CC BY
30
УДК 159.9
ПРОТОТИПЫ, ТРОПИЗМЫ И НОВАЦИИ ЯЗЫКОВОГО ПОДСОЗНАНИЯ БОЛЬШИХ
ГРУПП
© 2015
Е.В. Бакшутова, кандидат психологических наук, доцент кафедры общей и социальной психологии Т.К. Рулина, кандидат педагогических наук, доцент кафедры общей и социальной психологии
Поволжская государственная социально-гуманитарная академия, Самара (Россия)
Аннотация: В статье обсуждаются результаты исследования (САЭ) категориальных процессов в конфессиональных и этнических группах в аспекте динамики изменений. Устойчивость категориальных прототипов, их тропизм, ведущий к новациям, а также сами ассоциативно-вербальные новации объясняют глубинные изменения содержательного генезиса социального сознания. Представлено, как соединение теоретических положений анализа проблемы групповой идентичности с эмпирическим позволяет определить так называемый концептуальный уровень изучения группового ассоциативной памяти (ассоциативно-вербальных сетей сознания групп) в его различных содержательных пространствах и его действительное положение в массовом сознании общества. На примере разноэтничных и разноконфессиональных выборок (русские православные христиане и татары мусульмане, каждая выборка N=100) показано, что при всей внешней атрибутике языкового сознания, эксплицирующей современное российское общество как постсовременное, языковое подсознание, а соответственно, подсознание социальных макросубъектов находится в ригидном состоянии, подверженном не столько новациям, сколько тропизму. Приводятся примеры, полученные в исследовании состояний языковых единиц, находящихся в стадии прототипа, тропизма и новации, в частности прототипы русских православных и татар-мусульман, хотя и обладают приоритетами над тропизмами и новациями категориальных систем сознания, демонстрируют специфику на уровне религиозной и этнической принадлежности.
Ключевые слова: символическая идентификация; групповая идентичность; прототип; категориальный тропизм; категориальная новация; ассоциативно-вербальное подсознание; социоментальный континуальный макросубъект.
В эпоху позднего капитализма язык перестает отражать действительность в силу ее непрерывной изменчивости. Реальное языка остается референтным, но не тождественным реальности. Зеркальная образность языкового Я заменяется абсолютно символическими идентификациями (политика, реклама, мода, феминизация, космополитизм, демократия, профессия и др.). Несмотря на то, что символический субъект увлечен игрой с отражениями, реальность противится полной символизации. Континуальность психологии группы контролируется континуальностью языкового развития. Особенно наглядно этот процесс протекает в группе ителлигенции как группе функционального дискурсотворчества [1]. Даже здесь дискурс не схватывает реальность в полном объеме, так как означающее никогда не в силах выразить для субъекта все, что является реальностью [2], [3], [4], [5]. Бесчисленные попытки по-новому символизировать реальность (незапланированность интеграционного процесса развития человечества, отставание организации чувств и совести от социальных идеалов и др.) порождают бесчисленные лакуны смысла, вынужденно заполняемые субъектом фантомами реальности (симулякрами). Выход субъекта идентификации на референт, Реальное, становится глобальной проблемой понимания на современном этапе выхода групповой идентификации за рамки государственных границ, ведущего к парадоксальным конфигурациям МЫ-идентичностей (фанатские, гендерные, террористические квази-группы).
Социально-ментальный макросубъект
(большая социальная группа, духовная общность, организационная общность, класс, нация, государство) - органическая витальная система, живая, взаимодействующая с миром реальность, все субъекты которой выполняют определенные важные функции в социальном гомеостазисе и его эволюции. Система параметров (например, устойчивость, энтропия и др.) социоментального макросубъекта с необходимой степенью точности определяет степень общности или отличий одного макросубъекта от подобных, тенденции его эволюции и угроз бифуркации как накопления энтропийных свойств. Особенность социоментальных макросубъектов заключена в том, что они в отличие
от только социальных, могут существовать, не столько непрерывно воспроизводясь, сколько регенерируясь. Различия в значениях соответствующих показателей групповой редукции сознания позволяют оценивать регенерирующиеся параметры систем, их взаимосвязь и взаимовлияние, так как эволюционная кумуляция изменений характеристик состояний социальных макросубъектов непрерывно ведет к их перестройке и регенерации.
