CC BY
89
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2014. № 5
А.С. Зверев
ПУНКТУАЦИОННЫЕ ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНЫЕ ЧАСТИЦЫ В ЯПОНСКОМ ЯЗЫКЕ1
Пунктуация все еще остается практически не изученным компонентом японского языка - несмотря на исключительную значимость той информации, которую привносят в текст пунктуационные средства. Предлагаемая статья демонстрирует новый подход к этому базовому явлению письменного языка на материале японских знаков препинания конца предложения, которые рассматриваются в качестве модально-экспрессивных заключительных частиц.
Ключевые слова: японский язык, знаки препинания, пунктуация, заключительные частицы, модально-экспрессивные частицы, точка, вопросительный знак, восклицательный знак, многоточие, тильда.
Despite its crucial role, the Japanese punctuation remains a virtually unexplored part of the authentic writing system. The paper proposes a new approach to this essential phenomenon on the basis of the punctuation marks used at the end of a sentence, treated as a special type of sentence-final discourse particles confined to the written language.
Key words: Japanese, punctuation marks, EOS-punctuation, sentence-final particles, full stop, question mark, exclamation mark, ellipsis, swung dash.
Введение
Наиболее развитое направление в общей теории пунктуации, в рамках которого выделяются исследования [Шапиро, 1955; Шварц-копф, 1988; Nunberg, 1990], рассматривает ее как внутреннее явление письменного языка и изучает обусловленность расстановки знаков препинания структурно-смысловыми факторами вне связи с интонацией или паузацией. С точки зрения авторов данных работ, современная пунктуация представляет собой самостоятельный лингвистический феномен - нечто большее, чем искусственную надстройку, введенную в систему письменного языка для более точной передачи устной речи. В указанных исследованиях наблюдается осознанный отход от синкретичного восприятия знаков препинания и их устных коррелятов, которое характеризует представления грамотных носителей и находит неизменное выражение в ориентированных на широкую аудиторию пособиях и справочниках, подобных [Shoogakukan, 2007]. В терминах [Алпатов, 1993] эту особенность подхода [Шапиро, 1955;
1 Исследование осуществлено при поддержке гранта РФФИ № 14-06-00211а.
Шварцкопф, 1988; Nunberg, 1990] следует расценивать как проявление системоцентризма; в то же время взгляды указанных авторов сохраняют и антропоцентричные черты. В области пунктуации все еще не проводится различия между разными уровнями письменного языка (в частности, графическим и синтаксическим): знаки препинания описываются только как графемы - единицы самого нижнего уровня. Видимо, во многом именно это метонимическое отождествление способствовало закреплению подхода к знакам препинания как к некоторому специальному классу письменных показателей, ограничивая при этом применение выработанных лингвистической наукой инструментов описания. В названных работах пунктуация предстает системой вспомогательных графических помет, которая рассматривается на одном уровне с лексико-грамматическими средствами языка и в то же время видится как нечто отдельное от них. В фундаментальных исследованиях [Шапиро, 1955] и [Шварцкопф, 1988], выполненных на материале русского языка, убедительно обосновывается обусловленность расстановки знаков препинания грамматическими факторами - но сами эти знаки не рассматриваются в качестве полноценных служебных показателей, в отличие от синонимичных им единиц письменного языка с сегментными устными коррелятами. В монографии [Nunberg, 1990] английская пунктуация связывается с особой «текстовой грамматикой», которая описывает исключительно формальные пунктуационные явления письменного языка и существует параллельно обычной «лексической грамматике» [Nunberg, 1990].
