CC BY
37
ШМ 0869-4362
Русский орнитологический журнал 2002, Экспресс-выпуск 182: 333-341
Птицы севера Прикаспийской низменности: некоторые аспекты состава фауны, редкие и новые элементы
Е.В.Завьялов1^ Н.Н.Якушев1^
В.Г.Табачишин2), Е.Ю.Мосолова^
]) Биологический факультет, Саратовский государственный университет, ул. Астраханская, д. 83, Саратов, 410026, Россия 2) Саратовский филиал Института проблем экологии и эволюции им. А.Н.Северцова, ул. Рабочая, д. 24, Саратов, 410026, Россия
Поступила в редакцию 3 февраля 2002
Прикаспийская низменность заходит на крайний юго-восток Саратовской обл. Она представляет собой низкую равнину (у г. Новоузенск абс. высота 30-32 м н.у.м), постепенно понижающуюся к югу. Равнина эта слабо расчленена и в недавнем геологическом прошлом представляла собой морское дно. Древними элементами рельефа (первичными неровностями морского дна) здесь являются блюдцеобразные понижения — падины, имеющие 1-2 км в длину и 100-200 м в ширину при глубине 50 см и более, молодыми элементами — микрозападины, образующиеся в ходе выщелачивания солей и просадки грунтов. Почвообразующими породами являются нижнехвалынские глины, что и стало одной из главных причин развития здесь зональной растительности полупустыни. Хвалынские отложения содержат значительное количество солей, вследствие чего происходит засоление почв и широкое распространение солонцов, солончаков и их разновидностей.
В геоботаническом отношении изучаемая территория относится к Болыпеузенскому району (Тарасов 1968), а в географическом — к Межу-зенскому ландшафтному району полупустынной зоны с общей площадью в пределах области 3783.2 км2, что составляет 3.78% её территории (Лазарева и др. 1996). Растительный покров комплексный. Микроповышения заселены чернополынной ассоциацией, микроплакоры — белополынной, ромаш-никовой, белополынно-сизотипчаковой, ромашниково-сизотипчаковой, а микрозападины — злаковой растительностью; по лиманам распространены острецовые, пырейные и осоковые луга (Тарасов 1977).
Высокая специфичность и разнообразие экологических условий севера Прикаспийской низменности определили богатство фауны птиц этой территории, к изучению формирования и динамики которой издавна было привлечено внимание нескольких поколений орнитологов. В результате этого фаунистические списки региона были пополнены за счёт регистрации на столь незначительном по площади участке целого спектра видов, в целом не свойственных северу Нижнего Поволжья. Уже к середине XX в. здесь в пойме р. Большой Узень отмечены встречи розового пеликана Рексапт onocюtalus, кваквы Щсйсогах пусИсогах, малой белой цапли Е^еШ
Рус. орнитол. журн. 2002 Экспресс-выпуск № 182
garzetta, фламинго Phoenicopterus ruber, савки Oxyura leucocephala и др. (Де-вишев 1975). На основе регистрации вблизи пос. Александров Гай лётных молодых птиц И.Б.Волчанецкий (1937) пишет о гнездовании здесь каменного воробья Petronia petronia, в окрестностях этого же посёлка позже отмечается белошапочная овсянка Emberiza leucocephala (Гаврилов и др. 1968). Приблизительно в это же время (1960-е) в агроценозах и степи найдены черноголовая овсянка Emberiza melanocephala и саджа Syrrhaptes paradoxus (Варшавский и др. 1994). В 1977 A.JI.Подольский зарегистрировал одиночного орлана-долгохвоста Haliaeetus leucoryphus на обрыве р. Большой Узень у южной границы Александрово-Гайского р-на (Хрустов и др. 1995) и т.д.
