CC BY
93
УДК 159.923.3 © Шустов Д.И., 2014 ПСИХОЛОГИЧЕСКОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ БИОГРАФИЙ И ЖИЗНЕННОГО ПУТИ
Аннотация. Статья посвящена современным биографическим исследованиям. Необходимость изучения жизненного пути человека, психологического времени личности, субъективного личностного восприятия «психологического возраста» и «трансспективы» продиктована слабым пониманием сущности человека, его роли в постоянно меняющемся мире. В статье рассматриваются концепции автобиографического наррати-ва Марии Терезы Тоси, опережающего отражения в деятельности мозга П.К. Анохина, жизненного пути Э. Берна. В статье освещены психоаналитический подход Лестер Люборски к анализу автобиографического нар-ратива, функциональная модель приема обратной аффе-рентации, «загадки предвиденной смерти».
Ключевые слова: жизненный путь, биографическое исследование, автобиографический нар-
© Shustov D.I., 2014 PSYCHOLOGICAL STUDY OF THE BIOGRAPHIES AND
LIFE PATH
Abstract. The article is devoted to modern biographical research. The necessity of studying man's life path, psychological time of personality, subjective personal perception of «mental age» and «transfective» dictated by a weak understanding of the essence of man, his role in a changing world. The article considers the concept of autobiographical narrative by Maria Teresa Tosi, anticipatory reflection in the activity of the brain by P.K.Anokhin, life path by E.Bern. The article highlights the psychoanalytic approach by Leicester Luborsky to the analysis of autobiographical narrative, the functional model of the callback afferention, «foreseen mystery of death».
Key words: life path, biographical research, autobiographical narrative, coherence,
ратив, когерентность, «загадка «foreseen mystery of death». предвиденной смерти».
Необходимость биографических исследований связана со слабым пониманием сущности человека в соединении с силами истории, общества и культуры. Биографический метод применяется для изучения типичной среднестатистической жизни человека, установок людей, достигших успеха, и субкультур [5] и, конечно, роли личности в истории. Несмотря на утверждения о малой предсказуемости жизненных событий, говорится и об их жесткой детерминации социо-культуральными матрицами - типичными «событийными сценариями», из которых слагаются «биографические схемы» и «модели жизни» [12]. Модели жизни образуют внутреннее строение любой культуры и осознаются человеком с раннего детства. Человек начинает «понимать себя и другого (других), как полюса обустроенного веками, культурно обеспеченного, надежного символического пространства, в котором каждому открыты многообразные, но перспективно размеченные возможности, где можно безопасно делать многое, но где каждому принадлежит и привилегия экспериментирования, импровизации, творчества и открытия. Здесь всегда можно «получить по заслугам», но и добиться новых заслуг, уважения, восхищения, или уж во всяком случае, сохранения достоинства и удовлетворения» [5].
Исследованием «психологии жизненного пути» занимаются психологи, использующие психобиографический метод, то есть учитывающие природный онтогенез и социально-исторический жизненный путь личности; а также психоаналитически ориентированные психологи, использующие оригинальные проективные методики и теорию, как Людвиг Сцонди [42] в анализе судьбы; или особенные неосознаваемые конструкции в изложении автобиографического материала, как представители нарративной психотерапии (Luborsky L., Crits-Christoph P., White M., Калмыкова Е.С.. Мергенталер Э.); эклектический ней-
ропсихологический подход к автобиографической памяти (Cozolino L., Stuthridge J.) или психотерапевтическую философию, как Эрик Берн (Berne E.) и Клод Штайнер (Steiner C.).
Основателем метода по праву считается Шарлота Бюлер, которая описала пять фаз жизненного пути и «стремление к самоосуществлению» как главную силу психического развития, которое может завершиться раньше биологической смерти. Современные последователи Бюлер считают, что о биографии можно говорить, когда человек имеет развитое самосознание, чтобы определять свою судьбу. Судьба или жизнь личности определяется двумя взаимосвязанными программами: социальной и личностной - жизненными планами и их реализацией самой личностью. Жизнь человека строится по замыслу, проекту, плану, в соответствии с пониманием ее смысла, и именно такой способ жизни соответствует наивысшему уровню субъективной самодетерминации. Такой способ жизни дается нелегко и требует усилий. Другой способ жизни - «нерефлексивный». При таком способе жизни личностное развитие происходит как побочный продукт обыденной жизнедеятельности [18].