Предлагаемый в данной статье подход к изучению пунктуации продолжает системоцентричное развитие той позиции, которая была представлена в упомянутых работах [Шапиро, 1955; Шварцкопф, 1988; Nunberg, 1990]. Знаки препинания также рассматриваются нами не как несовершенное средство для передачи интонации и пауз (см., например, [Кобозева, Захаров, 2014]), но как самодостаточное явление письменного языка. Однако знакам препинания не придается статуса какого-то обособленного класса графических показателей: они органично встраиваются в общую систему непунктуационных единиц. Это сближает наш подход с формализованной моделью, предлагаемой в диссертации [Jones, 1996]. Наше описание основывается на следующих принципах:
1) знаки препинания могут рассматриваться не только как графемы, но и как единицы более высоких уровней языка, записанные при помощи этих графем. К пунктуации применим тот же самый многоступенчатый подход, что так удачно демонстрируется на примере латинского «I» [Реформатский, 2000];
2) при таком рассмотрении знаки препинания проявляют разностороннее сходство с прочими языковыми средствами, прежде
всего, служебными показателями, и могут быть описаны по тем же самым принципам;
3) интегрированные таким образом в систему письменного языка, с точки зрения своих функций внутри этой системы знаки препинания не сохраняют того единства, которое приписывается им на графическом уровне, но распределяются по разным классам таких показателей.
Таким образом, развиваемый подход обращает основное внимание на функциональную нагрузку знаков препинания в системе письменного языка, что, в частности, предполагает встраивание пунктуационных средств в различные частеречные классы. В настоящей статье мы демонстрируем возможности заявленного подхода на материале наиболее распространенной японской пунктуации конца предложения. Употребляемые в этой позиции знаки препинания - точка, вопросительный, восклицательный знаки и многие другие - рассматриваются нами в качестве заключительных частиц, функционирующих в письменной форме языка. Определяющие свойства этого канонического частеречного класса в приложении к материалу японской заключительной пунктуации будут описаны нами в следующем разделе.
Заключительные частицы в японском языке
Заключительные частицы (яп. shuujoshi, англ. sentence-
final particles) - признанный класс служебных показателей японского языка [Алпатов и др., 2008; Киэда, 2008; Прасол, 1999; Martin, 2004]. Располагаясь в абсолютном конце предложения, эти частицы маркируют его правую границу. Завершение предложений при помощи заключительных частиц чрезвычайно распространено в устной бытовой речи [Алпатов и др., 2008; Прасол, 1999]; употребление заключительных знаков препинания, прежде всего, точки - норма современного письменного языка. В следующем примере предложение оканчивается группой из двух вопросительных частиц Ю? no?: (1)
kimi wa nani ga kowa-i no?
ты TOP2 что NOM страшный-PRS PTCL
Чего же ты боишься? [BCCWJ]3
2 Принятые сокращения: ACC - аккузатив, ADR - адрессив, ADV - наречие, ATR - атрибут, AUX - вспомогательный глагол, COP - связка, CNV - деепричастие, DAT - датив, FOC - фокус, GEN - генитив, IMP - императив, INTJ - междометие, NEG - отрицание, NML - субстантиватор, NOM - номинатив, PASS - пассив, PRH -прохибитив, PRS - настояще-будущее время, PST - прошедшее время, PTCL - частица, QUOT - цитационный союз, TOP - топик.
3 Сбалансированный корпус современного письменного японского языка (BCCWJ) послужил основным источником языкового материала для данной статьи, наряду с примерами из изученных теоретических работ.
Частицы этого класса могут обозначать и правую границу в составе придаточного предложения-цитаты:
(2) ЙС^ёМЗШ-.В
megumi san wa watashi ni, nihongo ga
Мэгуми сан TOP я DAT японский.язык NOM deki-ru ka to ki-ita. мочь-PRS PTCL QUOT спрашивать-PST Мэгуми-сан спросила меня, говорю ли я по-японски. [BCCWJ]
(3)
kono yooshi des-u yo! to
этот состояние COP.ADR-PRS PTCL QUOT sensei ni mo home-rare-mash-ita.
учитель DAT тоже хвалить-PASS-ADR-PST
И учитель меня похвалил: «Вот так и надо!». [BCCWJ] В примере (2) на правую границу цитаты указывает вопросительная частица Й ka (левая граница отмечена запятой); в примере (3) прямую речь завершает последовательность заключительных частиц et ! yo!.
Следует подчеркнуть, что функция сегментации речевого потока не является прерогативой пунктуации. В частности, в обозначении правой границы предложений на письме задействованы как конечные знаки препинания, так и заключительные частицы с сегментными устными коррелятами (которые выполняют указанную функцию в устной речи, наряду с просодическими средствами).
