CC BY
30
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Б.В. Титлинов
Разборы духовного сословия при императрице Анне Иоанновне
Опубликовано:
Христианское чтение. 1904. № 1. С. 86-121.
@ Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
РАЗБОРЫ ДУХОВНАГО СОСЛОВІЯ
ПРИ ИМПЕРАТРИЦѢ АННѢ ІОАННОВНѢ.
§Ъ ЖИЗНИ бѣлаго духовенства русской церкви аннинское царствованіе представляетъ печальную эпоху въ-теченіи всего XVIII вѣка. Много тяжелыхъ воспоминаній осталось у служителей алтаря отъ того мрачнаго
времени, богатаго политическими розысками, безпо-
щадно каравшаго за неосторожное слово, за незначительный проступокъ, въ которомъ болѣзненная подозрительность правительства могла усмотрѣть хотя тѣнь политической неблагонадежности. То были дни, когда нерѣдко люди, сегодня стоявшіе у алтаря, завтра были въ желѣзныхъ оковахъ, на пути въ застѣнокъ, сегодня—служители церкви, завтра—разстриги, заклейменные, изувѣченные каторжники или ссыльные поселенцы безпріютной Сибири. Но ничто такъ не омрачило духовной жизни того времени, ничто не отозвалось на ней такими тяжелыми послѣдствіями, какъ знаменитые разборы въ военную службу церковниковъ и церковно-служительскихъ дѣтей въ послѣдніе годы правленія императрицы. Они были для духовенства и церкви, такъ сказать, бѣдствіемъ всеобщимъ, всероссійскимъ, отъ котораго страдали не единичныя лица, а цѣлыя епархіи. Они были въ то-же время лучшимъ обнаруженіемъ всей несостоятельности церковногосударственной политики аннинскаго царствованія, руководимой чиновниками — бюрократами. Руководящимъ принципомъ правительства было соблюденіе государственныхъ интересовъ, даже въ ущербъ церковнымъ. Государство выше
церкви и интересы послѣдней должны отступать всегда на задній планъ предъ интересами перваго- -такое правило было основнымъ догматомъ тогдашнихъ государственныхъ людей. Этотъ принципъ, не былъ, конечно, новъ для Россіи, не былъ исключительнымъ свойствомъ нѣмецкаго правленія. Выступивъ на сцену въ XYII вѣкѣ, онъ былъ положенъ въ основу петровскихъ преобразованій и сдѣлался фундаментомъ реформированнаго церковнаго управленія и церковно-государственныхъ отношеній. Но при Петрѣ Великомъ церковногосударственная политика, при всемъ ея отрицаніи старыхъ русскихъ порядковъ и началъ, при всей рѣзкости поворота на новую дорогу, не достигала такихъ крайностей, какъ при Аннѣ. Петръ былъ русскій, зналъ Россію, любилъ ее: она для него бгл.ла страна родная. Поэтому при немъ едва ли были бы возможны нѣкоторые факты аннинскаго времени. Для правителей времени Анны, напротивъ, Россія была обширнымъ департаментомъ, управлять которымъ они призваны. И какъ добросовѣстные чиновники, они въ своемъ кабинетѣ издавали указы и приказанія, неуклонно, методично слѣдуя разъ начертанной программѣ, съ истинно бюрократическимъ равнодушіемъ къ живой жизни, ея бо.тѣзням'ь и недочетамъ. Вообще холодная, безстрастная политика Остермана была примѣнена во всей послѣдовательности къ бѣлому духовенству и въ разборахъ послѣднихъ лѣтъ царствованія императрицы проявилась съ характерною силою. Но тутъ-то и сказались дурныя стороны бюрократическаго управленія особенно рельефно. Когда жизнь громко заявляла свои права, настолько громко, что ея нельзя было не слышать, то государственная власть принуждена была вступать въ противорѣчіе съ своими прежними узаконеніями, отмѣняя ихъ иногда по истеченіи нѣсколькихъ мѣсяцевъ. Бывало и такъ, что законодатели, не зная русской дѣйствительности, одною рукою разрз'іпали то, что созидали другою. Но какъ строгая послѣдовательность, такъ и неустойчивость для духовенства отзывались одинаково печальными результатами, и финаломъ государственной политики было полное опустошеніе приходскихъ принтовъ.
Русское духовенство всегда страдало однимъ недостаткомъ—многочисленностью своего сословія, далеко превышающею потребности дѣйствительности, обиліемчі въ своей средѣ праздныхъ людей, пользовавшихся привиллегированнымъ положеніемъ, но не приносящихъ никакой пользы. Недостатокъ
этотъ развился на почвѣ замкнутости духовенства, которая къ ХѴПІ вѣку твердо укоренилась въ немъ, воспитанная вѣковыми условіями жизни. Приростъ населенія въ духовномъ вѣдомствѣ, всегда весьма значительный, создавалъ неизбѣжное переполненіе его при отсутствіи выхода для этого излишка людей. Въ первой половинѣ ХѴПІ вѣка, по словамъ Фоккеродта и Монштейна, численность духовенства сч» его семействами простиралось до 800,000 душъ *). Приходы были раздроблены до послѣдней крайности: были приходы въ 15
дворовъ съ двума священниками; въ приходѣ дворовт. 4(Ю помѣщались до семи поповъ и т. д. 2). При всемч. томъ вч. началѣ ХѴПІ вѣка праздныхъ лицъ въ духовномъ сословіи было много. Правительству такое положеніе вещей не могло нравиться, потому что не въ государственныхъ интересахч. было оставлять въ привиллегированномъ положеніи массу безполезныхъ для государства людей. Отсюда возникли всѣ мѣры очищенія духовенства отъ излишняго переполненія. Правительство, обычно, употребляло для этой цѣли наборъ вт> военную службу священно-и церковно-служительскихъ дѣтей, безъ дѣла живущихъ при своихъ отцахъ, или же запись ихъ въ податное сословіе. Другихъ выходовъ государственная власть но открывала, да -и не могла открыть, потому что необразованные недоросли никуда больше не годились; получившіе же школьное образованіе и не подвергались разборамъ: хотя такихъ людей съ радостью принимали на гразк-данскую службу, но духовное вѣдомство, естественно, и у себя имъ всегда находило мѣсто.
Еще Алексѣй Михайловичъ сдѣлалъ попытку посредствомъ. набора въ военную службу очистить нѣсколько духовенство отч) излишка накопившихся людей; однако, только съ начала ХѴПІ столѣтія гражданская власть твердо вступила на этотъ путь. Начиная съ 1705 года, наборы повторялись при Печ’рѣ чуть не ежегодно *), а съ 20-хъ годовъ ихч, смѣнила запись сч. подушный окладч.. Съ того времени разборы стали грозою, постоянно заставлявшею трепетать духовное сословіе. И никогда они не были такъ жестоки, какч> въ правленіе Анны Іоанновны. Уже царствованіе Преобразо-
’) Чтен. въ обіц. ист. 1874 г.. IV, 118. Записки Манштейна. 294.
2) Знаменскій. Духовенство. Стр. 184.
3) Знаменскій. Духовенство. Стр, 181 — 197.
вателя значительно сократило ряды духовенства непрерывнымъ- рядомъ мѣръ, предпринятыхъ правительством'ь. Тѣмъ тяжелѣе были новые указы тридцатыхъ годовъ. Къ тому же правительство Анны дѣйствовало гораздо неумолимѣе и послѣдовательнѣе петровскаго, такъ что результаты получились крайне печальные для церкви. Факты, ниже приведенные, лучше всего докажутъ это.
Жестокости аннинскихъ разборовъ много способствовало тѣсно связанное съ ними дѣло о присягахъ 1780 и 1731 годовъ, набросившее тѣнь подозрѣнія на бѣлое духовенство и придавшее характеръ кары за политическое преступленіе обращенію въ солдаты церковниковъ и дѣтей священно- и церковно-служителей. Съ этимъ дѣломъ необходимо познакомиться, чтобы понять дальнѣйшія правительственныя распоряженія.
По вступленіи на престолъ императрицы Анны и воспріятіи его самодержавія, въ концѣ февраля 1730 г. были разосланы всюду присяжные листы для приведенія къ присягѣ подданныхъ. Такіе же листы были разосланы и по духовному вѣдомству, при чемъ въ синодскомъ указѣ’, полученномъ въ
С.-Петербургскомъ Духовномъ Правленіи (вѣроятно, одинаковые указы были посланы во всѣ епархіи) было сказано,, что „особливо. для привода къ той присягѣ духовныхъ персонъ высшихъ и низшихъ, священнаго и монашескаго чиновъ, и церковныхъ служителей велѣно такія присяги послать, ко-лико куда надлежитъ, въ епархіи къ архіереямъ и въ прочія подлежащія мѣста изъ Святѣйшаго Синода съ нарочными синодальными служителями, и во всѣхъ мѣстахъ оные манифесты объявить, и присягу, какъ самимъ архіереямъ, которые въ епархіи, такъ и всѣмъ духовнымъ исполнить въ самой скорости; а въ прочіе, въ тѣхъ епархіяхъ обрѣтающіеся города къ духовнымъ начальникамъ, изъ тѣхъ посланныхъ печатныхъ манифестовъ и присягъ, сколько куда надлежитъ, разослать онымъ архіереямъ отъ себя съ нарочными домовыми служителями немедленно, и велѣть въ тѣхъ городахъ присягу чинить по вышеписанному же, и для множества людей у присяги велѣть подписываться человѣкамъ тремъ, или четыремъ и больше, по скольку на первой страницѣ и на Другой страницѣ вмѣстить можно, съ званіемъ чиновъ, именъ, отчествъ и ирозванісвъ. А гдѣ сколько какихъ чиновъ порознь къ присягѣ приведено будетъ, о томъ рапортовать въ
Св. Синодъ“ '). Слово „особливо“ даетъ понять, что на духовенство сразу почему-то обратили особенное и не совсѣмч> лестное вниманіе.
. Между тѣмъ новое правительство чувствовало себя неспокойно и вдругъ, въ концѣ 1731 года, потребовало новой подтвердительной присяги императрицѣ и ея высокимъ наслѣдникамъ, имени которыхъ не объявлялось. Мотивировалось это распоряженіе довольно странно: правительство
почти открыто сознавалось, что его положеніе не твердо и, чтобы „утвердить благополучное состояніе государства“, избѣгнуть безпорядковъ, подобныхъ происшедшимъ при избраніи Анны Іоанновны (замыслы верховниковъ), ради „спокойнаго и несумнительнаго жительства всѣхъ вѣрныхъ подданныхъ и для пресѣченія всѣхъ сему благополучію противныхъ толкованій“, привлекало гражданъ къ новой присягѣ * 2).
Манифестъ былъ объявленъ въ самое неудобное для духовенства время — 17 декабря, предъ самымъ праздникомъ Рождества Христова. Священно- и церковно-служители, занятые обычнымъ праздничнымъ служеніемъ и обходомъ при-хожан-ь, принуждены были отрываться отъ своего дѣла для исполненія указа. Но, зная уже тогда настроеніе власти, служители церкви поспѣшили, по мѣрѣ возможности, принести присягу въ скорѣйшемъ времени.
Двойная присяга показала, что, наверху смотрятъ подозрительно и не очень-то надѣются на „несумнительное спокойное жительство“. Это было плохое предзнаменованіе для будущаго, заставляло всѣхъ быть осторожнѣе и осмотрительнѣе. Общественная атмосфера предвѣщала грозу. Надъ духовенствомъ послѣдняя разразилась весьма скоро.
Какъ только стали приходить изъ епархій требуемые рапорты съ присяжными листами и извѣстіями о ходѣ присяги, какъ обнаружилось явленіе, давшее пищу политической подозрительности. Оказалось, что многіе священно- и церковнослужители и дѣти ихъ не принесли требуемыхъ присягъ. Впослѣдствіи правительство насчитывало таковыхъ болѣе 5.000 человѣкъ 3). Чѣмъ объяснить этотъ фактъ, особенно любопытный, если принять во вниманіе удареніе, ноставлен-
’) Описаніе С.-Петербургской епархіи, вып. I, 168—169.
2) Полное собр. иостановл., VII, 2518.
