CC BY
0
Научная статья УДК 130.2+304.2
https://doi.org/10.24158/fik.2024.8.2
Промышленный район российского города: антропологическая соразмерность Лариса Геннадьевна Иливицкая
Самарский государственный медицинский университет Минздрава России, Самара, Россия, [email protected], https://orcid.org/0000-0003-3339-9946
Аннотация. В настоящее время промышленным районам отводится особая роль в пространстве современного города. По мнению ряда исследователей, именно от оптимизации их состояния во многом будут зависеть перспективы развития того или иного городского локуса. В работе предпринят анализ первого индустриального района Самары - Безымянки. Фокус внимания сосредоточен на ее оценке в качестве жизненного пространства с точки зрения такого показателя, как антропологическая соразмерность. Данный показатель, являясь одним из значимых элементов культурологической экспертизы сложных систем, к которым относится и город, позволяет выявить соответствие между ним и горожанами. В статье выделены объективный и субъективный аспекты антропологической соразмерности. Первый дал возможность продиагностировать Безы-мянку с точки зрения среды, которая существует для человека, второй - то, как она воспринимается горожанами. Эмпирическую базу исследования составили результаты опроса жителей Самары (выборочная совокупность - 225 чел.). Анализ показал потенциал данного района как места жительства и те проблемы, которые снижают уровень его привлекательности в этом качестве для горожан.
Ключевые слова: город, повседневность, антропологическая соразмерность, Безымянка, промышленный район, место жительства
Финансирование: инициативная работа.
Для цитирования: Иливицкая Л.Г. Промышленный район российского города: антропологическая соразмерность // Общество: философия, история, культура. 2024. № 8. С. 21-27. https://doi.org/10.24158/fik.2024.8.2.
Original article
Industrial Districts in Russian Cities: Anthropological Proportionality Larisa G. Ilivitskaya
Samara State Medical University of the Ministry of Health of Russia, Samara, Russia, [email protected], https://orcid.org/0000-0003-3339-9946
Abstract. Currently, industrial areas play a special role in the space of a modern city. According to a number of researchers, the development prospects of a particular urban locus will largely depend on the optimization of their condition. This study analyzes the first industrial district of Samara, Bezimyanka, focusing on its evaluation as a living space through the lens of anthropological proportionality. This indicator, being one of the significant elements of the cultural examination of complex systems, which include the city, allows us to identify the correspondence between it and the townspeople. The work highlights the objective and subjective aspects of anthropological proportionality. The objective aspect facilitates the diagnosis of Bezimyanka from the perspective of the environment as it exists for individuals, while the subjective aspect examines how it is perceived by residents. The empirical foundation of the research is based on a survey of Samara residents (sample population - 225 people). The analysis reveals both the potential of Bezimyanka as a residential area and the issues that diminish its attractiveness as a living space for its inhabitants.
Keywords: city, everyday life, anthropological proportionality, Bezymyanka, industrial area, place of residence
Funding: Independent work.
For citation: ilivitskaya, L.G. (2024) Industrial Districts in Russian Cities: Anthropological Proportionality. Society: Philosophy, History, Culture. (8), 21-27. Available from: doi:10.24158/fik.2024.8.2 (In Russian).
Любой разговор о городе предполагает определение точки зрения, которая позволяет обозначить «узел условий, влияющих на восприятие и передачу событий» (Шмид, 2003: 121). Ю.М. Лот-ман отмечал, что город «меняется в зависимости от того, с какой точки зрения мы смотрим на него» (2005: 85). Обращаясь к городу в целом и его промышленным районам в частности, мы рассматриваем их прежде всего как «место обитания современного субъекта» (Гумбрехт, 2007: 45). В нем сосредоточены все существующие социальные институты, присутствуют все наличествующие формы человеческой активности. В пространстве социокультурной ситуации город является для человека своеобразным «"домом бытия", моделью мира» (Липатова, 2008: 159), в границах которого разворачивается время жизни и деятельности человека.
