CC BY
60
УДК 811.11:81
Т.В. Дроздова, ассистент, (4872) 44-30-22,
tanyazelenskaya@mail.ru (Россия, Тула, ТГПУ им. Л.Н. Толстого)
РАССОГЛАССОВАННОСТЬ КОДОВО-ПРОЦЕДУРНЫХ ПРОГРАММ КОММУНИКАНТОВ КАК ОСНОВА КОГНИТИВНОГО ДИССОНАНСА
Посвящена рассмотрению явления когнитивного диссонанса в процессе речевого взаимодействия. Одним из факторов возникновения данного феномена является рассогласованность кодово-процедурных программ коммуникантов. В этом случае когнитивный диссонанс обусловлен как некорректным выбором и интерпретацией единиц языкового кода, так и некорректном выбором самого языкового кода.
Ключевые слова: речевое взаимодействие, когнитивный диссонанс, языковой код, языковая личность, понимание, интерпретация.
Согласно теории когнитивного диссонанса, в рамках которой в последнее время проводятся активные разыскания исследователей, смежных с языковедческой наукой областей, считается, что существует комплекс знаний об объектах и людях, названный когнитивной системой, которая может быть разной степени сложности, согласованности и взаимосвязанности [10].
Когнитивный диссонанс понимается как любое несоответствие между когнициями, т.е. между знаниями, мнениями или убеждениями, относящимися к окружению либо поведению людей. Появление диссонанса, дискомфортного в психологическом отношении, заставляет человека осуществить попытку нейтрализовать его и добиться консонанса
- соответствия когниций, в первую очередь на уровне речевой коммуникации [2; 10].
Именно этим фактом обусловлено обращение к данной проблеме с точки зрения ее реализации в языковедческой науке. Когнитивный диссонанс представляет собой универсальную категорию речевого взаимодействия, содержательной сущностью которой является несоответствие между когнициями коммуникантов, находящее свою репрезентацию на уровне языкового выражения. В этом смысле когнитивный диссонанс может рассматриваться как когнитивнокоммуникативная категория.
В базисной модели речевой коммуникации, разработанной Р. Якобсоном, одним из важнейших составляющих элементов является код сообщения [11]. Относительно естественного языка, выступающего в качестве универсальной системы коммуникации, код рассматривается как система языковых знаков. В данном аспекте языковой код представляет собой множество общепринятых в определенном коллективе устойчивых, одновременно присутствующих в сознании носителей языка соответствий
между понятиями и акустическими образами и правил их соединения, которые позволяют производить операции комбинирования языковых элементов [8].
Язык способен выступать в качестве кода благодаря своему когнитивно-аккумулятивному свойству. Когнитивно-аккумулятивное
свойство языка - это «отражение, фиксация и сохранение в языковых единицах информации о постигнутой человеком действительности» [3, с. 7].
Принимая во внимание данное свойство, языковая единица, слово может рассматриваться в качестве накопителя информации. Таким образом, «знать слово» означает владеть накопленной им информацией. Исходя из этого, процесс речевого взаимодействия представляет собой реализацию и функционирование знаков и правил, закрепленных в определенном языке, соответственно его структуре, в рамках которой они приобретают свою значимость и могут осуществлять коммуникативную функцию.
Процесс кодирования сообщения при помощи языка является сложным многочленным поэтапным действием, которое реализуется в двух противостоящих динамических звеньях - предметноизобразительном (внутренняя речь) и речедвигательном (экспрессивная речь) кодах [4]. Отправитель сообщения на этапе внутреннего программирования высказывания (внутренней речи) осуществляет посредством универсальной операции отбора процесс кодирования по следующему алгоритму: производит операции по семантической селекции слов из лексического хранилища, которым владеют оба - и он, и его адресат, их комбинации и контекстной композиции (семантический уровень), осуществляет грамматическое конструирование, составляя предложения и высказывания, пользуясь словарным фондом, снабжаемым посредством кода (грамматический уровень). Затем на этапе реального осуществления звучания речи организует его акустико-артикуляционную форму (фонетический уровень). Отправителю сообщения при этом необходимо ориентироваться на получателя и учитывать наличие у последнего некоего объема знаний, общих с говорящим, которые не выражены в сообщении и домысливаются адресатом [4; 7].