Историческими формами существования социоментальных макросубъектов являлись и являются фундаментальные типы отношений «общины» и «общества». Наиболее архаичной формой общины является этнос, психология которого основана на семейно-клановом типе ценностей и политеизме. На этой фундаментальной системе в истории человека развились и развиваются в постистории глобальные монотеистические религиозные суперобщности, которые в Новое время были инкорпорированы национальными государствами [6]. Историческая дифференциация этнорелигиозных общностей в искусственных «телах» государств породила причудливые синклиты и симбиозы этнорелигиозных общностей. Часть огосударствленных обществ осталась под властью религиозных ценностей (идеологем), в то время как модернизирующиеся государства переориентировались на либерально-классовые (буржуазные) ценности, породив тем самым идентификационную дезориентацию традиционных групп. Наибольшую угрозу для благополучной идентификации (сохранности) современных социоментальных макросубъектов стали представлять революционные кризисы государственных систем, религиозные, политические и экономические конфликты [7]. Начало III тысячелетия ознаменовано вспышкой ценностных трансформаций социоментальных макросубъектов и, как следствие, индивидуальных субъектов. Даже осознанный отказ индивида от группового опыта поведения (чувственной, интеллектуальной, социальной действительности), который создает иллюзию субъектности, не отменяет закономерностей языкового сознания (тотальность значений и смыслов языка) как матрицы «неорганической жизни» (Ж. Делез) ограничивающей свободу мысли «безличной непричастностью» (А. Бадью), что и позволяет последнему определять мышление как «развязывание языка» безличных единичностей [8]. Современная ментальная ситуация в России, где в
конце ХХ века обрушилась социалистическая картина мира и на ее обломках связь между означаемым и означающим начала медленно агонизировать, представляет собой когнитивное пространство, где в агонии смыслов зародились символы новых впечатлений. Символическое мышление социума под воздействием новых впечатлений и образов превращает сегодня реальность в невыразимый опыт переживаний, для которых в старом общеупотребительном языке не находится эквиваленций. Так формируются условия для рождения языковых новаций [9], [10].
Ассоциативная способность интеллекта
обеспечивает игру с символическими отражениями, а ее ограничением и гарантом стабильности и релевантности сознания служат базисные категории, которые в отличие от субъектных фантомов сознания наиболее адекватны Реальному психической системы сообщества, так как контролируется культурной системой знаково-символических прототипов, принадлежащих языковому подсознанию групп [11], [12].Однако теория когнитивных изменений нуждается во вводе теоретических новаций в верификационный «оборот» социальной психологии понятие тропизма. Когнитивный тропизм по своей структуре напоминает рефлекс, поскольку представляет закономерную и неотвратимую реакцию интеллекта на внешнее воздействие (фундаментальная для когнитивно-сенсорной сферы функция различения сред) [13, с.23]. Организация ассоциативной системы рассматривается как система связанных тем, способных изменяться в зависимости от значения, важности и взаимосвязанности. Наиболее связанные темы могут организовываться в сегменты более высокого уровня - доминанты. Иерархия доминант «составляет» вертикальную организацию системы, а основным параметром горизонтальной организации служит их близость [14].
Здесь следует указать на фундаментальную мнемическую функцию психики, представление о которой как о всеобщем свойстве живого было выдвинуто еще в 1870 году физиологом Герингом в речи «Память как общая функция организованной материи». Речь шла о способности запечатления и воспроизведения. Развивая теорию опыта, биолог Р. Леб указывал, что для приобретения организмом нового опыта необходимо одновременное течение двух процессов, оставляющих следы, которые сливаются вместе, так что, если повторяется какой-либо процесс, необходимо должен повториться и другой [15]. Этот механизм, названный «ассоциативной памятью», демонстрирует, почему данный стимул способен не только вызвать эффект, соответствующий его природе и специфической структуре стимулированного органа, но и произвести дополнительный эффект, который прежде вызывали другие причины.
