Протокол судебного заседания в уголовном судопроизводстве: о содержании правовых предписаний и их практической реализации в судах г. Москвы Текст научной статьи по специальности «Право»

Серновец М.Н.

ПРОТОКОЛ СУДЕБНОГО ЗАСЕДАНИЯ В УГОЛОВНОМ СУДОПРОИЗВОДСТВЕ: О СОДЕРЖАНИИ ПРАВОВЫХ ПРЕДПИСАНИЙ И ИХ ПРАКТИЧЕСКОЙ РЕАЛИЗАЦИИ В СУДАХ г. МОСКВЫ

Цель: Исследование вопросов практической реализации правовых предписаний о порядке ведения протокола судебного заседания в уголовном судопроизводстве в судах г. Москвы.

Методология: Автором использовались формально-юридический метод, методы включенного наблюдения, анкетирования, изучения документов.

Результаты: В статье выявлены проблемные вопросы практики составления протоколов судебного заседания в уголовном судопроизводстве России. Исследованы правовые позиции Европейского суда по правам человека, Конституционного Суда Российской Федерации, Верховного Суда Российской Федерации по соответствующим вопросам и практика применения соответствующих разъяснений, содержание и проблемы реализации федеральных целевых программ развития судов в аспекте изучаемой проблематики. Особое внимание уделено вопросам практической реализации права адвоката-защитника на ведение аудиозаписи судебного разбирательства и дополнение протокола судебного заседания в г. Москве, анализу полученных автором от представителей судебной системы ответов относительно применения технических средств, используемых при составлении протокола судебного заседания.

Новизна/оригинальность/ценность: Статья обладает высокой научной и практической ценностью, поскольку является первой попыткой исследования вопросов реализации правовых предписаний, касающихся составления протокола судебного заседания, судами г. Москвы с использованием широкого спектра методов.

Ключевые слова: протокол судебного заседания, адвокат-защитник, профессиональные права адвоката.

Sernovets M.N.

THE PROTOCOL OF JUDICIAL SESSION IN CRIMINAL TRIAL: ABOUT CONTENTS OF LEGAL INSTRUCTIONS AND THEIR PRACTICAL REALIZATION IN COURTS OF MOSCOW

Purpose: Research of questions of practical implementation of legal instructions of an order of maintaining the protocol of judicial session in criminal legal proceedings in courts of Moscow.

Methodology: The author used a formal-legal method, methods of the included supervision, questioning, studying of documents.

Results: In article problematic issues of practice of drawing up protocols of judicial session in criminal trial of Russia are revealed. Legal positions of the European Court of Human Rights, Constitutional court of the Russian Federation, the Supreme Court of the Russian Federation on appropriate questions and practice of application of the corresponding explanations, the contents and problems of implementation of Federal target development programs of courts in aspect of the studied perspective are investigated. The special attention is paid to questions of practical realization of the right of the advocate defender for maintaining an audio recording of judicial trial and addition of the protocol of judicial session in Moscow, to the analysis received by the author from representatives of judicial system of answers concerning application of the technical means used by drawing up the protocol of a judicial meeting.

Novelty/originality/value: Article possesses the high scientific and practical value as is the first attempt of carrying out research of questions of implementation of the legal instructions concerning drawing up the protocol of judicial session, courts of Moscow with use of a wide range of methods.

Keywords: protocol of judicial session, advocate defender, professional privileges of the advocate.

1. вводная часть. значение постановлений Пленума вс

Адвокаты, как правило, знают о полномочиях и функциях Верховного Суда РФ в области обеспечения единообразного применения законодательства Российской Федерации, когда он даёт судам разъяснения по вопросам судебной практики. Такие разъяснения даются в виде постановлений Пленума Верховного Суда РФ, подготовленных после рассмотрения материалов анализа

и обобщения судебной практики, в соответствии с частью 7 статьи 2, частью 3 статьи 5 ФКЗ № 3-ФЗ от 5 февраля 2014 г. «О Верховном Суде Российской Федерации». Но, как известно из практического опыта, суды игнорируют многие из этих разъяснений.

В законе о Верховном Суде РФ не указано, что такие разъяснения носят для судов обязательный характер. Конечно же, говоря о судах, мы подразумеваем всю систему судов общей юрисдик-

ции РФ, а также военные суды и мировых судей. Очевидность обязательного характера этих разъяснений вытекает из статьи 126 и других статей главы 7 Конституции Российской Федерации, значения Верховного Суда в судебной системе страны как высшего судебного органа, осуществляющего судебный (процессуальный) надзор за деятельностью судов и дающего разъяснения по вопросам судебной практики; федеральных законов о судах, судьях, судебной системе в целом. Это, конечно же, законы «О судах общей юрисдикции», «О Верховном Суде Российской Федерации», «О статусе судей в Российской Федерации», «О военных судах Российской Федерации» и «О мировых судьях в Российской Федерации». Например, это положение презюмируется в статье 3 закона о судебной системе РФ: «Единство судебной системы обеспечивается путем соблюдения всеми федеральными судами и мировыми судьями установленных федеральными законами правил судопроизводства и применения ими Конституции РФ, федеральных конституционных законов, федеральных законов, общепризнанных принципов и норм международного права...». Эти положения корреспондируют с нормами статьи 2 (ч. 1) закона о судах общей юрисдикции в РФ, объясняющей построение системы судов общей юрисдикции, которая представляет из себя некую пирамиду, на вершине которой находится Верховный Суд Российской Федерации, разъясняющий судам вопросы судебной практики (ст. 9, ч. 1).

Даже без вышеприведённого юридического анализа на тему, обязательны или нет для судов разъяснения Верховного Суда РФ по вопросам судебной практики, ответ прост и ясен: да, обязательны и, в первую очередь, адресованы им в целях сохранения и поддержания единства судебной системы и, как следствие, единообразного применения законодательства РФ для реализации принципов деятельности судов.

В дальнейшем на примере одного из постановлений Пленума Верховного Суда РФ продемонстрирую знакомые до боли каждому адвокату, особенно защитнику по уголовным делам, свидетельства того, что, как правило, разъяснения Верховного Суда касательно применения судами норм уголовно-процессуального законодательства на практике используются крайне редко. Причины этого оставим пока за скобками, вряд ли они связаны только с юридическими тонкостями. А чтобы исключить любую дискуссию, сомнения и обвинения оппонентов в мой адрес, что сфера применения норм уголовно-процессуального за-

конодательства по каждому из уголовных дел специфична, особенна и разнообразна, связана с личностью обвиняемого и обстоятельствами конкретного дела, влияющими на правоприменение, в качестве примера приведу разъяснения «нейтрального» по содержанию Постановления Пленума ВС РФ. Это Постановление от 13 декабря 2012 г. № 35 «Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов», апеллирующее к соблюдению судами положений закона об открытости и гласности судопроизводства (далее - Постановление № 35). Название и содержание Постановления №35 говорят сами за себя, призывая судей создавать и обеспечивать в процессе судопроизводства соблюдение принципов открытости и гласности, что является не блажью, а способом реализации конституционных гарантий (ст. 19, 23, ч. 4 ст. 29, 33, ч. 3 ст. 41, ст. 42, 45, 46 и 123 Конституции РФ), Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, федеральных конституционных законов РФ, как и федеральных законов и процессуального законодательства РФ (именно так написано в вводной части Постановления № 35).

Запомним эту дату - 13 декабря 2012 года, так как с этого момента для судов должна была начаться новая веха в вопросах понимания, соблюдения и обеспечения гласности и открытости в ходе судопроизводства. Разъяснения этого постановления не декларативны и, как было уже отмечено, апеллируют к Конституции РФ и Конвенции о защите прав человека и основных свобод. В частности, в нём указывается, что открытость и гласность судопроизводства, доступ к информации о деятельности судов направлены на реализацию задач судопроизводства. Как разъяснил Пленум, гласность судопроизводства обеспечивается возможностью присутствия в открытом судебном заседании лиц, не являющихся участниками процесса, представителей редакций средств массовой информации (исключение составляет только разбирательство дела в закрытом судебном заседании). В Постановлении № 35 даются подробные разъяснения и касательно обеспечения доступа к информации о деятельности судов. Это должно происходить посредством предоставления лицам, присутствующим в открытом судебном заседании (участникам процесса и иным лицам), права фиксировать ход судебного разбирательства в порядке и формах, которые предусмотрены процессуальным законодательством. Важно отметить, что речь идёт не только о ведении и использовании этими лицами собственных записей, но также о возможности производить аудио-,

видеозаписи, фото- и киносъемку, возможна даже трансляция судебных разбирательств. При этом на суды возложена обязанность обеспечить равные условия в реализации этого права всем присутствующим лицам, независимо от того, участник это процесса или сторонний наблюдатель. Судя по изменившейся с 2013 года реакции судей на уведомления защиты о ведении ею в процессе аудиозаписи (которые, как правило, теперь стали раздражённо реагировать на такие заявления: «Это Ваше право, пользуйтесь им, что Вы суд отвлекаете по этому поводу»), очевидно, что разъяснения Постановления № 35 в этой части судам известны и соблюдаются. К сожалению, лишь в этой его части. С другими разъяснениями дело обстоит намного хуже, суды первой и апелляционной инстанций наотрез отказываются: во-первых, приобщать к делу материалы, полученные участниками процесса в результате производимой ими фиксации, во-вторых, тем более, не позволяют сторонам апеллировать к этим материалам при рассмотрении подаваемых ими на протокол суда замечаний, в-третьих, под разными предлогами и по разным причинам отказываются использовать в официальном порядке с уведомлением участников имеющиеся в залах судов технические средства по фиксации хода судебного разбирательства. В свою очередь апелляционные и кассационные инстанции отказываются проверять обоснованность отклонения судом первой инстанции поданных на протокол замечаний, исследовать как доказательства результаты аудио-фиксации, сделанные на их основе стенограммы, и, как следствие, сравнивать записанное в протоколе со сказанным в суде. На что у судей вышестоящих инстанций есть свои объяснения, хотя чаще всего они обходятся без каких-либо объяснений, просто игнорируя любые заявления и попытки защиты призвать их к таким действиям. Кроме того, если следовать институционным особенностям уголовно-процессуального законодательства в части порядка подачи замечаний на протокол судебного заседания, то, на мой взгляд, имеется правовая неопределенность в вопросе обжалования замечаний на протокол суда апелляционной инстанции, чем пользуется судьи, желая лишить защиту возможности ссылаться на результаты ау-диофиксации, которая проводилась судом в официальном порядке.

