CC BY
39
в государственном строительстве, или попытку их ассимилирования с национальными российскими началами (см.: ВеличкоА.М. Государственные идеалы России и Запада. Параллели правовых культур. СПб., 1999. С. 130).
14. Тихомиров М.Н., Епифанов П.П. Соборное уложение 1649 года. М., 1962.
15. Алексеев Н.Н. Современное положение науки о государстве и ее ближайшие задачи // Русский народ и государство. М., 1998.
УДК 340.12
Ярошенко В.А.
ПУБЛИЧНАЯ ПОЛИТИКА И АНТИТЕРРОРИСТИЧЕСКИЙ ДИСКУРС В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
В статье исследуются процессы, происходившие в мировом сообществе в последнее десятилетие, охваченное современной волной терроризма, начавшейся после 11 сентября 2001 года. Говоря о первоочередных задачах формирования новой публичной политики противодействия терроризму в России, автор приходит к выводу о недостаточности применения силовых методов для обеспечения политического порядка и настаивает на необходимости создания системы антитеррористического образования и бесплатной юридической помощи лицам, содействующим выявлению проявлений террористической активности.
The processes that were developing in the world community during the last decade, caught up by the modern wave of terror after 09/11/2001, are investigated in the article.
Speaking about the priority problems of mounding new public policy of opposing terrorism in Russia, the author comes to the conclusion about the insufficiency of the methods of strong force to ensure the public order and insists on the imperative of establishing the system of anti-terror education andfree legal assistance to people who facilitate exposing terrorist activity.
Ключевые слова: Политика; терроризм; безопасность; антитеррористическая политика; коррупция.
Key words: Politics; terrorism; security; anti-terror committee; corruption.
На глобальном уровне террористическая ак- общественного мнения произошли и в других стра-тивность развивается волнами. Современная волна нах.
терроризма, начавшаяся после 11 сентября 2001 Новая эра в истории цивилизации началась с
года, заставила многие государства сосредоточить- глобальной войны с террором, что привело даже в
ся на опасности глобального терроризма для обще- странах с демократическими режимами к узакони-
ственного развития и их собственных потенциалах ванию политических репрессий и военной интербезопасности при очевидной недостаточности во- венции в рамках «войны с терроризмом». Правящие
енных инструментов разрешения локальных кон- элиты, используя угрозу терроризма, стали манипу-
фликтов. Теракты 11 сентября 2001 года неузна- лировать общественным мнением и усиливать со-
ваемо изменили мир, и по истечении десяти лет уже циальный контроль над инакомыслящими.
почти не осталось надежд, что негативные измене- Новая волна террористической активности спо-
ния удастся преодолеть. собствовала развитию так называемой «сетевой воВ эти процессы включились и СМИ, в част- йны», в рамках которой государства как институци-
ности, подготовившие общественное мнение к ональные акторы сталкиваются с необходимостью
оправданию вторжения США в Ирак и Афганистан. давать ассиметричные ответы на угрозы небольших
Американская общественность была потрясена по численности групп. Сталкиваясь с вездесущими
признанием, что территория страны и безопасность внутренними террористами и более традиционны-
ее граждан уязвимы для терактов с катастрофиче- ми внешними угрозами, государства стали разви-
скими последствиями. Аналогичные изменения
вать контртеррористические средства, полезные в большом межгосударственном конфликте.
Новая волна террористической активности привела и к необходимости существенной трансформации «публичной политики». В работах А.Ю. Сунгурова отражена сложность проблематики «публичной политики», в частности, он пишет: «Как известно, и сам термин «политика» имеет, по крайней мере, два смысла. Во-первых, политика (politics) означает действия по завоеванию и удержанию власти и связана с тактикой политических действий, планированием политических кампаний, выборными технологиями и политической борьбой. Во-вторых, под политикой (policy) понимают также разработку политической стратегии по отношению ко всему обществу или отдельным отраслям, территориям» [1]. Для политической социализации и акторов, ее стимулирующих, важно понять полисемантику термина «терроризм». С ним связаны самые разные смысловые ассоциации: философская идея, политическая доктрина, убеждение, технология власти, метод борьбы, вид преступления, способ ведения боевых действий и т.п.
