CC BY
27
Ведущие ученые научной школы организуют курсы повышения педагогического мастерства для творчески работающих педагогов.
В процессе обучения происходит их знакомство с новейшими теоретико-методологическими подходами и научно-методическими разработками. Для педагогов экспериментальных школ - это площадка, где они могут представить свой позитивный опыт. Широко развито олимпиадное движение, охватывающее школьников и студентов как Н. Новгорода, так и области. Нижегородская научная школа экологического образования активно сотрудничает с экологами Н. Новгорода, Москвы, Санкт-Петербурга, Поволжья, Урала, Европейского Юга России, с зарубежными учеными.
В качестве итогов деятельности научной школы можно рассматривать три успешно защищенные и две подготовленные докторские диссертации, свыше 30 кандидатских
диссертаций, 12 монографических изданий, более 50 учебных пособий, 10 учебников, изданных в центральных издательствах.
Основательность и масштабы научноисследовательской деятельности нижегородской научной школы экологического образования позволяют говорить о перспективности и востребованности результатов ее работы.
NIKOLINA V., VINOKUROVA N, KAMERILOVA G, KARTAVYKH M, DEMIDOVA N. NIZHNY NOVGOROD SCIENTIFIC SCHOOL OF CONTINUOUS ECOLOGICAL EDUCATION
The article considers the historical stages of the development, activity trends, functions and problems of study of the scientific school of ecological education formed at Nizhny Novgorod State Pedagogical University.
Keywords: scientific school, ecological education, continuous ecological education, ecological culture.
A.А. КУЗНЕЦОВ, профессор «РассаднИК
B.П. САПОН, профессор уЧИТеЛЬСКОй НИВЫ»
Статья рассказывает о жизни Нижегородского педагогического института в первые десятилетия его существования. Приводятся новые факты, свидетельствующие об активном развитии образовательных и исследовательских процессов в вузе -независимо от политических и идеологических потрясений.
Ключевые слова: Нижегородский государственный педагогический институт, преподавательская и научно-исследовательская деятельность, реформы высшего образования.
Сто лет назад, 22 апреля 1911 г., Министерство народного просвещения Российской империи направило распоряжение попечителю Московского учебного округа учредить учительский институт в Нижнем Новгороде [1, л. 1]. Учебные занятия в институте и городском училище при нем начались 4 октября 1911 г., хотя официальное открытие нового учебного заведения назначили на 17 октября. По этому торжественному случаю руководство института получило телеграммы от деятелей народного образования из других городов. Одна из телеграмм гласила: «Рассаднику учительской нивы добрых всходов на многие лета » [2]. В начале своей деятельности Нижегородская «школа учителей » действовала как среднее специальное заведение педагогического профиля.
Первые шаги к созданию высшего педагогического учебного заведения в Нижнем Новгороде были сделаны осенью 1917 г. За неделю до смены власти в Петрограде администрация учительского института рассмотрела постановление Временного правительства о введении в учительских институтах факультетской системы обучения. Введение такой системы тормозилось отсутствием финансового обеспечения реформы, тем не менее руководство института наметило меры по практическому выполнению «правительственного указания». На заседании 18 октября 1917 г. педсовет постановил со дня очередной годовщины открытия института «считать ... введенным в Институте факультетский порядок преподавания, при наличии историко-словесного и физико-математического факультетов» [3, л. 31-31об., 32]. Вопрос о создании третьего, естественно-географического факультета решили отложить до начала следующего учебного года [3, л. 33-34об.].
Вскоре страну «накрыла» революционная волна, которая оставила свой глубокий отпечаток и на распорядке жизни учительского института. На какое-то время инсти-
тут оказался в «подвешенном» состоянии. С одной стороны, с октября 1917 г. началась частичная реформа института в соответствии с распоряжениями уже несуществующего Временного правительства, с другой - в июле 1918 г. губернский комиссариат по народному просвещению принял план преобразования учительского института в педагогический факультет Нижегородского университета [3, л. 86 об.]. Будущее Нижегородской «школы учителей» получило конкретные и вполне оптимистичные очертания после Всероссийского совещания деятелей по народному образованию, проведенного Наркомпросом РСФСР 18-25 августа 1918 г. в Москве. Участники совещания приняли окончательное решение о преобразовании учительских институтов в самостоятельные педагогические вузы.
