Пространство-время социальной эволюции: системные связи форм познания и субъекта исторического действия Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

Электронное научное издание Альманах Пространство и Время Т. 12. Вып. 2 • 2016

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit Bd. 12. Ausgb. 2.

Система координат Coordinate System / Koordinatensystem

УДК 001:008:94(100)

Сайко Э.В.

Пространство-время социальной эволюции: системные связи форм познания и субъекта исторического действия

Сайко Эди Викторовна, доктор исторических наук, профессор психологии, член-корреспондент Российской академии образования, заместитель председателя редакционного совета журнала «Мир психологии»

ORCID ID https://orcid.org/0000-0002-6313-3498

E-mail: edi-v-sayko@j-spacetime.com; saiko2003@mtu-net.ru

Представлен авторский взгляд на место познания как феномена, порожденного системообразующими факторами, в историческом процессе, а также на взаимосвязь эволюции человека как субъекта исторического — социально-исторического — стадиального процесса (стадиального процесса формирования, утверждения и развития социальных структур — систем и подсистем — и институтов) и эволюции форм познания, обусловленных этим процессом и развитостью социальных отношений и действований / деятельности его субъекта.

Ключевые слова: познание; наука; исторический процесс; система; действование; деятельность; производящие структуры; социум; социальная эволюция; стадиальный процесс; человек; цивилизация.

Идеи о сложной структурно-содержательной характеристике знаний и разных форм мышления, разных типах и уровнях познавательной деятельности приобретают особый смысл в контексте не утихающего на протяжении последних десятилетий обсуждения методологических проблем науки, в частности о взаимоотношении естественнонаучных и гуманитарных знаний, науки и искусства, будущего науки вообще.

Актуальность проблемы будущего науки определяется реальным ее состоянием, сложившимся на рубеже ХХ—ХХ1 вв. XX век стал своего рода аккордным в развитии теоретических знаний в рамках логических схем, активно развиваемых на протяжении XVII—XX вв., и одновременно временем «парадоксальных» открытий и теорий (разного уровня и характера — теория множеств, теория дополнительности Бора, соотношения неопределенности Гейзенберга и т.д.), приводящих к революционным сдвигам в фундаментальных понятиях, законах науки, принципах оценки явлений и т.д. Объективно сформировалась уникальная ситуация допустимости множественности концептуальных подходов в познании явлений при отрицании многих устойчивых парадигмальных схем и принципов. Это обусловило формирование релятивистско-плюралистических концепций в системе некоторых современных постмодернистских направлений, в том числе активно отрицающих существование парадигмально независимых критериев оценки явлений и существование объективной истины (например, теория П. Фейерабенда).

Одним словом, XX век, «завершивший» длительный путь науки на протяжении многих столетий, явственно обозначил «кризис», который, однако, являет собой структурирование оснований нового взлета: в своем саморазвитии наука «сформировала» особую проблемную ситуацию собственного самоопределения, самообоснования, определения своих сущностных возможностей в объяснении по-новому открывающегося мира.

Определилась граница перехода в новое состояние и задача «поиска» будущего. Проблема понимания науки в ее социокультурном осмыслении не может решаться вне раскрытия условий, особенностей смысла ее движения — прошлого, будущего, ее исторической оценки и оценки ее в истории.

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции:

системные связи форм познания и субъекта исторического действия

Анализируя «историческую» специфику науки XX в. (особенно конца его) по отношению прежде всего к науке нового времени, B.C. Библер очень точно определяет создавшееся положение и заключает:

«Парадоксы сигнализируют, что необходим переход от расщепленной формы логического движения (логика определения — логика доказательства) к логике самообоснования» [Библер 1991, с. 39].

Но сама возможность такого перехода к новой логике предполагает наличие структурно-содержательной целостности расщепленной формы логического движения, и расщепленная логика предстоит как исторически определенное явление. И раскрытие смысла и содержания перехода, обусловленности его и структуры процесса приобретает, как представляется, важное значение в понимании «исторической определенности» не только возникновения, но и длительного функционирования соответствующих «схем мышления», в том числе научного.

Принимая на вооружение концепции о многолинейности, неравномерности развития, возможности скачков, неожиданных поворотов в нем, позволяющие решить многие кардинально важные вопросы в истории науки, важно в данном случае подчеркнуть, в частности, два момента.

Первое — это субъектный смысл и характер науки. И это не только предполагает — при всех неожиданностях открытий — целеполагание, действие детерминирующих начал в ее развитии, саморазвитии, но и соответствующую зависимость от уровня развитости, «подготовленности» общества к решению необходимых, возникающих в реальной жизни задач в развертывании деятельности как главного условия воспроизводства человека в качестве субъекта исторического действия.

Второе — это реальность действительного исторического прошлого науки. Несмотря на огромное количество работ по истории разных областей научных знаний и общей характеристике действительного содержания науки, ее исторического развития и саморазвития, мы не имеем в достаточной мере четких представлений о глубинных механизмах, принципах и процессуальных особенностях последних. В частности, это обусловлено неоднозначностью определения пространственно-временных рамок и сущностных показателей этого социокультурного феномена в его реальном действенном проявлении (не только как результата, факта, но и фактора развития), а также в связи с малым вниманием к разным формам и уровням взаимодействия его с субъектом исторического действия — главного носителя самих научных знаний.

Что касается последнего, то введение в процесс познания характера эволюции научных знаний активного субъекта исторического действия (с учетом филогенетических характеристик его) позволяет оценивать не только общий объем, уровень знаний и соотносить их достижения с развитием конкретно-исторического общества, но и определять потенциальные возможности самого их воспроизводства.

Существенное значение в познании принципов и процессуальных особенностей исторического развития науки как фактора и явления социальной эволюции приобретает системный подход, но при выделении исторически определенных систем (с соответствующей иерархией их уровней в глубоко эшелонированной и многоуровнево представленной ведущей глобально значимой для них системой, определяющей тенденции процесса и обладающей оптимальными интегративными свойствами) как принципа «организации» социальной эволюции. При рассмотрении исторически определенных органических систем как принципа реализации и одновременно формы организации социальной эволюции (когда совмещается принцип историзма и системный подход) становится возможным изучать не только поэтапную последовательность изменения научных знаний, судить об их роли, месте в обществе в целом, но и соотносить их развитие со структурно-содержательными особенностями процесса социальной эволюции и стадиально значимыми, разными по природе, исторически определенными (формируемыми в этом процессе) состояниями, связываемыми с функционированием и действием исторически определенных субъектов. Именно в контексте определения человека как субъекта исторического действия, самоопределяющегося в этом качестве, самоопределяющегося в деятельности, в том числе интеллектуальной (в частности, в научной), осуществляемой не только в конкретно-исторической ситуации, но и в рамках исторически определенной, органической системы, выполняющей историческое содержание социальной эволюции на большой исторической, стадиально значимой дистанции (обеспечивающей уровневые филогенетические характеристики субъекта), представляется продуктивным рассмотрение механизмов и условий глобальных сдвигов не в отдельных науках, а в системе научных знаний в целом. Исходным является гипотетическое положение о том, что наряду с открытиями различного рода, в том числе и меняющими мировоззренческие позиции и приводящими к смене парадигм, существуют своего рода научные «перевороты», связанные со «сдвигами» и в схемах — системах мышления всеобщего филогенетического плана. В этом случае при сохранении многообразия форм и типов мышления (связанных с культурно-историческими характеристиками) формируются новые филогенетические его уровни. Последние совпадают с фундаментальными изменениями оснований развертывания социальной эволюции и сменой организующих этот процесс систем.

Автором ставится задача обсудить некоторые аспекты развития будущего науки, связываемые с исторически новым уровнем саморазвития человека и общества, но при ретроспективном взгляде на историческую вертикаль ее восхождения, с целью выявления характеристик взаимодействия и связей в развитии субъекта исторического действия, его мышления и деятельности в целостном потоке социальной эволюции. В этом плане важным становится рассмотрение изменения позиции субъекта в трех выделяемых в пространственно-временном континууме социальной эволюции состояниях.

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции:

системные связи форм познания и субъекта исторического действия

Последние вычленяются по различию оснований, обеспечивающих разную характеристику исторического содержания этой эволюции на больших исторических дистанциях: состояние первобытности, цивилизации (в ее стадиальном определении) и утверждающееся исторически новое, сменяющее настоящее, а также рубежей этих состояний. Это переход к производящим формам хозяйства, переход к цивилизации и современный переход в исторически новое состояние.

Выделенные исторически определенные состояния сопоставляются с исторически определенными органическими динамическими системами, обеспечивающими и характеризующими историческое содержание социальной эволюции (на соответствующих этапах ее) и заключающими основные объективно формируемые в их рамках тенденции этой эволюции (об исторически определенных системах в стадиальной характеристике исторического процесса см. [Сайко 1990, 1996]). При этом особым предметом обсуждения становятся объективные возможности научного творчества человека и некоторые факторы, определяющие особенности развития мышления субъекта исторического действия.

Специальные исторические, этнографические, психологические, культурологические и другие исследования свидетельствуют о сложных процессах развития мышления человека в социокультурной динамике общества и о разных формах и типах его, представленных на разных этапах этого развития и в культурно-исторических средах.

Мышление как сложный процесс познания требует, безусловно, обсуждения именно процессуальных характеристик его развития в контексте с личностными. Важно при этом учитывать специфику его соотношения с сознанием и психикой и в связи с особенностями деятельности как условия их изменения и роста, самоопределения и самопознания индивида в качестве субъекта исторического действия. При исследовании научной деятельности и развития науки проблема мышления приобретает особый смысл.

На рубеже XIX—XX вв. В. Вильдебанд выделяет науки номотетические (имеющие дело с законами) и идиографические (изучающие единичные явления в их неповторимости). В конце ХХ в. Б.В. Раушенбах выделяет точные науки и науки о человеке, связывая их с разными формами мышления, способом познания явлений мира, давая четкое определение их различий.

«Их сильная сторона в том, — пишет он относительно точных наук (математики, физики), — что они очень глубоко проникают в соответствующие предметные области; их слабая сторона заключается в том, что они в конце концов основываются на моделях. Естествоиспытатель изначально представляет себе какую-то модель, которую можно математически или экспериментально изучить; но модели эти не обязательно соответствуют всей реальности... Если мы изучаем природу, человека с точки зрения так называемых «точных» наук, то предварительно обязательно строим физическую, математическую модель и изучаем с ее помощью явление, теряя, конечно, в полноте знания» [Раушенбах 1989, с. 110].

Такое знание не может дать полное представление о природе, мире, человеке, и мы «испытываем недостаток образного поэтического мировосприятия, которое тоже по-своему представляет мир», — отмечает Раушенбах, выделяя, в свою очередь, в составе неточного — гуманитарного — знания, основанное на логике (дискурсивное познание) и интуитивно-образное [Раушенбах 1989, c. 110].

Открытие в 1960-х гг. межполушарной асимметрии мозга, в частности дифференцированной ответственности полушарий за речь, логическое мышление, эмоции и разный характер доминантности, оказавшиеся неодинаковыми для разных групп населения, принципиально изменило подходы к изучению мышления. Интерес в этом отношении представляют исследования японского профессора Гаданобу Цунода, результаты которых были доложены на симпозиуме ЮНЕСКО в Афинах в 1981 г. Ученый делает следующий вывод:

«Характер доминантности у японцев для различных звуков показывает, что у них функция эмоций вместе с языковой и основанной на языке логической функцией базируется в речевом полушарии мозга. Между тем в мозгу западных индивидуумов языковая и связанные с ней логические функции совершенно четко локализованы в речевом полушарии, а функция эмоций отнесена в неречевое полушарие. У японцев звуки, связанные с эмоцией, обрабатываются в левом полушарии, и эта левая доминантность укореняется по мере развития речевой способности. Затем левое полушарие становится доминантным и для эмоциональных функций в результат ассоциации между связанными с эмоциями звуками и связанным с эмоциями опытом Эти же процессы происходят у неяпонцев в отношении их правополушарной доминантности для связанных с эмоциями звуков и функций. Поэтому можно сказать, что ла-терализация эмоций приобретается посредством родного языка» (цит. по: [Брабин 1982, c. 12]).

Это лишь одно из многих наблюдений, подчеркивающих важность понимании «подвижности» функциональных характеристик структурно-содержательных сфер организации мозга, обусловленности их общими средовыми особенностями и культурно-историческими конкретностями развития человека. Именно такого типа данные убеждают в правильности активно защищаемого в отечественной психологии подхода к работе мозга как к интегративно действующему явлению, целостно воспринимающему действительность и отражающему ее в пространстве психического. В этом плане мозг предстоит как особая органическая система, целостность, устойчивость и равновесность которой обеспечивается пластичным состо-

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2.