Американский исследователь А. Климбург заметил: «Широкая публика часто полностью не сознает, насколько то, что мы обычно называем «безопасность», зависит от работы неофициальных групп и сетей добровольцев» [2, с. 199-202]. В полной мере вышеупомянутое может быть отнесено и к России в качестве вектора развития антитеррори-стической политики.
Терроризм сегодня - сложное и комплексное явление. В силу подобной комплексности терроризм не является гомогенным феноменом. В настоящее время происходит плюрализация терроризма. То есть сегодня уже вряд ли можно просто говорить о том, что терроризм «многолик». Формами проявления современного терроризма выступают разные явления как на содержательном, так и на сущностном уровнях. Это, в частности, подтверждается проведенным нами социолингвистическим анализом определений терроризма, существовавших до и после появления в обществе нелинейной социокультурной динамики [3]. События 11 сентября 2001 г. застали правящие элиты большинства стран мира врасплох. К новой волне терроризма никто оказался не готов. За прошедшее десятилетие в политической науке происходило расширение понимания новых реалий.
Упомянутые события стали рубежными для появления новой волны террористической активности и поэтому привлекли к проблеме террориз-
ма внимание не только мировой общественности, но и ученых. Так, профессор Эндрю Курт Кронин напоминает нам, что использование террористами ядерного, химического или биологического оружия может кардинально изменить политику или восприятие крупной державы. Таким образом, терроризм может вызвать отрицательный каскад политических реакций, приводящих к гораздо более серьезным формам межгосударственного насилия, вплоть до ядерной войны [4, с. 96].
Кронин признает, что «цикл насилия отражает основные факторы, которые могут продолжать существовать и воспроизводиться в зависимости от степени, в которой правительство способно осуществлять, контролировать насилие внутри общества» [4, с. 96]. Необходимы реальные политические ре формы. К примеру, е сли бы части Ирландии были объединены, то не было бы террористической Ирландской республиканской армии (ИРА). Аналогичная ситуация наблюдается и в других странах с развитой террористической активностью.
Вместе с тем терроризм - это международная криминальная сила, технологически хорошо оснащенная, ставящая политические цели и выступающая в роли политического актора. Ее действия направлены против своего или чужого государства не напрямую, а в форме атак на гражданское население. Террористами движут ненависть, зависть, жадность и желание наживы. Это преступность, сопутствующая разрушению традиционного общества без одновременной успешной его модернизации.
Соответственно, при осуществлении анти-террористической социализации важной частью политического действия должно быть повышение легитимации власти, что возможно не в рамках пропагандистской деятельности, а при принятии реальных шагов по существенному снижению системной коррупции и обеспечению верховенства закона. Если власть будет декларировать противодействие экономической поддержке терроризма, а чиновники сами будут участвовать в коррупционной практике, ни о какой эффективной антитеррористической политической социализации не может идти и речи.
Подобная характеристика терроризма сочетает в себе три описанных выше подхода, но интегральной не является. Комбинация социального протеста, культурного конфликта и психологической ярости увеличивает число угроз в мире, уподобляет их непредсказуемым природным катаклизмам, превращая тем самым и общество в квазиприродную реальность.
Кроме того, говоря о политическом характере нового терроризма, следует помнить, что современная общественная мысль не обязательно связывает понятие «политическое» со специализированной деятельностью государства [5]. Немецкий юрист и политолог Карл Шмитт, например, полагал, что специфику политической деятельности можно определить, обозначив главную проблему, решаемую политикой, - как и при определении особенностей эстетического, этического и экономического. Первое из них решает вопрос о соотношении прекрасного и безобразного, второе - добра и зла, третье - пригодного и непригодного, рентабельного и нерентабельного. «Специфически политическое различение, к которому можно свести политические действия и мотивы, - это различение друга и врага» [6, с. 40]. Необходимо признать, что на протяжении десятилетия действия современной волны террористической активности различия между друзьями и врагами в значительной мере стерлись.
