CC BY
108
УДК 614.2:577.4:378.4 (470.45)
ПСИХОЭМОЦИОНАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ СТУДЕНТОВ В УСЛОВИЯХ КРУПНОГО ПРОМЫШЛЕННОГО ГОРОДА НИЖНЕГО ПОВОЛЖЬЯ
© 2006 г. А. Д. Доника
Волгоградский государственный медицинский университет, г. Волгоград
Представлены результаты исследования психоэмоционального статуса студентов крупного промышленного города Нижнего Поволжья на модели студентов-медиков Волгограда. Получена оценка психоэмоционального состояния студентов с учетом гендерных различий, которая в целом свидетельствует о негативном влиянии урбанизации на состояние здоровья молодежной популяции.
Ключевые слова: промоторное действие, антропотехногенная нагрузка, студенты, психоэмоциональный статус, уровень невротизации, гендерные различия, социально-профессиональная дезадаптация
Современная неблагоприятная экологическая обстановка обусловливает негативные тенденции в состоянии здоровья населения в целом и подростков и молодежи в частности. В современной литературе широко обсуждаются проблемы промоторного (способствующего действию других факторов) действия антропотехногенной нагрузки. Так в ряде работ указывается на рост неврологических расстройств вследствие влияния электромагнитной нагрузки [1], городского шума [3]. Особый интерес вызывают исследования Ф. И. Ингеля и А. М. Прихожина [4], которые показали, что генетические структуры людей, находящихся в состоянии психологического дискомфорта, обладают большей чувствительностью к действию средовых мутагенов. Авторы сделали вывод, что степень выраженности стресса может быть использована как один из показателей общетоксической нагрузки при оценке индивидуальной чувствительности генома человека к действию комплекса генотоксических факторов окружающей среды.
Здоровье молодежи определяет социально-экономическую и демографическую обстановку в стране в будущем. В этой связи состояние здоровья студенческой популяции, которая характеризует творческий, интеллектуальный, научный потенциал страны, имеет особой значение. Волгоград — крупный промышленный город, экологическое неблагополучие его обусловлено многими антропотехно-генными факторами, в частности, в 2003 году в Волгограде отмечен самый высокий в стране уровень заболеваемости бронхиальной астмой [9], являющийся маркером экологического неблагополучия города. В связи с этим практический интерес представляет исследование неблагоприятного влияния экологии на состояние здоровья молодежной популяции Волгограда на модели студентов.
Согласно концепции индивидуального здоровья И. Б. Ушакова с соавт. [13], состояние психоэмоционального статуса является одной из составных частей индивидуального здоровья. В настоящее время изучению психоэмоционального здоровья студентов посвящен ряд исследований, имеющих частные цели: изучение характера изменений психофизиологических свойств студентов в процессе обучения в вузе [8, 12], а также в динамике учебного дня, недели, года [2, 5]; выявление особенностей психосоциальной дезадаптации студентов, имеющих хроническую соматическую патологию [11]; установление степени риска срыва адаптации у студентов, постоянно проживающих в городе и приехавших учиться [10]. В работах Е. Н. Кутепова и соавт. [6] было показано, что психодиагностические методики, использующиеся для выявления изменений в психологическом статусе
организма как объективного критерия состояния здоровья и психической адаптации к воздействиям окружающей среды, должны стать одним из компонентов исследований по оценке состояния здоровья населения в комплексе с другими методами. Таким образом, оценка состояния психоэмоционального статуса студентов может быть использована для оценки многофакторного влияния урбанизации.