Coordinate System Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции:

системные связи форм познания и субъекта исторического действия

янием его, сложной и многоплановой дифференцированностью, специализацией интегрируемых в своем реальном проявлении функций, способностей и т.д.

Тем не менее, реальная асимметрия мозга и функциональной нагрузки разных его полушарий принципиально важны и сыграли огромную роль в становлении и развитии человека при самых разных типах выражения такой асимметрии в конкретно-исторических формах реализации ее в социокультурном развитии общества.

«Особенности правополушарного типа переработки информации заключаются в одномоментном охвате всех информационных связей. Благодаря этому реальность воспринимается такой, какой она доступна индивиду. Свойства образов, их грани взаимодействуют друг с другом во множестве смысловых плоскостей, что обеспечивает многогранность образа (или символизирующего его слова) в соответствующем контексте. Отражение на образном уровне обеспечивает восприятие мира во всей его целостности, многогранности и противоречивости, что необходимо для наиболее полного чувственного контакта с реальностью, для эмоциональной стабилизации. В то же время образное постижение мира лишь в определенных пределах может быть использовано в процессе социального взаимодействия и само по себе не обеспечивает анализа причинно-следственных связей и однозначного взаимопонимания отношений между людьми.

Левополушарный тип переработки информации так организует любой используемый материал (неважно, вербальный или невербальный), что создает однозначно понимаемый, не имеющий других толкований контекст, необходимый для социального общения. При этом из всех бесчисленных реальных связей между многогранными предметами и явлениями активно отбираются только некоторые, существенные для анализа причинно-следственных отношений и упорядоченного отражения реальной действительности. Создается как бы условная модель мира, удобная в обращении и легко переводимая в слова. Поэтому знания об этой модели, о ее закономерностях и свойствах без труда и потерь могут быть переданы от одного человека другому, без чего немыслимы однозначное взаимопонимании между членами общества и успешное социальное взаимодействие.

Но, как и любая модель, она ограничена возможностями однозначного контакта и не является всеобъемлющей. За ее рамками оказывается огромное количество реальных потенциальных связей между предметами, явлениями и людьми, которые не вписываются в модель в силу сложности и противоречивости» [Аршавский 1999, с. 29—30].

Мы не случайно столь подробно остановились на вопросе о функциональных особенностях работы мозга, процитировав статью известного специалиста в этой области В.В. Аршавского, опирающегося на огромный эмпирический материал (относительно современных индивидов).

Данные о дифференциации функциональных характеристик разных полушарий мозга (при реальном участии обоих в сложной психической деятельности человека) приобретают особый смысл в объяснении условий формирования человека, развития его способностей познавать окружающую действительность и творить исторически новую.

«Человек выделился из мира животных и превратился в Homo sapiens, Homo humanus et Homo liberus только по-

тому, что с появлением асимметрии типов полушарного реагирования возникли огромные потенциальные возможности как для развития логико-вербального мышления и речи, так и для образного мышления, которые приобрели характер творческой активности не только художественной, но и научной, изобретательской [свойства и качества, приобретаемые на длительной дистанции развития и саморазвития человека. — Э.С.]» [Аршавский 1999, с. 30].

Именно возникновение такой двойственной природы мышления обеспечивало возможность собственно социальных связей и целевых установок деятельности, возможность проективной деятельности, т.е. формирование человека как такового. Особое значение приобретает и фиксированный способ действия орудиями труда. Возникновение соответствующей рефлексии на мир выступает как своего рода «озарение».

Когда «нервные информационные модели, относящиеся к внешнему миру и собственному телу, интеграция которых необходима для всех сколько-нибудь сложных приспособительных действий в предметной среде, начинают быть представлены в системно-расчлененном единстве» [Чуприкова 1999, c. 91] и когда происходит выделение знаковой и смысловой связи индивидов, осуществляется реальное формирование сознающего субъекта, субъекта исторического действия.

Открытие человеком себя, своего «Я» еще не разделенного и неотделенного от коллективного «Я» и от природы связано с феноменом сознания, принцип возникновения которого еще скрыт от науки. Но сущность самого сознания обеспечивала «безграничные» возможности развертывания движения социального. Саморазвитие последнего расширяло функциональные способности мозга, реализуемые и развиваемые в процессе расширения и усложнения целенаправленной деятельности, роста возможностей ее проектирования, обусловливаемые, в свою очередь, развитием мозга.

Существуют разные точки зрения на появление таких возможностей, а поэтому на проблему антропогенеза при сохранении тайны Начала. Историки, психологи, физиологи вычленяют разные аспекты проблемы. Один из них — одномомент-ность или длительность становления субстанциональной сущности «того живого», что лежит в основании человеческого как особого явления биосферы.

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции:

системные связи форм познания и субъекта исторического действия

«Человек задан сразу в самом начале антропогенеза в форме своего назначения — реализовать себя как универсальное существо. То, что в Начале заложено как цель, в Конце должно стать непосредственной реальностью. Поэтому все периоды и фазы антропогенеза и истории (а также и онтогенеза) должны быть поняты как моменты этой реализации» [Арсеньев 1999, c. 250—251].

Естественно, эта позиция может вызвать — и вызывает — возражения многих физиологов, психологов, социологов, историков. В целом проблема происхождения и развития человека, как известно, одна из наиболее сложных. Вспомним, в частности, о длительной дискуссии по поводу соотношения социального и биологического в развитии антропогенеза, проблемы скачка и др. В онтогенезе, где речь идет, безусловно, о рождении человека как человеческой задаваемой целостности, активно дискутируются формы его реального становления, время и характер процесса... Начало его филогенеза — тайна.

Реально рефлексия как особое отражательное свойство человека возникает в палеолите и сопровождается формированием знаковой и смысловой связей индивидов на основе совместного «действования» и рождения целенаправленной деятельности. Интегрированное становление мышления происходило на уровне еще не обеспечивающем, но уже задающем в потенции возможность «специализации» отдельных сфер мозга. Мир воспринимался обобщенно, «образно-логическим мышлением». Однообразие орудий труда, условий жизнедеятельности, а также медленная эволюция средств производства и их сходство на всей занятой первобытным человеком территории, отмечаемые исследователями, вполне увязываются с характером преобразований, которые происходили на протяжении миллионов лет, преобразований, связываемых с рождением, становлением социума, становлением человека.

Памятники палеолита в пещерах: слева — Альтамира (Кантабрия, Испания); в центре — Куэва-де-лас-Манос («Пещера рук», Аргентина);

справа — Драконовы горы (ЮАР)

Взрыв технического прогресса, в эпоху Верхнего палеолита — преодоление расстояния «в полете стрелы» (изменение в познании пространства действия, которое значительно увеличилось), шлифовка (как новый прием действия), составные орудия труда — были для человека этого времени не просто техническими достижениями, но глобально значимыми преобразованиями, имеющими общечеловеческое значение и обеспечивающими уровневые характеристики соответствующей (палеолитической) фазы первой исторически определенной системы — первобытного общества (утверждающейся и развивающейся целостности).

Позднепалеолитические рисунки из пещеры Палеолитическая стоянка у с. Вла- Палеолитическая стоянка в Зарайске. Наконечники

Ласко (Франция) димировки Подвысоцкого района Ки- с боковой выемкой (по Х.А. Амирханову, Н.Б. Ахмет-

ровоградской обл. Кремневые и ко- галеевой с соавт.). Фото с сайта

стяные орудия (по А.П. Чернышу) http://www.paleog.ru/zaraysk.html

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции:

системные связи форм познания и субъекта исторического действия

Макросистема первобытного общества, реализуемая полностью в рамках исторически определенной системы палеолитического общества, образующая в своем саморазвитии историческое содержание социальной эволюции, «преодолело» себя в развитии порождением структур, не вписывающихся в закономерности его функционирования, противостоящих им и (в своих сложных связях и взаимодействии) подготавливающих выход — переход общества на исторически новый уровень функционирования. И осуществлялся он благодаря появлению новых связей, по-иному ориентирующихся субъектов исторического действия.

Переход в исторически новое состояние и становление в рамках развивающейся Макросистемы (всего общества) новой исторически определенной системы (как подсистемы большой макросистемы), отрицающей принципами своей организации и особенностями функционирования прежнюю в качестве ведущей (хотя объективно выступающей в качестве таковой как единственной) принципиально изменило состояние социума в его планетарной представленности

Появление обществ раннеземледельческих культур безусловно и безоговорочно всеми учеными определяется как переход общества в целом на исторически новый уровень развития. Переход этот был сложным по содержанию (о чем красноречиво свидетельствуют археологические данные), связывался со значительными изменениями, происходил длительное время и являлся своего рода реакцией на глобальные кризисные состояния (экологическое, демографическое, экономическое). Совершался он в рамках первобытного (по своему характеру) общества, когда основной субъект — общество — сохранял (что чрезвычайно важно) свой родовой характер и главным действующим субъектом выступал субъект коллективный, хотя и коллектив и носители коллективных связей — индивиды — стали принципиально другими. И осуществлялся этот переход как сложный процесс структурирования и утверждения исторически новой системы-подсистемы (подсистемы Макросистемы первобытного общества) на основе отрицания оснований (прежде всего производственных) функционирования исторически определенной системы-подсистемы общества палеолитической культуры и изменения всей структуры и содержания жизнедеятельности субъектов палеолитического общества.

Человек открыл производящие формы хозяйствования и начал искусственно выращивать культурные растения и скот. Впервые было сформировано реальное производство в двух основных своих составных — производство средств производства и предметов потребления, и определяющих отраслей — земледелия и промышленности [Сайко 1990]. Это был глобальный переворот в развивающемся социуме. И не случайно переход к земледелию, вообще к производящим формам хозяйства устойчиво называется «неолитической революцией», и многие исследователи начало современного общества связывают напрямую именно с неолитом. Это был действительный скачок и одновременно конец истории палеолитического общества, основанного на присваивающих формах хозяйства, конец не существования, а исторического действия как развивающей силы.

Неолитическая керамика: 1 — Месопотамии, 2 — Ирана, 3 — Молдавии, 4 — Греции, 5 — Индии, 6 — Приамурья, 7 — Крита, 8 — Аравийского полуострова

Глиняная печь в неолитическом жилище (реконструкция Ч. Квеннелла)

Общества раннеземледельческих культур не вытесняют сразу полностью предшествующие формы жизнедеятельности (охотников, рыболовов). Они образуют лишь «передовой отряд», сосуществуют с другими, более традиционными обществами. В самом историческом движении обществ раннеземледельческих культур его прогрессивная направленность проявляется необязательно в форме последовательного совершенствования и внутренних преобразований «избранных» обществ тех или иных областей «земледельческой ойкумены», охватившей огромные пространства Евразийского континен-

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции:

системные связи форм познания и субъекта исторического действия

та. При этом общества раннеземледельческих культур представляют не простую совокупность, а исторически определенную мировую систему, отвечающую всем основным показателям открытой органической системы, обусловливающую уровень и общую структурно-содержательную характеристику процесса на соответствующем этапе развития всего социума. Характер и темпы развития конкретных земледельческих обществ такой системы были разными. Неравномерность, разорванность непрерывности в подъеме разных земледельческих обществ на новый уровень исторического развития проявлялись в разной форме, на разном уровне, но при четко выраженной тенденции прогрессивной направленности. Однако развитие этой исторически определенной системы, выступающей ведущей в «исторической характеристике» и «выполнении» содержания развития большой Макросистемы — человеческого социума как такового, в рамках ее целостности ограничивалось субстанциальными, функциональными и структурно-содержательными сущностными характеристиками.

В историческом развитии Макросистемы-социума как особой целостности (в ее структурно-содержательных, функциональных характеристиках и субстанциональной сущности) произошло разделение линий, направленности движения обществ исторически разных систем-подсистем, ее образующих, с различными возможностями дальнейшей дифференциации и развития. И именно система обществ раннеземледельческих культур, расширяющаяся в границах и усложняющаяся в своем содержании, определяла главные реальные направления социальной эволюции формирование в ее среде элементов другой исторически новой по своей природе и уровню системы — системы обществ цивилизации.

Неолитическая революция, имеющая всеобщий характер, определила глубокие изменения самого человека. Она обеспечила появление действительного действования человека как субъекта деятельности, реально воспроизводящего основания своего существования, но в то же время лишь подготавливающего окончательное разрушение основ первобытного общества и освобождение человека от коллективного «Я». Возможность его отчуждения от неразделенного коллектива (хотя и при сохранении прочной связи с ним) обеспечило формирование нового субъекта деятельности с принципиально новым типом мышления, которые осуществляются в результате новых революционных изменений в развитии, преодолевающих границы неолитического общества.