© Иливицкая Л.Г., 2024
ФИЛОСОФИЯ РЖЬОБОРНУ
Такой подход к пониманию города напрямую связан с тем «антропологическим переворотом», который произошел в урбанистке на рубеже ХХ-ХХ1 вв. Целеполагание города, смысл его существования сместился с обороны, экономики, концентрации ресурсов на человека, его существование и самоощущение в городской среде. Проблема человеческого масштаба городов стала центральной, порождая концепции «очеловеченного города», «города для людей», «города для жизни» и т. п. Данные концепции не только обосновали актуальное понимание города, но и сформировали новое антропологическое содержание человека-горожанина. Последний трактуется прежде всего как потребитель. Сразу следует оговориться, что в данном случае не имеется в виду узкое экономическое или маркетинговое толкование этого понятия. Оно соотносится с широким социогуманитар-ным контекстом, согласно которому потребление относится к таким характеристикам человека, которые определяют его сущность. С.В. Борзых утверждает, что «человек всегда и всюду был и остается потребителем, но не в узком значении истребителя благ, а в сущностном аспекте своего бытия» (2013: 127). В настоящее время способность города удовлетворить потребности своих жителей становится одним из градообразующих факторов. Раскрываясь через спектр потенциалов, задающих различные возможности для разворачивания бытия человека, город выступает пространством для комфортной жизни, средой для развития и реализации человека.
Так понимаемый город предстает перед его жителями уже «готовым к использованию» в ситуации «здесь-и-сейчас». И в этом случае для нас важно демаркироваться от понятия повседневности, указывающего на феномен, порядок и структуры которого организуют и формируют в данных границах жизненное пространство человека. Как отмечают П. Бергер и Т. Лукман, «реальность повседневной жизни организуется вокруг "здесь" моего тела и "сейчас" моего настоящего времени. Это "здесь-и-сейчас" - фокус моего внимания к реальности повседневной жизни» (1995: 43). Повседневность представляет собой особый социокультурный жизненный мир, который имеет в основании привычные городские практики и условия жизни. Ее базовыми характеристиками выступают рутинность, привычность, типичность и т. д. По М. Хайдеггеру, отличительной чертой повседневности является то, что она задается определенным «подручным» состоянием (2003: 415).
Однако наличное бытие горожанина не укладывается в жесткие рамки рутинных и привычных действий. «Антитезой будничной необходимости» является неповседневность, которая в обыденный мир не вписывается. Б. Вальденфельс пишет: «Человек... существует не только в порядке повседневности, а как бы на пороге между обыденным и необычным, которые соотносятся друг с другом как передний и задний планы, как лицевая и обратная стороны» (1991: 43). Жизнь человека в городе происходит на границе повседневного и неповседневного.
Нельзя не сказать и о том, что в последнее время исследователи говорят, с одной стороны, о сужении сферы повседневности или даже ее разрушении, с другой - о трансформации ее содержания. Причина этих процессов видится в следующем. Современный человек существует в условиях постоянно трансформирующейся реальности, в связи с чем его жизнь приобретает динамичный и изменчивый характер. Неопределенность становится более устойчивой составляющей его существования, чем постоянность и типичность. Именно это позволяет говорить об изменении объема повседневности, о «засыпании или отходе на периферийный план, о стертых формах или промежуточных вариантах, о разных, в том числе скрытых, зонах пребывания конкретного социального явления» (Сыродеева, 2018: 148).
Следовательно, оценка города как пространства, в котором обитает человек, не укладывается в рамки исследования повседневности. Она предполагает обращение к понятиям иного рода и порядка. Не пытаясь дать специальную дефиницию городу как месту воспроизведения жизни горожан в повседневном и неповседневном аспектах, мы для анализа его состояния и перспектив в данном качестве обращаемся к понятию «антропологическая соразмерность», которое трактуется как «приемлемость того, что связано с жизнью тела, души, с творческим, интеллектуальным и духовным началами» (Курашов, 2010: 11). Проблемы антропологической соразмерности/несоразмерности относятся широкому полю как дисциплинарной, так и междисциплинарной активности. Ряд исследователей даже предлагают рассматривать антропологическую соразмерность как один из ведущих показателей культурологической экспертизы, направленной на оценку любого современного социально-культурного преобразования, а также таких системных факторов, «как среда нашего обитания - от природной и культурной экологий до экологии жилища, от строительной архитектуры до архитектоники социально-психологических взаимоотношений» (Булатова, 2010: 34). В отношении города данное понятие мыслится как «соответствие человека городу и города человеку, адекватность среде своего обитания, такой тип отношений, который содержит в себе оптимум для реализации сущности человека» (Горнова, 2016: 24). Антропологическая соразмерность предполагает, что город должен быть столь же многомерен и многогранен, как и бытие его жителей. Как отмечает Е.А. Устюгова, «антропологическая ориентация современной урбанистики. должна стремиться к объемному системному пониманию содержания антропологизма, гармонизируя телесные, чувственные, коммуникативные и духовные потребности человека» (2018: 214).