С этой целью мы провели исследование психоэмоционального статуса 436 студентов 2, 3, 4 и 6 курсов Волгоградского государственного медицинского университета, взятых в паритетных соотношениях юношей и девушек. Для реализации поставленной цели использовались методы психодиагностического тестирования: Спилбергера (исследование личностной и реактивной тревожности), Басса-Дарки (изучение агрессивных тенденций), Тейлора (личностная шкала проявлений тревоги), Айзенка (выявление экстраверсии-интроверсии, нейротизма, типов темперамента), шкала невротизации методики «Уровень психотизации и невротизации» по Л. Л. Дмитриевой (1990). Математическая обработка данных проводилась в соответствии с ГОСТ 8.207-76 методами вариационной статистики с вычислением параметрических (t-критерий Стью-дента)и непараметрических(%-квадрат)критериев различия и коэффициентов корреляции с помощью пакета прикладных программ Excell for Windows.
Согласно исследованиям Е. Н. Кутепова и со-авт. [6], в скрининговых обследованиях уровень психической адаптации наиболее целесообразно оценивать по тесту Спилбергера. В ходе анализа полученных по этой методике данных было выявлено, что средние значения личностной и ситуативной (реактивной) тревожности всех студентов 2, 3, 4 курсов и среднее значение личностной тревожности студентов-юношей 6 курса относятся к категории «умеренный уровень». Исключение составляют студентки-девушки 6 курса, среднее значение личностной тревожности у которых (48,1 ± 3,4) относится к высокому уровню. Для студентов 6 курса выявлены более высокие средние значения личностной и реактивной тревожности (45,5 ± 1,2 и 41,6 ± 1,2 соответственно), р < 0,01 для 4 и 6, 2 и 6 курсов. При анализе средних значений личностной тревожности выявлены гендерные различия: средние значения у девушек выше, чем у юношей (р < 0,05 для всех курсов). Средние значения реактивной тревожности у девушек в основном выше, чем у юношей (р < 0,05 для 4 курса), за исключением студентов 3 и 6 курсов, у которых показатели реактивной тревожности девушек и юношей практически равны. Наибольшее число студентов с высокими уровнями значений реактивной и личностной тревожности отмечено на 6 курсе (24,6 и 46,5 % соответственно). При этом студентов с высоким уровнем личностной тревожности на 6 курсе больше, чем на 2 (р <
0,05) и на 3 (р < 0,001) курсе. Студентов с высоким уровнем реактивной тревожности на 6 курсе больше, чем на 4 (р < 0,01). У 21,8 % студентов 6 курса сочетание высоких уровней реактивной и личностной тревожности выявлено чаще, чем на других курсах (р < 0,05).
На 2, 4, 6 курсах девушек с высокими значениями личностной тревожности больше, чем юношей (р < 0,01). На 6 курсе у 60,8 % девушек отмечен высокий уровень этого показателя. Девушек с высоким уровнем реактивной тревожности больше, чем юношей, на 4 курсе (16,5 и 3,5 % соответственно, р < 0,005). Распространение низкого уровня личностной тревожности у девушек разных курсов незначительно (от 2,3 до 5,8 %). Число юношей с низким уровнем личностной тревожности больше, чем девушек, на всех курсах (р < 0,05 для 2, 4, 6 курсов).
Представляет интерес соотношение показателей реактивной и личностной тревожности. У студентов-юношей 2 курса средние значения реактивной тревожности выше средних значений личностной (р < 0,05), у студентов 3 и 4 курсов — наоборот (р < 0,05); на 6 курсе средние значения реактивной и личностной тревожности равны.
У студенток всех курсов средние значения личностной тревожности превышают средние значения реактивной, р < 0,05. Выявленный высокий уровень личностной тревожности у студенток-девушек 6 курса, а также преобладание в их состоянии тревожности личностного компонента считается прогностически неблагоприятным для развития дезадаптационных состояний, так как характеризуется внутренней постоянной готовностью к срыву адаптации [7]. У юношей позиции в этом аспекте более благоприятны, так как в состоянии тревожности явно преобладает реактивный компонент, который характеризуется временностью проявления и быстротой купирования после изменения окружающей обстановки.