Особенности неразделенной (при соответствующем наборе обязательных видов ее внутри родовых коллективов) деятельности в обществах раннеземледельческих культур и ее общий уровень не обеспечивали достаточно мощного стимулирования дифференциации мыслительных процессов, функциональных характеристик мозга, разных его сфер. Однако сама практика земледельческой деятельности, когда производство продукта разделялось во времени, например, в процессе его «закладки» и снятия урожая, увеличения числа культивируемых растений, что предполагало разную технологию, требовала точных расчетов, учета многих фактов и факторов, способствовало развитию не только образного, но и логических форм мышлении. Во всяком случае, появление наряду с обычными орудиями труда по производству изделий специализированного оборудования, обеспечивающего опосредованное выполнение продукции (например, массивных керамических печей, известных уже в VI тыс. до н.э. и требующих довольно сложных практических расчетов работы пламени), свидетельствовало о развитии проективной деятельности индивидом и способствовало ее углублению. Знания не дифференцировались и не определялись в сознании неолитического человека и полностью сливались с практической конкретной деятельностью. Но рос и расширялся опыт как особый вид знания, структурировался, усложнялся, требуя все более сложных мыслительных операций, стимулируемых и одновременно ограничиваемых содержанием и особенностями деятельности индивидов общества раннеземледельческой культуры. Общий объем и характер знаний, необходимых для выполнения фиксируемых работ, в конце неолита обеспечивали условия и основания новых целевых установок и действия человека по образованию и преобразованию своей жизнедеятельности. Происходило и усложнение функциональных характеристик мозга, но в рамках, ограничиваемых структурой, содержанием деятельности. Росло и самоопределение коллективного субъекта, осваивающего пространства и формирующего новые поселенческие структуры. Формируемые в рамках системы обществ раннеземледельческих культур структуры производственной деятельности при расширении возможностей их дифференциации и специализации, углубление и расширении информационных и коммуникативных (в частности, за счет расширения обмена) связей и, наконец, степень углубляющейся развитости индивида, его самоорганизации (доступные в этих рамках) определяют «готовность» общества к переходу на новую ступень более сложной и более активной «исторической жизнедеятельности».

Выход за пределы возможностей и закономерностей функционирования системы обществ раннеземледельческих культур связывался с объективно обусловливаемым разрывом определенной «непрерывности», задаваемой особенностями развития этой системы. И переход к исторически новому состоянию осуществлялся как скачок-разрыв в пространственно-временном континууме господства «системы обществ раннеземледельческих культур», осуществляемом в конкретно-исторических условиях развития определенных обществ, ее составляющих. Но возможности такого разрыва и перехода на исторически новый уровень формировались и обеспечивались всей системой, объемом и содержанием исторически достигнутого в ней в сфере производственной, социальной, духовной.

Для совершения такого перехода, естественно, необходима была соответствующая «зрелость» всей системы, обеспечивающая стартовые возможности развития по направлению актуального прогресса. Начало глобально значимого перехода предполагало устойчивую сформированность системы, его порождающей, в данном случае «системы обществ раннезем-

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции:

системные связи форм познания и субъекта исторического действия

ледельческих культур». Это означало, в частности, определенный уровень и развитость демографических структур (рост населения раннеземледельческих обществ и соответствующее его расселение), накопления, ресурсов, достаточный общий экономический потенциал и соответствующим образом развитые производственные структуры (развитое земледель-ческо-скотоводческое хозяйство, дополненное недифференцированным домашним производством), специфически развитые социокультурные структуры, сформированные ценности, целевые установки и задачи, временную устойчивость сохранения высокого в рамках системы норм уровня. В то же время необходимым условием перехода было появление в устойчивой системе определенной нестабильности, особых сфер, расшатывающих систему. Важную роль в этом плане играл фактор роста разнообразия, увеличивающий устойчивость системы, но одновременно обеспечивающий интенсификацию процессов дифференциации и специализации разных форм и во всех сферах жизнедеятельности, расширение флуктуации, возможности нарушения симметрии ее жизнеобеспечивающего пространства и пространства — времени развития. Рост разнообразия осуществлялся на разном уровне и в разной форме — в рамках конкретных коллективов и всей системы обществ раннеземледельческих культур, занявших огромные пространства Евразийского континента. Это разнообразие расширяло вероятностные решения возникающих жизненных проблем индивидами, развивая их творчески как субъектов исторического действия, усложняя их психическую деятельность, мыслительные способности, и оптимизировало совместный способ деятельности общества как основной производительной силы. Но именно увеличение разнообразия, рост вероятностных решений обеспечивали в соответствующих условиях его эволюции возможности прерывистости в «сплошности» потока культурно-исторического движения обществ рассматриваемой системы. В процессе исторического развития «системы обществ раннеземледельческих культур» рождались элементы, несвойственные ее сущности, однако еще не разрушающие ее. Для последнего нужны были действия особых сил — формирование не просто новых элементов, а структурно организованных и системно связанных в своем функционировании феноменов с отрицательно (по отношению к сущностным составляющим «системы обществ раннеземледельческих культур») направленным действием и соответствующие условия существования и развития общества. Однако появление такого рода феноменов и структур обеспечивало необходимость перехода. Оно свидетельствовало о возможности самопорождения разрушающих сил внутри этой конкретной исторической системы как обеспечивающей историческое содержание социальной эволюции на длительной дистанции своего функционирования, обладающей наиболее мощным энергетическим запасом (по отношению к другим историческим, уже не системным, структурам типа сохранившим и на палеолитическом уровне обществ) для преодоления исторических задач собственных и всего сообщества в целом. Осуществлен важный виток филогенеза, в котором формировался новый человек, по-новому осваивающий и преобразующий действительность, постигающий в своей новой производственной деятельности законы природы и своих отношений. Он сохранял еще синкретическое мышление, обобщенно-логически-образное, но значительно более сложно (чем у индивида предшествующей системы) структурированное, характеристики которого еще слабо им выявлены и ждут своего исследования.

Переход к новому, стадиально значимому, исторически определенному состоянию, отрицающему первобытность, предполагал принципиальные преобразования в самих основаниях функционирования «системы обществ раннеземледельческих культур», обеспечивающие новую природу утверждающейся исторически новой системы, способной преодолеть все противоречия роста-развития, кризисные состояния предшествующей и кризисные состояния общего существования всей Метасистемы.

Кризисные состояния экологического плана, отмечаемые для V — начала IV тыс. до н.э., кризисные характеристики внутри обществ системы, возникающие в результате различного рода внутрисистемных противоречий (что составляет тему специального анализа) уже в этот период определили проблему перехода к новому, более устойчивому по отношению к сложившемуся в прежней системе состоянию. Однако становление новой системы предполагало не просто накопление нового, а своего рода преодоление и снятие сущностно значимых характеристик, определяющих особую природу системы предшествующей. Поэтому рождение новой системы связывалось с формированием определенных структур взаимодействия всех вновь образующим и компонентов, с появлением соответствующих закономерностей их функционирования и с возникновением новых по своему характеру функциональных закономерностей постепенно развивающейся и эволюционирующей к целостности новой системы. Само состояние перехода заключает в себе повышенную динамичность эволюционного процесса, обеспечивающую возможность отрыва от старого и имеющую достаточный запас «энергии» для формирования принципиально нового. Переход предполагал огромное напряжение сил для преодоления кризисных ситуаций и «строительства» новых структур. И такой запас энергии обеспечивала вся система обществ раннеземледельческих культур. Поэтому представляющееся как «эмерджентное» появление в Южной Месопотамии (а не в Северной, где функционировали как будто более продвинутые общества-системы) в IV—III тыс. до н.э. практически новых, обладающих новыми качествами общественных структур и организмов, которые связываются с первыми цивилизациями, на самом деле являлось порождением всей этой системы. Именно меньшая стабилизация и степень устойчивости и развитости прежних форм жизнедеятельности в названной области обеспечили прорыв в том месте, где комплекс обстоятельств разного рода обеспечивал оптимальные возможности зарождения нового общества, исторически новой системы — «системы обществ цивилизации» (в данном случае при стадиальной оценке последней).

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции:

системные связи форм познания и субъекта исторического действия

Зиккурат Ура (ок. 2047 г. до н.э.) и реконструированные Священная табличка Урнана. Шумер, Стела с Законами Хаммурапи,

части стен дворца царя Шульги (по М. Белицкому) ок. 2630 г. до н.э. 1755—1752 гг. до н. э.

Разрушение оснований функционирования обществ ранних земледельцев происходило многопланово, «комплексно», по всем основным направлениям: в производственных и технико-технологических основаниях, в общественных связях и отношениях, в духовной жизни, в социопространственной организации жизнедеятельности и т.д. В результате кумуляции и активной многоплановой, разнохарактерной дифференциации и специализации производственной деятельности формируются все более усложняющиеся (особенно под влиянием расширяющегося обмена) связи взаимодействия различных видов деятельности по производству изделий и выделяются определенные общие закономерности их функционирования. В результате этого в качестве самостоятельно функционирующей выделяется особая промышленная сфера. Последнее имело далеко идущие последствия. Структурировался принципиально новый тип производства, определяющий новые основания дифференциации, специализации и интеграции деятельности и изменивший позиции индивидов в их взаимодействии, способствуя индивидуализации труда и субъектов, а потому их самоопределение как действенных субъектов, стимулирующий торговлю и развитие стоимостных отношений, появление элементов частной собственности и отчуждения труда.

Преобразуется сам субъект исторического действия и система его отношений. Введение письма принципиально изменило информационные связи индивидов общества в областях древней Месопотамии. Это был безусловно важный взрыв-скачок в иное информационное пространство, где по-новому «кодировалась» в написанном теперь слове мысль. Изменились особенности мыслительных процессов. Хотя мозг предстоит как интегративно действующая система, целостно воспринимающая действительность и отражающая ее в пространстве психического, особая устойчивость и равновесная его обеспечивается пластичным состоянием, сложной и многоплановой дифференцированностью, специализацией интегрируемых в своем реальном проявлении функций, способностей. Введение письменности, связываемой с актуализацией «действия» левого полушария, способствовало усложнению рассудочной деятельности и активизации рациональных форм мышления. Индивидуализируемые в соответствующих рамках и сферах формы деятельности открывали новые пространства отношений, новое видение мира. Это отразилось в появлении и в структурировании научных знаний, прежде всего математики, астрономии, медицины. Важную роль в индивидуализации сознания сыграли формы спекулятивного мышления, прослеживаемые, в частности, в мифах. Известно, что вопрос о времени появления научных знаний решается неоднозначно (что отразилось в многочисленных дискуссиях, в том числе по поводу определения науки). Достаточно часто начало их функционирования связывают с XVI—XVII вв. и иногда «открывают» этот период деятельностью Декарта. Однако важно подчеркнуть, что не только процессуальное содержание развития науки (когда развитие сущностно значимого явления, в данном случае науки, предполагает длительный путь становления), но и такие фундаментальные характеристики ее, как интеграция знаний, систематизация их и структурирование, обоснованность, математические показатели и построения зависимостей, заставляют нас серьезно относиться к тем элементам реально (на соответствующем уровне) научных по определенным характеристикам знаний, которые нам известны.

Появление математических и астрономических расчетов, рецепты медицинские и технические, юридические документы и соответствующие формулировки законов (библиотеки хранят многочисленные клинописные таблички, что говорит об устойчивости рассматриваемых явлений), наличие конструкций и проектируемых объектов, строительных в частности, — все это «перекрывает» собственный опытный уровень знаний. Что касается математики, то изучение математических текстов на древнемесопотамских табличках многими исследователями, в частности, отечественным специалистом А.А. Вайма-ном, свидетельствует о реальности и действенности ее как специальной сферы знаний и, тем самым, о развитии логических форм мышления, что вместе с появлением письменности является объективным показателем возможности усложнения функциональной деятельности мозга.

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции: системные связи форм познания и субъекта исторического действия

Математические глиняные таблички Древней Месопотамии: слева — старейшая таблица MS 3047 с результатами умножения мер длины, представленными в виде мер площади, 27 в. до н.э.; в центре — математическая таблица Plimpton 322, ок. 1800 г. до н.э.; справа — математическая таблица ок. 1790 г. до н.э.