11 октября 1918 г. Наркомпрос направил в Нижний Новгород телеграмму, которая наделила учительский институт статусом высшего учебного заведения с четырехгодичным сроком обучения «со всеми правами по автономному управлению » [4, л. 4]. В этом же месяце из Москвы пришли кредиты на содержание и развитие нового вуза. В институте наличные три курса были объявлены курсами высшего учебного заведения, весенний выпуск отменили, а третьекурсников решили перевести на 4-й
курс. Вместо начального училища при институте открылась опытная пятиклассная школа 2-й ступени [3, л. 95 об.-96 об.].
Едва закончился первый учебный год формирующегося педагогического вуза, как наступило время новой реформы. В июле 1919 г. в Москве состоялся съезд работников педагогических учебных заведений, на котором было решено создать педвузы нового типа - институты народного образования, «имеющие целью на основе социалистического строительства вести подготовку работников для всех отраслей народного образования в области дошкольной, школьной и внешкольной » [5, л. 44об.]. 13 ноября 1919 г. состоялось организационное заседание Совета Нижегородского института народного образования (НИНО). С этого дня началась активная жизнь НИНО, поначалу в составе двух отделов (2-го и 3-го), при 48 преподавателях и 148 студентах [5, л. 45].
В этот период была своеобразно «решена» проблема повышения квалификации профессорско-преподавательского состава вуза. 14 мая 1920 г. на заседании правления НИНО рассматривался вопрос об «учреждении профессуры». Постановили присвоить профессорское звание всем преподавателям института (что, помимо прочего, обеспечивало солидную прибавку к пайку). Преподаватели Б.В. Лавров, И.И. Бевад и В.П. Налимов попытались доказать, что звание профессора следует присваивать лишь заведующим кафедрами или заслуженным ученым, однако «вопрос о предоставлении профессуры не всем преподавателям, а лишь ведущим самостоятельные курсы, отклоняется большинством 17 голосов против 5, при 15 воздержавшихся» [6, л. 35].
Летом 1921 г. Наркомпрос принял решение о преобразовании НИНО в педагогический институт. По словам политкомис-сара вуза Давида Лурье, новая реформа была вызвана «абсолютной неподготовленностью Института в прежнем его виде к плодотворной работе в области высшей пе-
дагогической подготовки работников просвещения». С целью усиления «политической и научной мощи » института при нем, помимо факультетов, было разрешено открыть специальную подготовительную группу и Дом политпросвещения «со всеми отраслями клубной жизни» [7, л. 41].
Не успели студенты и преподаватели Нижегородского пединститута (НПИ) перевести дыхание после очередного этапа реформ, какначались новые испытания на прочность. В 1922 г. Наркомпрос решил по максимуму сократить сеть педагогических учебных заведений как высшего, таки среднего звена. Продолжали работать 10 педагогических вузов в Москве и Петрограде, а также 4 пединститута (Вятский, Кубанский, Нижегородский и Тверской) и 6 пед-факультетов в провинции. Было намечено так называемое районирование педагогических вузов: НПИ, в частности, был призван «обслуживать» Нижегородскую, Пензенскую, Симбирскую, Тамбовскую губернии и Марийскую область [8, л. 102]. В связи с сокращением числа педагогических вузов были внесены изменения в план приема в Нижегородскую «школу учителей» в 1922-1923 академическом году: в первую очередь принимались выпускники рабфаков, а остальные места распределялись между направленцами от партийных организаций (45%), профсоюзов (35%), Реввоенсовета и Политуправления Красной Армии (по 5%), Наркомнаца (5%), комсомола (5%) и выпускниками средних педагогических учебных заведений (5%) [8, Д. 33. л. 102 об.-103]. 23 июня 1922 г. правление вуза рассмотрело вопрос о «разработке » кафедр. На этом заседании речь шла о восьми кафедрах, в августе количество предполагаемых к открытию кафедр увеличилось до 23 [8, л. 35 об., 50].
