CC BY
447
РАЗДЕЛ X
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ИССЛЕДОВАНИЯ
УДК 34
О. В. Дубровина
ПСИХОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ С ВИРТУАЛЬНОЙ АДДИКЦИЕЙ
Исследование деятельности человека, опосредствованной взаимодействием с компьютерами и другими элементами информационных технологий, представляет собой одну из самых актуальных задач для психологической науки. Особое место в ряду мультимедийных средств занимают Интернет и компьютерные игры, изучению влияния которых на личность в отечественной психологии не уделено достаточного внимания.
В нашем исследовании рассматривается такая форма аддиктивного поведения как зависимость от компьютера и Интернета. Мир, создаваемый компьютером, называется виртуальной реальностью (виртуальный (лат. VirtuaИs) - значит «прибывающий в скрытом состоянии и могущий проявляться, случаться; возможный»; реальность - это «осмысленная часть мира»). В том случае, когда виртуальная реальность становится для человека более значимой, чем реальность физического мира, начинает заменять собой физическую реальность, формируется так называемая виртуальная аддикция (К. Ю. Галкин, 1998) [3].
Развитие любого вида аддикций ведет к искажению нормального развития личности и к постепенному формированию аддиктивной личности, в функционировании которой заложено саморазрушение [1; 6; 7]. Причем, чем моложе аддикт, тем быстрее происходят с ним эти изменения, так как незрелая личность быстрее подвергается воздействию аддиктивного агента по сравнению с личностью с уже сформированным «Я».
Поскольку проблема виртуальной аддикции в подростковом и юношеском возрасте остается в настоящее время острой и нерешенной, а методы профилактики и коррекции находятся на стадии теоретических разработок, то основная задача исследования заключается в разрешении вопроса о возможности психологического воздействия на личность с виртуальной аддикцией. Одним из этапов решения данной проблемы стало выявление виртуальной аддикции и изучение психологических особенностей личности, являющихся индикаторами виртуальной аддикции.
Теоретической базой для проведения диагностического этапа экспериментального исследования стали основные положения отечественной и зару-
бежной психологии, раскрывающие понятие аддикции (Ц. П. Короленко, Т. А. Донских, Н. В Дмитриева, Д. В. Четвериков и др.), в том числе, ее виртуальной формы (К. Янг, М. Гриффитс, А. Голдберг, М. Орзак, К. Ю. Галкин, Ю. Д. Бабаева, М. С. Иванов, А. Е. Войскунский, А. Ю. Егоров и др.).
Экспериментальное исследование проводилось на базе общеобразовательной школы №1, ГОУ НПО «Профессиональный лицей N° 46», ГОУ ВПО ИГПИ им. П. П. Ершова города Ишима. В исследовании приняло участие 180 человек в возрасте 15-17 лет: учащихся 11 классов общеобразовательной школы, первого курса педагогического института и 2-3 курсов профессионального лицея.
Экспериментальное исследование было организовано следующим образом: на первом этапе было проведено измерение исходного уровня виртуальной аддикции во всей выборке. Для этого был проведен тест на выявление Интернет-аддикции (Т. А. Никитина, А. Ю. Егоров) [4] по результатам которого испытуемые были разделены на три экспериментальные подгруппы по критерию «уровень выраженности виртуальной аддикции». В первую подгруппу вошли испытуемые, демонстрирующие высокую выраженность виртуальной аддикции, во вторую группу включены испытуемые, имеющие предрасположенность к возникновению данного нарушения (группа риска), третью группу составили учащиеся, не проявляющие признаков виртуальной аддикции.
Наличие виртуальной аддикции было выявлено у 13,6% респондентов, 36,9% обследованных вошли в группу риска и у 35,6% учащихся был выявлен низкий уровень виртуальной зависимости или ее отсутствие. По результатам исследования предпочтений испытуемыми компьютерных игр или Интернета, получены следующие данные: 94,4% респондентов являются пользователями ПК, играя в компьютерные игры или взаимодействуя с Интернетом. Из них 78,8% респондентов играют в компьютерные игры, но при этом не пользуются Интернетом; 5,7% респондентов совмещают оба вида деятельности: посещают Интернет и играют в компьютерные игры; 9,6% предпочитают Интернет и не играют в компьютерные игры; 5,7% испытуемых вообще не пользуются Интернетом и не играют в компьютерные игры. Необходимо отметить, что большинство обследованных юношей и девушек с разной интенсивностью играют в компьютерные игры, и относительно небольшое количество испытуемых пользуется Интернетом, что может быть связано с ограничением доступа в Интернет для молодых людей данного возраста, обусловленного различными объективными факторами.
