CC BY
25
ПРОЦЕССУАЛЬНАЯ ХАРАКТЕРИСТИКА ДЕЙСТВИЯ, ПРЕДСТАВЛЕННОГО ВНЕШНЕЙ ПРЯМОЙ РЕЧЬЮ,
В АНГЛИЙСКИХ И РУССКИХ ХУДОЖЕСТВЕННЫХ ТЕКСТАХ
С.В. Кузнецова
Kuznetsova S.V. The characteristic of action as the process introduced by outward direct speech in English and Russian fiction. In this article the results of comparative semantic analysis of outward direct speech are introduced as the description of action as the process in English and Russian fiction.
Внешняя прямая речь в английских и русских художественных текстах может вводиться фазисными глаголами.
В сопоставляемых языках отметим такие соответствия, как: to begin - начать, to break in - перебить, to interpose - ввязаться, вставлять, встрять, to finish - остановить.
Рассмотрим степень сходства перечисленных пар глаголов:
В паре «to begin» - «начинать» маркируется семантика начала речевого действия говорящего в виде прямой речи.
«I,» he began, «take a compound...» [1].
- Но требуется же какое-нибудь доказательство ... - начал Берлиоз [2].
Английский глагол «to begin» является общегерманским глаголом, происходит из индоевропейского «gen-» - «рождать, порождать» и в нашем случае обозначает «начинать (ся), начинать что-либо делать, браться за что-либо, брать начало от чего-либо».
Русский глагол «начинать» восходит к глаголу «начать» в значениях «приступить к какому-нибудь действию, проявить первые признаки какого-нибудь действия или состояния» и в нашем случае маркирует начало речевого действия как действия говорящего. Этот глагол хорошо представлен в таких славянских языках, как болгарский «начна», сербохорватский «шчёти» - «надрезать», словенский «nacéti», верхне-лужский «nacec» и нижне-лужский «naces». Он родственен таким словам в германских языках, как ирландский «cinim», - «возникаю», галльский «cintu».
Следовательно, «to begin» и «начать» не являются этимологически родственными словами, но сходство наблюдается в их современных значениях, маркирующих начало речевой деятельности говорящего как деятельности вообще по отношению к событиям предыдущего повествования.
К числу глаголов, маркирующих вмешательство речи говорящего в ход происходящих событий, можно отнести такие английские и русские глаголы, как: «to break in» -«перебить».
James here broke in: «Nobody knows anything about him. I don’t see what Soames wants with a young man like that...» [1, p. 112].
- Вы раньше не носили перстней, - внезапно перебил гостя Руммлер, указав на два больших червонного золота перстня с драгоценными камнями на руке Руперта Герст-майера [3].
Какова степень сходства семантики внешней прямой речи маркируемой данными глаголами?
Английский глагол «to break» является по своему происхождению германским глаголом (ср.: немецкий «brechen») в значении «вламываться, врываться, прерывать речевые действия других участников художественного повествования».
Русский глагол «перебить» имеет значение «прервать чью-нибудь речь» и восходит к глаголу «бить», который с аналогичным значением встречается в других славянских языках (ср.: украинский «бйти», болгарский «бйя», чешский «бт», сербохорватский «бйти», словенский «bíti», польский «bic», верхне-лужский «bic», нижне-лужский
«bis»), родственен таким лексемам в германских языках, как древневерхненемецкий «bihal» - «топор»; ирландский «benim» -«режу, бью», восходящим к индоевропейской основе «bhinami», проявляющим сходство с английским «to break» в значении «взрываться, ломать». Приставка «пере-» имеет значение «для, ради, за» и родственна из германских языков древнепрусскому «per» - «через, для, к», готскому «fair» - «пере-», немецкому «ver» с аналогичным значением.
Итак, как английский «to break in», так и русский «перебить» обладают родственным значением, показывающим момент вмешательства речи говорящего в процесс действий других лиц.
В сопоставляемых языках в паре глаголов, вводящих внешнюю прямую речь: «to interpose» - «вставлять», наблюдается сходство маркировки такой внешней речи говорящего, которая вклинивается в речевое действие других участников художественного повествования, не претендуя на прекращение их речевого общения.
«Soames,» interposed Aunt Juley, «told Mr. Bosinney that he didn’t wish it mentioned...» [1, P. 112].
- Была бы у человека голова, а грамоту он наживет, - вставила Семеновна [4].
Английский «to interpose» является заимствованием из латинского языка, где латинский «inter» означает «между»; а латинский «prositiol» обладает значением «положение, поза, расположение, месторасположение». Отсюда понятно современное значение этого глагола в английском языке: «вставлять, вводить, ставить между, прерывать замечаниями, вводными словами; становиться между, вклиниваться, вмешивать (ся) in».
Русский глагол «вставить» содержит следующие семы: «поместить, вставить,
вставить внутрь чего-нибудь». По своему происхождению он восходит к глаголу «ставить» и приставке «в-», указывающей на внутреннее расположение во что-нибудь. «To interpose» и «вставить», конечно же, не являются родственными глаголами. Родственное сходство наблюдается лишь в приставках «в-» и «inter-», т. к. в праславянской основе эта приставка имела вид «ъп», что соответствовало латинскому «in». Данные обстоятельства подчеркивают номинацию внешней прямой речи как действия вообще, которое вклинивается внутрь речевых действий других персонажей текста.
В русском языке семантика внешней прямой речи такого плана может маркироваться и глаголами типа «ввязаться», «встрять».
- После чего вчерашнего? - встрял я [5].