2. информация к размышлению. Федеральная целевая программа и суды

Средства аудиофиксации судебного заседания стали устанавливать в судах общей юрисдикции с середины 2000-х годов в период действия

Федеральных целевых программ «Развитие судебной системы в России». Таких программ было три: «Развитие судебной системы России на 2002-2006 годы», «Развитие судебной системы России на 2007-2012 годы» и ныне действующая программа «Развитие судебной системы России на 2013-2020 годы») (далее - Первая ФЦП, Вторая ФЦП и Третья ФЦП). Массовая установка систем аудиофиксации и протоколирования под названием Femida (далее - «Фемида») началась в судах общей юрисдикции в рамках реализации Второй ФЦП, действовавшей в период с 2007 по 2012 год, по нескольким государственным контрактам. Немного цифр: в 2010 г. стоимость одной «Фемиды» (комплекта аудиофиксации) составляла 137030,9 рубля, включая установку и ввод в эксплуатацию. В 2012 г. «Фемиду» стали продавать судам значительно дороже, стоимость комплекта составляла уже 152000 рублей, отдельно в размере 34612,5 рубля оплачивались работы по ее установке и вводу в эксплуатацию, таким образом, общая стоимость составила уже 185612,5 рублей. В 2013 г. стационарный модуль аудио-, видеофиксации (С-МАВФ) обходился в 254630 рублей, стационарный модуль аудиофиксации (С-МАФ) - в 190212,5 рубля. Сведения о стоимости этой «чудо-техники» на 2013 г. приводятся согласно приложению № 2 к Договору № 26 от 12.10.2013, заключенному между Федеральным государственным бюджетным учреждением Информационно-аналитический центр поддержки «ГАС Правосудие» (ФГБУ ИАЦ «ГАС Правосудие» Судебного департамента) и ЗАО «ТЕХНОСЕРВЪ А/С» на поставку программно-технических средств (комплексов аудио-, видеофиксации) с установкой и настройкой, необходимых для, прошу заметить, дооснащения объектов автоматизации «ГАС Правосудие» в судах общей юрисдикции (далее - Договор № 26). Однако, как видно из даты Договора № 26, финансирование происходило вне рамок действия Второй ФЦП; возможно, или в рамках Третьей ФЦП, или в пределах ежегодного бюджетного финансирования Судебного департамента и/или ФГБУ ИАЦ «ГАС Правосудие» Судебного департамента. Проверить источник финансирования Договора № 26 пока не представилась возможность, например, адвокат МОКА О.Д. Ярошик в статье «О некоторых проблемах судебного протокола по уголовным делам» [7] утверждает, что Третья ФЦП на 2013-2020 годы не предусматривает никаких поставок оборудования программного обеспечения для «ГАС Правосудие», а по госконтракту (номер которого в статье он не приводит) выделены деньги только на эксплуатацию, гаран-

тийный и негарантийный ремонт оборудования и поддержание программного обеспечения.

Обращаю внимание, что этими суммами расходы на одну проданную «Фемиду» не ограничиваются, сюда следует включить расходы на обслуживание, эксплуатацию, обучение работников судов, стоимость программного обеспечения и прочие расходы, выделяемые ежегодно из средств федерального бюджета. И главное, не надо забывать, что есть модуль хранения данных (М-ХД), где и должны храниться записи судебных заседаний, стоимость которого по Договору № 26 составляет 262950 рублей. А вот контракт Московского городского суда с ЗАО «КРОК инкорпорейтед» № 0373100037413000062 на поставку и установку систем хранения данных, сервера и др., исполненный за одни сутки (подписан 17.12.2013, закрыт 18.12.2013), обошёлся налогоплательщикам в 2,3 млн рублей. Показательно, как разительно отличается друг от друга стоимость устанавливаемых серверов: от нескольких сот тысяч до нескольких миллионов рублей.

13 декабря 2013 г. Коллегия Счётной палаты РФ (далее - СП) рассмотрела результаты экспер-тно-аналитического мероприятия «Проведение комплексной оценки состояния и анализа проблем реализации ФЦП «Развитие судебной системы России на 2007-2012 годы» (Вторая ФЦП). Пресс-служба СП сообщила, что аудиторы пришли к выводу, что основные задачи ФЦП в части создания необходимых условий для осуществления правосудия, обеспечения его доступности и независимости судей выполнены в полном объеме. Как отметили аудиторы, единственная проблема, которую не удалось решить до конца, - это обеспечение судей жильём. Однако директор департамента СП В.Ф. Коломиец ответом от 17.06.2014 № 07-Д-199/07-04 сообщил, что бюджетные ассигнования в рамках Второй ФЦП на приобретение жилья для судей составили 2525268,2 тысячи рублей, а кассовый расход - 2524964,1 тысячи рублей. Для сравнения: в этом же ответе сообщалось, что объём бюджетных инвестиций в рамках Второй ФЦП на приобретение (строительство) зданий судов общей юрисдикции составлял 33493980,7 тысячи рублей, а кассовый расход - 33351603,6 тысячи рублей, показатель освоения инвестиций - 99,6 %.

Несколько слов следует сказать и о показателях ежегодного бюджетного финансирования судебной системы: на сайте Судебного Департамента при Верховном Суде РФ в открытом доступе находится Отчёт Судебного Департамента VIII Всероссийскому съезду судей о его деятельности за 2009-2012 годы. В Отчёте говорится об

успешной реализации ФЦП «Развитие судебной системы России на 2007-2012 годы», что, как особо отмечено, стало главным итогом этого периода. В 2008 г. общий объём финансирования судов общей юрисдикции, органов судейского сообщества, мировых судей и системы Судебного департамента составлял 85,36 млрд рублей, в 2012 году он достиг 110,717 млрд рублей, то есть возрос на 22,9 %. Эта статистика частично приводилась в статье «Ловушка для фальсификатора» [6]. Обстоятельства вынуждают обратиться к ней ещё раз, так как, несмотря на истечение полутора лет со дня выхода статьи и продолжающуюся переписку с Судебным департаментом, ФГБУ ИАЦ при Судебном департаменте, их подразделениями и филиалами, до сего времени так и не удалось получить ответы на следующие вопросы: какие суммы выделялись СД при ВС РФ из годового бюджета с 2007 по 2012 год на организационное обеспечение деятельности судов общей юрисдикции в части установки и ввода в эксплуатацию систем аудио-, видеофиксации и протоколирования; какие суммы предусматривались на эти цели Программой в период 2007-2012 год, и какие суммы в указанный период были израсходованы на эти цели управлениями СД в субъектах РФ, городскими, областными судами, верховными судами краев, автономных округов и областей, имеющими право самостоятельно осуществлять такие закупки без участия СД ВС РФ.

И ещё немного статистики: в 2013 г. в рамках Третьей ФЦП по Договору № 26 поставка 3050 стационарных, модульных и мобильных систем аудио- и видеофиксации обошлась нам, налогоплательщикам, в 777976671 (Семьсот семьдесят семь девятьсот семьдесят шесть шестьсот семьдесят один) миллион рублей. В пресс-релизе СП указано, что общий объем расходов на мероприятия Второй ФЦП в 2007-2012 году составил 60,7 миллиардов рублей. При этом, по информации Судебного департамента при ВС РФ (ответ от 30.10.2013 № СД-6ог/2868-341-09-13), в суды было поставлено всего лишь 399 комплектов по протоколированию и технической фиксации судебных процессов. Возникают закономерные вопросы касательно размеров бюджетных ассигнований (инвестиций), кассовых и фактических расходов на оснащение залов судебных заседаний судов общей юрисдикции системами аудио-, видеофиксации и протоколирования в рамках Второй ФЦП на 2007-2012 годы, если задачами именно этой программы были обеспечение открытости и прозрачности правосудия; повышение доверия к правосудию, в том числе путем повышения эф-

фективности и качества рассмотрения дел; создание необходимых условий для осуществления правосудия, обеспечение его доступности и повышение уровня исполнения судебных актов.

3. От прошлого к настоящему, или о позициях конституционного и верховного судов

В обсуждаемой теме нельзя обойти стороной позиции Конституционного и Верховного судов по обжалованию постановлений судьи по результатам рассмотрения замечаний на протоколы судебных заседаний. И тот, и другой суд со временем меняли свои позиции, что естественно, ведь правоприменение - процесс живой, проходящий стадии развития и роста. В 2003 г. Верховный Суд РФ в Определении № 50-002-33 по делу Котова озвучил позицию о процессуальных правах сторон по обжалованию постановления суда по результатам рассмотрения поданных замечаний на протокол, категорично заявив, что Уголовно-процессуальный кодекс РФ не предусматривает таких прав для участников процесса [1, с. 18]. Поясню, в Верховный Суд с кассационной жалобой обратилась потерпевшая по делу, она просила отменить постановление судьи, вынесенное по результатам поданных ею замечаний на протокол, так как, по её утверждению, в протокол не вошло многое из того, что было сказано в процессе, а судья, не посчитав необходимым вызвать её, полностью и без указания мотивов отверг принесенные замечания.

Судебная коллегия по уголовным делам прекратила производство по жалобе. Решение было мотивировано несколькими основаниями, один тезис я бы выделила как «основной», он касался невозможности проверки кассационной инстанцией обоснованности поданных замечаний. Вот ответ кассационной инстанции по этому вопросу: «Никто из судей вышестоящего суда не присутствовал в зале судебного заседания при рассмотрении уголовного дела, вследствие чего судьи суда второй инстанции не знают и не могут знать о правильности (либо неправильности) принесенных замечаний на протокол судебного заседания, вследствие чего они не вправе проверять существо принятого решения по результатам рассмотрения замечаний на протокол судебного заседания».

Второй тезис - о проверке законности, здесь позиция кассации была менее витиеватой, именно такими фразами изобилует постановление любого судьи об отказе в удовлетворении поданных на протокол замечаний: «.замечания рассмотрены... в порядке, установленном УПК РФ. Кроме того, как следует из постановления судьи, оно мотивировано; отклонение замечаний, принесенных

потерпевшей на протокол судебного заседания, обосновано тем, что в протоколе судебного заседания полно и правильно отражены показания допрошенных лиц. Согласно ч. 2 ст. 260 УПК РФ при рассмотрении замечаний на протокол председательствующий в необходимых случаях может вызвать лиц, подавших замечания, для уточнения их содержания». Всё как всегда и как у каждого из нас.