Следующий шаг нашего исследования предполагал изучение психологических особенностей личности, являющихся типичными для представителей каждой подгруппы и характеризующими их как «виртуальные аддикты», «группа риска» и «группа нормы».
Определение уровней выраженности виртуальной аддикции основывалось на выделенных нами индикаторах зависимости: эмоциональная незрелость; низкая фрустрационная толерантность; заниженная самооценка;
высокий уровень тревожности; невротические потребности (незащищенность, неприятие родителями); склонность к риску; нарушение отношений с матерью; отсутствие четких личностных границ; пренебрежение своим физическим состоянием; психологический дискомфорт, характерный для пользователей компьютера и Интернета вне виртуальной реальности; хорошее самочувствие и эйфория за компьютером; количество времени, проводимого за компьютером; общая склонность к зависимому поведению. В соответствии с индикаторами виртуальной аддикции были подобраны методики для их выявления: тест «Склонность к зависимому поведению» (В. Д. Менделевич) [8]; «тест на Интернет-аддикцию» (Т. А. Никитина,
A. Ю. Егоров) [4]; методика определения индивидуальных копинг-страте-гий Э. Хайма [5]; методика диагностики самооценки психических состояний (по Г. Айзенку) [11]; проективная методика «Семейная социограмма» (Э. Г. Эйдемиллер, О. В. Черемисин) [12]; методика диагностики потребности в поисках ощущений (М. Цукерман) [11]; «Опросник самоотношения»
B. В. Солина (В. В. Столин) [2]; тест определения уровня самоактуализации личности - САТ, адаптация POI Э. Шострома, Ю. Е. Алешиной, Л. Я. Гозман, М. В. Загика, М. В. Кроз [10]. При обработке полученных данных использовались методы математической статистики, включающие: среднее значение, угловое преобразование Фишера, ранговый коэффициент корреляции Спир-мена и Пирсона, непараметрический критерий Манна-Уитни, Н-критерий Крускала-Уоллиса. Статистическая обработка результатов проводилась с помощью пакетов прикладных программ «SPSS-11.0» и «Excel».
Приведем результаты качественного и количественного анализа групп по критериям времени, частоты, общего игрового стажа, мотивам игрового поведения и эмоциональным проявлениям в процессе и вне игры (табл. 1).
Таблица 1
Общий игровой стаж и время нахождения в игре у респондентов экспериментальных групп
Критерии сравнения Время нахождения в игре Экспериментальные группы
Аддикты Группа риска Норма
Общий стаж в игре 1 год 7% 17% 19% не играют 31%
2-3 года 57% 17% 12%
4-5 лет 21% 23% 38%
Более 6 лет 15% 43% 0%
Время в игре/ день 1-2 часа 43% 48% 19% не играют 75% - 1-2 часа в день
3-4 часа 36% 26% 6%
5-6 часов 7% 9% 0%
Более 6 часов 14% 17% 0%
Частота в неделю 1 раз 7% 14% 19% не играют 69% - 1 раз в неделю
3-4 раза 36% 43% 12%
Каждый день 57% 43% 0%
С помощью коэффициента корреляции Пирсона установили, что выраженность виртуальной аддикции зависит от двух факторов: время, которое молодые люди проводят в игре в течение дня и как часто в неделю они демонстрируют игровое поведение. Такой показатель, как общий стаж в игре, не влияет на формирование виртуальной зависимости.
Далее был проведен анализ основных эмоций и мотивов игрового поведения у испытуемых экспериментальных групп и выявлены различия между группами в доминирующих эмоциональных состояниях и мотивах с помощью р -критерия Фишера. Результаты показали, что группа аддиктов значимо отличается от группы риска и от группы нормы частотой встречаемости следующих эмоций: эйфория и радость в процессе игры, депрессия и невозможность расслабиться вне игрового поведения. Кроме того, в сравнении с нормой данная группа отличается более выраженным азартом, высоким уровнем раздражения вне игрового поведения, выраженной тревожностью, одиночеством. В данной группе более выражен мотив самоутверждения по сравнению с другими группами. Наиболее значимыми мотивами игры являются возможность общения и получение информации.
