CC BY
44
УДК 101.1:316
И. А. Горьков
РАЦИОНАЛЬНОСТЬ ПРАКТИЧЕСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ И ФИЛОСОФСКОЕ ОБРАЗОВАНИЕ
В рамках социально-философского и культурологического дискурса анализируется ценностно-нормативная специфика феномена рациональности практической деятельности. Определяются функции философского образования в условиях системного кризиса современной цивилизации. Философское образование рассматривается как средство повышения рациональности мышления и практической деятельности.
This article analyses the axiological features of the phenomenon of rationality of acting in the framework of social-philosophical and cultural discourse.
The author identifies the functions of philosophical education in the conditions of system crisis of modern civilization. Philosophical education is considered as a means to increase rationality of thinking and acting.
Ключевые слова: рациональность, философское образование, ценности, системный цивилизационный кризис.
Key words: rationality, philosophical education, values, system civilization crisis.
Понятие рациональности в западной философии традиционно рассматривается в двух взаимодополняющих аспектах: рациональность мышления и рациональность практической деятельности. Каждый из них неизменно связан с проблемой определения рациональности как таковой.
Спектр всевозможных определений и пониманий рациональности довольно широк: от сугубо логических до общемировоззренческих. Интерпретация понятия «рациональность» может быть предельно широкой («разумность» вообще) или узкоспециализированной («локальная» рациональность [3]). Опираясь на традицию в понимании рацио-
Вестник Балтийского федерального университета им. И. Канта. 2012. Вып. 6. С. 23 — 30.
24
нальности, развиваемую в современной отечественной философии такими исследователями, как В. С. Швырев и В. Н. Порус, дополним этот перечень интерпретацией, которую можно обозначить «ценностнонормативной» или «валюативной» [18]. Рациональность здесь понимается прежде всего как ценность или система ценностей, а теоретическая задача состоит в дальнейшей конкретизации ценностного содержания данного понятия. В. Н. Порус пишет: «Если рациональность — это не более чем логическое выведение следствий из посылок, то прагматик всегда найдет именно те посылки ad hoc, какие ему будут нужны для "оправдания" его действий. Так Разум становится всего лишь инструментом для удовлетворения потребностей» [14, с. 419—420].
Если рациональность сама понимается как ценность, то все, что попадает в сферу «оцениваемого», должно быть разделено на рациональное (положительная оценка) и нерациональное (отрицательная оценка). Однако при такой дихотомии вопрос о возможности плюрализма рациональностей оказывается некорректным, что в перспективе приводит к авторитаризму монопольной рациональности по отношению к другим, менее «рациональным». Если же рациональность рассматривается как система ценностей, то данное противоречие снимается за счет отказа от дихотомии в пользу плюрализма уникальных, несводимых друг к другу типов рациональности. Формально-логически понятие рациональности есть результат абстрагирования признака «быть рациональным», а значит, представляет собой некое качество (свойство).
Исходя из вышеуказанного, воспользуемся следующим рабочим определением: рациональность есть свойство теоретической или практической деятельности соответствовать системе ценностей, основанной на приоритете разума.
Устанавливая данное соответствие, мы оцениваем исследуемый объект, следовательно, рациональность в таком контексте представляет собой ценность. Здесь рациональность является ценностью не сама по себе, а лишь будучи соотнесенной с системой ценностей. Ее структура напрямую определяется избранным типом рациональности. Другими словами, рациональность — инструментальная ценность (средство), в то время как финальной ценностью (целью) будет разум. Не касаясь сложного вопроса об атрибутах разума и составляющих разумности, укажем на то, что слово «рациональность» восходит к слову «ratio», т. е. разум, вследствие чего указанные понятия представляются неразделимо связанными.
Итак, принятое понятие рациональности подразумевает плюрализм различных несводимых друг к другу типов рациональности, который, однако, исключает релятивизм, поскольку соотносится с разумом и соответствующей системой ценностей.