Выскажу к этой позиции своё отношение. С одной стороны, с ней трудно не согласиться: действительно, в суде первой инстанции находится только суд первой инстанции, поэтому вышестоящие инстанции не могут проверить обоснованность (полноту и правильность) протокола суда. Единственное, что они могут сделать без труда, так это проверить законность, что сделать достаточно просто, применяя формальный подход: кто и как подписал постановления, вот и все «сложности». Такие подходы коллегии я бы назвала презумпцией доверия, существующей до тех пор, пока суд не продемонстрирует действий и не допустит высказываний, вызывающих обоснованные сомнения в его беспристрастности. Считаю уместным напомнить критерии оценки Европейским судом по правам человека беспристрастности суда, составляющие два подхода, субъективный и объективный. Субъективный подход - стремление «убедиться в субъективном обвинении или интересе определенного судьи в конкретном деле», объективный - определение, были ли судье предоставлены достаточные гарантии, чтобы исключить любые обоснованные сомнения в этом отношении. Обозначая эти два подхода, ЕСПЧ подчёркивает, что «чёткого различия между ними не существует, поскольку поведение судьи может не только объективно вызывать сомнения в его беспристрастности с точки зрения внешнего наблюдателя (объективный тест), но речь может также идти о его или её личном убеждении (субъективный тест)». ЕСПЧ при проверке с точки зрения субъективного теста неоднократно приходил к выводу, что личная беспристрастность судьи должна презюмироваться в отсутствие доказательств обратного (Kyprianou v.Cyprus, пункт 119; Hauschildt v. Denmark, 24.05.1989, A № 154, пункт 47). На примере дела De Cubber v.Belgium, пункт 25 (26.10.1984, А № 86), Суд показал, что он стремится выяснять, демонстрировал ли судья враждебность или злой умысел. Хотя в некоторых делах может быть трудно предоставить доказательство, которое позволило бы опровергнуть презумпцию субъективной беспристрастности судьи, требование объективной

беспристрастности обеспечивает дополнительную значимую гарантию. В связи с этим Суд признал сложность установления нарушения статьи 6 в части субъективной предвзятости, и поэтому в подавляющем большинстве дел он сосредоточился на объективном критерии [4].

В 2005 г. Конституционный Суд помог Верховному Суду скорректировать правовую позицию по обжалованию таких постановлений суда. Определением от 25 января 2005 г. № 67-О он разъяснил, что уголовно-процессуальное законодательство (ст. 260 УПК РФ) не содержит предписаний, лишающих участников процесса возможности обжаловать такие постановления, а суд кассационной инстанции, в свою очередь, - права проверить обоснованность отклонения замечаний. Сразу возникает вопрос, как вышестоящая судебная инстанция (будь то апелляция, кассация или надзор) может проверить обоснованность отклонения поданных замечаний? В Определении КС дал ответ и на этот вопрос: «приобщение замечаний к протоколу судебного заседания и к материалам уголовного дела в целом является условием, позволяющим» этим инстанциям ознакомиться с поданными замечаниями и оценить правомерность их отклонения. Коллеги, известны ли вам примеры, когда апелляционная инстанция проверяла обоснованность отклонения поданных замечаний? Поделитесь опытом, как происходила эта проверка? Изучались ли при этом поданные на протокол замечания? Может быть, прослушивались аудиозаписи или зачитывались сделанные на их основании стенограммы? Или сторонам, иным участвующим лицам задавались вопросы о правильности занесения в протокол данных ими в суде показаний? Какой апелляционный суд использовал такой метод проверки обоснованности отклонения поданных замечаний, какое решение принял? Или всё ограничилось только проверкой законности?

Теперь немного рассуждений о возможных действиях кассационной или надзорной инстанций по проверке постановлений суда об отклонении замечаний. Очевидно, что эти инстанции не в состоянии проверить обоснованность отклонения поданных замечаний, пока не примут решения об истребовании дела и не займутся его изучением, что является на практике большой редкостью.

Обратимся к последующим позициям Верховного Суда, просуществовавшим до разъяснений Постановления № 35. В кассационном определении от 22 апреля 2010 г. № 66-О10-27сп суд признал, что ведение аудиозаписи не является обязательным; решение по этому вопросу при-

нимает суд, что является его правом, а не обязанностью. Если адвокат желает, то он имеет право вести аудиозапись, однако закон не обязывает суд прослушивать её, сличать аудиозапись с протоколом суда, тем более, если адвокат не уведомлял суд о том, что такую запись ведёт. При таких обстоятельствах суд признал голословными заявления адвоката о фальсификации протокола, так как в деле не было данных, которые бы позволили усомниться в правильности его ведения. Последний аргумент заключался в том, что прослушиванию может быть подвергнута только аудиозапись, которая велась судом в официальном порядке согласно частям 2 и 5 статьи 259 УПК РФ. Немного позднее Определением от 22 июня 2011 г. № 45-о-11-63сп судебная коллегия Верховного Суда высказала более чётную позицию по применению положений части 5 статьи 241 и статьи 259 УПК РФ, указав, что «по смыслу названных норм уголовно-процессуального закона в их взаимосвязи, доказательственное значение имеет лишь такая аудиозапись, которая получена в результате применения технических средств самим судом, а не другими участниками процесса, которым право вести запись предоставлено законом лишь для обеспечения их собственных процессуальных прав и использования при реализации этих прав». «Логичная» позиция, ничего не скажешь! «Вам предоставили право, господа адвокаты, вот и ведите свои записи. Но нам эти записи не нужны, если захотим - свои вести будем», - звучит как-то так. Не знаю, поняли ли вы, коллеги, смысл сказанного! Я, например, нет, так как не получила ответа на вопрос, с какой целью адвокату вести аудиозапись процесса, если он не может её использовать при реализации процессуальных прав ни при подаче замечаний на протокол, ни в дальнейшем, на стадиях обжалования приговора и постановления суда об отклонении поданных им на протокол замечаний. Тайной осталась и позиция Суда, как должны поступать суды, если адвокат уведомил суд о ведении им аудиофик-сации, более того, ходатайствовал перед судом о её приобщении к делу, например, предложил в присутствии сторон перед окончанием каждого судебного заседания опечатывать запись и таким образом легализовать её результаты в интересах правосудия.

4. Правовое

Как вы помните, Вторая ФЦП предусматривала законодательное закрепление обязательного ведения в судебном заседании аудиозаписи, это должно было стать конечным результатом её реализации, как в целях обеспечения соблю-

дения процессуальных норм, так и предотвращения появления жалоб на протоколы судебных заседаний.

Позволю себе предположить, что именно завершение этой Программы послужило основанием для принятия 13 декабря 2012 г. Постановления № 35, однако никто из компетентных лиц, в том числе и сам Верховный Суд РФ, не вышел с законодательной инициативой о закреплении обязательной аудиофиксации в гражданском и уголовном процессах, как это было сделано в процессе арбитражном, когда законом № 228-ФЗ от 27.07.2010 в статью 155 АПК РФ были внесены соответствующие изменения. К сожалению, я не смогла найти, кто и когда вышел с такой законодательной инициативной, думаю, что это был Высший Арбитражный Суд. Соответствующее финансирование системы арбитражных судов также производилось в рамках Второй ФЦП.

Афишировали ли суды общей юрисдикции появление у них таких систем? Знало ли адвокатское сообщество об их наличии в судах? Проведённое в конце 2013 года анкетирование около ста адвокатов, практикующих в Москве и других регионах, показало, что нет, не знало. Только один из опрошенных адвокатов был информирован по этому вопросу, - участвуя в 2011 г. в гражданском процессе в Савеловском суде Москвы. Суд в официальном порядке уведомил стороны об использовании технических средств аудиофиксации с приобщением полученных результатов к делу. Остальные адвокаты впервые узнали о наличии этих средств в судах при анкетировании.

Суды не только не спешат уведомлять участников процесса о наличии в залах таких систем, а, напротив, скрывают эту информацию, чему, на мой взгляд, есть объяснения. Своими соображениями я поделюсь в дальнейшем и подкреплю их конкретными примерами из практики адвокатов. Забегая вперед, скажу, что ставшие мне известными факты и сделанные на их основе выводы неутешительны и свидетельствуют о том, что интересы судей в конкретных делах далеки от интересов правосудия с точки зрения его понимания законом.

Но прежде чем рассказывать о практической стороне более чем вольного обращения судей в вопросе открытости судопроизводства, предлагаю закончить теоретические рассуждения в части разъяснений, данных Постановлением № 35.

Первым я бы отметила тезис о том, что суды не имеют права ограничивать возможности участников и сторонних наблюдателей процесса в фиксации хода судебного разбирательства раз-

ными способами. Второй, как я считаю, касается действий самого суда и состоит из двух частей: во-первых, суд должен приобщить к материалам дела результаты фиксации хода судебного разбирательства, которые получены участниками процесса при наличии с их стороны такого ходатайства, иначе предоставленное право вести фиксацию является декларативным и бессмысленным ввиду отсутствия возможности дальнейшей процессуальной реализации в интересах сторон (п. 16); а, во-вторых, суд обязан самостоятельно осуществлять фиксацию хода судебного разбирательства при наличии у него такой технической возможности; при этом полученные в результате материалы подлежат приобщению к делу (п. 18). Дальнейшие технические действия сотрудников суда по приобщению материалов - результатов аудиофиксации, как и порядок ознакомления с ними участников, регламентированы Инструкциями по судебному делопроизводству в районном и иных судах, утвержденными приказами Судебного департамента при Верховном Суде РФ от 29.04.2003 № 36 и от 15.12.2004 № 161 соответственно, в которые в апреле 2015 г. внесены на этот счет четкие разъяснения.

Моё утверждение о возложении Постановлением № 35 на суд обязанности при наличии ходатайства участника приобщать к делу полученные им в результате фиксации материалы, в первую очередь, базируется на целях и принципах правосудия, стандартах справедливого правосудия и статусе судьи.

