CC BY
519
ПРИЗВАНИЕ—ИСТОРИЯ
A.A. Сотниченко
ПРОЛОГ «ХОЛОДНОЙ ВОЙНЫ». ТУРЕЦКОСОВЕТСКИЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ в 1945-1950 гг.
В УСЛОВИЯХ ФОРМИРОВАНИЯ ЯЛТИНСКОЙ СИСТЕМЫ МЕЖДУНАРОДНЫХ ОТНОШЕНИЙ
Турция, пожалуй, была одной из немногих стран мира, которым удалось остаться в стороне от пожара Второй мировой войны. В то время как Советский Союз и Германия вели войну на взаимное уничтожение, Анкара предпочитала оставаться нейтральной, успешно сотрудничая как с Великобританией, так и с Германией. Официальная турецкая историография преподносит это как значительное достижение турецкой политики. Казалось бы, от своего нейтралитета страна получила больше, чем могла бы получить от возможного участия в войне. Активная торговля с Германией стратегическими материалами — медью, хромом, хлопком, пшеницей и другими товарами позволила в значительной степени улучшить ее экономическое положение. Однако впоследствии такая прагматическая позиция принесла Турции множество политических проблем.
В публикациях, посвященных политике Турции в годы Второй мировой войны, как правило, представлены две противоположные точки зрения. В советской историографии принято говорить о Турции как стороне, ожидающей радикальных успехов Германии на Восточном фронте, чтобы вскоре напасть на СССР, захватить Кавказ и Крым1. Турция изображается как агрессивное государство, проводящее дружественную Германии и враждебную СССР политику. Такого же мнения продолжают придерживаться и армянские историки2. В ряде работ, изданных в США3, Турции4 и Азербайджане5,
© А. А. Сотниченко, 2010
авторы придерживаются мнения о Турции как верном союзнике Великобритании с 1939 по 1945 г., чей нейтралитет был выгоден всем странам антигитлеровской коалиции. Доступность различной литературы и документов по данному вопросу позволяет прийти к некоторым выводам о политике Турции в период 1939-1945 гг. и о значении, которое имел этот период для становления дальнейшего политического развития этой страны.
Официально с 19 октября 1939 г. Турция была союзником Великобритании и Франции, однако начало активных и неудачных для союзников военных действий на Западном фронте удержало Анкару от выполнения своих обязательств. 18 июня 1941 г. Турция заключает с Германией пакт о дружбе и ненападении, что было выгодно обоим государствам. Германия впредь могла не опасаться угрозы или даже «недружественных действий» с юга и беспрепятственно осуществлять агрессию против СССР, Турция же могла быть уверена, что не разделит в ближайшее время судьбу Польши. С 1941 по 1944 г. Турция вела политику лавирования между Англией и США с одной стороны и Германией с другой. Отношения с СССР оставались довольно недружественными.
За время войны, особенно в период военных побед Вермахта на Восточном фронте, турецкие политические лидеры и журналисты неоднократно встречались с официальными лицами Германии, посещали оккупированные территории, бывали на фронте. В Турции действовали германские разведывательные службы, особенно близ границ с СССР. Росло военно-техническое сотрудничество между немецкими и турецкими вооруженными силами6. По словам турецкого министра иностранных дел Хасана Сака, в 1946 г. 80 % оборудования и снаряжения турецких вооруженных сил было германского производства, что говорит о высоком уровне военного сотрудничества между Берлином и Анкарой7.
Внешнеэкономические показатели государства, как правило, являются отражением проводимой внешнеполитической линии, что имело место и в рассматриваемом нами случае. К 1940 г. торговый оборот Турции с СССР снизился более чем в 10 раз (по сравнению с ситуацией середины 30-х годов XX в.) и в 1941-1945 гг. находился фактически на нулевом уровне8. Значение экономических отношений между Германией и Турцией в период Второй мировой войны
трудно переоценить. Турция в то время — единственная нейтральная европейская страна, имевшая возможность прямого сухопутного сообщения с Берлином и общую границу с СССР. Немецкая армия была одета в униформу из турецкого хлопка, броня танков и бронемашин изготавливалась с использованием турецкого хрома. Германия становится экономическим партнером Турции номер один уже во второй половине 30-х годов XX в.
Экономическое партнерство Анкары с союзниками—США, Великобританией и Францией оказывается в тесной зависимости от политических соглашений. Поставки хрома, несмотря на острую потребность Германии в этом стратегическом материале, продолжали регулироваться англо-турецким соглашением, по которому до 1942 г. преимущественное право закупок принадлежало Великобритании.