В 1924 г. последовала новая оптимизация НПИ: учебная жизнь всех его отделений подлежала перестройке в соответствии с директивами Всероссийской педагогической конференции (февраль 1924 г.), кото-
рые нацеливали на создание новых учебных планов «на принципе или индустриального или сельскохозяйственного уклона, пронизанных сближением теории с практикой школьного дела и краеведением» [9, л. 108]. В рамках «технического уклона» вуза в учебных программах появились новые дисциплины: на физико-техническом отделении -машиноведение и технология, на общественно-экономическом - технология. Первокурсникам всех отделений читался курс «Введение в современную технику» [10, л. 38].
1924-1925 академический год тоже ознаменовался целой серией инноваций, нацеленных на улучшение качества преподавания и разноплановой работы института. В частности, 18 сентября 1924 г. на заседании Учебного совета был поставлен вопрос о дальнейшем «пронизывании программ производственным уклоном и о переходе на новые методы преподавания, сочетая лекционные, лабораторные, семинарские и исследовательские методы» [11 , л. 1 об.].
Летом 1926 г. в ходе очередной оптимизации советской системы высшего образования НПИ стал педагогическим факультетом Нижегородского госуниверситета, сохранив в своем составе пять отделений. Как отмечалось в одном из официальных документов, «с присоединением ПИ к НГУ получилась некоторая экономия в хозяйственной части прежних вузов, но в смысле увеличения материальной базы положительных результатов не получилось» [10, л. 41]. Педфакультет, сравнительно с пединститутом, сумел несколько улучшить свои количественные показатели, хотя эти тенденции явно наметились еще до объединения.
Тем не менее кадровый голод, осложнявший жизнь нижегородского педагогического вуза с первых шагов, не потерял своей остроты и в университетский период. Из 80 преподавателей лишь 54, в том числе 9 профессоров, состояли в штате педфака, остальные числились на других факульте-
тах университета [12, л. 65]. Многие ставки на кафедрахпедагогического факультета годами оставались вакантными, вследствие чего по ряду дисциплин лекции просто не проводились. «Педфак держался решительного курса на приглашение новых постоянных квалифицированных работников на кафедры», тем не менее к 1 апреля 1929 г. были «полностью обеспечены научными силами кафедры Естественного Отделения, почти полностью Физико-Технического, значительно улучшилось дело на Полит[ико]-Просвет[ительском] Отделении, недостаточно на Отделении Языка и литературы, которые имеют еще много приезжих работников из Москвы» [13, л. 117]. К этому времени, т.е. к последнему году существования педфака в составе НГУ, вакантной оставалась даже ключевая педагогическая кафедра, которую временно возглавлял москвич. Кроме того, «наездом из Москвы» работали: на кафедре теории и истории русской литературы - профессор, известный в прошлом анархо-тео-ретик И.С. Гроссман-Рощин, на кафедре истории западной литературы - профессор Б.А. Грифцов, на кафедре всеобщей истории - доцент Лавровский и другие [13, л. 117, 121об., 122].
Впрочем, через три года после слияния с университетом нижегородская кузница педагогических кадров получила еще один шанс начать самостоятельную жизнь. Нижегородский педагогический институт вошел в третье десятилетие своего существования в новом качестве.
В марте 1930 г. власти Нижегородского края вышли на всесоюзный уровень с предложением о разделении НГУ на шесть институтов. С опорой на это предложение и в соответствии с решением Пленума ЦК ВКП(б) о реорганизации высших учебных заведений по отраслевому принципу правительственная комиссия 14 апреля 1930 г. постановила раздробить НГУ на институты. Среди них значился и Педагогический, главой которого был назначен директор П.И. Шульпин.