Выделение предложений в потоке устного или письменного дискурса - базовая синтаксическая функция заключительных частиц. Вместе с тем, оформление квантов-предложений показателями одного класса обеспечивает формальное единство всего текста.
Другая важная функция заключительных частиц состоит в придании модально-экспрессивной окраски ограниченным ими фрагментам текста. Эта роль отражена в другом распространенном названии этих показателей - «модально-экспрессивные частицы» (МЭЧ). Данный термин широко применяется и в настоящей статье.
Модально-экспрессивная маркированность накладывает заметные ограничения на сферу употребления частиц этого класса. При описании МЭЧ внимание исследователей обращается главным образом на устную форму языка: именно бытовая устная речь называется в качестве основной области распространения этих частиц [Алпатов и др., 2008; Прасол, 1999]. При этом справедливо отмечается определяющее значение иных характеристик дискурса, отличных от собственно канала передачи информации: его неформальности, эмоциональности, пониженного уровня вежливости.
В данной статье акцент смещен на явления письменного языка. Те из заключительных знаков препинания, которые активно употре-
бляются в чисто синтаксической функции, лишенные модально-экспрессивной нагрузки (точка, скобки, многоточие), а также цитацион-ный показатель (кавычки) менее всего подвержены стилистическим ограничениям. Знаки конечной экспрессивной пунктуации можно встретить в заголовках газет или броской рекламе, в имитирующих устную речь диалогах в художественных произведениях [Данилов, Сыромятников, 2001]. Но главная область распространения пунктуационных МЭЧ, где наблюдается их наибольшее разнообразие, - это эмоциональная и персонализованная речь, представленная в сфере неформальной электронной коммуникации.
Следующая таблица описывает результаты поверхностного статистического анализа материала Сбалансированного корпуса современного письменного японского языка [BCCWJ]. Корпус составлен из 13 противопоставленных по жанру подкорпусов: книги (два под-корпуса, объединенных нами при анализе), газеты, журналы, «белые книги», бестселлеры, блоги, тексты вопросно-ответного сервиса, законы, парламентские протоколы, рекламные журналы, учебники и поэтические произведения. В таблице приведены нормализованные по объему подкорпусов данные о встречаемости в конце предложения
Таблица 1
МЭЧ в BCCWJ
МЭЧ Два подкорпуса с наибольшей долей от общего числа употреблений МЭЧ, % Всего в двух интернет-под-корпусах, %
Yahoo! ВиО (44,84) Учебники (10,60) 51,09
9 Yahoo! ВиО (56,32) Yahoo! Блоги (18,75) 75,07
£ Yahoo! ВиО (27,89) Бестселлеры (16,06) 40,52
I Yahoo! Блоги (48,79) Yahoo! ВиО (17,39) 66,19
№ Yahoo! ВиО (41,26) Yahoo! Блоги (22,54) 63,80
Yahoo! Блоги (24,93) Бестселлеры (19,28) 33,10
Yahoo! ВиО (28,63) Yahoo! Блоги (24,53) 53,17
Yahoo! Блоги (78,28) Yahoo! ВиО (13,47) 91,75
пунктуационных и непунктуационных МЭЧ, отобранных по признакам наибольшей употребительности или функционального сходства. Для каждой из рассмотренных МЭЧ указаны два подкорпуса, в которых содержится основная масса ее употреблений в BCCWJ, а также суммарная доля, приходящаяся на два подкорпуса интернет-дискурса - Yahoo! У^^ Burogu (блоги) и Yahoo! Chiebukuro
(вопросно-ответный сервис, ВиО).
Таким образом, представленный в корпусе интернет-дискурс обеспечивает основную массу вхождений как для рассмотренных пунктуационных, так и для непунктуационных МЭЧ. Кроме того, заметно распространение МЭЧ в наименее консервативной художественной литературе. Сравнительно малая доля интернет-дискурса в употреблениях многоточия может быть связана с выполнением функции, не предполагающей обязательной модально-экспрессивной нагрузки, - указанием на незавершенность при неполном цитировании, - а также с исключением из рассмотрения многочисленных нестандартных графических вариантов этого показателя. В распределении стилистически немаркированной вопросительной частицы Ъ ka, вероятно, решающим фактором явилось распространение предложений с вопросительной модальностью.