Если в пункте 16 Постановления № 35 разъяснено право участника процесса заявить ходатайство о приобщении к делу материалов, полученных в результате фиксации хода судебного разбирательства, то на суд тем самым возлагается обязанность рассмотреть такое ходатайство и принять процессуальное решение (статьи 119-122 УПК РФ). Судейство является не чьей-то личной привилегией, а средством защиты публичных интересов, прежде всего, интересов правосудия, целью которого, в свою очередь, является защита прав и свобод человека и гражданина, а это предполагает повышенную ответственность судьи при выполнении им профессиональных обязанностей, соблюдение законов и правил судейской этики (Постановление Конституционного Суда РФ № 3-П от 28 февраля 2008 года). Конституционный, как и Европейский, Суд придерживается позиции, что суды обязаны обеспечить стороне реализацию предоставленных ей прав при выражении ею такого желания. В качестве наглядного примера приведу Определение Конституционно-

го Суда от 15 апреля 2008 г. № 306-О-О о проверке положений части 6 статьи 259 УПК РФ, в котором была разъяснена обязанность суда изготавливать протокол судебного заседания частями при наличии такого ходатайства стороны в целях реализации закрепленного в законе права на это. В свою очередь, Европейский Суд при оценке справедливости судопроизводства в целом рассматривает, какие правовые аргументы высказывала сторона при рассмотрении дела, - если сторона не пыталась реализовать свои права, то это свидетельствует об ущербности действий самой стороны, а не судопроизводства в целом.

И ещё один аргумент в пользу этого утверждения: если суд действует в интересах правосудия, то он, в первую очередь, как никто другой, заинтересован в приобщении такой записи к делу. Этим суд сразу решает несколько проблем: во-первых, облегчает работу секретарю судебного заседания, обязанностью которого является полное и правильное изложение в протоколе действий и решений суда, а равно участников судебного разбирательства и показаний допрошенных лиц (ст. 245 УПК РФ); во-вторых, получает объективное свидетельство с подробным изложением всего происходившего в зале суда, что исключит возможные обвинения в его адрес о недостоверности записей в протоколе и сомнения в справедливости судебного разбирательства. В-третьих, у апелляционной, кассационной и надзорной инстанций появляется реальная возможность проверить обоснованность отклонения судом замечаний на протокол суда, а у Квалификационной коллегии судей - возможность совершения судьей дисциплинарного проступка.

Дополнительная ясность в вопрос об обязательности использования судом технических средств при ведении протокола была внесена Конституционным Судом, который в Определении № 678-О от 24.03.2015 разъяснил конституционно-правовой смысл статьи 259 УПК РФ, предъявляющей требования к ведению протокола, указав, что статья прямо устанавливает использование для обеспечения полноты протокола при его ведении стенографирование, а также технические средства; если в ходе судебного разбирательства такое производилось, то результаты прилагаются к материалам уголовного дела. Такие результаты могут служить средством обеспечения полноты и объективности протокола, а также способствовать оценке вышестоящими судебными инстанциями правосудности принятых по уголовному делу решений. Далее Суд решил, что по смыслу указанных законоположений се-

кретарь, как лицо, действующее в официальном качестве, при ведении протокола для обеспечения его полноты также официально использует и имеющиеся технические средства. Эти законоположения, по мнению Конституционного Суда, корреспондируют с позицией Пленума Верховного Суда РФ, сформулированной в постановлении от 13 декабря 2012 года № 35, где прямо указано, что судам надлежит осуществлять фиксацию хода суда с использованием технических средств, материалы которой подлежат приобщению к делу.

Этим же решением Конституционного суда была высказана правовая позиция и по статье 260 УПК РФ в части применения и использования результатов аудиофиксации, которая велась в суде защитой. Разъясняя конституционно-правовой смысл этой нормы, Суд посчитал, что уголовно-процессуальный закон не содержит запрета на то, что результаты аудиофиксации, полученные лицами, присутствовавшими в открытом судебном заседании, могут быть представлены сторонами в суд апелляционной инстанции в качестве дополнительных материалов. Известно, что в суд апелляционной инстанции подаются жалобы, заявления, ходатайства, возражения и доказательства. Это ли и есть те материалы, о которых говорит Суд? Если да, то к какой категории названных процессуальных документов или доказательств надо относить «дополнительные материалы» в виде результатов аудиофиксации и стенограмм их расшифровки. Моё глубокое убеждение, что это должно являться доказательствами защиты, представляемыми ею в апелляционную инстанцию, например, в части доводов:

1) о необоснованности отклонения поданных на протокол суда замечаний в случае обжалования постановления суда об отклонении поданных замечаний на протокол;

2) о неверности сделанных судом выводов об установлении обстоятельств, подлежащих доказыванию в суде в силу статьи 73 УПК РФ;

3) о незаконности приговора, основанного на недопустимых и/или неотносимых доказательствах, если ставшие известными в суде факты и сведения об этих обстоятельствах в протоколе искажены или не вошли в протокол;

4) о несправедливости и необъективности судебного разбирательства;

5) об отсутствии беспристрастности суда, если он допускал высказывания, например о виновности обвиняемого, задолго до вынесения приговора, как и иные высказывания, свидетельствующие о его заинтересованности в исходе дела;

6) о нарушении судом принципа состязательности и равноправия сторон;

7) в обоснование ходатайства об исключении протокола суда в качестве доказательства по делу.

Список этих оснований при желании можно расширить, но предлагаю остановиться на этом, как достаточном и необходимом.

Вернёмся и продолжим рассуждения о возможных действиях защиты: если материалы ау-диофиксации (включая стенограммы и замечания на протокол) она вправе использовать в качестве дополнительных доказательств, представляемых в суд апелляционной инстанции, то, как любые доказательства, они подлежат исследованию, которое может быть произведено ограниченными способами: прослушиванием аудиозаписи, либо прочтением стенограмм и замечаний на протокол суда, либо сравнением поданных замечаний и стенограммы с протоколом суда. Других вариантов я не вижу.

Таким образом, можно констатировать, что на сегодняшний день в судебном разбирательстве у сторон (иных лиц) имеются права:

1) вести аудиофиксацию (иные виды фиксации) процесса;

2) просить суд первой инстанции приобщить результаты аудиофиксации к материалам дела;

3) ходатайствовать перед апелляционным судом о приобщении таких материалов в качестве дополнительных доказательств и об их исследовании при рассмотрении дела апелляционным судом.

На суды же, в свою очередь, возложены обязанности:

1) на суд первой инстанции при наличии ходатайства стороны:

- приобщать результаты сделанной ею аудио-фиксации (или иной) к делу;

- официально в обязательном порядке использовать имеющиеся в зале суда технические средства с приобщением к делу результатов аудио-, видеофиксации;

2) на суд апелляционной инстанции:

- приобщать как дополнительные доказательства защиты к делу результаты аудиофиксации, сделанные на их основе стенограммы;

- исследовать представленные защитой дополнительные доказательства в виде замечаний на протокол суда, результатов аудиофиксации, стенограмм.

5. Первое судебное практическое. Могут ли?

Вспоминается анекдот. Участник процесса спрашивает председательствующего: «Ваша честь, у меня есть права?». «Да, есть», - подтверж-

дает суд. «Значит, я могу?», - продолжает участник, обращаясь к суду. «Нет, не можете», - отвечает судья.

Так и у нас.

Известно, что к концу 2012 года в Москве системами аудиофиксации и протоколирования в каждом районном суде оборудовано минимум 4 зала, все залы Московского городского суда. Такие системы в судах общей юрисдикции субъектов Российской Федерации и, тем более, в областных и верховных судах массово были установлены в 2013 г. В первую очередь системы установлены в залах судебных заседаний, где слушаются уголовные дела.

Позволю себе обратиться к ответам председателей судов общей юрисдикции Москвы, как и к их реакции на запросы о наличии в судах систем аудиофиксации и протоколирования с указанием номеров залов суда, где такие комплексы установлены, и на вопросы об их применении в рамках судопроизводства. Напомню, что в ноябре 2012 г. председатели судов общей юрисдикции Москвы наравне с представителями Управления судебного департамента в г. Москве и исполнителем - ООО «Инфорсер инжиниринг» являлись подписантами актов приёма-передачи и ввода в эксплуатацию программно-технических средств аудиофиксации «1 К МеЛа^ SPS-femida» (Ответ УСД в г. Москве от 27.11.2013 № УСД-6ог/282, зам. начальника И.П. Алексанова).

1. Председатель Бутырского суда Москвы Ю.А. Колмогоров ответом от 19.12.2013 № 311337, то есть через год после установки и ввода в эксплуатацию в суде комплексов, сообщил, что такие работы ведутся «в настоящее время».

2. Председатель Головинского суда Москвы Т.Л. Разгулова в ответе от 12.12.2013 подтвердила факт наличия такого оборудования в 4-х залах суда и сообщила, что комплексы не используются, так как не подключены к централизованному серверу обмена информацией.

3. Председатель Зеленоградского суда Москвы Н.Н. Пучкова в ответе от 13.11.2013 сообщила об отсутствии в суде комплексов аудиофиксации.

4. На 11.11.2013, как следует из ответа председателя Измайловского суда Москвы № 41-ПР, такие комплексы отсутствовали и в этом суде.

5. Председатель Преображенского суда Москвы С.В. Бочаров 09.09.2013 сообщил, что запрос о наличии в суде систем аудио-, видеофиксации и протоколирования был предметом обсуждения на оперативном совещании судей, и что «в настоящее время» в суде ведутся работы по установке технического оборудования для повсеместного

ведения аудиозаписи судебного заседания. Итогом обсуждения запроса о наличии в суде таких систем стала, согласно ответу г-на С.В. Бочарова, установка в суде в ноябре 2013 г. пяти комплексов Femida.

Несмотря на очень разные ответы председателей московских судов, Управление Судебного департамента в Москве вот уже больше двух лет настаивает на том, что в каждом районном суде в 2010 и 2012 годах установлено и, главное, введено в эксплуатацию по пять комплексов Femida. Подробная статистика ответов по судам Москвы на март 2014 г. приводилась в статье «Ловушка для фальсификатора» [6]. На мой взгляд, ответы председателей, как и полное игнорирование многими из них запросов, очень показательны для понимания происходящего в системе правосудия. Однако за прошедшие полтора года произошли положительные изменения в вопросе «насыщения судов» такими системами. К концу 2014 г. в Москве появились 4-е новых административных здания для размещения Бабушкинского, Бутырского, Тушинского и Измайловского районных судов Москвы, в которых изначально было запланировано оснащение всех залов судебных заседаний комплектами аудио-, видеофиксации, аналогичными установленным в Московском городском суде. В марте 2014 г. завершился ввод в эксплуатацию систем аудио-, видеофиксации и протоколирования в 5 залах Дорогомиловского и в 6 залах Пресненского судов Москвы в дополнение к уже ранее там установленным (ответы УСД в г. Москве от 10.12.2014 № УСД-6ог/20 и от 09.10.2014 № УСД-6ог/20 соответственно). В этот же период были оснащены таким оборудованием все залы Троицкого суда Москвы (ответ от 28.07.2014 № УСД-6ог/20). В сентябре 2013 г. Управление Судебного департамента в г. Москве организовало обучение по использованию систем аудиопротоколирова-ния для сотрудников аппаратов судов Москвы, для сотрудников Троицкого суда такое обучение было проведено после ввода оборудования в эксплуатацию в марте 2014 г. (ответы от 15.01.2014 № УСД-6ог/282-13 и от 28.07.2014 № УСД-6ог/20).