В последующие годы число новых для фауны Саратовской обл. птиц, регистрируемых в пределах Межузенского ландшафтного района, не только не уменьшается, а, напротив, увеличивается. Например, в 1989 появилось указание В.Н.Мосейкина (1992) на вероятное пребывание тонкоклювого кроншнепа Numenius tenuirostris на участке между Александровым Гаем и Казталовкой (на границе с Казахстаном). В литературе есть указания также на встречи пискульки Anser erythropus весной 1994 и 1997 в 15 км от г. Но-воузенска (Пискунов 1996) и на лиманах у с. Варфоломеевка (Пискунов и др. 1998). В последнем местообитании этими же исследователями в мае 1997 зарегистрированы также каравайка Plegadis falcinellus и египетская цапля Bubulcus ibis, что не могло не найти своего отражения при выделении ключевой орнитологической территории “Варфоломеевские лиманы” (Пискунов и др. 2000).
В междуречье Большого и Малого Узеней в 1991-1993 неоднократно отмечались кудрявые пеликаны Pelecanus crispus, в 1981 здесь найдено два гнезда колпицы Platalea leucorodia, а в 1983 на основе наблюдений нелётных молодых птиц зарегистрировано размножение лутка Mergus albellus (Мосейкин 2000). Этот же автор приводит данные о добыче в Александро-во-Гайском р-не в 1987 двух молодых савок, встречах в 1998 нескольких стервятников Neophron percnopterus, гнездовании здесь в этом же году 7 пар степных пустельг Falco naumanni, а также пары серых журавлей Grus grus (1995) и пары каспийских зуйков Charadrius asiaticus (1980). Менее значимым в плане достоверности и достаточности представленных материалов кажется сообщение В.Н.Мосейкина (2000) о залётах на север Прикаспийской низменности стерха Grus leucogeranus в 1989, 1996 и 1998, а также мандаринки Aix galericulata в 1990.
Не менее “плодотворными” в плане орнитологических сенсаций и фау-нистических открытий оказались последние несколько лет. В частности, на основе наблюдений, проведённых в мае 2000 в окрестностях с. Нива и долине Малого Узеня у хутора Дрямский, список птиц Саратовской обл. пополнился ещё двумя видами — черноголовой Larus melanocephalus и реликтовой L. relictus чайками (Пискунов и др. 2001). Осенью 1997 А.С.Усов (1998) вместе с егерями Областного общества охотников и рыболовов на лиманах севернее с. Варфоломеевка учёл 215 гуменников Anser fabalis, что составило около 15% от общего числа всех зарегистрированных здесь пролётных око-ловодных и водоплавающих птиц.
Список открытий подобного рода на столь небольшой территории можно было бы продолжить. Однако более разумным нам кажется обратить внимание на достоверность наблюдений разных авторов. Даже поверхностный анализ представленных выше фаунистических сведений позволяет в ней усомниться. Например, вернёмся хотя бы к материалам последних лет. Так, на большом материале было показано, что гуменник в Саратовской обл. относится к редким мигрантам, встречи с ним единичны (Завьялов и др. 1997). Это обусловлено отсутствием в области выраженных миграционных путей этого вида: гуси, регистрируемые здесь весной и осенью, очевидно, представляют собой особей, отклонившихся от центрально-европейской трассы, значительно уступающей по числу мигрантов прибалтийской. Вышеуказанный путь пролегает в Волго-Камском бассейне, а ближайшие территории, где достаточно хорошо выражен пролёт гусей, связаны с бассейнами Вятки и Камы. Именно поэтому говорить о наличии на севере Прикаспийской низменности хорошо выраженного пролёта гуменника нет никаких оснований, если, конечно, не полагаться на наблюдения местных охотников, как это делает А.С.Усов (1998).