Антропологическая соразмерность позволяет оценить город исходя из соответствия по крайней мере двух его проекций: потребностей горожан и возможностей города в их удовлетворении. Следовательно, в ней можно выделить две стороны: субъективную и объективную.
Объективный аспект отсылает нас к «структурно-функциональной неоднородности» (Ю.М. Лотман) городского пространства, которое разделено на различные сегменты. Каждый из них, будучи наделенным определенными свойствами, инициирует ту или иную активность жителей, способствует их вовлечению в различные виды и формы городских практик. В зависимости от того, насколько широк и разнообразен перечень сегментов конкретного города, он будет либо предоставлять широкий круг возможностей для реализации человеком своей сущности, либо формировать у него чувство несвободы и ограниченности, либо продуцировать обывательский образ жизни.
Наличествующие в городе условия для приобщения его жителей к различным формам городской жизни всегда явно или неявно высвечивают то видение, тот проект горожанина, на который они рассчитаны. Например, спальный район, заданный крайне ограниченным набором городских структурных элементов (детским садом, школой, поликлиникой, магазином), предполагает в качестве проекта своего жителя образ «абстрактного антропоса», жизнь которого связана прежде всего с удовлетворением его витальных потребностей. В настоящее время именно с позиции объективного ракурса антропологической соразмерности рассуждают о возможности создания городов для пенсионеров, ученых и т. д.
Субъективный аспект отражает встречную проекцию, а именно интерпретацию жителями городского пространства с учетом тех возможностей, которые оно им предоставляет. Ведь человек в результате непосредственного проживания в городе превращает востребованные им исходные структуры городской среды в элементы собственного жизненного пространства. В его сознании складывается собственное видение города, в котором он живет. Как отмечает С.А. Смирнов, «мерой личных образов города выступают уже не точность изображения, не правильность и корректность фиксации места обитания, а событийность, осмысленность места обживания, сообразность городской среды потребностям человека: "сообразность образа города задачам человека оказывается важнее точности образа"» (2019: 27). Субъективная сторона антропологической соразмерности призвана показать, чем является та городская среда, в которой протекает их жизнь, и какое значение она имеет для жителей. В ней находят отражение ответы на вопросы: удобен или нет тот или иной город, район для проживания; можно ли о нем говорить как о комфортном месте жительства; порождает ли он чувство отчужденности или нет; предоставляет ли возможности для самореализации; каковы перспективы дальнейшего проживания в нем и др.
Обращаясь непосредственно к промышленному району современного российского города, мы в качестве объекта исследования взяли исторически первый индустриальный район Самары -Безымянку. Его возникновение в этом качестве относится к 30-м гг. XX в. и связано с реализацией концепции соцгорода. Данные обстоятельства роднят Безымянку с рядом аналогичных районов, возникших в других городах (Екатеринбурге, Ижевске, Казани, Нижнем Новгороде, Челябинске и др.). Концепция соцгорода во многом стала определяющей для их дальнейшей истории вплоть до настоящего времени. Она во многом обусловила архитектурный облик данных районов, социальную и бытовую инфраструктуру, спектр городских элементов, ориентированных на реализацию различных форм активностей горожан. Ведь согласно ей, город мыслился прежде всего как среда, предназначенная для жизни советского человека в новых условиях и определяющая его образ жизни. Обсуждая специфику нового типа городского поселения, в 1930 г. И. Черня писал, что «социалистический город должен стать организационно-территориальным выражением мощного расцвета новой общественной формации. Речь идет об организации по-новому всего распорядка жизни: труда и производства, культуры, физического и умственного воспитания людей, бытового уклада их жизни, способов отдыха и развлечения, путей максимального раскрытия человеческой личности, всех ее данных» (Города., 1930: 22).