Перед педагогическим вузом ставились важные задачи. Одна из них - создать новую генерацию учителей, которые могли бы нести в массы вместе с образованием ценности нового социально-политического строя. Другая задача НПИ первой половины 1930-х гг. - соответствовать в подготовке педагогических кадров «будням великих строек» первых пятилеток, курсам индустриализации и коллективизации. Одним из проявлений такого соответствия стал унаследованный от поры университетской включенности «бригадно-лабораторный» метод, распространявшийся на всех уровнях советской школы с 1918 г. В «трудовой школе работы» Страны Советов были отменены экзамены, взыскания, балльные оценки. Перевод учащихся с курса на курс, выпуски из вуза производились по отзывам ученого совета об исполнении работы. Вместо студенческих групп вводились бригады, вместо лекционных курсов - «лабораторные» занятия. Контроль и проверка знаний студентов проводились на испытаниях, где отчитывался лишь бригадир. И если студенты могли быть довольны подобным обучением, то преподаватели удовлетворения не получали.
Такой вывод проистекает из наблюдений парторганизации за «качеством» профессорско-преподавательского состава (42 преподавателя). Из 16 профессоров НПИ на 1930 г. лишь один состоял в ВКП(б), зато 15 «окончили старую школу», а двое профессоров происходили из дворян. Из 25 доцентов девять имели отношение к ВКП(б), и лишь шесть человек «окончили старую школу». Из пяти старших ассистентов только один «окончил старую школу» и, видимо, он же происходил из дворян. Среди шести младших ассистентов два имели отношение к ВКП(б) и четыре человека «окончили старую школу». Понятно, что большинство преподавателей НПИ не могли быть довольны новым форматом преподавания в вузе. Они не скрывали, что марксизм как научная парадигма оказывался «вне их деятельности». Вот несколько цитат из партийного отчета по проверке НПИ в 1930 г.: «Называющие себя марксистами (Архангельский, Бочкарев) на деле часто встают на не марксистскую точку зрения. Это сказывается особенно в вопросах антирелигиозных: при проработке установок мировоззренческого порядка, как правило, никто не касается моментов антирелигиозных»; «Физик Зильберман не дает ничего о диалектике в физике»; «В вопросах методологии ни слова не говорится о марксизме, диалектике. Это ярко сказывается в их не понимании вопросов марксистской педагогики. Надо отметить, что с вопросами педагогики и коммунисты или совсем или очень мало знакомы»; «...проф[ессора] и препод[аватели] заявляют на словах, что они перешли на новые методы, на деле этого еще нет» [14, л. 5].
Такая инертность нижегородских преподавателей в претворении новых методик в ближайшей перспективе оправдала себя. В1931 г. вышло постановление ЦК ВКП(б), и в 1932 г. - постановление ЦИК СССР, посвященные учебным программам и режиму начальной, средней и высшей школы и техникумов. В них отвергался бригадно-
лабораторный метод, возвращались лекции, зимние и весенние экзаменационные сессии.
В 1930 г. в НПИ обучалось 819 студентов. Среди них преобладали дети служащих и специалистов. Руководству НГУ от партийных учреждений вменялось в вину то, что зимой 1929-1930 г. студенты педагогического факультета (войдет в состав НПИ) в летней одежде собирали милостыню в 20-градусный мороз [15, л. 7]. Этот факт подстегнул дирекцию НПИ принять меры к тому, чтобы его студенты выглядели обеспеченными для нормальной учебы [16, л. 26].
Нижний Новгород, бывший в 1930 г. центром Нижегородского края, должен был стать флагманом социалистического строительства в национальных районах. При этом национальный состав студенчества (почти 700 составляли русские, несколько десятков были евреями, на третьем месте шли чуваши, затем - мордва и латыши, татары, марийцы, белорусы и поляки) не соответствовал данной задаче. В связи с этими обстоятельствами остро переживался скандал, связанный с уходом из института студентов-удмуртов.
В конце 1930 г. в газете «Нижегородская коммуна» была опубликована заметка «Остатки шовинизма». В ней НПИ обвинялся в дискриминации студентов-уд-муртов, покинувших институт. Было оперативно проведено служебное расследование, в ходе которого выяснилось следующее. Поступившие в институт четыре студента-удмурта в силу переполненности общежития были ненадолго заселены вместе с другими студентами в неприспособленное помещение, пока шел ремонт комнаты, предназначенной для них. Удмурты сразу стали получать стипендию по 50 рублей. На них от профкома и администрации были выделены 128 рублей наличных денег, ордера на получение одежды. Они же в кредит питались в столовой [15, л. 58-59 об.]. Эти услуги были оказаны до
появления заметки в газете. Подтасовка фактов была сделана для того, чтобы придать нежеланию учиться вид протеста против шовинизма [17, л. 3].