Р. Якобсон отмечает, что получателю при произнесении словесного сообщения необходимо выбирать одну из этих «заранее известных возможностей», отправителю же полагается сделать соответствующий выбор из того же самого вокабуляра «уже предусмотренных и предвиденных возможностей» [12, с. 30].
Передача и получение информации, закодированной языковыми средствами, происходит в процессе речевой деятельности, видимой как специфический вид обработки информации - в данном случае языковой. Рассматривая этот процесс как когнитивный, необходимо учитывать
ментальные состояния говорящего и слушающего, его языковые и неязыковые знания, когнитивную подоплеку речевого поведения людей, а также различные формы его проявления [6, с. 166].
Обращаясь к концепции трехуровневой организации языковой личности Ю.Н. Караулова [5], возможно заключить, что актуализация языкового кода реализуется в плоскости вербально-семантического уровня. На данном уровне используется ближайший неконнотированный контекст внешней формы, что обеспечивает нормальное владение языком на уровне речевой личности, реализующей себя в определенном наборе сфер общения, необходимом для ее существования в данной социокультурной среде.
Коммуниканты, находясь в непрерывном, взаимосвязанном и взаимообусловленном процессе кодирования и декодирования информации, могут совершать ошибки, приводящие к реализации когнитивного диссонанса на различных уровнях использования языкового кода - лексико-семантическом, грамматическом и фонетическом.
Обратимся к конкретному текстовому материалу.
Another thing I said to Caliban the other day - we were listening to jazz - I said, don’t you dig this? And he said, in the garden. I said he was so square he was hardly credible. Oh, that, he said.
(J. Fowles. The Collector)
Как было указано выше, когнитивно-аккумулятивное свойство языка реализуется в том, что информация, накопленная словом, отражает сознание определенной языковой общности. Значения слов в системе языка соотносимы с определенными когнитивными контекстами -когнитивными структурами, или блоками знания, которые стоят за этими значениями и обеспечивают понимание. В представленном эпизоде речевого взаимодействия говорящий реализует языковую единицу dig в значении to enjoy, appreciate or understand [13, с. 322]. Слушающий, не зная одного из значений данной языковой единицы, интерпретирует сообщение, используя основное значение: to use one 's hands, a spade, a machine, etc.; to break up and move earth, etc. [Ibid.]. Иными словами, адресат оказывается неспособным адекватно интерпретировать языковую единицу dig, таким образом, необходимая, значимая для понимания высказывания информация не может быть извлечена. В данном случае когнитивный диссонанс обусловлен ошибкой декодирования поступающей информации на лексическом уровне. Говорящий, употребляя языковую единицу dig в определенном значении, не учитывает одного из лингвистических параметров, способного привести к диссонансу - разницу в структуре и объеме языкового кода участников процесса речевого взаимодействия. Таким образом, когнитивный диссонанс возникает как результат несоответствия уровня знания языковых знаковых форм для реализации определенных значений
говорящим и слушающим. Необходимо отметить, что в рассматриваемом примере также нарушается один из постулатов успешного коммуникативного поведения - постулат осмысленности кода. Исследователи отмечают, что в самом общем виде постулат осмысленности кода требует обеспечения возможности использования языковых единиц в сходном для адресанта и адресата смысле [9]. В данном случае говорящим это требование не соблюдается, тем самым он провоцирует возникновение когнитивного диссонанса.
Особой характеристикой ситуации когнитивного диссонанса является наличие в речи показателей, сигнализирующих о том, что коммуникант находится под влиянием этого феномена. Данные показатели могут быть названы маркерами когнитивного диссонанса.
В приведенном выше примере слушающий, находясь в состоянии когнитивного диссонанса в результате невозможности вывести адекватное значение, отвечает невпопад, что подтверждается следующей негативно оценивающей репликой говорящего: I said he was so square he was hardly credible. Согласно словарной дефиниции - square (dated informal derogatory) - out of touch with new ideas, styles, etc; old-fashioned, conventional [13, c. 1154], трактуется как единица, обладающая негативной коннотацией с оттенком уничижительности. Наличие в речи говорящего инвективной лексики, которая трактуется как формальный признак, или маркер когнитивного диссонанса, еще раз свидетельствует о реализации когнитивного диссонанса.
Следует подчеркнуть, что, в указанном выше примере когнитивный диссонанс возникает между коммуникантами, владеющими единым языковым кодом в равной степени, т.е. кодировка сообщений осуществляется посредством родного для обоих коммуникантов языка.
