CC BY
67
ФУНДАМЕНТАЛЬНАЯ НАУКА ВУЗАМ_
ПРОСТРАНСТВО СОЦИАЛЬНОЙ ОРГАНИЗАЦИИ
Г.В. Власюк
Аннотация. В статье в аспекте ресурсного подхода рассматривается пространство социальной организации как зона ее влияния и интересов.
Ключевые слова: социальная организация, ресурсы, пространство, границы, влияние, мобильность, оседлость, чужак, пространственная близость, дистанция.
Summary. The article analyzes space of social organization as a zone of its influence and interests, from the aspect of resource approach.
Keywords: social organization, resources, space, borders, influence, mobility, residence, stranger, spatial proximity, distance.
364
Границу собственно социальной сущности... можно увидеть там, где взаимодействие личностей между собой состоит не только в их субъективных состояниях и поведении, но и создает объективное образование, которое обладает известной независимостью от отдельных участвующих в нем личностей» [1].
Сегодня становится очевидным, что пространство социальной организации не ограничивается рамками ее физических границ. «В нашем опыте общества мы одновременно обитаем в двух разным мирах. Прежде всего. в микромире нашего непосредственного опыта в отношениях лицом-к-лицу. Помимо этого, с различными степенями значимости и продолжительности, мы обитаем в макромире, состоящим из гораздо более крупных структур и включающим нас в отношения гораздо более абстрактные, анонимные и удаленные» [2].
По мнению Зиммеля, по мере роста интересов социальной организации возрастает «необходимость и склонность выходить за пределы ее первоначаль-
ных границ в пространственном, экономическом и духовном отношении» [1].
Рассматривая организацию как фигуранта социального пространства, следует отметить свойство «взаимодополнительности, которое обнаруживается и в реальном общественном развитии» [там же]. С одной стороны, социальная организация абсолютно обособлена, а с другой, согласно «идее о всеобщем единстве всего живущего» [там же], стремится к объединению с другими организациями в группы, которые «образуют как бы систему координат, так что каждая новая группа, присоединяющаяся к этой системе, определяет его со все большей точностью и однозначностью» [там же].
Поэтому представляется целесообразным рассмотрение пространства социальной организации с точки зрения пяти его качественных характеристик, предложенных Зиммелем: исключительность или уникальность, наличия границ, форм социальных образований в пространстве, пространственная близость и дистанция, движение организации в пространства [3].
Исключительность или уникальность пространства социальной организации
Основным качеством пространства как формообразования является исключительность, которая позволяет говорить о членение пространства на части, значимые как единства и очерченные границами. Такая уникальность мест-в-пространстве заставляет признать, что разные вещи занимают разные места в пространстве. Эти места определяются физическими границами [4].
Таким образом, пространство само по себе есть нечто однородное, однако каждая точка в нем отличается от каждой другой только и именно тем, что в единой системе координат единого пространства она занимает другое место [5]. Каждое место в пространстве уникально, потому что оно другое, чем другие места, и именно эта однородность уникального и уникальность однородного только и составляет пространство [4].
Логично предположить, что не только «точки», но и «части» пространства одинаковы и отличны друг от друга. Очевидно, что величины каждой из частей определяется протяженностью почвы, причем каждая уникальна по-своему.
Существует некое качества пространства,, которое позволяет крепче связать себя с той или иной его частью, почувствовать солидарность с ней. Это возможно только тогда, когда есть, собственно, кусок пространство и соответствующее ему ограничение, граница. «Граница - это не пространственный факт с социологическим действием <"Шгки^еп>, но социологический факт, который принимает пространственную форму» [там же].
Граница социальной организации не обязательно естественная в общепринятом смысле слова, образующая
естественные препятствия. «В тех случаях, когда таких естественных подпорок или зацепок нет, душевные усилия, вложенные в кусок пространства, оказываются тем больше, а привязанность к нему и его социальное значение - ощутимее... То, что извне наблюдается как граница, изнутри может рассматриваться как рамка взаимодействия, как то, в пределах чего оно концентрируется, оставаясь само собой» [там же].
Таким образом, пространство как место служит центром кристаллизации социальных связей, которые, будь они иначе непространственно ориентированы и оформлены, не приобрели бы такой определенности.
При этом пространство, рассматриваемое как область расположения социальной организации, не исчерпывает вообще все известное пространство. Это то пространство, в котором произошло некое исключительное выделение места под то или иное образование, не исключающее наличие подобного образования в другом месте данного пространства. В то же время образование в определенном месте пространства принадлежит всему большому пространству и, следовательно, его место - все большое пространство [там же].
«Пространство влияет на взаимодействия, части пространства считаются единствами, и это не только причина, но и действие, причиненный результат, того, что они очерчены границами» [там же].
Есть лишь одно единственное пространство, частями которого являются все отдельные пространства. И большое пространство, и каждая часть пространства имеют некоторого рода уникальность, аналогий которой нет (рис. 1).