На границе с СССР было сосредоточено достаточное количество турецких войск, а всего под ружьем в Турции на этот период находилось около миллиона человек. Турция соблюдала нейтралитет, скорее недружественный по отношению к СССР и дружественный к Германии, однако и союза с Великобританией не разрывала. Как и любая другая нейтральная страна того времени, Турция была полем боя разведок всего мира. Немцы пытались контролировать многочисленные антисоветские пантюркистские организации и прессу, вербовали и забрасывали шпионов на территорию СССР9. С другой стороны, советская разведка в Турции также проводила спецопера-ции, среди которых самая известная — покушение на посла Германии в Турции Франца фон Папена в 1942 г.10 Турецкие власти спокойно смотрели на активность германских спецслужб и антисоветские настроения в своей стране. Только в 1944 г. были сделаны первые шаги к улучшению отношений с СССР: арестованы наиболее одиозные пантюркисты, амнистированы советские граждане, обвиненные в покушении на Ф. Папена, Москве были переданы граждане СССР, сотрудничавшие с нацистами и скрывавшиеся на территории Турции11.
На протяжении всей войны союзники обращались к Турции с призывом вступить в войну, при этом не подкрепляя свои предложения военной и экономической помощью, которая поступала в большей степени со стороны Германии. Политика нейтралитета и лавирования между двумя противоборствующими блоками велась Турцией
настолько явно, что бесперспективность всех попыток втягивания ее в войну на стороне одной из сторон отмечали и И. В. Сталин12, и посол Германии в Анкаре Ф. Папен13. Только 2 августа 1944 г. Турция прервала все политические и экономические связи с Германией; 12 января 1945 г. открыла Проливы для прохода союзнических судов, перевозивших грузы по лендлизу14, а 23 февраля 1945 г. объявила Германии войну15. За это Турция была официально приглашена на конференцию в Сан-Франциско и стала одной из стран-учредителей ООН.
С окончанием Великой Отечественной войны СССР приступил к активному проведению нового курса политики, связанной с распространением советского влияния на соседние территории. Пока США были кровно заинтересованы в скорейшем вступлении нашей страны в войну с Японией, советский посол М. М. Литвинов считал, что союзники будут «более расположены к уступчивости, чем после победоносного завершения ими войны на востоке»16. Если вопрос о Восточной Европе был в общих чертах разрешен в ходе Ялтинской конференции 1944 г., то на страны Ближнего Востока, не принимавшие участия в войне, у СССР были особые виды. Мир только начинал переходить к двуполярной системе международных отношений, из которой постепенно исключались прежние глобальные участники—Франция и Великобритания. На смену колониальным державам-победителям Первой мировой войны пришли новые лидеры миропорядка—СССР и США, между которыми и проходила борьба за влияние на страны Ближнего Востока. На стороне СССР был международный престиж победителя нацизма, популярность коммунизма как идеи, близкой к ментальности восточных народов, интернационализм, мощная сухопутная армия, готовая вторгнуться на территорию любого соседа в любой момент без риска потерпеть поражение. На стороне США — самая мощная в мире экономика, благосклонность к частной инициативе, возможность воспользоваться опытом и ресурсами союзников — Великобритании и Франции—при сохранении собственной незапятнанной репутации. Однако у США пока не было ядерного оружия, и они были заинтересованы в участии СССР в войне с Японией, поэтому на Потсдамскую конференцию помимо восточноевропейских и дальневосточных было решено вынести вопросы о новых требованиях к Турции, индивидуальной
опеке над одной из колоний Италии, создании советских баз на территории Норвегии и Дании17.
Инициатором радикального пересмотра взаимоотношений между Турцией и СССР стала Москва. Советское правительство справедливо желало видеть союзников в лице своих соседей со всех сторон, поэтому было заинтересовано в установлении своего влияния в Турции и Иране. Старый договор о дружбе и нейтралитете 1925 г. и конвенция о режиме Проливов в Монтрё 1936 г. не удовлетворяли требованиям безопасности южных границ СССР. В первую очередь И. В. Сталин был недоволен недостаточным соблюдением Турцией нейтралитета во время Второй мировой войны и нарушениями режима Проливов. Условия для политического давления на Турцию складывались благоприятные: авторитет СССР был как никогда велик, а Турция фактически оказалась в международной изоляции, так как великие державы сразу после окончания войны с Германией были заняты урегулированием европейских и дальневосточных проблем. На Потсдамской конференции представитель Великобритании сам первым высказался за изменение режима Проливов. Однако точка зрения союзников коренным образом отличалась от турецкой и советской. США и Великобритания были сторонниками полной свободы навигации в Проливах и Черном море, однако на Потсдамской конференции этот вопрос так и не был разрешен. В итоге, каждой из сторон было предложено самостоятельно решить этот вопрос с Турцией, таким образом, предоставлялась некоторая свобода действий советской дипломатии18.
