CC BY
84
Т.Е.Янко
ИЯз РАН, Москва
ПРОСОДИЯ ТЕМЫ, РЕМЫ И НЕЗАВЕРШЕННОСТИ ТЕКСТА1
1. Введение
Цель данной работы — анализ просодии категорий темы, ремы и дискурсивной незавершенности в их взаимодействии. Исходной точкой для анализа служит представление о том, что просодия — это средство выражения коммуникативных значений как минимум двух типов. Первый тип — это значения, которые формируют предложение как речевой акт с определенным коммуникативным заданием. Формирующим акт сообщения служит значение ремы. Кроме ремы, в сообщении есть тема, которая не конституирует речевой акт, а создает условия для его совершения. К значениям второго типа относится дискурсивная незавершенность, которая формирует связный текст.
Материал для исследования взят из корпусов «Рассказы о сновидениях» [Кибрик, Подлесская (ред.) 2009], «Рассказы о подарках и катании на лыжах» (см. сайт spokencorpora.ru) и массива записей радио- и телеинтервью, рассказов с места событий, актерского исполнения художественных произведений и других текстов, которые собраны автором.
В качестве средства для инструментального анализа образцов звучащей речи используется машинная система анализа устной речи Speech Analyzer.
Основная проблема, встающая при анализе категорий, которые формируют речевой акт, с одной стороны, и связный текст — с другой, состоит в том, что показатели темы предложения и незавершенности текста не всегда различны. Они могут совпадать как
1 Данное иссследование получило финансовую поддержку РФФИ, грант 1306-00179, а также гранта ведущих научных школ НШ-2084.2014.6 «Образы языка и многоязычия в различных типах дискурсов».
Рис. 1. Тонограмма примера (1)
> ТАКОЙ
Г^г-Г—^''^^„поссо^;^™ -A —w
^ Шо ' ziioo ' з!5оо ' i5oo ' &йоо ' ЁЗхю ' ?5оо ' Ино ' айю ' юоос ' и.'ооо ""
по частотным характеристикам, так и по способу выбора слова — носителя акцентного пика. Обратимся к примеру из «Рассказов о сновидениях». Слова — носители коммуникативно релевантных акцентов в примере (1) и ниже выделены прописными буквами.
(1) А ЕЩЕ / / у меня был ТАКОЙ сон / / как я поссорился с ДРУЗЬЯМИ/ / сПОДРУЖКОЙ//а сдругом не ПОССОРИЛСЯ //ПОДРУЖКА / / ее кто-то СТУКНУЛ / / иона попала в БОЛЬНИЦУ...
На рис. 1 представлена кривая изменения частоты основного тона в звучащем примере (1). График получен с помощью системы Speech Analyzer.
Тонограмма примера (1) демонстрирует серию подъемов частоты основного тона на ударных слогах словоформ еще, такой, друзьями, подружкой, поссорился, подружка, стукнул и больницу. Подъемы частоты говорят о том, что повествование не закончено: говорящий дает понять слушающему, что продолжение рассказа следует. Между тем подъемы тона здесь можно интерпретировать не только как показатели незавершенного повествования, но и как маркеры тем, которые могут быть соотнесены с ремой, расположенной в последующем контексте. Так, словоформа еще легко интерпретируется как тема, словоформу подружка в фрагменте подружка, ее кто-то стукнул... естественно понимать как вынесенный топик, или вы-неснную тему. Средством, которое позволяло бы отличить тему от дискурсивной незавершенности, здесь мог бы стать синтаксический фактор, потому что содержательно компоненты, представляющие собой предложение, скорее, должны пониматься как компоненты дискурса, а, например, именные группы — как темы. Так, компоненты я поссорился с друзьями и ее кто-то стукнул могут претендовать на роль компонентов текста. Однако нельзя не признать, что сентенциальная структура может представлять собой и тему. Так,
в примере (2) компонент Вадик познакомился с Марусей имеет структуру законченного предложения, между тем он играет роль темы, которая соотносится с ремой в Киеве, например, при ответе на вопрос Где Вадик познакомился с Марусей?
(2) Вадик познакомился с Марусей в Киеве.