Русский глагол «ввязаться» означает
«вмешаться, вступить в разговор», глагол «встрять» имеет аналогичную семантику: «вмешаться во что-нибудь; обычно, в разговор». Наличие приставки «в-» подчеркивает
обусловленное родственными отношениями сходство с английской приставкой «in-».
Следовательно, можно предположить тот факт, что внешняя прямая речь в виде речи, внедренной внутрь речевых действий других персонажей текста, имеет сходства как на материале английского, так и на материале русского языка.
Внешняя прямая речь в английском языке может маркироваться глаголом «to finish», которому в русских художественных текстах соответствует глагол «остановить». Перечисленные глаголы показывают окончание речевого действия говорящего лица.
‘Barber,’ finished Santa sharply [6].
- Одну минуточку!- остановил его конферансье, - позвольте мне показать вам еще один номер нашей программы [2, с. 163].
Есть ли моменты специфики отражения окончания речевого действия в виде произнесенной вслух фразы в английских и русских художественных текстах? Обратимся к этимологическим данным.
Английский глагол «to finish» заимствован из латинского языка (ср.: латинский «finalis» - «конечный») и имеет значение «кончать(ся), заканчивать, завершать», что маркирует концовку предшествующего действия художественного повествования, имеющего как речевой, так и неречевой характер.
Русский глагол «остановить» обладает значениями «прекратить движение, ход, развитие событий; сдержать, запретить делать что-либо» и маркирует запрет на продолжение и завершение описанного выше в тексте действия.
По своей семантике внешняя прямая речь, вводимая глаголом «остановить» отличается от внешней прямой речи, маркируемой глаголом «to finish». В английском художественном повествовании действие заканчивается, подходя к своему логическому концу, в русском языке оно останавливается за счет произносимой вслух речи по воле говорящего. Русский глагол «остановить» восходит к глаголу «ставить», означающему «помещать, укреплять в стоячем положении, помещать на определенное место» и наряду со многими другими значениями маркирует фиксированность действия, т. е. его статику. Этот глагол родственен англосаксонскому «stowian» - «удерживать», нововерхненемец-
кому «stauen» - «запруживать, задерживать». Отсюда становится понятным сходство в значениях «to finish» и «остановить», исходящее из первоначальных сем данных глаголов, связанных с репрезентацией остановки действия.
1. Galsworthy J. The Forsyte Saga. V. 1. M., 1956. P. 52.
2. Булгаков M.A. Мастер и Маргарита. Воронеж, 1987. С. 17.
3. Рыбак Н.С. Пора надежд и свершений: роман: в 2 кн. М., 1972. Кн. 1. С. 34
4. КузаковН. Красная волчица: роман. М., 1987. С. 391.
5. Генатулин А.Ю. Вот кончится война: повести, рассказы. М., 1988. С. 52.
6. Henry O. 100 Selected stories. Great Britain by Mackays of Chatham plc. Chatham, Kent, 1995. P. 90.
Поступила в редакцию 30.01.2007 г.
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ КРИТЕРИИ РАЗГРАНИЧЕНИЯ ИСТИННОСТИ / ЛОЖНОСТИ ВЫСКАЗЫВАНИЙ, ОПИСЫВАЮЩИХ ФИЗИЧЕСКОЕ И ЭМОЦИОНАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ ЧЕЛОВЕКА, В НЕМЕЦКОМ ЯЗЫКЕ
Т.В. Лукина
Lukina T.V. Linguistic criteria of differentiation between the truth/falsity of statements describing physical and emotional state of a person in the German language. The article discusses the problem of truth/falsity of statements describing physical and emotional state of a person. The notions “true” and “false” are no longer the subjects studied only by philosophy. They can be applied in linguistics as well, which is testified by the fact that besides extra-linguistic factors, perception of a statement, both true and false, is influenced to a great extent by linguistic ones.
Практически все современные дисциплины представляют собой интегрированные науки, либо соприкасающиеся с другими дисциплинами, либо возникающие на их стыке. Это утверждение можно отнести и к лингвистике на современном этапе ее развития, где функционируют направления, из названий которых уже можно судить об их многоплановом характере: психолингвистика,
социолингвистика, этнолингвистика и т. д. Такой подход, при котором она не ограничивается узким кругом сугубо лингвистических вопросов, но использует результаты исследований других наук, позволяет подойти к языковым вопросам комплексно, учитывая разные аспекты.
Вместе с тем в ряде работ, в частности в работах, выполненных в рамках философии языка, уже были намечены многие из современных актуальных проблем. Одной из них была и остается проблема истинности и ложности высказывания, которая отражала вечное стремление человека к познанию истины, уже - к нахождению способов распознавания
правды и лжи. Эта проблема оказывается актуальной в настоящий момент и с точки зрения лингвистики.
Для дальнейших рассуждений важным представляется уточнение основополагающих посылок исследования, в качестве которых мы рассматриваем теории таких философов, как Г. Фреге, Б. Рассел и др. Так, обращаясь к вопросу истинности и ложности, Г. Фреге писал: «Когда мы называем предложение истинным, мы имеем в виду, собственно, его смысл. Отсюда следует, что та область, в которой применимо понятие истинности, - это смысл предложения» [1].
Б. Рассел считал, что истинность и ложность относятся, прежде всего, к мнениям (которые являются у него одной из разновидностей состояний) «и только производным образом к предложениям как «выражающим» мнения» [2]. Он работал и над вопросом верификации суждений, в частности тех, в которых говорится о состоянии человека. По словам автора, любое достаточно простое мнение обладает некими причинными связями с дру-