Значительным вкладом в психологию представителями этой школы является изучение психологического времени личности, его субъективного восприятия - «психологического возраста», и «трансспективы» [18]. Трансспектива, будучи способностью автобиографического мышления к перемещению внутри психики, дает возможность предвидения будущего (перспектива), возвращения к прошлому (ретроспектива) и обзора настоящего (актуалспектива). Описываются и патологические изменения этих систем на этапе «переломных событий» жизненного пути, такие как феномен «туннельного видения» будущего, ослабления опережающего отражения, диффузии ответственности [21]. Психокоррекцион-ные методики представителей этого направления способствуют осознанию ценности жизни, стимулированию процессов самосознания, биографических мышления, памяти и рефлексии, где «рассуждение о самом себе» образуют специфи-
ческую картину внутренней жизни и понимание внутренней природы самореализации [9].
Концепция автобиографического нарратива в контексте трансакционного анализа достаточно полно отражена в публикации Марии Терезы Тоси [44]. Под нарративом понимается особого свойства биографическое (автобиографическое) повествование, рассказ, структура которого отражает жизненный опыт человека, а жизненные события связываются в упорядоченную последовательность при помощи сюжета. Нарратив отвечает двум семантическим критериям: во-первых, представленностью в рамках рассказываемой истории временной последовательности событий, включающей какие-либо действия рассказчика, ментальные или физические, которые ведут к некоему изменению его собственного состояния или состояния его окружения (ситуации, других действующих лиц) - такие действия могут принимать форму «осложнения и разрешения» или «нарушения плана»; во-вторых, должно быть отчетливое и конкретное указание на место и время действия, а также на действующих лиц [10]. Автобиографические нарративы определяют идентичность человека, но могут быть и заимствованы из доминирующей культуры [45]. В ходе нарративной психотерапии, когда человек приходит к убеждению, что он активно участвует в реализации историй, которые он находит бесполезными, неудовлетворительными или бесперспективными, нарративы могут быть изменены путем выявления других, ранее не помещенных в историю событий [29]. Уайт использовал в психотерапии свою идею «уникального эпизода» или человеческого опыта, не включенного в его автобиографический нарратив, но возможно более предпочтительного, который может быть осознан в проблемном настоящем и претворен в будущем. Речь идет об автономном выборе, не навязанным семейной историей и доминирующей культурой.
Отметим, что и нарративы, и уникальные эпизоды выявляются в процессе рассказа (или написания) автобиографического сюжета. В ходе рассказа о своем
прошлом опыте могут быть замечены повторяющиеся сюжеты, которые характеризуют привычный для рассказчика способ взаимодействия с другими людьми.
Автор психоаналитического подхода к анализу автобиографического наррати-ва - Лестер Люборски [19] предлагает метод определения центральной конфликтной темы, которая может быть применена для идентификации неполно-осознаваемых конфликтов, для фокусировки интерпретации переноса в ходе психоанализа.
Из работ Люборски следует еще один важный тезис о том, что улучшение состояния пациента коррелирует с более позитивными изменениями субъективных репрезентаций Другого и ответов на них Собственного Я. Иначе говоря, в ходе рассказов о себе самом и взаимодействии с другими людьми из прошлого, возможно модифицировать интроецированные в глубину психики фигуры и собственные реакции на них так, что возрастает связность повествования, а отказ от конфликтных поведенческих стереотипов открывает возможность для создания новых значимых отношений. Значимость коррекции автобиографического нарратива подтверждается и известными фактами настойчивости и упорства с какими известные люди писали и переписывали свои биографии: писатель Набоков трижды переписывал свою автобиографию, а хирург Пирогов писал ее на смертном одре и, предчувствуя смерть, досадовал, что дошел в своих описаниях только до середины прожитой жизни.