Позволю себе напомнить сведения по Московскому городскому суду: начальник отдела компьютерного обеспечения суда М.В. Тузиков ответом от 05.11.2013 информировал, что с января 2013 г. все 48 залов апелляционного корпуса суда оборудованы системами аудио-, видеозаписи хода судебного заседания, а в августе-сентябре 2013 г. такими системами были оборудованы 53 зала основного корпуса суда, пояснив, что «на текущий момент» (видимо, на 5 ноября 2013 г.)

все залы суда оборудованы единым комплексом аудио-, видеопротоколирования. Предлагаю, уважаемые коллеги, сделать вторую метку на древе наших познаний в области открытости и гласности правосудия.

Первая, как вы помните, - 13 декабря 2012 г., день принятия Постановления № 35, вторая - январь 2013 г., когда в каждом суде общей юрисдикции Москвы имелось не менее 4-5 залов судебных заседаний с установленными и работающими системами аудиофиксации и протоколирования, третья - середина 2013 г., когда такие системы появились в рабочем состоянии во всех залах судебных заседаний Московского городского суда.

Небольшое отступление для коллег из других регионов страны. Являясь адвокатом адвокатской палаты Москвы, в большей степени я практикую в Москве, поэтому, в первую очередь, рассказываю о положении дел в судах Москвы. Однако, владея информацией касательно всех субъектов РФ, утверждаю, что комплексы аудиопротоколи-рования есть и в судах ваших регионов. Обратите внимание на информацию, размещённую на сайтах многих управлений судебных департаментов в разных регионах страны, там в открытом доступе опубликованы ответы на мои обращения-запросы о наличии в судах региона таких систем. Аналогичная информация размещена и на некоторых сайтах районных, областных, краевых и верховных судов. В настоящее время за техническое состояние систем, как и за их обслуживание, отвечает ФГБУ ИАЦ «ГАС ПРАВОСУДИЕ» Судебного департамента, создавшего по всей стране свои филиалы [9].

6. Первое экспертное заключение для КС РФ

В соответствии с частью 2 статьи 259 УПК РФ протокол судебного заседания может быть изготовлен разными способами: написан от руки, напечатан на машинке или изготовлен с использованием компьютера, но для обеспечения полноты протокола при его ведении могут быть использованы стенографирование и технические средства. Каждодневно участвуя в процессах, мы видим, что достаточно давно секретари судебных заседаний ничего не записывают как от руки, так и на печатной машинке. Протокол печатают с использованием клавиатуры компьютера. Владея навыками печати машинописным текстом 350 знаков в минуту, я знаю, что невозможно полно и правильно записать речь говорящего в процессе, потому что скорость устной речи значительно отличается от скорости печати даже очень квалифицированной машинистки. Помните американскую мелодра-

му «Любовь на кончиках пальцев»? Там главная героиня Роза завоевывает мир, выиграв чемпионат по машинописи, показав скорость печати чуть больше 500 знаков в минуту. Хочу сразу пояснить, во-первых, у Розы оказался необыкновенный талант по быстроте печатания на машинке, а, во-вторых, она печатала с текста. Печать с текста и печать устной речи, как известно специалистам, - две большие разницы. И, вообще, давайте признаем, мы же видим и знаем: секретарь, присутствуя в процессе, не ведет протокол. В лучшем случае время от времени он делает вид, что что-то записывает или печатает. Мне несколько раз приходилось видеть, чем занимаются секретари в процессе: они или расшифровывают аудиозаписи другого процесса, или переделывают обвинительное заключение в протокол судебного заседания, а иногда и в приговор, используя электронные носители, полученные от следователей. Да и вообще, секретарь суда в нынешнем виде при всём желании не в состоянии вести протокол, как бы этого ни желал. В силу предъявляемых к нему должностных требований он не может, как того требует закон, полно и правильно (подробно) записывать диалоги участников процесса и показания допрашиваемых лиц, так как не обладает ни соответствующими знаниями, ни навыками. Обратитесь к всезнающему Интернету, расспросите его о скорости письма от руки, печати на машинке (клавиатуре компьютера), стенографирования. Вы узнаете, что скорость устной речи в среднем существенно выше, чем скорость ручного письма или печати. «Обычным письмом можно записать в среднем 5-20 слов в минуту, а если писать сокращенно и не все выписывать, скорость можно довести до 30-40 слов. Приблизительно с такой же быстротой пишет на пишущей машине машинистка. Но для того чтобы записать речь, нужна большая скорость, которая может быть получена только с помощью стенографического письма. Слово в секунду (60 слов в минуту) пишут обычно после нескольких месяцев занятий стенографией, так сказать, для себя. Для записи медленной диктовки нужна скорость 75 слов в минуту. Это темп медленной речи. Секретарю для ведения протоколов нужно иметь скорость 90 слов в минуту. В этом темпе -1,5 слова в секунду - передают по радио лекции и доклады. Информацию дикторы читают с большой скоростью: 100-200 слов в минуту. Такой скоростью нужно обладать стенографу для записи живой речи. Добиться подобной быстроты можно только длительной тренировкой и усердной работой» [3].

Таким образом, дословная, а следовательно, полная и правильная передача устной речи участников судебного процесса может быть обеспечена только опытной стенографисткой, способной записывать спонтанную речь со скоростью 100120 слов в минуту.

Вместе с тем, Должностным регламентом федеральных государственных служащих, замещающих в суде должности федеральной государственной службы - секретаря судебного заседания и помощника судьи, не предъявляются требования к обладанию ими навыками стенографирования. Вот вам и ответ на вопрос, почему секретари судебных заседаний не могут полно и правильно вести протокол суда. Назовём это «естественной причиной». К «естественным причинам» следует отнести и то, что возможности передачи смысла звучащей речи без дословной передачи текста зависят от особенностей восприятия и понимания этой речи слушателем. В свою очередь эффективность процесса слушания зависит от целого ряда объективных и субъективных факторов.

К объективным факторам относятся шумы и помехи (1); акустические характеристики помещения (2); микроклимат в помещении (температура, влажность и т. п.). К субъективным факторам относятся: пол слушателя, тип нервной системы, его темперамент, интеллектуальные способности и другие личностные особенности индивида, в том числе связанные с внимательностью и восприятием.

По мнению известного американского психолога И. Атватера, под действием шума, т. е. громких, неупорядоченных и неприятных звуков, мышцы человека сокращаются, живот от нервного возбуждения напрягается, глаза начинают моргать. Шум вызывает стресс, который влияет на эффективность любой деятельности. В шумной обстановке мы думаем и принимаем решения намного медленнее, делаем больше ошибок.

«Ученые обнаружили существенный разрыв между говорящим (оратором, лектором) и аудиторией. Экспериментально установлено, что при восприятии речи на слух человек в среднем достигает только 25-процентного уровня эффективности за 10 мин. Даже в неофициальных беседах слушатель усваивает в среднем не более 60-70 % того, что говорит собеседник» [2]. Остановимся на этом, причин естественной неспособности полно и правильно вести протокол суда слишком много, включая и особенности русского языка, в котором запятая в зависимости от места расположения может изменить смысл сказанного (всем хорошо известен пример «Казнить нельзя помиловать»).

Вышеприведённые примеры и свидетельства не есть мой субъективный взгляд на вещи, это результат лингвистического исследования, проведённого экспертами АНО «Лаборатория прикладной лингвистики», которые изучили аудиозаписи судебных заседаний и сделанные на их основе стенограммы и сравнили их с протоколами судебных заседаний Перовского районного суда Москвы (судья А.И. Киреев). После этого были сделаны следующие выводы: «Полнота и правильность передачи устной речи, произносимой участниками уголовного судопроизводства в ходе судебного заседания, не обеспечивается ни при написании протокола от руки; ни при печатании на машинке (компьютере); ни при написании протокола с использованием стенографии, хотя данный способ фиксации более полон и подробен по сравнению с написанием протокола от руки или на машинке (компьютере). Полнота и правильность протокола обеспечивается только при его ведении с использованием технических средств аудио- и видеофиксации, если протокол представляет собой расшифровку (стенограмму) аудио- или видеозаписи, а для прояснения неоднозначностей этой расшифровки (связанных с информацией, которую невозможно или затруднительно представить в форме текста) можно прослушать/просмотреть аудио- или видеозапись».

7. второе судебное практическое. Хотят ли?

Впервые ходатайство об использовании судом в официальном порядке технических средств и/или стенографирования в целях обеспечения полноты протокола при его ведении я подала судье Перовского районного суда Москвы по одному из дел, которое слушалось им в мае-августе 2013 года. Несмотря на наличие в зале № 323, где происходило судебное разбирательство, с конца 2012 года системы Femida, судья А.И. Киреев отказал в его удовлетворении по мотиву незаконности. Также по мотиву незаконности было отказано и в ходатайстве защиты, внесённом в текст уведомления, о самостоятельности ведения ею аудиозаписи, с просьбой о последующем приобщении её результатов к делу и предоставления сторонам возможности апеллировать к этим записям при рассмотрении замечаний на протоколы суда. Для простоты изложения в дальнейшем буду называть ходатайства и уведомления защиты о ведении судом аудиозаписи и приобщении к делу результатов аудификсации, производимой стороной защиты, - Ходатайства защиты об ауди-офиксации.

В последующем, с начала 2014 г., в Ходатайствах об аудиофиксации давались ссылки на

пункт 18 Постановления Пленума Верховного Суда РФ № 35 от 13.12.2012, обязывающего суд при наличии технической возможности в официальном порядке осуществлять использование технических средств с приобщением результатов такой фиксации к делу.

Далее предлагаю проследить реакцию судей на Ходатайства защиты об аудиофиксации, их процессуальное и непроцессуальное поведение, которые были разными в процессе правоприменения в зависимости, как я понимаю, от объёма информированности участников процесса по вопросу наличия в суде технических средств, а также возможных для «национального правосудия» рисков в связи с обращениями в Европейский суд по правам человека.