Не имеет документального подтверждения и регистрация в пределах Александрово-Гайского р-на реликтовых чаек. В отношении вида, находящегося под угрозой исчезновения, необходимо быть особенно осторожным в высказываниях. Поэтому регистрация одновременно 14 чаек является достаточно важным с научной точки зрения фактом и должна быть обязательно подкреплена фотографиями или хотя бы детальным описанием ситуации обнаружения и признаков, на основе которых проведена идентификация птиц. Для наглядности укажем, что ближайшая гнездовая колония реликтовых чаек, очевидно, и в настоящее время существует на оз. Алаколь в Казахстане, где в 1986 и 1987 размножалось всего 11 и 22 пары чаек, соответственно (Зубакин 2001).
Анализируя с этих позиций другие приведённые выше сведения, мы в большинстве случаев вынуждены признать, что поспешность и безосновательность, с которыми некоторые авторы подходят к констатации фактов обнаружения новых и редких для региональной фауны видов, затрудняют или делают совсем невозможным дальнейшее использование этих данных. К сожалению, в отношении севера Прикаспийской низменности нельзя назвать практически ни одного примера корректной, подтверждённой документально публикации об обнаружении нового вида или подтверждения размножения редкого вида. Умышленное, на наш взгляд, расширение списка видов птиц для отдельных территорий, к которым относится и юго-восток саратовского Заволжья, с целью придания им какого-либо природоохранного или иного статуса, является недопустимым.
Оставив на совести отдельных авторов ряд неточностей и необъективность в представлении фаунистической информации, вернёмся к анализу тех данных, которые получены в пределах севера Прикаспийской низменности в последние годы и не вызывают сомнений. Действительно, чтобы подчеркнуть богатство орнитокомплексов Прикаспийской низменности, мы должны обратить внимание не на случайные или эпизодические появ-
ления некоторых видов, а на гнездовую фауну и важные с природоохранной точки зрения виды из числа регулярных мигрантов и летующих птиц.
Данные весенних фенологических наблюдений, проведённых в последнее десятилетие в южных заволжских районах Саратовской обл. и Старополтавском р-не Волгоградской, свидетельствуют о том, что весной на данной территории идёт интенсивный пролёт краснозобой казарки Яи/г-ЬгеШа пфсо1Ш (Завьялов и др. 1997). Он проходит несколько севернее и более широким фронтом, чем это предполагалось ранее (Пославский 1976), и захватывает южные пределы изучаемого региона, а также идёт через Эль-тонско-Булухтинское “горло” в волгоградском Заволжье (Чернобай и др. 2000) и Сламихинские разливы Большого Узеня у пос. Фурманово в Западно-Казахстанской обл. (Морозов, Белик 1997). Принимая во внимание тот факт, что через выделенный участок Казахстана весной пролетает 5.4-11% мировой популяции краснозобых казарок, а в Саратовской и Волгоградской областях останавливается не менее 2-2.5 тыс. этих птиц, становится вполне очевидной значимость севера Прикаспийской низменности в миграционной системе этого вида.
Относительно недавно высказано предположение о том. что хорошо выраженного пролётного пути малого лебедя Cygnus Ьетски на севере Нижнего Поволжья не существует (Кищинкий 1979). Именно поэтому редкие встречи этого вида к югу от основного северного маршрута до 1990-х относили на счёт вовлечения малых лебедей в миграционные стаи кликунов Cygnus cygnus. Между тем, в последнее десятилетие с севера Прикаспийской низменности практически ежегодно поступают сообщения о регистрации весной малых лебедей. Например, во второй декаде апреля 1999 при обследовании разливов Малого Узеня в районе Варфоломеевского водохранилища было учтено в составе смешанных стай с кликунами 32 малых лебедя. Они держались на мелководных разливах группами по 5-6 ообей в течение 2 дней, что позволило не только хорошо их рассмотреть, но и сфотографировать. Примечательно, что и в настоящее время в литературе достаточно активно обсуждается вопрос о существовании сколько-нибудь значимой по численности каспийской зимовочной популяции. В связи с этим считаем необходимым вспомнить о случаях регистрации в 1996 мигрирующих стай лебедей в системе Камыш-Самарских озёр, а именно, в низовьях Малого Узеня близ пос. Нижняя Казанка (Белик и др. 1997). Анализ этих данных, дополненных материалами последних лет из саратовского Заволжья, позволяет с большей уверенностью говорить о существовании стабильных зимовочных скоплений малых лебедей в северной трети Каспия.