Повышение связности (когерентности) автобиографического повествования улучшает психическое функционирование [40]. Авторы останавливаются на процессе ментализации - или заполнении «русла» реки психики собственным психическим содержанием. Ментализация происходит через отражение матерью опыта ребенка таким образом, что ребенок принимает отраженный опыт как часть собственного Я и русло реки наполняется отраженными образами и событиями. Процесс отражения несовершенен. И если несовершенство выражено незначительно (первый вариант), то ребенок заполняет или «придумывает» (фантазирует) связи между отраженным опытом в виде «правдоподоб-
ных» историй (часть их он берет из сказок), которые, интегрируясь с действительными событиями, становятся фактами автобиографии невротика, зачастую, подразумевающими «сказочный» финал. При втором варианте, отражение страдает более существенно, так что связность автобиографического повествования восстанавливается путем инкорпорации родительского опыта так, что ребенок принимает опыт родителя за свой собственный. При этом страдает его идентичность и ему трудно понять «где кончается Мама, и начинается Он». Человек становится в большей степени носителем семейного биографического опыта, порой мало-осознанного или бессознательного, нежели опыта собственной идентичности. Формируется пограничная личность. И третий вариант, когда отражение либо не осуществляется, либо грубо искажается. Русло психики наполняется содержанием, не связанным между собой, хаотично расположенным. Сложно вести речь об автобиографической идентичности, а повествование становится галлюцинаторно-бредовым по содержанию и разорванным по форме. Считается, что мозг использует повествование для интеграции нейронов в областях, ответственных за автобиографическую память (префронтальная кора, средняя извилина височной доли и гиппокамп) [38], так что формальная связность рассказа является функцией такой интеграции [36]. Опытный слушатель или психотерапевт, эмпатически выслушивая рассказы пациента, способны отражать его невостребованный детский опыт, интерпретировать фантазии и способствовать осознаванию бессознательного семейного опыта, тем самым повышая связность его автобиографического повествования и способствуя улучшению функционирования (рис. 1). Важно, чтобы психотерапевт сам был обладателем когерентного автобиографического повествования.
Рис. 1. Картина психики клиента до психотерапии (А) и после психотерапии (Б)
Впервые концепцию опережающего отражения в деятельности мозга ввел в психофизиологию ученик И.П.Павлова академик П.К. Анохин [3], развивая концепцию «рефлекса цели» своего учителя. Анохин экспериментально доказал наличие в основе любого поведенческого акта «функциональной системы» (рис. 2), состоящей из области (1) афферентного синтеза, включающей различную информацию, в том числе и доминирующую мотивацию, (2) блока принятия решения и формирование цели, (3) блока создания эфферентной программы и акцептора результатов действия (АРД), (4) действия, (5) обратной афферента-ции о результатах действия и ее сличение с АРД.
Рис. 2. Функциональная система П.К. Анохина
Соответствие результатов действия и параметров АРД сигнализирует о завершении поведенческого акта, а рассогласование результатов действия и АРД может привести после ряда неудачных «повторов» к формированию нового блока афферентного синтеза, принятию нового решения, и новому действию. Фактически АРД, располагаясь на вставочных нейронах различных отделов головного мозга [26], используя механизмы памяти, является идеальным опережающим «протообразом» любого результата действия животных и человека. П.К. Анохин [4] так описывал динамику формирования АРД: «Как только принимается решение о каком-либо действии и как только возбуждение выходит на эфферентные пути, то уже в этот самый момент коллатеральные возбуждения, распространяясь по самым различным отделам мозга, создают в масштабе целой коры многочисленные циклические возбуждения, отражающие посланную на периферию команду и воспроизводящие опыт прошлых результатов в форме акцептора действия. Следовательно, в момент начала действия в соответствии с принятым решением уже весь мозг, и особенно, конечно, кора головного мозга, представляют модель будущих результатов - акцептор действия. Эта модель
осуществит в дальнейшем прием обратной афферентации от полученных результатов, произведет сопоставление этой информации о реальных результатах с предсказанной (или прогнозированной) моделью этих результатов» [4].
Сложные поведенческие системы и, собственно, система жизненного пути, представляет собой доминирующую функциональную систему, подчиняющую себе ряд субдоминирующих систем. Взаимоотношения функциональных систем в организме строятся на основе иерархии результатов их деятельности [26]. Если брать за основу точку зрения Фрейда, что «целью всякой жизни является смерть» [28], то следует ли считать смерть полезным и иерархически высшим приспособительным результатом? На традиционных Павловских беседах (Рязань, 2012) академик РАМН К.В. Судаков, обсуждая наш доклад «Жизненный сценарий в свете теории функциональных систем П.К.Анохина» [32], согласился, что понятие «полезного приспособительного результата» в сфере субъективного имеет различные, зачастую полярные, нюансировки, где, действительно, смерть может быть представленной в блоке АРД, то есть быть «запланированной». Систему субъективного «Я» и свойства АРД, развертывающихся на главных стратегических направлениях жизни личности, пытался соотнести еще в 1978 г. В.Ф.Сержантов. Он пришел к выводу, что логика смысла и основных стратегий жизни должны содержать представления (и программу АРД), в том числе, и о процессе завершения жизни - уникальном, как многое в человеческом измерении, процессе, вплоть до универсального момента темноты и исчезновения сознания.