Таким образом, если мелодические контуры не позволяют отличить незавершенность предложения (при маркировании темы) от дискурсивной незавершенности, то выделение единиц дискурса на основе синтаксического фактора также оказывается не совсем надежным. Значит, все компоненты примера (1) могут пониматься и как темы, относящиеся к одной реме, которая расположена в последующем контексте или даже отсутствует. Некоторые из этих компонентов, которые имеют сентенциальную форму и «продвигают повествование вперед», могут рассматриваться и как компоненты незавершенного дискурса. Таким образом, в примере (1) с формальной точки зрения неясно, что перед нами — маркеры незавершенности или маркеры темы. Стратегию указания на незавершенность дискурса, которая представлена примером (1), мы предлагаем называть стратегией множественных тем. При данной стратегии незавершенность текста «маскируется» под незавершенность речевого акта. Множественные темы — это наиболее распространенное средство маркирования незавершенности дискурса во многих языках.
Возникает вопрос, существуют ли маркеры незавершенности, отличные от показателей тем. Задача данного исследования — дать положительный ответ на этот вопрос путем демонстрации показателей дискурсивной незавершенности, которые не зависят от маркеров темы.
2. Маркирование дискурсивной незавершенности, отличное от маркирования темы
Обратимся к примеру (3) из «Рассказов о сновидениях», демонстрирующему различие способов указания на незавершенность речевого акта и незавершенность дискурса, в который предложение (3) входит как неконечный компонент. Сюжет рассказа составляет описание конфликта между кошкой и собачкой, которые к моменту совершения речевого акта (3) уже введены рассказчицей
Рис. 2. Тонограмма примера (3)
л
350 лу/.. • ви БА ;
ао * ШКА она ДЧДЕ и СПРЯ от нашей . * ЧКИ
° ? V Ч. та со •
\ 250 200 150 100
\ V'"- -у ЧчПАСЬ * ..:\1\ЛАСЬ-
в рассмотрение: и кошка, и собачка — это известные герои повествования.
(3) А КОШКА, она ОБИДЕЛАСЬ и СПРЯТАЛАСЬ от нашей
СОБАЧКИ...
Тонограмма примера (3) демонстрирует подъем на ударном слоге словоформы кошка, подъем на обиделась, падение на спряталась и новый подъем на словоформе собачки. Словоформу кошка мы интерпретируем как вынесенную тему, или вынесенный топик, а словоформу спряталась — как акцентоноситель ремы. Акцентоноси-тель ремы в примере (3) и в примерах ниже выделен полужирным шрифтом.
С примером (3), реально прозвучавшим в рассказе ребенка о том, какой он видел сон, можно сравнить сконструированный пример (4), имеющий туже лексико-синтаксическую и линейную структуру, что и пример (3), но в котором после акцентоносителя ремы словоформы спряталась релевантные акценты отсутствуют.
(4) А КОШКА, она ОБИДЕЛАСЬ и СПРЯТАЛАСЬ от нашей собачки.
В примере (4) кошка — это вынесенная тема, так же, как и в примере (3), а глагол спряталась — акцентоноситель ремы. Дополнение от нашей собачки, обозначающее уже известного персонажа, расположено после акцентоносителя ремы. Оно не несет коммуникативно релевантных акцентов, и его можно понимать как заударную тему. Заметим, что подъем частоты основного тона на обиделась в примерах (3) и (4) может интерпретироваться и как вторая тема при реме спряталась, и как показатель незавершенности в сочиненной конструкции обиделась и спряталась:
формальных оснований предпочесть одну интерпретацию другой здесь нет. Значит, примеры (3) и (4) отличаются друг от друга тем, что в примере (3) есть указание на то, что продолжение повествования следует, а в примере (4) тот же сегментный материал подан как законченная мысль, не нуждающаяся в продолжении.
Вслед за авторами [Vallduvi, Engdahl 1996] мы предлагаем называть компонент сегментной структуры предложения, который расположен в линейной цепочке после акцентоносителя ремы, такой, как компонент от нашей собачки в примерах (3) и (4), «хвостом». Для иллюстрации понятия хвоста авторы [Там же] приводят пример, который в тексте данной статьи получает номер (5).