Теоретически на одной и той же территории, в одних физических гра-
365
366
ницах не может существовать двух социальных организаций, однако такие ситуации объективно имеют место. Если рассматривать многоструктурную социальную организацию, то приходится признать, что в ее пределах существуют подструктуры, которые не «спаянны» с определенной почвой, исключающей из этой части пространства все остальные группы того же рода. То есть имеется и другой способ существования группы в пространстве [там же].
На исключительном пространстве могут существовать некие образования, принадлежащие всем, но функционально разделяющие между собой все протяжение этого пространства. Они не сталкиваются друг с другом в пространстве, так как определены не пространственно, а местом.. Их содержание обладает исключительностью наполнения пространственного протяжения. При этом по своей форме образования одного и того же рода могут непротиворечиво наполнять одно и то же пространство [там же].
Следует отметить, что функциональное разделение общего пространства, происходящее между отдельными полями, может происходить только в правовом пространстве, то есть наличии негласных соглашений и договоренностей [там же]. Тогда можно говорить о том, что соприсутствие в пространстве возможно на основе соучастия.
В тоже время «стоит только образоваться (на основании некоторой общей точки зрения) какому-либо новому объединению, как оно сразу же создает внутри себя неравенство, дифференциацию» [1], определяемые
Зиммелем как отношения руководителя и подчиненного. То есть речь идет об образовании ресурсных асимметрий. При этом можно предположить, что из двух организаций, существующих в пределах одних и тех же границ, «старшей» является та, которая обладая большим ресурсным потенциалом, имеет большее взаимовлияние [6].
В связи с этим встает вопрос о том, как воспринимается и практически востре-буется пространство людьми, то есть как представляют себе пространство сами взаимодействующие и каков смысл пространства в контексте процесса взаимодействий. Если между людьми нет взаимодействия, то пространство между ними - это, «практически говоря: ничто». Значимость в их восприятии некий «кусок почвы» приобретает, будучи наполненным неким между, то есть их взаимодействием и практической, вос-требующей его деятельностью [4].
Тогда говорить о существовании социальной организации можно только в том случае, если пространственную форму, которое можно рассматривать как ее границы, заполняет содержание взаимодействий для достижения опре-
БОЛЬШОЕ ПРОСТРАНСТВО
Рассматриваемое пространство
Место в пространстве
Границы
социальной
организации
Рис. 1 Большое пространство и отдельные пространства
деленных целей. А так как такое взаимодействие происходит между социальными организациями, находящимися не в пространстве вообще, но на некоторой его части, в определенных границах, то можно говорить об исключительности пространства.
В тоже время, следует отметить, что действие социальной организации не ограничено только тем местом в пространстве, где оно совершено. «Пространственная структура (поля). имеет социальное измерение благодаря тому факту, что зона моих манипуляций пересекается с зоной манипуляций других людей» [7]. При этом причинную связь, производимую определенной пространственной формой социальной организации можно для целей познания и описания изолировать как впечатление [4].
Можно утверждать, что в пространстве существуют социальные образования двух типов:
• «имеющие равномерное отношение ко всем точкам пространства, но не в виде равномерного безразличия,. как повсеместно действительную и принципиальную солидарность с пространством» [там же];
• «по своему внутреннему смыслу не соотносящиеся с пространством и именно поэтому равномерно соотносящиеся со всеми его точками», то есть надпространственные [там же].
Между данными типами помещаются образования промежуточные, солидаризирующиеся с определенным местом в пространстве и соотносящиеся с определенными точками пространства, взаимодействующие с ними.
При этом если социальная организация вступает в некие взаимодействия за пределами собственного физического пространства, она может пониматься как центр некоего влияния, которое
может быть определено как ее место, собственная территория.
Тогда пространственная закрепленность социальной организации возможна в двух видах:
• как требование непосредственного присутствия членов группы в каком-то месте,
• как «точка вращения» ^геЬ-рипк;), что означает, что только в данном и ни в каком другом месте могут соприкасаться между собой элементы, в остальном независимые [там же].
При этом стирается понятие о физической границе социальной организации, целесообразность определения которой «становится до известной степени противоположной ее каузальной определенности: ведь и по происхождению своему она представляет собой только пункт, в котором перекрещивается бесчисленное множество социальных нитей» [1].
Следовательно, есть смысл говорить о пространстве влияния социальной организации, которое тем больше, чем больше область ее пространственных взаимодействий. И наоборот, чем больше область пространственных взаимодействий социальной организации, тем больше сфера ее влияния (рис. 2).
Существует такая организации, как церковь, область влияния которой эмпирически возможно определить в определенный период, однако ни одно из мест и ни одна из исключительных территорий не являются «пространством церкви» или «пространством влияния церкви». Область влияния церкви устанавливается эмпирически, наблюдателем,, тогда как по смыслу своему она универсальна, повсюдна, и потому над-пространственна [4].
