CC BY
213
УДК 940.2(571.53)"18"
ПУТЬ СЛЕДОВАНИЯ ССЫЛЬНЫХ В ВОСТОЧНУЮ СИБИРЬ ВО ВТОРОЙ ПОЛОВИНЕ XIX ВЕКА
Е.С. Сальникова
Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Данное исследование, основанное на уникальных архивных документах, открывает малоизученные страницы сибирской ссылки: условия жизни, пути следования, быт, нравы ссыльных. Библиогр. 8 назв.
Ключевые слова: ссылка; политические и уголовные ссыльные; путь следования в Сибирь.
THE ROUTE OF THE EXILED TO EASTERN SIBERIA IN THE SECOND HALF OF XIX CENTURY E.S. Salnikova
National Research Irkutsk State Technical University, 83, Lermontov St., Irkutsk, 664074.
This study based on unique archive documents reveals poorly known pages of the Siberian exile: the conditions of life, routes, life and customs of the exiled. 8 sources.
Key words: exile; political and criminal exiled; route to Siberia.
В России сложилась целая система приёма, отправления и препровождения ссыльных. Их путь к месту поселения или работ занимал иногда от года до двух лет. Ссыльные делились на различные категории, в их числе были уголовные и политические. И пересылка последних значительно отличалась: они имели существенные льготы и пользовались особым положением.
Маршрут был установлен «Уставом о ссыльных». Центральными пересылочными пунктами были Москва, Казань, Нижний Новгород, Пермь, Тобольск (позднее Тюмень), Томск, Красноярск, Иркутск.
До 1858 года существовал только один способ передвижения ссыльных - пеший. С начала 60-х годов XIX в. партии ссыльных стали отправлять по железной дороге, а также водным путём на баржах и пароходах. Из Москвы ссыльные следовали поездом до Нижнего Новгорода (410 вёрст - 437 км) почти сутки. Здесь вагоны отцепляли от локомотива и дальше лошади везли их до пристани, где вагоны грузили на баржу. Погрузка шла в определённом порядке: сначала ссыльнокаторжных, потом уголовных и затем административных ссыльных. Баржу буксировал пароход, она следовала до Перми в течение пяти суток.
Баржа представляла собой довольно большое судно шириной 76,5 метров, имела крытую палубу: крыша крепилась на железных столбах, между которыми была натянута густая проволочная решётка. На палубе была устроена кухня, умывальник. Здесь же располагались входы в каюты (их было четыре), которые, скорее, напоминали большие камеры. Партия обычно состояла из 500 человек ссыльных различных категорий и около 40 человек политических ссыльных.
С окончанием навигации, осенью и зимой, путь арестантов лежал по почтовой дороге на лошадях.
Зимний путь обходился дороже, чем пароходный.
Далее ссыльные из Перми сутки ехали по Уральской железной дороге до Екатеринбурга (в 1885 году железная дорога была проложена до Тюмени). Дорогу до Тюмени арестанты преодолевали на подводах небольшими партиями, ежедневно отправлялось 20 повозок, на каждой из которых помещалось 6 человек уголовных с одним конвойным. До 1860 года ссыльных перевозили в повозках, напоминающих клетку. На этом пути устраивались полуэтапы для днёвок и этапы для ночёвок. Во время остановок меняли лошадей, во двор пускали крестьянок, у которых ссыльные могли покупать недорогую провизию. Партия проходила в день 15-20 вёрст, дорога занимала четыре дня.
Тюмень для ссыльных имела важное значение, поскольку здесь находился Приказ о ссыльных (18691904 годы) - распределительный и учётный пункт для арестантов, ссылаемых в Сибирь на поселение и каторгу (первоначально учреждён в Тобольске в 1822 году). Функциями этого центра являлось распределение ссыльных по Сибири. Приказ имел полномочия по установлению норм довольствия ссыльных и военнослужащих, а также утверждал выбор старосты (потом уже ни один этапный офицер не имел права сменить его, разве только этого захочет вся община арестантов). Староста обыкновенно собирал подаяния, которые давали по пути.
Здесь составлялись статейные списки, в которых обозначаются все сведения об арестанте: имя, отчество и фамилия, звание, вероисповедание, приметы, где и за что осуждён, к какому наказанию приговорён и др. Эти сведения поступали в Тюменский приказ из экспедиций о ссыльных, созданных в каждой губернии или области Сибири.