Американский политолог Уолтер Лакёр еще до 11 сентября 2001 г. опубликовал книгу, в которой заговорил о новом терроризме [7], менее многоликом, но зато технологически более оснащенном, чем прежний, а потому приводящем к многочисленным разрушениям и жертвам. Проблема взаимосвязи технического прогресса и новой волны терроризма достойна отдельного исследования, но мы для иллюстрации ее важности приведем несколько политических фактов.
Директор службы безопасности Израиля «ША-БАК» Юваль Дискин в октябре 2010 г. заявил, что современные интернет-технологии могут стать для исламских экстремистов более удобным способом сбора разведданных, чем традиционный шпионаж. По мнению Дискина, наибольшую опасность представляют онлайн-видеосистемы, которые позволяют наблюдать за разными уголками мира, например, Google Earth, или приложения для iPhone, дающие возможность получения точных данных о выбранной местности в режиме реального времени [8]. Кроме того, несмотря на усиление технических средств контроля в аэропортах, попытки любыми способами обойти антитеррористический контроль будут иметь множественные побочные нежелательные для общества эффекты.
Так, аэропорты будут вынуждены ужесточить контроль за грузами и перевозимыми животными, и это коснется пассажирских полетов, так как 80% авиаперевозок приходится именно на пассажирские рейсы. «Совершенствование технологий заставляет готовиться к худшему», - считает эксперт в вопро-
сах безопасности Кристоф Ноден. По его словам, западные спецслужбы обеспокоены также возможностью использования совсем юных смертников - детей, попадающих в руки проповедников-фанатиков. Наибольшим фанатизмом отличаются дети младше 10 лет, так как после этого возраста они мыслят более самостоятельно и могут в последний момент отказаться от самопожертвования, подчеркивают эксперты [9]. Подобные примеры можно приводить достаточно долго, но для нас важнее иное.
Хотя террористические атаки на США имели глубокое социальное и политическое воздействие, правящие элиты использовали фактор терроризма для усиления социального контроля над инакомыслящими. Эта тенденция характерна практически для всех стран, независимо от степени демократичности правящего режима.
Принятие в 2009 г. новой Стратегии обеспечения национальной безопасности России [10] подтвердило тезис о том, что большинство угроз безопасности граждан является следствием не решаемых многие годы системных проблем экономики. Под влиянием современных СМИ меняется и характер терроризма. В условиях, когда происходит спектаклизация социальной реальности [11, с. 143], трансформируется и публичная политика правящей элиты. Инициация кризиса легитимности всегда будет определенным образом выгодна части населения, ввиду её неоднозначного отношения к власти [12, с. 782-784]. Соответственно, успех стратегий противодействия терроризму зависит от степени его «социальной укорененности» в данном обществе, которая характеризуется не только наличием объективных условий производства и воспроизводства террористической деятельности в регионе, но и степенью его поддержки населением региона. Соответственно, становятся актуальными изменения в идентичности граждан, проживающих на подверженной воздействию террористических акторов территориях.
Проективная идентичность формирует субъекта политического действия, что означает, если следовать А. Турену, желание индивидов создавать персонифицированную историю, наделять смыслом всю область опыта индивидуальной жизни [13]. Применительно к рассматриваемой нами проблематике эта идентичность должна быть ориентирована на неприятие терроризма в любой его форме, как на индивидуальном уровне восприятия, так и в рамках групповой идентичности территориального социума. На практике мы видим снижение социальной
энергии россиян, происходящее в силу различных детерминант, одной из которых является игнорирование правящей элитой практического участия в вопросах создания в обществе нетерпимости к силовым методам решения политических проблем.