Давление на Турцию со стороны СССР осуществлялось поэтапно. 19 марта 1945 г. был денонсирован Договор о дружбе и нейтралитете 1925 г., 7 и 18 июня 1945 г. состоялись исторические встречи главы советского внешнеполитического ведомства В. М. Молотова и посла Турции в СССР С. Сарпера, на которых были выдвинуты три основных требования: совместный контроль над Проливами, предоставление СССР военных баз в Проливах и удовлетворение территориальных претензий, в число которых входил вопрос передачи под юрисдикцию СССР округов Карс и Ардаган19. Турецкая сторона соглашалась лишь на заключение с СССР союзного договора против возможной агрессии со стороны европейских и средиземноморских стран, а также предлагала заключить договор о покупке
оружия у СССР для того, чтобы обеспечить оборону Проливов20. Посол Турции в СССР предлагал условия, на которых впоследствии можно было выстроить новую базу дружественных советско-турецких отношений, по крайней мере предупредить развертывание американских баз, в том числе с ядерным оружием, на границах с СССР, что произошло в 1950-е годы. Однако В. М. Молотов не отступил ни от одного из своих требований и отказался заключать договор21, что негативным образом отразилось на дальнейших отношениях между нашими странами.
Советское правительство считало свои жесткие требования обоснованными по двум причинам: недостаточно дружественный нейтралитет Турции во время Великой Отечественной войны (в том числе нарушения конвенции о режиме Проливов), а также несправедливость договора 1921 г., по которому к Республике Турция отошли территории Карса и Ардагана, присоединенные к Российской империи по Берлинскому трактату 1878 г.
Последовательно рассмотрим обоснованность этих претензий. Во время Второй мировой войны можно назвать как минимум две нейтральные европейские страны, занимавшие еще более дружественную позицию, чем Турция, по отношению к нацистам—это Швеция и Испания. Швеция, в отличие от Турции, так и не объявила войну Германии даже в 1945 г. Мало того, Швеция предоставляла свою территорию для транзита немецких войск в Финляндию и Норвегию; более 500 шведских добровольцев активно участвовали в войне в легионах СС на Восточном фронте22; баснословные прибыли от торговли с нацистами стратегическими материалами стали основой бурного развития шведской экономики в послевоенные годы. Единственным наказанием за это были протесты со стороны ряда стран против вступления Швеции в ООН23. Напомним: нацистская Германия неоднократно предлагала Турции предоставить свою территорию для транзита немецких войск, однако всякий раз получала отказ, о чем говорит в своих воспоминаниях посол Франц фон Папен24.
Схожая ситуация была с нейтрально-дружественной к Германии Франкистской Испанией, которая официально отправляла на Восточный фронт свои войска—250-ю пехотную «голубую» дивизию, в составе которой с 1941 по 1943 г. в боях успело принять участие до 50 000 испанцев25. Несмотря на это, генералу Ф. Франко сошло
с рук пособничество нацистам, и он был даже оставлен у власти. Правда, некоторое время после Второй мировой войны Испания находилась в международной изоляции.
Таким образом, нейтралитет Турции вполне укладывался в рамки международного права того времени. Что же касается пересмотра территориальных положений договора 1921 г., то В. М. Молотов в ходе беседы с С. Сарпером обращал внимание на урегулирование подобной ситуации с Польшей26. По мнению советского министра иностранных дел, несправедливый договор с Польшей 1921 г. был добровольно пересмотрен в пользу СССР в 1945 г., и Турция также должна последовать ее примеру и заключить новый договор, предусматривающий переход ряда турецких территорий к СССР. Однако турецкие власти считали такие претензии некорректными, поскольку Карский договор 1921 г., с их точки зрения, был справедливым и заключенным по взаимному согласию сторон.
В качестве еще одного аргумента в пользу пересмотра территориального вопроса советское правительство использовало право армянского и грузинского народов на самоопределение. Территориальные требования к Турции предъявлялись как со стороны официальных советских органов Армянской ССР и международных армянских организаций, которые поднимали тему трагических событий 1915 г., так и грузинской стороной. Народные комиссариаты иностранных дел Грузии и Армении подготовили по запросу Народного комиссариата иностранных дел СССР справки, подтверждающие справедливость территориальных претензий республик к Турции, также в декабре 1945 г. в центральных советских газетах «Правда», «Известия» и «Красная Звезда» было опубликовано письмо грузинских академиков С. Джанашиа и Н. Бердзенишвили «О наших законных претензиях к Турции»27. Советский Союз пытался представить территориальные претензии к Турции как инициативу союзных республик, малых народов, требующих вернуть незаконно отторгнутые территории28, а официальные СМИ, передававшие эту информацию в эфир, такие как «Московское радио», выступали как бы только в качестве передатчиков. Официальной ноты с требованиями к турецкому правительству не было.
