CC BY
208
ПТИЦЫ И ЗМЕИ ВЕДИЙСКОЙ МИФОЛОГИИ
О.Н. Куслий
Аннотация. В контексте основного ведийского мифа в статье рассмотрены два основных класса мифологических персонажей, связанные с арийским и протоиндийским началами в индийской культуре. Проведённое исследование позволяет утверждать, что в Ведах носителем индоевропейской религиозности является класс асуров, а дэвы персонифицируют доарийские верования. Ведийским символом арийского наследия может служить закон космического порядка Рита, тогда как понятие Сатья (истина, правда Земли) имеет протоиндийские истоки. В точке пересечения двух культур находится образ Варуны, который, с одной стороны, является хранителем Риты, а с другой, - божеством плодородия, в ведении которого находится функция поддержания Сатьи. Владыка Риты - один из самых значимых персонажей фамильных мандал «Ригведы», тогда как земледельческое божество Варуна появляется в «Атхарваведе» и Брахманах.
Ключевые слова: Веды, протоиндийцы, индоевропейцы, закон, истина.
Объединение светлого и темного начал является характерной чертой ведийского мировоззрения, основанного на ритмах природы, где день сменяет ночь, а за ночью следует день. В «Ригведе» можно видеть не всегда ясные указания на двуединство божеств, имеющих светлый и мрачный облики. Победа дэвов над асурами, приведшая к созданию упорядоченного космоса, рассматривается как триумф света над силами тьмы. Однако хаос, с которым связаны «перворождённые змеи», это мир первозданного единства, а также стихия воды, которую ведийцы обожествляли, используя её наряду с молоком в приготовлении священного напитка сомы, источника бессмертия богов и людей.
В Ведах воды всегда выступают олицетворением женского начала, их часто называют возлюбленными, матерями, говорят, что они «хорошо плодоносят, хорошо доятся, хорошо текут, набухая от своего молока...» (РВ УН.36.6) [1]. Неоднократно указывается, что, убив змея Вритру, глава дэвов Индра освободил реки, «чтобы они мчались весело к морю как колесницы» (РВ 1.130.5). Однако несколько мест первой самхиты дают основания полагать, что «воды могли быть враждебны Индре и преданны Вритре» [2, с.159]. Речь идёт о гимнах, где завоеванные Индрой воды названы жёнами змея, напр.: «Ты покорил воды, бывшие женами Дасы» (РВ VIII.96.18). Мать Вритры Дану (букв. «влага»), тоже стала жертвой громовержца, который «сбросил на нее смертельное оружие. Сверху - родительница, внизу был сын. Дану лежит как корова с теленком» (РВ 1.32.90).
Поскольку змеевидные противники громовержца выступают как женские персонификации, подвиг Индры принято рассматривать как победу принесённых арийских богов над автохтонными богинями. Традиционно считается, что ведизм взял на вооружение культ женской созидательной энергии, подчинив его своей патриархальной доктрине. Однако в классическом индуизме мы не видим главных ведийских богов, им на смену приходят божества доарийской Индии. Будущий величайший бог индуизма Вишну появляется уже в «Ригведе», в качестве помощника Индры в его основном подвиге - убийстве Вритры. В гимне, который называется «Разговор Индры, Адити и Вамадевы», мать громовержца сетует, что все боги, за исключением Вишну, отвернулись от её сына, а автор в виде вопросов сообщает об убийстве Индрой своего отца: «И мать оглянулась на буйвола: «Те боги, о сын, тебя подводят». Тогда сказал Индра, собираясь убить Вритру: «О друг Вишну, шагни пошире!» Кто сделал вдовой твою мать? Кто хотел убить тебя, лежащего (или) идущего? Что за бог пожалел тебя, когда ты уничтожил отца, схватив его за ногу» (РВ IV. 18.11,12). Мать очень волнует, как к происшедшему отнеслись воды, которых она сравнивает с «благочестивыми жёнами». «Расспроси их, что это они говорят, что за скалу-плотину они разбивают? (согласно комментарию, «тело убитого Индрой демона Вритры, брошенное в воду» [1
т.1, с.735]. Говорят ли они ему слова приглашения? Хотят ли воды подтвердить позор Индры?» (РВ ГУ.18.6).