Терроризм присутствует в сознании россиян в качестве цивилизационных рисков современности, но не приобретает значения актуальномобилизационного фактора. При этом наблюдается тенденция, в соответствии с которой в случае возникновения каких-либо проблем с проявлениями терроризма спецслужбы стараются переложить ответственность с себя на иных акторов. Говоря иными словами, в силу многогранности проблемы терроризма спецслужбы не в состоянии эффективно противостоять распространению вирусов этой формы политического насилия, однако признавать этого не желают.
Тот факт, что указанный дискурс формируется не в обществе, а внутри того же государственного аппарата и в прессе его почти не слышно, - это опасная ситуация, поскольку замалчивание системных проблем играет только на руку воспроизводству практик терроризма. Дискурс на воспроизводство во власти неправовых структур ситуации необратимости не создает, что неизбежно приводит к правовой неопределенности и связанных с нею террористических практик.
В деятельности местных сообществ этические нормы тесно переплетены с экономическими интересами. Экономический подход к противодействию терроризму, за немногими исключениями, следует этой линии [14], основанной на рациональном подходе к выбору вариантов политического поведения [15, с. 169-217] , согласно которому все лица, в том числе преступники, систематически реагируют на изменения в относительной «стоимости» того или иного действия, в нашем случае - действия, связанного с совершением теракта.
Нередко тяжесть возможного наказания побуждает вернуться к ненасильственной деятельности. Как показывают зарубежные исследования, указанный дискурс распространяется и на потенциальных террористов [16, с. 1-3]. Вместе с тем рациональный подход к политическому действию, ориентированный на возможные негативные санкции и связанное с ними сдерживание насильственного поведения, имеет тенденцию игнорировать другие возможности по трансформации дискурса.
Как показывают результаты социологических опросов, современное российское общество в угрожающей мере одобряет насилие и не верит в суще-
ствование универсальных этических норм, а также низко оценивает качество правового пространства. Такие условия являются питательной почвой для терроризма. Ключевая задача общества - обеспечить реальное единство для всей страны, в том числе и для Кавказа. Бессмысленно говорить о гражданской нации, если мы миримся с существованием политических и правовых оффшоров.
Очевидно, что российская публичная политика нуждается в качественной перезагрузке. Модерни-зационная риторика правящей элиты на практике не предполагает настоящей политической либерализации в вопросах публичной политики противодействия терроризму. Одно из направлений соответствующих практик - делегирование чиновников в публичную политику через участие в деятельности политических партий и общественных организаций, поднимающих вопросы противодействия терроризму.
На современном этапе развития страны региональные элиты уже должны не просто контролировать ситуацию в регионах, но и возглавить процесс их модернизации, предложив соответствующие стратегии, взяв на себя роль межрегиональных инновационных политических центров, в том числе и в вопросах формирования новой публичной политики противодействия терроризму. В противном случае будет продолжаться инфляция антитерро-ристических идей, ценностей, институтов, а также понизится уровень политической конкуренции и легитимности власти.
В России необходимо создание системы анти-террористического образования и бесплатной юридической помощи лицам, содействующим выявлению проявлений террористической активности. Если этого не сделать, то рост экстремистских проявлений может спровоцировать новую волну миграции думающих и образованных россиян. Важно разъяснять людям происходящие в обществе процессы, а не только применять силовые методы для обеспечения политического порядка.
Литература
1. Сунгуров А.Ю. Развитие публичной политики на Северо-Западе РФ // Когита.ру. 2009. 27 июля.
2. Klimburg A. Whole-of-Nation Cyber Security / In: Carr J. (eds.). Inside Cyber Warfare: Mapping the Cyber Underworld. Sebastopol, CA:, 2009.
3. Катрич Л.В. Современные тенденции исследования терроризма // Вестник Челябинского государственного университета. Серия Философия - Социология
- Культурология / Под ред. А.Ю. Шатина. Челябинск, 2007. № 16; Катрич Л.В. Проблема определения терроризма: социолингвистический анализ // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского: Серия Социальные науки. Н.Новгород, 2009. № 1.
