CC BY
122
тельно отказались от модели МЕС и стали арабам предлагать MEDO.
88. Neguib M. Egipt's Destiny. L., 1955. P. 118-119; Хамруш А. Революция 23 июля 1952 г. в Египте... С. 145,150. 151; Примаков Е. М. Конфиденциально: Ближний Восток на сцене и за кулисами (вторая половина XX - начало XXI века). М., 2006. С. 28.
89. Kolko J. Confronting the Third World. Р. 72, 79.
90. Hashim S. H. Behbehani. Soviet Union and Arab Nationalism. P. 107; Очевидно, не следует преувеличивать степень вовлечённости американцев в подготовку событий 23-26 июля 1952 г. Контролировать деятельность «Свободных офицеров» они не могли. П. Хан, например, пишет, что Госдепартамент «был удивлён, когда произошёл переворот». В то же время известно, что король Фарук просил американцев обратиться к англичанам об оказании ему помощи, но США заняли позицию «строгого невмешательства в события». См.: Neguib M. Egipt's Destiny. Р. 127; Hahn P. L. Op. cit. P. 146.
91. Ibid. P. 1880.
92. FRUS: 1952-1954. V. 9. Part. 1. Р. 1863, 1864.
93. Ближневосточный конфликт. Док. 104. С. 175; Егорин А. 3. Египет нашего времени. М.,1998. С. 51; Hashim S. H. Behbehani. The Soviet Union and Arab Nationalism. P. 101.
94. Gaddis J. L. The Gold War. A New History. Boston, 2007. P. 166.
95' Conditions and Trends in the Middle East. Affecting US Security // FRUS: 1952-1954. V. 9. Part. 1. P. 334 etc.
96. The Visit of Secretary of State John Foster Dulles and Mutial Security Administrator Harold Stassen to the Near and Middle East, may 9-29, 1953. // FRUS: 19521954. Part. 1. P. 1-167.
97. Memorandum of Conversation, Prepared in the Embassy in Cairo // Ibid. P. 8-18.
98. Ibid. P. 9, 12.
99. Ibid. P. 10, 11.
100. Ibid. P. 13.
101. Ibid. P. 13, 15.
102. Gaddis J. L. The Gold War. A New History. Р. 169.
103. FRUS: 1952-1954. Part. 1. P. 503-504.
104. Cit. Gardner L. C. Three Kings: the Rise of American Empire in the Middle East after World War. N. Y., 2009. P. 83.
105. Киссинджер Г. Дипломатия. M., 1997. С. 473.
106. Советско-израильские отношения. Кн. 2. С. 11.
107. Главный противник: документы американской внешней политики и стратегии 1945-1950 гг. М., 2006. С., 104.
108. Gaddis J. L. The Gold War. A New History... P. 167.
УДК 94(73+497.1)"1949/1953"
А. А. Костин
«ПРОЩАЙ, ДЯДЯ ДЖО! ЗДРАВСТВУЙ, ДЯДЯ СЭМ!»: РОЛЬ США В РАЗВИТИИ ОТНОШЕНИЙ ЮГОСЛАВИИ С ЗАПАДОМ в 1949-1953 гг.*
В статье выявляется влияние советско-югославского конфликта на изменение отношений между Вашингтоном и Белградом, анализируются усилия США по сближению Югославии с Западом, характеризуется динамика югославской политики Соединённых Штатов в 1949-1953 гг.
The article reveals the influence of the Soviet-Yugoslav conflict on change in relations between Washington and Belgrade, analyzes the U.S. efforts to the convergence of Yugoslavia with the West and characterizes the dynamic of the Yugoslavian policy of the United States in 1949-1953.
Ключевые слова: США, Югославия, американо-югославские отношения, советско-югославский конфликт, холодная война, Балканы.
Keywords: United States, Yugoslavia, the US-Yugoslav relations, the Soviet-Yugoslav split, the Cold War, the Balkans.
1949 год стал важным годом в советско-американских отношениях, принесшим изменения в расстановке сил на международной арене. В этот год Г. Трумэн вступил в должность президента США на новый срок, был подписан Североатлантический договор, СССР испытал первую атомную бомбу, произошёл раскол Германии на ФРГ и ГДР, к власти в Китае пришли коммунисты. Изменилась геополитическая ситуация на юге Балкан. В Греции правительственные войска при поддержке Соединённых Штатов одержали победу над повстанцами. Югославская компартия была подвергнута странами Коминформа остракизму. Югославия стала изгоем в коммунистическом мире. Запад ожидал силовой акции советского блока против опального режима И. Бро-за Тито.
Из-за недостаточной открытости российских архивов нет достоверных данных о том, готовило советское руководство военную акцию против югославов. Приходится довольствоваться лишь косвенным свидетельством Н. Хрущева: «Сталин... был озлоблен против Тито до невоз-
* Статья подготовлена в рамках выполнения Тематического плана научно-исследовательских работ ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет», проводимых по заданию Министерства образования и науки в 2010-2013 гг., регистрационный номер 5.1.10.
© Костин А. А., 2011
можности. Готов был даже начать войну с Югославией. Думаю, что он кое о чем на этот счёт размышлял, хотя я никогда не слышал прямых разговоров насчет военного нападения на Югославию. Но засылку агентуры и демонстрацию силы Сталин начал проводить сейчас же после разрыва с Тито. На данную тему велись разговоры в Политбюро на даче Сталина, но не обсуждались дела на каком-то официальном заседании» [1]. Первый секретарь ЦК КПСС в 1953— 1964 гг. также пишет в своих воспоминаниях, что Сталин «после войны говорил, когда решил расправиться с Тито: "Пальцем пошевелю, и не будет Тито"». Но, как подытожил Хрущёв, «с Тито у него не вышло» [2]. Англоязычный перевод, осуществлённый в 1974 г. С. Тэлботтом, будущим заместителем госсекретаря США в 19942001 гг., приписывает Хрущёву следующие слова: «Я абсолютно уверен, что, если бы Советский Союз имел общую границу с Югославией, Сталин осуществил военное вторжение... Он [Сталин] боялся, что американские империалисты активно поддержат югославов» [3].
В 1949 г. западная пресса много писала о концентрации войск советских сателлитов вдоль югославских границ [4]. Однако редактор газеты «Борба» В. Дедиер спустя 20 лет утверждал, что, хотя весь мир ждал, что что-то произойдёт, югославы демонстрировали спокойствие. На вопрос, ожидает ли Югославия нападение со стороны Албании, Болгарии, Румынии и Венгрии, Дедиер, являвшийся в то время сотрудником отдела пропаганды ЦК КПЮ, ответил: нет, никакие военные приготовления на другой стороне границы не зафиксированы. При этом в Советском Союзе таких опровержений дано не было. В апреле в западной прессе снова появилось множество сообщений о концентрации войск у югославских границ. Дедиер опубликовал в «Борбе» ещё одно опровержение. По его словам, этот миф был создан западными журналистами, чтобы дискредитировать Советский Союз, представить его как агрессора и империалистическое государство [5].