В ответ на советские претензии в прессе Турции и Великобритании началась антисоветская кампания. Турецкие политики неоднократно
делились своими опасениями с коллегами из Великобритании, которая по-прежнему оставалась союзницей Турции, и США. Турецкий народ, на протяжении более 20 лет воспитывавшийся в духе крайне националистической идеологии и на примерах освободительной борьбы за территориальное единство Турции, крайне негативно откликнулся на давление со стороны СССР. Антисоветская кампания, утихшая в 1944 г. не без вмешательства центральных властей, возобновилась с новой силой. В стране практически не осталось сторонников СССР: под предлогом протеста против требований территориальных уступок со стороны СССР 4 декабря 1945 г. были разгромлены редакции левых газет29, критиковавших не столько внешнюю, сколько внутреннюю политику правящей Народно-республиканской партии (далее — НРП) и турецкой буржуазии.
2 марта 1946 г. СССР согласно международным обязательствам должен был завершить вывод войск из Северного Ирана. Однако иностранные дипломаты в этой стране отмечали только увеличение концентрации советских войск. Активизировалось движение за автономию Южного Азербайджана и иранских курдов, пользовавшееся поддержкой СССР. Москва требовала от Тегерана лояльности и предоставления концессий, подобных британским, на нефть Северного Ирана. Советские войска в Иране служили своего рода гарантией подписания такого договора и были выведены сразу после того, как концессионное соглашение подписал премьер-министр правительства Ирана Ахмед Кавам30. Одновременно с возрастанием международной напряженности вокруг Ирана, усилился нажим СССР на Турцию. По сообщениям американских консульских работников из советской зоны оккупации в Иране, в первой половине марта
1946 г. наблюдалась концентрация войск в Тебризе и их маневры, в том числе и в сторону границы с Турцией31. В то же самое время посол США в Турции Р. Вильсон докладывал о концентрации советских войск в Румынии и Болгарии, а также на северо-восточной границе с Турцией и предполагал скорое начало военной операции32. Наряду с этим посол СССР С. А. Виноградов настоятельно повторял требования СССР к Турции по Проливам и территориям СевероВосточной Анатолии33.
По сообщениям непосредственных участников событий, на границе Армении и Турции советские войска стояли в полной боевой
готовности, были развернуты полевые госпитали, баки танков наполнены горючим. Средний командный состав знал, что планируется операция против Турции, на случай чего был готов запечатанный конверт с указаниями о проведении операции. Однако, как заявляет очевидец, в двадцатых числах марта был отдан приказ отвести войска34. До сих пор не известно, что заставило СССР отказаться от планов силового решения иранской и турецкой проблем, которые, без всякого сомнения, находились в тесной связи друг с другом. Скорее всего, не обошлось без прямого давления со стороны США и Великобритании. С 24 марта до 9 мая 1946 г. советские войска покинули территорию Ирана, чем обрекли на уничтожение созданные СССР структуры азербайджанского и курдского самоуправления. Советские войска в Болгарии и Армении были отведены дальше от границы, а 6 апреля 1946 г. американский линкор «Миссури» с прахом умершего в 1944 г. в Вашингтоне турецкого посла М. Эрте-гюна пришвартовался к причалу Стамбула. Этот визит, как отмечают и зарубежные, и отечественные историки, стал символом нового этапа американо-турецких отношений, которые переходят в новую стадию — зависимого, неравноправного сотрудничества.
Однако советское давление на Турцию не прекратилось. Теперь внимание Кремля привлекло положение курдов в Турции. В центральной прессе стали появляться статьи, освещающие курдское национальное движение, которое, по словам американского посла в СССР У. Б. Смита, должно было стать решающим фактором в развитии советско-турецких отношений, заменив территориальные претензии со стороны Грузии и Армении35. В июне 1946 г. посол СССР в Турции С. А. Виноградов в очередной раз озвучил требования СССР36, а 7 августа в МИД Турции была представлена официальная нота «О Конвенции Монтрё по Черноморским Проливам», в которой отсутствовали территориальные претензии, но предлагалось соглашение о совместной обороне Проливов и признание решающей роли черноморских держав в обеспечении режима пропуска кораблей37. Предложения СССР были отвергнуты сначала США и Великобританией, а затем Турцией. 24 сентября 1946 г. СССР выступил с повторной нотой, доказывающей неспособность Турции в одиночку оборонять Проливы, что проявлялось в нарушении режима германскими кораблями в ходе Второй мировой войны, и необходимость построения
советских баз на ее территории. Советские требования были отвергнуты. Противоположная сторона выдвинула предложение о созыве международной конференции по этому вопросу, что не входило в планы СССР: у США, Турции и Великобритании сформировалась единая позиция, противостоять которой было бы невозможно. Таким образом, к концу 1946 г. все попытки СССР по изменению режима Проливов окончились провалом, и положения конвенции Монтрё оказались законсервированными вплоть до наших дней.