(5) You shouldn't have brought chocolates to the president. He HATES chocolates.
'Тебе не следовало приносить шоколадные конфеты президенту. Он терпеть не может шоколадных конфет.'
В примере (5) второе употребление словоформы chocolates 'шоколадные конфеты' — это хвост.
Если вернуться к примерам (3) и (4), то в примере (4) сегмент от нашей собачки — это атонический хвост, он несет ровный низкий тон и не имеет акцентных пиков, а в примере (3) хвост используется для указания на незавершенность текста. Словоформа собачки — она несет подъем тона в больших диапазонах частот — это автономный акцентоноситель незавершенности в примере (3): он не совпадает ни с акцентоносителем темы, ни с акцентоносителем ремы.
Пример (6), сопровождаемый двумя тонограммами, которые представлены на рис. 3, иллюстрирует два способа интерпретации фрагмента из «Драмы на охоте» А. П. Чехова двумя чтецами. Хвост в примере (6) и в примерах ниже обозначен подчеркиванием.
(6) МАЛО я смыслю в мужской красоте.
Сравнение тонограмм чтения Чехова чтецами Александром Балакиревым (верхняя панель) и Петром Коршунковым (нижняя панель) показывает, что первый чтец оформляет данную дискурсивную единицу как завершенную, о чем говорит единственный «рематический» — нисходящий — акцент на начальном акцентоносителе ремы словоформе мало2. Весь последующий сегментный материал — это
2 О рематичности наречия мало см. [Булыгина, Шмелев 1997: 200].
100
50
Рис. 3. Две тонограммы примера (6) • ¡/"Ч^ |Александр Балакирев]
Ма \ло
\ ло
\Я смы люв муж ск ой кра со е % "S. vs -V" -Ч^
lísecl_0.200_0.400_0.600 1800 1.000_1.200 1.400 1.600 1.800 2.000
¡Петр Коршунков |
100
а
М
'-'о СМЫ муж KD3
ч
50
l(tec)' ' 0500 ' Шо ' ÜOO ' 2.000
хвост. Он несет ровный низкий тон, что свидетельствует о том, что все предложение — это единая рема с акцентоносителем в препозиции. В конце предложения А. Балакирев «ставит точку». П. Кор-шунков же дает этой дискурсивной единице иную интерпретацию. Кроме «рематического» акцента на мало, предложение содержит восходящий акцент незавершенности на конечной словоформе красоте. В исполнении П. Коршункова предложение (6) получает интонацию «запятой»: чтец указывает на то, что продолжение повествования следует.
Возвращаясь к понятию хвоста, обратим внимание на то, что термин «хвост» («tail») не нов. Он традиционно используется при фонетическом анализе тональных групп (tone groups), где под хвостом понимаются заударные слоги тональной группы: «...any syllable or syllables following the nucleus in the same tone group» 'любой слог или слоги, следующие за ядром, или ударным слогом, в пределах одной тональной группы' [Palmer 1924: 10]. Различие между понятием хвоста при разных подходах к анализу звучащей речи мы видим в том, что фонетисты-интонологи традиционно использовали этот термин для описания просодии тональных групп, которые организованы вокруг ударного слога, или ядра (nucleus), в то время как авторы [Vallduví, Engdahl 1996] используют термин «tail» 'хвост' для анализа коммуникативной структуры предложения. В теории
Рис. 4. Тонограмма примера (7)
ал :
т
по ка
' А
С / я А»/он
ч . ень
но
/Да
не
cao
0500 оюо что гаю у<м im
коммуникативных структур хвост может нерасчлененно называть и заударную — расположенную после ремы — тему, и компонент более чем однословной ремы за вычетом ее акцентоносителя. Так, в примере (5) в форме хвоста фигурирует заударная тема chocolates 'шоколадные конфеты', а в примере (6) хвост смыслю в мужской красоте — это компонент ремы.