В таблице ниже мы приводим краткий перечень основных пунктуационных заключительных частиц японского языка. Описание их значения и функций, выполненное, главным образом, на основе базовых сведений об употреблении знаков препинания из справочников [Shoogakukan, 2007] и [Данилов, Сыромятников, 2001], было построено нами с опорой на терминологию и классификацию канонических МЭЧ, использованную в монографии [Прасол, 1999]. Указанная классификация предполагает разделение всех МЭЧ на экспрессивные и модальные; последние, в свою очередь, подразделяются на вопросительные, императивные, смягчающие категоричность, усиливающие категоричность, контактоустанавливающие и цитационные. На практике, впрочем, элементы списка предстают не столько непересекающимися классами, сколько весьма удачными параметрами описания - в первую очередь это касается сочетания в функционале одной частицы модальных и экспрессивных компонентов. К этому списку мы можем добавить лишь чисто синтаксические заключительные частицы, в своем основном употреблении лишенные модально-экспрессивной окраски. Наша характеристика, не претендуя на исчерпывающую полноту, призвана обозначить только главные черты, которые определяют место конечных знаков препинания в общей системе МЭЧ, а также дать русскому читателю начальное представление об этих средствах письменного японского языка.
Таблица 2
Пунктуационные МЭЧ в японском языке
Знак1 Название Основное значение и функции; важные особенности
о Круглая точка ^ Ъ maru Правая граница предложения (чисто синтаксический показатель); структурная завершенность
J (Закрывающая) кавычка ШЯЩ kagikakko Цитационный эвиденциальный маркер; употребляется в паре с синтагматическим комплементом - открывающей кавычкой Г
) (Закрывающая) скобка — paaren Правая граница предложения в ситуации вставки; альтернативный путь развития дискурса; употребляется в паре с синтагматическим комплементом - открывающей скобкой (
Вопросительный знак ШШШ gimonfu Неформальный экспрессивный маркер вопроса
1 Восклицательный знак ЙК^ kantanfu Усиление категоричности; сильная побудительно-апеллятивная направленность; эмоциональная экспрессия
Многоточие У ——^ '— riidaa Смягчение категоричности, колебание, неуверенность; послевкусие, многозначительное умолчание, глубокомысленная недосказанность; структурная незавершенность; в записи МЭЧ...... и-практически функционируют как графические варианты одного показателя
Тире ^у'у dasshu
— Тильда ШШ namigata Повышенная эмоциональная экспрессия (в русском переводе обычно уместен восклицательный знак)
S Я ★ Ф у Нотка^^ onpu i, звездочка S hoshi, сердечко /v— Ь^'— 9 haatomaaku и др. Разнообразные эмоционально-экспрессивные маркеры языка неформального электронного общения
Особенности пунктуационных заключительных частиц
В дополнение к рассмотренным выше определяющим свойствам частеречного класса МЭЧ, в данном разделе описываются некоторые другие особенности пунктуационных МЭЧ, которые сближают их с заключительными частицами с сегментными устными коррелятами, или, напротив, составляют их специфику.
Сообщается, что в целях придания более тонкой модально-экспрессивной окраски высказывания могут завершаться неидиоматичным кластером МЭЧ, в составе которого комбинируются раз-
4 Перечисленные в первом столбце графемы применяются и для записи других единиц, не относящихся к классу заключительных частиц.
ные заключительные частицы [Алпатов и др., 2008; Прасол, 1999]. Пунктуационные МЭЧ тоже могут составлять такие кластеры - как самостоятельно, так и в сочетании с прочими частицами.
(4) ^—^ftt^V^T^—! ?
he—, sonna ni yasu-i n
INTJ такой ADV дешевый-PRS NML
des-u ka—!?
COP.ADR-PRS PTCL
Так дешево??? О_о [BCCWJ]
Пунктуационное оформление данного примера - использование тильды, усиливающей эмоциональную экспрессию высказывания, а также крайне эмоционального сочетания вопросительного и восклицательного знаков при наличии стандартного показателя вопроса Й ka - соответствует стилистике неформального интернет-дискурса. В переводе эта особенность, не вполне очевидная русскому читателю, передана смайликом удивления О_о.