Вместе с тем, речевое взаимодействие может протекать между коммуникантами, владеющими языковым кодом на разных условиях, как, например, в случае процесса речевого общения между комуникантом, владеющим соответствующим языковым кодом в должной мере, и коммуникантом, вынужденным прибегать к данном коду.
Рассмотрим следующий пример.
‘Constance, it’s me, Victoria - ’
‘No here. No here.’
From behind the tall door, a figure emerged. A lilliputian maid, Filipino, dressed in a neat grey uniform. She stared in apparent astonishment, as if she had expected someone else. Then she barred my way with an anxious ferocity. ‘No here,’ she said again, shaking her head from side to side. ‘Miss Shawcross -gone away - all closed up - no visitors.’
She gave me a tiny push.
‘No, look, please - wait,’ I began. ‘I just want to ask - when did Constance leave? Where can I reach her?’
‘No number. No address. No visitors.’ Another tiny push. ‘All closed up now. Closed for the ... for the summer.’
‘Then, may I just leave a note? Please? It won't take a moment. Look, if you’d just let me in. Constance is my godmother. It’s urgent I see her - ’
At the word ‘godmother’, clearly misunderstood, the maid’s tiny features became very fierce.
‘No children here. Never any children here - ’
(T. Parsons. The Family Way) В приведенном примере участники речевого взаимодействия изначально сосуществуют в «неравных условиях», так как говорящий является носителем языка, т.е. владеет языковым кодом в полной мере, а слушающий, не являясь носителем языка, вынужден прибегать к данному коду. Отправитель сообщения, Виктория, пытается реализовать свое коммуникативное намерение и получить адекватную информацию о своей крестной. Получатель сообщения, служанка-филиппинка, не идентифицирует языковую единицу godmother, которая использована при построении высказывания и необходима для адекватного понимания коммуникативной интенции адресанта. Очевидно, что в данном случае произнесение отправителем сообщения не имеет смысла: получатель сообщения не реагирует на него, хотя и обнаруживает его на уровне прямого восприятия (физическом и нейрофизиологическом). Восприятие информации получателем на когнитивном уровне не имеет места, так как в его когнитивной системе отсутствует ментальная репрезентация данного объекта - единицы godmother. Таким образом, отправитель сообщения провоцирует состояние когнитивного диссонанса получателя. В свою очередь, получатель сообщения, пытаясь воспринять передаваемое сообщение и соотнести поступающую информацию с имеющейся структурой знания, заменяет отсутствующую в его лингво-когнитивной системе языковую единицу godmother на единицу mother, которая соответствует его языковой картине мира.
Явление когнитивного диссонанса на грамматическом уровне актуализируется вследствие несоответствия знаний коммуникантов о парадигматике и синтагматике языка, неудачной грамматической организации высказывания или использовании варианта, нарушающего грамматические нормы.
Проиллюстрируем данное положение.
M. How vile!
C. You had to think very careful about what you said.
M. Carefully.
C. I mean carefully.
(J. Fowles. The Collector) Очевидно, что в приведенном примере один из собеседников нарушает грамматические нормы языка - употребляет неверную форму
наречия very careful вместо carefully. Данная грамматическая ошибка свидетельствует о недостаточной языковой компетенции говорящего. В этом случае, возможно говорить о нарушении коммуникантом правила легальности кода [9], что является следствием невысокого уровня владения языковым кодом. Необходимо принимать во внимание различные социальные характеристики коммуникантов, так как участники речевого взаимодействия принадлежат к разным социальным группам. Данная социальная дифференциация обусловливает ситуацию, в которой коммуниканты ощущают несогласованность своих систем знаний о языке и его грамматикализации в речи. В рассматриваемом примере имеет место столкновение двух диссонантных элементов в сознании как получателя сообщения, так и отправителя - их языковых знаний и воспринимаемой речи.
Отметим также, что для функциональной реализации речевого акта необходимым условием является использование его участниками общего кода. Указанное требование не всегда соблюдается участниками речевого взаимодействия. В данном случае речь идет о смешении или переключении языковых кодов. Под переключением кодов понимается попеременное использование в речи двух языков, которое может реализовываться на различных языковых уровнях: слова, словосочетания, предложения и т.д.