Высокие уровни реактивной и личностной тревожности у студентов-медиков, регистрируемые в среднем у 27,2 и 36,8 % студентов соответственно, несомненно, во многом обусловлены высоким напряжением психической адаптации. Высокие показатели средних значений личностной и реактивной тревожности, а также значительная их распространенность среди студентов 6 курса, по-видимому, связаны с особенностями данного жизненного этапа, когда заканчивается обучение, к чему большая часть студенческого социума уже адаптирована, и начинается этап профессиональной реализации.
Полученные данные скринингового исследования состояния тревожности студентов потребовали более детального изучения структуры тревоги по шкале I. Taylor, согласно результатам которого средние значения общей тревожности всех сту-
дентов соответствуют среднему уровню. У юношей 2 и 4 курсов этот показатель может расцениваться как «средний с тенденцией к низкому», у остальных юношей и девушек — как «средний с тенденцией к высокому». В целом характеристика уровня общей тревожности у студентов отражает адекватное состояние психоэмоционального статуса. Среднее значение общей тревожности у девушек выше, чем у юношей (р < 0,05 для 2, 4, 6 курсов). Среднее значение общей тревожности у студенток 6 курса выше, чем у студенток 4 (22,1 ± 2,1 и 19,4 ± 0,7 соответственно, р < 0,05). Аналогичные соотношения были получены и при изучении показателей личностной тревожности.
По данным распределительного анализа, 75,6 % студентов всех курсов имеют средний уровень общей тревожности. Число девушек с высоким уровнем общей тревожности выше, чем юношей, на всех курсах (р < 0,05 для 2, 4, 6 курсов). Наибольшая распространенность высокого уровня общей тревожности имела место среди студенток 6 курса (35,8 %) (р < 0,05 для 4 и 6 курсов). Юношей с высоким уровнем общей тревожности больше на 3 и 6 курсах (до 30,2 %), р < 0,05 для юношей 2 и 3, 2 и 6 курсов.
Для студентов всех групп характерна следующая значимость компонентов тревоги (по убывающей): тревога за состояние своей нервно-психической сферы, тревога за свое социально-общественное положение, вегетативные проявления тревоги, тревога за свое соматическое состояние. Значительных различий между средними значениями указанных компонент у студентов разных курсов не выявлено, р > 0,05. Исключение составляет более высокое среднее значение тревоги за социально-общественное положение у студентов-юношей на 6 курсе, чем на 4 (6,4 ± 0,23 и 5,1 ± 0,34 соответственно, р < 0,05). Повышение значимости социально-общественных факторов в структуре тревоги у студентов более старших курсов, очевидно, обусловлено динамикой жизненных реалий и перспектив этого периода. Соответствующие значения по рассматриваемой шкале у девушек выше, чем у юношей (р < 0,05 для студентов 2 и 4 курсов), что, по-видимому, отражает более выраженную тревожность девушек в целом. Средние значения девушек по подшкале «тревога за состояние нервно-психической сферы» также выше, чем у юношей (р < 0,05 для 2 и 6 курсов). Рассматриваемая подш-кала характеризует обеспокоенность и неудовлетворенность своими раздражительностью, неустойчивым настроением, обидчивостью, непримиримостью и другими сходными психологическими характеристиками. Превалирование средних значений показателей тревоги у девушек над таковыми у юношей по подшкале «тревога за свое соматическое состояние» (р < 0,05), соответствует данным, полученным при анализе клинико-соматического статуса студентов. Чаще выявляемые у девушек функциональные отклонения и хронические заболевания, вероятно, усиливают состояние тревоги за свое здоровье. Вегетативные
проявления тревоги девушки также отмечают чаще юношей в большинстве исследованных групп, р < 0,05. Это, по-видимому, можно расценивать как элемент полового диморфизма психофизиологической системы. По данным распределительного анализа для большинства студентов (от 42,0 % на 2 курсе до 58,6 % на 4) характерно преобладание тревоги за состояние нервно-психической сферы, реже (от 2,8 % студентов 3 курса до 6,0 % 4) — тревоги за свое социально-общественное положение. Юношей с преобладанием по этой подшкале на всех курсах больше, чем девушек (р < 0,05), что может быть связано с распределением социальных ролей.