Богата и значима по своему составу фауна гнездящихся птиц саратовской части Прикаспийской низменности. Достаточно указать на достоверные случаи гнездования здесь пеганки Таёогпа (айогпа (Завьялов и др. 1997), шилоюповки ЯетЫгоБШ ауозеШ (Завьялов и др. 1998), ходулочника Штап-Щт МтаШорш, большого кроншнепа Nитетш ащиШа, большого веретенника Ытояа Птоза, поручейника Тпща stagnatilis, степной тиркушки 01агео1а погётапт (Пискунов, Беляченко 1998), курганника ВШео афиш (Завьялов,
Табачишин 2001), красавки Anthropoides virgo (Завьялов, Табачишин, Капранова 2000), степного Melanocorypha calandra, белокрылого М. leucoptera и чёрного М. yeltoniensis жаворонков (Красная книга... 1996) и др.
Особый интерес в плане перестройки фауны птиц севера Прикаспийской низменности представляют процессы долговременной инвазии в Нижнее Поволжье некоторых воробьиных птиц. В последние 10-15 лет произошло перемещение границ репродуктивной части ареала и формирование здесь стабильных поселений розового скворца Sturnus roseus (Завьялов, Табачишин, Якушев 2000), желчной овсянки Emberiza bruniceps (Завьялов, Табачишин 1999), индийской камышевки Acrocephalus agricola и усатой синицы Panurus biarmicus. В результате изучаемая фауна в последнее десятилетие пополнилась несколькими новыми регулярно гнездящимися видами, что вызывает даже некоторое удивление.
Разбирая зимой нынешнего года полевые сборы, сделанные в 2001 году, и переводя коллекционные шкурки птиц на постоянное хранение в научные фонды Зоологического музея Саратовского университета, мы обнаружили, что 2 экз., определённые ранее как камышевки-барсучки Acrocephalus schoenobaenus, являются, несомненно, тонкоклювыми камышевками Lusci-niola melanopogon. Самка (№ 2185) и самец (№ 2186) были отловлены, соответственно, 9 и 10 мая 2001 в тростниково-рогозовых зарослях непроточного водоёма полевого типа на самом юге Александрово-Гайского р-на в окрестностях хутора Ветелки, в 4 км от границы с Казахстаном. Самка имела хорошо развитое наседное пятно, что свидетельствует об участии её в размножении.
Анализ отечественных и зарубежных орнитологических сводок разных лет (Птушенко 1954; Ковшарь 1970; Иванов 1976; Степанян 1990), где северной границей распространения тонкоклювой камышевки называются дельты Волги и Урала, а также нижний Дон, не позволяет выдвинуть сколько-нибудь стройного предположения относительно причин и темпов проникновения этого вида к северу. В сводках отражена ситуация, сложившаяся в первой четверти XX в. и сохранявшаяся длительное время. В частности, в тот период тонкоклювая камышевка встречалась в приморской части дельты Волги (Воробьёв 1936), однако в Арало-Каспийские степи по пойменным местообитаниям не проникала (Бостанжогло 1911).