Рассмотрим возникновение когнитивного диссонанса на примере следующего эпизода, в котором один из коммуникантов в процессе речевого взаимодействия переключается с одного языкового кода на языковой код собеседника.
‘What happened there? Something happened there,’ Fran Jacob said. He stood looking back across the grass towards the trees and the two greyhounds who were just emerging from the undergrowth.
‘In those woods?’ I hesitated. ‘Nothing. There was accident there once, I think. But that was ages and ages ago. No one talks about it.’
‘It's there now.' Franz-Jacob was still trembling. ‘I could feel it. Ich konnte es riechen. ’
‘What? What? I don’t understand. What did you say?’
‘I said I could smell it.’ He looked at me with his wide dark European eyes. ‘I could smell this.’
(S. Beauman. Dark Angel) Участниками данного эпизода речевого взаимодействия являются немецкий мальчик-подросткок и его сверстница девушка-англичанка, т.е. диалог развертывается между носителями разных языковых кодов. Отметим также, что один из коммуникантов является билингвом. В данном случае переключение кода на определенном сегменте беседы реализуется на уровне предложения и вербализуется следующим образом: Ich konnte es riechen. Поскольку второй собеседник не владеет кодом
иноязычного включения, то возникает сбой в процессе дешифровки высказывания получателем сообщения. Вследствие невозможности декодировать сообщение адресат не воспринимает данный сегмент беседы, что вызывает непонимание сказанного. Прямая констатация адресатом непонимания демонстрируется в вопросительном слове What?, эксплицитной реплике, констатирующей непонимание I don't understand, а также в уточняющем вопросе-переспросе What did you say?. Все вышеперечисленные сигналы, являясь маркерами когнитивного диссонанса, дают основание заключить, что в данном случае реализуется когнитивный диссонанс.Таким образом, нарушая принцип единообразия кода [9], говорящий провоцирует когнитивный диссонанс.
Как известно, вместе с термином «код» употребляется термин «субкод», который обозначает определенную разновидность, некую подсистему общего кода, являющегося коммуникативным средством меньшего объема, более узкой сферы использования и меньшего набора функций, чем код. В терминологии И.В. Арнольд, данное понятие именуется подъязыком, который, являясь системой более низкого уровня по отношению к естественному языку [1, с. 39], создается отдельными группами людей, обособленными на основе их социальной, территориальной или профессиональной принадлежности, а также группами, объединенными возрастом или общностью интересов.
Использование в речевом взаимодействии подъязыков или их элементов, которые не входят в пресуппозициональный фонд получателя сообщения, приводит к возникновению диссонантых ситуаций.
Приведем эпизод речевого взаимодействия, разворачивающийся на вечеринке, большинство участников которой принадлежит к профессиональной группе медицинских работников - врачей и медицинских сестер.
‘Everybody’s so smart,’ he said, and it made her laugh.
‘Is that what you think? I thought this lot were just good at passing exams.’ ‘No, they’re really smart. Got to be smart to be a doctor, haven’t you? I don’t understand what they’re talking about half the time. All these medical terms. Someone was talking about a patient who was PFO.’
Megan smiled. ‘That just means, Pissed - Fell Over,’ she said.
He frowned. ‘It does?’
She nodded, and let him into the secret language of medical students. Raising her voice above the bad music, while he tilted his handsome head towards her, Megan told him about ash cash (money paid to a doctor for signing cremation forms), house red (blood), FLKs (funny-looking kids), GLMs (good-looking mums) and the great fallback diagnosis, GOK (God only knows) - all the mocking slang that protected them from the sheer naked horror of their jobs.
(T. Parsons. The Family Way)
Очевидно, что один из участников вечеринки не принадлежит к вышеуказанной профессиональной группе, следовательно, не владеет социолектом группы. В результате этого он не в состоянии адекватно воспринять профессиональные жаргонизмы, призванные обслуживать коммуникативные потребности данной социально ограниченной группы людей, например, такие, как: ash cash - деньги, получаемые врачом за согласие родственников кремировать умершего, FLKs (funny-looking kids)
- забавные малыши, GLMs (good-looking mums) - симпатичные мамочки, GOK (God only knows) - одному Богу известно - о невозможности поставить диагноз и др.