Оценка базальных свойств личности студентов проводилась по шкале EPI (Eesenck Personality Inventory). Средние значения по шкале экстравер-сии-интроверсии у всех юношей и у девушек 2, 3, 4 курсов свидетельствуют об экстравертированной направленности личности. Наблюдаются различия между соответствующими показателями у юношей 2 курса и у юношей 3 и 6 курсов, а также между показателями девушек указанных групп (р < 0,05). Гендерных различий средних значений по данной шкале не выявлено, а по шкале нейротизма гендерные различия достоверны (р < 0,05): средние значения у девушек всех групп свидетельствуют о наличии эмоциональной нестабильности (нейротизма), что может свидетельствовать о высоком напряжении адаптационных механизмов.
Наиболее распространенный тип темперамента в когортах обследованных (по методике Г. Ю. Айзенка) — холерический (до 48,2 % студентов). Девушек с холерическим темпераментом больше на 2, 3, 6 курсах, чем на 4 (р < 0,05). Таким образом, уровень нейротизма у девушек выше, чем у юношей, р < 0,05.
Агрессия как поведение, преднамеренно причиняющее вред другому человеку, недопустима для профессии врача, которая относится к социономическому типу («человек — человек») по Е. Климову. Мы провели исследование агрессивности у студентов-медиков с использованием опросника Басса-Дарки. Средние значения показателя физической агрессии юношей всех групп и девушек 2 и 3 курсов относятся к средней степени, девушек 4 и 6 курсов — к слабой, р < 0,05. Следовательно, для старшекурсниц физическая агрессия, т. е. желание использовать физическую силу против другого лица, менее характерна, чем для их однокурсников, что, видимо, является филогенетически обусловленной особенностью психоэмоциональной сферы. Помимо физической агрессии склонность личности к активным прямым формам агрессивности отражает числовой показатель вербальной агрессии, среднее значение которого у всех студентов относится к средней степени и выше, чем показатель физической агрессии (р < 0,05). Среднее значение показателя физической агрессии у девушек 2 курса выше, чем у юношей (р < 0,05). Возможно, это связано с выявленной ранее эмоциональной нестабильностью девушек
2 курса (р < 0,05), которые имеют более высокие уровни активных прямых форм агрессии (физической и вербальной), чем девушки 3, 4, 6 курсов (р < 0,05). Можно предположить, что ко 2 курсу еще не сложился коллектив учебных групп, идет распределение игровых ролей, нарушена обработка информации о социальных взаимодействиях, провоцирующих проявление агрессивности.
К непрямым формам агрессии относят косвенную агрессию, раздражение, негативизм, обиду, подозрительность. Средние значения показателей косвенной агрессии студентов относятся к средней степени и ниже, чем показатели вербальной агрессии, р < 0,05. Следовательно, большинство студентов открыто выражают свои негативные чувства. Среднее значение по шкале раздражения у девушек 2 курса выше, чем у юношей (5,73 ± 0,87 и 3,71 ± 0,67 соответственно, р < 0,05). Для молодого возраста характерно чувство негативизма — оппозиционной манеры в поведении от пассивного сопротивления до активной борьбы против установившихся обычаев [14]. В наших исследованиях получен средний уровень негативизма у студентов изучаемых групп, различий между студентами не выявлено, р > 0,05. Другой реакцией агрессивности является обида — зависть и ненависть к окружающим за действительные и вымышленные действия. Средние значения обиды (3,93 ± 1,83) находятся в пределах возрастных норм; у девушек 2 курса выше, чем у юношей этой группы, а также девушек 6 курса, р < 0,05. Аналогично обиде подозрительность также является проявлением непрямой агрессии. Подозрительность может проявляться в диапазоне от недоверия и осторожности к людям до убеждения в том, что другие люди планируют и приносят вред. По нашим результатам, средние значения подозрительности студентов (5,13 ± 2,14) превышают средние значения показателя обиды и явно не связаны с половой принадлежностью. У девушек 2 курса выявлено более высокое среднее значение показателя подозрительности, чем у девушек 4 и 6 курсов, р < 0,05. Чувство недоверия, подозрительности могут спровоцировать тревожно-мнительный настрой [7]. Дисгармоничные межличностные отношения, в которых имеют место подозрительность, обида, раздражительность, способствуют развитию у гиперсоциальной личности чувства вины. Развитое чувство вины ведет к развитию неуверенности, тревожности. Согласно средним значениям показатели чувства вины у девушек (6,28 ± 1,91) выше, чем у юношей (5,48 ± 2,1) (для студентов 2 и 3 курсов, р < 0,05). Это можно рассматривать как предрасположенность к развитию выявленного высокого уровня личностной тревожности у многих девушек.