В свою очередь, появление мифов, например, характеризует активизацию образного мышления. В этом плане весьма показательно формирование нового отношения индивида к индивидуальному «Я» и ко всему миру, миру вещей как конечной и доступной сферы, а также к бесконечному, непознаваемому, ему противостоящему. Одна из древнейших версий бесконечного как другого мира связывается с египетской Книгой мертвых:

«Я есть (бог) первобытной материи, моя душа есть БОГ, моя душа есть вечность. Я — творец тьмы, давшей ей место на границах неба, князь вечности» [Budge 1964].

Здесь выделенное, «индивидуализированное» «Я» заключается в едином Боге, который в своей вечности противопоставляется уже живому, простому и смертному индивиду.

Египетская Книга мертвых: Рельеф, изображающий Гильгамеша между дву-

погребальная процессия (слева) и суд Осириса (справа) мя быко-людьми, держащими крылатый солнеч-

ный диск. Телль-Халаф (Сирия), IX в. до н.э.

Осознаваемое противопоставление конечного человеческого бесконечному прослеживается в «Мемфисском богословском трактате» (III тыс. до н.э.) [Франкфорт и др. 1984, с. 62—64], где бог Пта провозглашается создателем всех других богов и всего человеческого, а также в поэме о герое Гильгамеше, сыне богини (а потому бессмертной матери) и человека, ее смертного мужа. Автор поэмы уже четко осознает конечность своего бытия. Все деяния человека развеются как ветер, говорит он. В делах же сохраняется вечность сотворившего.

Индивидуализирующийся (в процессе исторической эволюции) в реальном пространстве своей жизнедеятельности в новом функционирующем социуме человек постоянно (бесконечно) воспроизводит систему индивидуальных отношении во всей их сложности и достигнутую каждый раз соответствующую индивидуальность своего конечного «Я» и степень своего самоопределения. Но в своем общении с богом он выходит один на один с бесконечностью его определения. Важно другое — в противопоставлении своего конечного бесконечному человек утверждает действие. Действенность лежит к основе отношения к миру героя Гильгамеша Принцип активности действенности — в основе мышления и миропонимания субъек-

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции:

системные связи форм познания и субъекта исторического действия

том исторической действительности рассматриваемого периода. Это отражено и в более поздней индийской литературе — «мир этот связан Действием» [Франкфорт и др. 1984, с. 70].

Одним словом, на протяжении IV—III тысячелетия формировался и проявлялся исторически новый и исторически определенный социально-психологический тип субъекта исторического действия, обладающий соответствующими возможностями мыслительных действий, объяснения, понимания действительности, ее оценки в логических и внелогических категориях мышления, когда степень развития и структура знаний и характер познания мира и самого себя заключали исторически определенный уровень развития человеческой универсальности.

Но индивид, мыслящий по-новому и познающий в соответствующей степени в своей конкретной деятельности существенные характеристики систем формируемых им же отношений и входящий в них как в жизненно необходимые, становится активным строителем и реальным носителем утверждающейся и развивающейся цивилизации. Формируется новый социум как особый интегрированный субъект исторического действия — образующая и организующая сила новой, исторически определенной системы — цивилизации. В процессе развития и саморазвития системы по отношению к ее целостности формировались новые «органы», новые структуры, приобретались новые функции, усложнялось содержание. Но в данном случае важно подчеркнуть, что переход от «общества раннеземледельческих культур» к исторически новой системе — к цивилизации — отбивал рубеж не только разных исторических уровней, исторически разных состояний. Это был рубеж разной природы социальной материи, разных социокультурных сред функционирования человека, разных систем деятельностей, обеспечивающих социально-психологические характеристики индивидов, определенное пространство развития соответствующей формы мышления, возможностей освоения мира и его понимания.

Одним из главных преобразований, обеспечивающим переход к исторически новому состоянию, было разрушение самих принципов организации общества. Оно заключалось в начавшемся освобождении индивида от пут коллективного действования, коллективного сознания, готового к новому характеру деятельности, новым формам ее организации, вступающего в новые связи и отношения — разделение коллективного индивида, отчуждение его от неразделяемого единства рода, осуществляемого в определенной, специализированной деятельности (хотя на первоначальных этапах такого рода «свобода» и освобождение, естественно, были ограниченными, однако выступали феноменами «преодоления» системных ограничений прежнего общества). Разделение субъекта действия стало одним из определяющих факторов.

Таким образом, переход к цивилизации, осуществляемый как разрыв социальной ткани первобытного общества, происходящий сначала в определенных областях, но как явление, подготовленное развитием всей «системы обществ раннеземледельческих культур» и достаточно быстро охватившее большие пространства, и прежде всего (на первоначальных этапах) Востока, был переходом к исторически новому состоя н и ю, которое выступает как «преходящая форма общественного развития, особый исторический этап существования социальной материи» [Мамардашвили 1990, с. 283].

Уже в процессе перехода к этой форме развития «социальной материи» закладываются ее главные смыслообразующие характеристики — субстанциальная, содержательная и функциональная сущности, которые определяли общественные отношения людей, отвечающие «разделенному производству», разделенному обществу, «разделенному человеку» (во все большей степени индивидуализирующемуся по отношению к общине, хотя очень длительно и часто, особенно первоначально, в специфических формах, например большесемейных общин), связанному частнособственническими и стоимостными отношениями.

Именно в процессе перехода к цивилизации были сформированы все основные «институты» (или зачатки их с четко

W W \ V/ V/ 1

определенной тенденцией развития) исторически новой органической системы — «системы обществ цивилизации»1,

1 Название, предлагаемое в качестве рабочего, пока условно, так же, как и для «системы обществ раннеземледельческих культур», но отражает ее сущность, в частности, как исторически определенного состояния социальной эволюции.

в рамках которой (по ее сущностным характеристикам) умещаются (в качестве своего рода систем-подсистем) рабовладельческое, феодальное, капиталистическое, в том числе и то современное общество, в котором происходит в наше время разрушение или нивелирование действия многих важных, в том числе определяющих ее институтов и структур и зарождаются новые элементы и формы, не свойственные ей, в частности и на уровне преодоления ее природы.

Становление цивилизации, как отмечалось, было длительным и сложным процессом, связанным с действием многих разно- и однонаправленных сил — природных и внутренних, обусловленных особенностями саморазвития системы в частности. На пути ее становления потенциальное начало сменялось реальным и действительным, когда определились функциональные закономерности и тенденции «движения» к целостности. И начало пространственно-временного континуума ее развития как организующей новое пространство социального движения социума, новую структуру этого движения связывается во всяком случае со второй половиной — последней четвертью IV тыс. до н.э.

Существуют разные мнения об условиях развития — распространения цивилизации [Февр 1991; Цивилизации 1992—2006; Кузык, Яковец 2006], о темпах и характере этого процесса. Но важными представляются следующие обстоятельства.

Переход к цивилизации представлял собой появление в развивающейся Метасистеме социума новой исторически определенной органической системы, характеризующей его новое историческое состояние, новое содержание движения «со-

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции: системные связи форм познания и субъекта исторического действия

циального потока». Появление и рост такой новой системы не уничтожали общества раннеземледельческих культур и даже более древние, они лишь «убирали» их с магистрального пути развития, испытывая длительное время хотя и постепенно, но постоянно убывающее их давление. Теперь новая система определяла общую направленность эволюции, снижая объективно шансы других. Потенциальные возможности новой системы, сменившей прежнюю, господствовавшую в течение нескольких тысячелетий, были значительно большими, чем последней. Но, главное, в основу ее становления и развития были заложены те сущности, которые при всех принципиально важных и значимых изменениях, преобразованиях сохраняли единую природу вплоть до Нового времени и включая его. Это свидетельствует об огромных потенциальных возможностях системы общества — цивилизации, «заполняющей» пространственно-временной континуум, сопоставляемый по своей емкости и исторической значимости (но не по темпу развития, содержанию) с первобытным.

Последнее чрезвычайно важно учитывать в контексте рассматриваемой здесь проблемы. Изменения, в том числе глубокие, происходящие в рамках системы обществ цивилизации и порождающие различные формы и уровни культурно исторического осуществления во все расширяющемся пространстве ее функционирования и в исторической вертикали, сохраняли сущностную природу этой системы, ее оснований и принципов развития.

Среди наиболее важных показателей, ее определяющих, назовем следующие:

— направленность производственного прогресса (дифференциация и специализация производственных сфер),

— технический прогресс,

— формирование и развитие соответствующих институциональных структур,

— обеспечивающих кодирование, накопление и передачу информации — наличие письменности, в разной форме свойственное всем обществам цивилизации, развитие научных знаний,

— появление возможностей и установление тенденции развертывания самоопределения.

Технико-технологический прогресс и производственные структуры обеспечивали направленность и динамичность движения. В своем самодвижении технический прогресс и производственные структуры, определяемые ростом знаний, сами определялись и зависели от их уровня и характера.

Формы передачи знака, принципы вещного подхода к явлениям, действенность технико-производственного фактора в значительной степени и надолго определяли тенденцию развития знаний.

Трудно сравнивать научные достижения периода античности и, положим, III тыс. до н.э. или античности и средневековья, разных по характеру, принципам подхода к объяснению мира, мировоззренческими позициями. Однако знания и научные структуры, при всем глубоком их различии в разные эпохи, постоянном прогрессе и изменении, находились в системе общих координат движения, осуществляющегося в системе разделенного производства, общества, человека, дифференцированной деятельности, дифференцированных научных дисциплин и т.д. И представляется, что такое «ограничение» своего рода неограниченного в своем вертикальном самодвижении развития, когда объективно побеждает «логическая схема», выраженная в философских (которые Раушенбах относит к логическим знаниям) построениях древних греков, надолго определило тенденцию роста и развития научных знаний. Практически все исследователи древности выделяют период второй половины I тыс. до н.э. — период I тыс. н.э. как период великих переломов; и прежде всего связанных с развитием человека, его духовного мира.

Человек античности осознает мир конечным в его реальности и бесконечным в его действии, выделяет бытие и небытие, смертность человека и бессмертие богов в их глубоком философском определении. Когда мы читаем труды древних мыслителей — Платона, Аристотеля и других, перед нами открывается картина глубокого осмысления космического Всеобщего и особенного действенного, когда «всеобщая душа является всем вместе и каждому в отдельности». Человек древнего мира принадлежит общему бесконечному, даже в противопоставлении ему. И несмотря на то, что уже создано пространство жизни человека как конечного и выделен другой мир — мир бесконечного, индивидуализирующийся и субъективизирующийся человек еще не отделен от Целого Всеобщего. Жизнь в Космосе направлена не на индивидуальность, а на целое, говорит Плотин в Четвертой Эннеаде (см. [Plotinus 1956]). Уже с VI—V вв. до н.э. в Греции развиваются и специальные науки: география, медицина, математика. Достижения в математике как сугубо точной науке были значительными. Достаточно вспомнить Фалеса, первого проявившего интерес «к некоторым простейшим геометрическим соотношениям». Достаточно вспомнить также Пифагора, Евклида и др.

«В V в. до н.э. греки научились оперировать с дробями, производя с ними все четыре действия». «Открытие несоизмеримости явилось поворотным пунктом в истории греческой математики: по своему значению для того времени оно было сопоставлено с открытием неевклидовых геометрий в XIX в. Уже в первой половине первого тысячелетия до н.э. была разработана теория пропорций. В целом именно в этот период был сделан гигантский скачок в построении системы точных знаний и в развитии математической логики и дедуктивного математического метода. Одним словом, точные науки приобрели практически свой особый статус. И наконец, чрезвычайно важным представ-

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции: системные связи форм познания и субъекта исторического действия

ляется в связи с рассматриваемой здесь проблемой отметить тот факт, что в античный период формируется (как осознанное явление культурного мира, приобретшее в нем свой особый статус) сфера иррационального освоения мира. <...> B искусстве теоретический и практический аспекты отношения к миру сплавлены в едином процессе художественной деятельности, которая формирует свой объект до стадии завершенности и индивидуальной потребности. ... Главное и состоит в том, что продукты искусства с самого начала усваиваются как элементы жизненного мира» [Иванов 1971, с. 400].