В Тюменской тюрьме скапливалось большое чис-
1Сальникова Елена Сергеевна, кандидат исторических наук, доцент кафедры истории и философии, тел.: (3952) 410444, e-mail: E.S.1856@ mail.ru
Salnikova Elena, Candidate of History, Associate Professor of the chair of History and Philosophy, tel.: (3952) 410444, e-mail: E.S.1856@mail.ru
ло арестантов, ожидавших дальнейшей отправки в различные районы Сибири. Часть ссыльных дожидались навигации, чтобы отправиться дальше до Томска. Отправка происходила один раз в неделю на барже, дорога занимала 8-12 дней. На этом пути арестанты часто умирали, особенно дети, хотя на барже находились врач и фельдшер, но условия содержания были ужасные [1, с. 92].
В Томске ссыльных помещали в пересыльную тюрьму, которая была рассчитана на 1200 человек, но находилось в ней всегда в два раза больше.
Путь от Томска до Красноярска составлял 500 вёрст, это расстояние партия ссыльных преодолевала пешим ходом в течение месяца, из них 20 дней в пути (по 17 вёрст в день), 10 дней - на днёвках. Вся дорога по Восточной Сибири для ссыльных осуществлялась пешим порядком круглый год. Из Томска еженедельно, по понедельникам, отправлялись партии в 300-500 человек. Инструкция обязывала не задерживать арестантов в пути, так как любая задержка была сопряжена с излишними расходами для казны [2, ст. 14].
Передача арестантских партий производилась в присутствии стражи накануне дня отправки рано утром с таким расчётом, чтобы достичь места ночлега до наступления сумерек. Впереди партии шли ссыльнокаторжные в ручных и ножных кандалах, в середине -ссыльнопоселенцы без ножных оков, но прикованные по рукам к цепи по четверо, далее - ссыльные-женщины, а в конце - обоз с больными, багажом, женами и детьми, следующими добровольно за мужьями.
Через города и сёла европейской России партии арестантов двигались с барабанным боем, который должен был напоминать окружающим о трудной и дальней дороге, вызывать чувства сострадания, а с ними и большие пожертвования.
В Сибири барабанный бой уступал место песне "Милосердная". По словам слышавших её, нет песни более грустной и тоскливой, она - сплошной стон [3, с. 40].
Все арестанты, приговорённые по суду на каторжные работы, а также бродяги должны были быть постоянно закованными в кандалы. Исключением из этого правила были лица привилегированных сословий, все женщины и малолетние дети. Ссыльные, осуждённые не за тяжкие преступления, следовали без оков, но в железных наручниках. Они приковывались за руку к общей цепи по четыре человека. Ссыльные, которым по суду не полагалось телесное наказание, следовали без всяких оков. Кроме этого, ссыльные мужчины, лишённые всех прав состояния, а также бродяги отправлялись по этапу с выбритой правой половиной головы. [2, ст. 70]. По закону с арестантов, прибывающих в острог и в центральные тюрьмы, кандалы снимались немедленно. Из этого числа исключались лица, осуждённые за убийства, и те, которые совершили преступления во время пути. С кандалами обязательно выдавались подкандальники и подвязки, чтобы они не натирали ноги. Оковы не подгонялись, они изготавливались трёх размеров: на большой, средний и малый рост.
Но в Сибири уже не было цепей, сковывающих группы; чем дальше в Сибирь, тем ссыльные чувствовали себя свободней. В Иркутске кандальные партии как только покидали город, снимали кандалы и помещали их в мешок. Офицеры, сопровождавшие их, понимали, чем больше свободы, тем арестанты лучше себя ведут. Поселенцев же в Сибири никогда не заковывали, как в европейской России [4, с. 150].
В Сибири существовали особые правила приёма и отправления ссыльных. Их принимал в городе Ачинске окружной исправник. Особое значение при приёме и отправлении партий имели статейные списки, так как в них всё было подробно расписано о судимости каждого: в какие работы назначен (рудники, крепости или заводы), на какой срок и т. д. В сведениях о ссылаемых на поселение отмечалось, куда должны следовать: «в отдалённейшие места Сибири»; «в места Сибири, не столь отдалённые» (в зависимости от тяжести проступков). Также в статейных списках указывалось семейное положение (кто из семейства при нём следует), сколько имеет собственных денег, чем снабжён при отправлении. Прилагалась записка о выданных вещах, заполненная по особой форме, как того требовал циркуляр МВД от 21 мая 1868 года [2, ст. 25]. Кроме того, со статейными списками сверялись приметы ссыльных. Все эти сведения были необходимы во избежание неправильной заковки в кандалы, ошибочного бритья голов и пр.