Авторская версия концепт-анализа тропизма базируется на принципе категориально-смысловой организации группового подсознания, согласно которому сближение когнитивных явлений (ассоциативность, категоризация, атрибутивность) с категорией знаковости смысла позволяет обнаруживать семиотическую природу тропизмов (Л.Сонди), связанную в качестве «ведущих влечений как с унаследованными, генетически обусловленными факторами, так и с социальными аспектами человеческих судеб» [16, с.82], и рассматривать их как семиотическое явление, а ассоциативные процессы интерпретировать как смысло-знаковые действия интеллекта.
Соединение теоретических положений анализа проблемы групповой идентичности с эмпирическим позволяет определить так называемый концептуальный уровень изучения группового ассоциативной памяти (ассоциативно-вербальных сетей сознания групп) в его различных содержательных пространствах и его действительное положение в массовом сознании 40
общества.
Концепты - базовые категории - способны выявлять и структурировать категориальный процесс группового сознания в целом [17]. Внеинтеллектуализированные (неотрефлексированные) формы категоризации (ассоциативные процессы группового сознания) представляют социолингвистический дискурс, рассматриваемый с позиции их принадлежности к тому или иному типу сознания, тех или иных групповых эвристик имплицитного знания (прототипов -неизменного, тропизмов - изменяющегося, новаций -измененного). Учет социального контекста, с которым сопряжены социальные группы в силу культурной обусловленности коммуникативных и социальных отношений, необходим, так как психологический феномен множественности Я личности носит групповую природу и вариативно функционирует в зависимости от социального контекста. Утверждается, что доопределение новой символической связи может протекать в соответствии с развитием новой логики вменяемых социальных отношений. Однако новые символические порядки отношений в современнойРоссии представляют богатейший спектр алогичности. Русская идентичность симбиотизировала поляризованные позиции: утопичность и приземленность, несвободу и волю, служение и сибаритство, подражательность и автономию. Русские катастрофически неспособны жить в ситуации неопределенности, когда дихотомии становятся смещенными, разворачиваются игры идентичностей, формируется множественность ролей и идентичностей, что для русского бинаризма ценностей
- дьявольское искушение, от которого можно спастись, лишь восстановив бинарный код координат ориентации. К тому же кризис социального сознания и самосознания усугубляется стратегией позднего капитализма как солипсизацией субъекта, превращением его во внешний объект манипуляций на основе мобилизации внутренних механизмов тревожности.
Таким образом, изменение социального макросубъекта блокируется исключительно жесткими, исторически ригидными структурами групповых базисных категорий (прототипами), в плену которых бушует океан их тропизмов понимания реальности и зачатков категориальных новаций, скроенных по рецептам массовых технологий. Технизация покорения природы, война и расовая рознь как новая тоталитарная сущность времени в глобальных масштабах (Хайдеггер) [цит.по: 18] заселяет ассоциативно-вербальные сети социальных групп, свидетельствуя тем самым, что новые групповые идентификации подчинены экспансии инструментального разума, обслуживающего массовые технологии сверхпотребления и власти.
Гипотезируя непроизвольную ассоциативность мышления в качестве порождающей групповое подсознание, мы актуализируем конструирующую способность сознания группы, обрекающую индивидов на единомыслие.
Категории, которые обладают властью над сознанием, которые его определяют, опредмечивают и задают поле возможных границ идентификации, не предопределяют пути преодоления ограниченности группового сознания. Однако поиск их изменения ведется каждой группой как неосознаваемое развитие и преобразование форм психического и практического опыта.
Проведенный в 2014 г. ассоциативный эксперимент по выявлению частотных топиков и базовых категорий ассоциативно-вербальных сетей (АВС) в сфере религиозного, правового, этнического и регулятивного сознания на различных выборках россиян позволили нам выявить 754 частотных топика (топики с частотой >3 и >2, что для ассоциативного эксперимента является показателем значимости категории (см. Э. Рош, топики
- это группы одинаковых ассоциатов; каждая выборка N=100).