В нашей работе понятие хвоста используется с позиций анализа коммуникативной структуры предложения. Такой хвост может иметь разнообразную просодическую структуру, т. е. он может не нести релевантных акцентов, тяготея к ровным низким частотам, но он также может служить сегментным материалом для акцента, маркирующего дискурсивную незавершенность, что иллюстрируется минимальными парами, представленными примерами (3) и (4), а также двумя реализациями письменного текста (6). Таким образом, одно из отличий понятия хвоста в просодии от понятия хвоста в теории коммуникативных структур состоит в том, что в теории просодии хвост всегда атонический, а при анализе коммуникативных структур хвост может содержать акцентоситель дискурсивной связи.
Вернемся к анализу примеров, иллюстрирующих разнообразие условий, необходимых для формирования хвостов, несущих акцент незавершенности. В простом предложении (7) из «Рассказов о катании на лыжах» выражено максимально возможное количество коммуникативных значений.
(7) Покатался он не ОЧЕНЬ УДАЧНО...
В (7) имеются две темы (покатался и он), они отмечены подъемами, эмфатическая рема очень и хвост удачно, который используется для маркирования незавершенности. Незавершенность обозначена здесь акцентом типа ИК-4, по Е. А. Брызгуновой [Брыз-гунова 1982: 115], с подъемом на заударном слоге. При стратегии
Рис. 5. Тонограмма примера (8)
450400 • 350- ОН
300- _ . / ,
I 250- *
дя / ; ми
. X
*.
200
гвоз
15010050-1(*ес)
0500 ' ШЮ ' 1500 ' 2000 1 2500
с использованием сегментного материала хвоста в предложении сохраняются тема или темы, если они есть, и рема, а хвост реализует дискурсивную связь. В примере (7) имеется еще и значение эмфазы; оно выражено совместно со значением ремы, т. к. эмфаза и контраст не реализуются отдельно, а компонуются с темой, ремой или другими компонентами речевых актов.
Пример (8) демонстрирует рему в композиции с контрастом.
(8) Он не привязан, а ПРИБИТ ГВОЗДЯМИ...
В примере (8) ударный слог акцентоносителя контрастной ремы словоформы прибит несет рельефное падение тона. В данном примере содержится не только просодический, но и эксплицитный контраст, т. к. здесь прямо говорится: не привязан, а прибит. Подъем на ударном слоге дополнения гвоздями, которое играет роль хвоста, маркирует дискурсивную связь.
Итак, независимое выражение дискурсивной связи становится возможным в условиях неконечного расположения акцентоносителя ремы, или присутствия хвоста. Между тем статистически часто акцентоноситель ремы располагается в абсолютном конце предложения, т. е. для формирования хвоста, когда акцентоноситель ремы «сдвинут влево», требуются специальные условия. Возникает вопрос, в чем они состоят.
3. Условия для формирования хвоста
Вернемся к примеру (3) А КОШКА, она ОБИДЕЛАСЬ и СПРЯТАЛАСЬ от нашей СОБАЧКИ, где хвост возникает за счет того, что от нашей собачки играет роль прямого дополнения, чье прототи-пическое место в линейном порядке находится «справа» от глагола. Кроме того, и это дополнение, и подлежащее здесь соотносятся с известной информацией. Соответственно, роль акцентоно-сителя ремы исполняет глагол спряталась, а сегментный материал дополнения выполняет функцию хвоста. В примере (6) МАЛО я смыслю в мужской красоте образование хвоста связано с инициальным расположением рематического слова мало. Соответственно, сегмент, расположенный правее мало, также представляет собой хвост. В примере (7) Покатался он не ОЧЕНЬ УДАЧНО... хвост образуется за счет эмфазы на словоформе очень, которая играет роль акцентоносителя эмфатической ремы. Соответственно, на словоформу удачно приходится роль хвоста. В примере (8) Не привязан, а ПРИБИТ ГВОЗДЯМИ... хвост возникает за счет контраста на словоформе прибит, которая играет роль акцентоносителя контрастной ремы. Соответственно, расположенное после акцентоносителя ремы дополнение гвоздями — это акцентоноситель дискурсивной связи.