Соцгород предполагал и своего идеального жителя, т. е. тот образец, которому должны соответствовать реально проживающие в нем люди. Но, как верно отметил К. Шлегель, «трагедия заключалась в том, что людей, которые могли бы стать носителями таких форм жизни (иначе говоря, адресатом проекта), как правило, в этот момент - уже или еще - не было в наличии. <...> Таким образом, соцгород. стал вовсе не городом рабочих, а населенным пунктом нового типа для социального класса нового типа (который, по-видимому, следует назвать "трудящимися")» (2012: 298).
Безусловно, между самой концепцией соцгорода и непосредственной реализацией ее на практике было огромного расстояние. В условиях того времени, когда на первое место была поставлена задача индустриального развития страны, «план» и «факт» городского строительства между собой не совпадали. В журнале «Волжская новь» в начале 30-х гг. XX в. так описывается планировка будущей Безымянки: «Давайте нарисуем условную схему социалистического города.
Проводим линию транспорта. Она легко разделит город надвое, оставляя с одной стороны индустриальные кварталы: в них заводы, лаборатории. Теперь перешагнем через узкую линейку транспорта. И мы будем среди светлых кварталов жилищ, окруженных широким поясом древонасаждений. И затем, преодолевая новую зеленую преграду, можно быть в кварталах зданий общественного назначения» (цит. по: Стадников, 2011). Данная утопическая схема нового для города района не была осуществлена, как и многое из того, что планировалось. «Задуманное пространство» (А. Лефевр) идеального места жительства советского человека превратилось в территорию промышленного, рабочего поселения, отвергаемую городом. Стигма периферии, окраины, лишенной положительных качеств, не обошла Безымянку стороной, как и другие аналогичные районы, причем не только российских городов (Иливицкая, 2023).
Однако, обращаясь к объективной стороне антропологической соразмерности данного района, мы должны констатировать, что все же основные элементы городской инфраструктуры здесь были реализованы. По устройству Безымянка изначально представляла (и представляет по большей части до сих пор) район, образованный путем соединения жилых кварталов прямоугольной формы. Разноэтажность составляющих их домов придавала архитектурному облику района разнообразие и дифференцированность. По главным магистралям располагались дома в 4-5 этажей, а по неосновным - в 2 этажа. В этом плане Безымянка сильно отличалась как от однотипных спальных районов, которые были построены позднее, так и от удаленных районов, строительство которых пришлось на постсоветский период. Специалисты отмечают, что «малоэтажный характер застройки, обилие скверов, парков и зеленых бульваров позволяют говорить о внешнем сходстве этого района с городом-садом послереволюционного периода» (Самогоров, 2018: 91).
Кварталы были организованы таким образом, что все структуры, отвечающие за их функциональное обеспечение, находились внутри них или снаружи. Внутри располагались дворы, гаражи, детские площадки и т. п. На первых этажах домов, которые выходили на улицу, размещались магазины, столовые и т. п. Большинство кварталов имело ведомственную принадлежность. Как следствие, предприятия Безымянки не только обусловливали ее существование, но и активно обустраивали ее территорию. Они строили больницы, стадионы, дома культуры, кинотеатры, школы, детсады, техникумы, магазины и т. д.1
К 60-м гг. XX в. на Безымянке была создана среда, которой были присущи высокие показатели качества жизни. Она характеризовалась «исключительной гуманностью, целостностью, общим подходом» (Раджабов, Самогоров, 2012: 55). Сложившийся городской локус носил вполне самодостаточный характер. Он объединял в себе все необходимые городские инфраструктурные элементы, позволяющие реализовать принцип «живем - работаем - учимся - отдыхаем». Как отмечает Е.М. Жидкова, распространенной была ситуация, когда первое знакомство жителей Безымянки со старой частью города происходило уже во взрослом возрасте (2014: 61).
Однако весь перечень элементов городской среды, присутствующих на Безымянке, прежде всего был связан с повседневной жизнью. Объекты, которые позволили ли бы ей сформировать пространства, причастные к высокой культуре, высшему образованию, туристической сфере, отсутствовали. Мира неповседневности, образованного театрами, музеями, выставочными залами и т. п., район изначально был лишен. В постсоветский период ситуация в этом плане изменилась, но не в лучшую сторону. Большинство объектов той культурной инфраструктуры (дома культуры, кинотеатры и др.), которая на Безымянке наличествовала, либо сменили изначальные функции, либо перестали существовать. Жители Безымянки, чтобы удовлетворить свои потребности в отношении высшего образования, знакомства с различными культурными проектами и актуальными формами отдыха, по-прежнему вынуждены ехать в исторический центр города.