Развивая эти соображения дальше, можно констатировать, что точные сроки зарождения и развития экспансии L. melanopogon точно определить ныне, очевидно, уже не удастся. О стремительном проникновении вида на север в пределах Прикаспийской низменности, когда на несколько сотен километров ареал переместился за 20-25 лет, свидетельствует отсутствие тонкоклювой камышевки в коллекционных сборах и материалах полевых наблюдений, проведённых разными авторами до начала предполагаемой экспансии в Приэльтонье (Волчанецкий и др. 1950), по нижнему течению Еруслана (Юдин 1952), в саратовском Заволжье (Лебедева 1968) и в Волго-Уральском междуречье в целом (Волчанецкий 1937; Гаврилов и др. 1968). Приблизительно в тот же период (в 1957 и 1970) в дельте Волги этот вид характеризовался как немногочисленный, населяющий только приморскую
полосу как в пределах Астраханской обл., так и Калмыкии (Самородов 1982). Не проникает L. melanopogon пока и в нижнее течение рек, впадающих в Каспийское море, например, Эмбы (Неручев, Макаров 1982).
Вместе с тем, на основе имеющихся отрывочных сведений можно попытаться приблизительно реконструировать первые этапы расселения L. melanopogon в Волго-Ахтубинской пойме, ставшей первым “плацдармом” в продвижении вида в пределах прикаспийского экологического русла. В общем виде границы этого русла весьма наглядно выделяются при анализе расселения в Нижнем Поволжье других околоводных птиц, в частности, индийской камышевки (Якушев и др. 1998) и усатой синицы (Завьялов и др. 1999), за короткий промежуток времени достигших южных пределов саратовского Заволжья и успевшие стать здесь обычными и даже многочисленными. Предполагается, что минуя пески и глинистые пустыни северного Прикаспия, эти виды узкой полосой распространялись по долине Волги до широты оз. Баскунчак, а затем через Приэльтонье более широким фронтом продвигались на север по поймам и междуречьям Еруслана, Большого и Малого Узеней. При этом нам кажется вполне вероятным, что заселение волжской поймы в пределах средней зоны Волгоградского водохранилища происходило с севера на юг, во всяком случае уже после того, как эти птицы освоили просторы юго-восточного и центрального саратовского Заволжья.
В отношении тонкоклювой камышевки зарегистрировано несколько находок в пределах Волго-Ахтубинской поймы. Так, в 1993-1994 Г.М.Русанов (Чуйков 1998) выявил гнездование и миграцию (!) L. melanopogon на территории Богдинско-Баскунчакского заповедника, где этот вид, впрочем, редок и даже отнесён к особо охраняемым природным объектам. Ещё ранее, в 1977, гнездование L. melanopogon предполагалось для Состинских озёр Калмыкии (Кукиш 1982), куда эти птицы проникли, вероятно, на рубеже 1960-х и 1970-х или даже раньше. Во всяком случае, тонкоклювая камышевка отсутствовала в Калмыкии в наиболее благоприятных для неё стациях в 1920-е, когда здесь проводили исследования Е.И.Орлов и Б.К.Фенюк (1927). Указание К.Генке (цит по: Seebohm 1882) о присутствии L. melanopogon вблизи с. Сарпа-Сарепта в пределах современной Волгоградской обл. относится ко второй половине XIX в., не подкреплено какими-либо материалами или разъяснениями и является, очевидно, ошибочным. К началу 1990-х вид распространился до широты оз. Баскунчак, преодолев за 15-20 лет расстояние приблизительно в 300 км, а затем, вероятно, за такой же срок не меньшее расстояние до северных пределов Прикаспийской низменности.
Возможен и другой сценарий инвазии L. melanopogon. Можно допустить, что к настоящему времени в Нижнем Поволжье ареал вида приобрёл форму ленты, протянувшейся вдоль русла Волги от Каспия до Волгограда. Тогда появление в Саратовской обл. этих птиц следует как результат единовременного вселения, не отражающего сколько-нибудь значимых тенденций в распространении вида. В последующие сезоны тонкоклювые камышевки могут не отмечаться в местах прежнего обнаружения или поя-
виться на значительном удалении от них в составе мозаичных поселений. Ответ на вопрос, каковы же в действительности современные масштабы изменения границ ареала Ь. melanopogon, пока не найден, но по многим соображениям, вторая версия представляется нам вполне вероятной. Правильно ответить на вопрос можно будет лишь после дополнительных крупномасштабных полевых исследований, которые мы планируем осуществить в текущем году.