Заметим, что отдельной задачей, на решении которой мы сейчас не останавливаемся, является анализ способа выбора акцентоносителя незавершенности равно как и выбора акцентоносителей других коммуникативных значений. Этот выбор не случаен в том смысле, что в качестве акцентоносителя, скажем, незавершенности, выбирается не та словоформа, которая располагается в абсолютном конце предложения: выбор такой словоформы обусловлен не линейной позицией, а определенными принципами, прежде всего, синтаксическими. Задача выбора акцентоносителей с заданной лексико-синтаксической структурой и определенной коммуникативной функцией, например, функцией темы, ремы, дискурсивной незавершенности, решена в [Янко 2001: 68-84; 2012]. Пример (9) ниже иллюстрирует тот факт, что акцентоноситель незавершенности в предложении необязательно должен располагаться в абсолютном исходе предложения. В предложении (9) после акцента незавершенности, который фиксируется на хвосте после акцентоносителя ремы предложения, у этого самого хвоста формируется свой собственный хвост, который расположен после акцентоносителя незавершенности:
Рис. 6. Тонограмма примера (9)
гна ли- БЫ ма>< всех —. сказали:_____
Нас всех разо у ^ НЕЛЬ гри рвать
Msec)' ' 0500 1.000 1500 2000 " 2500
(9) Нас всех разогнали, сказали: НЕЛЬЗЯ ГРИБЫ рвать...
В примере (9) нельзя — это акцентоноситель ремы, грибы рвать — хвост, который служит для выражения дискурсивной незавершенности, грибы — акцентоноситель незавершенности, а рвать — атонический хвост, потому что в соответствии с теми принципами выбора акцентоносителя, о которых говорилось выше, акцентоноситель в инфинитивной группе рвать грибы или грибы рвать — это словоформа грибы. Таким образом, словоформа рвать — это своего рода «хвост второго порядка».
Итак, возвращаясь к факторам формирования хвостов, можно выделить 1) неконечное расположение акцентоносителя ремы при соотнесенности сегментов, чье место в линейном порядке — исход предложения, с «известной» информацией; 2) присутствие лексических «рематизаторов», таких как мало; 3) эмфаза и контраст, а также 4) фактор, ведущий к перестройке базового порядка слов в русском предложении, который основан на специальном линейно-акцентном преобразовании. Этому преобразованию посвящен следующий раздел.
4. Конечное сказуемое как хвост. Русский и немецкий языки
Одним из источников необходимого сегментного материала, несущего подъем дискурсивной незавершенности, служит
280
260
240
220
200
180
г 160
" 140
120
100
60
40
Икс)
Рис. 7. Тонограмма примера (10)
•Л
«У. /
г жу * , она уже наполовину
Я из к • /
■ .ом " • у, • ■
\на • - V .
. •• •. * '«когда вхо . .
ты выхо ■
пустая»
0500 1.000 1.500 2000 2.500 1000 3 500 4.000 4.500
вынесение финитного глагола на конечное место в предложении. Обратимся к примеру (10).
(10) Я из КОМНАТЫ ВЫХОЖУ, когда вхожу, она уже наполовину пустая.
В предложении (10) наблюдается рематическое падение на ак-центоносителе ремы словоформе комнаты и подъем на акцентоно-сителе незавершенности конечном глаголе выхожу. Набор акцентов и акцентоносителей в примере (10) в целом такой же, как, например, в предложении (8): ср. падение на прибит плюс подъем на гвоздями в примере (8) и падение на из комнаты плюс подъем на выхожу в примере (10). Однако хвост в форме финитного глагола в примере (10) создается в результате того, что глагол выхожу и его актант комнаты «меняются местами». Базовый порядок слов в лексико-синтаксической структуре (10) представлен предложением (10а):
(10а) Я выхожу из комнаты...
Линейно-акцентную структуру с постпозитивным глаголом в примере (10), а также в аналогичных примерах (11)-(13) ниже, мы предлагаем считать результатом линейно-акцентного преобразования, т. к. даже в русском языке, известном свободой порядка слов, глагол, имеющий актанты, без специальных оснований не занимает конечной позиции в предложении. Вынесение финитной формы глагола в исход предложения — это весьма частотный прием, который специально применяется для выражения дискурсивной связности в русской разговорной речи. В примерах (11)-(13) из «Рассказов о сновидениях» представлено распределение акцентов и
акцентоносителей с постпозитивным глаголом, аналогичное примеру (10). Тонограммы мы опускаем.