Понятия ценности и системы ценностей мы будем использовать в регулятивном социокультурном контексте, не имея в виду ценности материальные, также играющие принципиальную роль в социальных процессах. Здесь ценность может пониматься двояко: как «объективная значимость предметов человеческой деятельности в их соотнесенности с потребностями людей» или «система идеальных интенций (установок
и предпочтений), выступающих как предписания человеческого поведения, взятого в "модальности долженствования"» [11, с. 73]. Не затрагивая непосредственно аксиологическую проблематику, будем рассматривать ценности как регулятивы социальных действий, более-менее общезначимые (в зависимости от социальной среды) ориентиры деятельности и отношения к действительности. Отметим, что понятие ценности выражает положительную значимость объекта для человека.
Рациональность в принятом выше понимании напрямую связана с социальным бытием и представляет наибольший интерес именно в качестве рациональности практической деятельности, так как в область исследования попадает все многообразие социальных связей и отношений, рациональное содержание которых выявляется при реконструкции отдельных социальных актов или системной динамики в целом в зависимости от задач исследования. Таким образом, любая из четырех подсистем общества (организационная, информационная, материально-производственная и социальная), а также любой социальный институт могут быть подвергнуты анализу на предмет их соответствия тому или иному типу рациональности. Под рациональностью практической деятельности мы будем понимать многообразие проявлений одного из типов рациональности в конкретных сферах общественной жизни (экономика, политика, право, образование и др.).
Упомянутая связь рациональности практической деятельности с системой ценностей приводит к вопросу о том, каким именно ценностям должна соответствовать деятельность, чтобы мы могли оценить ее в качестве рациональной. Предпочтителен, на наш взгляд, подход к подобным ценностям с позиции их социальной значимости. Социальная значимость в таком контексте измеряется при помощи соотнесения данных ценностей с фундаментальными характеристиками не конкретных обществ, но социума в целом. Это ценности, обеспечивающие устойчивое функционирование и развитие социума посредством трансляции социального опыта и социального капитала.
Возможные средства трансляции данных фундаментальных социальных ценностей можно сопоставить с различными типами мировоззрения: мифологическим, религиозным, научно-техническим, каждый из которых исторически занимал место центрального регулятора социальной рациональности, однако на современном этапе все они демонстрируют свою недостаточность, несмотря на перманентные попытки их реформации. Эта недостаточность проявляется в информационной закрытости, отсутствии целостного восприятия человека, невозможности диалога друг с другом. Так, если религия и миф строятся на принципиальном отказе от классического рационализма, то научная картина мира его гиперболизирует, исключая из сферы рассмотрения ценностно-нормативную составляющую. Опасность же превалирования каждого из упомянутых типов мировоззрения была неоднократно проиллюстрирована мировой историей. Существует и иной тип мировоззрения, лишенный вышеуказанных недостатков, — философия, который в силу интегральности своего предмета и системности собственной методологии может претендовать на роль центрального типа мировоззрения и быть каналом трансляции рациональной системы ценностей.
25
С периода становления в Античности и по настоящий момент философия как вид мировоззрения с переменным успехом выполняла функцию трансляции социально значимых ценностей. Именно в античном философском мировоззрении нашли отражение базовые ценности, впоследствии составившие содержание классической европейской рациональности. Она (западная рационалистическая традиция [16]) представляет собой идеальный: тип, не встречавшийся в истории в чистом виде, однако основное содержание этой парадигмы берет истоки в Греции в период осевого времени. Отличительной особенностью данного типа рациональности является установка на примат разума. Он здесь выступает как финальная ценность [6, с. 227], которой соответ-26 ствует система инструментальных ценностей: свободомыслие, критичность, рефлексия, толерантность и др. Однако разум может пониматься и как инструментальная ценность по отношению к человеку как ценности финальной. Социальная значимость таких ценностей не меняется со временем [17].