Учитывая, что исключительное выделение места под то или иное образова-
367
БОЛЬШОЕ ПРОСТРАНСТВО
368
ние, ту или иную социальную организацию, не исключает наличие подобного образования в другом месте данного пространства, на одной территории могут существовать и аналогичные образования. При этом очевидно, что из двух социальных организаций одна может занимать большее место, иметь большую область пространственных взаимодействий и, следовательно, большую сферу влияния. В этом случае можно говорить о том, что границы этой организации больше, почва под ней имеет большие размеры.
«Как человек не исчерпан пределами его тела или области, которую он непосредственно заполняет своей деятельностью, но лишь суммой влияния, которое он оказывает во времени и в пространстве» [3], так и социальная организация по размерам равна совокупности оказанного за ближайшими пределами влияния.
Таким образом, почва социальной организации включает не только ее физические границы, но и зону влияния.
При этом следует подчеркнуть, что пространственные представления контин-гентны, то есть они могли бы быть и другими, пока не соотнесены друг с другом, не замкнуты в самореферентную систему. При этом «в социальных ситуациях, в представлениях людей конкретный участок территории, определенная «почва» могут играть ту же роль, что и абстрактные, философские и математические идеи пространства в рассуждениях современного теоретика» [4].
«Самое существенное значение социальной организации заключается в ее функциональном значении за пределами физических границ, и это влияние отдается обратно» [7] и делает жизнь социальной организации значительной, важной и ответственной.
Границы пространства социальной организации
Рассматривая социальную организацию как единицу, действующую в социальном поле, действие или бездей-
ствие которой во многом определяется ситуацией, следует признать наличие пространственных отношений и связей, которые делают внешние границы организации, как деятеля поля, размытыми. Исходя из этого, следует обратить внимание на проблему масштабирования социальной организации, определения ее границ.
Помимо физических границ социальной организации, существуют и такие внешние границы, которые могут быть определены как границы интереса, в свою очередь подразделяемые на прямые и косвенные (рис. 3):
Границы прямого интереса социальной организации могут быть определены как непосредственные социальные контакты. Границы косвенного интереса не предполагают непосредственных связей, однако происходящее в зоне косвенных интересов способно влиять каким-то образом на действие или бездействие социальной организации. Следовательно, действия сторонних сил в зоне косвенного интереса, могут заставить социальную организацию действовать или бездействовать вне зависимости от ее желания или нежелания и соответственно могут рассматриваться как источники влияния.
В свою очередь, любые действия или бездействие социальной организации способны вызвать ответную реакцию в зоне косвенных интересов. При этом действие или бездействие агента в определенной точке пространства способно наложить на социальную организацию квазинеобратимые обязательства [6].
Исходя из того, что любая социальная организация
является узлом некой социальной сети, любые действия или бездействия, осуществляемые социальной организацией в зоне прямого интереса, прямого контакта, можно рассматривать как некий импульс, который производит колебания по всей сети, порождая определенную информационную волну. При этом скорость распространения такой волны зависит от частоты и плотности контактов в пределах сети. Амплитуда такой волны определяется, с одной стороны, величиной импульса (значимостью события), а с другой - отношением и заинтересованностью сети, каждого ее узла в происходящем [там же].
Очевидно, что такие действия или бездействия узлов сети должны инициироваться социальной организацией. Однако, учитывая, что они находятся на различном удалении от ее физических границ, для управления ими используются в основном технологии влияния.
Следует отметить, что современные средства коммуникации делают внешние границы социальной организации все более размытыми. Такая тенденция обостряет понимание того, что достижение поставленных социальной организацией целей возможно только при
Физические границы социальной организации
Границы прямого интереса социальной организации
Границы косвенного интереса социальной организации
369
Рис. 3. Границы интереса
370
условии необходимой деятельности или бездеятельности агентов в каждой конкретной точке большого социального пространства.
При этом в восприятии агентов большого пространства социальная организация не всегда ассоциируется с местом в пространстве или пространством влияния. То есть, по сути, в определенных ситуациях она воспринимается как надпространственная.
Расширение зоны влияния все более и более расширяет социальный круг, к которому принадлежит социальная организация; с другой стороны, оно во многом лишает ее «поддержки и преимуществ тесного круга» [1], то есть почвы. Однако такая размытость границ социальной организации, множественность кругов, к которым она может принадлежать, основанная на заинтересованности в достижении одной и той же цели, уравновешивает потерянную поддержку. То есть можно утверждать, что с одной стороны социальная организация постоянно должна наращивать зону влияния, с другой стороны, такое наращивание ведет к непредсказуемым ресурсопотерям.
В связи с этим возникает вопрос о необходимости ситуационного определения границ социальной организации в пространстве. «Существует почти полная аналогия между значением временных границ и границ пространственных в сознании другого и в самосознании» [8]. Единство пространственных и временных параметров, направленное на выражение некоего смысла может быть определено как хронотоп. «Точка зрения хронотопична, то есть включает в себя как пространственный, так и временной момент» [9].