В данном случае имеет место пренебрежение принципом надежности кода, которое обеспечивается соблюдением правила понятности: чтобы используемый код был надежным, он должен быть одинаково понятным участникам общения [9]. Очевидно, что адресат не в состоянии декодировать сообщение вследствие когнитивного диссонанса, который возникает на основе несогласованности кодов коммуникантов. Когнитивный диссонанс маркируется адресатом констатацией непонимания, вербализируемого в следующем высказывании: I don't understand what they 're talking about half the time.
Наряду с перечисленными выше случаями диссонантные ситуации могут возникать вследствие нарушения принципов достаточности кода (правило баланса) и ситуативности кода (правило закрепленности) с точки зрения специфики стилистического кодирования.
Рассмотрим пример реализации когнитивного диссонанса вследствие несоблюдения правила баланса. Данное правило предполагает достаточность кода при условии соответствия языковых средств теме сообщения, отсутствии лишних языковых средств и реализации необходимых [9].
That evening I gave her a sheet and told her to write.
‘I am safe and not in danger,’ I said.
She wrote it, saying, ‘That’s filthy English, but never mind.’
(J. Fowles. The Collector)
В рассматриваемом материале в пределах речевого контекста наблюдается речевая избыточность, котораяналексико-семантическом уровне проявляется в употреблении большего количества слов, чем требуется для выражения мысли. Речь идет о форме плеоназма -употребления в речи близких по смыслу и потому логически излишних слов. Проанализировав высказывание отправителя I am safe and not in danger с точки зрения его лексического наполнения, мы видим, что в данном сообщении наблюдается лишняя фразема not to be in danger. Согласно словарной дефиниции, языковая единица safe означает protected from danger and harm, secure [13, c. 1035], но высказывание уже содержит вышеуказанную языковую единицу.
Данное сообщение провоцирует когнитивный диссонанс вследствие несогласованности в сознании адресата двух базовых элементов: передаваемой информации и ее языкового выражения. Налицо явление семантической (смысловой) или синонимической конденсации -тот же смысл передается разными языковыми знаками. В ряде случаев данный феномен может рассматриваться как особый стилистический прием. В приведенном выше случае в нем нет необходимости. Контекст ситуации позволяет заключить, что выбранный кодовый элемент не устраивает получателя информации - это находит выражение в незапланированной негативной эмоциональной реакции: That's filthy English, but never mind. Реализуемая в данном сообщении негативно окрашенная лексика свидетельствует о том, что собеседник оценивает выбор языковой единицы отправителем сообщения как неприемлемый. В то же время лексика такого рода маркирует наличие когнитивного диссонанса.
Рассматривая реализацию когнитивного диссонанса вследствие несоблюдения принципа ситуативности кода, следует уточнить, что данный принцип обеспечивается реализацией правила закрепленности, которое формулируется следующим образом: чтобы используемый код был ситуативным, в каждой конкретной речевой ситуации необходимо использовать только те языковые средства, которые за ней закреплены и с помощью которых возможно достижение целей, поставленных перед собой коммуникантами [9].
Обратимся к материалу.
I cooked her meals and all that. We didn’t say anything, it was nice. The kettle boiling and her there. Of course I kept a sharp eye on her. When it was made, I said, shall I be mother?
‘That’s a horrid expression.’
What’s wrong with it?
’It’s like those wild duck. It’s suburban, it’s stale, it’s dead, it’s... oh, everything square that ever was. You know?’
I think you’d better be mother, I said.
(J. Fowles. The Collector)
В данном эпизоде речевого взаимодействия отправитель кодирует сообщение посредством клише: Shall I be mother? - (British, Australian, humorous) something that you say in order to ask whether you should serve food or drink to someone. Причиной реализации когнитивного диссонанса служит клишированное высказывание отправителя сообщения. С точки зрения когнитивной лингвистики, речь идет о языковых стереотипах, трактующихся в лингвистических и социальнопсихологических концепциях как форма обработки информации и состояния знаний.
В рассматриваемом примере адресат не удовлетворен выбором способа кодификации сообщения, хотя и декодирует его. Данный отрезок сообщения провоцирует возникновение когнитивного диссонанса, так как не соответствует языковым стереотипам адресата. Маркером наличия когнитивного диссонанса является реакция адресата на оформление высказывания, что вербализуется в репликах, содержащих негативно оценивающую лексику: That’s a horrid expression; it’s suburban, it’s stale, it’s dead.