В противоречии с заявлениями югославской стороны, стремившейся избежать нагнетания ситуации и надеявшейся на нормализацию отношений с Москвой, к середине 1949 г. вторжение в Югославию стало вполне вероятным. По словам британского историка Н. Белофф, когда Сталин «убедился, что он не сумел уничтожить Тито, шевельнув мизинцем, он пошевелил всем остальным, чем только мог пошевелить» [6]. Главнокомандующий венгерской Народной армией генерал Бела Кирай свидетельствовал, что конец 1940-х - начало 1950-х гг. был периодом, когда жизнь в Венгрии была полностью подчинена подготовке к предстоящей войне: в политическом, экономическом, военном и психологическом отноше-
нии [7]. В годы Второй мировой войны Кирай участвовал в оккупации Украины, затем стал членом компартии Венгрии (после - Венгерской партии трудящихся), а впоследствии был одним из руководителей антисоветского восстания 1956 г. и эмигрировал в США [8]. Правдивость его свидетельства сомнительна, так как оно отражает его антисоветские взгляды и сохраняющиеся в западной историографии утверждения о готовившемся советском вторжении в Югославию, хотя инциденты на югославских границах действительно происходили в тот период довольно часто. По югославским данным, вполне возможно несколько преувеличенным, число пограничных провокаций было достаточно высоким и постоянно увеличивалось: в 1950 г. - 936; в 1951 г. - 1517; за первые десять месяцев 1952 г. -1530 [9].
Как показала история, Сталин ограничился экономической изоляцией Югославии, жёсткой пропагандистской кампанией против югославского режима, серией судебных процессов против «агентов Тито», вооружением и увеличением численности состава армий стран-сателлитов, концентрацией их войск на югославских границах и осуществлением провокаций. 25 сентября 1950 г. Э. Кардель рассказал Генеральной Ассамблее ООН об антиюгославской кампании. Министр иностранных дел Югославии заявил, что «правительства восточно-европейских государств аннулировали 47 договоров, заключённых с ФНРЮ; из этих стран до 1 июля 1950 г. выслано или предложено выехать 138 югославским дипломатическим и другим служащим; на югославской границе с Венгрией, Румынией, Болгарией и Албанией в течение двух лет имели место 996 пограничных инцидентов; для нелегальной деятельности против Югославии в странах Восточной Европы сформировано свыше 20 центров, которые занимаются исключительно организацией диверсантских групп и их засылкой в Югославию; в первые 6 месяцев этого года радиостанции европейских стран передали только на языках народов Югославии 6 732 антиюгославские передачи» [10]. Тем не менее, вопреки столь мрачной картине, экономическая блокада и «война нервов» не переросли во вторжение.
Несмотря на то, что советская военная акция против Югославии, скорее всего, всё-таки оставалась лишь в сфере эвентуальных действий Кремля, отбрасывать её вероятность американцы не могли. И Москва, и Вашингтон должны были быть готовыми к любому развитию событий. В случае советского военного вмешательства холодная война на Балканах могла быстро перерасти в открытое вооружённое столкновение, грозившее началом нового мирового конфликта. В результате американское отношение к советско-юго-
славскому разрыву должно было быть осторожным и продуманным, так как блокада Западного Берлина уже накалила ситуацию в Европе и привела к обострению без того напряжённых отношений между СССР и США.
До принятия Советом национальной безопасности в 1950 г. директивы СНБ № 68 курс американской внешней политики во многом определяла директива СНБ № 20/4 «Цели США в отношении СССР в деле противодействия советской угрозе безопасности Соединённых Штатов». Она была одобрена президентом Трумэном 24 ноября 1948 г. [11] Директива требовала «усиливать ориентацию на Соединенные Штаты не советских стран, а также оказывать помощь тем из этих стран, которые способны и готовы внести важный вклад в безопасность США, чтобы повысить их экономическую и политическую стабильность и военный потенциал» [12]. После конфликта между ВКП(б) и КПЮ Югославию, руководство которой сохранило приверженность коммунистической идеологии, можно было отнести к «не советским странам». Вопрос состоял в том, был ли Белград в состоянии и желал ли способствовать укреплению американской безопасности.
Джон Кэмпбелл [13], курировавший в 19491955 гг. в Отделе Государственного департамента по политическому планированию балканское направление, свидетельствует, что до разрыва советско-югославских отношений американскому посольству в Белграде было крайне трудно убедить Вашингтон в серьёзности конфликта между ВКП(б) и КПЮ и добиться каких-либо серьёзных подвижек в югославской политике Соединённых Штатов. Особенно скептически к конфликту Тито и Сталина относился Чарльз Болен [14], заявивший: «Вор у вора дубинку украл. Хорошо, давайте просто наблюдать за этим. Это нас не касается, и не наше дело вмешиваться в эту ссору» [15]. По свидетельству Кэмпбелла, в югославской политике США «сохранялась сильная инерция, трудно было заставить Госдепартамент изменить хоть что-нибудь. Было совершенно непонятно, что мы можем сделать, потому что югославы не обращались к нам. ...Многие аспекты конфликта... между Советским Союзом и Югославией всё ещё оставались сокрытыми от наших глаз. Соединенным Штатам было нелегко определить, что мы могли сделать в той ситуации, какое заявление с нашей стороны могло дать выгоду. Мы просто должны были ждать, пока не станет ясно, каким образом Соединенные Штаты могли бы использовать эту ситуацию. Но пока, в тех условиях, в Вашингтоне преобладала тенденция не думать об этом» [16]. Даже директиву СНБ № 18/2 от 18 февраля 1949 г., которая сократила торговые ограничения для экспорта в
Югославию, Дж. Кэмпбелл характеризует как «крайне незначительное действие», но при этом подчёркивает, что «её символическая важность была значительна, так как она стала началом всего остального» [17].
Пытаясь вызвать недовольство населения Югославии ухудшением экономической ситуации в стране и тем самым добиться свержения режима Тито, Сталин постепенно, в течение года после начала конфликта, прекратил все контакты стран советского блока с Белградом. Этот процесс завершился в июле 1949 г., когда Польша, единственная из стран Коминформа поддерживавшая торговлю с Югославией, объявила о прекращении всех поставок в Югославию в связи с истечением срока действия существующего торгового соглашения [18]. Впоследствии, в декабре 1950 г. член Секретариата Исполнительного бюро ЦК КПЮ Б. Кидрич заявил в Скупщине, что разрывом инвестиционных договоров СССР и страны народной демократии нанесли ФНРЮ ущерб в 400 млн долл. [19]
Чем жёстче становилась экономическая блокада Югославии со стороны Кремля и его сателлитов, тем меньше у Тито и его окружения было надежд на нормализацию отношений с Комин-формом. В ответ Белград начал устанавливать контакты с западными странами и переориентировал свою пропаганду против Советского Союза. Ещё в сентябре 1948 г. Югославия проявила интерес к покупке американского оборудования для бурения нефтяных скважин. Сокращение экономических связей между Югославией и странами Коминформа в конце декабря 1948 г. вынудило Тито заявить, что «югославское правительство должно продать свое сырье в других местах, чтобы купить необходимое оборудование» [20]. Всё это свидетельствовало не столько об изменении югославской внешней политики, сколько об экономических проблемах, с которыми столкнулся Белград. После плохого урожая 1949 г. югославы попытались избежать экономических проблем путём развития экономических отношений со странами, не входившими в Ко-минформ.
Администрация США была готова поддержать Югославию, но ждала лояльной позиции Белграда в международных делах. В первую очередь речь шла о греческой проблеме. С самого начала Вашингтон использовал американскую помощь в качестве инструмента политического давления на Белград и обусловил её предоставление прекращением югославской поддержки греческим коммунистам. В мае 1949 г. югославы запросили у Международного банка реконструкции и развития (МБРР), Экспортно-импортного банка (Эк-симбанк) и различных частных учреждений Соединённых Штатов заём в 200 млн долл. [21]
Американо-югославские переговоры о возможности оказания Вашингтоном помощи Белграду продолжались в течение лета 1949 г. 8 июня югославский министр иностранных дел Э. Кардель пытался убедить американского посла К. Кэн-нона в том, что Белград больше не посылает материальную помощь греческим партизанам [22]. 10 июля, когда исход гражданской войны в Греции был уже очевиден, Тито во время выступления в Пуле объявил о закрытии югославско-греческой границы [23]. Правительство Югославии отказалось пускать на свою территорию партизан ЭДА (Демократическая армия Греции), лишив её важных баз.