Очевидно, что с течением времени определенные связи могут возникать и распадаться, что делает внешние грани-
цы социальной организации изменяемыми. Такой процесс ускоряется по мере возрастания изменяемости условий внешней среды. Тогда для каждого конкретного момента времени должны быть определены границы пространства социальной организации в данный момент. В тоже время в зависимости от ситуации связи могут становиться более или менее значимыми, что делает актуальным определение границ для данного случая.. При этом «фактическое изменение границ имеет моментальную актуальность, а вопрос о пространстве - непреходящую актуальность как теоретического, так и сугубо социального свойства» [4]. Следовательно, можно утверждать, что деятельность организации происходит не в физических ее границах, а в неком изменяемом пространстве социального поля, причем такое пространство контингентно.
В условиях неопределенности изменений внешней среды социальной организации становится труднее правильно определить границы своего интереса, в первую очередь косвенного. При этом очевидно, что именно адекватное определения масштаба интереса может быть залогом эффективности деятельности социальной организации [6].
Формы социальных образований в пространстве
Вслед за Зиммелем можно утверждать, что социальная организация является центром построения социальных кругов различной формы и наполнения. Основой ее при этом выступает некая почва, ассоциирующаяся как место социальной организации [1]. По мнению Зиммеля, существует четыре формы «социальных образований, как указываемых историей, так и современных» [3].
Во-первых, континуум внутри границ социальной организации ее под-
структур, которые представляют собой некие образования на исключительном пространстве социальной организации. Следует признать возможность их существования как по принципу локальной связи, так и в ситуации полной свободы, то есть полной автономии. При этом можно утверждать, что присутствие в поле социальной организации предполагает соблюдение подструктурами определенных обязательств. Следовательно, автономия, полная свобода в рамках поля социальной организации возможна только при соблюдении норм соучастия [10] или правовых норм [4].
Такое образование, по мнению Зим-меля, характеризуется как «относительно небольшой круг, резко ограничившийся от соседних, чужих или враждебных кругов, но зато теснее сомкнувшийся в самом себе; он представляет каждому отдельному члену только ограниченное поле для развития своих личных качеств и для свободной, под собственной ответственностью, деятельности» [3]. В тоже время такая форма образования обеспечивает и серьезную поддержку своим подструктурам, а они в свою очередь высокую степень солидарности с ним.
В тоже время пространство интересов социальной организации не ограничивается ее физическими границами. Следовательно, можно утверждать, что, действуя в большом пространстве, организация выступает как подструктура более структурной социальной организации, занимающей большее место в пространстве. В таком случае социальная организация должна соблюдать нормы соучастия, предлагаемые более структурированным образованием.
При этом происходит разрастание социальной организации за счет появления интересов за ее границами, ею инициируются вступления в новые вза-
имодействия. И «постольку, поскольку группа растет, - численно, пространством, значением и жизненным содержанием, - постольку ослабевает ее непосредственное внутреннее единство, и резкость первоначального ограничения себя от других смягчается взаимными отношениями и связями» [там же]. С одной стороны, социальная организация получает свободу деятельности в гораздо большей степени, чем будучи замкнутой в своих пространственных границах, с другой стороны, разрастающиеся границы интересов влекут за собой значительные ресурсовложения. Степень солидарности в таком образовании выражена не так сильно, но она присутствует в ощущении «дома».
Соответственно увеличению своих размеров, социальная организация начинает дифференцировать свои подструктуры, что, в свою очередь, «должно привести к очевидному увеличению их особенностей» [там же]. Это ведет к образованию в пространстве форм, фиксирующих интересы социальной организации в некоем фокусе задач в определенный момент времени. То есть в соответствии с конкретными интересами фиксируются границы пространства в конкретный момент времени и в конкретной ситуации. При этом расчет необходимых ресурсов, обеспечивающих взаимодействие социальной организации с внешней средой должен происходить исходя из ситуации, быть целенаправленными.
Еще одной формой образования пространства социальной организации является сосредоточение, сведение вместе агентов поля на основе молчаливого согласия и общего интереса. Это пространство, в котором объединяются на добровольной основе автономные агенты (которые иначе были бы разрознены), при соблюдении принципа соуча-
371
372
стия. То есть отдельная социальная организация «со всем разнообразием своих стремлений и интересов, присоединяется к социальным образованиям» [1], причем это происходит в сознательной и, следовательно, усиленной форме. Устойчивость таких пространственных образований тем более сильная, чем более значимы в достижении общие цели.
Вместе с этим можно говорить о развитии еще одна формы образования пространства - индивидуализация места социальными организациями.
При этом функционирование социальной организации «протекает (не психологически, но феноменологически, исключительно с точки зрения его социальных содержаний) так, словно бы каждый элемент был предопределен к своему месту в этом целом, и, несмотря на всю дисгармонию, сравнительно с идеальными требованиями, споено бы все элементы находились в некотором едином отношении, так что каждый, именно поскольку он является совершенно особенным, зависел от других, а другие зависели от него. При этом каждая точка каждая точка пространства «сохраняет свою определенность лишь при неизменности структуры целого» [11].