(11) Она меня вот СЮДА вот УКУСИЛА, мне тетя че-то сказала...
(12) И когда ОБРАТНО уже БЕЖАЛИ, ммм сейчас...
(13) И вот во сне меня какое-то чувство СТРАХА ОХВАТИЛО...
Ср. базовый порядок слов в предложениях (11а)-(13а), соответствующих реальным примерам (11)-(13):
(11а) Она укусила меня меня вот сюда.
(12а) И когда уже бежали обратно...
(13а) И вот во сне меня охватило какое-то чувство страха...
Примеры (10)-(13) говорят о том, что русским языком разработана специальная стратегия вынесения финитного глагола в конец предложения для использования глагола в качестве акцентоносителя незавершенности. То, что при такой стратегии в постпозицию выносится именно глагол, объясняется следующим образом. При глаголе, который имеет актанты, актанты, как правило, играют роль темы и ремы предложения: актант, имеющий референцию к известной (старой) информации, играет роль темы, а актанты, соответствующие новому, если таковые имеются, содержат в своей лексико-синтаксической структуре акцентоноситель ремы. В такой ситуации глагол не несет никаких релевантных акцентов, он служит переходом (transition, по Я. Фирбасу) между темой и ремой [Firbas 1965; 1974]. Таким образом, в статистически весомом количестве случаев финитный глагол оказывается «свободным» от исполнения функций акцентоносителя темы и ремы компонентом предложения. В итоге, в русской речи глагол широко используется в качестве «окна в текст»: он выносится в постпозицию, становится хвостом и принимает на себя акцент незавершенности.
Очевидным образом, в языках с более жестким порядком слов, где тоже существуют сопоставимые стратегии незавершенности с аналогичным русскому распределением акцентов и акцентоноси-телей, вынесение глагола в постпозицию невозможно. Финальные глагольные формы в качестве акцентоносителей незавершенности регулярно использует немецкий язык, однако в немецком языке это
Рис. 8. Тонограмма примера (14)
Als
Kater der у
г /
У
vor den
KÖNIG
KAM /
/
0200 0400 0.600 0.800 1.000 1.200 1.400 1.600 1.000 2.000 2.200
связано не с изменением базового порядка слов, как в русском, а, наоборот, с фиксированной позицией финитного глагола в придаточном предложении (пример (14)) и с порядком слов V2 в матричном, где вторая позиция занята вспомогательным (финитным) глаголом, а лексическая нефинитная форма расположена в постпозиции (пример (15)). Этот вопрос исследован в работе [Палько 2010], откуда мы заимствуем примеры (14)-(15).
В связи с примерами (14)-(15) поясним, что в немецком языке (а также в английском, которому посвящен следующий раздел) маркером ремы, как и в русском, служит падение тона, а разновидности подъемов частоты основного тона среди прочих значений, таких как значение темы, обозначают дискурсивную незавершенность.
(14) Als der Kater vor den KÖNIG KAM...
'Когда кот к королю пришел...'
В примере (14) из актерского чтения сказки «Кот в сапогах» словоформа Kater 'кот' — акцентоноситель темы, ее ударный слог несет подъем тона. Словоформа König 'король' — акцентоноситель ремы, соответственно, на ударном слоге этой словоформы фиксируется падение. Глагол kam 'пришел' — независимый показатель дискурсивной незавершенности, которая выражена нисходяще-восходящим тоном на единственном слоге акцентоносителя.
В примере (15) из информационной программы телеканала «Deutsche Welle» вспомогательный финитный глагол hab' 'имела' в первом из двух сочиненных предложений расположен на втором месте в предложении, ударный слог акцентоносителя ремы словоформы Zeitung 'газета' несет падение тона, акцентоноситель незавершенности — постпозитивное причастие geblättert 'просмотренный, пролистанный' — располагается в постпозиции.
Рис. 9. Тонограмма примера (15)
! TERT/ ^ ^ ^ ' ^ ' ^
V _ <und ich habe der Überwachungsanlage beobachtet»
'-/V ZEI GE BLÄT ' * TUNG^. v чЛ *
\\
/-'vA
* 'S ■
1 vw^*/1«
Тонограмма демонстрирует падение на ударном слоге причастия geblättert и рельефный подъем на заударном слоге.