Действия Югославии можно рассматривать как уступку или проявление лояльности и готовности к сотрудничеству, совершённые для получения американской поддержки. В. Дедиер позже утверждал, что югославы закрыли границу для греческих повстанцев не под давлением Запада, а потому, что коммунисты Греции поддержали резолюцию Коминформа и вели радиопропаганду против Югославии [24]. Ещё 24 июня поверенный в делах США в ФНРЮ Б. Римс писал госсекретарю Д. Ачесону о своей уверенности в том, что Белград перестал делать поставки греческим партизанам: «Положение Югославии слишком тяжёлое, чтобы помощь, в которой она нуждается, оказывать людям, чей успех может означать лишь окончательное окружение занавесом Кремля вокруг неё же самой» [25]. Таким образом, сложно выявить степень лояльности Тито к Западу, но вполне очевидно, что Белград своими действиями ускорил поражение греческих коммунистов.
8 сентября Эксимбанк удовлетворил просьбу Югославии о предоставлении кредита в 20 млн долл., Международный валютный фонд (МВФ) одобрил кредит на сумму 3 млн долл. для содействия развитию ФНРЮ, также США официально объявили о предоставлении лицензии на строительство металлургического комбината в Югославии [26]. Дж. Кэмпбелл свидетельствовал, что «югославы сначала обратились в частные банки, в частности в "Ирвинг Траст Кампании", и в целом получили положительный ответ на предоставление ссуды, но на меньшую сумму, нежели им было необходимо. Летом 1949 г. они сделали заявку в Эксимбанк, и мы приступили к переговорам с его президентом, убеждая его, что есть веские политические причины для выдачи такой ссуды. Публично было объявлено, что это исключительно коммерческий бизнес и что тем самым оказывается содействие югославской торговле с Соединенными Штатами для развития американского экспорта. Мы сделали все, чтобы преуменьшить политическое значение этой ссуды, потому что югославы не хотели показывать,
что они повернулись к Западу в политическом смысле» [27].
СССР отреагировал разрывом отношений. 28 сентября 1949 г. Москва направила Белграду ноту, утверждавшую, что «теперешнее югославское правительство находится в полной зависимости от иностранных империалистических кругов и превратилось в орудие их агрессивной политики, что... привело к ликвидации самостоятельности и независимости Югославской Республики.
Все эти факты свидетельствуют о том, что заключенный 11 апреля 1945 г. Договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве между СССР и Югославией теперешнее югославское правительство грубо растоптало и разорвало в клочки.
На основании вышесказанного советское правительство заявляет, что Советский Союз отныне считает себя свободным от обязательств, вытекающих из указанного договора» [28].
Финансовая поддержка, оказываемая Белграду Соединёнными Штатами, позже была дополнена военной помощью. К середине 1955 г. США предоставили Югославии военную и экономическую помощь на сумму почти 1,2 млрд долл., из которых югославы должны были вернуть в форме возмещённых ссуд только 55 млн [29]. При этом Югославия не была включена в План Маршалла, так как, во-первых, Тито стремился избежать любых политических условий при получении займов от западных стран, подчёркивая тем самым, что Белград остался верен духу марксизма-ленинизма; и, во-вторых, администрации президента Трумэна было крайне непросто объяснить американским налогоплательщикам, почему Соединённые Штаты оказывают помощь коммунистической стране. Таким образом, югославское правительство, в отличие от его будущих союзников Греции и Турции, не имело никаких обязательств по демократизации режима, либерализации экономики и оказанию военной помощи Западу в случае необходимости.
Но это вовсе не означало, что американская поддержка Тито не приносила Вашингтону никаких выгод. Москва, нагнетая атмосферу страха перед возможным советским вторжением в Югославию, надеялась, что экономическая блокада Белграда странами Коминформа повлечёт за собой ухудшение ситуации в стране и недовольство населения, что вынудит определённые силы в югославском партийном руководстве свергнуть Тито. Как писал в 1950 г. журнал «Форин Эфеаз», цель Советского Союза в этот период была ясна: «...экономическая блокада приведёт к экономическому краху, которого не могла достигнуть простая политическая пропаганда» [30]. Поэтому американская политика была направ-
лена на исключение подобной возможности, что требовало оказания Белграду экономической помощи. Высокопоставленный сотрудник Госдепартамента Дж. Бим [31], работавший в 19511952 гг. советником американского посольства в ФНРЮ, впоследствии вспоминал, что США были заинтересованы не столько в либерализации экономики Югославии, сколько в её независимости от Москвы [32].
Директива Совета национальной безопасности № 18/4 «Политика Соединенных Штатов по отношению к конфликту между СССР и Югославией» от 17 ноября 1949 г. определяла главным следствием «югославской ситуации» улучшение безопасности Запада. Возможная потеря Югославии означала бы потерю политических выгод в холодной войне. Речь шла о том, что «увеличивающаяся зависимость» ФНРЮ от Запада расширяла возможности для урегулирования триестского вопроса и для нормализации отношений с Грецией и Турцией [33]. В свою очередь, советская сторона осуществила очередную пропагандистскую атаку на Белград. 29 ноября
1949 г. была опубликована вторая резолюция Коминформа «Югославская компартия во власти убийц и шпионов» [34]. Ситуация была накалена до предела, и на Западе не исключали военной акции Кремля против ФНРЮ. Если вопрос оказания Белграду экономической помощи был для американцев делом решённым, то защита Югославии в случае нападения СССР и его сателлитов по-прежнему находилась на стадии обсуждения, никакого рабочего решения пока ещё не было.
В 1950 г. на ход холодной войны оказали влияние два важных фактора. Первым стала директива СНБ № 68 «Цели и программы национальной безопасности Соединенных Штатов» от 14 апреля. Она определила американскую внешнеполитическую стратегию на ближайшие десятилетия. Согласно этому документу, положение Югославии, изгнанной из советского блока за национализм, говорило о возможной уязвимости отношений Кремля с его сателлитами в случае роста национализма в странах Восточной Европы: «Слабым местом политики Кремля являются также его отношения с государствами-сателлитами и их населением. Национализм по-прежнему остаётся самой мощной эмоционально-политической силой. . При первой же возможности получить независимость, как это было в случае Тито, государство-сателлит, скорее всего, попытается отделиться от Кремля» [35]. Последующие десятилетия показали, что «карта национализма» была неоднократно с успехом разыграна в мировой политике.
Вторым фактором стал начавшийся 25 июня
1950 г. корейский конфликт. В то время, когда
вероятность советского военного вторжения в Югославию оценивалась в Вашингтоне весьма высоко, война вспыхнула в Азии: согласно не вызывающему особого доверия свидетельству Белы Кирая, «Северная Корея начала войну. именно тогда, когда советский блок в Европе был готов начать агрессию против Югославии», «существовала прямая связь между выбором времени корейской агрессии и завершением подготовки к войне против Югославии». Кирай утверждает, что «агрессия против Югославии началась бы в конце 1950 г. или самое позднее весной 1951 г., если бы Соединенные Штаты и Организация Объединенных Наций не вмешались в корейскую ситуацию» [36]. В связи с этим в августе 1950 г. члены Совета национальной безопасности решили, что «можно оказать Югославии чрезвычайную военную помощь согласно Программе взаимной помощи обороне [37]» [38].