В финальной последовательности заключительных частиц пунктуационные МЭЧ следуют за частицами с сегментными устными коррелятами; эта закономерность может нарушаться тильдой:
(5) œ^vfiJ^-^LV—^ft
nedan ga yasu-i warini
цена NOM дешевый-PRS сравнительно
oishi-i— kana
вкусный-PRS PTCL
При такой низкой цене вроде вкусно! [BCCWJ] Тем самым, оппозиция пунктуационных и непунктуационных МЭЧ обеспечивает формальные средства для отсчета расстояния до правой границы предложения внутри заключительного кластера частиц. Крайнее правое положение занимают знаки препинания, тогда как прочие заключительные частицы располагаются во второй позиции с конца.
Среди явлений, которые можно наблюдать внутри кластеров заключительных частиц в письменном языке, отметим вытеснение другими пунктуационными МЭЧ точки - как информационно наименее нагруженного показателя. Примечательно, что авторы японских справочников и нормативных пособий находят необходимым указать на такое поведение вопросительного и восклицательного знака [Shoogakukan, 2007]. По данным [BCCWJ] той же тенденции в целом следуют и упомянутые в табл. 2 специфические эмоциональные маркеры языка неформального электронного общения (/, ^ и др.). Для прочих рассмотренных знаков препинания подобной нормы не установилось. В частности, многоточие свободно сочетается с круглой точкой в последовательностях вида • ■ • , а круглая точка может предшествовать закрывающей скобке или кавычке, что
может показаться достаточно необычным европейскому читателю; «многозначительное» тире или многоточие может располагаться и после точки [Shoogakukan, 2007]: (б)
kyuu ni shin-de shimat-te, kazoku ga sugu
вдруг ADV умереть-CNV AUX-CNV семья NOM сразу
mise o tatan-de kuni e kaet-te
магазин ACC закрыть-CNV родина к вернуться-CNV
shimat-ta sono ato wa jiki kafee ni nat-te
AUX-PST этот после TOP тут.же кафе DAT стать-CNV
shimat-ta.—
AUX-PST
Когда [он] неожиданно умер, семья его тут же закрыла магазин и вернулась на родину, и сразу после этого [там] открыли кафе... [Shoogakukan, 2007].
В отсутствие точки возрастает грамматическая нагрузка многоточия, тильды и других частиц как показателей правой границы предложения.
Отдельного внимания заслуживает способность пунктуационных МЭЧ к многократной редупликации. В сфере неформальной электронной коммуникации протяженные последовательности из повторяющихся заключительных знаков препинания чрезвычайно распространены, но за пределами интернет-дискурса это явление встречается редко. Справочник [Данилов, Сыромятников, 2001] отмечает только парные сочетания ! ! и ?? , которые, как и комбинации ? ! и !? , обычно не пропускаются корректорами. Повторы конечной тильды или экспрессивное удлинение многоточия не упоминаются. В справочник [Shoogakukan, 2007] включены последовательности из двух и трех вопросительных или восклицательных знаков, которые описываются как усиленные, акцентированные формы ? или ! .
Вероятно, для знаков препинания такая многократная интенсифицирующая редупликация служит функциональным эквивалентом экспрессивной тильды, выступающей при прочих МЭЧ письменного языка, и является графическим аналогом распространенного в устной речи эмфатического удлинения звуков.
В числе свойств заключительных частиц обычно указывают их способность вытеснять связку, присоединяясь непосредственно к именной части сказуемого [Алпатов и др., 2008; Прасол, 1999]:
(7)
soo yo.
так PTCL
Так и есть. [Алпатов и др., 2008]
Ср. с полным вариантом со связкой Ж da (перевод тот же):
Это наблюдение справедливо и в случае пунктуационных МЭЧ. В первую очередь эта особенность относится к вопросительному и восклицательному знаку:
(9) ШйШ! !
mainichi wa muri!
каждый.день TOP чрезмерный
[Общаться] каждый день - это чересчур! [BCCWJ]
(10) f№?
kantan?