Одной из немногочисленных возможностей доказательств «загадки предвиденной смерти» является анализ автобиографий или автобиографических высказываний, опубликованных или рассказанных до смерти, и содержащих приблизительно точные предвосхищающие обстоятельства будущей смерти. Примеров достаточно. Поэт Андрей Белый, который умер от последствий солнечного удара, предсказал свою смерть в одном из ранних стихотворений: «Золотому
блеску верил,/ А умер от солнечных стрел./Думой века измерил,/ А жизнь прожить не сумел.» Предсказывали собственную смерть и отчасти ее обстоятельства (способ, время) поэты Лермонтов, Высоцкий, Гумилев, Хармс, общественные деятели Индира Ганди, Линкольн и др. Жизнь и судьба художницы Марии Баш-кирцевой, рано умершей от туберкулеза, чьими дневниками зачитывались девушки многих поколений дореволюционной России, приглашают к размышлению, что может быть те, кто предчувствует свою скорую смерть склонны к написанию автобиографических повестей и изданию дневников?
Вместе с тем, существует подавляющее большинство примеров, когда смерть была неожиданной, либо умирающий так и не смог преодолеть детскую «иллюзию бессмертия», основанную на защитном отрицании смерти.
Думается, что АРД завершения жизни как компонент функциональной системы жизненного пути может включать в себя и вполне рациональные моменты, как то особенности отношения человека к факту своей смертности и влияние этого отношения на планирование и осуществление им жизненного пути в более или менее определенном лимите времени [18]. Планированию своего ухода и сознательному «перепланированию» возможных негативных моментов биографии, посвящено множество тренингов, таких как «Три года» [22], «Линия жизни» [14] и проч. Любая деятельность в этом направлении может быть учтенной в АРД. Большое число людей, сознавая неизбежность смерти и особенности своего пути к ней, вносили разумные коррективы в поведение, отказываясь от неоправданного риска или антивитального образа жизни. Но еще большее число, зная о смерти, ничего не предпринимали, полагаясь на судьбу и наследственность, во многом определяющую продолжительность жизни.
Принципиальная перестройка АРД и всей архитектоники функциональной системы жизненного пути возможны: 1) когда человек сталкивается с катастрофическими по своим масштабам событиями; 2) при состояниях «нравственного перелома», когда в результате переоценки пережитого, человек «сбра-
сывает с себя груз своей биографии» [16], 3) при специфически структурированных, интенсивных психотерапевтических сеансах.
Академик К.В. Судаков [25] доказывал голографическую природу АРД и говорил также о возможных связях между людьми с формированием общего АРД, имеющим особую организацию, где отдельные особи со своим набором гомеостатических и поведенческих функциональных систем играют роль составляющих компонентов. Николай Рубцов, предрекал: «Я умру в крещенские морозы». Он был задушен женой - поэтессой Л. Дербиной именно 19 января (в этот день они должны были зарегистрировать свой брак). Строки его жены, написанные задолго до смертельной ссоры, иллюстрируют голографическую структуру АРД и его пространственную ориентацию: «О как тебя я ненавижу / И как безудержно люблю, / Что очень скоро (я предвижу) / Забавный номер отколю!» И далее: «Когда-нибудь в пылу азарта / Взовьюсь я ведьмой из трубы / И перепутаю все карты / Твоей блистательной судьбы». Это стихотворение фигурировало в качестве доказательства намеренности убийства на суде в Вологде. Уже после смерти поэта и 7 лет лагерей она написала: «...Но был безумец.. .мною увлеченный / Он видел бездну, знал, что погублю / И все ж шагнул светло и обреченно / С последним словом «Я тебя люблю».
Согласно Э. Берну «человеческой судьбой управляют четыре . силы: демоническое родительское программирование, подталкиваемое внутренним голосом, который древние называли Даймон; конструктивное родительское программирование, направляемое жаждой жизни, у древних - Физис (Природа); внешние силы, до сих пор называемые Роком; и независимые стремления, для которых у древних не было названия, потому что у них это была в основном привилегия богов и царей. В результате взаимодействия этих сил образуются четыре типа жизненных путей (могут быть и смешанные), приводящих к тому или иному типу окончательной судьбы: сценарной, контрсценарной, принудительной и независимой» [33]. Но так или иначе, сценарный, контрсценарный и независи-
мый (автономный) типы определяются ранним решением самого человека и, следовательно, либо могут быть осознанны и перерешены им в ходе психотерапии, либо в ходе психотерапии могло быть получено новое разрешение не следовать первоначальному плану. Собственно, эти 2 возможности и составляют суть классической трансактно-аналитической терапии сценария жизни.