При этом социальная организация, выступает как точка пространства, образующая круги влияния, вступающая в определенные группы, и образующая с ними круги. «Но чем больше кругов становится, тем менее вероятности, что найдутся другие, демонстрирующие собой ту же комбинацию групп, что все эти многочисленные круги пересекутся еще раз в одном пункте» [1], что говорит о неповторимости каждой социальной организации.
Такое многомерное пространственное образование, одновременная включенность моноструктуры в большое ко-
личество многоструктурных социальных организаций делает пространство слож-носочленным. При этом ресурсы социальной организации расходуются на поддержание взаимосвязей во многих кругах. С другой стороны, именно такая многомерность пространства позволяет социальной организации получать ресурсоо-беспечение из многих источников.
Такая пространственная форма, с одной стороны, имеет минимальную солидаризацию с конкретной почвой. С другой стороны, такая форма пространственного образования позволяет социальной организации достигать более высокие результаты за счет точечности приложения ресурсов. При этом только два вида дифференциации дают социальной организации возможность оптимизировать ресурсы: если она «дифференцируется как целое, то есть с наибольшей возможной односторонностью настраивает свои влечения на один основной тон, с которым они все и будут гармонировать, чтобы их одинаковость или параллельность не порождала конкуренции; или <она> дифференцируется соответственно своим отдельным сторонам и влечениям, причем области их столь обособлены., цели - столь резко разграничены и самостоятельны, а ведущие к ним пути - столь отдалены от других, что между ними не бывает никакого соприкосновения, а потому и никакого трения и конкуренции» [там же].
При этом очевидно, что образование социальных организаций «выполняет сравнительно гораздо больше, чем было бы выполнено в том случае» [там же], если бы оно распалось бы на много единиц, и каждая в отдельности была бы высокопроизводительна и ресурсо-оптимальна. Таким образом, можно говорить о том, что, с одной стороны, ав-томизация социальной организации
позволяет ей оптимизировать свои личные ресурсозатраты, а с другой, ее включение в структурированное пространство дает возможность увеличения общественного результата за счет синергетических эффектов.
Пространственная близость и дистанция
Чувственное восприятия индивида, находящегося рядом, имеет фундаментальное социологическое значение, однако оно двояко. «Социология чувств имеет дело с тем далеко не универсальным случаем, когда пространство, тело, ощущение даны сразу в единстве важнейших аспектов: объективного (его еще можно предварительно назвать природным) и социально-смыслового» [12].
«Органы чувств наводят тысячи мостиков между людьми; те неприятные впечатления, которые были ими вызваны, могут вновь компенсироваться приятными, и переплетение положительных и отрицательных данных этих чувств придает ту или иную окраску всем отношениям между людьми» [там же]. При этом оценка событий и объектов является психологическим процессом, а то, что имеется в виду, при совершении оценки, ее понятийный смысл, есть нечто независимое. При этом следует провести разграничение и сведение воедино собственно чувственного момента чувственности и ее смыслового аспекта [4].
Социально значимыми способами телесно-чувственного восприятия являются зрение, слух, обоняние, «то, что в этом случае сменяет друг друга почти без связи, по отношению к человеку» [12]. При чувственном восприятии человека эффект присутствия и эффект впечатления «по большей части сплетаются в единство» [13] настолько, что зачастую не дифференцируются звук голоса и
смысл сказанного, внешний вид человека и его психологическое истолкование и т.д. Именно переплетение этих восприятий выстраивает отношение к человеку.
При взаимодействии теоретически возможно обращать или не обращать внимание на возникающие чувства: предаваться возникшим чувствам, либо стремимся познать объект, отвлекаясь от того, приятен ли он. Однако в действительности чувства имеют важнейшее значение.
С точки зрения социологии пространства, рассматривающей пространство как пространство тел, индивиды -телесные существа по-разному размещены в пространстве. А значит, дистанции тел по отношению друг к другу, способность людей воспринимать телесное присутствие других и самих себя при помощи органов чувств играют основополагающую роль в социальной жизни. При этом большое значение имеют такие понятия как дистанция, пространственная близость и удаленность [4].
При фиксации в пространстве социального формообразования партнер по взаимодействию помимо зрительного восприятия удаленности объекта чувственно воспринимает близость или дистанцию. Причем такая чувственная близость или дистанция во многом разнятся в зависимости от культуры [12].
«С совершенствованием цивилизации сфера собственно восприятия всех чувств очевидно уменьшается, а их приятность либо неприятность, наоборот, возрастает. С такой отчасти непосредственно чувственной, отчасти эстетической реакцией. уже не так легко вступать в традиционные объединения, в тесные связи, в которых не спрашивают о его личном вкусе, о его личной чувствительности. И это неизбежно ведет к большей изоляции, к более четкому очерчиванию личной сферы» [там же].