Исследования ассоциативно-вербальной сети группового сознания (изучение ассоциативного значения слова; измерение семантической близости между словами и степени вхождения этих слов в единое семантическое поле; изучение влияния различных факторов на ассоциативное поведение испытуемых (конфессиональность, этногенез, правосознание) позволяют наблюдать категориальный генезис группового подсознания. По содержанию связи в АВС выделялись реакции как семантические множители и реакции, отражающие сферу функционирования символов. Приведем примеры результатов анализа, выявляющие категориальную трансформацию как систему: «прототип - тропизм - новация».
В результате анализа была выявлена ассоциативно-вербальная сеть концепта «право» и его субконцептов: закон, государство, свобода, справедливость, ответственность, нормы. Анализ ассоциатов позволил создать своеобразный ассоциативный прототип концепта «право» и его субконцептов. Данные эксперимента также позволяют сформировать группу стереотипных ассоциаций концепта «право» и его шести субконцептов с учетом конфессионального и этнического параметров (к таковым относим наиболее частотные реакции (> 3, их 360) на все предъявляемые стимулы русских православных христиан и татар-мусульман, причем у русских 88 топиков, у мусульман - 38).
Итак, концепт «право» у русских православных структурирован ассоциатами: закон (18), свобода (10), выбор(6), возможность (8), защита (4), не значимо (4), общество (4), обязанность (4), самовыражение (3), мышление (3), книги (3). Концепт «право» у татар-мусульман структурирован ассоциатами: - закон (21), возможность (15), свобода (15), льгота (12), привилегия (9), законодательство (6), свобода действия (6). Как следует из списка, топики ассоциатов двух выборок имеют сходную семантику, из чего следует заключение, что конфессиональность и этнизм не контролируют категориальный прототип «право».
Однако на уровне субконцептов категории заметны существенные различия. Так, субконцепт «закон» в первом случае более многообразен, вбирает антропные характеристики, в то время как во второй выборке он схематичен и безличностен.
Субконцепт «закон» (русские православные): порядок (19), правило (9), суд (8), правосудие (6), справедливость (6), нарушить (6), совесть (4), сила (4), управление (4), страх (4), право (4), правопорядок (4), государство (4), власть (4), тюрьма (3), свобода (3), покорность (3), защищенность (3). Субконцепт «закон» (татары мусульмане) - правила (27), порядок (18), конституция (15), постановление (9), обязанности (6), власть (6), права (6), указ (6). Графически количественное распределение ассоциатов концепта «закон» представлено на рисунке 1.
Очевидно, что никаких языковых новаций, противоречащих «долгой ментальности»
традиционалистского общества данный концепт не содержит - весь ассоциативный тезаурус представлен еще в русской публицистике XIX века [19]. Однако сравнение ассоциатов русской и татарской выборок при общем семантическом сходстве обнаруживает специфику этнических тропизмов языкового подсознания.
Например, в семантике концепта «Справедливость» у русских частотность имеет ассоциат «равенство», а у татар - верность (то есть в имплицитной репрезентации справедливости русские опираются на историческую память общины, а татары - на верность Аллаху).
Рисунок 1 - Структура концепта «Закон» ассоциативно-вербальной сети русских сельских христиан
Также субконцепт «государство» первой выборки полисемичен, ассоциаты «схватывают» широкий круг символов, во втором случае он принимает обедненный характер. Субконцепт «государство» (русские православные): президент (10), власть (9), страна (9), Россия (8), законы (8), Родина (5), насилие (5), границы (4), держава (4), защита (4), империя (4), общество (4), политика (4), СССР (4), территория (4). Субконцепт «государство» (татары мусульмане) - страна (24), закон (12), империя (12), власть (9), республика (6). Вся ассоциативно-вербальная сеть правового сознания показывает, что топиков с частотой >3 у русских православных - 88, а у мусульман - 38, топиков же с частотой > 2 в первой выборке - 212, тогда как во второй - 41. Это свидетельствует о разном уровне энтропии языкового подсознания групп [20].