В ответ на советское давление на совещании у президента Г. Трумэна было решено противодействовать советскому нажиму всеми доступными средствами, сделать военное присутствие США в Средиземноморье постоянным и разработать первый реальный план войны против СССР с использованием ядерного оружия38.
Вопреки мнению азербайджанского историка Д. Гасанлы, конфликт между СССР и Турцией, СССР и Ираном отнюдь не был первым шагом, подтолкнувшим державы к будущей «холодной войне». Еще в период, последовавший сразу после окончания войны с Германией, Г. Трумэн пошел на ряд нарушений соглашений, подписанных в Ялте, например, касательно статуса Курил, острова Хоккайдо, «польского вопроса» на конференции в Сан-Франциско, 12 мая 1945 г. в одностороннем порядке были прекращены поставки по ленд-лизу39. 12 июля 1945 г. армейская разведка США предупреждала: «Мы достигли предела в санкционировании советской экспансии», и делала вывод о необходимости всемерной поддержки Британской империи в Турции, Средиземноморье и других регионах40. Фултонская речь У. Л. Черчилля, считающаяся сигналом к развязыванию холодной войны, произнесенная 5 марта 1946 г., отнюдь не являлась немедленной реакцией на отказ СССР вывести войска из Ирана и угрозы в адрес Турции. Речь была детально согласована с руководством США за месяцы, и Г. Трумэн лично ознакомился с ней до ее произнесения41. Решение об отправке крупнейшего в мире американского линкора «Миссури» с прахом турецкого дипломата на борту, ставшее первым шагом в установлении господства США в Турции, также было принято в конце февраля 1946 г.42 Стратегия Г. Трумэна, высказанная в полной форме в его послании Конгрессу США 12 марта
1947 г., формировалась последовательно после того, как пропала нужда в участии СССР в войне против главного противника—Японии.
Турецкий, Иранский и Греческий вопросы стали лишь необходимыми вехами на пути становления «Доктрины Трумэна» в качестве основы американской внешнеполитической линии.
Давление СССР на Турцию, равно как и действия греческих партизан-коммунистов повлияли на одобрение Конгрессом планов финансовой помощи дружественным правительствам в Анкаре и Афинах.
5 июня 1947 г. госсекретарь США Д. Маршалл выдвинул план помощи демократиям Европы и противодействия влиянию коммунизма, в который была включена и Турция. В страну была направлена специальная комиссия, в задачу которой входило выяснение направлений, наиболее нуждающихся в финансировании. Согласно донесениям советской разведки, первый транш в 100 млн долларов был потрачен следующим образом: 48,5 млн—на сухопутные силы, 26,75 млн — на военно-воздушные силы, 14,75 млн—на военноморские силы, 5 млн — на улучшение арсеналов и 5 млн — на строительство дорог43. Как видно из этих данных, только 5 % средств можно с натяжкой назвать инвестициями в гражданскую сферу. Все остальные были потрачены на улучшение материально-технической и организационной составляющей турецких вооруженных сил при помощи США и фактически вернулись обратно к инвестору.
4 июля 1948 г. было подписано, а 8 июля ратифицировано Великим национальным собранием Турции (далее — ВИСТ) Соглашение
06 экономическом сотрудничестве с США в рамках плана Д. Маршалла. Далеко не вся политическая элита страны поддержала инициативу правительства. История Османской империи, которая за двадцать лет набрала кредитов до состояния экономического банкротства и предоставила контроль над бюджетом государства в ведение иностранцев, была хорошо известна депутатам турецкого парламента. В Турции до сих пор существует явление, называемое «Севрским синдромом», то есть боязнью потерять независимость в результате тесного сотрудничества с западными политическими и экономическими структурами. В конце 40-х годов XX в. сторонников проведения независимой политики было немало. Однако сотрудничество с США показалось выгодным как правительству, заинтересованному в отражении советской агрессии, так и депутатам от оппозиции, близким к крупному частному капиталу и рассчитывавшим на получение подрядов и инвестиций.