Группа аддиктов и группа риска имеют сходные результаты по следующим проявлениям эмоций и состояниям, свойственным вне игры: пустота, недовольство окружающими, недовольство собой, которые, по сравнению с группой нормы, встречаются чаще на статистически значимом уровне. Основными мотивами игрового поведения в группе риска являются также получение информации и общение, хотя остальные мотивы по частоте встречаемости также достаточно актуальны в группе (кроме мотива самоутверждения). Также необходимо отметить самую высокую частоту встречаемости такого мотива, как расслабление, именно в группе риска, по сравнению с остальными экспериментальными группами. Группа риска отличается от группы нормы по частоте встречаемости таких эмоций, как облегчение в игровом поведении и дискомфорт вне игры, большей ориентированностью на получение информации в процессе игры.
В группе нормы наиболее значимыми мотивами являются общение и сам процесс игры. Также необходимо отметить, что более чем половина респондентов группы нормы не отметила в своих ответах никаких отрицательных эмоций или состояний вне игрового поведения, что говорит о невысокой значимости данного вида деятельности в жизни испытуемых. В группе виртуальных аддиктов такие респонденты отсутствуют, а в группе риска их 30%. Таким образом, с утяжелением состояния возрастает значимость игры и ее функций в жизнедеятельности подростков, утрата или недоступность которых приводит к выраженным негативным состояниям.
Для подтверждения различий в уровне проявления виртуальной зависимости в данных группах, диагностированных с помощью тестов «Интер-нет-аддикция», «Склонность к зависимому поведению» и «Потребность в ощущениях», проведен статистический анализ полученных данных с помощью Н-критерия Крускала-Уоллиса, результаты которого показали, что экс-
периментальные группы на значимом уровне различаются между собой по склонности к зависимому поведению в целом, и уровню выраженности виртуальной аддикции в частности. Потребность в ощущениях не рассматривается как особенность групп с выраженной виртуальной аддикцией. Можно предположить, что эта характеристика является значимым элементом пот-ребностной сферы личности, а компьютерные технологии выступают лишь одним из многих возможных средств ее удовлетворения. Тем не менее, выраженная потребность в ощущениях является компонентом зависимого поведения, что определяет ее включение в следующий этап анализа данных экспериментального исследования, на котором предпринята попытка выявить взаимосвязь между составляющими аддикции (потребностью в ощущениях, склонностью к зависимому поведению, признаками виртуальной аддикции) и общим уровнем саморегуляции личности. Для анализа использованы данные испытуемых с различным уровнем выраженности виртуальной аддикции (1 и 2 экспериментальная группа). Уровень саморегуляции является интегративным показателем теста «Стиль саморегуляции поведения» [9]. Взаимосвязь данных показателей проанализирована с помощью коэффициента ранговой корреляции Спирмена, результаты которой позволяют выделить взаимосвязь трех элементов, образующих единую структуру виртуальной аддикции. Корреляционная матрица, отражающая взаимодействие данных составляющих, представлена на рис. 1. Необходимо отметить, что потребность в ощущениях корреляционно не зависима от остальных компонентов, в связи с чем, она не может рассматриваться как составляющая Интернет-зависимого поведения.
Рис. 1. Казуальная схема возникновения виртуальной аддикции
Корреляционная матрица указывает на то, что низкий уровень саморегуляции личности и общая склонность к зависимому поведению оказывает существенное воздействие на развитие виртуальной аддикции личности.
Следующий этап исследования позволил выявить наиболее значимые различия между группами, основываясь на выделенных индикаторах виртуальной зависимости. Выявлены различия между участниками экспериментальных групп по тесту Г. Айзенка, позволяющему с помощью субъективной оценки выявить уровень выраженности таких эмоциональных состояний, как тревожность, агрессивность, фрустрация и ригидность [11]. Проявления эмоциональной незрелости выявлялись посредством методики А. Шострома «Самоактуализация личности» [10] и методики определения
индивидуальных копинг-стратегий Э. Хайма [5]. Ряд индикаторов, имеющих отношение к проблеме влияния условий воспитания и семейной ситуации на развитие аддиктивного поведения, исследован с помощью методики «Семейная социограмма» [12]. Данный проективный тест позволяет выявить уровень самооценки, положение субъекта в системе межличностных отношений, характер коммуникаций в семье (неприятие родителями, нарушение отношений с матерью), проницаемость границ между семейными подсистемами. В дополнение к проективной методике для определения самооценки, и общего позитивного или негативного самоотношения использован «опросник самоотношения» В. В. Столина [2].