При приёме партий проверялась правильность наложения кандалов. По окончании проверки арестанты и их семейства до поступления в тюрьму подвергались медицинскому осмотру врача - заведующего тюремной больницей. Выявленных больных, по инструкции, направляли в городскую больничную тюрьму до выздоровления. Затем ссыльных, назначенных в Красноярский край, отделяли от партии, остальных отправляли в пересыльную тюрьму, откуда они пешим этапом следовали в Иркутск.
В инструкции о порядке приёма и препровождения ссыльных главное место отводилось одежде ссыльного. Состояние одежды и обуви проверялось в пересыльной тюрьме каждого губернского города. Для этого составлялась записка по особой форме: вид одежды, какой срок она должна служить, дата изготовления, стоимость. Смена старой на новую должна была производиться только в связи с негодностью старой. В случае утраты или порчи одежды инструкция предусматривала проведение расследования с целью выяснения, где и по какой причине это произошло. «Но арестантам из привилегированных сословий, отправляемых на поселение, а также лицам простого звания, не лишённых по суду прав, если у них есть собственная одежда, казённой не выдавать" [2, ст. 34] Лица же, ссылаемые на каторжные работы и на поселение, но лишённые всех прав, не могли иметь собственную одежду.
Накануне выступления ссыльные снабжались полным комплектом сезонной одежды и обуви. Также каждому разрешалось брать с собой от 30 футов до 5 пудов вещей, в зависимости от суровости приговора.
Одежда для ссыльных состояла из шапки, штанов, кожаной обуви, халата, на который пришивался
четырехугольный лоскут жёлтого цвета: у следующих на каторжные работы их было два, у следующих на поселение - по одному (арестанты называли эту нашивку бубновым тузом). На халате также обозначались буквы губернии, где он был выдан. Ссылаемым на житьё одежда выдавалась без нашивки.
В Сибири зимой выдавали больше казённых вещей: треух, халат, штаны, варежки, сверху кожаные рукавицы, две рубахи, двое подштанников, бродни (особого рода сапоги). Женщинам - суконные юбки, треух, халат, штаны, белье [4, с. 148].
Шубы, изготовленные для ссыльных, выдавались только по состоянию здоровья и должны были сопровождаться медицинским заключением.
Наличие, утрата или ветхость арестантской одежды проверялись особо. На утраченную одежду составлялся акт, который представлялся в Енисейскую экспедицию о ссыльных, и она проводила расследование - на каком этапе утрачены вещи, и затем следовало взыскание стоимости с виновного конвойного начальника, допустившего эту утрату. Арестант подвергался телесному наказанию в установленном порядке.
Но, несмотря на все строгости мер, предпринимаемых для сохранности арестантской одежды, её часто продавали. Покупали те же арестанты, которые занимались торговлей, или тюремные солдаты, или крестьяне. Тулуп стоил от 60 копеек до 3 рублей, бродни - 30-50 копеек, халат - 30 копеек, кожаные рукавицы - 20 копеек [4, с. 149].
Питание составляло одну из главных проблем арестантов во время длинного пути к месту ссылки. На основании утверждённого мнения Государственного Совета от 4 мая 1864 года арестантам при пересылке к месту назначения отпускались «кормовые» деньги: «лицам высших сословий и принадлежавшим к оным до осуждения - по 15 копеек, а лицам прочих сословий - по 10 копеек в сутки» [2, ст. 46]. Собственных денег ссыльным иметь не разрешалось, они изымались у них во время отправки в Сибирь и отсылались в то губернское правление, куда следовали ссыльные, и они получали их по прибытии на место поселения.
Кормовые деньги выдавались во время остановок в пути, во время днёвок на этапах, при задержках в губернских городах, вследствие непредвиденных препятствий. В остальных случаях на деньги арестантов производилась закупка продовольствия, и пища готовилась на всех. Кормовыми деньгами распоряжалась препровождающая ссыльных стража.
Лица, принадлежавшие до осуждения к привилегированным сословиям, ссыльные «иноверцы», а также добровольно следовавшие за мужьями жёны и их дети получали кормовые деньги на руки даже в тех местах, где питание арестантов производилось из общего котла.