29 ноября президент Трумэн официально обратился к Конгрессу для получения санкции на оказание Югославии дополнительной помощи в размере 38 млн долл. для обеспечения продовольственных потребностей югославских военных, подчеркнув, что это имеет большое значение для безопасности НАТО и Соединенных Штатов [39]. Так как ФНРЮ не являлась членом НАТО, требовалось, чтобы Конгресс внёс поправки в Закон о взаимной помощи обороне. Палата представителей и Сенат приняли Чрезвычайный закон о помощи Югославии, и 29 декабря 1950 г. он был подписан президентом [40].
Дж. Кэмпбелл вспоминает, что «для этого требовалось объяснить населению Соединенных Штатов мотивы нашей политики. Неизбежно приходилось сталкиваться с аргументом: "Почему мы должны помогать коммунистам? Мы боремся с коммунизмом, мы сейчас воюем в Корее, и во всем мире уже идёт холодная война. А теперь вы пришли к нам и просите предоставить специальную помощь и отдать нашу пищу, чтобы поддержать коммунистов".
Все это в значительной степени стало предметом обсуждения общественности, но меня поразило то, что на деле мы не встретили непримиримого сопротивления. Конгресс значительным большинством голосов обеих палат проголосовал за законопроект о помощи югославам. Мы провели множество заседаний в Госдепартаменте, определяя, как нам поступить, и решили, что лучшая линия убеждения общественности - гуманитарная: масштабная засуха в Югославии грозила страшным голодом её народу, страна была отрезана от поставок, которые она могла бы получить из других частей мира» [41].
Таким образом, начало военной поддержки Белграда Вашингтоном было положено с помощью гуманитарного аспекта - продовольствен-
ные поставки югославской армии в условиях грозившего стране голода. В течение следующего года США расширили и укрепили каналы военной помощи Югославии, позволившей не только укрепить обороноспособность НАТО в средиземноморском бассейне и его будущих членов Греции и Турции, но также в некоторой степени «привязать» ФНРЮ к Соединённым Штатам. 16 апреля 1951 г. президент Трумэн объявил о своём решении предоставить Югославии 29 млн долл. в рамках Закона о взаимной помощи обороне для поддержки югославских вооруженных сил [42]. На следующий день, 17 апреля соглашение об этом было заключено в Белграде путем обмена нотами между американским послом Дж. Алленом и заместителем министра иностранных дел ФНРЮ Й. Вильфаном [43]. В мае - июне 1951 г. в Вашингтоне состоялись двусторонние переговоры, включавшие «обсуждение долговременной стратегии». 13 июня глава Отдела планирования армии США генерал-лейтенант К. Эдд-льман и начальник Генерального штаба югославской армии генерал-полковник К. Попович подписали соглашение о срочной доставке военных грузов в Югославию и консультациях между военными обеих стран [44].
Югославская зависимость от американской поддержки достигла пика с подписанием 14 ноября 1951 г. Соглашения о военной помощи между Соединенными Штатами и Югославией [45]. Во-первых, на ФНРЮ было распространено действие Закона о взаимной безопасности от 10 октября 1951 г., который санкционировал использование почти 7,5 млрд долл. на оказание военной, экономической и технической помощи американским союзникам, в первую очередь в Западной Европе: «Правительство США предоставит или будет продолжать предоставлять в распоряжение Правительства ФНРЮ оборудование, материалы, услуги или другую помощь в соответствии с. Законом о взаимной помощи обороне 1949 г. и Законом о взаимной безопасности 1951 г.». Во-вторых, Белград брал на себя обязательство поставлять Вашингтону стратегически важное сырьё: «Правительство ФНРЮ предоставит США взаимную помощь, продолжая содействовать производству и передаче Соединенным Штатам в таких количествах и на таких условиях, которые будут согласованы, сырья и полуфабрикатов, необходимых США в результате недостатка или потенциального недостатка в собственных ресурсах и наличия их в Югославии» [46].
Главным препятствием для американской помощи Белграду и эффективной интеграции Югославии в западную систему обороны стала кампания против распространения коммунизма в США. В эпоху борьбы с коммунизмом в услови-
ях холодной войны одна только мысль об оказании поддержки коммунистической стране и о борьбе с коммунизмом совместно с ней казалась довольно абсурдной. Большинство сотрудников американской дипломатической службы говорили о трудностях поддержки Тито в тот период. Американский посол в ФНРЮ в 1953-1957 гг. Дж. Риддлбергер вспоминал: «Убедить американский Конгресс выделить деньги для коммунистического диктатора... это довольно неприятное занятие. ...Я считаю, Трумэн был абсолютно прав, и я уверен, в этом деле он проявил. много мужества» [47]. Говоря об оказании помощи Белграду, помощник и затем заместитель директора Отдела торговой политики Госдепартамента в 1951-1954 гг. У. Армстронг подчеркнул: «В атмосфере. маккартизма, это было не так-то просто» [48].
Дж. Кэмпбелл указал также юридические препятствия для поставок Белграду, существовавшие до принятия Чрезвычайного закона о помощи Югославии: «Я помню, мы использовали любую лазейку в существующих законах, ни один из которых напрямую не разрешал помощь Югославии. Мы использовали зерно и другие продукты, которые были отправлены в Италию, и передали их из Италии в Югославию. Мы поручили Бучу Фишеру, который был юрисконсультом, интерпретировать Закон о взаимной помощи обороне таким образом, чтобы с его помощью выбить продовольствие на том основании, что оно необходимо югославской армии. ...Это была весьма сомнительная юридическая интерпретация, я думаю, но, тем не менее, мы были готовы рискнуть, если бы госсекретарь Ачесон тогда одобрил её. Он тоже был готов использовать этот шанс» [49].
Подобно тому, как экономическая помощь Соединённых Штатов Югославии повлекла за собой помощь военную, военные поставки, в свою очередь, расчищали дорогу для стратегического сотрудничества Вашингтона и Белграда в сфере совместной обороны против потенциальной советской угрозы. О вступлении ФНРЮ в НАТО, как это сделали 18 февраля 1952 г. Греция и Турция, речь идти не могла. Во-первых, сами югославы, надеясь получить защиту со стороны Запада, в то же время не желали дать лишний повод для обвинений со стороны мирового коммунистического движения в предательстве идей марксизма. Во-вторых, американцы понимали, что вступление коммунистической страны в НАТО выглядело бы по меньшей мере абсурдно. Тем не менее независимость Югославии от Москвы с военно-стратегической точки зрения давала Соединённым Штатам неоспоримое преимущество перед Советским Союзом, отвечая целям его сдерживания в балкано-средиземноморском районе.
Военное сотрудничество Белграда и Вашингтона было инструментом давления на Кремль, создавая возможную опасность советскому блоку в юго-восточной Европе. В феврале 1951 г. сообщения о присутствии американских и английских боевых самолетов на югославских аэродромах потрясли румынский Генштаб. Болгары тоже постоянно ожидали югославского нападения, строя оборонительные сооружения и готовя войска к его отражению. Они получили из неизвестных источников тревожную информацию, что в случае нападения СССР в Центральной Европе НАТО ответит на Балканах, направив против них югославов, греков и турок [50].
В меморандуме «Возможности войны с Советским Союзом, 1951-1952: использование атомного оружия» от 23 мая 1951 г. член Отдела планирования политики К. Саваж указывал: «Югославия, Греция, Турция. Эти три государства имеют для нас большое значение в борьбе против советского империализма. Они представляют собой грозный бастион против агрессии в районе восточного Средиземноморья. Их совместные военные силы сейчас больше, чем всех европейских членов Североатлантического союза. Кроме того, если нам будет навязана война, мы можем надеяться на наступление против Советского Союза в этом регионе» [51].