Таким образом, возможно заключить, что когнитивный диссонанс на вербально-семантическом уровне языковой личности обусловливается рассогласованностью кодово-процедурных программ коммуникантов. Иными словами, нарушения кодовых языковых соответствий являются одним из факторов, провоцирующих явление когнитивного диссонанса. В процессе речевого взаимодействия данные нарушения находят свое выражение вследствие как некорректного выбора и интерпретации единиц языкового кода, так и некорректного выбора самого языкового кода.
Список литературы
1. АрнольдИ.В. Стилистика. Современный английский язык. М.: Флинта, 2002. 384 с.
2. Аронсон Э. Теория диссонанса: прогресс и проблемы //
Современная зарубежная социальная психология. М.: Издательство МГУ, 1984. С.111- 126.
3. Верещагин Е.М., Костомаров В.Г. Лингвострановедческая теория слова. М.: Русскийязык, 1980. 320 с.
4. Жинкин Н.И. О кодовых переходах во внутренней речи // Язык -речь - творчество. М.: Лабиринт, 1998. С. 146-162.
5. Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М.: Наука, 1987. 264 с.
6. КубряковаЕ.С. Части речи с когнитивной точки зрения. М.: ИнститутязыкознанияРАН, 1997. 327 с.
7. Леонтьев A.A. Основы психолингвистики. М.: Смысл, 1999.
287 с.
8. Смирнова М.Н. Коммуникативные неудачи в неофициальном диалоге: на материале английского языка: дис. ... канд. филол. наук. М., 2003. 165 с.
9. Муравьева Н. В. Язык конфликта. М., 2002. 264 с.
10. Фестингер Л. Введение в теорию когнитивного диссонанса // Современная зарубежная социальная психология. М.: Издательство МГУ,
1984. С. 97-110.
11. Якобсон P.O. Речевая коммуникация: язык в отношении к другим системам коммуникации // Избранные работы: сб. науч. тр. М.,
1985. С. 306-330.
12. Якобсон P.O. Язык и бессознательное. М.: Гнозис, 1996. 248 с.
13. Oxford Advanced Learner’s Dictionary. Oxford: University Press, 1998. 1428 p.
T.V. Drozdova
The discordance in the code-procedural programs of the interlocutors as the basis of cognitive dissonance
The article is devoted to cognitive dissonance phenomenon in the process speech interaction. One of the factors which can cause cognitive dissonance is the discordance in the code-procedural programs of the interlocutors. In this case cognitive dissonance is due to either the incorrect choice of a language code unit and its inadequate interpretation or the incorrect choice of a language code.
Получено 25.02.2011 г.
УДК 801
Н.Л. Лаврова, соискатель, (8)9175049748, brink-1@yandex.ru (Россия, Москва, РГГУ)
МОТИВНЫЙ КОМПЛЕКС НАРЦИССА: ОТ МИФА К СЮЖЕТУ
Рассматриваются полносюжетные проявления комплексного мифогенного мотива Нарцисса в мировой литературе.
Ключевые слова: миф о Нарциссе, сюжет о Нарциссе, Овидий, «божественный нарциссизм», Павсаний, Сумароков, Уайльд.
Миф о Нарциссе - один из наиболее известных мифов в мировой культуре, к которому обращались многие авторы. Этот этиологический миф мотивирует происхождение распространенного в Греции цветка, быстро расцветающего и увядающего. «Название этого цветка было заимствовано из немецкого, где “Narzisse” через латинское “narcissus” восходит к греческому “narkissos” - “коченеть, застывать”» [1]. Вероятно, Нарцисс - древнее растительное божество умирающей и воскресающей природы. Этот цветок упоминается в мифе о похищении Персефоны, которая собирала нарциссы, когда колесница Аида вырвалась из-под земли и увезла ее в подземное царство. Нарцисс использовали в обрядах, посвященных Деметре; его возлагали на умерших, он изображался на надгробиях, так как смерть, в представлении древних, есть лишь сон (греческое название этого цветка имеет общий корень со словом «нарк-оз»
- «нечувствительность», «онемение», «оцепенение») [2]. Нарцисс означает окоченение, омертвение, смерть в молодости, но в то же время воскресение из мертвых, плодородие.
Возникновение мифа связано с характерной для первобытного магического мышления боязнью человека увидеть свое отражение. В период мифопоэтического мышления считалось, что душа человека