3) II. С. 3. IX, 7070.
ное въ манифестѣ 17:>0 года надъ присяганіемъ именно духовенства? Государственная власть объяснила, повидимому, тѣмъ, что тутъ скрывалось недоброжелательство правительству; по крайней мѣрѣ дальнѣйшія ея дѣйствія свидѣтельствуютъ за такое предположеніе. Въ дѣйствительности жо часто и тамъ, гдѣ съ перваго раза можно было заподозрить политическую подкладку, при внимательномъ разсмотрѣніи таковая оказывалась игрою воображенія. Такъ епископу рязанскому Гавріилу игуменъ муромскаго спасскаго монастыря донесъ, что болѣе 50 священно- и церковно-служителей Муромскаго уѣзда „отъ злого умыслу“ къ присягѣ не явились. Но когда было произведено слѣдствіе, то оказалось, что на самомъ дѣлѣ одни не были потому, что во время приведенія къ присягѣ отсутствовали, другіе были больны, двое учились, иные малолѣтны, а иные ошибочно показаны небывшими * 2). Подобными же причинами объяснялъ преемникъ Гавріила Лаврентій небытіе у присягъ 53 человѣкъ изъ духовенства 3); отъ подобныхъ же причинъ, причисливъ сюда еще пьянство и неудобство времени второй присяги, происходили всѣ факты этого рода. Нѣкоторые были у присяги, но только не подписались почему-либо подъ присяжными листами. Многіе дѣти духовенства не присягали потому, что не знали, относится ли къ нимъ указъ о присягѣ. Въ послѣднемъ ничего не говорилось о возрастѣ, съ какого присяга обязательна. Впослѣдствіи таковой былъ установленъ вч> 8 лѣтъ. Но кто же могъ подумать, что такихъ юныхъ еще дѣтей нужно заставлять приносить присягу? Сюда же присоединились неопредѣленные толки при воцареніи императрицы, затрогивающіе многихъ, вселяя неувѣренность, не будетъ ли въ скоромъ времени какой-либо перемѣны. Были случаи, когда, какъ будто, и сознательно уклонялись духовныя лица отъ присяги *); однако они немногочисленны, да и то нельзя доказать здѣсь политическую тенденцію.
Власть посмотрѣла иначе на дѣло. Сразу же увидѣли въ неирисяганіи политическое преступленіе и жестоко стали карать преступниковъ, большею частью мнимыхъ. Въ новгородской епархіи неприсяганшіе считались сотнями: ихъ же-
') Описаніе дѣлъ Синодскаго архива, X, Л» 230 — 148.
2) Дѣло Синодскаго архива, 1731 г., Л« 185.
3) Описаніе С. Л. X., 473 -449.
стоко били плетьми и приводили къ присягѣ *). Вмѣшалась въ дѣло Тайная Канцелярія, почуявшая для себя добычу; а отъ генерала Ушакова ждать пощады было напрасно. Для нашего времени прямо поразительно то несоотвѣтствіе вины и наказанія, которое наблюдается въ безчисленныхъ слѣдствіяхъ по присяжнымъ дѣламъ. Вотъ одинъ примѣръ. Въ 1733 году въ руки Тайной Канцеляріи попали 17 человѣкъ священно- и церковно-служительскихчз дѣтей, неприеягав-піихч:». 9 человѣкъ изъ нихъ между прочимъ показали, что у присяги 1731 года они были и, по прочтеніи присяжныхъ листовъ, къ кресту и Евангелію прикладывались, а „на присяжныхъ листахъ не подписались для того, что поповскіе старосты, которые къ тоіі присягѣ приводили, на тѣхч. присяжныхъ листахъ подписываться имъ не велѣли“. Другіе показали, что они не были у присяги потому, что отъ старосты поповскаго имъ повѣстки не было. Старосты поповскіе въ свою очередь сказали, что учинили они то „простотою“, „для того, что въ ономъ указѣ о приводѣ поповыхъ и причетническихъ дѣтой имянно не написано, чего ради они вышеупомянутыхъ, также и другихъ церквей поповыхъ и причетническихъ дѣтей кч, той присягѣ не повѣщали“. Потому и на присяжныхъ листахъ подписываться не велѣли. Тайная Канцелярія приговорила: „вышеупомянутыхъ поповскихъ старостъ за означенныя ихъ вины и за то, что они, при высылкѣ таковыхъ священно-и церковно-служительскихъ дѣтей у присягъ не бывшихъ въ Новогородъ, о томъ, что зачѣмъ они у тѣхъ присягъ не были, письменно не обт.явили, и къ тѣм'ь присягамъ. ихъ не повѣщали и что надлежитъ ихъ къ тѣмъ присягамъ приводить и на присяжныхъ) листахъ подписываться, указу, откуда надлежитъ, ре требовали, учинивъ имъ плетьми нещадное наказаніе, послать, не лишивъ священства, въ Охотскъ и съ женами ихъ на житіе вѣчно“. А тѣмъ священно- и церковно-служительскимъ дѣтямъ учинено наказаніе плетьми и они отпущены были домой 2).
Въ епархіяхъ, были учреждены спеціальныя комиссіи для слѣдствія о неприсягавшихъ “). Виновные изъ, ближайшихъ
') Дѣло въ архивѣ Св. Синода, 1731 г. Л» 186.
-) Въ дѣлѣ архива Св. Синода, 1736 г., № 177. Правительство, кажется, пользовалось политическими преступниками для снабженія далекихъ окраинъ Сибири священнослужителями.
ü) П. 0. 3-, IX, 7070 (упоминаніе объ этихъ комиссіяхъ).
мѣстъ къ Петербургу или Москвѣ, новидимому, отсылались въ Тайную Канцелярію, в'ь мѣстахъ же болѣе отдаленныхъ дѣла рѣшались на мѣстѣ. Новгородъ въ этомъ отношеніи принадлежалъ къ первой категоріи; но въ 1734 г. Синодъ предложилъ Канцеляріи представить слѣдованіе о неприсягавшихъ новгородской епархіи управителямъ новгородскаго архіерейскаго дома и имъ же налагать и наказаніе, такъ какъ виновныхъ явилось слишкомъ много. Тайная Канцелярія согласилась. Быть можетъ, мѣстное начальство было и снисходительнѣе генерала Ушакова... *). Зато относительно петербургскаго духовенства Синодъ поступилъ обратнымъ образомъ. Въ 1735 году сдѣлано Синодское постановленіе, чтобы всѣхъ неприсягавшихъ, подлежащихъ слѣдствію, изъ
С.-Петербургскаго Духовнаго Правленія отсылали въ Тайную Канцелярію, хотя послѣдняя сама предлагала дѣла о небывшихъ у присягъ „безъ противнаго умысла“ рѣшать въ духовномъ судѣ, если они начались тамъ, а въ Тайную передавать лишь тѣхъ преступниковъ, за которыми откроется „противный умыселъ" * 2).
Наказанія за неприсяганіе избѣгали лишь малолѣтніе, которые были во время присяги не болѣе 8 лѣтъ. За дѣтей, бывшихъ от'ь 8—12 лѣтъ, расплачивались своею спиною ихгь отцы 3), а съ двѣнадцатилѣтняго возраста отвѣтственность возлагалась на самихъ дѣтей, при чемъ взыскивали вмѣстѣ и ст> отцовъ.
Въ то время, какъ происходила разборка дѣлъ о нрися-гахъ, жизнь шла своимъ чередомъ. Требовалось пополнять ряды священно-и церковно-служителой, и на убылыя мѣста, между прочимъ, лопали многіе нѳнрисягавшіе. Въ пылу ро-зысковЧ) забыли рѣшить самый важный практическій вопросъ: дозволять ли ненрисигавшимъ поступленіе вчэ церковный причтъ? Когда поднялись слѣдственныя дѣла, въ нѣкоторыхчз мѣстахъ стали спрашивать, пред'ь посвященіемъ въ священный санъ или опредѣленіемъ къ церкви, на счетъ присяги. Оказалось много кандидатовъ изъ неприсягавшихъ. Слухъ обчі этомъ дошелъ до Синода и сильно встревожилъ Духовное правительство. Поспѣшили исправить оплошность
9 Дѣло 1736 г., № 177.
2) Дѣло 173Ö г., № 211.
3) Дѣло 1736 г., ЛЬ 117.
по крайней мѣрѣ на будущее время. Дѣло было опасное: было бы не желательно, чтобы правительство само приняло мѣры противъ поступленія въ ряды служителей церкви за-подозрѣнныхъ политически личностей. И вотъ въ началѣ
1735 года Синодъ приказалъ всюду требующихъ произведенія въ церковный причт'ь церковно-причетниковъ и ихъ дѣтей сначала спрашивать, были ли они у присягъ и дѣлать о томъ справку, и, пока не будетъ удостовѣрено прися-ганіе, въ церковный причтъ ихгь не опредѣлять. Кромѣ того, повсемѣстно учинить свидѣтельствованіе: „у вышеозначен-ныхъ присягъ свяіценно-и церковно-служительскіе дѣти, какъ дѣйствительно при церквахъ обрѣтающіеся, такъ кои въ дѣйствительную службу и не опредѣлены, а въ подушный окладъ не положены, отъ рожденія же себѣ въ оныхъ 1730-мъ и 1731-мъ годахъ имѣли не меньше 8 лѣтъ, а при томъ и сами священно- и церковно-служнтелн всѣ-ль коегождо ихъ вѣдомства были и на' присяжныхъ листахъ подписались“. Всѣхъ небывшихъ у одной или обоихъ присягъ обязать не отлучаться изъ своихъ жилищъ подъ страхомъ наказанія, до тѣхъ поръ, пока ихъ „по указамъ въ надлежащія мѣста спросятъ“ *) для расправы.
Грозящей расправы нельзя было уже избѣгнуть никакимъ способомъ. Какъ только начались слѣдствія о неприсяганіи и посыпались строгіе указы, всѣ непринесшіе присяги устремились къ ней, просили, умоляли привести ихъ, какъ о милости. Но было поздно. Пятно подозрѣнія нельзя было смыть позднимъ выраженіемъ вѣрноподданническихъ чувствъ. За дѣйствительную .считалась теперь только присяга тѣхъ, кто поступалъ въ церковный причтъ изъ подушнаго оклада пли же кто былъ не болѣе 8 лѣтъ въ 1730—1731 годахъ 2). А въ
1736 году не замедлила разразиться- во всей силѣ надъ мнимыми политическими преступниками и правительственная гроза. Послѣ плетей имъ пришлось извѣдать солдатчину.
Въ 1736 году потребовалось усиленіе арміи для турецкой вой іи,і. Вт, половинѣ года русскіе войска должны были удалиться изъ Крыма сгь огромными потерями, а между тѣмъ зарождались новые обширные военные планы, требующіе усиленнаго вооруженія. Государство изыскивало всевозмож-
’) Дѣло въ архивѣ Св. Синода 1735 г. JN5 206. -) Синодскій протоколъ 1736 г. 31 октября.
ныя сродства пополнить порѣдѣвшіе полки, чтобы съ 1737-мъ годомъ сдѣлать рѣшительное наступленіе на Турцію. Тутъ-то государственные люди и вспомнили объ одномъ еще неисчерпанномъ рессурсѣ—духовномъ сословіи, во времена петровскіе поставившемч. не мало рекрутъ въ войска. Убѣж-денія правительства, его взгляда, на духовенство вообще и вч. частности русское—все указывало ему обратиться къ разбору вч. духовной средѣ, какъ хорошему средству помочь государственной нуждѣ. Многочисленность духовенства вселяла неискоренимое убѣжденіе вч. правителей, что здѣсь много лишнихъ, праздныхъ людей, даромъ пользующихся привиллегированнымъ положеніемъ, не несущихъ главной государственной повинности—солдатства. Этотъ праздный людъ по правительственному убѣжденію, былъ даже вреденъ, такч. какъ „праздность всему злу корень“ *)• Необразованный, безграмотный, онч. былъ безполезенч. и для церкви, которая нуждалась лишь вч. „учительныхъ“, „достойныхъ“ людяхъ. Да даже если церковь и понесетъ какой ущербъ отъ разбора, то, разсуждали, вѣроятно, министры, это нормально, разч. того тробуетч. „государственная польза“, стоящая выше и прежде всѣхч. иныхъ соображеній. Кстати вспомнили и о неприсягавшихъ. Открывался самый удобный случай покарать ихъ за ихъ „безстрашіе“, а вмѣстѣ извлечь изъ этой кары и выгоду для государства.