Соотношение биографии и сценария напоминает соотношение видимой части айсберга и его подводной части. Понятие жизненного пути, наверное, и есть путь целого айсберга, растаявшего и соединившегося с теплыми водами Гольфстрима и мировым океаном.
Биография видна другим, осознаваема и может быть улучшена, если так можно выразиться, самим ее носителем. Она может быть расширена за счет воспоминаний о прошлых личных событиях, воспоминаниях о событиях, параллельных личным, случившихся с близкими людьми. Прошлое может быть интегрировано в настоящее с помощью поддерживающего окружения терапевтической группы или семьи. Биографию можно сознательно продолжить в будущее с помощью фантазии, оптимизировать будущие события, влияя на акцептор результатов действия. Помимо аутотерапии через биографию, психобиографические методики, примененные специалистами, могут способствовать лучшему осознаванию своей жизненной миссии, пониманию ценности времени и улучшению качества самой жизни. Конечно, предполагается, что жизненный путь - это автономный жизненный путь.
Другое дело - неосознаваемый сценарий. Чаще он виден другими как череда необъяснимых неудач или необоснованных везений. Предполагаемая доля сценария (и контрсценария как части сценария) в жизненном пути человека составляет 77 процентов. Нетрудно понять, что стоит за этими цифрами. Изменение сценарного образа жизни сказывается на увеличении автономности и осознанности. Сценарий меняется в ходе психотерапии - в ходе специфического взаимодействия клиента и терапевта таким образом, что клиент может заблоки-
ровать приближающуюся трагедию, например, отказавшись от идеи суицидальной смерти или чего-то еще в этом роде, клиент может узнать, что на самом деле произошло в его раннем детстве, и откуда тянется череда неудач, а узнав, он может перерешить быть неудачником. Труднее изменить стиль отражения матерью опыта ребенка, что существовал в первые годы жизни. И в этом смысле важна нарративная психотерапия, рассказы и повести о самом себе, озвученная биография, которая воспринимается и правильно (когерентно) отражается профессиональным слушателем.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Ананьев Б.Г. Человек как предмет познания. Л.: ЛГУ, 1968.
2. Ананьев Б.Г. О проблемах современного человекознания. М.: Наука,
1977.
3. Анохин П.К. Опережающее отражение действительности // Вопросы философии. 1962. № 7. С. 97-106.
4. Анохин П.К. Методологическое значение кибернетических закономерностей // Материалистическая диалектика и методы естественных наук. М., 1968.
5. Беспалова Ю.М. Западносибирские предприниматели второй половины XIX - начала XX вв.: имена, биографии, судьбы (качественные исследования в социологии культуры). Тюмень: ТюмГУ, 2002.
6. Говоров А.Ф. Великий князь Роман Рязанский (документальная повесть). Рязань: Издатель Ситников, 2010.
7. Гурджиев Г.И. Вестник грядущего добра. СПб: Издательство Чернышева, 1993.
8. Илловайский Д.И. История Рязанского княжества. М.: Кучково поле, 2009.
9. Ильичева И.М. Психология духовности: дис. ... д-ра психол. наук. СПб., 2003.
10. Калмыкова Е.С., Мергенталер Э. Нарратив в психотерапии: рассказы пациентов о личной истории // Психологический журнал. 1998. Т. 19. №2 5. С. 97-103.
11. Карамзин Н.М. История государства Российского: в 12 т. СПб., 1803-1826.
12. Козлова Н.Н. Методология анализа человеческих документов // Социологические исследования. 2004. № 1. С. 14-26.
13. Козлова Н.Н., Сандомирская И.И. «Я так хочу назвать кино». «Наивное письмо»: опыт лингвосоциологического чтения. М.: Гнозис; Русское феноменологическое общество, 1996.
14. Куницына В.Н., Казаринова Н.В., Погольша В.М. Межличностное общение. СПб.: Питер, 2001.
15. Ленин В.И. Лев Толстой как зеркало русской революции // Газета «Пролетарий». 1908. № 35(24).
16. Леонтьев А.Н. Деятельность. Сознание. Личность. М., 1975.
17. Логинова И.О. Жизненное самоосуществление человека: системно-антропологический аспект: дис. ... д-ра психол. наук. Томск, 2001.