Этих денег всегда не хватало. Дополнительным источником доходов, кроме продажи арестантской одежды, служило подаяние. В России издавна подачу «колодникам» считали обязательным и богоудным делом. «Нам в повозки бросали шаньги, булки, калачи, яйца. Даже тогда, когда нас везли на тройках и величали «дворянами». На всём пути от Томска следо-
вавшая вместе с нами уголовная партия пела в деревнях и городах «Милосердную» и ей подавали ещё более, чем бросали нам», - вспоминал в своих очерках ссыльный поляк В.Л. Серошевский [5, с. 206]. Старосты делили подаяние между всеми арестантами.
Жандармам, которые охраняли ссыльных, выдавались суточные или кормовые по 1 копейке на каждую версту. «Казакам Иркутской и Енисейской губерний, отправляемым в командировки для сопровождения ссыльных, суточные выдавались из того ведомства, в котором они состояли: урядникам - по 25 копеек, рядовым - по 15 копеек в сутки, сверх определённого им содержания» [2, ст. 47] .
Солдаты, сопровождающие партии ссыльных, смотрели на эту командировку как на время отдыха, когда можно на свободе, вдали от надзора повеселиться и погулять. Конвой и партия арестантов соглашались, что за ссыльными не будет особенно тщательного надзора, можно свободно покупать водку, ходить в кабаки, играть в карты и пр. Это выливалось в кутежи, пьянство как солдат, так и арестантов до тех пор, пока не сменится конвой, а там - новое соглашение. «Надо отдать справедливость солдатам, по части разгула они далеко оставляли за собой арестантов. Вряд ли можно строго относиться к ссыльному за такое поведение в пути. Люди, которым долго, иногда по нескольку лет в острогах всё запрещалось, естественно предавались радости при первых признаках свободы» [6]. Сопровождающие выдавали ссыльным кормовые на несколько дней вперёд, чаще до смены конвоя, эта была одна из льгот, которая допускалась ими. Ссыльные очень быстро тратили эти деньги и потом голодали в дороге, продавали казённые вещи, воровали у крестьян.
За все годы ссылки в Сибирь через её территорию прошли сотни тысяч арестантов. Местное население в этом было непосредственно задействовано. Крестьяне деревень, лежащих на этапном пути, обременённые постоем, вечными кутежами арестантов и солдат, относились далеко не благодушно как к тем, так и к другим, негативного отношения не скрывали. И ссыльные тоже относились к сибирякам с недоверием.
Для перевозки больных арестантов и багажа с конца 1865 года на этапах Енисейской и Иркутской губерний находилось восемь одноконных подвод. Конечно, такого количества было недостаточно, поэтому для перевозки нанимали подрядчиков. При заключении контрактов на подрядчиков возлагалась ответственность за неисправность подвод или задержку их подачи. Был установлен штраф от 3 до 5 рублей [2, ст. 80].
Согласно статье 281 Устава о ссыльных в Иркутске приём ссыльных заканчивался. Дальше отправляли лишь в Забайкальскую область, на каторжные работы. Задержка в Иркутске не должна была составлять больше 6 дней.
Помимо уголовной существовала политическая ссылка. Во всех официальных документах, которые касались правил ссылки в Сибирь, не выделялся особый порядок следования для политических ссыльных, но на деле он сильно отличался.
Ещё до высылки в Сибирь политические заключённые в тюрьме пользовались чрезвычайными льготами: они жили отдельно от уголовных арестантов, их не заковывали в кандалы, не брили им головы, не надевали арестантского платья. С окончанием дознания им разрешалось иметь письменные принадлежности, книги, бумагу. «В материальном отношении политические составляли аристократию тюрем и им смело могли завидовать другие арестанты» [7, с. 20].
На поселении политические ссыльные сами заведовали своим хозяйством, имели кухню, кладовые, баню, мастерские, где занимались переплётным делом, резьбой по дереву и др. Только этой категории ссыльных разрешалось курить табак, получать из дома чай , сахар, деньги , книги .
В тюрьме политическим свидания с близкими разрешались без всяких ограничений, но часто молодые люди, вступая на революционный путь, рвали связь с близкими. И тюремная администрация показывала пример человеколюбия: не желая усиливать тяжесть предварительного заключения, разрешала свидания даже не родственникам. Такими лицами часто были «невесты» заключённых, иногда даже не знакомые с ними. Эти невесты пользовались решительно всеми правами законных жён.
История ссылки знала немало примеров, когда Министерство внутренних дел меняло «невестам» место ссылки и отправляла их к жениху, иногда даже женатому. «Такие переводы обходились казне недешево (каждая верста пути политических заключённых - 19 копеек, а весной - 24 копейки)» [7, с. 27].