Гдѣ зародилась мысль о разборѣ духовенства,—мы не знаемч.. Думается, она вышла изч. Кабинета и потомъ была передана для обсужденія и осуществленія въ Сенатъ. Какъ бы то и и было, 3-го сентября 1736 года Правительствующій Синодъ слушала, полученную изъ Сената меморію слѣдующаго содержанія. „Синодальныхъ и архіерейскихъ дворянч. и монастырскихъ слугч. и дѣтей боярскихъ и ихъ дѣтей, также протопопскихъ и поповскихч., діаконскихъ и прочаго церковнаго причта дѣтей и церковниковъ, неположенныхъ въ подушный оклада., есть число не малое; того ради взять вч. службу годныхч. 7,000 человѣка., а сколько оныхч. нынѣ гдѣ на лицо есть, переписать вновь, и за тѣмъ взятіемч., что гдѣ остается годныхч. вч. службу жч. и гдѣ имч. всѣмъ вѣдо-мымч. впредь быть, о томъ опредѣленіе учинить, дабы они съ прочими въ поборахч. были на ряду.
’) П. С. 3. X, 7.=Ш.
..Вышеописанныхъ же пиновъ нѣкоторыхъ губерній у присяги не было болѣе 5,000 человѣкъ, инъ которыхъ взять въ службу годныхъ всѣхъ, сколько по разбору явится.
„И о тѣхъ всѣхъ лгодѣхъ опредѣленіе учинить подъ нѣкоторымъ претекстомъ, чтобъ дознаться не могли и сказ-ки-бъ о нихъ брать безъ утайки, и ту переписку и разборъ кому поручить; и ежели изъ нихъ кто похочетъ нанять, тѣмъ дать на волю, смотря по состоянію, одного или двухъ, а прочихъ, кои пожелаютъ, приписывать въ посады, также и въ разсылыцики или куда за способнѣе разсудятся, а дѣтей въ иодъячіе-".
Разборка, такимъ образомъ, предстояла генеральная. Не только въ военную службу предполагалось брать церковниковъ и дѣтей духовенства, а часть ихъ записать въ подушный окладъ или другимъ образомъ привлечь на службу государству. Хотѣли, очевидно, радикально очистить духовное сословіе.
Духовному правительству, конечно, нельзя было по тѣмъ временамъ противорѣчить правительству свѣтскому. Трудно допустить, чтобы Синодъ искренно сочувствовалъ новому проекту; церковь всегда смотрѣла на разборы, какгь на бѣдствіе. Но мнѣнія Синода не спрашивали при составленіи проекта; ему только предоставлялось обсудить и развѣ внести нѣкоторыя поправки въ мѣру, уже заранѣе рѣшенную. Синоду оставалось лишь согласиться съ сенатскою меморіею, хотя онъ не преминулъ сдѣлать свои замѣчанія и даже нѣкоторыя ограниченія. Послѣ обсужденія проекта, Сенату отъ Синода было предложено слѣдующее. Изъ священно-и церковно-служительскихъ дѣтой необходимо оставить потребное число для замѣщенія убы.чыхъ мѣстъ; оставить въ покоѣ обучающихся въ школахъ, посвященныхъ дьячковъ и пономарей, или не посвященныхъ, но дѣйствительно служащихъ. Оставшіеся за разборомъ священно- и церковно-служительскіе дѣти должны быть оставлены на разсужденіе Св. Синода для произведенія въ церковныя должности,—отвѣтъ на правительственный замыселъ и ихъ изъять изъ духовнаго вѣдомства. Небывшихъ у присягъ взять всѣхъ годныхъ въ службу, кромѣ приведенныхъ къ присягамъ отъ коммиссій и опредѣленныхъ послѣ того въ иричтъ; а гдѣ явятся не бывшими всѣ дѣти духовенства, тамъ оставить и изч> нихъ необходимое число для замѣщенія праздныхъ мѣстъ. Свое опредѣле
ніе Синодъ постановилъ держать въ секретѣ до публикаціи указа.
Замѣчанія Синода были приняты во вниманіе. Указъ былъ составленъ и присланъ изъ Сената въ Синодъ для окончательнаго обсужденія. Послѣднее происходило 21-го сентября. Синодомъ были сдѣланы предложенія новыхъ поправокъ, нѣкоторыя изъ которыхъ были опять приняты, другія нѣтъ (см. ниже примѣчанія). Наконецъ 28-го сентября вышелъ знаменитый именной указъ о разборѣ, за подписаніемъ кабинетъ-министровъ, Сената и Синода.
Указъ гласилъ: „Протопопскихъ, поповскихъ, діаконскихъ, дьячковыхъ и прочаго церковнаго причта дѣтей и самихъ церковниковъ, неположенныхъ въ подушный окладъ, во всѣхъ губерніях'ь и провинціяхъ всѣхъ до сущаго младенца переписать, а именно: въ Москвѣ Синодальнаго вѣдомства конторамъ Синодской и Сенатской, въ Губерніяхъ всѣхъ городовъ и уѣздовъ, какъ по епархіямъ, такъ и Синодальнаго вѣдомства, губернаторамъ и воеводамъ обще съ архіереи, или съ опредѣленными отъ тѣхъ духовными и свѣтскими персонами, не обходя ни единаго, не ѣздя по уѣздамъ, но при домахъ архіерейскихъ, а для того въ епархіяхъ протопопамъ и попамъ и опредѣленнымъ закащикамъ и старостамъ поповскимъ и діаконамъ и прочимъ церковнаго причта подать сказки немедленно, сколько такихъ нынѣ при церквахъ, или праздно живущихъ находится, и въ каковы кто лѣта, не причитая и не умаляя лѣтъ безъ всякой утайки, подъ опасеніемъ смертной казни... и по тѣмъ сказкамъ пересмотрѣть, которые при смотрѣ явятся чѣмъ больны или увѣчны, о томъ на спискахъ отмѣтить“. Изъ явившихся по вѣдомостямъ „оставить дѣйствительно при церквахъ служащихъ, сколько такихъ при каждой церкви быть опредѣлено, да сверхъ того по необходимой нуждѣ, для произведенія на умершія и прочія убылыя мѣста, въ попы и прочій церковный причетъ, изъ недѣйствительныхъ толикое жъ число, сколько дѣйствительно служащихъ при каждой церкви быть опредѣлено, по разсмотрѣнію архіереевъ, въ церковную службу достойныхъ“.
Но вслѣдч> за послѣдними словами, указъ тотчасъ же дѣлаетъ оговорки весьма существенныя и, къ сожалѣнію, даже неопредѣленныя. Въ число оставляемыхъ на убылыя мѣста включаются, во-первыхъ, школьники, кромѣ учениковъ Сла-
вяно-Греко-Латинской Академіи ‘); во-вторыхъ, была сдѣлана такая странная вставка: „и которые имѣются при церквахъ посвященные во дьячки и пономари, а хотя и не посвящены, да дѣйствительно тое при церквахъ должность за неимѣніемъ дьячковъ и пономарей правятъ: всѣхъ тѣхъ вмѣщать въ то число, что оставить при церквахъ надлежитъ, по вышеписан-ному положенію“. Эта тирада подала сразу поводъ къ недоумѣнію: вѣдь дѣйствительные церковники занимаютъ штатное мѣсто; какъ же ихъ считать въ числѣ оставленныхъ сверхъ штата, для замѣщенія открывающихся вакансій? Синодъ 21-го сентября хорошо усмотрѣлъ эту неопредѣленность и потребовалъ у Сената разъясненія: то ли тутъ „разумѣется, что сколько нынѣ дѣйствительныхъ есть, тѣхъ точію и оставить, или для произведенія на мѣсто умирающихъ и прочими случаи убывающихъ, толикое число оставится сверхъ того изъ недѣйствительныхъ, которые, по разсмотрѣнію архіереевъ, въ такую церковную службу достойны... явятся“. Но указъ былъ опубликованъ въ прежнемъ неопредѣленномъ видѣ, что на практикѣ вело къ большимъ затрудненіямъ и давало поводъ къ его разнообразному толкованію.
Желающіе поставить за себя наемщика могли сдѣлать это, причемъ указъ 28-го сентября говорилъ опредѣленнѣе (опять по указанію Синода), чѣмъ первый проектъ: наемщиковъ полагалось брать по „одному и по два человѣка“ съ каждой персоны, „смотря по пожиткамъ ихъ“.
Оставшихся за опредѣленіемъ къ церквамъ и въ военную службу взрослыхъ не оставили въ вѣдомствѣ Синода. Относительно ихъ повелѣвалось: „кто пожелаетъ, приписывать къ посадамъ, и опредѣлять по канцеляріямъ въ разсылыцики, или куда за пристойно разсудится; а дѣтей ихъ, кои явятся способны, гдѣ есть нужда, въ подъячіе и въ гарнизонныя школы опредѣлять“. Въ вѣдомствѣ Синода оставлены были лишь тѣ малолѣтніе дѣти духовенства, которые ни въ воинскую, ни въ церковную службу еще негодны; ихъ опредѣлять въ школы и воспитывать изъ нихъ кандидатовъ на цер- 9
9 Это исключеніе было сдѣлано по предложенію Синода 21-го сентября. Въ первоначальномъ указѣ его не было. Но Синодъ потребовалъ или не брать въ лѣкари изъ студентовъ академіи, что практиковалось до сихъ поръ, или же не зачислять ихъ на убылыя мѣста, такъ какъ иначе подобное зачисленіе будетъ отчасти фиктивнымъ—они могутъ стать врачами, и церковь лишится кандидатовъ въ причтъ.
ковныя должности. Учениковъ славяно-греко-латинской академіи „по прежнимъ указамъ опредѣлять въ хирургическую науку, а изъ той науки достойныхъ въ полки въ пекари“. Дѣти духовенства, служащіе канцеляристами и копіистами въ учрежденіяхч, духовнаго вѣдомства, освобождались отъ службы въ войскѣ и не включались также и въ число оставленныхъ на убылыя мѣста ').
Мы видѣли, что правительство желало держать дѣло въ секретѣ и перепись духовенству хотѣло произвести подъ „нѣкоторымъ претекстомъ“, дабы узнать настоящую правду о количествѣ подлежащаго разбору люда. „Претекстъ“ предоставлялось измыслить Синоду по его усмотрѣнію. Синодъ исполнилъ порученіе и въ сентябрьскомъ указѣ предлогъ былъ выставленъ слѣдующій: „Чтобъ обо всѣхъ вышеписан-ныхъ чинахъ сказки подавали, и они во опредѣленныхъ мѣстахъ явились безъ утайки: о томъ во всемъ государствѣ публиковать печатными указами подъ такимъ претекстомъ, что та перепись чинится для того, что всѣхъ дѣйствительныхъ священнослужителей съ причетники дѣтямъ велѣно въ надежду священства учиться въ школахъ, чего для онѣ и въ подушный окладъ не положены. А нынѣ вѣдомо учинилось, что многіе дѣтей своихъ въ школы не отдаютъ, но въ подъя-чіе по канцеляріямъ й въ прочіе чины производятъ, и другими разными виды отъ того ихъ укрываютъ: того ради велѣно ихъ всѣхъ отъ мала до велика переписать и годныхъ къ ученію отъ негодныхъ разобрать, по которой переписи и разсмотрѣніе учинено будетъ въ Правительствующемъ Сенатѣ обще съ Святѣйшимъ Синодомъ, а но разобраніи годныя въ школу будутъ опредѣлены, а перерослыхъ и негодныхъ спрашивать будетъ не велѣно, чтобъ потомъ архіереи и ихъ управители болѣе имъ священнослужителямъ съ причетники за негодныхъ утружденія не чинили, и оные священнослужителями съ архіереями въ напрасной враждѣ не были“. Такимъ образомъ предлогомъ переписи выставлялись интересы самого духовенства. Но Синодъ и правительство не заблуждались на счетъ того, что и въ школу члены духовнаго сословія съ неудовольствіемъ отдаютъ своихъ дѣтей; стало быть и вышеприведенный претекстъ не гарантировалъ показаній „безъ утайки“. Поэтому сочли нужнымъ въ указѣ
Т
къ разсужденіямъ „претѳкета“ присоединить болѣе осязательное побужденіе: если кто кого утаитъ или покажетъ лѣта ложно, то „тѣмъ учинена будетъ смертная казнь безъ всякія пощады“.