В 1931 г. в НПИ решались задачи «улучшения» социального состава студенчества. Студенты соревновались по успеваемости, охвату культурно-массовой работой радиоцентра, городского театра, трамвайного парка, газеты «Ленинскаясмена», пополи-технизации подшефных школ.
Одновременно партийное руководство все пристальней вглядывалось в политическое и идеологическое лицо профессорско-преподавательского состава: 18 профессоров (1 член партии), 48 доцентов (20 членов партии), 37 ассистентов. Обследование, проведенное крайкомом партии, показало: «Подавляющая часть профессуры, значительная часть доцентов и ассистентов консервативна. Часть работников скрыто или явно враждебны в отношении марксизма, протаскивают чуждую идеологию при проведении курсов (идеализм в методологии физики на вводных лекциях у Зильбермана, черты махизма в теории эволюции у Некрасова, отсутствие критики на фрейдизм у Василейского»; предлагалось избавиться от ряда работников. Партийное руководство отмечало изъяны в кадровом составе ФТО («В основной своей массе ппс консервативен и часть даже реакционно настроены - Зильберман. Активно действующие в работе научные силы (Майер, Брайцев и др.) ни в коем случае не выражают действительной преданности диктатуре пролетариата, а лишь только преследуют свои личные цели» [17, л. 35, 46, 47]) и ЛИТЛО [18, л. 10, 10 об.]. Шла борьба за политическую и моральную чистоту. Так, студент Белов в 1931 г. был исключен из партии и института за «разложение в быту (связь с проститутками, пьянство) и растрату общественных денег в сумме 900 рублей». За «заражение упадничеством Есенинщиной » студентка ЛИТЛО Румянцева была ис-
ключена из комсомола и института [17, л. 2, 3; 19, л. 9-10 об.].
В 1932 г., когда в связи с переименованием Нижнего Новгорода институт стал Горьковским государственным педагогическим институтом (ГГПИ), борьба за «правильное» преподавание физики и математики продолжилась. Было отмечено, что профессор Зильберман не признал идеалистических, кантианско-махистских взглядов в своих научных работах, игнорировал учение Маркса - Ленина, проповедовал идеалистические теории, выдвигал в аспиранты лиц, «стоящих в стороне от Институтской общественности», не изучал марксизм-ленинизм под предлогом загруженности преподаванием, за что был уволен. На математическом отделении возникла группировка студентов, отказывавшихся посещать субботники и антирелигиозные собрания. Ассистент кафедры педагогики Можаев, заявивший, что кулака можно перевоспитать, если принять его в колхоз, был уволен [20, л. 1-2, 3, 5-6]. За «низкое качество» занятий «преподаватель истории. Голиков» также был уволен; было вынесено постановление парторганизации о студенческих собраниях, посвященных качеству работы преподавателей [21, л. 8-
9, 24, 25 об., 26].
Руководство института беспокоилось и по поводу низкого культурного уровня студентов. Было решено создать Культурный университет [21, л. 1, 2]. В 1934-1935 учебном году все студенты ГГПИ должны были выполнить культминимум: прослушать лекции курса, на который записались, прочитать художественные книги «правильных» советских авторов (например, А.А. Фадеева, М. Горького) и классиков («Пушкин - “Евгений Онегин”, “Капитанская дочка”; Гоголь - “Ревизор”, “Мертвые души”; Достоевский - “Преступление и наказание”, “Братья Карамазовы” »; Шекспир -“Гамлет”, “Отелло”; Гете - “Фауст”; Шиллер - “Коварство и любовь”, “Разбойники”; Байрон - “Чайльд-Гарольд”, “Манфред”;
Бальзак - “Отец Горио”, “Шагреневая кожа”; Золя - “Углекопы” ») и др., посетить антирелигиозный, художественный, естественный музеи и экспозицию, посвященную XVII съезду ВКП(б), дважды в месяц сходить в кино и театр, посетить в году не менее двух вечеров классической музыки и собрать из газет 100 иностранных слов и объяснить их [22, л. 78-79 об.].