Таким образом, на рубеже первой половины первого тысячелетия до нашей эры происходит активная реализация возможностей духовной сферы общества цивилизации, в основе, вернее, в основании которого заложены процесс разделения первобытного синкрезиса и выделение, многоплановая дифференциация и специализация разных видов деятельности индивидуализирующегося человека. Наука в разных формах ее проявления и уже несущая в себе «тенденцию» противопоставления точного рациональною и иррационального знаний, философия, искусство (как особое иррациональное познание мира) уже заложили основания «трех китов интеллектуальной деятельности», определили структурное содержание и тенденции потока движения человеческой мысли на столетия. Обозначение и определение трех сфер интеллектуального мира заявило объективно о дифференциации его, но противоречия, противопоставления еще не определились, и не возникла потребность осмысления их ограничения. Все три сферы открыли пространства развития и саморазвития. В средневековье темпы развития и характер взаимодействия всех рассматриваемых сфер явно изменяются. Однако продолжают развиваться и точные, и гуманитарные науки. Достаточно вспомнить об арабских географах и историках, математиках, медиках, в частности, восточных (VIII—XII вв.), труды которых широко известны, — об Авиценне и Бируни, ар-Рази, аль-Хорезми, Фараби, Табари, о европейском математике XII в. Леонарде Пизанском и др. Их труды свидетельствуют о развитии и расширении н целом пространства знаний, «вычленении» точных математических позиций и философских концепций и т.д.

Описание глаза из «Десяти трактатов по офтальмологии» Абу Зейд Хунайна ибн Исхака аль-Ибади (809—873), ок. 1200

Страница из рукописи «Медицинского канона» Авиценны (Абу Али Хусейн ибн Абдаллах ибн Сина, 980—1037), XV в.

Страница трактата Абу-р-Райхана Мухаммеда ибн Ахмеда ал-

Бируни (973—1048) «Книга вразумления начаткам науки о звездах», 1436 (слева) и его карта всемирного распределения суши и морских вод, ок. 1029 (справа)

Особое значение приобретает религия. Здесь следует отметить, что в рассматриваемый период изменяется прежде всего носитель интеллектуальных знаний и просто действующий субъект. Самоопределение средневекового человека, развитие его самосознания происходили н многоплановой новой, многомерной оппозиции его во множестве субъектных связей. Утверждение его «Я» осуществлялось в рамках цехового, сословного, городского или деревенского (когда город и деревня уже четко выступали в своем противостоянии друг другу), княжеского и других ограничений. Богобоязненность средневекового человека не только обеспечивает существование, но и, по его мнению, определяет норму ответственности перед Богом и возможности конечного бытия тела и бесконечности души. Небытие человека делает возможным его вечное бытие, но в ином измерении. Вещный окружающий человека мир становится лишь необходимым условием его конечного бытия. И само существование «точных наук» как бы вступает в противоречие с «поисками души».

Уже в эпоху ренессанса человек обращается к себе, своему собственному миру он жаждет действия и творчества.

Однако принципиальные изменения в интеллектуальной, и шире — духовной сфере, приходятся на Новое время, когда происходит прорыв в технике и науке. Начинается период так называемой классической науки.

«Теоретик Нового времени работает «на профана», формирует свои знания — на выходе — как суждения формальные, строго однозначные, годные для «ввинчивания» в механизм совместного труда.

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции: системные связи форм познания и субъекта исторического действия

Теоретик Нового времени отделяет форму знания от содержания, превращает эту форму в нечто самостоятельное и самодовлеющее, а метод развития содержания — в орудие (схему) систематизации, в идею науки как системы» [Библер 1991, с. 174], —

и т.д.; мы привели некоторые характеристики науки Нового времени, даваемые B.C. Библером.

Научные открытия, от эвристических «открытий-переворотов», меняющих устойчивые теоретические концепции, до «сплошной» научно-технической революции, когда наука превращалась (во всяком случае, оценивалась так) в производительную силу, в XX в. реализуют потенции исторически определенной органической системы — системы общества цивилизации. Существенные характеристики этой системы связаны с разделенностью общества (разделением производства, социума, человека в социальной стратификации и как индивида) в его всеобщеисторическом определении в рамках общей социальной эволюции. И эта специфика определяла тенденции, возможности реализации ее системных возможностей при всей широте выбора путей движения в ее пределах и потенциально за ее пределами. Объективно формирующиеся в процессе ее саморазвития (по направлению к целостности), закономерности, связи и принципы взаимодействия всех компонентов, а также исторические условия ее развития (в общем пространственно-временном континууме социальной эволюции), темпы движения и, наконец, филогенетические характеристики субъекта исторического действия как носителя всех ее системных свойств — определяли исторический уровень и характер содержания, направления, возможности «действенности» системы как образующей ядро социальной эволюции. При всей многовекторности выбора, многоплановости, многоуровневости, мно-гохарактерности потоков, проявляющихся, в частности, в различии культурно- исторических типов, так называемых локальных цивилизаций, системные возможности цивилизации как исторически определенной системы, выполняющей историческое содержание социальной эволюции, обеспечивали не только огромное пространство поисков в «выборе» движения. Они «накладывали» определенные ограничения (постоянно преодолеваемые в развитии системы до предела ее снятия), в том числе в интеллектуальной и научной сферах. Последнее проявлялось, в частности, и в появлении определенных устойчиво сохраняющихся парадигм, закольцованности концептуальных схем, когда творческие поиски контролировались жесткими и устанавливаемыми нормами, формулами и правилами, определяющими формы и способы научного мышления.

Заложенная в генезисе (в геном потенциальной системы) как структурный компонент преобразований в переходе к цивилизации наука (вначале как потенциальное начало) не только фиксировала изменения, но и способствовала преобразованию всей сложной деятельности человека, развивая новый тип и уровень ее мышления как субъекта исторического действия. От постепенного «складывания» научных знаний и становления науки как особой интеллектуальной сферы практически до XX в. включительно главной направленностью (при всех различиях и специфике проявления на разных этапах ее истории) ее развития были рост объема, дифференциация и специализация знаний. Формируемая сначала как простая совокупность, выделенная в античной философии уже как реальное единое знание, она активно разделялась и самоопределялась в разных дисциплинах.

«В конце античности наметилось отпочкование от этой единой науки, где все отрасли знания находились под эгидой философии, первой группы наук — математических (математики, механики и астрономии), — отмечал Б.М. Кедров, говоря о возможности анализа науки как развивающейся системы в связи с развитием философии как системы. — В эпоху Возрождения этот процесс усилился, и в XVI—XVII вв. отпочкование этой группы наук завершилось... Во второй половине XVII в. от прежде единой философской науки отпочковались физика и химия... а в XVIII—XIX вв. — геология и биология... В XIX в. произошло отпочкование антропологии и в особенности социально-экономических, исторических наук... Наконец, уже в XX в. от прежней философии отпочковались науки о человеческой психике, о мышлении человека — психология и формальная логика...» [Кедров 1974, с. 5—18].

Дифференциация, «самоопределение» и определение отраслей знаний, на всей на всей рассматриваемой дистанции оставались определяющими, сопровождались нарастающим взаимодействием их сначала на основе «взаимообмена» средствами и методами, позднее во все большей степени, и особенно в наши дни, формированием общих проблем.

Стремление к точности, истине, рациональный принцип, строгая логическая схема доказательств и т.д. характеризовали тенденции развития научных знаний в рамках рассматриваемой нами системы. При всех «взрывах» открытий, разрушающих привычные схемы, ломающих прежние концепции, разрывающих устойчивую непрерывность взаимосвязанности и обусловленности, в появлении новых научных достижений сохранялась определенная сплошность потока движения научной мысли, обусловливаемая не только связанностью систем функционирующих знаний, но и многими другими факторами. Среди них — объективно существующая инерция выработанных на определенной дистанции и приобретающих направленность движения (как необходимого условия его устойчивости) форм и типов мышления (как на индивидуальном, так и на филогенетическом уровне).

Важное значение приобретали условия развертывания филогенеза, осуществляемого не только в исторических уровне-вых и стадиальных «измерениях», но и в рамках исторически определенной системы как определенной целостности, отбирающей в своем самообосновании, самовоспроизводстве и самосохранении соответствующие компоненты, новообразо-

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции:

системные связи форм познания и субъекта исторического действия

вания, не противоречащие субстанциальной содержательной сущности. (Это не значит, что в рамках этой системы не возникают условия самообновления и структуры, разрушающие ее в тенденции, но это уже тенденция снятия).

Одним словом, наука — движущая сила в развитии общества, роста и самообразования, самоопределения субъекта исторического действия, прорывающая нормы отношений и действования последнего во времени, одновременно является порождением исторически определенной системы как крупного исторического блока, обеспечивающего устойчивое сохранение объективно сформированных оснований многопланового развертывания социальной эволюции на длительной исторической дистанции. В определенной степени здесь сказывается действие феномена «результата». По мнению П.К. Анохина, результат оказывает определяющее влияние на систему, на ее развитие. Он «является неотъемлемым и решающим компонентом системы, инструментом, создающим упорядоченное взаимодействие между всеми другими ее компонентами» [Анохин 1978, c. 45]. И в этом плане результат проявляется не только в регулирующей роли движущего фактора системы, на что указывает Анохин, но и стабилизации ее системных связей и ограничении «прорывов» в прогрессе, когда определенные принципиально важные открытия начинают практически работать значительно позже.

Итак, наука, интеллектуальная деятельность при оптимальной направленности на будущее разделяют судьбу своей системы, развивают ее и сдерживаются ею. В этом плане наука XX столетия занимает особое место. Она венчает и в полной мере реализует возможности саморазвития систем знаний, отвечающих разделенному обществу с его четкой выраженной производственной направленностью. Для рассматриваемой системы характерны логика обоснования, рациональный способ мышления как признанный господствующим при действительном сочетании рационального и иррационального знания в его всеобщей оценке как принадлежащего субъекту системы — всему обществу (когда принципиально не оставалось изолирующей грани мышления людей Востока и Запада при всей их разделенности, и когда именно дифференциация форм и типов мышления обеспечивала общую интегральную характеристику мышления на филогенетическом уровне его определения). И в этом плане мышление при филогенетической оценке его уровня, проявляемого в интеллектуальной деятельности на всей исторической дистанции цивилизации, вплоть до середины XX в., выступает (естественно речь идет об обобщенной и условной оценке) как рационально-иррациональное, при явной дифференциации форм и типов его проявления в конкретно- исторической представленности и стадиальных характеристиках, и преобладании рационального типа мышления прежде всего в науке.

Но XX век выступает и началом разлома «спошности» определенной направленности развития научных знаний. Превращение науки в «производительную силу» (выполнение функции производительной силы), когда производственные определения ее не играют решающей роли в ее саморазвитии и самовоспроизводстве, когда она не включается непосредственно в производительный процесс, создавало новый принцип развития отношений взаимодействия разных сфер деятельности и людей. Возрастающее число не только носителей интеллектуальных знаний, но и интеллектуальной деятельности, находящихся вне реальной научной деятельности, в «создании» ее становится важным фактором, определяющим «плотность» интеллектуального состояния общества в целом.

Все более интегрируясь в общее пространство жизнедеятельности общества и одновременно дифференцируясь в нем как особое целостное явление, наука одновременно самообновляет себя как система на исторически новом уровне. Все более глубоко определяясь в своей системной независимости, наука одновременно приобретает новое пространство действия, изменяет характер функционирования и изменяется сама. Эти изменения, начавшиеся во второй половине XX столетия, особенно с 70-х гг., подготовленные большой серией открытий, ломкой привычных представлений, связывались не только с ее позицией, но, что важно, с глубокими изменениями в обществе и обществе системного характера.

Однако в общей оценке состояния знаний, в частности научных, в контексте филогенетического определения интеллектуального уровня и в связи с этим исторических совершенно неизученных пока типов мышления, картина предстанет гораздо сложнее.

Количественные, а главное, качественные изменения, обусловленные саморазвитием общества (реализующего в качестве главных тенденций «системы обществ цивилизации») фиксируются практически во всех сферах жизнедеятельности. Это новые технико-технологические схемы и системы, экономические структуры и их взаимодействия, это сложные информационные системы, включая Интернет, и усложнение и расширение коммуникативных каналов, выходящих за рамки режимов и контроля структур прежних отношений. Происходит рост плотности связей и взаимовлияния культур и одновременно рост самосознания разных этносов, усиливается персонификация культур определенных групп населения. Изменяются характеристики самого субъекта социального действия, осуществляется активная индивидуализация его, но за счет углубления его социализации (что очень важно) в результате все большего осознания своей социальной значимости, своей социальной представленности, растет сознание и самосознание человека. Разрушаются устойчивые связи, например, в производственных, учебных и других коллективах, но при отмечаемом росте индивидуализации формируются новые типы групповых отношений. Расширение и усложнение информационного пространства и компьютеризация изменяют принципиально характеристики познавательной деятельности. Происходят изменения и в социально-пространственной организации общества: город как организм, интегрирующий многоплановые и всех уровней отношения, теряет в значительной степени свои ограничительные характеристики, мегаполизация проявляет себя как новый, но не единственный тип интеграции си-

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции: системные связи форм познания и субъекта исторического действия

стем отношений общества. Формируются новые общезначимые проблемы и задачи сообщества, связанные с демографическим, энергетическим, экологическим, экономическим кризисами. Создается, расширяется и укрепляется в своих позициях

W A W W V \ I

как основание «над»-предметной (над-производственной, социальной, культурной и другими видами) деятельности сфера многопланового взаимодействия-действия, повышающая уровень и вводящая новый принцип и формы интеграции.