Къ неприсягавшимъ нашли возможнымъ отнестись сч> еще большей строгостью, чѣмъ кч> празднымъ церковникамъ и священно-и церковно-служительскимті дѣтямъ. Всѣхъ ихъ (по счету правительства болѣе 5,000 чел.), гдѣ только сыскаться могутъ, велѣно разобрать немедленно, и изъ нихъ „годныхъ въ службы, сколько по разбору явится, (кромѣ тѣхъ, кои изъ церковниковъ и церковническихъ дѣтей, хотя и не были у присягъ, но послѣ по указамъ, по слѣдствію отч» Коммиссіи, къ тѣмъ присягамъ приведены, и какъ въ попы и діаконы посвящены, такъ и въ прочій церковный причетъ произведены) *), взять въ солдаты немедленно, дабы видя то, другіе такъ безстрашно чинить не отваживались... Ежели жъ такія не бывшія у присягъ поповскія, діаконскія и причет-нинскія дѣти вч> которой- епархіи явятся всѣ, то изъ тѣхъ оставить, сколько по самой нуждѣ необходимо потребно для церковной службы 2), хотя и изъ годныхъ въ службу, а прочихъ годныхъ по тому жъ взять въ службу неотмѣнно“ 3).
Таковъ былъ грозный указч» 28-го сентября 1736 года, доставившій много горя русскому бѣлому духовенству, послужи началомъ жестокихъ разборовъ аннинскаго времени, опустошившихъ много церквей православной Руси. Одна Малороссія осталась въ сторонѣ отъ разразившейся грозы, благодаря особымъ условіямъ своего быта. Дѣло вчэ томъ, что тамъ не было наслѣдственнаго духовнаго сословія, не было въ средѣ его и празднаго люда, очищеніе котораго предприняло правительство. Какъ только пришли въ мало-россійскія епархіи указы о разборѣ, кіевскій, переяславскій и бѣлгородскій архіереи поспѣшили донести Синоду, что въ ихъ епархіяхъ „такого обыкновенія, дабы дьячкамъ и пономарямъ быть при церквахъ наслѣдственно не бывает'ь, того ради и дѣти ихъ при своихчз приходахъ наслѣдственно не живутъ; но какъ сами церковнослужители, такъ и дѣти ихъ больше въ казачьемЧі званіи обрѣтаются, чего ради и вч> дѣйствительную службу къ церквамъ не бываютъ опредѣ-
') Синодская вставка. 2) Тоже.
3) Дѣло въ архивѣ Св. Синода. 1736 г. № 160. П. С. 3. IX, 7070.
лены, много-жъ того бываетъ, что въ дьячкахъ и пономаряхъ служатъ по мѣсяцу, и по два, и по три, и перемѣняются“. Св. Синодъ рѣшилъ при такихъ обстоятельствахъ „свя-щенно-и церковно-служительскихъ дѣтей числить при церквахъ за дѣйствительныхъ тѣхъ, которые при тѣхъ церкнах'ь въ служеніи пребываютъ по поличнымъ отъ архіерейскихъ домовъ даннымъ грамотамъ и указамъ; а у кого такихъ грамотъ и указовъ не имѣется, а служатъ временно по наймамъ, переходя отъ церкви до церкви, а не наслѣдственно, таковыхъ бы числить съ прочимц малороссійскаго народа мірскими разныхъ чиновъ людьми по чинамъ отцовъ ихъ“. Такимъ образомъ кругъ малороссійскаго духовенства ограничивался дѣйствительными приходскими штатами. Поэтому Сенатъ разсудилъ, а Кабинетъ утвердилъ, что въ Малороссіи „свя-щено-и церковно-служительскихъ дѣтей и церковниковъ переписывать не надлежитъ“- Точно также исключались еще ■изъ круга дѣйствія сентябрьскаго указа С.-Петербургъ, Троицкій Александро-Невскій монастырь (его вотчины), Ингерман-ландскій, Выборгскій и Кексгольмскій уѣзды, „ибо въ здѣш-нихгь мѣстахъ означенныхъ чиповъ людей и ихъ дѣтей излишнихъ... быть не уповаемо“ *). А когда изъ земли Войска Донскаго было получено извѣстіе, что -эта мѣстность находится въ аналогичномъ положеніи съ малороссійскими епархіями, такъ какъ священно-и церковно-служителіі у нихъ издавна были и есть изъ казаковъ и казачьихъ дѣтей, дѣти духовенства обучаются „Божественныхъ книгъ“ въ особыхъ школахъ, всѣ они служатъ „на войсковомъ жалованіи, и многіе по возрастѣ воспринимаютъ подлинно казачью службу и за службу ихъ въ подушный окладъ не положены“;—то и въ донскихъ казачьихъ городкахъ разборъ былъ отмѣненъ“ 2).
Когда начался разборъ, то нѣкоторыя лица въ духовенствѣ выразили желаніе вмѣето братій, дѣтей и племянниковъ своихъ, которые подлежали взятію въ военную службу, поставить купленныхъ людей. При этомъ они выставляли весьма пріятный правительству мотивъ; именно, что они желаютъ обучать своихъ дѣтей и родственниковъ „грамматикѣ, риторикѣ и отчасти философіи, чтобъ они для произведенія въ тотъ духовный чинъ на ихъ мѣста достойны быть могли; а такихъ, которые къ наукамъ не понятны, употреблять будутъ
въ купечество, въ цехи и приказные чины“. Узнавч> о такихъ благихъ намѣреніяхЧ), правительство рѣшило пойти имъ на встрѣчу, разсудивъ, что изъ того „какъ государственная, такъ и ихъ собственная польза быть можетъ“. Но, кажется, оно позаботилось больше о пользѣ государственной, потому что предложило слѣдующія условія. Уже въ указѣ 28-го сентября собственно было разрѣшеніе ставить наемщиковъ, такъ что просьбы, исходящія отъ духовныхъ лицъ, имѣли по всей вѣроятности въ виду выхлопотать болѣе льготныя и опредѣленныя условія (въ указѣ 28 сент. было сказано: брать одного или двухъ наемщиковъ, смотря по пожиткамъ тѣхъ, кто ихъ ставитъ; а опредѣлять степень зажиточности можно было различно). Теперь правительство, дѣйствительно, высказалось опредѣленнѣе, но мало было утѣшительнаго въ этой опредѣленности. Повелѣвалось брать за каждаго, подлежащаго разбору, изъ купленныхъ людей по одному, но кромѣ того еще 30 рублей „на жалованье имъ и на мундиръ, ружье и амму-ницію“. Можно было откупиться и деньгами; только сумма откупа была назначена въ 200 рублей—цѣлое состояніе по тому времени. Однако, этого мало. Чтобы откупившіеся не подумали, что они могутъ не исполнить свои обѣщанія учиться, правительственный указъ требовалъ отъ нихъ строгаго обязательства къ тому, а для большей внушительности опять припугнулъ и той солдатчиной, которой они мечтали избѣгнуть. Когда будутъ приняты люди или деньги, говорилось въ указѣ, тогда заплатившихъ то или другое „самихъ отъ службы освобождать и давать имъ паспорты; однако-жъ, при отпускѣ ихъ, брать сгь нихъ реверсы, чтобъ они, кто пожелаютъ въ духовенство, обучались грамматикѣ и риторикѣ, и кто охоту возъимѣетъ, и философіи; тако жъ кто пожелаетъ вступить вт> приказный чинъ, тѣ бъ обучились ариѳметикѣ и геометріи, и чтобъ тѣ науки окончить могли конечно въ три года, и для того всѣх'ь тѣхъ освобожденныхъ отъ службы... по прошествіи тѣхъ трехъ лѣтъ, освидѣтельствовать въ епархіяхъ архіереямъ обще съ губернаторами и воеводами и съ ихъ товарищами, чему кто обучались, и кто изъ нихъ отчасти науку приняли, такихъ опредѣлять по достоинствамъ въ Духовные и приказные чины; а кто все то время праздно проводили безъ науки, такихъ тогда писать въ солдаты безъ всякаго зачета; а ежели кто изъ нихъ нынѣ въ духовный и приказный чинъ не пожелаютъ, такимъ поз-
вопить записываться въ купечество и въ цехи и класть ихъ въ подушный окладъ“ '). Нѣтъ ничего удивительнаго, что число лидъ, воспользовавшихся приведеннымъ указомъ правительства было ничтожно. Лишь рѣдкіе, весьма состоятельные люди могли располагать такими средствами, чтобы откупиться отъ солдатства; а строгія обязательства относительно обученія, заставлявшія взрослыхъ недорослей садиться за учебную скамью, съ рискомъ въ случаѣ неприлежанія или тупости угодить въ военную службу, отнимали охоту пріобрѣсти себѣ свободу и у состоятельныхъ * 2).
Между тѣмъ указъ 28-го сентября всколыхнулъ всѣ уголки Россіи, все русское духовенство. Едва онъ встрѣтился съ дѣйствительною жизнью, какъ сдѣлалось совершенно очевиднымъ, что это было чисто кабинетно выработанное произведеніе. Новый законъ, при дѣйствіи на практикѣ, оказался наполненнымъ противорѣчіями, нисколько не сообразованными съ условіями дѣйствительности.
Правительство приступало къ разбору въ полной увѣренности, что духовное сословіе переполнено праздными людьми, что многочисленность его ручается за то, что и церкви будутъ удовольствованы и полки укомплектованы. Св. Синодъ, кажется, не совсѣмъ раздѣлялъ это убѣжденіе. Разсыпая свои указы во исполненіе указа сентябрьскаго, онъ усиленно настаивалъ, чтобы было оставлено надлежащее число людей для замѣщенія убылыхъ мѣстъ 3); а въ январѣ 1737 г., когда правительство стало торопить разборъ, Синодъ опять дѣлалъ предостереженія епархіальнымъ властямъ, чтобы церкви „конечно были удовольствованы, и никакой въ томъ преобиды отнюдь чинено не было“, чтобъ въ церковный причтъ опре-
г) П. С. 3. X, 7169, 6 февраля 1737 г.
2) Вотъ нѣкоторыя статистическія данныя по этому поводу. Откупившіеся считались прямо большею частью единицами, причемъ всетаки, видимо, было легче поставить купленнаго человѣка и отдать 30 р., чѣмъ заплатить 200 р. Въ пензенской провинціи поставили за себя рекрутъ 8 чел.; въ крутицкой епархіи—11 ч. и 1 заплатилъ 200 р. (Дѣло 1740 г. № 279); въ костромской—6; тульской—2; Владимірской—3; орловской—11; симбирской—12; устюжской—4. Большія цифры въ епархіяхъ тверской— 49, казанской—65, нижегородской—111; но это объясняется тѣмъ, что количество подвергшихся разбору здѣсь гораздо значительнѣе другихъ мѣстъ. Такъ въ тверской ен. взято въ службу 506 ч., въ казанской— 1,464, въ нижегородской—1,233 (Дѣло 1742 г. № 401).
3) Дѣло въ арх. Св. Синода 1736 г. № 160.
дѣлаемы были „конечно достойные люди, т.-е. немалолѣтніе и ненрестарѣлые и во чтеніи книжномъ искуссные, и сколько возможно бъ были бъ состоянія добраго, въ лѣтахъ же своихъ къ произведенію впредь въ діаконы и попы отъ 25—30 лѣтъ, а во дьячки и пономари не меньше 15 лѣтъ“ ‘). Такія усиленныя предостереженія даютъ замѣтить скрытое опасеніе, что указъ грозитъ „преобидить“ церковь. Такъ дѣйствительно и случилось. Едва въ началѣ 1737 года стали приходить донесенія изъ епархій о ходѣ разбора, какъ опредѣлилось, что радужная увѣренность правительства не оправдывается. Во многихъ мѣстахъ, если исполнить въ точности указъ 28-го сентября, то отдавать въ солдаты было некого. Въ указѣ повелѣвалось, кромѣ полнаго штатнаго комплекта принтовъ церквей, оставить еще такое же число для замѣщенія освобождающихся вакансій. Между тѣмъ вотъ что писали изъ первопрестольной Москвы въ Петербургъ.