Объясняя этот загадочный стих, переводчик «Ригведы» Т.Я. Елизаренкова уточняет: «Мать призывает воды в свидетели, уж они-то знают её намерения: она хотела сыну только добра, и в его несчастьях виновата не она» [1, т.1, с.735]. Гимн завершается жалобой Индры: «Я не нашёл среди богов того, кто пожалел бы меня: я видел, как жену не уважали» (РВ IV.18.13). Трудно сказать, на защиту каких жён встал глава дэвов, но, возможно, стоит обратиться к великому эпосу «Махабхарата», которая так завершает описание ведийской трагедии: «...убиение Вритры было и величайшим из грехов Индры, ибо Вритра, как и брат его Вишварупа, был брахманом, и царь богов оказался повинен в тягчайшем из преступлений - убиении жреца. Поэтому, устрашённый своим греховным деянием, Индра не сразу вернулся в своё царство; он надолго остался в изгнании на краю света, прячась в лотосовом стебле» [5, с.38]. Упоминание лотоса весьма знаменательно, так как Великая Богиня доарийской Индии звалась Падма (Лотос), и именно с лотосом всегда отождествляется Вишну, который помогал Индре победить асуров. В эпической версии главная заслуга в победе над Вритрой целиком переходит к Вишну, который оттесняет Индру на задний план.
Происхождение Вишну до сих пор остается загадкой, однако мы склонны согласиться с гипотезой Рамчандры Дандекара, согласно которой образ будущего могущественного бога восходит к птице плодородия архаических культов, и «птичий облик - древнейшая из известных черт Вишну» [3, с.76]. Птица в мифологии это символ солнца, и Вишну действительно обладает солярной природой, ведь у него «сто лучей» (РВ VИ.100.3), он «выглядит как солнце» (РВ 1.155.5), он «обладает ярким блеском» (РВ 1.56.1). Намеки на птичью природу или птичий облик встречаются в ведийских текстах не только в отношении Вишну, но также в связи с божественными близнецами ведийской мифологии - Ашвинами, целителями и спасителями смертных от всех болезней и несчастий. Неоднократно утверждается, что они «вернули к жизни., оживили, ... принесли благоволение богов, .слепого и хромого [сделали] способным видеть и ходить (РВ 1.112). Чертой, указывающей на архаичность и индоевропейское происхождение этих ведийских персонажей, является их связь с медом, который в ведийской Индии в качестве ритуального напитка был заменен сомой. В «Ригведе» неразлучных братьев постоянно приглашают вкусить мёд: «Пейте мёд устами, пьющими мед.» (РВ 1.34.10).
Ашвины являются постоянными спутниками богини утренней зари Ушас. «Золотые ваши ободья (колес) брызжут (медом). Напиваясь меду, вы следуете за Ушас» (РВ 1.180.1). Описание Ушас в фамильных мандалах «Ригведы» не оставляет сомнений в том, что она была величайшим божеством: «Ушас светила (всегда) и теперь она будет светить, Богиня - вдохновительница колесниц.» (РВ 1.48.3); «Из тёмного (пространства) восстала благородная огромная (богиня), заботящаяся о людском поселении» (РВ 1.123.1). В «Ригведе», как ни удивительно, глава дэвов Индра выступает противником древнейшей арийской богини. Хотя причины конфликта Ушас и Индры неизвестны, упоминание самого значительного женского божества Вед рядом с матерью Вритры весьма знаменательно. «Вот в ту пору ты поборол Дану. И ещё это героическое деяние, подвиг мужества ты совершил, о Индра, что злонамеренную жену, дочь неба ты прибил. Эту самую дочь неба, мнящую себя великой, Ушас, разбил Индра. Прочь от разбитой повозки убежала Ушас, страшась, когда бык её столкнул. Это её повозка лежит совсем разбитая.» (РВ IV.30.8-11).
Сюжет о нападении громовержца на Ушас рассматривается комментаторами как конфликт божества, «выдвигающегося на первый план только на индийской почве, с божеством более архаичным, принадлежащим общеиндоевропейскому слою» [1, т.3, с. 741]. В одном из гимнов последней мандалы «Ригведы» сестра Ушас Накта появляется под другим именем - Ратри. «Ночь, приближаясь, стала смотреть во все стороны, богиня, множеством глаз. Она надела на себя все
украшения. Бессмертная богиня заполнила широкое пространство, низины и высоты. Светом она вытесняет мрак. Она выпроводила свою сестру Ушас, (эта) приближающаяся богиня.» (РВ Х.127.1-3). Последние строчки очень верно предсказывают будущее сестёр: в постведийской мифологии образ Ушас уходит в тень, тогда как её тёмная сестра до сих пор является объектом поклонения.
