовно-правовая политика: проблемы криминализации и пенализа-ции. Владивосток, 1987.
4. Лопашенко Н.А. Уголовная политика. М., 2009.
References
1. Staroverov A.V. Nekotoryye voprosy razgranic-heniya prestupleniy i administrativnykh pravonarushe-niy // Vestnik Moskovskogo universiteta MVD Rossii. 2017. № 4.
2. Kelina S.G. Nekotorie printsipial'nie idei, lez-hashchie v osnove teoreticheskoy modeli Ugolovnogo kodeksa // Problemy sovershenstvovaniya ugolovnogo zakona. M., 1984.
3. Korobeev A.I. Sovetskaya ugolovno-pravovaya politika: problemy kriminalizatsii i penalizatsii. Vladivostok, 1987.
4. Lopashenko N.A. Ugolovnaya politika. M., 2009.