В целом вся совокупность и характер изменений, которые происходят в современном мире, иллюстрируют нарушение устойчивых связей, свойств и структур, определяемых субстанциальной, содержательной и функциональной сущностью системы обществ цивилизации, наличие глубоких противоречий, порожденных разворачиванием внутренней логики ее прогресса.

Возникает, естественно, вопрос. Являются ли все эти и другие, в том числе глобально значимые изменения и глобальные проблемы, стоящие перед сообществом, свидетельством изменения исторического состояния его и какова степень новизны их, новизны исторической?

Изменения, происходящие в современном глобальном сообществе, по своей глубине, широте охвата и степени действия свидетельствуют об определенном рубеже, своего рода пороге. Каком? Гибели? Конца? Рубеже перехода в исторически Новое состояние? Построения принципиально Нового Мира? Что гибнет? И что возникает и возникает ли? Все большее число исследователей переходят от общей фиксации наличия общего кризиса к его дифференцированной и строгой оценке, разделяя, в частности, кризисы-катастрофы, в том числе и природного характера, и кризисы социального плана — разного уровня и характера. При оценке кризиса общества все чаще в качестве его главной смысловой характеристики определяется гибель цивилизации европейской модели, ликвидация европоцентризма, что может привести к гибели сообщества. Но не Европа породила саму цивилизацию в ее главных сущностных характеристиках и основаниях, не была Европа и единственной носительницей цивилизации. Соответствующие уровни ее и формы воспроизводились (а не только распространялись) и в других культурных пространствах, обеспечивая функционирование и развитие многих ее институтов, конструктов, элементов в обществах других регионов. Например, на территории Азии формировались первоначальные пласты цивилизации и длительное время развивались такие ее конструкты, как города, вплоть до XV в. практически не только не уступающие европейским, но и превосходившие их часто по своему культурному уровню, не говоря уже о городах более раннего периода, хотя разделение на Запад и Восток уже произошло в восприятии человека еще в античности. И это служило необходимым условием развертывания процессов цивилизации в целом. Эти процессы не только обеспечивали расширение пространства «системы обществ цивилизации», но и стимулировали ее интеграционное действие. Европа в этом плане лишь максимально реализовала определенные (возможно, в ущерб многим другим перспективным для человечества) векторы, тенденции, смыслы, заложенные в системных характеристиках цивилизации. Это обеспечивало развертывание и инерционное движение мощных сил прогресса в технике, технологии, производстве, науке и культуре, рост интеллектуальных возможностей и оказывало сильное воздействие на развитие всего Социума, организуя главную линию направления в структуре процесса его эволюции.

Разрушения, нивелирование, снятие и т.д. институтов, структур и формирование новых, несвойственных «цивилизаций» как особой исторической системе элементов и связей, разрушает ее в качестве исторически определенной целостности в пространственно-временном континууме социума. И уже все возникающее новое принадлежит не только ей. Сформированные цивилизацией связи, пространства: технико-технологические, информационные, экономические и т.д. образуют новые структуры, формы социального — внецивилизационные (в какой-то степени это находит отражение в названиях, применяемых для характеристики современного состояния общества, — постиндустриальное, постцивилизационное и т.д.) по своему характеру и принадлежат действию всей Макросистемы, уже впитавшей и «переваривающей» системные уровни «системы обществ цивилизации» в новом социальном бульоне движущего потока «социального». Происходящая перебазировка сил, формирование новых социокультурных и политико-экономических «континентов», появление новых связей новых субъектов, действующих в новом объективно формируемом социальном пространстве, — это не только разрушение, но и рождение исторически нового состояния, исторически новой структуры потока эволюции социума при всей сложности его функционирования в пространстве биосферы и это поиск конструкт исторически новой системы, его организующей.

Осмысление происходящих изменений объективно вызывает трудности — гносеологического, психологического, социокультурного характера и др. Совершенно очевидно, например, что переход от первобытного общества на уровне господства «системы обществ раннеземледельческих культур» в исторически новое состояние — к цивилизации, к обществу разделенному, обществу стоимостных, частнособственнических отношений, не осмысливался его реальными участниками как целенаправленный, управляемый или даже как независимый от них, но видимый в своих значимых проявлениях. Осуществляя свои цели и задачи субъектно, они независимо от их воли втягивались в систему отношений, где, в частности «совокупная производительная сила человеческого общения» (М. Мамардашвили), выраженная в форме стоимостных отношений, в силе внешних вещей, отделенных от сознания индивида, определяла скрытые, сущностно значимые смыслы и механизмы исторически определенной формы движения, исторически определенной формы «социальной материи» — своего рода «курантов», «отбивающих» своими особыми характеристиками исторически новую стадию в социальной эволюции. Точно так же замещение, оттеснение, разрушение соответствующих структур в современном обществе и интегра-

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции:

системные связи форм познания и субъекта исторического действия

ция старого новым, происходящие в наши дни, во многих внутренних проявлениях и иногда чрезвычайно значимых воздействиях остаются скрытыми от нас. Это происходит при том, что на современном уровне знаний и развитости сознания и самосознания человека многие важные изменения фиксируются, обсуждаются на самом высоком научном уровне, более того, иногда сознательно проектируются и программируются с учетом перспективы. Во многом невозможность осмыслить и выделить главное обусловливается объяснительными «способностями» наших знаний и неэффективностью в новой ситуации «работающих» в познавательной сфере парадигм, в семантическом поле которых невозможно решить эти проблемы. В существующих «научных измерениях» нам трудно уловить подспудные движения, проявления и действия новых сил, возникающих в процессе формирования новых связей взаимодействия новых структур и элементов, «поймать» становление новых закономерностей, функциональные смещения и т.д. в реально совершающихся в современной жизни изменениях, обеспечивающих «смещение» в социальной эволюции. В то же время степень преобразований, отмечаемых в современном сообществе, и соответствующее (возможное в рамках действующих парадигм) их объяснение позволяют говорить о явном, уже начавшемся переходе к исторически новому состоянию. К какому?

Переход в социальном развитии — это, как отмечалось, сложный процесс, имеющий не только длительную дистанцию своего осуществления, но и сложную структуру и содержание, тем более переход, связанный с установлением исторически нового состояния всего общества, более того, социума как такового. При этом, с одной стороны, состояние глобального перехода общества на исторически новый уровень (т.е. уровень, соответствующий новому историческому состоянию функционирования общества) предполагает высокую степень развитости, достаточную стабильность и сохранение определенных возможностей прогресса, обусловливаемых в своем развитии еще актуально действующей системой и необходимых для обеспечения состояния перехода. С другой стороны, такой переход предполагает формирование ино-структур, принципиально новых функций, появлении и проявления действия новых закономерностей и тенденций, разрушающих устойчивость функционирования этой системы и условий ее воспроизводства, развития в дозволенных ее сущностными характеристиками параметрах.

Переход к исторически новому состоянию социума как такового предполагает формирование новых, исторически определенных систем как особых органических систем, способных к развитию, усложнению, обеспечивающих сборку «хаотических» (в силу еще «невобранности» в соответственно упорядоченные структуры, хотя и сам переход организуется как особое движение) своем возникновении новых форм элементов и т.д. в направленные (пусть разнонаправленные и разнообразные) потоки социального движения. Это происходит при постепенном возникновении и вычленении оптимально организованной системы, формирующей в процессе своего становления адекватные возникающей ситуации тенденции и принципы саморазвития по направлению в более высокой организации и целостности. Переход к исторически новой системе как ведущей (среди других форм организации движения), к новой социальной эре не разрушает все конструкты прежней, а как бы вбирает их, определяет им другое место, привнося порой иные смыслы в них в новом по своей природе и организации «объективном общественном бытие», в новой форме развития «социальной материи».

Совершается такой переход неравномерно, многопланово и медленно — переход к цивилизации от ее реального начала до установления стабильности сформированных оснований и тенденций занял более полутора тысячи лет, при четко выделяемой «точке» главного перелома (хотя, безусловно, время современного перехода будет во много раз меньше). Не просто большая, все разрушающая совокупность глубоких и многоплановых изменений, происходящих в современном обществе, но прежде всего характер их, нарушающих главные требования и сущностно содержательные смыслы развития и принципы действия «несущих» конструкт функционирующей в качестве базы этих изменений, уже преобразующей системы (системы отходящей), определяют значение и уровень перехода, как перехода к исторически новому состоянию.

Но переход, связывающийся с большими, принципиальными изменениями, предполагают не только разрушение, но и позитивные моменты, включая новые мощные действующие силы, формирование новых социокультурных блоков, появление новых активно действующих субъектов, решающих объективно проблемы передела пространства действия и т.д., а также конструирование пусть далекого и совсем неизвестного будущего. Поэтому главными становятся те чаще всего скрытые, но наиболее глубокие изменения, которые обеспечивают формирование и развитие новой субстанциальной, функциональной и содержательной сущности оснований новых систем и те особые сущностно значимые смыслы и механизмы исторически определенных форм движения исторически определенной «формы социальной материи», которые (при сохранении Человечества) будут определять структурно- содержательные исторические характеристики нового этапа социальной эволюции.

Характер, тип и уровни преобразований скрытых и явных — разные. Но важно отметить, что сложные и многоплановые изменения (в организации жизнедеятельности, появление новых структур и элементов в разных сферах ее, формирующиеся новые глобально значимые системы отношений взаимодействия) фиксируют глубинные сдвиги, «снимающие» прежде всего действие фактора «разделенности» (разделения производства, общества, индивида, осуществляемого на производственной основе) как главного, «закладывающего» основания становления и развития новой формы развития социальной материи, соответствующей переходу к цивилизации (в ее стадиальном понимании) и обусловленных объективно подготовленным распадом первобытного синкрезиса.

В начале нового тысячелетия происходит иной процесс. При сохранении активного действия факторов дифференциа-

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции: системные связи форм познания и субъекта исторического действия

ции, специализации как движущих сил развития общества, перераспределения сил и появления новых составляющих отчетливо намечается движение к особому «соединению» объединению-взаимодействию, особой интеграции, снимающей в тенденции решающую роль главного производственного-отраслевого разделения (как основания цивилизации). Это исторически обусловленный, принципиально новый тип интеграции, обеспечивающий условия более сложной, более многоплановой и многосторонней по характеру и принципам дифференциации-специализации, обеспечиваемой пространством и структурой целостности интеграции. В то же время они сами обеспечивали ее функционирование как действенной силы, свойственной исторически новому состоянию социума как Макросистемы, главные направления и тенденции развития которой в общей социальной эволюции будет реализовывать новая исторически определенная, «ведущая» (по наибольшим для соответствующей ситуации потенциальным возможностям выбора) система при сохранении всего разнообразия других форм и возможностей выбора в поисках путей движения.

В процессе глубоких изменений, происходящих в глобальном сообществе в наши дни, которые стали предметом специального обсуждения в научном мире и которые заставляют выдвигать гипотезы о будущем человечества и характеристиках нового общества, значительно изменяется и субъект исторического действия. Проблема специфики современного человека особая. Здесь представляется целесообразным отметить лишь некоторые моменты. Прежде всего — это новая социальная позиция человека. В настоящее время индивид объективно включается во все более широкие связи и отношения. Подрыв многих основных, сущностно значимых норм и традиций при вовлечении в водоворот мировых событий (телевизионные каналы расширяют пространство на тысячи километров и «опускают» в глубину веков, втягивают в решение далеких и чуждых ему задач, воспринимаемых часто как собственные) приобщают индивида, образно говоря, ко всему миру. В диалоге, прямом или опосредованном, реальном или скрытом, в системе многих и многоплановых связей, настоящих или условных, происходит рост его самосознания и самоопределения — в диалоге с другими, в системе многих социальных связей, но через осмысление их как «развертывание» своего Я в другом, в других. Происходит индивидуализация и социализация субъекта на совершенно новом уровне и в новом «выполнении». Индивид индивидуализируется максимально при наибольшем количестве связей с социальным миром, освоении его реализации в нем.