373
374
На определенной дистанции действуют все чувства, но по мере удаления способы телесно чувственного восприятия ослабевают в той или иной степени, что, с одной стороны, определяется физическими параметрами ситуации, а с другой - личными параметрами человека. При этом конкретное содержание чувственных ощущений разнится от ощущения присутствия некоего человека до возможности анализа ситуации, и очевидно, что тонкие различия можно установить только вблизи. По мере развития культуры, человека становится не только все более близоруким, но и недалеко чувствующим, «однако тем более чувствительными становимся мы на этих более коротких дистанциях» [там же].
«При увеличении расстояний чувственность теряет значение и, следовательно, социология чувств, имеет дело, прежде всего, с пространством как дистанцией, но не ставит ключевой вопрос о месте этих дистанций» [4].
«Способ отношений включает в себя близость и расстояние и в тоже время общие черты, общие отношения, основанные на них чувствах» [12]. Единство близости и удаленности, участвующих в каждом взаимодействии организовано таким образом, что расстояние означает, что тот, кто находится рядом - далеко, при отсутствии чувственной близости, а тот, кто далеко, при чувственной близости на самом деле находится рядом.
По мере развития уровня культуры происходит абстрагирование чувственного восприятия. Если раньше человек не делал различия между собой и окружением, понимал пространство чувственно-конкретно, то сегодня он склонен к интеллектуализму и абстракции, ему безразлично близкое и интересно пространственно удаленное. Следова-
тельно, чувственная близость возникает в основном по отношению к объектам, находящимся в отдалении [4].
При этом существует определенный порог преодоления пространственной дистанции в социальных отношениях. До некоторой степени, чем больше удаленность, тем интенсивней отношение, но на следующей ступени, при еще большем удалении, отношения ослабевают. И снова: дистанция предполагает интеллектуализм, интеллектуализм создает дистанцию между людьми [там же]. Очевидно, что сохранять или устанавливать дистанцию - значит быть социально компетентным, уметь уловить тонкие различия и т.п. В вязи с этим целесообразно обратить внимание на параметры межличностного поля.
Вслед за Штомкой можно утверждать, что «существуют четыре вида ткани (или сети), возникающие в обществе: сплетение идей, правил, действий и интересов. Взаимосвязанная сеть идей (верований, доказательств, дефиниций) составляет идеальное измерение поля, его «социальное сознание». Взаимосвязанные сети правил (норм, ценностей, предписаний, идеалов) образуют нормативное измерение поля, его «социальные инструкции». И идеал, и нормативное измерение вносят свой вклад в то, что традиционно рассматривается как культура. Взаимосвязанные сети действий составляют интеракционное измерение поля, его «социальную организацию», а сети интересов (жизненные шансы, возможности, доступ к ресурсам) - измерение поля по шкале возможностей, его «социальную иерархию». И интеракцион-ное, и возможностное измерения вплетаются в то, что в прямом смысле можно назвать социепальной тканью» [5]. Тогда выражением многомерности пространства является предложенный Штомпкой термин социокультурное поле.
Проявления социокультурного поля имеют различные уровни сложности: макро-, мезо- и микро-, не изолированные, а взаимосвязанные чрезвычайно сложным образом. Кристаллизация и отклонения социокультурного поля, «встроенные» в социальные события глобального, регионального, локального и даже личностного характера, в значительной степени взаимоопределяют друг друга. Все это определяет чувства социальной организации к внешней среде, к пространству, его фигурантам.
Социокультурное поле каждой отдельной социальной организации как агента поля непрерывно подвергается изменениям на каждом из четырех уровней, функционирования, причем такие изменения взаимосвязаны. Так, по мере кристаллизации, утверждений и перегруппировки возможностей, интересов, жизненных перспектив, подъема и падения статуса социальной организации неизбежно распределение и упорядочение социальных иерархий, выработка, дифференциация и переформирование каналов взаимодействий, организационных или групповых связей; возникновение или исчезновение групп, кругов общения и личностных сетей, то есть границ пространства социальной организации.
Движение в пространстве
Очевидно, что социальная организация действует в определенном пространстве. Причем специфика ситуаций (систем, структур, конфликтов) определяет специфику поведения социальной организации [4]. При этом ситуационное пространство имеет устойчивые характеристики и не зависит от каждого отдельного решения или действия конкретной организации. В тоже время поведение отдель-
ной моноструктурной организации зависит от восприятия ей конкретной ситуации и своего поведение в ней. Именно этим зачастую объясняется принятие или непринятие решения, интерпретация задним числом своего поведения как решения.
При таком подходе мельчайшей фундаментальной единицей социологического анализа становится «событие», причем под событием имеется в виду любое моментальное состояние социального поля (либо его сегмента).