Средние значения индекса агрессии студентов всех курсов соответствуют возрасту — (21,0 ± 4,1) балла. Индекс агрессии у девушек 2 курса выше, чем у девушек 6 и юношей 2 курса (р < 0,05). Средние значения индекса враждебности студентов также соответствуют возрасту (9,28 ± 3,51); при этом
показатели индекса враждебности у девушек 2 курса выше, чем у девушек 4 и 6 курсов (р < 0,05). По результатам распределительного анализа число студентов с высокими индексом агрессии незначительно — не более 7,6 %. Вместе с тем выявлена высокая распространенность студентов с высоким показателем индекса враждебности — от 55,4 до 64,4 % на каждом курсе (р > 0,05 между показателями студентов разных курсов). Число юношей 6 курса с повышенным индексом враждебности (63,2 %) больше, чем однокурсниц (48,6 %), р < 0,05. Для студентов других курсов гендерных различий рассматриваемого показателя не выявлено (р > 0,05). Несмотря на то, что индекс враждебности характеризует непрямую агрессию, высокие его значения свидетельствуют о проблемах личностного развития. Согласно данным литературы, юноши более склонны к проявлениям агрессивных, а девушки — враждебных реакций [14]. В наших исследованиях у юношей также выявлены более высокие показатели физической агрессии, а у девушек — показатели раздражения и обиды (р < 0,05).
С учетом полученных показателей психоэмоциональной сферы студентов практический интерес представляет исследование уровня невротизации обследуемой когорты, который, с одной стороны, характеризует состояние нервно-эмоциональной адаптации, а с другой —обусловливает композицию патологической пораженности рассматриваемой категории молодежи. Согласно полученным результатам, распространенность субклинических уровней невротических состояний среди студентов медицинского вуза значительна и имеет гендерные различия качественных и количественных характеристик.
По данным распределительного анализа, первое место у девушек занимают субклинические уровни невротических состояний по шкале тревоги, которые чаще регистрируются среди студенток 2 и 6 курсов (80,2 и 72,9 %), реже - 3 и 4 курсов (54,2 и 57,5 %), р < 0,05. Согласно данным литературы [7, 8], невротические состояния более характерны для лиц с холерическим темпераментом. В наших исследованиях у девушек выявлено преобладание холерического темперамента (до 59,5 % на 2 курсе). На втором месте у девушек - распространенность субклинических форм по шкале астении (от 51,8 % на 4 курсе до 68,1 % на 2), р > 0,05. Астенический синдром характеризуется сочетанием повышенной возбудимости с раздражительной слабостью и может расцениваться как проявление утомления. Третье место занимают субклинические формы по шкале ипохондрии (от 42,5 до 66,2 % девушек) и четвертое место — по шкале депрессии (от 37,95 до 48,2 % девушек).