Серьезным шагом, повлиявшим на дальнейшее сближение позиций Анкары и Вашингтона, становится участие вооруженных сил Турции в Корейской войне (1950-1953 гг.) Тенденция становления Турции как полноправного члена европейской цивилизации, заложенная еще М. К. Ататюрком, привела страну после окончания Второй мировой войны к сближению с США. Следующим шагом после включения страны в план Д. Маршалла должно было стать вступление Турции в НАТО, чтобы оказаться в ряду прочих просвещенных наций — Великобритании, Бельгии, Голландии, Франции. Турецкое правительство Дж. Баяра—А. Мендереса добивалось членства в Североатлантическом союзе так же, как в 1990-е годы вступления в ЕС будут добиваться их поледователи С. Демирель и Т. Чиллер.
Турция первая после США откликнулась на призыв ООН отправить войска в Корею44. Военный контингент состоял из одной пехотной бригады, численностью более 5000 человек (4-е место после США, Великобритании и Канады). Бригада участвовала в боях на протяжении всей кампании и потеряла убитыми 721, пропавшими без вести 168, ранеными 2111 человек (3-е место по потерям после США и Великобритании)45, что стало пропуском в евроамерикан-скую систему международной безопасности. В 1951 г. американским сторонникам присоединения Турции к НАТО удалось сломить оппозицию в лице британцев и 15 октября в Лондоне членство Греции и Турции было оформлено официально. 18 февраля 1952 г. ВНСТ единогласно одобрило вступление Турции в НАТО46, открыв новую неоднозначную страницу в истории страны и ее отношениях с СССР.
Агрессивная политика СССР на Ближнем Востоке оказалась на руку экспансионистам из США. Политические элиты обеих стран оказались под влиянием реалистической парадигмы международных отношений, предполагающей жесткое геополитическое, экономическое и идеологическое противостояние. Сторонники сотрудничества (посол СССР в США в 1941-1943 гг., заместитель наркома иностранных дел СССР М. М. Литвинов — с советской и вице-президент (1941-1945 гг.), министр торговли США (1945-1946 гг.) Г. Уоллес — с американской стороны) потерпели поражение и были уволены со своих постов в 1946 г. Недружественные шаги официальных лиц формирующихся сверхдержав вызывали равнозначную реакцию «ястребов» с противоположной стороны. В результате, союзники
по антигитлеровской коалиции превратились в противников в одночасье, отвергнув все перспективы двустороннего сотрудничества.
Турецкие правящие круги, обеспокоенные советскими угрозами, с восторгом приняли американскую политическую поддержку, вскоре дополнившуюся военно-технической и финансовой помощью. Угроза с севера казалась настолько ощутимой (в первую очередь из-за территориальных претензий СССР), что сторонники политического нейтралитета Турции оказались в меньшинстве, хотя в итоге страна все равно попала в зависимость от иностранной державы.
Главной причиной выбора США в качестве стратегического партнера Турции стали особенности ее политического и экономического развития. Частный национальный капитал, окрепший за годы войны, стремился к расширению своего политического и экономического влияния. Экономическая мощь США давала больше возможностей для обогащения за счет выгодных контрактов по сооружению дорог, военных баз, а также для турецкого экспорта. Сотрудничество правительства с демократическими странами Европы и Америки предполагало разрушение монополии националистов-государствен-ников из НРП (что и произошло в 1946 г.) и либерализацию политической жизни страны. Новая Демократическая партия Турции, построив программу на критике устаревших положений НРП, смогла не только занять достойное место на турецкой политической арене (в 1946 г.), но и победить в 1950 г.
Правительство нового премьер-министра Турции А. Мендереса, отражающее интересы крупного турецкого бизнеса, полностью устраивало США. Можно сказать, что А. Мендерес, обучавшийся в американском колледже в Измире, сумел совместить интересы внешней политики США с интересами правящей элиты страны, выбрав Вашингтон в качестве политического, экономического и идеологического ориентира. Идеи этатизма, национализма, светскости и внешнеполитического нейтралитета, поддерживаемые НРП, не отвечали новым послевоенным реалиям международных отношений, потому партия всякий раз проигрывала выборы. Иной оппозиции в Турции не было и быть не могло: левые силы и политический ислам фактически находились под запретом. Теоретически Турция имела возможность остаться нейтральной и играть на противоречиях гегемонов мирового политического процесса, как впоследствии это удалось
Австрии, Финляндии, Швеции, Югославии. Нейтралитет и независимость внешнеполитической линии, лавирование между интересами великих держав были одним из принципов политики М. К. Ататюрка и его последователей из НРП. Однако территориальные претензии СССР стали главным фактором, повлиявшим на заключение неравноправного союза с США, превратившего Турцию в форпост американской политики на Ближнем Востоке.