(15) [Ich hab' in einer ZEITUNG GEBLÄTTERT]
Я вспом. глагол в артикль газете просматривала und ich habe der Überwachungsanlage
и я вспом. глагол артикль камеры видеонаблюдения beobachtet. следила
'Я просматривала газету и следила за камерами видеонаблюдения.'
Таким образом, при внешнем сходстве источник расположения глагольных форм в постпозиции и соответствующее формирование дискурсивной связи в немецком языке отличны от русских аналогов, т. к. глагольные формы как акцентоносители незавершенности в исходе немецкого предложения имеют не такое происхождение, как в русском, где постпозиция глагола может быть связана с преобразованиями базового порядка слов.
5. Хвост как сегментный материал для выражения дискурсивной незавершенности в английском языке
В предыдущих разделах было показано, что в русском и в немецком языках представлены средства формирования связного нарратива, автономные от выражения темы. Покажем теперь, что сопоставимые стратегии имеются и в английском языке. Обратимся к примерам. В предложении (16) из актерского чтения «Алисы в стране чудес» Л. Кэрролла представлена тема to be sure 'на самом деле' с подъемом на акцентоносителе темы словоформе sure 'уверен'; акцентоноситель ремы — словоформа generally 'всегда,
Рис. 10. Тонограмма примера (16)
220 200 180 160 140 120 100 80 60 40
to •. , this
SU • » s
V. \ v- V >
bey \ :га| . . са,
V4
I IV happens when one eats '
Usee) 5.000 5.500 6.000 6.500 7.000 7.500 8.000
обычно', на ударном слоге которой фиксируется рельефное падение. На конечной словоформе cake 'пирог' наблюдается подъем тона: эта словоформа служит акцентоносителем дискурсивной связи.
(16) ...to be SURE, this GENERALLY happens when one 'на самом деле так всегда бывает когда кто-то eats CAKE
ест пирожок'
Формирование хвоста happens when one eats cake 'случается, когда кто-то ест пирог' в примере (16) обусловлено начальной позицией кванторного слова generally 'всегда, обычно', которое имеет «рематическую полярность»3. Соответственно, словоформа generally — это акцентоноситель ремы, а постпозитивная словоформа cake 'пирог' — акцентоноситель дискурсивной связи.
В примере (17) из «Николаса Никльби» Ч. Диккенса источником для формирования хвоста служит эмафаза, которая компонуется с ремой.
(17) There was a GORGEOUS banquet ready spread for the там был роскошный банкет готов накрыт для third ACT...
третьего акта
'Все было уже приготовлено для роскошного банкета в третьем акте. . . '
3 О связи квантификации всеобщности с коммуникативной функцией ремы см. [Partee 1999].
Рис. 11. Тонограмма примера (17)
450 400 350
300 was
250- Therewas go,
Mi . neous banquet ready spread for the third act-
9 3
1001 v V —> -- ------
50J
Рис. 12. Тонограмма примера (18)
When 1 came across
* I looked through .. . „
i . buddhism ___,__„ ofJackKerouae
/ \ t Ihebook . . . _ ofJackKEROUAC
yj \.. J. * s\ - ' BOOKS /'
' л J
' оьоо i;ooo IbOO z'ooo 2.M0 3000 ЗЬОО 4000 Гьоо ' 5000 5 Ь00 Б ООО '
Тонограмма на рис. 11 демонстрирует эмфатическую рему словоформу gorgeous 'роскошный', лексическое значение которой согласуется с просодией эмфазы. Соответственно, остаток предложения служит хвостом, что дает возможность использовать конечную словоформу act 'акт' в качестве акцентоносителя незавершенности.
В примере (18) из радиоинтервью представлена композиция ремы с контрастом:
(18) When I came across Buddhism I looked through the book ofJack
Kerouac, BOOKS of JackKEROUAC...
'Когда я познакомился с буддизмом, я просмотрел книгу Джека
Керуака, книги Джека Керуака...'