В {^тхарваведе» матерью Индры названа Экаштака, «отождествляемая с Ратри» [4, с.238], и гимн, где она встречается, заставляет вспомнить разбиравшийся выше гимн «Ригведы», который является разговором Индры со своей матерью. «Экаштака, мучимая мучением, породила зародыш, величие, Индру. С его помощью боги одолели врагов. Убийцей дасью стал господин силы» ^В III.10.12) [5]. По-видимому, Ратри, которой нет в фамильных мандалах первой самхиты, является автохтонным божеством, о чём свидетельствуют тот факт, что на юге Индии Ратри - одно из имён Великой Богини.
Aнализ гимнов X мандалы «Ригведы», которую считают самой поздней, не оставляет сомнений в том, что её создатели принадлежали автохтонной религиозности, о чём свидетельствуют коренное отличие этой книги от фамильных мандал. Здесь в корне меняется отношение к ведийским божествам: исчезают древнейшие богини, включая Ушас, боги часто призываются списком, теперь асуры выступают только врагами Индры, которого восхваляют и который восхваляет себя сам. Гимны-самовосхваления являются отличительной чертой X мандалы. Весьма любопытен гимн, в котором Индра говорит «Меня причислили к богам [дэвам] под именем Индры» (РВ Х.149.2). В гимне «Самовосхваление женщины» героиня присваивает себе подвиг громовержца, утверждая: ««Мои сыновья - убийцы врагов, A моя дочь - властительница. Я же победительница: для мужа мой зов самый высший. Та жертва, совершив которую, Индра стал сверкающим, самым высшим, её я совершила для себя, о боги» (РВ Х.159.4). По-видимому, здесь уже фигурирует Богиня, которая в постведийской мифологии заменит Индру в качестве победительницы асуров.
На эту роль, как мы полагаем, вполне может претендовать вседержительница Вач (букв. vac -«слово»), ещё один персонаж Х мандалы, которая ставит себя выше самых главных ведийских богов: «Я несу обоих: Митру и Варуну, я - Индру и Ara^ я - обоих Aшвинов.Я рождаю отца на вершине этого (мира)» (РВ Х.125.2,7). Вач постоянно отождествляют с женщиной и коровой: «она отдала свое тело, как страстная нарядная жена - своему мужу» (РВ Х.71.4); «эта наша сладкозвучная дойная корова Речь, доящаяся отрадой, питательной силой.» (РВ VIII. 100.11). Примечательно, что Индра выступает защитником Вач-Слова, «ненавистников» которого он убивает без всяких просьб» (РВ Х.161.4). Вач имеет непосредственное отношение к ведийской трагедии, так как победа дэвов была предрешена тем, что они сумели забрать у асуров жертвенное слово. Когда это произошло, «перевернулась власть» (РВ Х.124.4), и древние боги переходят под господство власти Индры. Уходя к дэвам, Aгни терзается: «Выбирая Индру, отца я покидаю.» (РВ X.124.2.3.4). Индологи усматривают в Отце^суре, которого покинул Ara^ змея Вритру, отмечая при этом его значительное сходство с древнейшими арийскими богами Сомой и Варуной.
В фамильных мандалах «Ригведы» сома - священный напиток, с которым ведийцы связывали свои представления о посмертном мире блаженства. Представления о странствиях души из жизни в жизнь были неведомы ведийским ариям, идеалом которых было «сто годов, сто сынов», а загробная жизнь мыслилась как место, где молоко и сома рекой текут. Обычная просьба ведийских риши к богу Соме - даровать бессмертие в мире немеркнущего света. «В (том) мире, где помещено солнце, туда помести меня, Павамана, В бессмертный нерушимый мир. где высшее место солнца, где пища для умерших и насыщение, - там сделай меня бессмертным!» (РВ IX.113.8-10). Связь с бессмертием придает священному напитку индоариев явные змеиные атрибуты. «Словно великий поток, течёт сок через цедилку. Как змея выползает он из старой кожи» (РВ IX.86.44).