Давая оценку возможному развитию ситуации в мире на два года вперёд, аналитики ЦРУ 24 сентября 1951 г. говорили о будущем присоединении «Греции, Турции, Испании, Югославии и Западной Германии» к НАТО, которая «должна быть завершена в предстоящий период» и станет «главным приращением в силе НАТО». При этом автор прогноза сетовал, что «многочисленные политические и психологические препятствия» мешают вкладу последних трёх стран в западноевропейскую оборону [52].
Дж. Кэмпбелл суммировал приоритеты американской стратегии в тот период следующим образом: «Наш подход к военной программе был следующим: во-первых, его основная цель заключалась в повышении обороноспособности Югославии, во-вторых, так или иначе было очень важно начать подключение Югославии к западной обороне в целом. ...Конечно, с точки зрения Пентагона, раз они поставляли югославам военное оборудование, то в случае войны они хотели бы, чтобы югославы помогли защитить определённые места [53] и не отступили в горы, чтобы защищаться в одиночку. Поэтому в умах многих в Соединенных Штатах, кто был связан с югославской политикой, созревала идея каким-то образом постепенно подвести югославов к более тесным связям с НАТО» [54].
Таким образом, мысли о необходимости включения ФНРЮ в западную оборонительную сис-
тему в начале 1950-х гг. были и у американских военных, и у дипломатов. Однако сам Тито был заинтересован в получении защиты западных стран в случае вторжения войск советского блока, но не желал оказаться втянутым в войну между Востоком и Западом. Поэтому Белград стремился избежать любых обязательств перед Вашингтоном и его союзниками. В мае 1951 г. югославский маршал «пояснил, что Югославия не интересуется заключением каких-либо бумажных договоров, и что идентичность интересов - единственная реальная и достаточная гарантия того, что Югославия будет во время войны на стороне Запада» [55].
Поэтому на данном этапе речь могла идти не более чем о развитии сотрудничества Белграда с Афинами и Анкарой. Уже в сентябре 1951 г. Тито подчеркнул, что ФНРЮ «подвергнется опасности в случае нападения на Грецию и Турцию», поэтому с началом агрессии или даже раньше неизбежно возникнет вопрос о сотрудничестве этих стран с Югославией [56]. Так как восприятие внешней угрозы у них было идентичным, отношения между тремя странами быстро улучшались. В течение 1952 г. в ходе постоянных взаимных посещений военных делегаций и политических представителей проходили греко-турецко-югославские переговоры. Американская поддержка укрепления отношений между тремя балканскими государствами была важна, но её проявлению мешало нежелание югославов брать на себя какие-либо обязательства перед Западом и наличие таких обязательств у Греции и Турции, ставших 18 февраля 1952 г. членами НАТО.
6 июня 1952 г. американский посол в Югославии Дж. Аллен согласился с Госдепартаментом, что «следует соблюдать осторожность, чтобы греки или турки не торопили события и не сделали слишком резких шагов в отношении югославов», но подчеркнул, что «очень важно воспользоваться нынешней югославской готовностью к улучшению отношений с обеими этими странами». Посол рекомендовал: «Наш лучший подход, мне кажется, состоит в том, чтобы избежать слишком активного участия в любом амплуа, и пусть югославы, греки и турки решат это сами, насколько возможно» [57].
Говоря о вероятности того, что турки и греки могут обратиться к Североатлантическому альянсу с просьбой определить своё отношение к возможному соглашению Белграда с Афинами и Анкарой, госсекретарь Ачесон в ответном послании белградскому посольству подчеркнул: «Есть определенные указания, полученные Госдепартаментом, что ситуация ещё не созрела для того, чтобы предпринимать такие шаги в НАТО». Аче-сон объяснил, что «Госдепартамент обеспокоен, как бы возможный отказ стран НАТО не нанёс
ущерба сближению Югославии с Грецией и Турцией на двух- или трёхсторонней основе» [58].
Тем не менее американские военные активизировали свои переговоры с югославами. В середине июля 1952 г. два высокопоставленных чиновника от Министерства обороны Соединенных Штатов, генералы К. Эддлман и Дж. Холмстэд, и затем помощник министра обороны Ф. Нэш посетили маршала Тито в его летней резиденции в Словении [59]. В августе министр армии США Ф. Пэйс осуществил двухдневную поездку в Югославию и «принял участие в военных учениях неподалеку от столицы, перед тем как отправиться в Блед для встречи с маршалом Тито» [60]. Эти визиты позволили американцам более настойчиво вести переговоры с югославами в военной сфере. В ноябре Вашингтон направил в Белград заместителя главнокомандующего Европейского командования США, генерал-лейтенанта Т. Хэн-ди для обсуждения вопросов обороны и детального определения военных возможностей Югославии. Однако Белград вновь отказался дать какие-либо обязательства, но надеясь получить от Запада необходимую защиту в случае войны. Югославы жаловались грекам на американского генерала: «Он спрашивал много, а говорил мало. Мы не рассказывали Хэнди о своих силах, так как он не рассказывал нам о своих» [61].
На трёхсторонних балканских переговорах ситуация была иной. 24 ноября 1952 г. посол Аллен сообщил в Госдепартамент, что накануне визита греческой военной делегации «югославы говорили об определенных военных обязательствах». В беседе с греческим посланником Капи-танидесом Аллен сказал, что «югославы могут рассчитывать на получение косвенных обязательств НАТО путём подписания с греками и турками взаимных гарантий поддержки в случае нападения» [62]. Подключение Югославии к военному планированию НАТО стало предметом дискуссии с декабря 1952 г., когда переговоры трёх балканских стран вышли на уровень подготовки соглашения о сотрудничестве. Однако обязательства Греции и Турции перед НАТО и желание югославов избежать принятия на себя подобных обязательств по-прежнему мешали процессу переговоров, и никакого определённого плана относительно балканского союза пока ещё не было.
Позиция Государственного департамента была изложена госсекретарём 5 декабря в письме в американское посольство в Париже. Ачесон выразил поддержку трёхсторонних переговоров, подчёркнув приоритет интересов Североатлантического альянса: «Соединённые Штаты, позиция которых уже доведена до заинтересованных сторон, выступают за максимальное развитие югославско-греко-турецкого сотрудничества, кото-
рое должно рассматриваться с точки зрения греческих и турецких обязательств в НАТО» [63]. Госсекретарь высказал недовольство политикой Белграда, надеявшегося без взаимных обязательств получить гарантии защиты со стороны Запада в случае советского нападения: «Чем понятнее будет разъяснено Югославии, что её собственные интересы неразрывно связаны с общими усилиями обороны Запада и что ей не позволят натравливать одну державу или группу держав против остальных, тем более вероятным станет достижение наших целей [64]. Исходя из вышеизложенного, глава Госдепартамента выступил за не военный характер готовящегося трёхстороннего соглашения: «В настоящее время мы выступаем за максимально возможный прогресс в случае военного планирования между греками и/или турками и югославами, хотя мы считаем, что сейчас не должно быть никаких военных обязательств. Подобные обязательства должны стать результатом правительственного решения в момент возникновения чрезвычайной ситуации с учётом всех возникших обстоятельств и, по мере необходимости, после консультации с союзниками по НАТО» [65].
Ограничение коллективных действий условием возникновения чрезвычайной ситуации означало, что США в существовавших тогда условиях не считали возможным сотрудничество Белграда с Североатлантическим альянсом. С одной стороны, Вашингтон желал не только оградить Югославию от вторжения войск советского блока, но и ассоциировать её с западным миром. С другой стороны, ожидаемая советская агрессия в случае военного сотрудничества между ФНРЮ и НАТО грозила вооружённым столкновением между Западом и Востоком. Соединённым Штатам в то время хватало Кореи.