Если говорить о других элементах городской жизни Безымянки, то высокая степень пластичности ее застройки позволила быстро адаптировать их к современным требованиям и дополнить новыми видами. Магазины, школы, детсады, кафе и рестораны, скверы и парки, учреждения финансовой сферы претерпели как количественные трансформации, так и качественные. Более того, Безымянка была дополнена объектами, присутствие которых в советское время на ее территории даже невозможно было представить. Речь идет о храмах и церквях. Их встраивание в пространство района носило эклектичный характер (например, Храм святой блаженной Матроны Московской расположен в сквере Авиаконструкторов рядом с бюстом Н.Д. Кузнецова). Но их наличие позволяет решить задачи, связанные с удовлетворением вновь возникших религиозных потребностей населения.
В целом, говоря о объективной стороне антропологической соразмерности Безымянки, можно сделать вывод, что она носила и носит односторонний характер. Повседневность преобладает над
1 Живая история «Моторостроителя» : сб. очерков / под ред. И.Л. Шитарева. Самара, 1999. С. 104.
- 24 -
неповседневностью. Район располагает широким спектром возможностей для удовлетворения запросов жителей, связанных с обыденными практиками. Однако по мере усложнения потребностей уменьшается число пространств и форм, позволяющих их реализовать.
Рассмотрим теперь субъективный аспект антропологической соразмерности. В нашем исследовании он представлен с помощью следующих индикаторов:
- оценка района как места жительства;
- удовлетворенность проживанием на данной территории;
- желание смены места жительства.
Оценка района как места жительства осуществлялась, с одной стороны, путем измерения степени удовлетворенности представленностью различных объектов городской структуры, а с другой - оценкой комфортности проживания.
Представленность различных объектов городской структуры предлагалось оценить респондентам по 5-балльной шкале. Результаты исследования показали, что все объекты можно разделить на пять групп. В первую с наиболее высокими оценками вошли магазины, торговые центры, рынки (4,30), банки, финансовые учреждения (4,10). Вторая группа представлена учреждениями дошкольного и школьного образования (3,84), а также парками, скверами, местами отдыха на открытом воздухе (3,80). Третью группу составили больницы, поликлиники (3,39), учреждения спорта и физической культуры (3,21), рестораны, кафе (3,03). Четвертая группа включает объекты, которыми жители района удовлетворены меньше всего, это современные места отдыха для молодежи (2,71), учреждения высшего образования (2,58) и культуры (2,45). Можно сделать вывод, что жители района фиксируют присущий ему дисбаланс инфраструктурных решений. Однако в то же время для большинства респондентов он не является критичным. Об этом свидетельствуют ответы, касающиеся комфортности проживания. 80,7 % опрошенных считают Безымянку удобным для проживания местом. Более того, сравнивая ее с городом в целом по данному показателю, они отмечают, что она не сильно не отличатся от других городских районов (таблица 1).
Таблица 1 - Оценка Безымянки и города с точки зрения комфортности проживания, % от общего числа опрошенных1
Table 1 - Assessment of Bezymyanka and the City in Terms of Living Comfort,
% of the Total Number of Respondents
Ответ Безымянка Самара
Комфортный 80,7 89,5
Некомфортный 13,5 3,8
Затрудняюсь ответить 5,8 6,7
Также для большинства опрошенных Безымянка обладает высоким ресурсом привлекательности. Об этом свидетельствует тот факт, что 83,2 % респондентов нравится жить в этом районе. Для 60,7 % из них вопрос о смене места жительства не стоит. Те же, кто выразил желание его сменить (24,3 %), в качестве основных причин указали следующие: удаленность района от центра города и его инфраструктуры (43,3 %); отсутствие культурно-развлекательных центров (25,0); желание жить в более престижном и экологически чистом районе (24,0 %).
В целом можно говорить о том, что с точки зрения субъективной составляющей антропологической соразмерности для Безымянки характерен высокий уровень соответствия между теми ресурсами, которыми располагает район, и запросами, которые предъявляют ее жители к месту своего проживания. Можно предположить, что это связано с несколькими факторами:
- для большинства жителей Безымянки в приоритете находится именно повседневная сторона городской жизни;
- отсутствие или недостаток объектов (или мероприятий), отвечающих за неповседневность, нивелируется хорошо развитой транспортной инфраструктурой, позволяющей «временно» приблизить Безымянку к тем городским локациям, где они присутствуют;
- значение имеет и большой опыт проживания у большинства опрошенных (более 5 лет), что позволяет включить идентификационные механизмы и способствует формированию чувства родины.