Огромный объем информации разного характера, компьютеризация обеспечивают условия более активного формирования образного мышления. Особое значение приобретает и расширение общего пространства, в котором ощущает себя человек благодаря информационным системам, и усиливающаяся в целом ориентация на будущее, хотя часто и в связи со сложностями кризисного состояния. Огромное значение приобретают еще мало исследованное воздействие на изменение типа и характера мышления, распространение восточных учений н смешение или диалог, мировоззренческих позиций Запада и Востока. Новый уровень самоопределения, развитие и рост самосознания, общие изменении н дифференциация типов форм и уровнем мышления на рубеже тысячелетий, в условиях перехода к исторически новому состоянию, которое снимает в себе характеристики, свойственные обществу эпохи цивилизации, значение и смысл которых еще не раскрыты в достаточной степени для нового «возрастного» периода человечества, но четко фиксируются учеными, являются важными, системно значимыми определениями утверждающейся новой социальности.

Новые характеристики, особенно начиная с 1970-х гг., приобрела наука. «Парадоксальные» открытия не только совершили теоретическую революцию, но и породили глубокий «кризис», и прежде всего идеи рациональности. «Вместо одного разума возникло много типов рациональности», — замечает П.П. Гайденко [Гайденко 2003, с. 12]. Проблемы соотношения классической рациональности и современных релятивистских позиций, а также неклассической рациональности занимают важное место в научных дискуссиях. Однако соотношение постмодернистских концепций приобретает особый смысл при обсуждении условий формирования современной ситуации в науке и самого проявления постмодернизма, при оценке их в контексте особенностей исторических ситуаций и состояний в социальной эволюции, в частности в связи с системными изменениями в современном обществе. Давая оценку современного состояния рационального в рамках не классического сознания, С.С. Швырев пишет:

«Современное «неклассическое» сознание вынуждено признать существование в науке и в культуре в целом многообразия различных независимых, не сводимых к какому-то общему знаменателю единого "рацио", претендующих на свою собственную рациональность парадигм.

Но, растворяя рациональность в технологиях частных парадигм человеческой жизнедеятельности, сводя ее, так сказать, к внутрипарадигмальной рациональности, мы утрачиваем основания для выделения рациональности как некоего уникального принципа культуры, особого способа отношения человека к миру, связанного с осознанным поиском глубинных оснований адекватного "вписывания" человека в объемлющий его универсум» [Швырев 1999, с. 192].

Однако важно учитывать, что состояние человеческого бытия на современном этапе принципиально меняется и изменилось уже во многом по отношению ко всему историческому состоянию, в котором рождалась рациональность (во всяком случае, определенные формы и уровни ее), хотя четко специально рациональная мысль в соответствующем плане была «поставлена» еще Аристотелем в древней Греции). При всем различии научных систем, например, античности средневековья, Нового и Новейшего времени, главным является тот факт, что все они реализовали теоретическое мышление раз-

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции:

системные связи форм познания и субъекта исторического действия

деленного человека (разделенного производства, разделенного социума, разделенного индивида). И мышление соотносилось с характером деятельности и обусловливалось исторически определенным уровнем развития субъекта исторического действия — субъекта разделенного общества — разделенного производства, разделенного социума, разделенного индивида. Исторически определенный разделенный индивид обладал соответствующими возможностями мышления, самоопределения, самообоснования, самопознания и мерой своей ответственности.

«Классическая рациональность рассматривает свой предмет как естественный, существующий помимо человека с его сознанием объект, свойства и отношения которого призвана прослеживать рациональная мысль... Исходная для всякого рационального сознания задача адекватного постижения реального положения дел, то есть принципиальная реалистическая установка сохраняется [имеются в виду поправки Канта — Э.С.], но существенным образом трансформируется. Пафос адекватности «вписывания» в реальность в ее подлинности, в принципе присущий рациональности, связывается, таким образом, не просто с идеалом воспроизведения в мысли предстоящего субъекту бытия, а и по возможности наиболее точной рефлексивной специфики той реальной позиции, в которой оказывается субъект в своем отношении к миру, в который он включен. Субъективность в ее "конечности", определенности и вместе с тем условности, относительности, ограниченности ее возможностей, иными словами, т.н. человеческое измерение, выступает в качестве необходимого, неустранимого фактора рационально-рефлексивной оценки реальной ситуации» [Швырев 1999, с. 194].

Субъект противостоит познаваемой вещи.

«Предметом рационального сознания является существующий независимо от субъекта миропорядок Предпосылки воспроизведения этого миропорядка в рациональном сознании не выступают предметом специального анализа в последнем» [Швырев 1999, с. 194].

Отрицание принципов познания науки XIX—XX вв. и классической рациональности в этом плане выступает как необходимый компонент снятия, преодоления норм и принципов функционирования «системы обществ цивилизации» в рамках системного перехода к исторически новому состоянию, к исторически новому субъекту, не ограниченному в своем восприятии действительности монологичным восприятием и прямым схватыванием свойств исследуемых объектов, к субъекту более высокого уровня самоопределения и свободного в своих отношениях к «разделенной» его определенности. В то же время, открывая путь многоплановому видению, свободному выбору средств и форм познания и т.д., постмодернизм в его крайних релятивистских формах в принципе отрицает или значительно ограничивает возможность рационального осмысления мира. При этом в условиях, когда само многообразие и многохарактерность, разноуровневость типов структур, форм осуществления развития, интегрируемых в своем взаимодействии функциональными закономерностями и складывающимся субстратом утверждающейся исторически новой системы, предполагают расширение свободы выбора решений, осуществляемых при соотнесении с реальностью целостного бытия универсума человеческой культуры исторически определенного состояния социума в целом (на соответствующем уровне и в соответствующем пространственно-временном континууме социальной эволюции), возникает жесткая необходимость в позитивном построении знания, полагающих адекватное осмысление социокультурной реальности и поэтому поиск нового типа рациональности.

Проблема формирования нового знания, в том числе научного, не является и не может стать здесь темой специального обсуждения, как и проблемы собственно науки вообще, поскольку в центре внимания — вопросы системных границ их развития лишь как компонентов органической системы. В контексте поставленной задачи важно отметить главное.

Формирующееся исторически новое состояние, полагающее зарождение в сложноструктурированном потоке социального движения исторически новых систем, в том числе системы, в наибольшей степени реализующей возможности нового социокультурного пространства и обладающей наиболее мощными интегративными свойствами, в качестве каковых во все большей степени вырисовываются информационно-коммуникативные связи, обусловливает новые требования к субъекту исторического действия, обладающему знаниями, имеющими новую природу и характеристики. Рассматривая будущее науки с позиций философских знаний, B.C. Библер логике наукоучения классических знаний противопоставляет логику культуры.

«Основной культурообразующей идеей накануне XXI в., — пишет он, — является идея бесконечного возможного бытия (бытие в статусе актуальной возможности "как всеобщего определения")... Неделимая ("монад-ная") форма актуализации такого возможного бытия есть его актуализация как произведения, как "если бы..." оно было произведением, то есть событием общения двух субъектов логики, двух и более логик, только в своем общении, наводящем, загадывающем целостное, внелогическое бытие. Как произведение культуры, где такую целостность реализует автор и зритель (слушатель) в полноте картины, в ритме стиха» [Библер 1991, с. 356].

Но логика рациональная, заложенная в геном науки изначально (уже на самом примитивном уровне ее и поставленная в древнегреческой философии, в частности Аристотелем), постоянно набирающая актуальность и значимость в классической рациональности, сохраняет свой смысл как важная образующая науки. Однако лишь в том случае и в та-

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции: системные связи форм познания и субъекта исторического действия

кой форме, которая разрешает противоречие потребности проектно-конструктивного мышления и свободного творчества, все более глубокого самоопределяющегося, освобождаемого от разделенности и производственной приговоренно-сти субъекта исторического действия и способности адекватного постижения социокультурной реальности и ее связей в соотнесении к универсуму культуры человеческого бытия в его исторической определенности. Не случайно актуализируется проблема неклассической рациональности, которая в отличие от классической включает субъектную составляющую (B.C. Степин, B.C. Швырев и др.), т.е. речь идет об исторически определенном типе рациональности.

В свете вышесказанного представляется важным отметить, что различие точного и неточного знания, рационального и иррационального, не только сохраняется, но взаимодействие их усложняется как особых. Однако взаимодействие во все большей степени осуществляется не по принципу обмена средствами и даже не по принципу обычной дополнительности, а по принципу надпредметной общей проблемной ситуации в диалоге произведения.

В заключение еще раз о главной идее. О том, что в условиях глобальных изменений в современном сообществе как свидетельства перехода к исторически новому состоянию сформировалось особое пространство ретроспективного (в общем ретроспективно-перспективного) видения и оценки прошлого и будущего субъекта исторического действия в целостном пространственно-временном континууме социальной эволюции, в том числе его интеллектуальной деятельности в созидании этого нового состояния и уровневой оценки его филогенетического развития в соответствующем новом ракурсе и новом контексте. В этом плане особый смысл и новое значение приобретает системный подход в оценке структурно-содержательной характеристики исторического выполнения социальной эволюции, позволяющий (при понимании системы не только как исторически определенного целого, но и как особого активно действующего фактора) с новых позиций оценить и объяснить многие факты и явления социокультурного развития. Такие возможности открываются прежде всего в связи с ограничением (при соответствующем осмыслении явления реального перехода) огромной эпохи господства исторически определенной системы — общества цивилизации.

Определение общества эпохи цивилизации в ее стадиальной характеристике (фиксируемой в границах IV—III тыс. до н.э. — середина XX в.) как особой органической динамической системы и рассмотрение особенностей эволюции ее компонентов, позволяют говорить о реальной, сложной объективно возникшей и достаточно четко выраженной системной зависимости всех основных ее структур и элементов в их собственно историческом проявлении. Во всяком случае, сущностные характеристики, заложенные в генезисе ее оснований, определяющих природу цивилизации как исторически определенной, утверждающейся и развивающейся по направлению к целостности системы, обеспечивали соответствующий общесистемный прессинг (системы общества цивилизации) на всей дистанции ее функционирования при всех четко выраженных особенностях исторического поуровневого развития общества в античный, средневековый периоды, в новое и новейшее время (и/или в рабовладельческий, феодальный, капиталистический и империалистический периоды) как системы разделенного общества — разделенного производства, разделенного социума, разделенного индивида (при особом многоплановом содержании таких разделений). Проявляется «действие»не только исторической вертикали саморазвития (включая целеполагание и случайные формы его проявления), но и специфическое системное определение прогресса, возможностей, форм выбора его путей и одновременно его сложноорганизованого» ограничения. (Обсуждение такой общесистемной и поуровневой характеристики действия системных свойств цивилизации в процессе проявления ее сущностных свойств — особая тема исследования).

В данном случае затрагивается лишь вопрос (в плане постановки проблемы) о системном (на уровне глобальных исторических систем) определении не только особенностей, но и границ развития субъекта исторического действия, в том числе типов и форм его мышления и интеллектуальной деятельности, в том числе научной. Именно в связи с этим обсуждается субъект исторического действия (и особенности его интеллектуальной деятельности как исторически определенного типа), функционирующего на протяжении длительной дистанции в рамках исторически определенной «большой» системы, способной — в силу особых системных, глобально значимых (определяющих структурно содержательные характе-

V/ \ U V/ ^

ристики исторического процесса на соответствующей дистанции) свойств — к реальной выработке социальной эволюции — системы обществ цивилизации. Последняя интегрирует в своем движении к целостности менее емкие исторические системы-подсистемы (нижние уровни) в сложной исторической и иерархической зависимости, в рамках которых функционирует, осуществляется и изменяется субъект исторического действия и которые, в свою очередь, изменяются им в его творческой, проектируемой и развиваемой деятельности. Но только сформированность в деятельности субъекта (в процессе которой происходит его развитие) ситуации напряжения глобального сдвига (за счет зрелости, накопления и взаимодействия новых форм, элементов, структур) имеет следствием «освобождение» его от границ, выработанных им же норм и принципов, его новое самообнаружение, переход к новому и снятие или разрушение системных ограничений.

И поэтому при оценке современного кризисного состояния важно учитывать, что субъект исторического действия, его будущее, его всякая, в том числе научная деятельность, его способ и тип мышления и т.п. при действии огромного числа факторов и в разных «исторических емкостях» определяются и в соответствующей степени обусловливаются особенностями объективно происходящего снятия системных характеристик цивилизации, в рамках которых сформировался делающий будущее субъект.