Совершенно очевидна связь со змеями ригведийского владыки вселенского закона Варуны, которого в «Махабхарате» постоянно называют царём нагов, а в «Атхарваведе» - гадюкой и змеем. В заговоре «На дождь» он назван Отцом Асурой: «Сюда иди вместе с этим громом, изливая воды, Асура, наш отец! Пусть шипят вихри вод, о Варуна! Вылей вниз воды!» (АВ.ГУ.11.12). Вполне логично предположить, что «Асура, наш отец!» и Отец Асура, которого не хотел покидать Агни, один и тот же персонаж - Варуна, ведь триумф Индры, сразившего перворождённых змеев, означал также поражение владыки Риты. Современные исследователи Хараппы рассматривают Варуну «как «реликт» протоиндийской религии, на смену которой пришла религия ведийских ариев с пантеоном богов во главе с Индрой» [6, с.30]. В качестве главного доказательства неарийского происхождения Варуны указывается его предполагаемая связь с существующим на юге Индии культом змей.
Нам представляются индоевропейские корни Варуны неоспоримыми, главным доказательством чего служит его давно доказанное ближайшее родство с Ахура-Маздой «Авесты». К тому же, вряд ли можно согласиться с тем, что поклонение змеям «совершенно неизвестно ведам» [6, с.25]. В заклинаниях «Атхарваведы» против змей неоднократно звучит поклон их божественному роду: «Тех змей, что родились из огня, что родились из растений, те, что возникли, (как) молнии, рожденные в воде, чей род очень велик, - этих змей мы хотим почтить поклонением» (АВ Х.4.23). В «народной самхите» есть даже заговор, где, согласно Елизаренковой, «под брахманом подразумевается Такшака - царь змей» [5, с.340]: «Брахман родился первым, десятиглавый, десятиротый. Он первым пил сому. » (ГУ.6.1).
Как известно, змея - древнейший мифологический символ, который восходит к матриархальной стадии истории человечества, связанной с производящей энергией земли. Главный асура «Ригведы» Варуна, в котором индологи усматривают много общих черт с перворожденным змеем Вритрой, также связан с землёй, с древнейшей зерновой культурой ячменем. Согласно древнему трактату, который приводит в своем исследовании Марсель Мосс, ячмень всегда почитался пищей Варуны, и до появления брахманического обряда Варунапрагхасы поедание людьми ячменных зерен было небезопасно, так как могло повлечь за собой водянку. Учёный описывает брахманический обряд, во время которого «с головы удаляют Варуну, бога ячменя» [7, с. 88]. По авторитетному мнению Дж. Фрэзера, «ячмень был если не первой, то одной из первых зерновых культур, которую начали возделывать арийцы» [8, с.417]. Дж. Ки, автор «Истории Индии», также полагает, что «зерновой культурой, которую выращивали арийцы до прихода в Индию «был, вероятно, ячмень» [9, с.36].
То, что в брахманических источниках Варуна описан как бог ячменя, представляется вполне закономерной трансформацией, которую арийские боги претерпели в постведийский период. Однако факт связи Варуны с древнейшей зерновой культурой индоевропейцев позволяет предположить, что он был земледельческим божеством уже в ведийский период, а, возможно, задолго до этого. Во всяком случае, нам удалось обнаружить бога-ячменя в «Атхарваведе». Благодаря Моссу, (потому что комментарии об этом умалчивают) мы знаем, кому посвящен заговор «На рост ячменя», где есть строчки, в которых легко узнать небесно-водного Варуну: «Мы призываем тебя, внемлющего бога-ячменя, поднимись там, как небо! Будь неисчерпаем, как океан!» (АВ VI.142.2X В волховании «На обилие зерна» (АВ ГГГ.24.4.5) мы снова без труда признаем Варуну, а в заговоре народной самхиты «На удачу в пахоте», упоминается брахманическая жена Варуны Вирадж, которая, согласно комментарию, «здесь обозначает землю» [5, с.367]. «Запрягите пахотных быков! Наденьте хомуты! Сейте здесь зерно в готовое лоно! (Пусть будет) покорна Вирадж, пусть понесет она бремя для нас!» (АВ III. 17.2.8.9).
В Брахманах Варуна постоянно ассоциируется с «кшатрой», которая, как указывает Елизаренкова, имеет следующие значения: «возделываемое поле», «широкая местность», «пашня» [2, с. 119].