„По учиненнымъ изъ сказокъ московскихъ соборовъ и всѣхъ церквей о протопопскихъ, поповыхъ, Дьяконовыхъ, Дьячковыхъ и прочаго церковнаго причта дѣтяхъ и самихъ церковникахъ наличныхъ при церквахъ обрѣтающихся вѣдомостями)... является, что не токмо изъ оныхъ московскаго причта людей кого въ службу взять возможно, но... ежели числить при каждой церкви по единому дьячку да по единому пономарю и противъ того еще по уоликому числу оставить, то нетокмо дѣйствительныхъ, но и малолѣтнихъ считая отъ 9 лѣтъ и выше (кромѣ обрѣтающихся въ славяно-греко-латинской академіи учениками), не наполняется и тако, хотя онымъ московскимъ церковнаго причта людемъ смотръ производить и начать, но токмо, какъ видно, въ службу брать некого“ 2). При этомъ приводили и цифровыя данныя. Во всей Москвѣ имѣлось 293 церкви, при нихъ имѣется дѣйствительнаго причта дьячковъ и псаломщиковъ 221, пономарей и сторожей 237; итого 458. Считая по одному дьячку и пономарю при церкви, для наполненія даже числа дѣйствительнаго причта не хватало 129 человѣкъ; но указу же нужно было еще оставить въ запасъ равное штатному число.
Синодъ было усомнился сильно въ истинности показанія московской синодальнаго правленія канцеляріи, „ибо сколько
') Дѣло въ арх. Св. Синода 1737 г. Л° 200. -) Дѣло въ арх. Св. Синода 1736 г. № 160.
откуду изъ епархій извѣстій въ присылкѣ въ Св. Синодъ но имѣется, подобнаго образца и скудости толикой въ церковномъ причтѣ и въ числѣ дѣтей ихъ нигдѣ еще не показалось44. Поэтому духовное правительство распорядилось: собравъ священно-и церковно-служителей московскихъ, с'ь угрозой ссылки въ Сибирь или въ вѣчную работу въ Оренбургъ, опросить ихъ вновь о ихъ дѣтяхъ „по сущей правдѣ44, не утаили ли они кого, контролируя ихъ показанія посторонними свидѣтельствами. Однако, повидимому, сомнѣніе Синода было не совсѣмъ искренно и онъ не надѣялся на результатъ новаго грознаго опроса, потому что вслѣдъ за тѣмъ прибѣгъ къ слѣдующей комбинаціи. Приказывалось собрать справки, нѣтъ ли гдѣ дѣтей духовенства—сиротъ, о которыхъ некому было сообщить свѣдѣнія. Ихъ Синодъ обрекалъ на жертву правительственному указу, чтобы не навлечь на себя подозрѣнія въ неисправности. Ес.чи таковые найдутся, то изъ нихъ годныхъ велѣно взять въ солдаты; а негоднымъ присуждалось, весьма несправедливо, учинить плетьми нещадное наказаніе за то, что „они себя отъ переписи утаили и не явились44. Равнымъ образомъ безпощадно обрекались на солдатчину всѣ тѣ дѣти духовенства, которые или покинули духовное вѣдомство, или безполезны для него по другимъ причинамъ. Таковы—избѣгавшіе школьнаго ученія выбывшіе въ подъячіе, въ купечество, живущіе у помѣщиковъ, служащіе въ сторожахъ, приставахъ, на фабрикахъ. Этихъ отщепенцевъ духовнаго сословія Синодъ не жалѣлъ въ угоду правительству и теперь даже нѣкоторымъ образомъ какъ бы мстилъ имъ за уходъ отъ церкви и служенія ей ‘).
Изъ Архангельска было получено доношеніе такого же неутѣшительнаго характера, какъ и изъ Москвы. Въ февралѣ 1737 года епископъ Ааронъ послалъ краткую вѣдомость, изъ которой Синодъ могъ убѣдиться, что поразившій его „образецъ скудости44 первопрестольной столицы былъ далеко не единственнымъ въ своемъ родѣ. Въ архангельской епархіи оказалась скудость еще большая. Здѣсь на 233 церкви требовалось по штату 786 человѣкъ причта. До этого числа недоставало въ данное время 50 человѣкъ (11 поповъ, 7 дьяконовъ, 16. дьячковъ, 16 пономарей). Требовалось, такимъ образомъ, 50 кандидатовъ для замѣщенія существующихъ
свободныхъ вакансій, да, согласно правительственному указу, 736 человѣкъ для опредѣленія впредь на убылыя мѣста; всего 786. Въ наличности же было всего изъ дѣтей духовенства: бывшихъ у одной присяги—64 ч., неприсягавшихъ совсѣмъ—236 ч.; изъ нихъ 107 грамотныхъ и достойныхъ опредѣленія въ причтъ, 48 полуграмотныхъ и 87 неграмотныхъ; малолѣтнихъ отъ 6—15 лѣтъ, подлежащихъ опредѣленію въ школы, 376 ч., да самыхъ малолѣтнихъ до 7 лѣтъ отъ рожденія, которые никуда еще негодны, 222 ч. Если, говорилъ еп. Ааронъ, въ требуемое число 786 челов. включить и присягавшихъ (64) и неприсягавшихъ, грамотныхъ и полуграмотныхъ, то будетъ всего 219 ч. и не достанетъ еще 567 ч. А если даже сюда присоединить и 376 ч. малолѣтнихъ отъ 6—15 лѣтъ, считая ихъ впредь кандидатами на свободныя мѣста, то всетаки ничѣмъ не покроется недостатокъ 191 чел. ‘).
Нижегородская консисторія донесла о состояніи обширной нижегородской епархіи также недобрыя вѣсти. Здѣсь оказалось, что „сколько дѣйствительно служащихъ при церквахъ святыхъ церковниковъ и священно-и церковно-служительскихъ дѣтей по сказкамъ нынѣ имѣется, сверхъ того толикаго же числа недѣйствительныхъ священно-и церковнослужительскихъ же дѣтей, которыхъ, по силѣ указа, пове-лѣно оставить для произведенія на умершія и прочія убылыя мѣста, въ попы и прочій церковный причетъ, кромѣ неумѣющихъ грамотѣ и малолѣтнихъ, коихъ въ число за дѣйствительные включать не велѣно, не имѣется; и не точіго ко взятію въ службу остатка не будетъ, но и святыхъ церквей таковымъ полнымъ числомъ по силѣ указа укомплектовать не можно“. Консисторія подтверждала свое доношеніе убѣдительными статистическими данными. Въ нижегородской епархіи и приписныхъ къ ней городахъ синодальной области значится 945 церквей; 9 изъ нихъ праздныхъ, не имѣютъ ни священниковъ, ни причетниковъ; 160 великоприходныхъ (отъ 200—600 дворовъ), такъ что къ нимъ требовалось бы еще прибавить по дьячку и пономарю—320 человѣкъ. При тѣхъ церквахъ необходимо всего быть 1.916 церковниковъ, да 9 поповъ къ празднымъ 9-ти церквамъ —итого 1.925 ч.; если сюда присоединить 320 чел., требуемыхъ къ церквамъ ве-
ликоприходнымъ, то получится цифра въ 2.245 ч. Между тѣмъ, считая дѣйствительныхъ наличныхъ церковниковъ и тѣхъ грамотныхъ и полуграмотныхъ дѣтей духовенства, которыхъ можно опредѣлить къ церквамъ, то будетъ всего 2.087 человѣкъ—число, недостаточное для пополненія существующихъ вакансій. Были еще безграмотные взрослые священно- и церковно-служительскіе дѣти (825 ч.) и малолѣтніе отъ 7—15 лѣтъ (1.208 ч.), которыхъ можно было бы зачислить впредь на убылыя мѣста; но все-таки недоставало еще нѣсколько сотъ для точнаго выполненія правительственнаго указа. Беѣ же остальныя дѣти духовенства были никуда негодны—отбылыя, безумныя, дряхлыя, престарѣлыя, больныя, малолѣтнія до 7 лѣтъ ,).
Преосвященный Аѳанасій Суздальскій представилъ Синоду, что и въ его епархіи ощущается недостатокъ духовенства, не позволяющій не только разбора, но даже исполненія указа о удовольствованіи церквей. При 497 церквахъ суздальской епархіи требовалось быть 994 церковниковъ (по одному дьячку и пономарю): столько же, стало быть, нужно оставить для замѣщенія праздныхъ мѣстъ. По переписи же явилось „церковнаго причта людей и ихъ дѣтей“ 2.595 человѣкъ, изъ которыхъ 1.188 малолѣтнихъ (773 до семи лѣтъ, остальные отъ 7—15), „которые всѣ, по нашему разсмотрѣнію,—говорилъ архіерей,—негодны въ церковную службу“. Гдѣ же тутъ думать о разборѣ? 2).
Такъ жизнь громко вопіяла противъ правительственнаго замысла. Указъ 28-го сентября, при ближайшемъ разсмотрѣніи, оказался безпочвеннымъ созданіемъ. Кромѣ того, самый способъ начатаго разбора и его обстановка причиняли немало замѣшательствъ въ церковной жизни. Правительство хотѣло въ началѣ держать дѣло въ секретѣ и выдумало „протекстъ“, чтобы обмануть духовенство насчетъ истиннаго смысла объявленной переписи. Разсыпая указы по епархіямъ, Синодъ требовалъ строго соблюдать тайну и не объяснять дѣтямъ духовенства, „что ко взятію изъ нихъ въ воинскую службу касается, ни подъ какимъ видомъ“ до самаго взятія въ военную службу * 3). Вообще предполагалось сдѣлать всѣ
') Дѣло въ арх. Св. Синода 1736 г. № 171.
■) Дѣло въ арх. Св. Синода 1736 г. Л» 164.
3) Дѣло въ арх. Св. Синода 1736 г. № 160.
предварительныя къ разбору приготовленія тихо и незамѣтно. Въ дѣйствительности же это было не всегда возможно. Такъ, тотъ же суздальскій епископъ Аѳанасій въ своемъ доношеніи представлялъ, что „при разборѣ явилось, что при многихъ церквахъ церковниковъ никого не имѣется, а при многихъ имѣется излишество, токмо не опредѣлены дѣйствительно, а живутъ при родителяхъ своихъ у присяги небывшіе. И ежели изъ таковыхъ назначить при оныхъ къ церквамъ на праздныя мѣста толико, колико надлежитъ быть токмо дѣйствительныхъ, то надобно перевести ихъ отъ села въ село, и потому надлежитъ имъ объявить, что они назначены быть дьячкомъ и пономаремъ при такихъ церквахъ, дабы нынѣшнимъ зимнимъ путемъ могли строеніемъ себѣ удовольствоваться, у кого на сѣмена хлѣба не имѣется, въ благое время себѣ промыслить, пахать и сѣять, чтобы имѣли чѣмъ жить съ женами и дѣтьми весь годъ. А указомъ запрещено имъ сіе объявить, а содержать за самымъ секретомъ, еже и содержится“. Потому Аоанасій спрашивалъ, „что повелится, перевести ихъ, объявить сіе, или нѣтъ“ ').