Контраст в примере (18) объясняется самоисправлением говорящего: он уточняет, что речь идет не об одной книге писателя Керуака, а о нескольких: словоформа books 'книги' во множественном числе — это контрастная рема. Соответственно, второе употребление постпозитивного определения ofJack KEROUAC 'Джека Керуака' играет роль хвоста, подъем на словоформе Kerouac выражает дискурсивную связь.
6. Заключение
Основной способ маркирования дискурсивной незавершенности, т. е. указания на то, что текущее предложение не последнее и что продолжение повествования следует, в русском языке использует
просодические средства, которые формально не отличаются от показателей темы предложения. Таким образом, возникает вопрос, существуют ли стратегии маркирования незавершенности, которые отличны от средств выражения темы. На этот вопрос можно ответить положительно путем предъявления особых типов маркирования дискурсивной незавершенности, которые рассмотрены в данной работе на русском, а также на английском и немецком материале. Исследованы просодии дискурсивной незавершенности, при которых тема, рема и дискурсивная незавершенность имеют отдельные слова-акцентоносители и соответствующие частотно-темпоральные признаки. Показано, что автономное маркирование дискурсивной незавершенности основано на использовании сегмента, который расположен после акцентоносителя ремы и который предлагается называть хвостом. Сегментный материал хвоста дает возможность для отдельного выражения дискурсивной незавершенности. Выделены основные факторы, которые ведут к образованию хвостов, такие как контраст, эмфаза, преобразования порядка слов. Преобразование порядка слов, результатом которого служит вынесение финитной формы глагола в конечную позицию после его дополнений, было выявлено только на материале русского языка. В языках с более жестким порядком слов такие средства образования хвостов недоступны. Таким образом, несмотря на то что в русском, английском и немецком языках существуют сопоставимые средства выражения дискурсивной незавершенности, факторы формирования этих средств могут быть различны.
Литература
Брызгунова 1982 — Е. А. Брызгунова. Интонация // Н. Ю. Шведова (ред.).
Русская грамматика. Т. 1. М.: Наука, 1982. С. 103-118. Булыгина, Шмелев 1997 — Т. В. Булыгина, А. Д. Шмелев. Языковая концептуализация мира (на материале русской грамматики). М.: Языки русской культуры, 1997. Кибрик, Подлесская (ред.) 2009 — А. А. Кибрик, В. И. Подлесская (ред.). Рассказы о сновидениях: Корпусное исследование устного русского дискурса. М.: Языки славянских культур, 2009. Палько 2010 — М. Л. Палько. Интонационные средства выражения коммуникативных значений (на материале немецкого и русского языков). Автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Институт языкознания РАН, М., 2010.
Янко 2001 — Т. Е. Янко. Коммуникативные стратегии русской речи. М.: Языки славянской культуры, 2001.
Янко 2012 — Т. Е. Янко. Размещение акцентных пиков в предложении как выражение «смыслов говорящего»//М. Д. Воейкова (ред.). От значения к форме, от формы к значению: Сборник статей в честь 80-летия члена-корреспондента РАН А. В. Бондарко. М.: Языки славянских культур, 2012. С. 631-646.
Firbas 1965 — J. Firbas. A note on transition proper in functional sentence analysis //Philologica Pragensia 8, 2-3, 1965. P. 170-176.
Firbas 1974 — J. Firbas. Some aspects of the Czechoslovak approach to problems of functional sentence perspective // F. Danes (ed.). Papers on Functional Sentence Perspective. The Hague — Prague: Academia, Mouton, 1974. P. 11-37.
Palmer 1924 — H. E. Palmer. English Intonation with Systematic Exercises. Cambridge: W.Heffer — Sons Ltd., 1924.
Partee 1999 — B. Partee. Focus, quantification, and semantics-pragmatics issues // P. Bosch, R. van der Sandt (eds.). Linguistic, Cognitive, and Computational Perspectives. Cambridge: Cambridge University Press, 1999. P. 213-231.
Vallduvi, Engdahl 1996 — E. Vallduvi, E. Engdahl. The linguistic realization of information packaging//Linguistics 34, 1996. P. 459-510.