Причины выявленных тенденций имеют сложный и разноплановый характер, а вопросы их изучения являются темой отдельного изыскания и в данном сообщении не рассматриваются. Укажем лишь, что уже во второй половине XX в. М.А.Воинственский (1960) вполне определённо указал на развитие процессов вторичного заселения тонкоклювыми камышевками формы Ь. т. ттка (Маёагасг, 1903) европейских степей, которые начались после окончания хвалынской трансгрессии Каспия и набирают силу в настоящее время. В пользу высказанной гипотезы говорит и тот факт, что расселение Ь. melanopogon происходит в том же направлении и приблизительно теми же темпами, что и изменение границ ареала широкохвостой камышевки СеШа сеШ, с которой она очень близка по экологии. С. сеШ обнаружена в Саратовской обл. в июле 1993 в пойме р. Еруслан в Краснокут-ском р-не (Завьялов 1995).
Анализируя приведённые сведения, можно высказать несколько замечаний общего характера. Прежде всего, нельзя не признать, что биологическое разнообразие в пределах севера Прикаспийской низменности значительно выше, чем на обширных пространствах типичных и сухих степей саратовского Заволжья. Это обусловлено как характером растительных ассоциаций, так и наличием обширных обводнённых участков в виде искусственно и естественно затопляемых лиманов, водохранилищ, многочисленных каналов и мелких непроточных водоёмов балочного типа. Вместе с тем показатели видового богатства изучаемой территории вполне очевидно завышаются некоторыми авторами путём внесения в фаунистические списки редких залётных и пролётных видов без достаточного на то основания. Это определяет целесообразность проведения в ближайшее время ревизии орнитофауны юго-востока саратовского Заволжья, как, впрочем, и всей Саратовской обл. Повышение достоверности и значимости приводимых разными исследователями данных возможно лишь на основе коллегиального обсуждения результатов полевых наблюдений, а также использования чётких критериев и приёмов при расширении списка видов местной фауны, которые зачастую не требуют непосредственного изъятия из природы или применения других методов, не допустимых с точки зрения биоэтики.
Литература
Белик В.П., Дебело П.В., Морозов В.В., Шевченко В.Л. 1997. Малый лебедь (Су^ш ЬетскИ) в Волжско-Уральском междуречьеЦКазарка 3: 280-285.
Бостанжогло В.Н. 1911. Орнитологическая фауна Арало-Каспийских степей ЦМатериалы к познанию фауны и флоры Российской империи. Отд. зоол. 11: 1-410.
Варшавский С.Н., Тучин А.В., Щепотьев Н.В. 1994. Птицы Саратовской области Ц Орнитофауна Саратовской области (в помощь учителям биологии). Саратов: 14-62.
Воинственский М.А. 1960. Птицы степной полосы Европейской части СССР: Современное состояние орнитофауны и её происхождение. Киев: 1-290.
Волчанецкий И.Б. 1937. К орнитофауне Волжско-Уральской степи // Тр. Науч.-исслед. зоол.-биол. ин-ma. Сектор экол. Харьков, 4: 23-78.
Волчанецкий И.Б., Капралова Н.И., Лисецкий А.С. 1950. Об орнитофауне Эльтонского района Заволжья и её реконструкции в связи с полезащитным насаждением // Зоол. журн. 29, 6: 501-512.
Воробьёв К.А. 1936. Материалы к орнитологической фауне дельты Волги и прилежащих степейЦТр. Астраханского заповедника 1: 3-52.
Гаврилов Э.И., Наглов В.А., Федосенко А.К. и др. 1968. Об орнитофауне Волжско-Уральского междуречья ЦТр. Ин-ma зоол. КазССР 29: 153-190.