Льготы для политических ссыльных распространялись на многое. Об этом свидетельствуют в своих воспоминаниях сами арестанты: «Самый главный вопрос - наличие багажа. По инструкции лицам, лишённым всех прав состояния, разрешалось иметь не более 25 фунтов на каждого, но только казённые вещи имели этот вес. Нельзя было вести книги, каковых у нас накопилось немало. Но начальство сообщило, что вес багажа будет распределяться на всех отправляемых в партии, а так как административным ссыльным дозволялось иметь 5 пудов, а у них было мало вещей, то мы, каторжане, могли взять с собой и вещи и книги» [8, с. 125].
До 1879 года все политические и административные ссыльные отправлялись на тройках в сопровождении двух жандармов. С 1879 года, когда число высылаемых быстро возрастало, их стали отправлять пешим этапом, но и здесь они имели льготы. Из политических формировались отдельные партии, их отправляли с таким расчётом, чтобы они не встречались с уголовными ссыльными. Это давало им возможность первыми свободно располагаться на этапах, занимая целые дома. Впереди партии ехал становой пристав, оповещая торговок, чтобы они несли продукты.
По железной дороге политические ссыльные ехали не в арестантских вагонах, а пассажирских III клас-
са. Во время перевозки на пароходе партии политических ссыльных имели отдельные каюты. Вечером, когда уголовных арестантов закрывали в камерах, политических ссыльных выпускали на палубу, где они пили чай, пели, читали стихи.
В Тюменской и Томской тюрьмах политических долго не задерживали и отправляли при первой же возможности. Им отводили особые камеры и разрешали самим готовить.
В Томске пароходный путь заканчивался, далее -пешим ходом по Московскому тракту. Сколько мучений, терзаний доставлял этот путь арестантам. Очень рано партия выступала в дорогу, чтобы засветло добраться до этапа (мест на нарах всем не хватало, размещались на полу). Всех этих неудобств политические ссыльные не знали, вставали позже, ехали всю дорогу на телегах, могли гулять во время пути. Этапные офицеры давали им самовары, дрова для приготовления обеда.
Уголовную партию сопровождала конвойная команда, менявшаяся через каждые два дня, для политических назначали конвой от одного губернского города до другого, чтобы знать в лицо каждого из них, и назначали всегда толковых и вежливых солдат (во избежание столкновений).
Политические ссыльные пользовались относительной свободой, но часто выступали с протестами, если их что-то не устраивало. В своих воспоминаниях народоволец Л. Дейч писал: «ы добились, чтобы нас отправляли с этапа не в 4 утра, как уголовных, а в 6, чтобы мы могли выспаться, и старший офицер вынужден подчиниться, потому что мы пригрозили ему бунтом. Некоторые офицеры не прочь были оказать нам любезность и внимание, предлагали нам газеты, отправляли письма» [8, с. 142].
Особую роль в политической среде играли женщины: они готовили пищу, обустраивали быт, хотя по Уставу о ссыльных должны были следовать и размещаться в тюрьмах отдельно от мужчин, вместе с семейными ссыльными. Но политические часто добивались совместного этапного проживания. «В Томске девушек опять хотели отделить от нас, но мы послали телеграмму в Санкт-Петербург, в Главное тюремное управлении, и оттуда пришёл благоприятный ответ... Часть нашей партии в Тюмени должна была отправиться на поселение пешим порядком, они отказались, требуя доставить их водным путём, для чего была отправлена телеграмма губернатору, он сам лично приехал из Тобольска, пообещав выполнить эту просьбу» [8, с. 126, 136].
Причина особого положения политических ссыльных заключалась в том, что часть этих людей принадлежала к дворянскому сословию, которое по Уставу пользовалось особыми льготами. Кроме того, это были, в основном, молодые люди, закончившие гимназии, студенты университетов, вставшие на революционный путь, а в России традиционно грамотный человек пользовался особым уважением.
Библиографический список
1. Белоконский И.П. По тюрьмам и этапам. Очерки тюремной жизни и путевые заметки от Москвы до Красноярска. Орел: Типография Н.А. Семеновой, 1887. 245 с.
2. Инструкция о порядке приёма, отправления и препровождения ссыльных по Восточной Сибири. Иркутск: Губернская типография, 1876. 63 с.
3. Малиновский И.А. Ссылка в Сибирь: публичные лекции, 6. Сибирь. 1885. 15 июня
читанные в Томске в ноябре 1899 года. Томск: Паровая ти-по- литография П.И. Макушина, 1900. 90 с.