Аналогичным образом структурируются все ассоциативно-вербальные сети по 32 категориям, выступавшим в качестве стимульного материала для ассоциирования. То есть при всей внешней атрибутике языкового сознания, эксплицирующей современное российское общество как постсовременное, языковое подсознание, а соответственно, подсознание социальных макросубъектов находится в ригидном состоянии, подверженном не столько новациям, сколько тропизму.
При изучении АВС религиозного сознания некоторые новации языка выявлены в связи с категорией «нужда». Для группы русских православных частотными топиками оказались «бедствие» (14,9%), «потребность» (9%), «нищета» (6%), «необходимость» (4,5%), «голод» (4,5%). Для группы татар мусульман - «потребность» (20%), «бедность» (17,5%), «нищета» (10%), «необходимость» (10%). Наряду с прототипами в обеих группах функционирует новация: в обеих группах выявлена значительная частотность ассоциата «потребность», что для религиозного сознания любого макросубъекта является новообразованием, причем, даже протестным - не принимается все, чем обладает субъект как данное свыше, напротив, по отношению к богу существуют определенные требования - вот что, на наш взгляд, скрывается за данным новационным ассоциатом. Также появление ассоциата «потребность» свидетельствует о том, что в религиозном сознании людей разной религиозной принадлежности, живущих в одно время и в одном обществе, аналогичным образом перестраивается категориальная структура. Ассоциат «потребность» как новация представляет собой характерный признак современной установки массового общества.
Анализ содержания АВС наших респондентов, репрезентирующих социальные макросубъекты, позволил выявить одну категорию, в которой сосуществуют тропизмы и новации - это категория «Свобода» (таблица 1) в АВС еще одной выборки, где проводилось исследование - молодежи, проживающей в г. Самара (N=100), в этой выборке этничность и религиозность не являются значимыми для респондентов.
Тропизмы, т.е. изменяющиеся прототипы субконцепта «свобода» - эмоциональны, заимствованы
Таблица 1 - Распределение ассоциатов АВС суб1
из поэзии и романтической литературы - «радость», «ветер», «небо» и т.д. В этом ряду совершенно необычно выглядят ассоциаты «выбор», «независимость», «ответственность». Мы видим, что они попадают в поле частотных топиков, то есть присутствуют в языковом подсознании молодежи, и свидетельствуют о неосознаваемом стремлении общества к обновлению.
Устойчивость категориальных прототипов в разноконфессиональных и разноэтничных группах носит как антропный (видовой), так и этноконфессиональный характер. Прототипы русских православных и татар-мусульман, хотя и обладают приоритетами над тропизмами и новациями категориальных систем сознания, демонстрируют специфику на уровне религиозной и этнической принадлежности.
Прототипы татар мусульман характеризуются более каноническими с точки зрения религии топиками по сравнению с русскими православными. Причем прототипы русских православных отличаются энтропией религиозных ассоциатов и характеризуются актуализацией этнической семантики.
Наряду с преобладанием неизменных прототипов в категориальном языковом подсознании выборок выявлены как тропизмы, изменяющиеся категории, так и новации, уже измененные языковые категории. Изменяемость тропизмов представлена влиянием идеологической глобализации сознания исследуемых объектов (общество позднего капитализма). Семантика категориальных новаций требует дополнительного анализа генезиса языковых инклюзий.
нцепта «Свобода» по принадлежности к темпоральности сознания городской молодежи (N=100)
Прототипы Троптмы Новации
3 Е ; и Я р 9 J¡ с и h и м — г: С. h и й С С, и си о т е С h р о С р. О h ы С И п Jrt' S и с, ш b « Я - i A b и L ■i> я A r s & -¿ 0 3 e P u 4i i - V д - y 2 ь ™ it 2 и V = А О VS J я ш !- U f V 1 о в ь и V : í 0 Q 1 = V а и у
О ^ ■А it rh о 11 Ä h о
% 9 2,9 19 1,4
% 6,7 4;8 2А 2,4 19 1,9 1,9 1,4
% 19 1,4 4,8 2,9 2,9 1,4
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бакшутова Е.В. Социальное конструирование определения и самоопределения интеллигента и интеллигенции // Наука и бизнес, 2012. № 5 (11). С.5-9.