Девишев Р.А. 1975. Состав, численность, воспроизводство водоплавающих птиц Саратовской области ЦТр. комплекс, экспед. Сарат. ун-та по изуч. Волгоград, и Сарат. вдхр. Саратов, 4: 113-123.
Завьялов Е.В. 1995. Находки индийской камышевки и широкохвостки в Саратовской области //Selevinia 3, 1: 41.
Завьялов Е.В., Табачишин В.Г. 1999. Новые данные о распространении желчной овсянки Emberiza bruniceps на севере Нижнего Поволжья //Рус. орнитол. журн. Экспресс-вып. 71: 22-23.
Завьялов Е.В., Табачишин В.Г. 2001. Курганник Buteo rufinus на севере Нижнего Поволжья //Рус. орнитол. журн. Экспресс-вып. 138: 255-258.
Завьялов Е.В., Табачишин В.Г., Капранова Т.А. и др. 2000. Журавль-красавка на севере Нижнего Поволжья ЦВопросы биологии, экологии, химии и методики обучения. Саратов, 3: 61-66.
Завьялов Е.В., Табачишин В.Г., Кочетова И.Б. 1999. Экспансия усатой синицы Panurus biarmicus на севере Нижнего Поволжья //Рус. орнитол. журн. Экспресс-вып. 72: 25-26.
Завьялов Е.В., Табачишин В.Г., Шляхтин Г.В., Капранова Т.А. 1998. Современное состояние популяций некоторых гнездящихся куликов Саратовской области // Гнездящиеся кулики Восточной Европы — 2000. М., 1: 52-62.
Завьялов Е.В., Табачишин В.Г., Якушев Н.Н. 2000. Розовый скворец Pastor roseus на севере Нижнего Поволжья //Рус. орнитол. журн. Экспресс-вып. 89: 21-23.
Завьялов Е.В., Шляхтин Г.В., Капранова Т.А. и др. 1997. Водоплавающие и околоводные птицы Саратовской области (Gaviiformes, Podicipediformes, Pelecaniformes, Ciconiifor-mes, Phoenicopteriformes, Anseriformes) ЦБеркут 6, 1/2: 3-18.
Зубакин B.A. 2001. Реликтовая чайка Larus relictus Lonnberg, 1931 ЦКрасная книга Российской Федерации: Животные. М.: 524-526.
Иванов А.И. 1976. Каталог птиц СССР. JL: 1-276.
Ковшарь А.Ф. 1970. Птицы Казахстана. Алма-Ата, 4: 124-127.
Красная книга Саратовской области: Растения, грибы, лишайники. Животные. 1996. Саратов: 1-265.
Кищинский А.А. 1979. Миграции тундрового лебедя — Cygnus bewickii Yarr. // Миграции птиц Восточной Европы и Северной Азии: Аистообразные — пластинчатоклювые. М.: 75-79.
Кукиш А.И. 1982. Животный мир Калмыкии: Птицы. Элиста.
Лазарева Л.В., Пичугина Н.В., Пролеткин И.В. 1996. Ландшафты //Эколого-ресурсный атлас Саратовской области. Саратов: 15-16.
Лебедева Л.А. 1968. Видовой состав и распределение птиц Ц Вопросы биогеографии Среднего и Нижнего Поволжья. Саратов: 141-159.
Луговой А.Е. 1963. Птицы дельты реки Волги ЦТр. Астраханского заповедника 8: 9-185.
Морозов В.В., Белик В.П. 1997. Новое место остановки мигрирующих краснозобых казарок (Branta ruficollis) в Волжско-Уральском междуречье ЦКазарка 3: 16-165.
Мосейкин В.Н. 1992. Вероятная находка тонкоклювого кроншнепа в саратовском Заволжье //Информация Рабочей группы по куликам. Екатеринбург: 44-45.
Мосейкин В.Н. 2000. Новые орнитологические находки в Саратовской области Ц Рус. орнитол. журн. Экспресс-вып. 104: 3-7.