Представляется, что преодоление обозначенных диспропорций, существующих на объективном уровне и фиксируемых на субъективном уровне антропологической соразмерности, может стать одним из значимых условий трансформации образности Безымянки и увеличения степени ее привлекательности как места жительства. Развитие современных форматов досугового, образовательного, культурного пространства будет способствовать вовлеченности жителей в пространство района, повышению уровня их привязанности к нему, выстраиванию более глубоких связей с данной территорией.
1 Составлено автором.
Список источников:
Бергер П.Л., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: трактат по социологии знания. М., 1995. 323 с. Борзых С.В. Человек-потребитель // Философия и общество. 2013. № 1 (69). С. 120-127.
Булатова Д.С. Антропологическая соразмерность как основа культурологической экспертизы // Антропологическая соразмерность: II Всерос. науч. конф. : тез. докл. / науч. ред. В.И. Курашов. Казань, 2010. С. 33-39. Вальденфельс Б. Повседневность как плавильный тигль рациональности. М., 1991. 480 с.
Горнова Г.В. Соразмерность города и человека: категорический императив градостроительства // Вестник Омского государственного педагогического университета. Гуманитарные исследования. 2016. № 2 (11). С. 22-25. Города социализма и социалистическая реконструкция быта : сб. ст. / сост. Б. Лунин. М., 1930. 160 с. Гумбрехт Х.У. «Современная история» в настоящем меняющегося хронотопа // Новое литературное обозрение. 2007. № 1. С. 45-50.
Иливицкая Л.Г. Промышленные районы города как феномен коммуникации // Философия и культура. 2023. № 9. С. 189-200. https://doi.Org/10.7256/2454-0757.2023.9.43978.
Курашов В.И. Концепция антропологической соразмерности // Антропологическая соразмерность: II Всерос. науч. конф. : тез. докл. / науч. ред. В.И. Курашов. Казань, 2010. С. 11-32.
Липатова О.А. Город в пространстве социокультурной ситуации // Социокультурное пространство современного города : сб. науч. ст. / под ред. Л.В. Карцевой. Казань, 2009. С. 155-161. Лотман Ю.М. Воспитание души. СПб., 2005. 624 с.
Раджабов Р.И., Самогоров В.А. Проблема реконструкции жилых районов периода 40-50-х гг. // Вестник СГАСУ. Градостроительство и архитектура. 2012. № 4 (8). C. 54-56. https://doi.org/10.17673/vestnik.2012.04.10.
Самогоров В.А. Архитектурно-планировочное формирование индустриального района города Куйбышева - Безымянка в 1930-1950-е гг. // Градостроительство и архитектура. 2018. Т. 8, № 2 (31). С. 89-94. https://doi.org/10.17673/Vest-nik.2018.02.15.
Смирнов С.А. Человекоразмерность города // Праксема. Проблемы визуальной семиотики. 2019. № 2. С. 13-32. https://doi.org/10.23951 /2312-7899-2019-2-13-32.
Стадников В.Э. Город Куйбышев: Безымянка - градостроительный прагматизм в рамках доктрины «города-ансамбля» сталинского времени // Архитектон: известия вузов. 2011. № 33. С. 11.
Сыродеева А.А. Ускользающая повседневность // Vox. 2018. № 25. С. 146-158. https://doi.org/10.24411/2077-6608-2017-00061.
Устюгова Е.А. Антропологический поворот в современной урбанистике // Terra Aestheticae. 2018. № 1. С. 199-215. Хайдеггер М. Бытие и время. Харьков, 2003. 503 с.
Шлегель К. Возвращение европейских городов // Отечественные записки. 2012. № 3 (48). С. 288-304. Шмид В. Нарратология. М., 2003. 311 с.