Начну с 20 февраля 2014 г., когда в Московском городском суде состоялось апелляционное рассмотрение жалоб на приговор Перовского суда Москвы под председательством судьи Киреева и вынесенных по этому делу промежуточных судебных актов, подлежащих обжалованию вместе с приговором. Не дожидаясь Ходатайства защиты, судебная коллегия по уголовным делам объявила о введении в официальном порядке технических средств аудио- и видеофиксации при ведении протокола. Правда, смею заметить, никаких пояснений, где, как и когда защита, как и обвиняемые, могут ознакомиться и/или получить эти записи, дано не было. Защита позволила себе нарушить процессуальные регламенты и задать членам коллегии на этот счёт вопрос. Триумвират адресовал защиту обратиться лично к председателю суда Е.А. Егоровой, как к единственному источнику информации по этому вопросу. По окончании апелляции защита направила г-же Егоровой обращение, после чего адвокатам выдали флеш-карту якобы с видеозаписью судебного заседания апелляционной инстанции («якобы», потому что адвокаты видеозапись не просматривали из-за рисков заразить свои компьютеры вирусами). Аудиозапись выдана так и не была, как и не была приобщена к материалам дела, все запросы защиты на этот счет суды первой и апелляционной инстанций, как и г-жа Егорова, проигнорировали.

Во всех районных судах в период 2013-2014 гг. по делам с моим участием судьи отклоняли как незаконные ходатайства защиты об официальном ведении протокола с использованием имеющейся в зале суда, где слушалось дело, или в суде системы Femida, так как это не предусмотрено УПК РФ. По этому же мотиву отклонялись ходатайства о приобщении к материалам дела результатов аудиофиксации, производимой защитой само-

стоятельно, в целях дальнейшего их использования при проверке обоснованности поданных на протокол замечаний. Такие решения принимали судьи московских судов (например, судьи Перовского суда Москвы Киреев и Журавлева; Преображенского суда - Бехтерева и Гарбар, Мещанского суда - Тришкин). После появления в средствах массовой информации большого количества публикаций о наличии в судах систем Femida, в ходатайствах я стала апеллировать не только к Постановлению № 35, но и к официальной позиции председателя Верховного Суда В.М. Лебедева, который требовал от судей официального ведения протоколов суда с использованием систем ауди-офиксации и протоколирования. После этого судьи стали отвечать, что системы не работают, поэтому реальной возможности их использования вот именно сейчас, в этом самом процессе, нет (например, судья Люберецкого городского суда МО Шкаленкова; судья Преображенского суда Москвы Бехтерева и др.). Пришлось оказывать судам содействие в организации надлежащей работы систем Femida. Зная, что в скором времени придётся участвовать в судопроизводстве в том или ином суде, я стала запрашивать Управление Судебного департамента и председателя соответствующего суда о техническом состоянии систем аудиофиксации (сейчас такие запросы надо направлять не в Управления Судебного департамента, а директорам филиалов ФГБУ ИАЦ Судебного департамента в субъектах). Не было ни одного случая, чтобы мне сообщили, что системы Femida не работают, напротив, раз от раза мне сообщали не только о наличии систем в тех или иных залах судов, но и об их надлежащем рабочем состоянии, которое поддерживается постоянно ответственными за это лицами. Однако в день судебного заседания судьи по-прежнему отказывали мне в их использовании по причинам нерабочего состояния «Фемид». Приходилось, в свою очередь, апеллировать к ответам Управления Судебного департамента и председателя суда; в некоторых случаях мотивы отказа менялись: либо ходатайство незаконно, так как обязательное использование технических средств при ведении протокола законом не предусмотрено, либо действительно всё работало, но сейчас вдруг сломалось.

С разрешения защитника С.Г. Мелиховой в интересах Р.Р. Усманова в качестве примера приведу её личный опыт участия уже в 2015 году в судопроизводстве в Яранском районном суде Кировской области, где судья Гулина категорически отказывалась применять технические средства в течение более 2-х месяцев по причине их нерабо-

чего состояния и нахождения в ремонте. Защитник изучила контракты на обслуживание систем «Femida» и выяснила, что максимальный срок ремонтных работы составляет 10 дней, поэтому была вынуждена обратиться с заявлениями в компетентные органы, где ей сообщили о наличии в этом суде 2-х систем аудиофиксации в исправном рабочем состоянии. Вот и делайте, коллеги, выводы, хотят ли судьи официального использования таких систем?

Показательны реакция, поведение и процессуальные решения судей Москвы и Мосгорсуда на Ходатайства защиты об аудиофиксации. Приведу примеры, датированные 2015 годом.

Февраль 2015 г., Пресненский суд Москвы. Судья Долгополов в официальном порядке уведомил заявителей об использовании системы «Femida» при ведении протокола, что было отражено в протоколе судебного заседания. Однако суд, несмотря на ходатайство заявителей по жалобе, не уведомил их об изготовлении протокола, поэтому на стадии апелляции в апреле 2015 г. дело было возвращено в Пресненский суд Москвы для рассмотрения замечаний на протокол суда. До возвращения дела в Пресненский суд апелляционная инстанция провела два заседания, 13 и 15 апреля 2015 г., в которых председательствовала судья Довженко. Можете даже не сомневаться, в апелляционной инстанции были заявлены Ходатайства об использовании системы «Femida» (установленным в судах системам аудиофикса-ции и протоколирования я даю здесь обобщенное название «Femida», так как в разное время в разных судах устанавливались аналогичные системы под другими названиями), рассматривая которые, судья Довженко пояснила, что системы работают по умолчанию, после чего возвела глаза к потолку, а также мимикой и жестами показала на горящие красным цветом лампы на потолке и на столах судьи, секретаря и участвующих в деле лиц, тем самым подтверждая правдивость сказанного ею относительно рабочего состояния систем аудиофиксации.

Аналогичное поведение мы с коллегой наблюдали со стороны судьи апелляционной инстанции Мосгорсуда Королёва, который 20 апреля 2015 г. отреагировал на Ходатайство об аудиофиксации, как и судья Довженко.

Однако впоследствии судьи Довженко и Королёв отказали в предоставлении заявителям копий результатов аудиофиксации, как и в возможности их прослушивания, и, соответственно, в удовлетворении поданных на протокол замечаний. В результате переписки по этому вопросу заявители

получили ответы, что аудиозапись не велась. Чтобы не быть голословной, дословно привожу ответ от 25.04.2015 № 22-245/53672 за подписью председателя восьмого судебного состава судебной коллегии по уголовным делам г-жи Комлевой, которая, разъяснив норму части 5 статьи 259 УПК РФ, сообщила, что «если в ходе судебного разбирательства проводились фотографирование, аудио- и / или видеозапись..., то об этом делается отметка в протоколе судебного заседания. В этом случае материалы прилагаются к материалам уголовного дела. В случае отсутствия в протоколе судебного заседания отметки о проведении аудио- и/или видеозаписи указанные материалы не приобщаются к материалам дела и не подлежат выдаче участникам процесса». Далее в ответе делалась ссылка на протоколы судебных заседаний от 13 и 15 апреля 2015 г., в которых отсутствовали записи о том, что при ведении протокола в официальном порядке применялись технические средства аудио- или видеозаписи. Как говорится, без комментариев.

Повествование обязывает вернуться к судье Пресненского суда Москвы Долгополову, который объявил участникам в официальном порядке о ведении аудиозаписи, что и было указано в протоколе суда. Уверена, коллеги, вы не думаете, что в этом случае заявители смогли получить копию аудиозаписи, ознакомиться с ней, а результаты аудиофиксации были приобщены к материалам дела и использованы при рассмотрении поданных на протокол замечаний? Правильно, что не думаете, и не думайте впредь. Все было как всегда и у всех: судья Долгополов отказал в удовлетворении поданных замечаний, как и во всех остальных адресованных к нему просьбах и вопросах, по мотиву того, что в результате технического сбоя аудиозапись не сохранилась. С тех пор вот уже в течение трех месяцев в результате диалога с руководством Управления СД в г. Москве, ФГБУ «ГАС Правосудие» при ВС РФ и его филиала в Москве, Пресненского суда Москвы и судьей Долгополовым пытаемся установить, так ли это, можно ли восстановить аудиозапись, кто и как отвечает за надлежащее рабочее состояние систем, а также получить ответы на другие смежные вопросы. Путаются они в показаниях. Оказалось, что истину в этом вопросе труднее отыскать, чем вынести неправосудное решение, признав незаконное законным.

Трудно принять и поверить, но я привела ещё не все ходы, к которым прибегают наделенные полномочиями вершить правосудие в желании избежать ведения аудиозаписи в официальном порядке, и, соответственно, приобщения её ре-

зультатов к делу. После того, как судья Долгополов отказал в удовлетворении поданных замечаний, дело вернулось в Мосгорсуд, председательство в апелляции вместо судьи Довженко осуществляла судья Ковалевская. Ходатайство о ведении ауди-офиксации она проигнорировала, разъясняя заявителю о его праве согласно статье 241 УПК РФ самостоятельного вести аудиозаписи, как и письменную запись. Я же в свою очередь вновь и вновь продолжала делать заявления, поясняя, что ходатайствую об иных вещах, нежели она мне разъясняет, а именно: прошу суд с учётом разъяснений Постановления № 35 и наличия в залах Мосгорсуда систем аудиофиксации и протоколирования применять технические средства в официальном порядке.

Диалог (согласно протоколу): «Заявитель - адвокат Серновец: «Ваша Честь, мы сейчас говорим о других вещах, мы говорим о том, что система «Фемида» установлена во всех залах судебных заседаний и апелляционного и всего корпуса МГС, а также есть Постановление Пленума, который говорит о том, что если система такая установлена, то ведение аудиозаписи обязательно, на этот счет я получила решение КС, и есть внесенные изменения в инструкцию по делопроизводству в судах от 09.04.2015 № 36 СД при ВС, система установлена, значит, это обязанность - вести и знакомить меня, если я пишу такое заявление, с копией аудиозаписи».

Председательствующий повторно разъясняет адвокату Серновец о том, что она вправе вести свою собственную аудиозапись в судебном заседании, что протокол судебного заседания изготавливается по правилам и в сроки, установленные ст. 259 УПК РФ, и заявитель вправе подать замечания на протокол судебного заседания в порядке, предусмотренном ст. 260 УПК РФ. Что касается работы централизованной системы ведения аудиозаписи хода судебных заседаний, технических возможностей данной системы, то по данному вопросу заявитель не лишена права обратиться в СД при ВС РФ» (материал 10-7722/2015, орфография и пунктуация авторов сохранена).