Неручев В.В., Макаров В.И. 1982. Материалы по гнездовой фауне и населению птиц нижней Эмбы//Орнитология 17: 125-129.
Орлов Е.И., Фенюк Б.К. 1927. Материалы к познанию фауны наземных позвоночных приморской полосы Калмыцкой области //Материалы к познанию фауны Нижнего Поволжья 1.
Пискунов В.В. 1996. Орнитологические находки последних лет Ц Фауна Саратовской области: Проблемы сохранения редких и исчезающих видов. Саратов, 1, 1: 113-114.
Пискунов В.В., Белянченко А.В. 1998. Современное распространение, численность и особенности популяционной динамики некоторых куликов Саратовской области // Гнездящиеся кулики Восточной Европы — 2000. М., 1: 63-74.
Пискунов В.В., Белянченко А.В., Антончиков А.Н. 1998. Ключевые орнитологические территории всемирного ранга в Саратовской области ЦПроблемы охраны и рационального использования природных экосистем и биологических ресурсов: Материалы Всерос. науч.-практич. конф. Пенза: 350-352.
Пискунов В.В., Антончиков А.Н., Белянченко А.В. 2001. Современное состояние и тенденции изменений орнитофауны северной части Нижнего Поволжья //Актуальные проблемы изучения и охраны птиц Восточной Европы и Северной Азии. Казань: 490-491.
Пославский А.Н. 1976. Краснозобая казарка в северо-восточном Прикаспии ЦТр. Окского заповедника 13: 45-49.
Чуйков Ю.С. (ред.) 1998. Природный комплекс Богдинско-Баскунчакского государственного природного заповедника и его охрана. Астрахань: 1-168 (Тр. заповедника “Богдинско-Баскунчакский”, т. 1).
Птушенко Е.С. 1954. Семейство славковые 8у1уис1ае ЦПтицы Советского Союза. М., 6:
Самородов Ю.А. 1982. Птицы древнего протока Волги — р. Сарпы и сопредельных территорий северо-западного Прикаспия //Животный мир Калмыкии, его охрана и рациональное использование. Элиста: 47-101.
Степанян Л.С. 1990. Конспект орнитологической фауны СССР. М.: 1-727.
Тарасов А.О. 1968. Растительность, зоны, геоботанические районы ЦВопросы биогеографии Среднего и Нижнего Поволжья. Саратов: 7-56.
Тарасов А.О. 1977. Основные географические закономерности растительного покрова Саратовской области. Саратов: 1-24.
Усов А.С. 1998. Осенняя миграция в Саратовской области, 1997 год //Изучение состояния популяций мигрирующих птиц и тенденций их изменений в России: Материалы 2-го семинара по программе. М.: 125-130.
Хрустов А.В., Подольский А.Л., Завьялов Е.В., Пискунов В.В., Шляхтин Г.В., Мосейкин В.Н., Лебедева Л.А. 1995. Редкие и исчезающие птицы Саратовской области //Рус. орнитол. журн. 4, 3/4: 125-142.
Чернобай В.Ф., Сохина Э.Н., Букреев С.А. 2000. Орнитологическая значимость волгоградского Заволжья ЦПроблемы природопользования и сохранения биоразнообразия в условиях опустынивания: Материалы Межрегион. науч.-практич. конф. Волгоград: 160-162.
Юдин К.А. 1952. Характеристика фауны птиц района Валуйской опытно-мелиоративной станции (Сталинградская область) ЦТр. Зоол. ин-та АН СССР 11: 235-264.
Якушев Н.Н., Завьялов Е.В., Табачишин В.Г. 1998. Динамика распространения индийской камышевки Acrocephalus agricola на севере Нижнего Поволжья на протяжении XX века //Рус. орнитол. журн. Экспресс-вып. 47: 18-22.
Seebohm Н. 1882. Notes on the birds of Astrachan //Ibis 6, 2: 54.
213-217.