4. Cronin A.K. How Terrorism Ends: Understanding the Decline and Demise of Terrorist Campaigns. Princeton, NJ: Princeton Univ. Press, 2009. P. 96.
5. Федотова В. Терроризм: попытка концептуализации // Pro et Contra. 2002. Т. 7. № 4. Осень.
6. Шмитт К. Понятие политического // Вопросы социологии. 1992. Т. 1. № 1.
7. Laqueur W. The New Terrorism: Fanaticism and the Arms of Mass Distraction. Oxford: Oxford Univ. Press., 1999.
8. Internet 'gives militants access to top-level spy systems' // The Daily Telegraph. 2010. 01.11.
9. Цит. по: Leclerc J.-M. Avions de ligne: la menace des chiens kamikazes // Le Figaro. 2010. 01.11.
10. Указ Президента Российской Федерации от 12 мая 2009 г. N 537 «О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года»// Российская газета. 2009. 19 мая.
11. Кравченко С.А. Нелинейная социокультурная динамика: играизационный подход. М., 2006.
12. Скиперских А.В. К вопросу о современной типологии легитимности политической власти // Матерiали Мiжнародноi науковоi конференци «Людина-Свгг-Кулыура». Актуальш проблеми фшософських, полггологичних и релiгieзнавчих дослшень. Кшв. 20-21 квггня 2004.
13. Турен А. Возвращение человека действующего. М., 1998.
14. Frey B.S. Dealing with Terrorism - Stick or Carrot? Cheltenham, UK, and Northampton, MA, 2004; Krueger Alan B. What Makes a Terrorist? Economics and the Roots of Terrorism. Princeton, NJ, 2007.
15. Becker Gary S. Crime and Punishment: An Economic Approach // Journal of Political Economy. 1968. Vol. 76. № 2.
16. Landes W.M. An Economic Study of US Aircraft Hijacking, 1961-1976 // Journal of Law and Economics. 1978. Vol. 21. № 1.
УДК 340.15
Гутарова Н.А.
ПРИМЕНЕНИЕ МЕТОДА ПЕРИОДИЗАЦИИ В ТЕОРИИ ПРАВА: НА ПРИМЕРЕ ЭВОЛЮЦИИ ОСНОВНЫХ ПОНЯТИЙ И ПРЕДСТАВЛЕНИЙ О ПРАВЕ НАРОДОВ НА САМООПРЕДЕЛЕНИЕ
В статье рассмотрена периодизация как метод научного исследования, новейшие научные подходы в теории периодизации, возможности их применения в общей теории права.
This article is concerning of periodization as a method of scientific researches, newest approaches to the theory ofperiodization and possibility of its application in the General theory of Law.
Ключевые слова: периодизация, метод научного исследования, критерии, право на самоопределение.
Key words: periodization, method of scientific researches, criteria, self-determination right.
Всякое научное познание опирается на ши- метод может привести к получению истинного зна-
рокое применение различных методов познания. ния, подлинной картины познаваемого предмета [1,
Под методом понимается совокупность приемов c. 26].
и способов, позволяющих из имеющегося научно- Научный метод выступает и как форма опосре-
го материала получить качественно новое знание. дования познания и практики. Метод объединяет
Метод - это путь исследования, способ построения теорию и практику, поскольку аккумулирует обоб-
и обоснования знаний. По словам Ф. Бэкона, науч- щенный практикой исторический опыт познания
ный метод подобен фонарю, освещающему дорогу мира. Именно этот опыт придает методу способ-
бредущему в темноте путнику. Объясняя значение ность направлять, ориентировать процесс познания.
научного метода, Бэкон любил приводить еще один Объектом научного познания являются кон-
афоризм: даже хромой, идущий по дороге, опере- кретные явления и процессы объективной ре-
жает того, кто бежит без дороги. Только верный альности. И от того, насколько познавательно-