На первом месте у юношей — субневротические расстройства по шкале тревоги и астении — от 36,8 % на 6 курсе до 62,1 % на 3; и от 35,8 % на 2 курсе до 51,8 % на 4. Значительно меньше юношей с субклиническими расстройствами по шкале ипохондрии и депрессии (до 4,9 % на 4 курсе). Распространенность
субклинических уровней невротических состояний у юношей ниже, чем у девушек (р < 0,05 для 2, 4 и 6 курсов). Полученные гендерные различия согласуются с более высоким уровнем личностной и общей тревожности у девушек (р < 0,05).
Клинические уровни невротических расстройств имеют сходные характеристики. У девушек преобладают клинические уровни невротических расстройств по шкале астении (до 26,7 % на 6 курсе), в меньшей степени — тревоги (до 14,0 % на 2 курсе), незначительно — ипохондрии (до 10,1 % на 2 курсе) и практически отсутствуют по шкале депрессии (0—4,8 %). У юношей на первом месте — невротические состояния астенической формы (до 24,3 % на 3 курсе). Клинические уровни по шкале депрессии и тревоги у юношей встречаются редко (до 11,1 % на 4 курсе, до 8,1 % на 3), практически отсутствуют по шкале ипохондрии (до 2,7 %). Распространенность клинических форм невротических расстройств по шкале астении у девушек выше, чем у юношей (р < 0,05 для 2, 4, 6 курсов). В целом у студентов преобладают невротические проявления по шкале астении и тревоги. Предикторами астенических состояний являются выявленные ранее индивидуально-типологические особенности: значительная распространенность высоких показателей личностной и реактивной тревожности, эмоциональная нестабильность, высокие показатели обиды, подозрительности, преобладание у студентов эмоционально нестабильных типов темперамента — холерического (до 48,2 % студентов) и меланхолического (до 37,2 %). Предикторами выявленных тревожных состояний являются высокие показатели личностной тревожности, преобладание в состоянии общей тревожности тревоги за свою нервно-психическую сферу, эмоциональная нестабильность.
Таким образом, состояние психоэмоционального статуса студентов отличается присутствием невротических характерологических радикалов, манифестными формами проявления которых являются повышенный нейротизм, склонность к интровер-тированному поведению, состояние тревожности. Высокий уровень невротизации осложняет процесс профессионального обучения и требует психофизиологической коррекции, начиная с младших курсов. Астенический синдром характеризуется сочетанием повышенной возбудимости с раздражительной слабостью и, следовательно, может расцениваться как фактор социально-профессиональной дезадаптации в процессе обучения в вузе. Отличительной особенностью распространенности невротических проявлений у девушек является их полиморфный характер: астения, тревога и ипохондрия, в меньшей степени депрессия. Если у студентов-юношей практически не регистрируются неврозы по шкале ипохондрии, то среди девушек они встречаются у 5,2—10,2 % (р < 0,05), что, возможно, обусловлено более широкой патологической пораженностью девушек, в частности у каждой третьей были выявлены функциональные отклонения или заболевания репродуктивной сферы.
Выводы
1. В ходе исследования психоэмоционального статуса студентов-медиков были выявлены: эмоциональная нестабильность (до 51,8 % юношей и 73,3 % девушек старших курсов), высокие индексы враждебности (до 64,7 % юношей и 59,0 % девушек младших курсов), высокий уровень личностной и реактивной тревожности. Полученные данные могут быть расценены как факторы риска для социально-профессиональной адаптации. При этом значительная распространенность у студенток-девушек состояния личностной тревожности (41,2 % на младших курсах и у 52,2 на старших курсах), интроверсии на старших курсах, астено-тревож-ных состояний определяет гендерную асимметрию степени готовности психоэмоциональной сферы студентов к врачебной деятельности.