В общем, я про Ерёму, а мне про Фому. Так и поговорили. Апофигеем (слово введено в речь писателем Ю. Поляковым) апелляции стал отказ судьи Ковалевской в обжаловании постановления судьи Долгополова об отказе в удовлетворении замечаний на протокол суда по мотиву отсутствия у меня такого права и незаконности этого ходатайства.

Следует обратить внимание, что представление судей о том, что постановление об отклоне-

нии замечаний на протокол суда не обжалуется в апелляционном порядке, носит экстерриториальный характер. Так, судья Тверского областного суда Нехаев, объявивший в официальном порядке об использовании при ведении протокола судебного заседания 27.08.2015 средств аудиофик-сации и протоколирования, 08.09.2015 отказал в удовлетворении замечаний на протокол, считая, что этот судебный акт обжалованию не подлежит. Чуть ранее, в июне 2015 г. судья Мещанского суда Москвы вернул защите Ш. апелляционную жалобу на постановление суда об отклонении поданных на протокол замечаний по аналогичному мотиву. Незаконность и необоснованность протокола защита подтверждала результатами лингвистического исследования, в котором специалисты сделали выводы о том, что протокол, как, впрочем, и приговор в отношении обвиняемых были переписаны с обвинительного заключения. Не спорю, очень трудная ситуация, когда потерпевший по делу, многочисленные свидетели и сообвиняемый по делу дали показания, разительно отличающиеся от тех, что были написаны следователем. Нельзя же признать человека невиновным, а представленные в суд материалы дела - фальсифицированными! Задачей нынешнего правосудия, как я понимаю, это не является?!

Практический опыт показывает, что такие решения принимаются судьями, когда защита заявляет о фальсификации протокола и/или об исчезновении из протокола важных для дела сведений и фактов, в подтверждение чего представляет доказательства: самостоятельно произведенную аудиозапись и сделанную на её основе стенограмму, приносит замечания на протокол суда, обращается за помощью к экспертам в области лингвистики и др.

Характерно, что исчезающие из протокола факты и сведения давали бы защите возможность обращаться с мотивированными жалобами не только в Европейский суд по правам человека, заявляя, как минимум, о нарушении статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод; в Конституционный суд Российской Федерации; в квалификационную коллегию судей, как и в вышестоящие судебные инстанции, представляя неопровержимые доказательства нарушений норм процессуального и материального права, отсутствие беспристрастности со стороны суда и т. п.

8. Москва и москвичи

С учётом изложенного ранее, хочу напомнить сведения, опубликованные в статье «Ловушка для фальсификатора» [6]. Ко дню публикации статьи

(март 2014 г.) уже было доподлинно известно, что в судах общей юрисдикции г. Москвы с 2010 года, так и в самом Мосгорсуде с января 2013 г., установлены и находятся в рабочем состоянии системы аудиофиксации, то есть технические средства, помогающие полно и правильно вести протокол суда. В апелляционном корпусе Мосгорсуда такое оборудование было установлено со дня начала его работы, 20 февраля 2012 года, когда он был открыт [5].

14 января 2014 г. интернет-издание Право.ру опубликовало интервью с заместителем председателя Мосгорсуда Фоминым, которому задавались вопросы о наличии в Мосгорсуде систем аудио-, видеофиксации и протоколировании. Фомин подтвердил, что в каждом зале судебного заседания (всего их в Мосгорсуде 101) установлены системы видео- и аудиофиксации судебных заседаний. Апелляционный корпус был укомплектован такими системами в феврале 2012 г., а 48 залов, где слушаются уголовные дела, - во второй половине 2013 г.

Однако, по словам г-на Фомина, установленные в Мосгорсуде системы не используются, так как все ещё отлаживаются. Если посмотреть информацию на сайте госзакупок, можно увидеть, что все работы выполнены, деньги выплачены, акты приема-передачи подписаны, контракты закрыты. Остаются без ответа вопросы: кто, что и на каком основании отлаживает, когда это «отла-живание» в работе систем аудиофиксации и протоколирования закончится? Два года - много это или мало для «отлаживания» работы систем ау-диофиксации и протоколирования в Мосгорсуде?

Возвращаюсь к интервью г-на Фомина. Выясняется, что в Мосгорсуде хотят понимать, «как Верховный Суд и Судебный департамент на это отреагируют». Также Фомин пояснил, что причинами того, что аудио-, видеофиксация не ведётся, как в Мосгорсуде, так и в судах общей юрисдикции, является отсутствие в законе их процессуального закрепления.

Задаю вопрос судьям Московского региона: а изучение Постановления № 35 не помогло судьям Москвы ещё в декабре 2012 г. понять, что использование при ведении протокола суда технических средств - систем аудио-, видеофиксации и протоколирования - является обязательным в интересах правосудия, его открытости и гласности? Позже, в марте 2015 г., не помогло судьям получить ответ на этот вопрос и Определение Конституционного Суда № 678-О, когда судебный орган конституционного контроля указал на обязанность официального использования таких технических

средств при ведении протокола, если такие средства в распоряжении суда имеются. И ещё вопрос, над которым я ломаю голову: зачем судьям знать реакцию Судебного департамента, когда согласно Конституции РФ не Судебный департамент, а они, судьи, осуществляют правосудие во благо, в интересах, ради и т. д., и т. п.?

В своём интервью Фомин пообещал подготовить предложения в части законодательного обеспечения работы систем аудио- и видеопротоколирования, чтобы можно было проблемные ситуации решать на основании закона или инструкции. Смогло ли руководство Мосгорсуда за прошедшие полтора года со дня интервью г-на Фомина подготовить законопроект по этому вопросу или хотя бы инструкцию для судей Москвы, если им недостаточно Постановления № 35? Решение Конституционного Суда, как и о нормах международного права, всуе даже упоминать не буду. Воистину: ничего не вижу, ничего не слышу, ничего не скажу.

Особенно странным воспринимается желание руководства Мосгорсуда получить какие-то инструкции, без которых на сегодняшний день невозможно начать использовать имеющиеся во всех судах общей юрисдикции г. Москвы и во всех залах Московского городского суда системы аудиофиксации (аудиопротоколирования), на фоне решения Президиума Тверского областного суда от 16 февраля 2015 г., постановившего с учётом имеющейся в судах технической возможности осуществлять мероприятия по обязательной фиксации хода судебного разбирательства с использованием средств аудиозаписи либо иных технических средств при рассмотрении Тверским областным судом дел по правилам суда первой инстанции, а также в порядке апелляционного и кассационного производства, о чем мне сообщила заместитель председателя суда Маслова в ответе от 11.09.2015.

Суды Тамбовской области в своем стремлении к качественному отправлению правосудия опередили коллег из Тверской области. Решением комиссии Совета судей Тамбовской области от 12.12.2014 были утверждены Методические рекомендации по использованию комплексов аудио-фиксации и протоколирования хода судебных заседаний. Это было ими сделано на основании п. 18 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 13 декабря 2012 г. № 35 «Об открытости и гласности судопроизводства и о доступе к информации о деятельности судов». В районных (городских) судах организовано постоянное использование комплектов аудиофик-

сации и протоколирования хода судебных заседаний с обязательным оставлением в материалах дела аудиозаписи судебных заседаний.

Комиссия Совета судей Тамбовской области признала ведение аудиозаписи обязательным, независимо от сложности дела, поступления ходатайств от участников процесса, в том числе если судебное заседание является закрытым, в случае если зал судебного заседания, где проходит рассмотрение дела, оснащен комплексом аудио-фиксации и протоколирования хода судебных заседаний. Также детально разъяснен порядок использования этих средств, приобщения к делу результатов фиксации и т. п.

9. Третье судебное практическое. Могут, но не хотят?

9 июня 2015 г. судья Мещанского районного суда г. Москвы Тришкин отказал в удовлетворении поданных адвокатом Бухариной замечаний на протокол судебного заседания по делу А., Т. и П., мотивировав отказ следующим: «.по смыслу закона, фиксацию хода судебного разбирательства с использованием средств аудиофиксации и иных технических средств осуществляет именно суд при наличии на это технической возможности. Участники же процесса вправе заявить ходатайство о приобщении к делу материалов, полученных в результате фиксации хода судебного разбирательства. Однако такового ходатайства в ходе судебного разбирательства от его участников не поступало». Как пояснила мне адвокат Бухарина, она уведомила суд о самостоятельном ведении аудиофиксации, а также просила внести сделанное ею об этом заявление в протокол. Однако судья Тришкин А. отказал во всем, даже во внесение в протокол записи о поступившем от защиты уведомлении о самостоятельном ведении аудиозаписи.

Волею случая одновременно с процессом с участием адвоката Бухариной у этого же судьи слушалось другое дело, в котором участвовала я, поэтому предлагаю к сравнению процессуальные решения судьи Тришкина по нашим делам, в каждом из которых защита уведомила председательствующего о самостоятельном ведении аудиозаписи. Обращаю, уважаемый читатель, внимание, что в процессе я также просила суд:

1) о приобщении результатов такой аудио-фиксации к делу по окончании каждого судебного заседания в присутствии суда и участников процесса;

2) об исследовании результатов аудиофикса-ции при рассмотрении замечаний на протоколы в присутствии подавших замечания лиц.

После того, как судья Тришкин признал эти ходатайства незаконными, защита просила суд использовать в официальном порядке имеющиеся в семи залах (23, 37, 47, 65, 69, 76 и 82) Мещанского суда Москвы находящиеся в исправном состоянии технические средства аудиофиксации в соответствии с п. 18 Постановления № 35. О технической исправности этих средств мне дал ответ председатель суда Селиверстов.

10 июня 2015 г. судья Тришкин, отказывая в удовлетворении поданных мной замечаний на протокол суда в сравнении с вынесенным днем ранее постановлением по делу с участием адвоката Бухариной, изменил мотивы отказа, указав на достоверность изложенных в протоколе действий суда, показаний допрошенных лиц. Судья признал, что при ведении протокола не использовал стенографирование и/или технические средства в официальном порядке, из чего сделал вывод о полном соответствии протокола требованиям статьи 259 УПК РФ.

Приведённые примеры решений одного и того же судьи по результатам рассмотрения поданных адвокатами замечаний на протокол суда, на мой взгляд, очень показательны:

- в одном процессе адвокат (Бухарина) уведомила суд о самостоятельном ведении аудио-фиксации, однако не просила суд приобщать эти результаты к делу. Отсутствие такого ходатайства послужило основанием отказа судом в удовлетворении поданных на протокол замечаний;

- во втором процессе этот же судья отклонил Ходатайства защиты об аудиофиксации по мотивам их незаконности, как и отказал в слушании дела в залах суда, где имелись технические средства аудиофиксации и протоколирования, после чего безапелляционно сделал вывод о полноте и правильности протокола.