4. Вилюец И.И. Арестанты в Сибири // Современник. 1863. № 11. С. 133-175.
5. Серошевский В.Л. Ссылка и каторга // Сибирь. Её современное состояние и её нужды. СПб.: Типография М.М. Ста-сюлевича, 1908. С. 201-233.
7. Емельянов Н.Н. (Николаевский) Тюрьма и ссылка. Очерки политической и религиозной ссылки. М.: Университетская типография, 1898. 201 с.
8. Дейч Л.Г. 16 лет в Сибири. 2-е изд., исп. и доп. СПб.: Изд-во Н. Глаголева, 1906. 164 с.
УДК 159.9+167+517
О ТЕХНОЛОГИЯХ СОВЕРШЕНСТВОВАНИЯ НАУЧНОГО ИНТЕЛЛЕКТА
Л.С. Сергиенко
Национальный исследовательский Иркутский государственный технический университет, 664074, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Приводятся результаты анализа основных факторов, влияющих на формирование научного интеллекта. Рассматриваются возможности развития латерального мышления, отвечающего за творческие способности и интуицию. Рекомендуются простейшие актуальные технологии поиска решения сложных проблем. Библиогр. 5 назв.
Ключевые слова: интеллект; латеральное мышление; творческие способности; интуиция; логика.
ON THE TECHNOLOGIES TO ENHANCE SCIENTIFIC INTELLIGENCE L.S. Sergienko
National Research Irkutsk State Technical University, 83, Lermontov St., Irkutsk, 664074.
The article presents the results of the analysis of key factors influencing the formation of scientific intelligence. The author deals with the possibilities to develop lateral thinking, which is responsible for creative abilities and intuition. She recommends the simplest current technologies to search solutions to complex problems. 5 sources.
Key words: intelligence; lateral thinking; creative abilities; intuition; logic.
Уровень современной науки зачастую требует отказаться от универсальности открытых ранее законов природы и ориентироваться на принципиальную непредсказуемость и хаотичность явлений. Возникло целое новое направление - хаосоведение. Для быстрой адаптации в таком стремительно усложняющемся мире каждому из нас необходимо правильно и максимально использовать свой интеллектуальный потенциал. Особенно это касается тех, кто работает в сфере науки и образования.
Интеллект (intellectus) в переводе с латинского означает разум, понимание, познание, постижение. В настоящее время до конца не установлено, каким образом и под влиянием каких факторов формируется интеллект. Человеческий мозг изучен менее чем на 30%. Американский лауреат Нобелевской премии Джералд Эдельман разработал новый способ моделирования работы головного мозга человека с помощью компьютерных программ. Свою «думающую» машину он назвал NOMAD (Neural Organized Multiple Adaptive Device) - многофункциональный прибор с организацией по типу нервной системы. NOMAD, в отличие от обычного компьютера, активизирует сразу множество программ, компоненты которых связаны в разветвлённые сети. Это позволяет в тысячу раз быстрее решать задачи: программная сеть за считанные секунды сравнивает миллионы вариантов, поскольку
рассматривает их не последовательно, а параллельно.
Все попытки создать искусственный интеллект до сих пор проваливались: электронные гении, способные превосходить любой человеческий мозг объёмом памяти и скоростью логических операций, многим из нас уступают в творческих способностях. Современный компьютер пока ещё не способен самостоятельно корректировать условие поставленной задачи с учётом возникших в ходе работы новых обстоятельств, как это делает человек, заложенная программа монотонно идёт к поставленной цели, на каждом шаге сравнивая её с достигнутыми результатами и соответственно планируя следующий этап. Наш мозг работает более гибко, чем ЭВМ, у которой выбор ответов однозначен: «да» или «нет». Человек может отложить принятие решения заявлением: «не сейчас», «надо подумать», «возможно».
Учёные предлагают самые разные определения интеллекта, интуитивно включая в это понятие целый комплекс умственных способностей. По мнению профессора психологии из США Хауарда Гарднера, у человека как минимум семь типов «умственных способностей» [4]:
- эмоциональный интеллект (БО) - эмпатия (умение понять состояние другого), уверенность в себе, способность к самоконтролю, характер, такт, восприимчивость;
1Сергиенко Людмила Семеновна, профессор кафедры математики, тел.: (3952) 405176. Sergienko Ludmila, Professor of the chair of Mathematics, tel.: (3952) 405176.