18. Логинова Н.А. Психобиографический метод исследования и коррекции личности. Алматы: Казахский ун-т, 2001.
19. Люборски Л., Люборски Э. Объективные методы измерения переноса // Иностранная психология. 1996. № 7. С. 19-30.
20. Михайлов С.Е. Страх срочной смерти // 5 лет Рязанской ассоциации трансакционного анализа: сб. ст. - Рязань: Пресса, 2000. С. 108-112.
21. Ральникова И.А. Перестройка системы жизненных перспектив человека в контексте переломных событий: дис. ... д-ра психол. наук. Томск, 2001.
22. Рейнуотер Д. Это в ваших силах. Как стать собственным психотерапевтом. М.: Прогресс, 1992.
23. Сержантов В.Ф. Структура личности и концепция функциональной системы П.К. Анохина // Теория функциональных систем в физиологии и психологии. М.: Наука, 1978. С. 86-110.
24. Степанян В.Н. Предсмертные слова знаменитых людей. М.: Зебра Е,
2005.
25. Судаков К.В. Акцептор результатов действия - структурно-функциональная основа динамических стереотипов головного мозга // Журнал ВНД им. И.П. Павлова. 2005. Т. 55. № 2. С. 272-283.
26. Судаков К.В. Развитие теории функциональных систем в научной школе П.К.Анохина // Вестник Международной академии наук, русская секция (электронное периодическое издание). 2011. № 1. С. 1-5.
27. Флоренский П. Иконостас. Имена. М.: АСТ, 2009.
28. Фрейд З. Мы и смерть // В кн. Танатология (учение о смерти). СПб: ВЕИП, 1994. С. 13-25.
29. Фридман Д., Комбс Д. Конструирование иных реальностей: Истории и рассказы как терапия. М.: Класс, 2001.
30. Чхартишвили Г.Ш. Писатель и самоубийство. М., 1999.
31. Шувалов А.В. Безумные грани таланта: Энциклопедия патографий. М.: АСТ, Астрель, Люкс, 2004. 1212 с.
32. Шустов Д.И., Федотов И.А., Новиков С.А. Жизненный сценарий в свете теории функциональных систем П.К.Анохина (в поисках точек соприкосновения психологии, психиатрии и психофизиологии) // Российский медико-биологический вестник им. акад. И.П. Павлова. 2013. № 3. С. 172-175.
33. Berne E. What do you say after you say hello? N.Y.: Grove Press, 1972.
34. Хут Вернер. Судьбоанализ Леопольда Сцонди // Энциклопедия глубинной психологии. Т. IV. Индивидуальная психология. Аналитическая психология. М.: Когито-Центр, МГМ, 2004. С. 464-503.
35. Tiefen-Psychologie. Band Fier. Individualpsychologie und Analytische Psychologie. Kindler Verlag AG, Zurich 1976, 1977.
36. Buhler Ch. Genetic aspects of the self // Fundamentals of psychology of the self. Annals of the N.Y. Acad. of Science.V. 96, Art.3. N.Y., 1962.
37. Cozolino L. The Neuroscience of Human Relationship. N.Y.: W.W. Norton, 2006.
38. Goulding M., Goulding R. Changing Lives Through Redecision Therapy.-N.Y.:Grove Press, 1979.
39. Kandel E.R. Biology and the future of psychoanalysis: a new intellectual framework for psychiatry revised // American J. of Psychiatry. 1999- Vol. 156. P. 505-524.
40. Luborsky L., Crits-Christoph P. Understanding Transference. N.Y.: Basic Books, 1991.
41. Stuthridge J. Script or scripture? // Life Scripts. A Transacional Analysis of Unconscious Relational Patterns / ed. by R. Erskine. London: Karnac, 2010. P. 73-100.
42. Steiner C. Script people live: transactional analysis of life scripts. N.Y.: Grove Press, 1974.
43. Szondi L. Lehrrbuch der experimentellen Triebdiagnostik. Bern and Stuttgart: Hans Huber, 1960.
44. Tilney T. Dictionary of Transactional Analysis. London: Whurr Publ., 2001.
45. Tosi M.T. The lived and narrated script: an ongoing narrative construction // Life Scripts. A Transacional Analysis of Unconscious Relational Patterns / ed. by R. Erskine. London: Karnac, 2010. P. 29-54.
46. White M. Maps of Narrative Practice. N.Y.-London: W.W.Norton&Company, 2007.