References:
Berger, P.L. & Luckmann, T. (1995) Social construction of reality: A treatise on the sociology of knowledge. Moscow, Medium. (In Russian)
Borzykh, S.V. (2013) The consuming man. Philosophy and Society. (1), 120-127. (In Russian)
Bulatova, D.S. (2010) Anthropological proportionality as a basis for cultural expertise. In: Kurashov, V.I. (ed.) Anthropological proportionality: II All-Russian scientific conference: Abstracts of reports. Kazan, KGTU, 33-39. (In Russian)
Gornova, G.V. (2016) Harmony between the city and the man: Categorical imperative of urban development. Review of Omsk State Pedagogical University. Humanitarian Research. (2), 22-25. (In Russian)
Gumbrecht, H.U. (2007) "Modern History" in the present of a changing chronotope. New Literary Observer. (1), 45-50. (In Russian) Heidegger, M. (2003) Being and time. Kharkov, Folio. (In Russian)
Ilivitskaya, L.G. (2023) Industrial areas of the city as a phenomenon of communication. Philosophy and Culture. (9), 189200. Available from: doi:10.7256/2454-0757.2023.9.43978. (In Russian)
Kurashov, V.I. (2010) The concept of anthropological proportionality. In: Kurashov, V.I. (ed.) Anthropological proportionality: II All-Russian scientific conference: Abstracts of reports. Kazan, KgTu, 11-32. (In Russian)
Lipatova, O.A. (2009) City in the space of socio-cultural situation. In: Kartseva, L.V. (ed.) Socio-cultural space of the modern city: Collection of scientific articles. Kazan, Kazanskii Gosudarstvennyi Universitet Kul'tury I Iskusstv, 155-161. (In Russian) Lotman, Yu.M. (2005) Education of the soul. Saint Petersburg, Iskusstvo-SPb. (In Russian)
Lunin, B. (comp.) (1930) Cities of socialism and the socialist reconstruction of everyday life: Collection of articles. Moscow, Rabotnik Prosveshcheniya. (In Russian)
Radjabov, R.I. & Samogorov, V.A. (2012) The problem of reconstructing the residential areas of 1940-1950s. Vestnik SGASU. Town Planning and Architecture. (4), 54-56. Available from: doi:10.17673/vestnik.2012.04.10. (In Russian)
Samogorov, V.A. (2018) Architectural and planning formation of the industrial area of Kuibyshev - Bezymyanka in the 1930s-1950s. Urban Construction and Architecture. 8 (2), 89-94. Available from: doi:10.17673/Vestnik.2018.02.15. (In Russian) Schlegel, K. (2012) Return of European cities. Otechestvennye Zapiski. (3), 288-304. (In Russian) Schmid, W. (2003) Narratology. Moscow, Yazyki Slavyanskoi Kul'tury. (In Russian)
Smirnov, S.A. (2019) Human dimension of city. Praxema. Journal of Visual Semiotics. (2), 13-32. Available from: doi:10.23951/2312-7899-2019-2-13-32. (In Russian)
Stadnikov, V.E. (2011) The City of Kuibyshev: Bezymyanka - urban development pragmatism within the framework of the doctrine of the "City-Ensemble" of Stalin's Time. Architecton: Proceedings of Higher Education. (33), 11. (In Russian)
Syrodeeva, A.A. (2018) Everyday life in the state of escape. Vox. (25), 146-158. Available from: doi:10.24411/2077-6608-2017-00061. (In Russian)
Ustiugova, E.A. (2018) Anthropological turn in contemporary urbanistics. Terra Aestheticae. (1), 199-215. (In Russian) Waldenfels, B. (1991) Everyday life as a melting pot of rationality. Moscow, Progress. (In Russian)
Информация об авторе Л.Г. Иливицкая - доцент, доктор философских наук, доцент кафедры философии и культурологии Самарского государственного медицинского университета Минздрава России, Самара, Россия.
https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=698831
Конфликт интересов:
автор заявляет об отсутствии конфликта интересов.
Information about the author L.G. Ilivitskaya - Associate Professor, D.Phil., Associate Professor of Philosophy and Cultural Studies Department, Samara State Medical University of the Ministry of Health of Russia, Samara, Russia. https://www.elibrary.ru/author_items.asp?authorid=698831
Conflicts of interests:
The author declares no conflicts of interests.
Статья поступила в редакцию / The article was submitted 09.07.2024; Одобрена после рецензирования / Approved after reviewing 06.08.2024; Принята к публикации / Accepted for publication 20.08.2024.
Автором окончательный вариант рукописи одобрен.