Югославы добивались «формального трёхстороннего соглашения с Грецией и Турцией о помощи других государств в случае нападения на любую из сторон». Такое соглашение должно было содержать конкретные планы совместных действий в возможной войне [66]. Расчёт Белграда был очевиден. В случае советского нападения на Югославию, на помощь ему должны были прийти Греция и Турция, которым в рамках союзнических обязательств по Североатлантическому договору окажут поддержку другие члены НАТО. Таким образом, югославы, по сути, получали защиту со стороны всего западного блока. В случае же нападения на Грецию или Турцию, Белград должен был предпринять совместные с ними действия по взаимной обороне, но не имел обязательств по вступлению в войну из-за конфликта Востока и Запада где-нибудь в Центральной Европе или на Дальнем Востоке. Тем не менее американское посольство в ФНРЮ счита-
ло возможное соглашение Белграда, Афин и Анкары о взаимной обороне полезным для Вашингтона. «Расширение сферы переговоров» между Югославией, Грецией и Турцией, по мнению посла Аллена, «побудило Тито начать процесс перемещения под зонтик НАТО» [67].
20 февраля 1953 г. югославская сторона представила свой проект договора о дружбе, который содержал статью 4, гласившую: «Соглашения и рекомендация, касающиеся военного сотрудничества, принятые с общего согласия начальниками генеральных штабов (или их полномочными представителями), должны после утверждения правительствами Договаривающихся Сторон являться частью этого договора». Югославское предложение расходилось с греческим проектом, в котором признавалась важность организации совместной обороны, но предполагались лишь консультации в случае боевых действий, направленных против одной из сторон, и предусматривалось право Греции и Турции избегать действий, которые противоречат Североатлантическому договору или Уставу ООН [68].
За месяц до этого в США завершилась 20-летняя деятельность демократической администрации. На пост президента вступил республиканец Д. Эйзенхауэр, назначивший госсекретарём Дж. Ф. Даллеса. 21 февраля Даллес выразил озабоченность условиями соглашения, предложенными Белградом и Афинами: «Югославский проект (статьи 2 и 4) и в меньшей степени греческий проект (статья 4 и упоминание «взаимопомощи» (в преамбуле) создают большие проблемы, которых все мы стремимся избежать, а именно: придают договору характер пакта о взаимной помощи, вместо того, чтобы ограничить его дружбой и консультациями. Для того чтобы избежать вовлечения НАТО и других последствий, обязательства не должны идти дальше обязательств консультироваться относительно таких общих мер, которые могут потребоваться, и не должны распространяться на обязательства оказывать помощь». Госсекретарь признал, что «политическое соглашение не имеет никакого значения, если оно формально не связано с военными договоренностями», но, подводя черту, резюмировал: «Есть веская причина для разделения двух аспектов: международная политическая атмосфера не такова, чтобы обязательства в этой сфере были заключены в настоящее время» [69]. В итоге подписанный в Анкаре 28 февраля 1953 г. Договор о дружбе и сотрудничестве между Югославией, Грецией и Турцией не содержал некоторых положений, которые обсуждались в ходе предшествовавших подписанию переговоров. Все военные условия были тщательно удалены [70].
Таким образом, Югославия заняла важное место в американо-советских отношениях на на-
чальном этапе холодной войны. Так как отношения Москвы и Белграда с середины 1949 г. фактически были приостановлены, ФНРЮ оказалась в фокусе балканской политики Вашингтона. С появлением резолюции Коминформа американский Совет национальной безопасности попытался использовать советско-югославский конфликт для получения политических выгод в холодной войне, преследуя цель освобождения Восточной Европы от коммунистического контроля. К началу 1949 г. Соединенные Штаты решили помогать Тито расширением торговли и доступа к стратегическому сырью «не потому, что он был оценён как друг или союзник, а потому, что его существование было воспринято как заноза в теле коммунистического сообщества, как потенциальный стимул для разрыва других сателлитов с Кремлем» [71].
Однако в течение года Вашингтон сомневался в серьёзности конфликта Белграда и Москвы. Только летом 1949 г. американцы окончательно убедились в неотвратимости раскола между Тито и Сталиным. С июня 1948 г. по август 1949 г. Кремль прекратил отношения стран формировавшегося советского лагеря с Югославией, надеясь с помощью экономической блокады, жёсткого пропагандистского давления и военных приготовлений на югославских границах либо заставить Тито капитулировать, либо добиться его свержения. Американцы изменили своё отношение к коммунистической Югославии, пытаясь предотвратить возможное советское вторжение на её территорию. Совет национальной безопасности одобрил возможность оказания широкомасштабной помощи Тито. В обмен на экономическую поддержку Соединённых Штатов Белград согласился на прекращение поставок греческим коммунистам и лишил их баз на своей территории. Полученное в результате завершения гражданской войны в Греции укрепление западной обороны послужило оправданием для увеличения военной помощи Югославии. Сталин тем не менее продолжил «войну нервов» на границах ФНРЮ и предпринял жёсткие меры, чтобы устранить потенциальную оппозицию в странах-сателлитах.
Начало корейской войны в июне 1950 г. ухудшило без того напряженные отношения между Востоком и Западом, стимулировало новую фазу укрепления западных военных сил и особенно повысило стратегическую важность Югославии. Сохраняя верность коммунистической идеологии и зачастую независимую позицию в международных делах, Белград тем не менее стремился получить помощь и защиту Запада. Интеграция Югославии в западную оборонительную систему была и выгодна, и опасна для США. Она позволяла усилить силы западного блока за счёт юго-
славской армии, но грозила вовлечением НАТО в войну с советским лагерем в случае его нападения на Югославию. Так как американцы не смогли добиться твёрдого обязательства Белграда воевать на своей стороне, они стали препятствовать появлению военных обязательств Греции и Турции - членов Североатлантического альянса - перед ФНРЮ. Как показала история, Тито вёл сложную игру: после смерти Сталина, исходя из перспективы разрядки отношений с советским блоком, он принял решение отдалиться от западных держав. Получив в 1949-1953 гг. огромную экономическую и военную помощь от Запада, югославы много выиграли от советско-американской конфронтации, хотя в тот период для Вашингтона это тоже была временная выгода в его проблематичных отношениях с Москвой.
Политика США по отношению к Югославии в 1949-1953 гг. неизбежно определялась характером советско-американских отношений. В этот период можно выделить две фазы. Первая - развитие экономических и военных связей между США и Югославией. Администрация Трумэна столкнулась с рядом сложностей, избрав курс поддержки коммунистической страны. В 1950 г., с началом маккартизма, Дж. Ф. Даллес прокомментировал ситуацию следующим образом: «Маршал Тито - коммунист. Но его коммунизм отличается от коммунизма Сталина. Он такого типа, который Сталин и другие лидеры советской компартии относят к разряду ереси» [72]. Таким образом, коммунистический характер югославского режима в условиях холодной войны стал иметь второстепенное значение по сравнению с независимостью ФНРЮ от СССР. Американцам было важно не позволить Кремлю восстановить свой контроль над Белградом.
Вторая фаза - переориентация Югославии на сотрудничество с Западом и усилия по включению её в западную оборонительную структуру. С учреждением НАТО потребность расширения сотрудничества с Югославией стала более выраженной, но подвижка в этом происходила очень медленно из-за непростых итало-югославских отношений и обязательств Турции и Греции перед НАТО. Но самое важное, югославы пытались избежать каких-либо политических обязательств перед западными странами, особенно США. Развитие отношений между Белградом, Афинами и Анкарой создавало основу для получения югославами защиты НАТО, но также создавало угрозу конфликта между СССР и США в случае советского вторжения в Югославию. Поэтому на данном этапе Вашингтон воспрепятствовал интеграции ФНРЮ в западную оборонительную систему. Соглашение, подписанное 28 февраля 1953 г. между Югославией и двумя партнерами по НАТО, не содержало никаких во-
енных обязательств между сторонами. Однако это был существенный шаг к будущему военному союзу, который позволил творцам американской внешней политики закрыть или, по крайней мере, нейтрализовать брешь в южном фланге НАТО. 9 августа 1954 г. между Турцией, Грецией и Югославией был заключён Договор о союзе, политическом сотрудничестве и взаимной помощи, известный как Балканский пакт. Его появление стало возможным только после смерти Сталина, когда ожидаемое советское вторжение в Югославию перестало восприниматься Вашингтоном в качестве реальной угрозы.