Если, согласно нашему определению, разум — центральный элемент любой рациональности, то разница заключается в понимании сущности разума, его природы, границ применения и критериев разумности. Именно классическая античность рождает идею свободного аналитического разума. Идею, которая продолжает существовать, несмотря на многочисленные попытки ее дискредитации в истории западной культуры. Принципиально важен факт того, что греки первыми поняли — разум есть атрибутивное свойство человека. Эта мысль оказалась исходным пунктом всей философии, в свою очередь, ставшей специализированной деятельностью, в которой нашли свое отражение ценностные основы западной рациональности.
На более позднем этапе развития философия, усложняясь и дифференцируясь, начинает испытывать потребность в особом институте, обеспечивающем воспроизводство усложнившейся философской информации и называемом философским образованием.
Институт философского образования выполняет две главных функции: во-первых, это подготовка новых специалистов в области философии; во-вторых, воспроизводство общественного интеллекта. Первая из них удовлетворяет потребность в поддержании существования самой философии, поскольку отвечает за сохранение и трансляцию специальной информации и профессиональной философской культуры личности. Вторая же является средством передачи базовых ценностей специфического философского типа мировоззрения, принципов мышления и деятельности, которые сформировались в философии на начальном этапе ее становления.
Если одна из вышеуказанных функций (воспроизводство самой философии) философского образования не нуждается в обосновании своей необходимости, то с другой (воспроизводство общественного интеллекта) дело обстоит несколько сложнее. Тому есть несколько причин: во-первых, сомнение в ценности интеллекта как такового в явных и чаще в неявных формах, к которым относятся разнообразные способы деинтеллектуализации общественного сознания и основанные на ней способы социального манипулирования; во-вторых, дискредита-
ция интеллекта в рамках классического рационализма как симптом кризиса проекта Просвещения; в-третьих, сложность в определении атрибутов разума и разумности. Однако если мы понимаем разумность как атрибут человеческой природы, а разум как родовое свойство человека, неразрывно связанное с социальностью, рациональность практической деятельности становится показателем проявленности разума в социальных практиках. Институт философского образования в связи с этим оказывается основным средством устойчивого воспроизводства рациональности мышления и рациональности практической деятельности.
Философское образование является основным модусом существования и развития профессиональной академической философии, берущей свои истоки в античной Греции и воспринявшей ценностные ориентиры классической рациональности. Так, приоритет рефлексии, критической установки, толерантности, самоценности личности представляют собой систему необходимых ориентиров современного человечества в целом, однако в околоинтеллектуальном пространстве сегодняшней культуры обращение к ним превращается лишь в популизм и беспредметную риторику. Функция сохранения данных интеллектуальных ориентиров — прямая задача института философского образования, по меньшей мере потому, что сама проблематика рациональности и постановка вопроса о ее ценностном содержании возможна только в рамках философского дискурса.
Основой философии на протяжении всей истории оставались ее критико-рефлексивные функции, которые становятся наиболее востребованы в кризисные моменты общественного развития. Именно такие исторические моменты проявляют перманентный конфликт индивидуального и социального, выражающийся в ограничении свободы воли и утрате свободы выбора, а также демонстрируют несоответствие существующей парадигмы рациональности запросам общества. Подтверждением актуальности данной проблематики могут, в частности, служить работы следующих авторов: Н. Н. Моисеева, А. П. Назаретяна, В. С. Степина, А. С. Панарина, А. С. Арсеньева, В. Н. Поруса и др. Примечательно, что многие труды, затрагивающие тему кризиса современной цивилизации, так или иначе касаются вопросов рациональности практической деятельности.
Синергетическое понятие «системный кризис» отражает взаимосвязь отдельных кризисных проявлений различного масштаба и указывает на невозможность их пошагового преодоления. Системный кризис современной цивилизации стал результатом углубления и взаимопроникновения отдельных кризисов, диагностированных на протяжении последнего столетия: кризиса культуры, экологического и антропологического. При целостном рассмотрении наибольшую актуальность приобретает тема перспектив, стоящих перед человечеством. При этом разные авторы делают акцент на различных проявлениях системного кризиса. Вот лишь некоторые из них: угроза исчезновения человека как биологического вида в связи с нарушением
27
экологического равновесия [5; 9; 10]; демографический кризис [5]; новый виток кризиса культуры [13].