Возникает вопрос: если в судах имеется возможность ведения протокола с использованием технических средств - комплексов (систем) аудио-, видеофиксации и протоколирования, а Постановлением № 35 судам предписано обязательное их использование в целях соблюдения принципов открытости и гласности судопроизводства, почему судьи делают все, чтобы не использовать такие системы в официальном порядке?

Не сомневаюсь, коллеги, что по прочтении этой статьи каждый из вас найдёт для себя ответ на этот вопрос, и они не будут отличаться большим разнообразием. В этом вам поможет и следующий раздел моего повествования.

10. Второе экспертное. Без комментариев...

Небольшие пояснения: в Мещанском суде Москвы под председательством судьи Тришкина я осуществляла защиту Ш., все обвинения в отношении которого строились на показаниях сообвиняемого С.; многие из полученных в ходе предварительного расследования доказательств являлись недопустимыми либо неотносимыми к обвиняемому Ш. Позиция защиты со всей очевидностью была подтверждена допрошенными в суде лицами - потерпевшей, сообвиняемым С., свидетелями обвинения из числа полицейских и гражданских лиц. Показания этих лиц, как и письменные доказательства обвинения, стали бесспорными свидетельствами совершения в отношении Ш. провокации в понимании её согласно решениям Европейского суда по правам человека и практике Верховного Суда РФ по делам о провокации.

Разительное отличие имевшего место в суде и содержавшегося в протоколе суда изложения фактов и сведений, ставших известными в суде при допросах сообвиняемого С., потерпевшей И., свидетелей обвинения, исследовании письменных и вещественных доказательств по делу, вынудило защиту обратиться к специалистам в области лингвистики. Протокол суда, по мнению защиты, содержал, помимо искажений разной природы, заимствования из показаний сообвиня-емого С., потерпевшей И., свидетелей А., Ю., О., Л. и др., которые были положены судом в основу обвинительного приговора в отношении Ш., из текста обвинительного заключения и не передавал показания этих лиц в суде. То есть в приговоре в обоснование выводов о виновности Ш. были положены показания этих лиц не в суде, а на предварительном следствии.

Привожу выводы специалистов в области лингвистики, сделанные после производства сравнения между собой представленных им текстов: показаний допрошенных лиц согласно результатам аудиофиксации-стенограммы, протокола суда, обвинительного заключения по делу и приговора.

1. В части показаний сообвиняемого С. специалисты сделали следующие выводы:

1.1. В тексте показаний С. из протокола судебного заседания имеются заимствования из текста его показаний из обвинительного заключения;

1.2. Показания сообвиняемого С. из протокола судебного заседания не являются передачей его устной речи в ходе судебного заседания. Признаки устной речи в протоколе отсутствуют. В протоколе передаётся часть информации, которая содержится в стенограмме. В протоколе име-

ются сведения, отсутствующие в стенограмме, а в стенограмме имеются сведения, отсутствующие в протоколе. Некоторые высказывания из протокола противоречат высказываниям из стенограммы;

I.3. Показания С. в протоколе судебного заседания, начинающиеся словами «Ответ: Не знаю. Ш. ...» (листы протокола 66-67), содержат заимствования из письменного источника - обвинительного заключения. У совпадающих фрагментов обоих текстов один и тот же автор и один и тот же исполнитель. «Эти заимствования существенны, поскольку в совпадающих фрагментах содержится информация о фактах и событиях, а различия между текстами носят в основном характер редакторской правки, не влияющей на смысл»;

2. В тексте показаний свидетелей О. и Ю. из протокола судебного заседания имеются заимствования из текста их показаний из обвинительного заключения. Обнаруженные заимствования являются существенными, так как в совпадающих фрагментах содержится информация о фактах и событиях, являющихся предметом выяснения в ходе диалога. Реплики О. из протокола, не содержащие заимствований из обвинительного заключения, в основном содержат ответы на формальные вопросы или направлены на уточнение фактологической информации, переданной в реплике, содержащей заимствования.

3. В тексте приговора имеются заимствования из страниц 2-20 обвинительного заключения, в том числе из текста показаний сообвиняемого С., потерпевшей И., свидетелей А., А. и Л. из обвинительного заключения.

Обнаруженные заимствования являются существенными, так как в совпадающих фрагментах содержится информация о фактах и событиях, обосновывающих приговор. Исследованные тексты занимают значительную часть приговора -10 страниц из 17 - и содержат большую часть всех показаний, изложенных в приговоре. Различия между исследованными текстами из обвинительного заключения и соответствующими фрагментами приговора в основном носят характер редакторской правки.

II. Техническое

Согласно ответу начальника Управления информатизации судов общей юрисдикции и системы Судебного департамента Старостина от 10.12.2013 № СД-6ог/3449-341-09-13, в период действия ФЦП «Развитие судебной системы России на 2007-2012 годы» поставки программно-технических комплексов аудиозаписи хода судебных заседаний (К МеЛэ^ SRS-Femida) в районные

суды Москвы в централизованном порядке осуществлялись по государственному контракту от 02.08.2012 № СД-14ю/116 «Доукомплектование программно-техническими средствами залов судебных заседаний федеральных судов общей юрисдикции в 2012 г.», заключенному между Судебным департаментом при Верховном Суде РФ и ООО «Инфорсер Инжиниринг».

В Интернете можно получить находящуюся в открытом доступе информацию об ООО «Ин-форсер Инжиниринг». Общество зарегистрировано 21.01.2008 одним учредителем - это Владимир Александрович Лубинец, владеющий 100 % уставного капитала компании, он же генеральный директор (Идентификационный номер налогоплательщика (ИНН) 7721609433 109428, место регистрации: г. Москва, Рязанский проспект, дом 24, корпус 2).

Компания на своём сайте [8] анонсирует устанавливаемые в залах судебных заседаний Программно-аппаратные комплексы по технической фиксации IS Mechanics SRS Femida, которые являются базовыми компонентами в оснащении залов заседаний современными средствами, автоматизирующими работу судов: «Подсистема значительно упрощает работу секретарей в целом и позволяет полностью отказаться от использования ручки и бумаги для составления протоколов судебных заседаний. Целью внедрения подсистемы звуко-, видеозаписи и протоколирования судебного процесса IS Mechanics SRS Femida является повышение эффективности деятельности судов, а также реализация прав граждан и юридических лиц на судебно-правовую информацию в соответствии с федеральной целевой программой «Развитие судебной системы России». Системы IS Mechanics SRS Femida обеспечивают полную и точную фиксацию судебных заседаний в режимах аудио и видео с сохранением на сеть или DVD/CD-диски; позволяют вести текстовый протокол заседаний с точностью до секунды; предоставляют секретарю удобный инструмент для составления текстового протокола в цифровом виде, в режиме реального времени; производят цифровую звукозапись всех событий в зале суда с привязкой к хронологии событий и возможностью дальнейшего воспроизведения в различных режимах; дают возможность создавать протокол как во время судебного процесса, так и после него; обеспечивают хранение электронных архивов заседаний, передачу информации по локальной вычислительной сети и запись заседаний на различные носители, с последующим приобщением их к материалам дела».

Знакомишься с этим описанием - сердце то замирает, то, как сумасшедшее, начитает биться от радости и восторга, не только за секретаря судебного заседания, но, в первую очередь, за суд и участников судебного разбирательства, да и за всю систему судопроизводства в целом.

Пристатейный библиографический список

1. Бюллетень ВС РФ. 2004. № 1.

2. Гойхман О.Я., Надеина Т.М. Речевая коммуникация: учебник. 2-е изд., перераб. и доп. М.: ИНФРА-М, 2008.

3. Демачева Ю.С., Заранко К.М. Стенография: практич. пособ. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Высш. шк., 1991.

4. Руководство по статье 6 Конвенции (уголовно-правовой аспект). Council of European Court of Human Rights, 2014. URL: http://www.echr.coe.int/Documents/ Guide_Art_6_criminal_RUS.pdf.

5. Протокол судебных заседаний поручат электронике // Ведомости. 2013. 13 мая.

6. Серновец М. Ловушка для фальсификатора // Новая адвокатская газета. 2014. № 5 (166).

7. Ярошик О.Д. О некоторых проблемах судебного протокола по уголовным делам // Адвокатская палата. 2014. № 9. С. 4-9.

8. http://www.femida.inforser.ru.

9. http://iac.cdep.ru/index.php?id=61.

References (transliterated)

1. Бюллетень ВС РФ. 2004. № 1.

2. Gojhman O.Ja., Nadeina T.M. Rechevaja kommunikacija: uchebnik. 2-e izd., pererab. i dop. M.: INFRA-M, 2008.

3. Demacheva Ju.S., Zaranko K.M. Stenografija: praktich. posob. 2-e izd., pererab. i dop. M.: Vyssh. shk., 1991.

4. Rukovodstvo po stat'e 6 Konvencii (ugolovno-pravovoj aspekt). Council of European Court of Human Rights, 2014). URL: http://www.echr.coe.int/Documents/ Guide_Art_6_criminal_RUS.pdf.

5. Протокол судебных заседаний поручат электронике // Ведомости. 2013. 13 мая.

6. Sernovec M. Lovushka dlja fal'sifikatora // Novaja advokatskaja gazeta. 2014. № 5 (166).

7. Jaroshik O.D. O nekotoryh problemah sudebnogo protokola po ugolovnym delam // Advokatskaja palata. 2014. № 9. S. 4-9.

8. http://www.femida.inforser.ru.

9. http://iac.cdep.ru/index.php?id=61.

EURASIANILEGALIPORTAL

ЕВРАЗИЙСКИЙ ЮРИДИЧЕСКИЙ ПОРТАЛ

Наш портал состоит из следующих разделов:

a Законопроекты a Принятые законы a Судебная практика a Пресс-релизы a Юридические статьи a Юридические вузы a Юридическая школа в лицах a Новости a Наши партнеры a Институт законодательства a Бесплатная юридическая консультация

www. eurasialegal. info

целями проекта являются:

1. Создание информативной актуальной научной базы в области права для успешного ориентирования в современном юридическом мире.

2. Свободный обмен теоретическими и практическими знаниями в области права в рамках Содружества Независимых государств (СНГ).

Наша задача заключается в постоянном усовершенствовании портала, предоставлении полной и достоверной информации пользователям, внедрении новых актуальных проектов, интересных юридических источников и привлечении к развитию проекта профессиональных юристов для взаимовыгодного сотрудничества.