простой
Да разве ж [это] просто? [BCCWJ]
Заметим, что преимущественно экспрессивный и неформальный характер употреблений японского вопросительного знака [Данилов, Сыромятников, 2001; Zverev, 2013], отраженный в переводе последнего примера, отличает его от графически сходных показателей в европейских языках.
Исследователями МЭЧ отмечается грамматическая факультативность большинства таких частиц [Прасол, 1999]. В связи с этим следует обратить внимание на обязательность употребления точки. Как сообщалось выше, этот показатель служит основным средством деления текста на предложения; те же функции принимают на себя и другие пунктуационные МЭЧ, вытесняющие точку.
Активное использование точки в конце предложения и ее строгое противопоставление запятой в современных текстах во многом компенсирует утрату различий между атрибутивными и заключительными (финитными) формами предикатов в письменном языке. Как сообщает грамматика [Алпатов и др., 2008] при описании японских относительных предложений, «в результате экспансии причастной формы финитные формы постепенно были вытеснены и морфологическое противопоставление по атрибутивности для глаголов и предикативных прилагательных исчезло». Представляется, однако, что оппозиция атрибутивных и заключительных форм в современном языке не отсутствует совершенно, но обеспечивается - на письме -неморфологическими пунктуационными средствами: в своем основном употреблении точка приближается к статусу аналитического показателя последних5. Примечательно, что еще в старописьменном японском языке (бунго) допускалось замещение заключительных форм определительными при наличии в предложении заключи-
5 Ср. в этом отношении судьбу частиц £ yo и ?£ na, эволюционировавших в направлении показателей, соответственно, императива и прохибитива (см. показательное обсуждение в [Киэда, 2008] со сравнением yom-e yo 'читать-IMP PTCL' «читай!» и oki-yo 'вставать-IMP' «вставай!»; ср. также описания Ü na в [Алпатов и др., 2008] и [Прасол, 1999]).
тельных частиц [Сыромятников, 2010]. В примере ниже в русском переводе различаются финитная и причастная формы глагола, тогда как противопоставление их японских соответствий обеспечивается только правым контекстом - определяемым именем при атрибуте и точкой при заключительном сказуемом: (11)
hitori no kodomo o sodate-ru hiyoo
один GEN ребенок ACC воспитать-PRS расходы
suikei no sai ni riyoo-sh-ita
оценка GEN время DAT использование-VRB-PST himokugun o sonomama riyoo-sh-ita.
перечень.расходов ACC как.есть использование-VRB-PST [Мы] использовали тот же самый перечень статей расходов, использованный при оценке расходов на воспитание одного ребенка. [BCCWJ]
Сильной грамматической нагрузкой наделяются также вопросительный и восклицательный знаки в тех случаях, когда они служат единственными признаками соответственно вопросительного или побудительного характера высказывания. В целом грамматическая обязательность более характерна для заключительных знаков препинания, чем для прочих МЭЧ: завершение предложения одним из знаков конечной пунктуации или их сочетанием, за редкими исключениями, является нормой современного письменного языка.
Завершая описание пунктуационных МЭЧ, следует указать на использование тех же графем для записи синонимичных единиц с большей автономностью - в контекстах, подобных следующему: (12)
гм
'dare ga yar-u
NOM делать-PRS ga yar-u NOM делать-PRS
no?'
PTCL
no
PTCL
sa
PTCL
кто
'отае
ты
'!'
ШП
- Ну и кто [это] будет делать?
- Ты и будешь!
- ?![Shoogakukan, 2007]
Справочник [Shoogakukan, 2007] отмечает в качестве выражения удивления, а Г?] - сомнения или недоумения; реплика Г......] понимается как хезитационный сигнал [Данилов,
Сыромятников, 2001]. Устный коррелят вопросительного и восклицательного знака в таких употреблениях неочевиден. Согласно
[Данилов, Сыромятников, 2001], многоточию соответствует молчание (автором предлагается жестовая интерпретация «растерянно пожимает плечами»).