Но самое сильное осложненіе въ церковную жизнь внесло, въ связи съ разборомъ духовенства, дѣло о нѳприсягавшихъ. Разъ вспомнивъ о нихъ въ сентябрьскомъ указѣ 1736 года, правительство не покидало ихъ ужо своимъ вниманіемъ и съ холодною жестокостью вело ихъ отдачу въ солдаты. Мы видѣли, что при раннѣйшихъ слѣдствіяхъ неприсягавшихъ били плетьми: теперь имъ предстояла кромѣ того военная служба. Но такъ какъ многіе еще не получили осязательнаго возмездія за свое „безстрашіе“, ибо дѣло о присягахъ и розыски не были далеко кончены въ 1736 году, то правительство сочло нужнымъ подтвердить, чтобы и теперь, при разборѣ, не подвергшихся тѣлесному наказанію, не лишали этого удовольствія и уже послѣ плетей брали въ солдаты * 2). Самое слѣдствіе о присягахъ съ 28-го сентября 1736 года возобновилось съ новою силою. Послѣ указа о разборѣ, Синодъ приказалъ учредить (вѣроятно, прежнія коммиссіи прекратили свою дѣятельность, или же онѣ поощрялись къ новому рвенію) особливыя коммиссіи „для слѣдопроизвожденія о вышерѳченныхъ негірисягавшнхъ церковнослужителяхъ и
') Дѣло въ арх. Св. Синода 1736 г. № 164.
2) П. С. 3. IX, 7133.
ихъ дѣтяхъ“ из7> представителей свѣтской и духовной власти (воеводы и архіереи). Въ эти коммиссіи, учрежденныя по губернскимъ городамъ, вызывались неприсягавшіе на допросъ. Любопытны тѣ допросные пункты, которые имъ предъявлялись. По этимъ пунктамъ можно отчасти судить, что подозрѣвала власть въ фактѣ неприсяганія. Авторство ихъ принадлежало, кажется, Тайной Канцеляріи, такъ что они проливаютъ свѣтъ именно на тѣ подозрѣнія, которыя имѣло правительство. Неприсягавшихъ допрашивали слѣдующимъ образомъ. „У въ прошлыхъ 1730-мъ и 1731-мъ годахъ состоявшихся присягъ не были они чего ради, и не имѣли-ль въ томъ тѣхъ присягчі исполненіи каковаго сумнительства, сверхъ того и сицеваго, ежели они тѣ присяги дѣйствительно исполнятъ, то имъ будетъ (яко бы) во грѣхъ, разсужденія, и буде такое разсужденіе у нихъ имѣлось, съ чего именно, т. о. съ словесныхъ ли съ кѣмъ разговоровъ или съ какого и письменнаго поученія; и буде то было, давно-ль, и какимъ образомъ: и гдѣ такое злое наставленіе, ежели было письменное, у кого нынѣ имѣется, и чего ради они о такомъ плевосѣяніи напредь сего ни словесно, ни письменно нигдѣ не объявили, и не имѣли ли въ томъ отъ кого, дабы имъ нигдѣ и никому того не объявлять, подъ каковымъ либо страхомъ запрещенія... Также къ ея императорскому величеству и къ россійской имперіи не было ли отъ нихъ какого недоброжелательства, и, буде было, для чего“. Упоминаемыя здѣсь письма повелѣвалось особенно розыскивать „со всякимъ испытаніемъ“, и въ случаѣ, если таковыя найдутся, то лицъ, у кого онѣ найдены, вмѣстѣ съ находкой отсылать немедленно въ Тайную Канцелярію „подъ крѣпкимъ карауломъ“ *).
Изъ приведенныхъ допросныхъ пунктовъ очевидно, что подозрѣвали какую-то тайную пропаганду, отчасти политическую, отчасти религіозную. Политическая понятна: въ пунктахъ намекаѳтся ясно на нерасположеніе къ правительству и тѣ слухи („сумнительство“), которые бродили въ обществѣ и. народѣ при смутных'ь обстоятельствахъ вступленія на престолъ императрицы. Менѣе ясно замѣчаніе о „грѣхѣ“, дающее мысль о религіозной подкладкѣ неприсяганія; рѣчь здѣсь касается, надо думать, тѣхъ теченій съ
сектантскимъ характеромъ, которыя существовали въ 30-хъ годахъ XVIII вѣка. При этомъ въ глазахъ правительства могъ и тутъ примѣшиваться политическій оттѣнокъ. Дѣло въ томъ, что одинъ изъ участниковъ Ѳеофановскихъ процессовъ, Михаилъ Петровичъ Аврамовъ, подавшій въ 1730 г. императрицѣ Аннѣ проектъ „о должности, какъ ея императорскому величеству управлять... имперіею“, писалъ въ этомъ проектѣ нижеслѣдующее. „Въ началѣ всего, по заповѣди Христовой, настоящую присяжную страшную клятву впредь весьма оставить надобно, понеже о томъ и св. Златоустъ въ бесѣдахъ на дѣянія въ нравоученіи восьмомъ пишетъ, яко кленущіеся ниже на прагъ церковный вступить суть достойны и не клясться отнюдь, паче же Бога свидѣтеля не призывати“ *). Аврамовъ принадлежалъ, какъ извѣстно, къ той партіи, борьбѣ съ которой посвятилъ Ѳеофанъ Прокоповичъ послѣдніе годы своей жизни и которую онъ всегда выставлялъ въ главахъ правительства политически не благонадежной. Не поставила ли изворотливая сообразительность Тайной Канцеляріи фактъ неприсяганія въ средѣ духовенства въ связь съ Аврамовскими убѣжденіями? Весьма возможно, что тѣ письма, которыхъ такъ ревностно доискивались, считали исходящими отъ противоправительственной фракціи, сѣющей плевелы въ народѣ на религіозной почвѣ. Тогда уклоненіе отъ присяги, хотя бы по религіознымъ побужденіямъ, становилось вмѣстѣ и политическимъ преступленіемъ.
Какъ бы то ни было, дѣло о присягѣ значительно усиливало тяжесть разбора. Высшія духовныя власти, опасаясь обвиненія въ послабленіи, относились съ такой же почти безпощадностью къ неприсягавшимъ, какъ свѣтское правительство. Учрежденнымъ по епархіямъ коммиссіямъ даны были самыя строгія инструкціи. Дѣйствительной считалась присяга не позднѣе полгода по полученіи указовъ о присягѣ и присяжныхъ листовъ къ духовному начальству. Присягавшіе позже этого времени подлежали отвѣтственности за не-присяганіе. Бывшіе во время присягъ выше 12-ти лѣтъ наказывались плетьми, равно и отцы ихъ, и верстались въ солдаты. За дѣтей до 12-ли лѣтъ отвѣчали спиною отцы * 2). Это прежнія еще постановленія. Но были, какъ мы знаемъ, не-
’) Чистовичъ. Ѳеофанъ Прокоповичъ. Стр. 268—269.
2) Дѣло 1737 г. № 199.
присягавшіе, произведенные уже въ попы и діаконы. Объ нихъ Синодъ распорядился—учинить и имъ нещадное плетьми наказаніе, хотя и оставитъ въ своемъ чинѣ 1). Несмотря на указъ 1735 года, воспрещавшій производить въ причтъ неприсягавшихъ, часто, по требованіямъ жизни, это распоряженіе нарушалось. Даже послѣ указа 28-го сентября 36-го года производство неприсягавшихъ продолжалось въ нѣкоторыхъ мѣстахъ. Объ этомъ узнала Тайная Канцелярія и предложила таковыхъ, посвященныхъ послѣ сентябрьскаго указа, наказать плетьми и забрать въ солдаты, по примѣру прочихъ, а о тѣхъ, кто произвелъ ихъ въ причтъ „изслѣдовать“. Однако, на этотъ разъ Синодъ рѣшился вступиться, такъ какъ слишкомъ уже унизительно было для священнаго сана попасть въ солдатчину, къ тому же за невольную вину. Тайной Канцеляріи было представлено отгь Синода, что въ посвященіи послѣдняго рода лицъ посвящавшіе виноваты болѣе посвященныхъ, ибо прежними синодскими указами подобныя посвященія были запрещены. Поэтому священниковъ и діа-конов'ь слѣдуетъ лишь только наказать плетьми—(приведеніе къ присягѣ во всѣхъ такихъ случаяхъ разумѣется само собою)—и оставить въ санѣ, а вмѣсто того съ архіереевъ, посвящавшихъ ихъ, взять за каждаго наемнаго рекрута или 50 рублей штрафу изъ ихъ личныхъ средствъ въ военную коллегію; церковниковъ же (опредѣленныхч^ послѣ указа 28 сент.) брать в'ь солдаты, но лишь отъ тѣхъ церквей, гдѣ отъ этого не можетъ воспослѣдовать нужда 2).
Строгость правительства къ церковнослужителямъ и дѣтямъ духовенства, не бывшимъ у присягъ, открывала широкое поле для утрированной ревности областнаго начальства. Хотя указъ 28-го сентября освобождалъ отъ разбора дѣйствительныхъ церковниковъ, приведенныхъ къ присягѣ отъ коммиссій, хотя и послѣ срока; но провинціальныя власти не стѣснялись особенно этимъ распоряженіемъ. Въ декабрѣ 1736 годъ изъ Новгорода Синоду донесли, что новгородскій вице-губернаторъ, несмотря на представленія опредѣленныхъ духовныхъ особъ, побралъ и записалъ въ солдаты опредѣленныхъ къ церквамъ въ причтъ церковниковъ, приведенныхъ къ присягамъ коммпссіей, „и за тѣмъ взятіемъ при церквахъ, у которыхъ оные были опредѣлены, за неимѣ-
ніемъ другихъ священно-служителей, тѣ церкви опустѣли, и никого на тѣ мѣста къ произведенію въ чины не имѣется, зачѣмъ какъ въ праздничные, такъ и викторіальные дни во многихъ церквахъ будетъ не безъ остановки“. Синодъ потребовалъ отъ Сената, чтобы ревность вице-губернатора была пріостановлена, чтобы дѣйствительныхъ церковниковъ, присягу принесшихъ по слѣдствію отъ коммиссіи, въ солдаты бы не брали, а отмѣченныхъ, но не отданнныхъ еще, возвратили бы къ церквамъ по прежнему. Кромѣ этихъ подвиговъ, вице-губернаторъ отличился и другими:—вопреки указу, повелѣвавшему наполнить церковные принты и оставить такое же число въ запасѣ, „и послѣднихъ дѣйствительныхъ церковниковъ отъ нѣсколькихъ церквей отнялъ и взялъ въ солдаты, въ томъ числѣ нѣсколько и школьниковъ, которые въ надежду священства въ архіерейской школѣ обучены были и нѣсколько жъ и подъяковъ побралъ“. Затѣмъ исполнительный администраторъ Новгорода вмѣстѣ съ губернской канцеляріей разсудили, что слѣдуетъ считать вторую присягу дѣйствительной только ту, которая была принесена въ 1731 году; присягавшихъ же позже, даже въ началѣ 1732 года, новгородская губернская канцелярія обрекала на солдатчину. Синодъ постарался умѣрить ревность администратора и здѣсь, представляя Сенату, что хотя „въ томъ 1731 году оной пра-сяги“ вся новгородская епархія и не исполнила, „а въ 1732 году въ первой половинѣ года исполнили“, однако этого въ вину ставить нельзя, потому что указъ о присягѣ вышелъ вч> концѣ декабря, стало быть исполнить его въ томъ же году не было физической возможности. Поэтому Синодъ прямо обвиняетъ вице-губернатора Бредихина въ умышленномъ придирательствѣ и пристрастіи, требуя, во избѣжаніе недоразумѣній, точно установить срокъ, послѣ котораго присяга не вмѣняется за истинную и своевременную (срокъ потомъ установленъ въ полгода).
Губернія стала оправдываться и обвинять въ свою очередь духовное начальство. Послѣднее будто бы препятствуетъ разбору, не позволяя брать въ военную службу приведенныхъ къ присягамъ отъ коммиссій, хотя и не опредѣленныхъ въ причтъ, не присылаетъ нужныхъ вѣдомостей. Извѣстіе о взятіи дѣйствительныхъ церковниковъ губернія признавала ложнымъ; взято, правда, 19 человѣкъ таковыхъ, но это число легко наполнить изъ оставшихся безмѣстныхъ церковниковъ
и дѣтей и школьниковъ (193 ч.). Кромѣ того, губернія жаловалась, что въ кандидаты на убылыя мѣста, коихъ велѣно-оставлять по указу, духовныя власти опредѣляютъ годныхъ въ военную службу, тогда какъ, по мнѣнію губернскаго начальства, въ это число должно зачислять лишь негодныхъ въ солдаты, такъ какъ иначе можно почти всѣхъ расписать на убылыя и лрестарѣлыя мѣста и въ кандидаты на будущія вакансіи, къ чему видимо и стремятся епархіальные управители.