В 1935 г. институт потрясли гонения на преподавателей и студентов. В январе 1935 г. декан исторического факультета «троцкист Бочаров» выступил «с клеветническими обвинениями» в адрес Крайкома ВКП(б) (упреки партийным работникам, оставившим работу в институте) и был исключен из партии. Студент Запотылок выразил сочувствие убийце С.М. Кирова. Преподаватель диалектического материализма Фуртичев якобы состоял в «подпольной организации троцкистов» и был арестован НКВД. Философ Дубинский заявил, что философия не зависит от политики и что преподаватель философии не отвечает за политическую грамотность студентов, за что был снят с работы [23, л. 67-69].
Завершая экскурс в историю НГПУ в 1910-1930-е гг., обратим внимание на научную деятельность, которую вели преподаватели института. В 1937 г. на кафедре педагогики разрабатывались вопросы налаживания дисциплины в школах, преподавания истории техники в средней школе, нравственного воспитания, психологии технического изобретательства, методики домашних заданий.
В штудиях кафедры истории народов СССР преобладала революционная тематика: «Рабочие Ижевского завода до реформы 1861 г.», «Парторганизация и восточный фронт» и др. На кафедре всеобщей истории профессор С.И. Архангельский готовил к изданию вторую часть труда, посвященного аграрному законодательству Английской революции XVII в., и перевод книги Анри Пиренна «Средневековые города и развитие торговли » (вышла в изда-
тельстве ГГПИ в июле 1941 г.). Кафедра политэкономии была представлена исследованием П.И. Заррина «Экономическое учение Р. Оуэна».
Кафедра методики естествознания ориентировалась на преподавание биологии в школе. На кафедре химии изучалось влияние низких температур на коллоидные растворы, разрабатывались темы «Уплотнение хлористо-уксусно-этилового эфира под влиянием третичного бутила», «Отношение производных ацетилена и его гомологов к хлоро-бромо-одноосновным, одноатомным кислотам». Кафедра зоологии специализировалась на гельминтофауне домашнихи диких птиц, лисиц, белок, выхухолей. Профессор кафедры ботаники В.С. Михайловский изучал болезни кормовых растений, пшеницыи томатов Горьковского края.
Исследования по кафедре математики: «Ряд Дирихле», «Исследование аналитических свойств интегралов уравнений: аналитические функции комплексных переменных», «Исследование аналитических свойств интегралов уравнений вида» - вел профессор И.Р. Брайцев. На кафедре физики научную работу по темам «Тонкая структура кривой намагничивания деформированного ферромагнетика», «Постоянная Верде вблизи точки Кюри », «Влияние емкости на точность ферромагнетических
измерений» координировал профессор К.К. Стародубровский.
Сотрудники кафедры языка и русской литературы вели активный научный поиск по следующим направлениям: «Из истории литературного языка XVII века Нижегородского края», «Из истории с. Б.-Бол-дина Горьковского края (по материалам архивов и по воспоминаниям болдинцев)», «Раннее творчество М. Горького», «Творческая история произведений Некрасова (60-70 гг.)», «Акмеизм и творчество Гумилева» (кандидатская диссертация преподавателя Рюрикова, видимо, не была завершена, о чем свидетельствует приписка карандашом: «империалистическое течение русской поэзии (акмеизм)» [24, л. 1-5 об.].
Сложной и противоречивой предстает жизнь Нижегородского педагогического в первые десятилетия его существования. Зависимость от политических и идеологических потрясений затрудняла, но не могла остановить процессы обучения и научного поиска преподавателей и студентов первого в Нижнем Новгороде педагогического вуза.
Литература
1. Центральный архив Нижегородской обла-
сти (далее - ЦАНО). Ф. 527. Оп. 1. Ед. хр. 6.
2. Цит. по: Школа учителей: Очерк истории
Горьковского государственного педагогического института (1911-1986). Горький, 1986. С. 15.