2. Негативные показатели психоэмоционального статуса студенческой молодежи, и прежде всего высокий уровень невротизации выраженной астенотревожной направленности, являясь маркерами психоэмоциональной дезадаптации к различным внешним факторам окружающей среды, могут рассматриваться как проявление промотор-ного действия экологических факторов крупного промышленного города на здоровье молодежной популяции.
Список литературы
1. Аксенов О. И. Экологически обусловленные заболевания у населения Москвы, связанные с антропогенной нагрузкой / О. И. Аксенов, И. Ф. Волкова, А. П. Корниенко // Гигиена и санитария. — 2001. — № 5.
- С. 82-83.
2. Геворкян Э. С. Изменение некоторых психофизиологических показателей студентов в период экзаменационной сессии / Э. С. Геворкян // Там же. - 2002. - № 3. - С. 41-44.
3. Дунаев В. И. Формирование электромагнитной нагрузки в условиях городской среды / В. И. Дунаев // Там же. - 2002. - № 5. - С. 65-67.
4. Ингель Д. И. Связь эмоционального стресса у жительниц г. Чапаевска с токсикологическими и генетическими показателями / Д. И. Ингель, А. М. Прихожин // Там же. - 2002. - № 1. - С. 13-19.
5. Кирюшин В. А. Динамика психофизиологических показателей у студентов / В. А. Кирюшин, С. П. Лобанов, Г. И. Стунеева // Там же. - 2003. - № 1. - С. 47-49.
6. Кутепов Е. Н. Факторы, влияющие на психологический статус населения / Е. Н. Кутепов, Ж. К. Чарыева, И. В. Варфоломеева // Там же. - 1999. - № 5. - С. 70-73.
7. Маклаков А. Г. Общая психология / А. Г. Маклаков. - СПб. : Питер, 2001.-592 с.
8. Новикова И. А. Познавательные психические процессы и личностные характеристики социально-дезадаптированных студентов / И. А. Новикова, П. И. Сидоров,
A. Г. Соловьев // Гигиена и санитария. - 2002 - № 4.
- С. 24-27.
9. Онищенко Г. Г. Влияние состояния окружающей среды на здоровье населения / Г. Г. Онищенко // Там же. - 2003. - № 1. - С. 3-5.
10. Поветкина В. Н. Психофизиологическое состояние студентов-медиков, проживающих в условиях техноантропогенного загрязнения г. Волгограда /
B. Н. Поветкина : материалы международ. конгр. «Профи-
лактика нарушений репродуктивного здоровья от профессионального и экологического факторов риска». — Волгоград, 2004. — С. 156—158.
11. Сидоров П. И. Психосоциальная дезадаптация студентов, имеющих хроническую соматическую патологию / П. И. Сидоров, А. Г. Соловьев, И. А. Новикова // Гигиена и санитария. — 2001. — № 4. — С. 46 — 48.
12. Спицин А. П. Особенности адаптации студентов младших курсов медицинского ВУЗа / А. П. Спицин // Там же. — 2002. — № 1. — С. 47 — 49.
13. Ушаков И. Б. Системная концепция индивидуального здоровья с позиций практической медицины / И. Б. Ушаков, Р Л. Вартбаронов, В. М. Усов // Там же. — 2004. — № 2. — С. 61—67.
14. Юстицкис В. Психология и психотерапия семьи / В. Юстицкис, Э. Г. Эйдемиллер. — СПб. : Питер, 1999. — С. 271—273.
PSYCHOEMOTIONAL STATE OF STUDENTS IN THE CONDITIONS OF LOWER VOLGA-RIVER'S MEGACITY
A. D. Donika
Volgograd State Medical University, Volgograd
The authors presented research results of psychoemotional state of students in conditions of Lower Volga-river's megacity on the model of medical students Volgograd-city's. The authors got estimation of psychoemotional state of students with gender differences, which saw negative influence of urbanization on the health's state of youth's population.
Key words: promote action, antropotechnogenous load, students, psychoemotional state, level of neurvousation, gender differences, social-professional disadaptation.