Сенату предстояло рѣшить споръ двухъ вѣдомствъ. Была конференція съ Синодомъ, и результатомъ ея явилось сенатское опредѣленіе. Въ вопросѣ о взятіи въ службу присягавшихъ по слѣдствію коммиссіи и не опредѣленныхъ въ причтъ, правительство приняло сторону новгородской губерніи: всѣхъ таковыхъ годныхъ, „за таковое ихъ преступленіе и чтобъ, видя другіе, такъ безстрашно чинить не отваживались“, не обходя никого, брать въ солдаты. Но на счетъ взятія дѣйствительныхъ церковниковъ Синодомъ были представлены такія убѣдительныя данныя, что нельзя было не внять имъ. Не 19 человѣкъ таковыхъ было взято, какъ говорилъ вице-губернаторъ, а цѣлыхъ 200. Сенатъ приказываетъ возвратить тѣхъ изъ нихъ, которые въ полки не отосланы, а на мѣсто отосланныхъ опредѣлить изъ оставшихся за разборомъ въ службу негодныхъ; если и таковыхъ къ удовольствію церквей не хватитъ, то взять и изъ годныхъ въ службу, но присягавшихъ, и то но больше потребнаго на дѣйствительный штатъ числа. Вообще видимо правительство съ большою неохотой дѣлало ограниченія ревностныхъ администраторовъ. Свое распоряженіе о возвращеніи взятыхъ незаконно въ войска оно обставляетъ многочисленными замѣчаніями въ родѣ слѣдующихъ: „если но необходимой нуждѣ безъ нихъ пробыть невозможно“, „если подлинно безъ нихъ при церквахъ обойтись не можно“, если „другихъ на ихъ мѣста опредѣлить будетъ некого“ ').
П. С. 3. X, 7198. Злоупотребленія при разборѣ были неизбѣжны. Люди, завѣдывавшіе этимъ дѣломъ, не упускали случая поживиться на счетъ духовенства иди дать разгулъ своей грубой натурѣ, такъ что множество обидъ приходилось претерпѣть духовенству не только отъ высшихъ властей, но и отъ второстепенныхъ. Въ той же новгородской губерніи, напримѣръ, великолуцкій воевода Чернцовъ съ канцеляристомъ Синцовымъ безжалостно обирали и тиранили служителей церкви. Отъ
Правительственный указъ 28-го сентября между тѣмъ все больше расходился съ жизнью, и все отчетливѣе выступали его внутреннія противорѣчія. Дѣло о разборѣ неприсягавшихъ дѣлало .совершенно невозможнымъ исполненіе другихъ пунктовъ сентябрьскаго опредѣленія. Донесенія изъ многихъ епархіи, какъ мы уже видѣли, показали, что духовное сословіе там'і. не настолько вовсе многочисленно, чтобы выставить изъ своей среды даже такой контингентъ, какой требовался для замѣщенія существующихъ вакансій и для запаса впредь на свободныя мѣста. Предписаніе же взять въ службу всѣхъ годных ь ненрисягавшихъ еще болѣе обострило положеніе дѣлъ. Неприсягавшихъ позволялось оставлять только на дѣйствительныя приходскія должности, не выходя изъ предѣловъ крайней потребности. Сенатское опредѣленіе по поводу новгородской тяжбы подтверждало это. Но число неприсягавших'і. было огромное (гораздо болѣе 5,000). Большинство дѣтей духовенства не были у присягъ, а изъ нижегородской епархіи пріішло извѣстіе, что тамъ лишь 13 человѣкъ въ городѣ Арзамасѣ значатся бывшими у присяги, да и то у одной 1731 года '). Итакъ, если исполнить указъ о разборѣ ненриснжнымъ, то объ отчисленіи вчэ запасъ равнаго составу приходскихъ принтовъ числа людей нечего было и думать. Кромѣ того, вѣдь могло оказаться и оказалось, что неприсягавшіе болѣе достойны быть опредѣленными къ церквамъ, чѣмъ присягавшіе. Поэтому епархіальныя начальства, во вниманіе опять кгь правительственному распоряженію избирать „достойныхъ" кандидатовъ, иногда дѣйстви- 30
30 апрѣля 1737 года новгородская коммиссія о разборѣ доносила Синоду, что по приказанію Чернцова, многіе священнослужители, дьячки и пономари безъ опредѣленія биты плетьми, а за что, про то невѣдомо, да къ тому же еще многіе священно-служители и причетники особливо биты руками канцеляриста Ііотапа Сивцовскаго... Берутъ за сказки съ каждаго попа но 30 и по 50 к., съ дьячка и пономаря ііо 15 и по 20 к., а съ другихъ по 80 и по 100 к. и болѣе, а ежели кто не даетъ, то таковымъ вышепоказанпый канцеляристъ Сивцовскій своими руками деретъ за волосы и бьетъ по щекамъ и топчетъ ногами, яко злодѣевъ, и продолжаетъ многое время волокитами для своихъ бездѣльныхъ корыстныхъ цѣлей и не пишетъ сказокъ, ио недѣлѣ и по двѣ волочитъ, отъ чего уже многіе не токмо священнослужители, діаконы и прочіе церковные причетники и ихъ дѣти, но и сущіе младенцы съ матерями бѣдствуютъ и плачутъ неутѣшно“ (Дѣло 1737 г. Л» 206).
') Дѣло 1736 г. Л» 171.
тельно па свой страхъ отдавали предпочтеніе грамотнымъ, хотя и неприсяжнымъ предъ присяжными безграмотными, отдавая послѣднихъ въ солдаты, а первыхъ опредѣляя въ причтъ (въ Тамбовѣ, въ Москвѣ) ‘). Но свѣтскія власти въ провинціи с'ь трудомъ рѣшались назначать къ церквамъ изъ неприсягавшихъ, несмотря даже на разрѣшеніе правительства уступать „крайней нуждѣ“; очевидно онѣ опасались, какъ бы не привлечь на себя молніи гнѣва сверху. Во Владимірской епархіи, напримѣръ, въ обрѣзъ должны были оставить 54 человѣка неприсяжныхъ. Но воевода Засѣцкій опасался оставить такъ много, по его мнѣнію, и согласился лишь на то, чтобы „у которыхъ церквей значатся оставшіе весьма малолѣтніе и престарѣпые и церковной службы править нынѣ не могутъ, учинить прибавку по одному человѣку къ церкви“. Оставлено было только 18 человѣкъ, а епархія находилась далеко не въ утѣшительномъ положеніи. Изъ Владиміра писали, что „при нѣкоторыхъ, какъ городскихъ, такъ и уѣздныхъ, церквахъ имѣется церковниковъ весьма малое число, а у иныхъ церквей возрастныхъ и въ церковную службу достойныхъ церковниковъ и ихъ дѣтей, кромѣ малолѣтнихъ, никого не имѣется“ *).
Тѣмъ временемъ положеніе становилось критическимъ, если съ такою строгою осмотрительностью остерегаться назначенія неприсягавшихъ. Церковная жизнь прямо тормозилась. Провинціальныя духовныя и свѣтскія начальства, видимо, подобно Владимірскому воеводѣ, находились въ нерѣшительности, которая и понятна, если принять во вниманіе, что еще въ 1735 году неприсягавшимъ былъ закрытъ доступъ въ причтъ, а разрѣшеніе, данное въ сентябрьскомъ указѣ 1736 года, было какъ бы вынужденное и во всякомъ случаѣ не совсѣмъ опредѣленное (тамъ говорилось, что если въ которой епархіи неприсягавшіе явятся всѣ, то оставлять и изъ нихъ, по самой крайней нуждѣ). Гедеонъ Смоленскій вч> февралѣ 1737 г. доносила, Синоду, что по пересмотрѣ 141 церкви его епархіи назначено къ разбору въ солдаты 36 чел., но на умершія и убылыя мѣста еще никого не опредѣлено и опредѣлить не изъ чего, такъ какъ епархія его малолюдная, а почти всѣ церковно-служительскія дѣти у присягъ не
’) Дѣла въ архивѣ Св. Синода 1736 г. № 169 и 177.
-) Дѣло въ архивѣ Св. Синода 1736 г. X“ 165.
были и онъ ихъ назначить не рѣшается. Въ іюнѣ, по его другому доношенію, дѣла оставались въ прежнемъ видѣ: свободныя вакансіи пустовали 1).
Въ Суздалѣ разборъ неприсягавшихъ угрожалъ прямо кризисомъ- „Если, писалъ еп. Аѳанасій, небывшихъ у присягъ церковниковъ и ихъ дѣтей, по силѣ ея императорскаго величества указовъ, отдать всѣхъ въ службу, то въ епархіи моей при церквахъ хотя и по два человѣка опредѣлить дѣйствительныхъ, то въ такое число не достанетъ 520-ти человѣкъ“ 2).
Рязанскій еп. Алексѣй жаловался, что въ его епархіи совсѣмъ нѣтъ достойныхъ кандидатовъ въ причтъ. Церкви не удовольствованы, потому что какъ присягавшихъ, такъ и неприсягавшихъ дѣтей духовенства, „достойныхъ людей и во чтеніи книжномъ искусстныхъ“ и имѣющихъ указный возрастъ, не находится; нашлось, да слишкомъ мало, и ни въ дѣйствительный причтъ, ни впредь на убылыя мѣста назначать некого; „а которыя -хотя по нуждѣ изъ оныхъ церковниковъ къ церквамъ святымъ и назначены—ниже и свыше указанныхъ лѣтъ—и тѣ во чтеніи книжномъ не изъ самаго искусства, а больше явилось малолѣтнихъ и престарѣлыхъ, вдовыхъ, двоеженцовъ и троеженцовъ“. При такихъ условіяхъ было не до различія присяжныхъ отъ неприсяжныхъ; р}ЛѵОводились лишь грамотностью и отдали въ солдаты безграмотныхъ, а хоть мало-мальски грамотныхъ оставили. Высшему духовному правительству, повидимому, это не совсѣмъ понравилось, такъ какъ оно нашло нужнымъ подтвердить, чтобы изъ небывшихъ у присягъ въ Рязани оставляли въ церковномъ причтѣ „только при таковыхъ церквахъ, гдѣ того необходимая нужда востребуетъ, т. е. гдѣ не имѣется дѣйствительныхъ дьячка и пономаря, да и то съ таковымъ усмо-трѣніемъ, буде кромѣ тѣхъ неприсягавшихъ изъ прочихъ, кои у присягъ были, на тѣ мѣста опредѣлить будетъ некого, или достойныхъ не явится“. Синодъ готовъ былъ, въ чувствѣ трепета предъ грознымъ правительствомъ, наполнить церкви скорѣе стариками, чѣмъ неприсягавшими, и поучалъ рязанскаго епископа: „А при которой церкви нѣтъ попа или діакона дѣйствительныхъ, и къ такимъ церквамъ въ дѣй-
’) Дѣло въ архивѣ Св. Синода 1736 г. JV 163.
2) Дѣло въ архивѣ Св. Синода 1736 г. № 164.
ствительную службу распредѣлить... оставленныхъ для пріисканія приздныхъ мѣстъ вдовыхъ и престарѣлыхъ поповъ же и діаконовъ;... а чего изъ таковыхъ на тѣ убылыя мѣста уже недостанетъ, или за негодностью толикаго числа, елико потребно быть надлежитъ, изъ присягавшихъ не взыщется, то опредѣлить изъ неприсягавшихъ церковниковъ. Апрочихъ неприсягавшихъ всѣхъ отдать въ службу, и впредь изъ нихъ ко опредѣленію на убылыя мѣста никого отнюдь не оставлять“ (25 мая 1737 г.) ').
Изъ Костромы извѣщали въ Петербургъ, что тамъ для опредѣленія къ церквамъ нужнаго числа не находится и четвертой доли изъ присягавшихъ. Пока поставлены неприсягавшіе церковники и ихъ дѣти. Но епархіальное начальство было не увѣрено вч> правотѣ своего распоряженія и спрашивало у Синода, можно ли утверждать таковыхъ въ должности 2).