Примечания
1. Хрущев Н. С. Время. Люди. Власть: воспоминания: в 4 кн. Кн. 2. Ч. 4. М., 1999. URL: http://knigosite.ru/ library/read/10542
2. Хрущев Н. С. Указ. соч. Кн. 2. Ч. 3. URL: http:/ /knigosite.ru/library/read/57613
3. Khrushchev Remembers: The Last Testament / ed. & tr. by S. Talbott. Boston, 1974. P. 181.
4. АВП РФ. Ф. 0144. On. 11. П. 29. Д. 4. Л. 3, 24.
5. Dedijer V. The Battle Stalin Lost: Memories of Yugoslavia, 1948-1953. N. Y., 1971. P. 207-208.
6. Beloff N. Tito's Flawed Legacy: Yugoslavia and the West: 1939-84. L., 1985. P. 147-148.
7. Kiraly B. The Aborted Soviet Military Plans // At the Brink of War and Peace: the Tito-Stalin Split in a Historic Perspective / ed. by W. Vucinich. N. Y., 1982. P. 273.
8. Кирай Бела (1912-2009) - во время войны служил во 2-й оккупационной армии на территории Украины. В марте 1945 г. попал в советский плен, но сумел бежать. В августе 1945 г. вступил в Коммунистическую партию Венгрии, прошёл проверку и был возвращён в армию, где сделал быструю карьеру. С 1949 г. - командующий сухопутными войсками. В 1951г. был арестован по обвинению в шпионаже и приговорён к смертной казни, но приговор был заменён пожизненным заключением. Осенью 1956 г. освобождён из тюрьмы и стал военным лидером повстанческих сил, выступивших против просоветского режима. Возглавил вооружённое сопротивление советским войскам, затем бежал в Австрию. В июне 1958 г. на закрытом судебном процессе по «делу Имре Надя и его сообщников» заочно приговорён к смертной казни. С января 1957 г. заместитель председателя Венгерского революционного совета в Страсбурге. Затем переехал в США, где основал Венгерский комитет и Ассоциацию борцов за свободу.
9. Beloff N. Op. cit. P. 147-148, n. 25.
10. АВП РФ. Ф.0144. Оп. 34. П. 140. Д. 16. Л. 108.
11. FRUS. 1948. Vol. I: General; the United Nations. Part 2. Wash., 1976. P. 662-669.
12. Ibid. P. 668.
13. Кэмпбелл Джон [Campbell, John C.] - в 19421946 гг. специалист Государственного департамента по Восточной Европе, политический советник американской делегации в СМИД, на Парижской мирной конференции 1946 г. и Дунайской конференции 1948 г., в 1949-1955 гг. - член Отдела планирования политики, ответственный за балканские дела.
14. Болен Чарльз Юстис [Bohlen, Charles Eustis] (1904-1974) - специалист Государственного департамента по Советскому Союзу. На дипломатической
службе с 1929 г., сотрудник американского посольства в Москве в 1934-1940 гг., затем в Токио, специалист Государственного департамента по делам Восточной Европы и СССР в 1942-1943 гг., в 1944 г. -глава Отдела по делам Восточной Европы, в 19451946 гг. - специальный помощник государственного секретаря по связям с Белым Домом, переводчик на конференциях в Тегеране и Ялте, посол США в Москве в 1953-1957 гг. и на Филиппинах в 1957-1959 гг., специальный советник государственного секретаря по делам СССР в 1959-1961 гг., посол во Франции в 19621968 гг.
15. McKinzie R. Oral History Interview with John C. Campbell, N. Y., June 24, 1974. URL: http:// www.trumanlibrary.org/ oralhist/ campbell.htm
16. Ibid.
17. Ibid.
18. Yugoslavia: Political Diaries, 1918-1965. Vol. 4: 1949-1965 / ed. by R. Jarman. Cambridge, 1997. P. 67-68.
19. АВП РФ. 0144. Оп. 35. П. 146. Д. 38. Л. 144.
20. Yugoslavia: Political Diaries, 1918-1965. Vol. 3: 1938-1948 / ed. by R. Jarman. Cambridge, 1997. P. 846.
21. Lees L. Keeping Tito Afloat: The United State, Yugoslavia, and the Cold War. Pennsylvania State University Press, 1997. P. 67.
22. FRUS. 1949. Vol. V: Eastern Europe; the Soviet Union. Wash., 1976. P. 897.
23. U.S. Diplomatic Records on Relations with Yugoslavia during the Early Cold War. 1948-1957 / ed. by N. Ceh. Boulder; N. Y., 2002. P. 101; Yugoslavia: Political Diaries. Vol. 4. P. 64-65; Lees L. Op. cit. P. 67.
24. Dedijer V. Op. cit. P. 270.
25. FRUS. 1949. Vol. V. P. 904.
26. FRUS. 1949. Vol. V. P. 946; Lampe J.; Prickett R.; Adamovic L. Yugoslav-American Economic Relation since World War II. Durham; L., 1990. Р. 31; АВП РФ. Ф. 0144. Оп. 11. П. 29. Д. 4. Л. 16, 19; Оп. 33. П. 134. Д. 13. Л. 1; Lees, L. Op. cit. P. 71.
27. McKinzie, R. Oral History Interview with John C. Campbell, N. Y., June 24, 1974. URL: http:// www.trumanlibrary.org/oralhist/campbell.htm
28. Советско-югославские отношения. 1945-1956: док. и материалы. Новосибирск, 2010. С. 462.
29. Campbell J. Tito's Separate Road: America and Yugoslavia in World Politics. N. Y., 1967. P. 28.
30. Bartos M. Jugoslavia's Struggle for Equality // Foreign Affairs. 1950. № 3 (Apr.). P. 434.
31. Бим, Джэйкоб [Beam, Jacob D.] - в 1945-1947 гг. политический представитель в штаб-квартире вооружённых сил США в Германии, в 1947-1949 гг. - глава Центрально-европейского отдела Госдепартамента, в 1950 г. - генеральный консул в Джакарте (Индонезия); в 1951-1952 гг. - советник американского посольства в Белграде, в 1952-1953 гг. - советник посольства США в Москве.
32. Johnson N. Oral History Interview with Jacob D. Beam, Washington, June 20, 1989. URL: http:// www.trumanlibrary.org/ oralhist/beamjw.htm
33. FRUS. 1950. Vol. IV: Central and Eastern Europe; The Soviet Union. Wash., 1980. P. 1341-1348; Lees L. Op. cit. P. 77.
34. Совещания Коминформа, 1947, 1948, 1949: док. и материалы. М., 1998. С. 701-704; Советско-югославские отношения. 1945-1956. С. 484-487.