3. ЦАНО. Ф. 527. Оп. 1. Ед. хр. 123.
4. ЦАНО. Ф. 120. Оп. 2. Ед. хр. 74.
5. ЦАНО. Ф. 527. Оп. 1. Ед. хр. 24.
6. ЦАНО. Ф. 2734. Оп. 1. Ед. хр. 17.
7. ЦАНО. Ф. 120. Оп. 5. Ед. хр. 19.
8. ЦАНО. Ф. 2734. Оп. 1. Ед. хр. 33.
9. ЦАНО. Ф. 2734. Оп. 1. Ед. хр. 70а.
10. ЦАНО. Ф. 377. Оп. 1. Ед. хр. 1162.
11. ЦАНО. Ф. 2734. Оп. 1. Ед. хр. 76.
12. ЦАНО. Ф. 377. Оп. 1. Ед. хр. 1137.
13. ЦАНО. Ф. 377. Оп. 1. Ед. хр. 1213.
14. Государственный общественно-политический архив Нижегородской области (далее -ГОПАНО). Ф. 932. Оп. 1. Ед. хр. 35.
15. ГОПАНО. Ф. 932. Оп. 1. Ед. хр. 28.
16. ГОПАНО. Ф. 932. Оп. 1. Ед. хр. ЗО.
17. ГОПАНО. Ф. 932. Оп. 1. Ед. хр. 44.
18. ГОПАНО. Ф. 932. Оп. 1. Ед. хр. 43.
19. ГОПАНО. Ф. 932. Оп. 1. Ед. хр. 45.
20. ГОПАНО. Ф. 932. Оп. 1. Ед. хр. 59.
21. ГОПАНО. Ф. 932. Оп. 1а. Ед. хр. б.
22. ГОПАНО. Ф. 932. Оп. 1. Ед. хр. 111.
23. ГОПАНО. Ф. 932. Оп. 1. Ед. хр. 112.
24. ГОПАНО. Ф. 932. Оп. 1. Ед. хр. 149.
KUZNETSOV A., SAPON V. “HOTBED OF TEACHERS’ CORNFIELD”
The article deals with the history of the Nizhny Novgorod State Pedagogical Institute in the early decades of its existence. The authors present new archival data about how actively educational and research activities at this higher educational institution developed in spite of painful political and ideological changes in the country.
Keywords: Nizhny Novgorod State Pedagogical Institute, educational and research activities, higher education reforms.
Е.М. ДЗЮБА, профессор, директор музея
Музей истории НГПУ как особое педагогическое пространство
В статье анализируется роль вузовского музея истории как особого образовательного пространства. На примере истории формирования концепции музея НГПУ и его современного состояния оценивается образовательный потенциал музея в подготовке студентов-педагогов.
Ключевые слова: музей истории, образовательный тип музея, музейная педагогика, культурно-просветительское и педагогическое пространство.
Новая модель высшего образования в педагогическом вузе предполагает формирование у студентов необходимых в практической деятельности учителя компетенций. Современный педагог, школьный учитель видится как специалист, обладающий широкой гуманитарной эрудицией. Его профессиональная ориентация определяется вниманием к духовно-нравственным и культурно-историческим традициям прошлого. В то же время образовательные концепции требуют от педагога прежде всего практи-ко-ориентированных подходов к цели учебного процесса. В этом смысле использование в работе преподавателя обширных возможностей, которые предоставляет музейное дело, поможет современному педагогу
решать в своей учебной и воспитательной деятельности практические задачи, т.е. ориентировать ученика или студента в соответствии с теми задачами, которые ставит перед ним конкретный предмет, модуль, учебная дисциплина.
В современных образовательных учреждениях идея создания школьного музея набирает обороты. Так, во многих школах Нижнего Новгорода существуют музеи истории школы, проводятся тематические выставки (например, «История простой вещи »), юбилейные выставки, посвященные победе в Великой Отечественной войне. Большую работу в этом плане проводит Дворец Творчества Юных им. В.П. Чкалова. К числу недавних значимых для города событий следует отне-