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции: системные связи форм познания и субъекта исторического действия

ЛИТЕРАТУРА

1. Анохин П.К. Избранные труды. Философские аспекты теории функциональной системы. М.: Наука, 1978.

2. Арсеньев А.С. Парадоксальная универсальность Человека и некоторые проблемы психологии и педагоги-

ки // Мир психологии. 1999. № 1. С. 21 — 65.

3. Аршавский В.В. Популяционные механизмы формирования полиморфизма межполушарной асимметрии

мозга человека / / Мир психологии. 1999. № 1. С. 29—46.

4. Библер B.C. От наукоучения — к логике культуры. Два философских введения в двадцать первый век. М.:

Издательство политической литературы, 1991.

5. Брабин Г. Родной язык и мозг. Интересное открытие японского экспериментатора/ / Курьер ЮНЕСКО.

1982. № 3. С. 10 — 13.

6. Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум. М.: Прогресс-Традиция, 2003.

7. Иванов В.П. Человеческая деятельность — познание — искусство. Киев: Наукова думка, 1971.

8. Кедров Б.М. Принцип историзма и его приложение к системному анализу развития науки // Системные

исследования. Ежегодник. 1974. М.: Наука, 1974. С. 5 — 18.

9. Кузык Б.Н., Яковец Ю.В. Цивилизации: теория, история, диалог, будущее: В 2 т. Т. 1: Теория и история ци-

вилизаций. М.: Институт экономических стратегий, 2006.

10. Мамардашвили М.К. Категории социального бытия и метод его анализа в экзистенциализме Сартра / /

Мамардашвили М.К. Как я понимаю философию. М.: Прогресс, 1990. С. 249 — 294.

11. Раушенбах Б.В. Точные науки и науки о человеке. Интервью с Б.В. Раушенбахом / / Вопросы философии.

1989. № 4. С. 110 — 112.

12. Сайко Э.В. Древнейший город. Природа и генезис. М.: Наука, 1996.

13. Сайко Э.В. Специализированные производства в развитии обществ раннеземледельческих культур. М.:

Наука, 1990.

14. Февр Л. Цивилизация: эволюция слова и группы идей / / Бои за историю. М.: Наука, 1991. С. 239 — 281.

15. Франкфорт Г., Франкфорт Г.А., Уилсон Дж. Якобсен Т. В преддверии философии. М.: Наука, 1984.

16. Цивилизации / Под ред. А.О. Чубарьяна. Вып. 1 — 7. М.: Наука, 1992 — 2006.

17. Чуприкова Н.И. Мозг, психика, сознание / / Мир психологии. 1999. № 11. С. 84 — 96

18. Швырев B.C. Проблемы философии образования и современная неклассическая рациональность / / Мир

психологии. 1999. № 3. С. 189 — 205.

19. Bernal J.D. Science in History. Cambridge, MA: MIT Press, 1971, volumes 1—4.

20. Budge E.A.W. The Egyptian Book of the Dead. (The Papyrus of Ani). Egyptian Text. Transliteration and Translation. New

York: Dover Publications, Inc., 1964.

21. Dedes C., Ravanis K. "History of Science and Conceptual Change: The Formation of Shadows by Extended Light

Sources." Science & Education 18.9 (2009): 1135 — 1151.

22. Fara P. Science: A Four Thousand Year History. Oxford: Oxford University Press, 2010.

23. Jardine N. "Philosophy of History of Science." A Companion to the Philosophy of History and Historiography. Ed. A. Tuck-

er. New York: Wiley, 2009, pp. 285—296.

24. Kwa C. Styles of Knowing: A New History of Science from Ancient Times to the Present. Pittsburgh: University of Pitts-

burgh Press, 2011.

25. Mauskopf S., Schmaltz T., eds. Integrating History and Philosophy of Science: Problems and Prospects. Dordrecht:

Springer Science & Business Media, 2011.

26. Plotinus. The Enneads. Tr. S. MacKenna, ed. B.S. Page. London: Faber & Faber, 1956.

Цитирование по ГОСТ Р 7.0.11—2011:

Сайко, Э. В. Пространство-время социальной эволюции: системные связи форм познания и субъекта исторического действия [Электронный ресурс] / Э.В. Сайко // Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. — 2016. — Т. 12. — Вып. 2. — Стационарный сетевой адрес: 2227-9490e-aprovr_e-ast12-2.2016.11.

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2.

Coordinate System Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции:

системные связи форм познания и субъекта исторического действия

THE SPACE-TIME OF SOCIAL EVOLUTION:

SYSTEMIC TIES BETWEEN FORMS OF COGNITION AND THE SUBJECT OF HISTORICAL ACTION

Edi V. Sayko, D.Phil. (History), Professor of Psychology, Corresponding Member of the Russian Academy of Education, Deputy Chairman of the Editorial Board of the Journal World of Psychology

ORCID ID https://orcid.org/0000-0002-6313-3498

E-mail: edi-v-sayko@j-spacetime.com; saiko2003@mtu-net.ru

The problem of understanding of science in its socio-cultural comprehension cannot be solved without discussing conditions, characteristics of the meaning of its movement: past, future, its historical evaluation and assessment of it within historical process. In studies of this kind, scholar should take into account the fact that the subjective sense and the nature of science determine its dependence on goal-setting and maturity of forms of human activity, their development throughout history as stadial process. Here it is noteworthy that despite the huge number of works on the history of different areas of scientific knowledge, as well as on general characteristics of actual content of science, its historical development and self-development, we do not have sufficiently clear ideas about their underlying mechanisms, principles and procedural features.

The subject matter of my article is evolution of cognition phenomenon generated by systemically important factors, relationship between evolution of man as a subject of socio-historical process (process of forming, establishment and development of social structures, systems and subsystems, and institutions) and evolution of forms of cognition resulting from both this process and development of social relations and the actions / activities of its subject.

Using system analysis, historical-genetic and activity approaches, I attempted a sort of macro-historic modeling of the evolution of forms of human cognitive activity since the Neolithic revolution just as macro-stadial process that began with the differentiation of the left and right hemispheres of the human brain in the ordinary course of business. It was economic activity, which already in early agricultural societies require minimal knowledge of physical and mathematical nature (calculations required to produce a crop, furnace technology and pottery). Beginning of globally significant shift towards system of societies of civilizational type and towards new system of knowledge and cognition (new rationality) presupposed maturity of system it generates (system of early agricultural communities). This meant, in particular, a certain level and development of demographic structures (population growth of early agricultural societies and their corresponding dispersal), accumulation of resources, adequate overall economic potential and accordingly developed production structures (development of arable-farm and animal-husbandry economy supplemented with undifferentiated household production), specifically developed socio-cultural structures, formed values, goals and objectives, and temporal stability of maintaining high level in the framework of system of norms.

In addition, the development of scientific (rational) cognition throughout history is closely related to the individualization of the personality and its socialization. Under the conditions of the New Time, this process is complicated by the rapid development of information sphere, information structures and technologies, and human involvement in the information and communicative processes (when information on decision-making in all spheres of life becomes available and everyone can act as 'expert analyst' in any one area to his circle of communication). In the scientific field, this type of information and corresponding social systems leads to the negation of both principles of cognition and science of 19—20 centuries and classical rationality. This indicates the beginning of process of overcoming norms and principles of functioning 'system of civilizational-type societies' in the framework of system transition to a historically new state, to historically new subject, which wouldn't fenced in by monologic perception when understanding reality.

I conclude that in assessing the modern crisis state of science, it is important to bear in mind that the subject of historical action, his future, his every activity, including scientific, his way and type of thinking, etc. is determined and conditioned by objective features of current 'sublation' of system characteristics of civilization within which subject that makes the future formed.

Keywords: cognition; science; historical process; system; action; activities; manufacturing structures; society; social evolution; stadial process; human; civilization.

References:

1. Anokhin P.K. Selected Works. Philosophical Aspects of the Theory of Functional System. Moscow: Nauka Publisher,

1978. (In Russian).

2. Arseniev A.S. "Paradoxical Universality of Human and Some of the Problems of Psychology and Pedagogy." World

of Psychology 1 (1999): 21-65. (In Russian).

3. Arshavsky V.V. "Populational Formation Mechanisms of Polymorphism of Human Brain Asymmetry." World of

Psychology 1 (1999): 29-46. (In Russian).

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time vol. 12, issue 2 Coordinate System

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almanach 'Raum und Zeit' Bd. 12. Ausgb. 2. Koordinatensystem

Сайко Э.В. Пространство-время социальной эволюции:

системные связи форм познания и субъекта исторического действия

4. Bernal J.D. Science in History. Cambridge, MA: MIT Press, 1971, volumes 1—4.

5. Bibler V.S. From the Science of Knowledge to the Logic of Culture. Two Philosophical Introductions to the Twenty-first Cen-

tury. Moscow: Politicheskaya literatura Publisher, 1991. (In Russian).

6. Brabin G. "Native Language and Brain. Interesting Discovery of Japanese Experimentalist." The UNESCO Courier 3

1982: 10 — 13. (In Russian).

7. Budge E.A.W. The Egyption Book of the Dead. (The Papirus of Ani). Egyption Text. Transliteration and Translation. New

York: Dover Publications, Inc., 1964.

8. Chubaryan A.O., ed. Civilization. Moscow: Nauka Publisher, 1992 — 2006, issues 1 — 7. (In Russian).

9. Chuprikova N.I. "Brain, Mind, Consciousness." World of Psychology 11 (1999): 84 — 96. (In Russian).

10. Dedes C., Ravanis K. "History of Science and Conceptual Change: The Formation of Shadows by Extended Light

Sources." Science & Education 18.9 (2009): 1135 — 1151.

11. Jardine N. "Philosophy of History of Science." A Companion to the Philosophy of History and Historiography. Ed. A. Tuck-

er. New York: Wiley, 2009, pp. 285—296.

12. Fara P. Science: A Four Thousand Year History. Oxford: Oxford University Press, 2010.

13. Febvre L. "Civilization: Evolution of a Word and a Group of Ideas." Fights for History. Moscow: Nauka Publisher,

1991, pp. 239 — 181. (In Russian).

14. Frankfort H., Frankfort H.A.G., Wilson J.A., Jacobsen T. Before Philosophy. Moscow: Nauka Publisher, 1984. (In

Russian).

15. Gaidenko P.P. Scientific Rationality and Philosophical Reason. Moscow: Progress-Traditsiya Publisher, 2003. (In Russian).

16. Ivanov V.P. Human Activities — Cognition — Art. Kiev: Naukova dumka Publisher, 1971. (In Russian).

17. Kedrov B.M. "The Principle of Historicism and Its Application to System Analysis of the Development of Science."

System Research. Yearbook. 1974. Moscow: Nauka Publisher, 1974, pp. 5 — 18. (In Russian).

18. Kuzyk B.N., Yakovets Yu.V. Civilizations: Theory, History, Dialogue and the Future. Volume 1: Theory and History of

Civilizations. Moscow: Institute for Economic Strategies Publisher, 2006. (In Russian).

19. Kwa C. Styles of Knowing: A New History of Science from Ancient Times to the Present. Pittsburgh: University of Pitts-

burgh Press, 2011.

20. Mamardashvili M.K. "Categories of Social Being and Method for Its Analysis in Sartre's Existentialism." My Under-

standing of Philosophy. Moscow: Progress Publisher, 1990, pp. 249 — 294. (In Russian).

21. Mauskopf S., Schmaltz T., eds. Integrating History and Philosophy of Science: Problems and Prospects. Dordrecht:

Springer Science & Business Media, 2011.

22. Plotinus. The Enneads. Tr. S. MacKenna, ed. B.S. Page. London: Faber & Faber, 1956.

23. Rauschenbach B.V. "Exact Sciences and Human Sciences: Interview with Boris Rauschenbach." Problems of Philoso-

phy 4 (1989): 110 — 112. (In Russian).

24. Sayko E.V. Specialized Manufacturing in Development of Societies of Early Agricultural Cultures. Moscow: Nauka Pub-

lisher, 1990. (In Russian).

25. Sayko E.V. The Ancient City. Nature and Genesis. Moscow: Nauka Publisher, 1996. (In Russian).

26. Shvyrev B.C. "Problems of Educational Philosophy and Modern Non-Classical Rationality." World of Psychology 3

(1999): 189 — 205. (In Russian).

Cite MLA 7:

Sayko, E. V. "The Space-Time of Social Evolution: Systemic Ties between Forms of Cognition and the Subject of Historical Action." Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time 12.2 (2016). Web. <2227-9490e-aprovr_e-ast12-2.2016.11>. (In Russian).