Не одни только низшія степени клира невозможно было замѣстить безъ неприсяжныхъ. Жизнь выдвинула и другой вопросъ-—о посвященіи въ священный санъ безпощадно ка-раемыхл> за „безстрашіе“ мнимыхъ политическихъ преступниковъ. Правительственные указы не говорили ничего о произведеніи влі священно-служитѳли неприсягавшихъ; они позволяли сл. неохотой лишь опредѣлять ихъ церковниками. Синодальныя распоряженія, начиная съ 1735 года, безусловно запрещали такое производство. Мы уже упоминали, что тѣмъ не менѣе нарушенія этого запрещенія случались нерѣдко. Однако, то были сравнительно единичные случаи. Теперь же, съ половины 1737 года, поступаетъ въ Синодъ рядъ ходатайствъ разрѣшить посвященіе неприсягавшпхъ, чтобы не нарушать нормальное теченіе религіозной жизни народа.
Въ іюнѣ 1737 года было получено нѣсколько донесеній изъ епархій, которыя свидѣтельствовали, что разборъ и слѣдствіе о присягахъ все больнѣе затрогиваютъ церковную жизнь. Изъ Суздаля Аѳанасій писалъ, что февральскій указъ 1735 года воспрещаетъ посвященіе неприсягавшихъ въ причтъ, а, по справкѣ, въ его епархіи при 13 церквахъ нѣтъ священниковъ, при 73—діаконовъ, при 139—дьячковъ, при 238—пономарей, а при 5 церквахъ ни поповъ, ни причетниковъ нѣтъ. Нѣкоторыя церкви стоятъ безъ всякаго священно-служенія,
нѣкоторыя „исправляются ■ • съ нуждоюw. Изъ нѣкоторыхъ мѣстъ приходскіе люди писали, что родившія жены лежатъ долгое время безъ молитвъ, многіе люди помираютъ безъ покаянія и безъ причастія. Прихожане просили о произведеніи поповъ, діаконовъ и причетниковъ изъ неприсягавшихъ церковниковъ и дѣтей духовенства. Епископъ, съ своей стороны присовокупилъ, что въ его епархіи „не точіго изъ бывшихъ у присягъ зѣло малое число имѣется, такъ что, по одному дьячку и по одному пономарю къ каждой церкви опредѣлить толикаго числа не имѣется, за тѣмъ, что иные явились въ подозрѣніи, иные грамоты не умѣютъ, и которые умѣютъ—зѣло плохо умѣютъ и надежды учиться нѣтъ, понеже за 30 и за 40 лѣтъ имѣется, за что и за небытіе у присягъ такіе всѣ отданы въ службу. А я, по силѣ ея императорскаго величества запретительныхъ указовъ, въ попа, діакона, во дьячка, пономаря изъ небывшихъ у присягъ производить не смѣю“ ‘).
Веніаминъ коломенскій представлялъ, что „многихъ мѣстъ прихожане и вкладчики... представляютъ, что, кромѣ неприсягавшихъ, другихъ церковниковъ при тѣхъ церквахъ не обрѣтается и за непосвященіемъ къ такимъ церквамъ священниковъ, тѣ церкви стоятъ безъ пѣнія долгое время“. Можно ли посвящать во священный чинъ неприсягавшихъ? * 2).
Совершенно тожественнаго характера съ послѣднимъ было прислано доношеніе отъ псковскаго архіепископа Варлаама.
Св. Синодъ не могъ остаться равнодушнымъ кѣ громко вопіющей нуждѣ епархій. Боясь, однако, сдѣлать малѣйшее послабленіе неприсяжнымъ, онъ на этотъ разъ (6 іюля 1736 года) постановилъ весьма осторожную мѣру. Епархіальнымъ архіереямъ предписано было-: „гдѣ при церквахъ поповъ и діаконовъ не имѣется, на тѣ праздныя мѣста, дабы св. церкви безъ пѣнія и приходскія требы... безъ отправленія не были, производить изъ присягавшихъ дѣйствительныхъ дьячковъ и пономарей, которые у присягъ были, а на тѣ церковническія мѣста опредѣлить за нужду, гдѣ изъ присягавшихъ достойныхъ не сыщется, и изъ неприсягавшихъ, кои за разборомъ остались, только-бъ не болѣе опредѣлен-
') Дѣло въ архивѣ Св. Синода 1736 г. Л? 164.
2j Тамъ же.
наго числа1'. На просьбы неприсяжныхъ посвятить ихъ въ священники или діаконы велѣно откапывать до „генеральнаго о нихъ опредѣленія“. Кромѣ того, самое положеніе ихъ даже на низшихъ ступеняхъ клира было не твердо: какъ только,—гласило синодское постановленіе,-- они будутъ спрошены къ слѣдствію, представлять ихъ въ надлежащія мѣста *). Страхъ предъ правительствомъ, очевидно, былъ сильнѣе голоса интересовъ церкви.
Впрочемъ, чувствуя, что подобное постановленіе слишкомъ мало обезпечиваетъ удовлетвореніе епархіальныхъ требованій, Синодъ (31-го августа) рѣшилъ обратиться къ свѣтской власти за разрѣшеніемъ, дабы ради „крайне благословныхъ винъ, изъ дѣтей священнаго чина и прочаго причта неприсягавшихъ, кои за нынѣшнимъ разборомъ при церквахъ останутся, а по слѣдствіямъ никаковаго противнаго умыслу въ небытіи ихъ у оныхъ присягъ не покажется, по учиненіи имъ наказанія, соблаговолено было-бъ во священный чинъ, кто въ какой будетъ достоинъ, производить невозбранно, а дѣйствительныхъ священно- и церковно-служн-телей оставлять при церквахъ по прежнему“ 2). Но судьба этого представленія не извѣстна.
И болѣе счастливая, чѣмъ Великороссія, Малороссія не избѣжала совершенно послѣдствій слѣдственнаго дѣла о присягахъ. И въ жизнь малороссійскаго духовенства дѣло это внесло свою каплю горечи, служа источникомъ различныхъ недоразумѣній. Здѣсь не было наслѣдственнаго духовнаго сословія: церковные принты наполнялись большею частью людьми, бывшими до поступленія въ него въ подушномъ окладѣ; а всѣ, положенные въ подушный окладъ, къ присягамъ обыкновенно не приводились, такъ что при опредѣленіи таковыхъ къ церквамъ возникалъ вопросъ о приводѣ ихъ къ присягѣ. Затѣмъ въ Малой Россіи было не мало церковниковъ, состоящихъ на дѣйствительной службѣ, но присяги не принесшихъ, равно бывали и дѣти ихъ неприсягавшіе. Всѣ они по указу о разборѣ неприсягавшихъ, должны были понести отвѣтственность за свою вину. Счастье все-таки не покидало малороссіянъ, и они отдѣлались гораздо легче своихъ великороссійскихъ собратіевъ.
*) Тамъ же.
2) Дѣло въ архивѣ Св. Синода 1736 г. Л» 177.
Что касается перваго недоумѣнія, на счетъ желающихъ поступленія въ клиръ изъ подушнаго оклада въ Малороссіи, то оно встрѣтилось скоро. Въ половинѣ 1737 года кіевскій архіепископъ обратился къ Синоду съ доношеніемъ, что онъ не рѣшается посвящать неприсягавшихъ (изъ подушнаго оклада), хотя они имѣютъ аттестаты отъ командировъ и приходовъ. Синодъ представилъ докладъ объ этомъ нт. Кабинетъ, предлагая просто приводить такихъ предъ посвященіемъ къ присягамъ ‘). На этотъ докладъ, однако, Кабинетъ ничего не отвѣтилъ, а 13-го октября изъ Тайной Канцеляріи было объявлено Синоду общее кабинетское постановленіе о неприсягавшихъ малороссіянахъ духовнаго чина. Оно гласило: „небывшихъ у присягъ кіевской, черниговской и переяславской епархій... священно- и церковно-служительскимъ дѣтямъ и церковникамъ... сыскавъ изъ тѣхъ мѣстъ къ губернаторамъ объявить, что за небытіе ихъ у присягъ надлежало имъ по изслѣдованіи .учинить жестокое наказаніе, но но милосердію ея императорскаго величества повелѣвается взять съ нихъ штрафа съ каждаго человѣка по 30 рублей, и по взятьѣ того штрафа, приведчи кч3 присягамъ, кто у которой не былъ, учинить свободныхъ, и о произведеніи изъ нихъ годныхъ въ священный чинъ отдать на разсужденіе вышепомяненньіхъ епархій архіереямъ; такожъ и тѣхъ, которые небывшіе у присягъ во священный чинъ произведены до полученія о непроизведеніи таковыхъ изъ Св. Синода указу, взять штрафъ противъ вышеписаннаго съ каждаго по 30 рублей и по взятьѣ того оставить при ихъ священствѣ“ * 2). Милостивое, сравнительно, отношеніе правительства къ мало-россійскому духовенству вытекало, конечно, не изъ „милосердія ея императорскаго величества“, а изъ чисто политическихъ соображеній. Дѣло въ томъ, что Малороссія въ первой половинѣ XVIII вѣка вообще находилась на привилле-гированномъ положеніи. Связь этой страны съ коренной Россіей была не настолько тѣсна, чтобы государственная власть не опасалась ея разрыва. Близость Польши и вообще западное положеніе страны заставляли правительство съ неусыпнымъ вниманіемъ слѣдить за настроеніемъ малороссійскаго народа; отсюда оно всегда относилось мягче къ нему, чтобы
') Книги всеноддан. докладовъ въ Син. арх. 1737 г. № 44, іюля 1-го.
2) Изъ дѣла 1740 г. Д» 263, стр. 153.
не потерять народныхъ симпатій, давало льготы казачеству и дѣлало всѣ возможныя послабленія. Въ аннинское время политика правительства была совершенно та же, а турецкія и польскія осложненія только еще болѣе закрѣпляли такое политическое направленіе. Потому н къ малороссійскому духовенству, которое было тѣсно связано съ казачествомъ, нельзя было относиться съ такой же безцеремонностью, какъ къ великороссійскому. Вотъ истинный источникъ неожиданнаго „милосердія ея величества“.
Впослѣдствіи (въ 1738 году) въ Малороссіи же возникъ вопросъ о людяхъ духовнаго чина, бывшихъ во время присягъ за границей и заграничныхъ выходцахъ польской и литовской націи, переселившихся въ Россію послѣ 1731 года, какъ духовныхъ, такъ и мірянъ, принявшихъ священный санъ уже въ Россіи. Синодъ докладывалъ объ этомъ Кабинету съ своимъ мнѣніемъ, что русскихъ, бывшихъ заграницей и возвратившихся чрезъ годъ или два послѣ присягъ, слѣдуетъ уволить отъ штрафа, ибо они могли ничего не знать о присягахъ; тѣхъ же, которые возвратились спустя послѣ Присягъ не болѣе полгода, подвергнуть'надлежащему взысканію; съ заграничныхъ выходцевъ штрафа не брать *). Кабинетъ согласился только съ послѣдней частью синодскаго предложенія, а россіянъ неприсягавшихъ неумолимо обрейъ на дѣйствіе указовъ о штрафѣ, объявивъ, что „такихъ отговорокъ въ оправданіе ихъ принять невозможно“ * 2) *).
Б. Титлиновъ.
‘) Книги всепод. докладовъ 1738 г. № 68, авг. 9.
2) П. С. 3. X, 7717. Книги высоч. указовъ 1739 г. Л* 24. *) Окончаніе слѣдуетъ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная акаде-мия — высшее учебное заведение Русской Православной Церкви, готовящее священнослужителей, преподавателей духовных учебных заведений, специалистов в области бо-гословских и церковных наук. Учебные подразделения: академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет иностранных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках компьютеризации Санкт-Пе-тербургской православной духовной академии. В подготовке элек-тронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта — ректор академии епископ Гатчинский Амвросий (Ермаков). Куратор проекта — про-ректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Материалы журнала готовятся в формате pdf, распространяются на DVD-дисках и размещаются на академическом интернет-сайте.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информация об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронных книг для свободной загрузки