В таком употреблении названные знаки препинания сближаются с японскими междометиями ШШв^ kandooshi, которые функционально и содержательно сходны с заключительными МЭЧ и отличаются от них в первую очередь позиционной характеристикой и способностью к автономному употреблению (ср. [Алпатов и др., 2008; Киэда, 2008; Martin, 2004]). В силу присутствия кавычек, в терминах [Мельчук, 1997; Плунгян, 2000] данным единицам следует приписывать морфологическую слабую автономность6. По данным [BCCWJ], в репликах диалогов могут встречаться и сложные сочетания вида Г? ...j , Г?!_| .
Отметим также возможность автонимного употребления заключительных знаков препинания как существительных - в кавычках или без них.
Заключение
В основу настоящей статьи положена идея о применении к знакам препинания теоретического аппарата, который был разработан для описания непунктуационных единиц - канонических МЭЧ. Но не менее важным видится шаг, сделанный в обратном направлении: заключенная в значении последних информация о некоторой границе - обычный объект внимания специалистов в области пунктуации - представляет не меньшую ценность, чем активно исследуемые несинтаксические компоненты.
Мы полагаем целесообразным приложение к материалу других языков как изложенных в начале статьи общих принципов описания пунктуации, так и представленного подхода к заключительным знакам препинания. В частности, обращение к письменному русскому языку позволяет выделить в нем новый класс служебных показателей -заключительных частиц, которые могут изучаться с привлечением инструментов, разработанных в японистике. Однако мы бы хотели предостеречь от механического переноса на чужеродный языковой материал описания конкретных явлений - переноса, который бы основывался только на графическом сходстве отдельных показателей (см. выше характеристику японского вопросительного знака как неформальной и экспрессивной МЭЧ). Вопреки распространенному заблуждению, знаки препинания тоже подлежат переводу, и аккуратный перевод заключительной пунктуации может составлять не менее трудную задачу, чем перевод других частиц.
6 Мы не исключаем, что в области неформальной электронной коммуникации может наблюдаться и сильная автономность, однако примеров такого рода нам не известно.
Список литературы
Алпатов В.М. Об антропоцентричном и системоцентричном подходах к
языку // Вопросы языкознания. М., 1993. № 3. С. 15-26. Алпатов В.М., Аркадьев П.М., Подлесская В.И. Теоретическая грамматика
японского языка. Т. 1. М., 2008. Данилов А.Ю., Сыромятников Н.А. Японский язык. Пунктуация, знаки повтора, вспомогательные пометы. М., 2001. Киэда М. Грамматика японского языка. Т. 1. М., 2008. Кобозева И.М., Захаров Л.М. Просодия как ключ к пониманию смысла и ее искажение в «кривом зеркале» пунктуации // Филология и культура. 2014. № 2.
Мельчук И.А. Курс общей морфологии. Т. 1. М.; Вена, 1997. Плунгян В.А. Общая морфология. Введение в проблематику. М., 2000. Прасол А.Ф. Заключительные модально-экспрессивные частицы в японской
речи. Владивосток, 1999. Реформатский А.А. Введение в языковедение. М., 2000. Сыромятников Н.А. Становление новояпонского языка. М., 2010. Шапиро А.Б. Современный русский язык. Пунктуация. М., 1955. Шварцкопф Б.С. Современная русская пунктуация: система и ее функционирование. М., 1988. Jones B. What's the Point? A (Computational) Theory of Punctuation. PhD thesis.
University of Edinburgh, 1996. Martin S.E. Reference Grammar of Japanese. Honolulu: University of Hawai'i Press, 2004.
Nunberg G. The Linguistics of Punctuation. Stanford: Center for the Study of
Language and Information, 1990. Zverev A. The Question Mark in Modern Japanese // Conference of the Pacific Association for Computational Linguistics - PACLING 2013 Proceedings. September 2-4, 2013, Keio University, Tokyo, Japan - Tokyo, 2013.
BCCWJ - . Gendai nihongo
kakikotoba kinkoo koopasu (Chuunagon). URL: https://chunagon.ninjal. ac.jp
Shoogakukan - ^ff^WH^'^^SfflSift. Kutooten kigoo fugoo katsuyoo jiten. Tokyo: Shoogakukan, 2007.
Сведения об авторе: Зверев Алексей Сергеевич, аспирант кафедры кафедры ОТиПЛ филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: zvereval@inbox.ru