Несмотря на различные подходы к проблематике системного кризиса сегодняшней цивилизации, большинство исследователей сходится в одном: его преодоление с благоприятным сценарием возможно лишь при условии кардинального пересмотра системы ценностей [1; 4; 7; 9; 10; 12; 13]. Причем определяющая роль отводится ценности разума [10].
Принципиальная антропологическая и гуманистическая модальность философского мировоззрения проявляется в его ценностно-корректирующем и ценностно-созидающем потенциале, в его аксик-реативной функции [9; 10].
Здесь мы возвращаемся к философскому образованию как основной форме воспроизводства этой модальности.
Философское образование в теоретическом и практическом его проявлениях имеет давнюю историю: античные Академия и Ликей, средневековые университеты, Просвещение XVIII в., проект И. Канта и др. Функциональная значимость философии в системе образования заключается в институционализированном распространении ценностей, приобщении людей к духовному наследию человечества, выработке навыков рефлексии, критического осмысления и последовательного рационального мышления. Это позволяет нам и сегодня признавать за философским образованием функцию трансляции культуры свободного мышления, поскольку «обучение свободному, рефлексивному мышлению помогает людям сопротивляться различным формам пропаганды, фанатизма и нетерпимости, так философия учит миру и ответственности, позволяет противостоять вызовам современного мира, особенно в области этики» [15, с. 5].
Выше мы приняли предпосылку о несопоставимости различных типов рациональности в пользу их плюрализма. Очевидно, что тотальный плюрализм является не более плодотворным, чем абсолютный монизм. Избегая оценок в отношении рациональности, мы попадаем в ситуацию постмодернистской «мультипарадигмальности», полного уравнивания множества рациональностей вне зависимости от их содержания. В перспективе такой плюрализм приводит к необходимости допущения даже типов рациональности, противопоставляющих себя подобной толерантности и исключающих данный плюрализм. Поскольку было бы неправомерным предлагать идею всеобщей рациональности, укажем главные требования, которым должен соответствовать тот или иной тип рациональности в условиях современной цивилизации:
1. Ориентация на разум как на неотъемлемое свойство человека, как ценность-средство по отношению к ценности-цели — самому человеку.
2. Основанная на приоритете разума система инструментальных ценностей второго порядка. Сюда относятся ценности критичности, рефлексивности, логичности, толерантности, гуманизма и др.
3. Открытость и целостность. Это требование предполагает включение в рациональность определенной «иррациональной» (или внера-
циональной) компоненты и признание невозможности полной формализации мышления и практической деятельности.
Соответствие приведенным требованиям есть свидетельство социальной адекватности того или иного типа рациональности. Получая реализацию в практической деятельности (сфера управления [2], образования и др.), такой тип может содействовать эффективным действиям по преодолению системного цивилизационного кризиса, не претендуя на роль монопольной парадигмы.
Симптомы современной цивилизации: экспоненциальный рост информации и, как следствие, «клиповое сознание», глобализация, оборачивающаяся глобальной культурной стандартизацией, развитие технологий манипулирования сознанием, столкновение цивилизаций (проблемы «Восток — Запад» и «Север — Юг») и множество других кризисных явлений, ставящих под вопрос возможность существования человека как биологического вида (по меньшей мере, в его классическом понимании). Философское образование и транслируемые посредством него ориентиры рациональности представляются эффективным инструментом возможного снижения негативных последствий данных явлений [8]. Например, институт философского образования служит каналом воспроизводства критериев отбора информации, что в перспективе может помочь человеку ориентироваться в ситуации гиперинформатизации; ценность толерантности, примененная в качестве императива, становится необходимым условием избавления от религиозного фанатизма и ксенофобии и т. д.