Следует также заметить, что в составе политической элиты Турции фактически не оказалось просоветских деятелей, которые могли бы уравновесить американское влияние. Из двух зол — СССР и США Анкара однозначно выбирала более далекого и менее знакомого партнера, подобно тому, как в конце XIX-начале XX в. союзником Османской империи стала Германия, еще не проявившая, в отличие от России, Великобритании и Франции, своего экспансионистского характера. Шансов для более или менее добровольного вхождения Турции в сферу влияния СССР не было никаких; кстати, в свое время
об этом писал и И. В. Сталин, анализируя итоги кемалистской революции47. Руководитель советского государства отмечал: «Турция теперь низведена до размеров небольшого государства с населением 10-12 миллионов. Она не представляет ни серьезного рынка, ни решающих точек приложения для империализма»48. Ошибочность такой оценки геополитической роли Турции оказалась роковой для Москвы.
Турции пришлось заплатить большую цену за свой недружественный по отношению к СССР нейтралитет, причем, как это уже не раз бывало в ходе двусторонних конфликтов между нашими странами в XIX в., в проигрыше оказались оба соседа. Взаимовыгодные экономические связи 20-30-х годов XX в. ушли в прошлое, а Турция вступила в переходный период либерализации, сопровождавшийся такими естественными для этого процесса явлениями, как растущая пропасть между имущими и неимущими, болезненная перестройка экономики с внутреннего рынка на внешний, инфляция и коррупция.
1 МиллерА. Ф. Очерки новейшей истории Турции. М.; Л. 1948; Новейшая история Турции. М., 1968; ИбрагимбейлиХ.М. Крах «Эдельвейса» и Ближний Восток. М., \9И,ШирокорадА.Б. Русско-турецкие войны. 1676-1918 гг. Минск; М., 2000; КоптевскийВ. Н. Россия — Турция: этапы торгово-экономического сотрудничества. М., 2003; и др.
2 См.: СваранцА.А. Пантюркизм в геостратегии Турции на Кавказе. М., 2002; Киракосян Дж. Младотурки перед судом истории. Ереван, 1986.
3 Weber F G. Evasive Neutral: Germany, Britain and the Quest for a Turkish Alliance in the Second World War. Columbia, MO, 1979; WeisbandE. Turkish Foreign Policy 1943-1945. Princeton, 1973.
4 Türk Di§ Politikasi. Kurtuluç Savaçindan bugüne olgular, belgeler, yorumlar. Cilt I. 1919-1980. Istanbul, 1983.
5 Гасанлы Д. СССР — Турция: полигон холодной войны. Баку, 2005.
6 Это сотрудничество происходило на фоне снижения уровня контактов с СССР и Великобританией в военной сфере. В частности, в 1942-1943 гг. турецкие бронетанковые войска были перевооружены с советских Т-26, поставленных в Турцию в 1936 г., на немецкие Pz-III, Pz-IV.
7 Foreign Relations of the United States. The Near East and Africa. United States economic and military aid to Greece and Turkey: the Truman Doctrine. 1947. Vol. V. P. 88 // http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs/1947v05/reference/frus. frusl947v05.i0006.pdf.
8 КоптевскийВ. H. Россия — Турция... С. 411-412.
9 В 1943 г. советские пограничники задержали 161 нарушителя, направлявшегося в Турцию. Из Турции в СССР удалось проникнуть 159 нарушителям, среди которых — агенты турецкой и немецкой разведок (См.: Батурин Ю.М. Досье разведчика. М., 2005. С. 457).
10 Из российских авторов причастность советских спецслужб к покушению на посла Германии признает лишь П. А. Судоплатов (СудоплатовП.А. Спец-операции. Лубянка и Кремль 1930-1950 годы. М., 1997. С. 83). Остальные исследователи отрицают этот факт за недоказанностью, например: Киреев Н. Г. История Турции: XX век. М., 2007. С. 248-250; Батурин Ю.М. Досье разведчика. С. 390-417. — Также покушение описано в мемуарах самого фон Ф. Па-пена (См.: Папен Ф.фон. Вице-канцлер Третьего Рейха: Воспоминания политического деятеля гитлеровской Германии. 1933-1947. М., 2005. С. 474, 476).
11 Киреев Н. Г. История Турции: XX век. С. 266-267.
12 Тегеран. Ялта. Потсдам: Сборник документов. М., 1971. С. 44-45.
13 Папен Ф. Вице-канцлер Третьего Рейха. С. 476.
14 СССР и Турция. 1917-1979. М., 1981. С. 184.—Впервые вопрос об открытии Проливов для поставок грузов в СССР по лендлизу был поставлен на Аданской конференции 1943 г. У. Черчиллем. Таким образом, положительно он был решен только через два года (См.: Бережков В. Тегеран, 1943. М., 1968. С. 89).