2. Иванов Вяч.Вс. Знаковая система бессознательного как семиотическая проблема // Бессознательное: природа, функции методы исследования. Тбилиси: Мецниереба, 1978. Т. III. С.168-172.
3. Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном или судьба разума после Фрейда. М: Русское феноменологическое общество; Логос, 1997. 184 с.
4. Гусейнов Г.Ч. Язык и травма освобождения // Новое литературное обозрение, 2008. № 94 « Постсоветское сознание и postcolonial studies». Режим доступа: http:// magazines.russ.ru/nIo/2008/94/gg14-pr.html, свободный. -Загл. с экрана.
5. Вежбицкая А. Семантические универсалии и опи-
сание языков. М.: Языки русской культуры, 1999. 780 с.
6. Балибар Э., Валлерстайн И. Раса, нация, класс. Двусмысленные идентичности. М: Издательство «Логос», 2004. 288 с.
7. Бенхабиб С. Притязания культуры. Равенство и разнообразие в глобальную эру. М.: Логос, 2003. 350 с.
8. Бадью А. Делез. Шум бытия. М.: Фонд научных исследований «Прагматика культуры», издательство «Логос-Альтера» / «Ессе^то», 2004. 184 с. -(«Интеллектуальные биографии»).
9. Пинкер С. Язык как инстинкт. М.. : Едиториал УРСС, 2004. 456 с.
10. Эпштейн М. Н. Философия возможного: СПб.: Алетейя, 2001. 334 с. - (Тела мысли).
11. Лакофф Дж. Когнитивное моделирование. Язык и интеллект. М.: «Прогресс», 1996. 416 с.
12. Rosch E. Principles of categorization // Cognition and categorization / Edited by Eleanor Rosch and Barbara B. Lloyd. Lawrence Erlbaum associates, Publishers. Hillsdale, New Jersey, 1978. P.27-48.
13. Roth G. Das Gehirn und seine Wirklichkeit. Kognitive Neurobiologie und ihre philosophischen Konsequenzen. Suhrkamp, 1994: Frankfurt am Main.
14. Deese J. The structure of associations in Language and thought. Baltimore, 1965.
15. Ярошевский М.Г. История психологии от античности до середины XX века. М., 1996. 416 с.
16. Собчик Л.Н. Тест восьми влечений Сонди и его модификация. Введение в психологию индивидуальности. М.: Институт прикладной психологии, 1998. 96 с.
17. Попова З.Д., Стернин И.А. Когнитивная лингвистика: учебное издание. - М.: АСТ «Восток-Запад», 2007. 314 с.
18. Хабермас Ю. Философский дискурс о Модерне. М.: Издательство «Весь мир», 2003. 416 с.
19. Бакшутова Е.В. Интеллигенция в России: истори-ко-психологический подход в изучении большой социальной группы. Самара: ПГСГА, 2011. 268 с.
20. Рулина Т.К., Бакшутова Е.В., Безуглов А.В. Устойчивость и изменчивость категориальных программ сознания больших социальных групп: религиозный аспект // Материалы Всероссийского церковно-государственного форума (Форума) «Наследники победителей» 21-24 мая 2015 г., Самара. - Самара, 2015. В печати.
Статья подготовлена в рамках выполнения государственного задания Минобрнауки
России № 25.1028.2014/К по теме «Социальная психология религиозного (конфессионального), этно-национального, правового и регуляционно-управленческого сознания в современной России».