Переводчик приводит также мнение знаменитого комментатора Ригведы Саяны, который понимает кшатру «в духе более поздней традиции как «материнское лоно» [Там же]. В ригведийском гимне (РВ V.62.7) обсуждаемое слово связано с Митрой-Варуной: «Его колонна из позолоченной бронзы. Ярко сверкает она на небе, как кнут, воздвигнутая на счастливом или на плодородном месте». Хотя согласно Елизаренковой, <^Єга- в РВ не одушевляется и не персонифицируется» [2, с. 118], тот факт, что «у ksetra- есть свой господин - рай», позволяет предположить, что, коль скоро Варуна выступает в цитируемых выше Брахманах как кшатра (т.е. поле, пашня, лоно), то и в «Ригведе» имеется в виду именно он.
Таким образом, есть все основания полагать, что в ведийской мифологии есть два Варуны: божество плодородия, с которым соотносится функция поддержания Сатьи - истины (правды) земли, и Варуна - хранитель вселенского закона Риты, с которым связаны все древнейшие ведийские боги. Ашвины - это «два воплощения закона» (РВ 1.180.3); Ушас создаёт свет, «соблюдая закон» (РВ VIn.73.16); и, конечно, Адитьи, «охраняющие мир асуров, соблюдающие вселенский закон, наказующие за вину» (РВ П.27.4). Ведийские арии считали, что жизнь человека определяется вселенским законом, олицетворяющим незыблемость справедливости, которую охраняют Митра и Варуна, «те двое, которые с высокого неба наблюдают за людьми, как за стадами» (РВ VШ..25.7).
В десятой мандале «Ригведы» становится очевидной связь Варуны с загробным миром, где он царствует вместе с Ямой, причем умершие предки характеризуются как те, «кто, зная закон, беспрепятственно, ушел в жизнь духов» (РВ Х. 15.1). Здесь уже упоминаются два посмертных пути
- «к богам» и «к предкам», которые описаны в самом длинном гимне «Атхарваведы», называемом «Книгой мертвых». Согласно ему, праведники посмертно проводятся «в мир благих деяний», а остальные идут «вместе (путями), исхоженными отцами», отвечая на древний призыв “Подымитесь к прародительнице” (АВ XVШ.4.1). Прародительницей выступает Земля, которой «принадлежат пять родов человеческих, над которыми простирает лучи бессмертного света восходящее солнце.» (АВ ХП.1.15). Речь идет не только о родстве человека с землёй, но и о его возвращении в нее после смерти: «Ты, кто есть земля, я кладу тебя в землю» (АВ XVШ.4.48); «Рожденные от тебя смертные в тебя возвращаются» (АВ ХП.1.14).
Если «путь предков» это «путь к прародительнице», то «путь к богам» это «путь солнца», с которым связан бог Вишну, вернее, три его знаменитых шага. «Видя только два шага того, кто выглядит, как солнце, мечется смертный. На его третий никто не отважится (взглянуть), даже крылатые птицы в полете» (РВ 1.155.5). Согласно А.Я. Сыркину, первые два шага Вишну «связываются с доступными человеческому восприятию мирами (земля и воздушное пространство), а третий - с высшим небесным миром» [10, с.13]. Дандекар считает третий шаг Вишну дорогой в обитель благочестивых усопших, усматривая в представлении о трех шагах зачатки теории аватар: «Вишну единственный ведает кратчайший и лучший путь к божественному миру света. Тот же бог потом нисходит на землю как «спаситель», но лишь для того, чтобы вновь вернуться в свою высшую обитель» [3, с.74].
Хотя разработка теории аватар принадлежит авторам «Махабхараты», в «Ригведе» есть элементы будущей концепции, и, прежде всего, указания на благость и щедрость Вишну, который совершает свои шаги для спасения человечества: «Вишну, который измерил земные просторы целых три раза для угнетённого человека.» (РВ VI.49.13). В более поздней первой мандале, о Вишну говорят как о древнем божестве, которое вновь стало великим: «Кто почитает Вишну, устроителя (обряда), древнего и более нового (бога) вместе с женами.Его одаряйте, о певцы: (он) как вы знаете, по рождению - древний отпрыск вселенского закона!...Этой силе духа его, связанного с Марутами, устроителя обряда, следует царь Варуна, ей следуют Ашвины. Он обладает высшей силой действия....» (РВ 1.156.2-5).