15 Киреев Н. Г. История Турции: XX век. С. 267.
16 Печатное В. О. Сталин, Рузвельт, Трумэн: СССР и США в 1940-х гг. М., 2006. С. 339.
17 Очерки истории Министерства иностранных дел России. 1917-2002 гг. М., 2002. С. 332-333.
18 Тегеран. Ялта. Потсдам... С. 313.
19 Подробнее о встречах В. М. Молотова и С.Сарпера в Москве 7 и 18 июня 1945 г. см.: ГасанлыД. СССР—Турция: полигон холодной войны. С. 151, 162-174.
20 Там же.
21 Поцхверия £МСоветско-турецкие отношения и проблема Проливов накануне, в годы Второй мировой войны и в послевоенные десятилетия II Россия и Черноморские Проливы (XVHI-XX столетия). М., 1999. С. 469. — Следует обратить внимание, что впоследствии В.М. Молотов в беседе с Ф. Чуевым замечал, что требования к Турции в 1945-1946 гг. были несправедливыми: «Я ставил вопрос о контроле над проливами со стороны нас и Турции. Считаю, что эта постановка вопроса была не вполне правильной, но я должен был выполнять то, что мне поручили. Я поставил этот вопрос в 1945 году, после окончания войны. Проливы должны быть под охраной Советского Союза и Турции. Это было несвоевременное, неосуществимое дело. Сталина я считаю замечательным политиком, но у него тоже были свои ошибки» (Чуев Ф. Сто сорок бесед с Молотовым: Из дневника Ф. Чуева. М., 1991. С. 102).
22 Подробнее о шведских добровольцах в войсках СС см.: BosseS. Svens-karna som stred for Hitler. Stockholm, 2000.
23 Швеция стала полноправным членом ООН только в 1946 г., через год после окончания Второй мировой войны (См.: Рост численности членов ООН с 1945 г. II http://www.un.org/russian/basic/growth.htm).
24 Папен Ф. Вице-канцлер Третьего Рейха. С. 466, 467.
25 Gerald R. Kleinfeld and Lewis A. Tambs. Hitler’s Spanish Legion: The Blue Division in Russia. Southern Illinois University Press, 1979.
26 ГасанлыД. СССР — Турция: полигон холодной войны. С. 164.
27 Там же. С. 259.
28 Со схожих позиций действовало турецкое правительство в 1941-1944 гг. во время Великой Отечественной войны: официально не выступало с пантюр-кистскими и антисоветскими лозунгами, но и не ограничивало в этом политические антисоветские организации фашистского толка.
29 ГасанлыД. СССР — Турция: полигон холодной войны. С. 253.
30 Алиев С.М. История Ирана. XX век. М., 2004. С. 221.
31 Foreign Relations of the United States. 1946. Vol. VII: The Near East and Africa. P. 342-348 // http://images.library.wisc.edu/FRUS/EFacs/1946v07/reference/frus. frusl946v07.i0010.pdf.
32 Ibid. P. 818-819.
33 Ibid. P. 816-817.
34 Беседа автора с A.C. Тищенко (в 1946 г. — майор 246 артиллерийского полка Закавказского военного округа).
35 Foreign Relations... P. 825.
36 Ibid. P. 826-827.
37 Поцхверия Б.М. Советско-турецкие отношения... С. 476.
38 Печатное В. О. Сталин, Рузвельт, Трумэн... С. 439. — Как полагают ряд авторов, именно ядерный шантаж со стороны США заставил СССР отказаться от планов дальнейшей эскалации конфликта и перейти к обороне (См., например: ГасанлыДж. СССР — Иран: Азербайджанский кризис и начало холодной войны (1941-1946 гг). М., 2006. С. 294-296).
39 Печатное В. О. Сталин, Рузвельт, Трумэн... С. 324-327.
40 Там же. С. 346, 347.
41 Там же. С. 414-416.
42 Там же. С. 414.
43 Батурин Ю.М. Досье разведчика. С. 518.
44 Отправка турецких войск в Корею противоречила Конституции страны, так как не была согласована с парламентом. Это противоречит ст. 43 Устава ООН (См.: Устав ООН. Ст. 43 II http://www.un.org/ru/documents/charter/chapter7.shtml).
45 The Turkish Brigade II http://www.korean-war.com/turkey; Korean war casualty statistics II http://www.centurychina.com/history/krwarcost.html.
46 СССР и Турция. 1917-1979/Отв. ред. Б.М. Поцхверия. М., 1981. С. 194.
47 Сталин П.В. Беседа со студентами университета им. Сун Ят-Сена II Сталин И.В. Соч.: В 16 т. Т. 9. М., 1953. С. 256-258.
48 Там же. С. 257.