35. FRUS. 1950. Vol. I: National Security Affairs; Foreign Economic Policy. Wash., 1977. P. 247; National Security Council: NSC 68: United States Objectives and
Programs for National Security (April 14, 1950). URL: http://www.fas.org/irp/offdocs/nsc-hst/nsc-68-5.htm; Рус. пер. см.: Холодная война. Директива СНБ-68. (Меморандум Ачесона). URL: http://www.coldwar.ru/bases/ nsc-68.php; История США в документах. Директива СНБ-68. URL: http://www.grinchevskiy.ru/1945-1990/ direktiva-snb-68.php
36. Kiraly B. Op. cit. P. 286.
37. Англ. - Mutual Defense Assistance Program. Закон о взаимной помощи обороне был принят американским Конгрессом и подписан президентом Г. Трумэном 6 октября 1949 г. Дополнил экономическую помощь, оказываемую Соединёнными Штатами западноевропейским государствам по Плану Маршалла, помощью военной, направленной на укрепление обороноспособности союзников США. См.: A Decade of American Foreign Policy. Basic Documents, 1941-1949. N. Y., 1968. P. 1356-1364.
38. FRUS. 1950. Vol. IV. P. 1439-1440; Lees L. Op. cit. P. 88.
39. РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1322. Л. 70; U.S.
Diplomatic Records on Relations with Yugoslavia during the Early Cold War. P. 238-240.
40. РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1322. Л. 268-269; FRUS. 1950. Vol. IV. P. 1507-1508; Campbell J. Op. cit. P. 25, n. 11; Lees L. Op. cit. P. 94.
41. McKinzie R. Oral History Interview with John C. Campbell, New York, June 24, 1974. URL: http:// www.trumanlibrary.org/oralhist/campbell. htm
42. Public Papers of the Presidents of the United States. Containing the Public Messages, Speeches, and Statements of the Presidents. Harry S. Truman. January 1 to December 31, 1951. Wash., 1965. P. 232.
43. FRUS. 1951. Vol. IV: Europe: Political and Economic Developments. Part 2. Wash., 1985. P. 1783.
44. Ibid. Part 2. P. 1815, n. 2; Lees L. Op. cit. P. 105.
45. АВП РФ. Ф. 0144. Оп. 35. П. 144. Д. 14. Л. 121124; U.S. Diplomatic Records on Relations with Yugoslavia during the Early Cold War. P. 315; FRUS. 1951. Vol. IV. Part 2. P. 1863.
46. Military Assistance Agreement Between the United States and Yugoslavia, November 14, 1951. URL: http: //avalon.law.yale.edu/20th_century/yugo001.asp
47. Hess J. Oral History Interview with James W. Riddleberger, Washington, April 26, 1972. URL: http:// www.trumanlibrary.org/oralhist/riddle3.htm
48. McKinzie R. Oral History Interview with Willis G. Armstrong, Washington, June 12, 1973. URL: http:// www.trumanlibrary.org/oralhist/armstron.htm
49. McKinzie R. Oral History Interview with John C. Campbell, New York, June 24, 1974. URL: http:// www.trumanlibrary.org/oralhist/campbell.htm
50. Mastny V. NATO in the Beholder's Eye: Soviet Perceptions and Policies, 1949-56 // Woodrow Wilson International Center for Scholars. Cold War International History Project. Working Paper № 35. Washington, March 2002. URL: http://www.wilsoncenter.org/sites/default/ files/ACFB01.pdf
51. FRUS. 1951. Vol. I: National Security Affairs; Foreign Economic Policy. Wash., 1979. P. 839; Lees L. Op. cit. P. 107.
52. Lees L. Op. cit. P. 109.
53. Речь идёт об Эгейской Македонии (территория Греции), оккупация которой вооружёнными силами советского блока позволяла Москве отрезать Турцию от единого фронта с Грецией, выйти в Эгейское море, захватить черноморские проливы и, тем самым,
прорваться в Средиземноморье. Balkanski pakt: 1953/ 1954: zbornik dokumenata / redakcijski odbor M. Terzic et al. Beograd, 2005. S. 150-152.
54. McKinzie R. Oral History Interview with John C. Campbell, N. Y., June 24, 1974. URL: http:// www.trumanlibrary.org/oralhist/campbell.htm
55. Yugoslavia: Political Diaries. Vol. 4. P. 359.
56. Yugoslavia: Political Diaries. Vol. 4. P. 272.
57. FRUS. 1952-1954. Vol. VIII: Eastern Europe; Soviet Union; Eastern Mediterranean. Wash., 1988. P. 594.
58. Ibid. P. 595.
59. АВП РФ. Ф. 0144. On. 36. П. 148. Д. 12. Л. 79-80, 109-110, 111; Yugoslavia: Political Diaries. Vol. 4. P. 377.
60. АВП РФ. Ф. 0144. On. 36. П. 148. Д. 12. Л. 130131, 148, 149; Yugoslavia: Political Diaries. Vol. 4. P. 382.
61. FRUS. 1952-1954. Vol. VIII. P. 601.
62. Ibid. P. 597.
63. Ibid. P. 598.
64. Ibid. P. 599.
65. Ibid. P. 600.
66. Ibid. P. 601.
67. Ibid. P. 603.
68. Ibid. P. 623.
69. Ibid. P. 624.
70. Balkanski pakt: 1953/1954. S. 311-313; Treaty of Friendship and Collaboration Between the Turkish Republic, The Kingdom of Greece, and the Federal People's Republic of Yugoslavia, February 28, 1953. URL: http://avalon.law.yale.edu/20th_century/eu001.asp
71. Heuser В. Western "Containment" Policies in the Cold War: the Yugoslav Case, 1948-1953. L.; N. Y., 1989. P. 85.
72. Dulles J. F. War or Peace. N. Y., 1950. P. 153.
УДК 94(73+470+495)"1949/1953" А. А. Калинин
ПОЛИТИКА США И СССР В ОТНОШЕНИИ ГРЕЦИИ в 1949-1953 гг.*
Статья посвящена анализу американской и советской политики в отношении Греции после окончания гражданской войны. Существенное внимание автор уделяет американской вовлеченности во внутриполитические процессы в Греции. Политика двух сверхдержав рассматривается через призму соперничества США и СССР на Балканском полуострове.
The article is devoted to analyzing American and Soviet policy toward Greece after the end of the Greek Civil War. The author paid considerable attention of the American involvement to internal political processes in Greece. Policy of two superpowers is considered through the prism of rivalry of the USA and the USSR in the Balkan Peninsula.
Ключевые слова: внешняя политика США, советско-американские отношения, Коммунистическая партия Греции, гражданская война в Греции, Организация Объединенных наций, Организация Североатлантического договора, Балканы, холодная война.
Keywords: U. S. foreign policy, American-Soviet relations, the Communist Party of Greece, the Greek Civil War, the United Nations, the North Atlantic Treaty Organization, the Balkans, the Cold War.
Поражение партизанского движения в Греции в августе 1949 г. означало заметное изменение расстановки сил на Балканском полуострове в пользу США и Великобритании. Начинает складываться своего рода равновесие сил на Балканах, когда просоветским государствам «народной демократии» Болгарии и Албании западные державы противопоставили военно-политический союз с Грецией и Турцией, а также процесс сближения Греции, Турции и Югославии, который завершился созданием Балканского пакта. В 1952 г. Греция и Турция были интегрированы в НАТО.
В отечественной исторической науке советско-американские отношения по поводу Греции в 1949-1953 гг. не становились предметом специального исследования. Вплоть до рубежа 19801990-х гг. сохранялось негласное «табу» на изучение этой темы вследствие политических причин. В обзорных работах, посвященных послевоенной истории Греции, авторы строго придержи-
* Статья подготовлена в рамках выполнения Тематического плана научно-исследовательских работ ФГБОУ ВПО «Вятский государственный гуманитарный университет», проводимых по заданию Министерства образования и науки в 2010-2013 гг., регистрационный номер 5.1.10.
© Калинин А. А., 2011