Если некоторая группа может быть идентифицирована по ее месту в пространстве, и это место, в свою очередь, может рассматриваться как место данной группы, то в случае перемещения человека за границы места можно говорить о пространстве движения [там же].
Существуют группы, которые могут характеризоваться как оседлъе (проявляющие «солидарность» с какой-то частью пространства), и мобильные (находящиеся в движении) [там же]. Первые пространственно закреплены и при перемещении за границы группы воспринимают себя на дистанции от нее. Мобильные постоянно перемещаются и не чувствуют высокой солидарности с определенным местом.
Если оседлые группы чувствуют свою принадлежность к некоему определенному месту, которое является, по сути, местом концентрации социологической энергии. Это «почва в те эпохи, когда мы хотим снова начать все сначала, стремясь еще раз поставить себя перед лицом источников жизни, где из нашего душевного хаоса нам придется выбираться, ориентируясь на подлинно изначальное бытие» [3]. В такое место инвестируется душевная энергия индивида, а принадлежность к нему служит важнейшим моментом самоопределения.
375
376
Тогда оторванность - это удаленность от определенного места, почвы, или препятствия для его посещения. Это чувственно воспринимаемая дистанция удаленности. В тоже время даже на большой дистанции от такого места оседлый агент чувствует связь с ним и проявляет соучастие. При этом наличие чувственно воспринимаемой или только интеллектуально конструируемой дистанции социально более содержательно, чем перемещение [4].
Существует сложная связь социального с перемещением. Мобильные группы дистанцированы от определенного места и не испытывают чувственной необходимости в установлении связи с ним, во всяком случае такая связь слаба и не является определяющей. То есть отсутствует выраженное соучастие в каком-то поле. В то же время сам факт перемещения из одного места в другое недостаточен для социальной квалификации [там же]. Амплитудные пространственные перемещения социальной организации с высокой степенью солидарности с полем не позволяют отнести ее к разряду мобильных.
При рассмотрении движения в пространстве большую роль играет временной аспект. Так, термин странник определяет человека, который «вчера пришел, а сегодня ушел» [14], а чужак - это «тот, кто пришел вчера, чтобы остаться, а не для того, чтобы уйти» [там же]. В данном случае «сегодня», «вчера» -характеристики времени, а «пришел», «ушел» - движения.
Чужак - это «тот кто не является хозяином почвы,.. он считается чужаком в восприятии других, поскольку не является собственником земли» [там же]. С одной стороны, чужак в восприятии группы - потенциальный странник. Хотя он не пошел дальше, но, оставаясь сво-
бодным, он может уйти в любой момент. Чужак с точки зрения пространства, в которое он входит, - мобильный агент. Такая мобильность определяется несвязанностью с местом присутствия через установленные родственные связи, общее пространство или общие интересы, деятельность. Он закреплен в пространственной группе, но его позицию в ней определяет, по сути, тот факт, что он не принадлежал к ней с самого начала.
По мнению Филлипова, «чужак остается, но он остается чужим. Он в группе, но он на дистанции. Эта дистанция -объективированная в отношении к нему дистанция движения, дистанция даже не конкретного другого места (не так важно, откуда он пришел), но вообще других мест. Эта дистанция, вместе с тем, - собственная конструкция группы, переносящей на сегодняшнее отношение к чужаку отношение к вчерашнему факту прихода. Это воспоминание становится идеальным, символическим фоном его присутствия, тем дополнительным смыслом, оттенком смысла, который и оказывается решающим. Здесь обнаруживается принципиальная связь между пространством, временем, движением и социальным смыслом» [4].
Таким образом, существует разница между размещением социальной организации в собственном пространстве, «доме», и чужом пространстве, воспринимающем пришельца как «чужака», который может уйти в любой момент. Очевидно, что любая социальная организация в определенный момент времени может выступать как мобильный агент, как чужак, когда сфера ее интересов расширяется и она входит в новые пространства.
По сути, чужак, оставаясь автономным, не пытается наладить такого чувственного контакта с агентами про-
странства, которое заставило бы их увериться в постоянстве его присутствия. Следовательно, для того, чтобы перестать быть чужаком агенту, необходимо наладить чувственную связь в пространстве. С другой стороны, вхождение в дом, создание общих интересов сковывает мобильность агента.
Следует обратить внимание на существование пустых и нейтральных пространств. Первые - не занятые места, вторые - те части пространства, которые не находятся в состоянии отношения с социальной организацией и поэтому позволяют контактировать чисто по-деловому, объективно [там же].
Наличие таких мест определяет некоторые особенности пространства движения. Агент, вырванный из свойственных ему пространственных границ, оторван от привычного круга и поэтому менее склонен подчеркивать свою индивидуальность в отношении окружения [там же]. Агент, находящийся в собственном пространстве, с одной стороны, проявляет особую солидарность с ним, а с другой, будучи поддерживаем пространством, может дифференцироваться и максимально развиваться за счет поддержки почвы. Соответственно, во взаимовлиянии равных по силе социальных организаций выигрывает агент, находящийся на своей территории. Нахождение агентов на пустых или нейтральных пространствах делает их равными с точки зрения влияния пространства.