Помимо того, что здесь уже можно говорить о начавшемся выдвижении Вишну на передний план, обращает на себя внимание связь Вишну с Варуной и Ашвинами, которые должны следовать за ним. В знаменитом «Гимне-загадке появляется и будущая вохана Вишну, вернее, бог в своём первоначальном облике, в виде небесной птицы Гарутмант, символизирующей солнце. «Индрой, Митрой, Варуной, Агни (его) называют, а оно, божественное, - птица Гарутмант. Что есть одно, вдохновенные называют многими способами» (РВ 1.164.46). В иранской традиции есть сходное слово - <^аОтап», означающее бесконечный свет Ахура-Мазды, к которому восходят души праведных, пройдя через мост Чинват, звезды, Луну и Солнце.
Мосс считает «Гимн-загадку» самой древней индийской мистической молитвой, которая использовалась в солярном ритуале махаврата [7, с.275], главной фигурой которого, согласно Дандекару, был Вишну в облике птицы [3, с.79]. Махаврат был главным обрядов жрецов архаических культов плодородия вратьев, к которым, как мы полагаем, восходят сложные ментальные техники брахманического жертвоприношения, а также его сексуальный и гинекологический символизм, истоки которого можно обнаружить в аборигенных культах плодородия.
Птицы ведийской мифологии олицетворяют солнце, жаркое солнце Индии, диадема из лучей которого украшает головы автохтонных богинь. Хараппская Богиня никогда не исчезала из народных культов и через тысячу лет после падения городов древнейшей цивилизации вернулась к своему былому могуществу как Дэви индуизма. Её нет среди ведийских персонажей, но есть глава дэвов Индра, победа которого над асурами в постведийской мифологии приписывается грозным ипостасям Дэви, которых персонифицируют богини неарийского происхождения. На протоиндийских печатях змеи неоднократно изображаются вместе с птицами, что, по мнению исследователей, предвосхищает характерную для индийской мифологии антитезу солнечной птицы и змея, олицетворяющего водную стихию.
Битва между птицей и рептилией является древнейшим космологическим символом борьбы солнца и тьмы, но, возможно, в Индии она имеет более глубокий, сакральный смысл, отраженный в древнейшем мифе, согласно которому змеи и птицы были сыновьями первоначального божества. В Индии его до сих пор называют Адитья, то есть Солнце. В фамильных мандалах «Ригведы» у него семь сыновей, семь Адитьев, а в постведийской мифологии их двенадцать, младший из которых - Вишну. Семь и двенадцать - сакральнейшие числа индоевропейской и протоиндийской цивилизаций. Несмотря на первоначальное противостояние, на каком-то витке истории произошло объединение этих культур, соединение Луны и Солнца, Риты и Сатьи, о чём поведал ведийский поэт: «Закон струят реки. Правду протянуло солнце» (РВ 1.105.12).
Литература
1. Ригведа. В трех тт. Мандалы ЬХ; Пер. с санскр, вступ.ст. и коммент. Т.Я. Елизаренковой. -
М.: Наука, 1999.
2. Елизаренкова Т.Я. Слова и вещи в Ригведе. - М.: Изд. фирма «Вост. лит.» РАН, 1999. - 240 с.
3. Дандекар Р.Н. От вед к индуизму. М.: Изд. фирма «Вост. лит.» РАН, 2002. - 286 с.
4. Темкин Э.Н, Эрман В.Г. Мифы Древней Индии. - М.: Наука, 1982. - 270 с.
5. Атхарваведа. Избранное. Пер., вступ.ст. и коммент. Т.Я. Елизаренковой. - М.: Наука, 1989.
- 406 с.
6. Древо индуизма. Материалы и исследования Института востоковедения РАН. - М.: Изд.
фирма «Вост. лит.» РАН, 1999. - 559 с.
7. Мосс М. Социальные функции священного / Избранные произведения. - СПб.: Евразия, 2000. - 448 с.
8. Фрэзер Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. - М.: АСТ, 1998. - 784 с.
9. Кеау J. India. A History. - London: HarperCollinsPublishers, 2000. - 576 с.
10. Сыркин А.Я. «Гитаговинда» Джаядевы // Джаядева. Гитаговинда. Пер. с санскр, вступ.ст. и
коммент. А.Я.Сыркина. М.: Изд. фирма «Вост. лит.» РАН, 1995. - 191 с.