Таким образом, вопрос о рациональности практической деятельности связан с вопросом о философском образовании, создающем условия для постановки и разрешения первого. Более того, институт философского образования — средство воспроизводства и развития ценностей-критериев, в соответствии с которыми выполняется оценка социальных явлений на предмет их рациональности или нерациональности.
Возрастание роли философского образования, главного средства воспроизводства ценностей классической европейской мировоззренческой парадигмы, становится путем к преодолению постмодернистского кризиса мультипарадигмальности рациональностей (полного равноправия всевозможных типов рациональности вне зависимости от их содержания) и аномии через аксикреацию на уровне финальных и инструментальных ценностей. Сама же философия по причине своего системно-интегративного характера оказывается инструментом подобного переосмысления.
Итак, если проблематика современного цивилизационного кризиса связана с проблематикой рациональности, то, чтобы справиться с ним, нужно осмысление основных составляющих классического европейского типа рациональности, которые в своем содержании выступают инструментальными ценностями по отношению к финальным, т. е. необходимым для воспроизводства социального организма. Если воспроизводство этих инструментальных ценностей является прерогативой и сущностью философии, то институт философского образования — тре-
буемый канал их трансляции. Философское образование представляет собой средство для возможного разрешения кризиса рациональности
и, как следствие, повышения рациональности практической деятельности.
Список литературы
1. Бохеньский Ю. М. Духовная ситуация времени // Вопросы философии.
1993. № 5. С. 94-98.
2. Диев В. С. Управление. Философия. Общество / / Вопросы философии. 2010. № 8. С. 35-41.
3. Ивин А. А. Рациональность / / Философия : энцикл. слов. / под ред. А. А. Ивина. М., 2004. С. 719.
4. Каган М. С. Философская теория ценности. СПб., 1997.
5. Капица С. П., Курдюмов С. П., Малинецкий Г. Г. Синергетика и прогнозы будущего. Изд. 3-е. М., 2003.
6. Кармин А. С. Культурология. М., 2000.
7. Киселев Г. С. «Кризис нашего времени» как проблема человека // Вопросы философии. 1999. № 1. С. 40—52.
8. Миронов В. В. Проблема образования в современном мире и философия // Отечественные записки. 2002. № 2. С. 30 — 35.
9. Моисеев Н. Н. Быть или не быть человечеству? М., 1999.
10. Моисеев Н. Н. Современный антропогенез и цивилизационные разломы. Эколого-политологический анализ // Вопросы философии. 1995. № 1. С. 3 — 30.
11. Момджян К. Х. Введение в социальную философию М., 1997.
12. Назаретян А. П. Цивилизационные кризисы в контексте Универсальной истории. Синергетика — психология — прогнозирование. М., 2004.
13. Порус В. Н. Обжить катастрофу. Своевременные размышления о духовной культуре России // Порус В. Н. У края культуры (философские очерки). М., 2008. С. 408—433.
14. Порус В. Н. Рациональность. Наука. Культура. М., 2002.
15. Труфанова Е. О. Преподавание философии в мире (обзор исследования ЮНЕСКО «Философия. Школа свободы») // Вопросы философии. 2008. № 10. С. 3—19.
16. Серль Дж. Рациональность и реализм: что поставлено на карту? // Путь.
1994. № 6. С. 192 — 217.
17. Смирнов П. И. Фундаментальные ценности общества: универсальная типология URL: http://credonew.ru/content/view/1029/65 (дата обращения:
07.04.2012).
18. Швырев В. С. Рациональность как ценность культуры. Традиция и современность. М., 2003.
Об авторе
Игорь Александрович Горьков — ассист., Балтийский федеральный университет им. И. Канта, Калининград.
E-mail: [email protected]
About author
Igor Gorkov, Assistant lecturer, I. Kant Baltic Federal University, Kaliningrad.
E-mail: [email protected]