PROTOTYPES, TROPISMS AND INNOVATION LANGUAGE SUBCONSCIOUS LARGE GROUPS
© 2015
E.V. Bakshutova, candidate of psychological sciences, docent of the Department of General and Social Psychology T.K. Rulina, candidate of pedagogical sciences, docent of the Department of General and Social Psychology
Samara State Academy of Social Sciences and Humanities, Samara (Russia)
Abstract. The article discusses the results of a study (free associative experiment) categorical processes in religious and ethnic groups in terms of the dynamics of change. Stability categorical prototypes, their tropism, leading to innovations, as well as themselves associative verbal innovations explain the genesis of the profound changes meaningful social consciousness. Presented as a compound of the theoretical analysis of the problem of the provisions of group identity with the empirical allows you to define the so-called conceptual level study group of associative memory ( verbal associative networks of groups of consciousness ) in its various content spaces and its actual position in the mass consciousness of society. For example, samples of different ethnic groups and confessions ( Russian Orthodox Christians and Tatars , Muslims , each sample of N=100 ) indicated that for all the external attributes of linguistic consciousness explicated modern Russian society as postmodern , linguistic unconscious , and accordingly , the subconscious social macro-subject is in the rigidity condition, exposed not so much innovations as tropism. The examples obtained in the study of states of language units that are in the prototype stage , tropism and innovation , in particular prototypes of Russian Orthodox and Muslim Tatars , although precedence over tropisms and innovations categorical systems of consciousness , demonstrating the specificity at the level of religion and ethnicity.
Keywords: symbolic identification; group identity; prototype; categorical tropism; categorical innovation; associative verbal subconscious social and mental continual macro-subject.
УДК 159.922.736.3:618.53
ПСИХОСОЦИАЛЬНАЯ АДАПТАЦИЯ ДЕТЕЙ, РОЖДЕННЫХ С ЗАДЕРЖКОЙ РАЗВИТИЯ ПЛОДА
© 2015
Т.Н. Ковалевская, аспирант
Витебский государственный университет имени П.М.Машерова, Витебск (Беларусь)
Аннотация. Психосоциальная адаптация (ПСА) является одним из ключевых процессов становления и развития личности. Дети, рожденные с задержкой развития плода, на фоне отклонений в ПСА, не имеют возможности максимально раскрыть свой внутренний потенциал, многочисленные неудачи приводят к тому, что со временем они перестают предпринимать такие попытки. Отклонения в процессе социализации являются предпосылками к развитию таких негативных явлений, как алкоголизм, наркомания, асоциальное поведение и т.д.
Ключевые слова: задержка развития плода, психосоциальная адаптация, дезадаптация, онтогенез.
В настоящее время многие исследователи уделяют внимание изучению проблемы детей, рожденных с задержкой развития плода (ЗРП) [1,2,3]. Вместе с тем вопросы, касающиеся особенностей протекания психосоциальной адаптации (ПСА) у детей, рожденных с ЗРП, их отличий от сверстников, рожденных соответствующими гестационному возрасту (ГВ), недостаточно представлены в литературе. До сих пор не определены характеристики психосоциальной адаптации детей, рожденных с ЗРП. Отсутствуют сведения о возрастной динамике отклонений психосоциальной адаптации детей, рожденных с ЗРП, не выявлены прогностически значимые показатели психосоциальной адаптации детей, рожденных с ЗРП. Успешность протекания ПСА тесно взаимосвязана с приоритетными направлениями деятельности личности в определённых значимых сферах.
Так, в школьном возрасте - это усвоение знаний, в подростковом - формированием межличностного взаимодействия, в юношеском - реализация в учебно-профессиональной деятельности [4]. Безусловно, в реализации личностного потенциала существует преемственность, и если на каком-то возрастном этапе в процессе самореализации, раскрытия своего внутреннего потенциала произошли определённые затруднения, они в свою очередь приведут к определённым нарушениям на последующих этапах онтогенеза. При этом, в случае успешного протекания ПСА, индивид успешно адаптируется и сможет самореализоваться более адекватным образом, либо - в случае нарушения процесса ПСА, возникнет ситуация противоречия между его индивидуальными возможностями и их социальной невостребованностью [4,5,6]. Вследствие неудачного исхода своих действий,