Все это инициирует перемещения в пространстве границ социальной организации при изменении ее зоны интересов. То есть происходит образование новых альянсов и групп. При этом, избегая позиции чужака, социальные организации часто предпочитают для взаимодействий нейтральные территории.
Если представить пространство, в котором существует организация, то можно выделить определенные узлы, являющиеся приоритетными при определении действия или бездействия. Они могут быть определены как полюса интереса. Очевидно, что такие полюса могут располагаться как в зоне прямого, так и косвенного интереса социальной организации.
По мнению Шёллера-Шведеса, «существуют некие маятниковые движения между полюсами: индивидом и обществом, субъектом и объектом, конкретным и абстрактным» [15]. При этом в результате прогрессирующих процессов старые полюса сети утрачивают свою первостепенную роль, и сетевыми полюсами становятся иные, те которые ранее были «переферийны-ми» или нейтральными.
Само по себе пространство - это не продуктивная, позитивная причина, а бездейственная форма, наполняемая смыслом при взаимодействиях. Следовательно, пространство может быть как действенно, так и бездейственно. Тогда можно утверждать, что наличие в пространстве действующей социальной организации «не означает, что в пространстве находится ее действие» [4].
Межузловое пространство устойчивых структур это те нейтральные пространства, которые в настоящий момент не относятся к сфере интереса социальной организации. Однако со временем по мере передвижения в пространстве они нередко приобретает характер самостоятельных узлов, образуют зоны интереса социальной организации и могут составить новые важные для нее связи.
Очевидно, что в течение жизни социальной организации пространства изменяются как по инициативе самой социальной организации, так и в результа-
377
378
те воздействия извне, которое заставляет действовать или бездействовать. При этом действия или бездействия связаны с определенными движениями в пространстве самой социальной организации, ее групп, точек в сфере ее прямого или косвенного интереса.
Амплитуда активности организации, которая может рассматриваться как импульс перемещения, в каждый момент времени может принимать значения от нуля до максимума. Причем такие колебания имеют как большие, так и малые временные периоды. В то же время любая организация обязательно переживает такие этапы развития как рождение, развития, зрелости, затухания и даже смерти, каждый из которых характеризуется определенным уровнем активности: умственной, физической, познавательной. Помимо этого существуют дневные периоды большей или меньшей активности. Возможны циклы подъема или упадка активности, связанные с такими эмоциональными состояниями, как энтузиазм, апатия и т.п. За счет этого на различных этапах деятельности организации возможны такие резонансные состояния, когда амплитуда активности достигает максимальных значений. В то же время даже на этапе зрелости, который, как правило, характеризуется большими амплитудами активности, возможны ситуации, при которых суммарная активность в конкретной точке временного пространства равна нулю, то есть организация бездействует.
Таким образом, пространство социальной организации представляет собой не статичный, жесткий квазиобъект, а постоянно длящийся процесс, бесконечной смены ситуационных состояний.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Зиммель Георг. Социальная дифференция-ция: социологические и психологические исследования. - М., 2005.
2. Бергер П.Л., Бергер Б. Социология / Лич-ностно-ориентированная социология. - М.: Академический проект, 2004.
3. Зиммель Георг. Большие города и духовная жизнь // ЛОГОС. - 2002. - № 3 (3-4).
4. Филиппов А.Ф. Теоретические основания социологии пространства. - М.: Канон-Пресс-Ц, 2003.
5. Штомпка П. Социология социальных изменений. - М.: Аспект-Пресс, 1996.
6. Власюк Г.В. Ресурсы социальной организации. - М.: АСВ, 2010.
7. Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. - М., 2001.
8. Бахтин М.М. Автор и герой в эстетической деятельности // Эстетика словесного творчества. - М.: Искусство, 1986.
9. Бахтин М.М. И записей 1970-1971 годов // Эстетика словесного творчества. - М.: Искусство, 1986.
10. Бурдье Пьер. Поле науки / Социальное пространство: поля и практики. - М.: Але-тейя, 2005.
11. Зиммель Георг. Флоренция // Логос. - 2002.
- № 3-4.
12. Зиммель Георг. Из "Экскурса о социологии чувств" / Перевод К.А. Левинсона // НЛО.
- № 43. - 2000.
13. Зиммель Георг. Как возможно общество? // Избранное. - Т. 2. - Созерцание жизни. -М.: Юрист, 1996.
14. Kurt Wolff (Trans.). The Sociology of Georg Simmel // The Stranger. - New York: Free Press, 1950. - P. 402-408.
15. Schöller-Schwedes O. Der Stadtsoziologe Georg Simmel: Ein Schaller Missverständnis und seine Folgen // Berliner J. für Soziologie.
- 2008. - Jg. 18. - H. 4. - S. 649-662. ■
* * *