На основе обобщения результатов изучения психологических индикаторов проявления виртуальной аддикции, были выделены следующие уровни виртуальной аддикции:
Высокий уровень виртуальной аддикции. В данной группе испытуемых были выявлены следующие особенности: выраженная общая тенденция к зависимости, а так же высокие показатели, говорящие о сформированности виртуальной аддикции: время нахождения в игре - от 3-4 до 6 часов и более каждый день; переживание положительных эмоций во время нахождения в игре - эйфория, радость, азарт; невозможность расслабиться вне игрового поведения, ощущение пустоты и раздражения. Яркая выраженность эмоций в игре (положительных) и вне игры (отрицательных) говорит о высокой значимости игровой деятельности для аддиктов и использования игры как способа избегания отрицательных эмоциональных состояний. У аддиктов проявляются характерные устойчивые негативные психические состояния, (тревожность, депрессия, недовольство окружающими и собой), связанные с заниженной самооценкой, низким уровнем аутосимпатии, самоуважения, самоинтереса, самопринятия. Наряду с высоким уровнем тревожности, виртуальным аддиктам свойственны более выраженные проявления агрессивности и фрустрированности, чем у респонденов группы нормы. На данном уровне у испытуемых отмечается эмоциональная незрелость, выражающаяся в неумении проявлять и принимать свои негативные эмоции. Отмечено, что респонденты этой группы склонны к более частому использованию непродуктивных эмоциональных (эмоциональная разрядка, подавление эмоций, покорность, самообвинение, агрессивность) и когнитивных (растерянность, смирение) копинг-стратегий, что может быть обусловлено сниженным общим уровнем саморегуляции, ригидностью поведения, эмоциональной незрелостью и низкой самооценкой. Наиболее значимыми мотивами игры являются возможность общения и получение информации. Это может свидетельствовать о затруднениях в удовлетворении потребности в общении аддиктами в реальных, не опосредованных компьютером, отношениях с окружающими, а так же о поверхностном характере межличностных контактов, низком уровне контактности, одиночестве. Виртуальные аддикты выбирают игру как наиболее приемлемый, легкий путь самоутвержения. В данной группе проявлено наличие симбиотических отношений в семье,
что является признаком нарушения личностных границ, зависимости от мнений и оценок окружающих, несамостоятельности. В группе аддик-тов отмечены так же некоторые физические симптомы ухудшения здоровья (бессонница, беспокойный сон, боли в спине и т. д.), что свидетельствует об их пренебрежительном отношении к своему здоровью.
Средний уровень виртуальной аддикции. Во вторую группу (группу риска) вошли испытуемые, имеющие предрасположенность к возникновению виртуальной аддикции. Количество времени, проводимого в игре, в среднем несколько ниже, чем в группе аддиктов: от 3-4 раз до 7 раз в неделю по 2-4 и более часов. Группа аддиктов и группа риска имеют сходные негативные эмоциональные состояния, проявляющиеся вне игры: пустота, недовольство окружающими, недовольство собой. Для группы риска наиболее характерными мотивами предпочтения компьютерных игр являются: собственно игра, общение, получение информации. Необходимо отметить, что респондентов данной группы игровая деятельность является, в основном, способом расслабления, являясь, по существу, способом саморегуляции дискомфортного состояния, но не проявлена как способ самоутверждения своего «Я». Особенностями эмоциональной сферы группы риска являются проявление таких эмоций, как облегчение в процессе игры и ощущение дискомфорта вне игры, что отличает их от группы нормы. В сравнении с нормой респонденты группы риска более часто проявляют заниженную самооценку, недовольство окружающими и собой, что указывает на преобладание непродуктивных эмоциональных стереотипов поведения и сближает их с аддиктами. Но, в отличие от группы зависимых от виртуальной реальности, для данной группы характерно более частое использование продуктивного когнитивного коппинга (проблемный анализ). Тревожность и фрустрированность достаточно выражены, но нет существенных отличий в проявлении агрессии и ригидности, по сравнению как с группой нормы, так и с группой аддиктов.
Низкий уровень виртуальной аддикции. Данную группу составили респонденты, имеющие низкие показатели виртуальной аддикции и испытуемые, не играющие в компьютерные игры. Большинство респондентов данной группы играют в компьютерные игры редко (1-2 часа в день, раз в неделю) либо не играют вообще (5,6% от общего количества испытуемых, 19% от количества респондентов группы нормы), не сталкиваются с эмоциональными и физическими проблемами из-за увлечения компьютером. Наиболее значимыми мотивами в игре являются общение и сам процесс игры. Необходимо отметить, что 69% респондентов группы нормы не испытывает никаких отрицательных эмоций или состояний вне игрового поведения, что говорит о невысокой значимости данного вида деятельности в жизни испытуемых. Для респондентов данной группы более характерна адекватная самооценка, низкая самооценка не проявилась. Отсутствие нарушения личностных границ в семье говорит о сформированности собственных границ «Я», внутреннего локуса контроля. По показателям тревож-
ности, фрустрации, ригидности данная группа приближена к группе риска, но показатели агрессии значительно ниже, чем в двух других группах. По сравнению с группой аддиктов в группе нормы отмечаются значимые отличия в использовании продуктивного копинга - для совладания с трудными ситуациями они чаще применяют продуктивные эмоциональные (опи-мизм) и когнитивные (проблемный анализ) копинг-стратегии. Общий уровень саморегуляции у испытуемых данной группы выше, что проявляется в высоких показателях планирования, программирования (осознанность постановки целей, продумывание предстоящих действий, способов и последовательности их осуществления), пластичности регуляторных процессов и независимости от мнения и оценок окружающих в организации своей деятельности.
Таким образом, на данном этапе экспериментального исследования были выявлены психологические особенности личности с виртуальной аддик-цией и критерии их диагностики, которые могут использоваться в практической работе. Описание уровней виртуальной аддикции явилось ступенью для последующего более глубокого изучения особенностей Я-концепции и саморегуляции виртуальных аддиктов с целью построения стратегии профилактики и коррекции виртуальной аддикции у лиц подросткового и раннего юношеского возраста.
Библиографический список
1. Аванесян, Г. Г. Особенности стратегий совладания и Я-концепции у людей, зависящих от ПАВ: дис. ... канд. психол. наук: [Текст] / Г. Г. Аванесян. - М.,
2003. - С. 61-63.
2. Бодалев, А.А. Общая психодиагностика [Текст]/ А. А. Бодалев,
B. В Столин. - СПб.: Речь, 2002. - С. 374-379.
3. Галкин, К. Ю. Темпорологическая концепция виртуальной аддикции [WWW document] / К. Ю. Галкин. - http://www. gorcom.ru/, 1998.
4. Егоров, А. Ю. Нехимические зависимости [Текст] / А. Ю. Егоров. - СПб.: Речь, 2007. - С. 154-158.
5. Змановская, Е. В. Девиантология (Психология отклоняющегося поведения) [Текст] / Е. В. Змановская. - М.: «Академия», - 2004. - 288 с.
6. Короленко, Ц. П. Психоанализ и психиатрия: Монография [Текст] / Ц. П. Короленко, Н. В. Дмитриева. - Новосибирск: Изд. НГПУ, 2003. -
C. 528-530;
7. Леонова, Л. Г. Вопросы профилактики аддиктивного поведения в подростковом возрасте [Текст] / Л. Г. Леонова, Н. Л. Бочкарева. - Новосибирск: НМИ, - 1998;
8. Менделевич, В. Д. Психология девиантного поведения. учебное пособие [Текст] / В. Д. Менделевич. - СПб.: Речь, 2005. - 445 с.
9. Моросанова, В. И. Опросник «Стиль саморегуляции поведения» (ССПМ): Руководство [Текст] / В. И. Моросанова - М.: Когнито-Центр,
2004. - 44 с.
10. Никишина, В. Б. Психодиагностика в системе социальной работы: Учебное пособие для студ. высш. учебн. заведений[Текст] / В. Б. Никишина, Т. Д. Василенко - М.: Изд-во ВЛАДОС-ПРЕСС, 2004. - С. 167-185.
11. Райгородский, Д. Я. Практическая психодиагностика. Методики и тесты [Текст] / Д. Я. Райгородский - Самара: Изд. Дом «БАХРАХ-М»,
2006. - 672 с.
12. Эйдемиллер, Э. Г. Семейный диагноз и семейная психотерапия. учебное пособие для врачей и психологов [Текст] / Э. Г. Эйдемиллер, И. В. Добряков, И. М. Никольская. - СПб: Речь, 2005, - С. 49-57.
13. Гунгер, Н. Н. Особенности идентичности личности в период нормативного кризиса взрослости [Текст] / Н. Н. Гунгер // Сибирский педагогический журнал. -
2007. - № 3. - С. 199-206.
14. Бочанцева, Л. И. Психологические средства нормализации затрудненного общения антисоциальной личности [Текст] / Л. И. Бочанцева // Сибирский педагогический журнал. - 2007. - № 3. - С. 206-217.
15. Данилова, О. Ю. Проблема формирования эмоционального благополучия личности в психологической науке и ее взаимосвязь с индивидуально-типологическими особенностями человека [Текст] / О. Ю. Данилова // Сибирский педагогический журнал. - 2007. - № 1. - С. 192-202.
